Сверху – палящее солнце. Снизу – раскаленные камни. Между ними копошились люди. Мужчины, женщины и дети. Стариков почти не было, старики здесь долго не жили.
Люди долбили, таскали и грузили камни. То ли для великих строек, то ли просто потому что людей было много и их могли особо не жалеть. Работа начиналась тогда, когда заблагорассудится охране. Заканчивалась, когда охрана решала, что пора выдавать тухлую воду и не менее тухлую еду. До этого момента надлежало долбить, таскать и грузить. Без отдыха и перерывов. При такой работе мужчины и женщины быстро старились. Даже дети старились. А старики здесь долго не жили.
После выдачи еды и воды людей загоняли в душные вонючие бараки, где те отдыхали в ожидании следующего выгона на работу. Выходить запрещалось, и гадили прямо внутри. Заодно ели, спали, трахались и дрались. Жизнь была короткой и тяжелой, а потому простой и примитивной.
Правда, те женщины, что еще не растеряли своей красоты, жили более насыщено. Вечером их уводили, ночью они возвращались и рассказывали о такой прекрасной штуке как душ. О том, что было после душа, молчали. Их и не спрашивали. Людей интересовало другое: что чувствуешь, стоя с открытым ртом под струями воды. Ведь того, что им выдавали, не хватало даже на питье. Мытье было безумной роскошью.
Над людьми были охранники. Такие же грязные и вонючие. Хоть имели душ в неограниченном количестве и бараки, которые вылизывались каждый день, отупевали и опускались даже быстрее, чем люди. Или, может, изначально были такими.
Та же самая вода, чуть лучшая еда, жара, вонь и скука. Но охранникам нравилось. Они били и издевались, насиловали с утра до вечера и с вечера до утра, гадили в пищу заключенных. В общем, всеми силами скрашивали свое унылое существование.
Над охранниками были родственники и друзья коменданта, а также родственники друзей коменданта. Они занимались административными делами, за что их не любили охранники. Однако каждый вечер загоняли под душ наиболее симпатичных женщин, чтобы одна часть родственников и друзей была удовлетворена. Другую часть удовлетворяли сами охранники. Каждый вечер в добровольно-принудительном порядке некоторые из них, помