Ночь с 30 апреля на 1 мая – время особенное. По поверьям древних германцев, именно в эту ночь наступает весна. А вообще она известна, как Вальпургиева, когда ведьмы вылезают на свой шабаш.
Вальпургиева ночь – праздник в Европе чрезвычайно популярный, во многих странах он, как и Рождество, Пасха, имеет даже коммерческий успех, отмечается широко и повсеместно. Что именно отмечают европейцы: начало весны или шабаш ведьм – в общем, не столь важно. Главное – праздник.
Впрочем, теперь у Европы появился новый повод для веселья в ночь на 1 мая – в общем-то, куда более солидный и приличествующий европейцам, чем сопереживание всяческой нечисти, выползающей в эту ночь творить свои бесчинства. Назначив расширение Европейского Союза на 1 мая, Европа получила прекрасный повод оправдать празднества, ставшие уже традиционными, а само это событие приобрело некий мистический смысл. И традиции древних германцев (не секрет, что именно Германия – одна из сильнейших стран ЕС) тоже пришлись весьма кстати: небывалое за всю историю расширение Европейского Союза, несомненно, добавит ему новой крови, и можно будет говорить о новой весне этого объединения.
Охваченная всеми этими мыслями, я ехала в автобусе Москва-Вильнюс, и страшно боялась заснуть. Было ощущение, что если засну, непременно пропущу что-то важное. Как в детстве, казалось, что вот сейчас, повсеместно, начнут происходить чудеса. Еще покупая билет, я поняла, что мы будем одними из первых, кто пересечет границу России с расширенным ЕС, у кого будут проверять документы по новым правилам. Ворочаясь на кресле, я думала, осознают ли остальные пассажиры нашего автобуса (в котором, кстати, не было ни одного свободного места) важность момента.
Но не только важность момента не давала мне заснуть в эту таинственную весеннюю ночь. Понимая, что расширение ЕС будет иметь не только последствия, важные с исторической точки зрения, но и вполне ощутимые уже сегодня, я везла в Литву лекарства российского производства. На нашем к тому времени почти Европейском пространстве они уже успели волшебным образом (сколь многое происходило в эти дни волшебным образом?..) стать настоящим дефицитом. Если бы у сотрудников таможни возникли вопросы относительно присутствия в моем багаже этих пузырьков и таблеток, мне пришлось бы проявить немалый актерский талант, чтобы заставить их поверить в присутствие у меня столь многих разнообразных хворей, и в то, что взято это все было исключительно в дорогу.
Нет, я бы их, конечно убедила. Не так уж много этих таблеток и пузырьков. Но сердце екало.
И, признаюсь, это беспокоило меня несколько даже больше, чем историческая важность момента.
Но мои опасения были необоснованны, потому что то была чудесная ночь, и уже вскоре я убедилась в этом.
На автобусе Москва-Вильнюс я езжу уже довольно давно. И все это время при приближении к российской границе у меня сжималось сердце. Да не обвинят меня в отсутствии патриотизма по отношению к России, но вызвано это было не близостью к границам великой страны, а тем, что очень не хотелось всякий раз вылезать из автобуса, собрав все свои вещи, и проходить процедуру таможенного досмотра, которой на всех других пропускных пунктах почему-то удавалось избежать. Но в ту ночь, когда сердце сжималось и по другим причинам, я осознала важность этой процедуры. Просвечивая содержимое моего чемодана через специальное, как в аэропорту, устройство, я не смогу скрыть его от бдительного ока сотрудников таможни. И буду справедливо наказана. Признаюсь, я чувствовала неотвратимость наказания. Потому что за все годы путешествий по этому маршруту моему багажу ни разу не удавалось избежать рентгеновских лучей чудо-аппарата.
Я знаю, что в то, что я сейчас скажу, многие не поверят. Поверьте мне, люди! Именно в эту ночь чудесное устройство сломалось! Думаю, обрадовало это не только меня. Потому что ни у кого в длинной очереди пассажиров автобуса от радости не возникло вопросов, зачем, в таком случае, мы пришли на территорию таможенного пункта со всеми своими вещами: показывать пограничникам документы все же удобнее без чемоданов.
Сейчас, вспоминая ту важную для всей Европы ночь, я понимаю, что ничто не происходило случайно. В поломке чудесного аппарата был знак. Мне кажется, он говорит о том, что в будущем людей перестанут отделять друг от друга границы, и мечта российского президента Владимира Путина о безвизовом режиме с Европой обязательно сбудется.
Обнаружилось, что в моих документах не хватает какой-то печати, и мне пришлось заглянуть в специальную маленькую комнатку. Закрыв за собой дверь, я еле удержалась на ногах: навстречу мне улыбались двое мужчин, распространяя по всему пространству тесного помещения стойкий запах перегара. Я не знаю, что именно праздновали эти мужчины: наступление весны, согласно традициям древних германцев, или же главный весенний праздник любого человека, жившего в СССР, – Первомай. Почему-то мне кажется, что это не вступление ближайших соседей по приграничному пространству в дружную европейскую семью заставляло их улыбаться мне. Но в душе я все же была солидарна с ними. По разные стороны границы праздники у нас все еще разные. Но праздничное настроение уже объединяет нас, и этому нельзя не радоваться.
На этом чудеса не закончились.
Подъезжая к границе Латвии, мы все немного погрустнели, потому что стюардесса предупредила нас, что сейчас могут потребовать медицинскую страховку. Тот факт, что у большинства граждан Литвы, сидящих в автобусе, страховки, пригодной для Латвии, нет, не помешает, по словам стюардессы, пограничникам продержать нас на пропускном пункте часа четыре, пока все не оформят необходимые документы.
Несчастная! Она не верила в чудеса!
Пограничник, поднявшийся на наш борт на латышской границе, во-первых, широко улыбался. Уже это убедило меня в том, что он не заставить нас ждать здесь долгие часы. Но то, что произошло, превзошло все мои ожидания. Раньше, до этой чудесной ночи, на границе Латвии и России в автобус входил сотрудник пограничной службы, собирал паспорта пассажиров и уносил их куда-то. Документы возвращали минут через 20. Их странички, всегда вытащенные из обложек, наводили на мысли о таинствах, происходивших с паспортами за время разлуки с владельцами.
В этот раз все произошло по-другому. Взяв паспорт у первого пассажира, пограничник сверил фотографию с предъявленным ему лицом, как водится, для важности сдвинув брови, и, улыбнувшись, вернул паспорт мужчине, от неожиданности не знающему, что ему делать дальше. Это повторялось снова и снова, и лишь красные паспорта граждан России покинули автобус, чтобы вскоре вновь вернуться к владельцам.
Заметное сокращение времени стоянки не могла не сказаться на настроении. С осознанием того, что чудеса еще продолжаться, я, наконец, уснула.
Разбудила меня странная фраза, которую до этого на моей памяти никто еще не произносил всерьез. «Граница открыта…», - растерянно произнес водитель. Ему, видимо, тоже никогда не приходилось с этим сталкиваться. Моментально проснувшись, я выглянула в окно и увидела невероятное: приграничный шлагбаум повис в воздухе. И никто не следил за его работой. Тихо и пусто было кругом.
Ошарашенный, водитель вел автобус дальше, бормоча, что же ему делать дальше. У знака Stop он, наконец, уверенно встал. Но и этого, как выяснилось, делать было не нужно! Из пограничной будочки на нас смотрела очаровательная девушка. Она размахивала руками, отчаянно показывая автобусу, что ему нужно следовать дальше. На коленях у нее лежала книга. Стоит ли говорить, что она улыбалась? Идиллическую картину являла собой эта девушка ранним весенним утром.
И в родном Висагинасе не оставляло меня ощущение праздника и предчувствие грядущих чудес. Мы все стали европейцами. Казалось, воздух вокруг нас изменился, став гораздо более европейским, чем раньше. И, тем не менее, хотелось более веских доказательств.
И они не заставили себя ждать.
Оказалось, теперь в магазинах уже не будут продавать продукты на розлив.
«В Европейском Союзе нельзя продавать на розлив», - сказала мама, ставя на стол баночку сметаны заводской упаковки. В тот момент почему-то особенно остро захотелось попробовать деревенской сметаны. «В Европейском союзе нельзя», - зачем-то сказала я себе. Сметаны хотелось по-прежнему.
А потом мы поехали в Вильнюс.
По дороге мы остановились у странного места, куда в этот солнечный день съехалось немало машин. Это был, оказывается, центр Европы.
Странные вещи происходят с этим центром Европы. В деревне неподалеку от Вильнюса его обнаружил в конце 80-х Французский национальный географический институт. Спустя какое-то время вдруг выяснилось, что, как ни странно, это не единственный центр Европы. Центры Европы стали один за другим отыскиваться в разных государствах. Лично я слышала как минимум о двух других центрах: в Белоруссии и на Украине. Мистические перемещения центров Европы по континенту наводят на многие мысли: так ли все же устойчивы границы старушки Европы? Или, может, она сама меняет свои очертания чаще, чем меняются границы государств, расположенных на ней?
Тем не менее, именно литовский центр Европы занесен в книгу рекордов Гиннеса. Вы думаете, это заставило государственных мужей возгордиться? Соорудить в этом месте что-либо особенно торжественное и пафосное? Нет! Вы горько ошибаетесь! Со скромностью, достойной восхищения, обустроено это местечко. Во всем его облике сквозит эта скромность, я бы даже сказала, разумная экономия. Даже асфальтированные дороги, доведя до Центра, обрываются. В самом деле: куда идти, к чему еще стремиться? Разве не символична дорога, обрывающаяся у самого центра Европы? Разве, вступив в Европейский Союз, Литва – а с ней и другие страны Балтии - не достигли давно поставленных целей? И может ли кто-то сейчас назвать другие перспективные цели государства, сравнимые по масштабу с тем, что отмечали мы 1 мая?
Но все эти аналогии пришли мне в голову много позже. Тогда же я просто громко заметила, что вот, мол, дорогу до центра довели, а дальше нам вовсе даже и не нужно. Так громко я это сказала, то это не мог не слышать Чесловас Юршенас, заменивший, как известно, Артураса Паулаускаса на посту председателя Сейма, идущий нам навстречу откуда-то со стороны самого, собственно, Центра. Вы думаете, мои слова, сказанные громко, внятно и по-русски отвратили от нас господина Юршенаса? Ничего подобного! Свернув со своей прямо дороги (к правительственному кортежу машин), господин Юршенас подошел прямо к нам. И, протянув нам руку, сказал то единственное, что можно было сказать в такой ситуации. «Добрый день, европейцы», - сказал нам господин Юршенас (разумеется, на государственном языке), ответив тем самым на мой риторический, казалось бы, вопрос о дорогах. Действительно, к чему строить их дальше, если мы уже европейцы.
Но этим все не ограничилось. Видя столь любезное обращение своего в некотором смысле заместителя, и.о. президента Артурас Паулаускас тоже не оставил нас без внимания, помахав издали.
Так мы осознали, что наступила настоящая европейская демократия.
У самого Центра Европы, который только что покинули высокопоставленные лица, шел концерт. Но не это было самым значительным на этом важном для континента клочке земли. Чуть поодаль, в маленьком деревянном домике, шел гораздо более интересный для истории процесс. И я говорю сейчас не о фуршете, на котором присутствовали депутаты Сейма (среди прочих, кстати, и господин Поповас), послы иностранных государств. Я говорю о мероприятии, заставившем всех этих людей, а вместе с ними и рядовых посетителей Центра Европы, выстроиться в нестройную очередь к маленькому столику. За столиком выдавали сертификаты европейцев. Настоящие, именные и с номером. Я – счастливый обладатель сертификата европейца № 79. Думаю, мои внуки будут гордиться тем, что их бабка вошла в первую сотню настоящих сертифицированных европейцев. Но у меня сегодня вызывает гордость другой факт. Мой сертификат – на русском языке. Я могла выбрать документ на литовском, английском, немецком, но выбрала на русском. Потому что я могу объяснить наличие сертификатов на литовском, как государственном языке, на английском и немецком – самых все же распространенных языках Европы. Но существование сертификатов европейцев на русском языке я могу объяснить только уважением к восточному соседу (и, разумеется, к туристам, приезжающим оттуда) – и это уважение не может не вызывать у меня гордости.
Между прочим, при мне сертификат европейца был выписан послу Индии. Так я поняла, сколь условны границы стран и континентов в нашем быстро меняющемся мире.
А потом мы были в Вильнюсе. В открывшемся торговом центре Europa (гостеприимно и совершенно бесплатно распахнувшем двери парковки для всех желающих) мы вновь встретились с господами Юршенасом и Паулаускасом. Правда, они были с охраной, и уже никому не пожимали рук.
Во всем городе в этот день было удивительно красиво. Нет, думайте, будто я считаю, что в обычные дни в Вильнюсе некрасиво. Я совершенно уверена, что Вильнюс – безусловно красивый город. Но в этот день он был красив как-то по-особенному.
На проспекте Гядиминаса развернулся удивительный праздник, который, говорят, будет повторяться здесь ежегодно 1 мая. На протяжении всего проспекта, и даже в некоторых переулках, стояли большие красочные палатки, столики. Везде готовилась и продавалась еда, национальные напитки. Где-то играли оркестры. Палаток было в общей сложности 25 – по числу стран, составляющих отныне Европейский Союз. Хотя флаги надо всеми палатками висели разные, многие блюда, подаваемые в них, совпадали. Хоть временами и назывались по-разному. И редко в какой палатке не подавалось пиво: всевозможных цветов и оттенков, разных вкусов и запахов – оно присутствовало везде. Все это вновь заставило задуматься об изначальной похожести государств, объединенных под синим флагом с 12 золотыми звездами.
На улицах, в кафе, в скверах, на скамейках и площадях, было необычно много людей. Я давно не видела на улицах Вильнюса столько людей. Думаю, я вообще никогда не видела такое количество людей в Вильнюсе. Хотя в Москве у меня появилась привычка опасаться большого скопления народа, я, как ни странно, чувствовала себя в Вильнюсе очень уютно. И даже то, что люди часто говорили на разных языках совершенно не смущало. Думаю, причиной тому тот факт, что все понимали, что сегодня у всех один праздник. И что этот праздник не только здесь, а еще как минимум в 24 столицах, ужасно радовало. Согласитесь, приятно знать, что принят в большую семью.
Спросите меня, зачем Литва вступила в Европейский Союз. Боюсь, сразу я не смогу сказать ничего более вразумительного, чем патетические слова об общем рынке (хотя, до уровня стран старой Европы, нас отделяет не один год напряженной работы), отсутствии границ (хотя до вступления в Шенгенскую зону должно пройти еще несколько лет), новых возможностях для каждого (хотя рынок труда стран Западной Европы, к примеру, для нас будет закрыт еще несколько лет). На самом деле, есть причины, кажется, не озвученные до сих пор ни одним политиком. Расширение Европейского Союза подарило нам удивительный день: мы чувствовали себя частью чего-то большого и прекрасного. О плюсах и минусах ЕС можно спорить, но переубедить в важности общегосударственного единения вокруг одной идеи лично меня очень сложно. Теперь у страны, до сих пор отмечающей в основном дни независимости, появился новый праздник, к которому причастно абсолютно большинство ее жителей: ведь процент граждан, принявших участие в референдуме по ЕС, в Литве был одним из самых высоких. А наличие такого праздника для всех, объединяющего всех – мне кажется, очень важно.
Время покажет, насколько верным было решение, высказанное нами на референдуме, и насколько праздничным останется для нас этот день. Но само ощущение праздника и, главное, чувства сопричастности, останется. И это все же очень важно. Мне так кажется.
Ну а потом, вечером, когда стемнело, было лазерное шоу. Пучки света рисовали картины на огромном экране из брызг фонтанов над рекой, а сами фонтаны ежесекундно взрывались и опадали, окрашивались разными цветами, чутко следуя музыке. Было красиво, громко, и очень много людей. Очень, действительно очень много людей. Буквально, на сколько хватало глаз.
А потом, уставшие, мы возвращались домой. Выезжая из Вильнюса, случайно оказались на встречной полосе, прямо перед машиной с надписью Policija. И ничего нам за это не было. Потому что это был такой день чудес.
Так мы вступали в Европейский Союз.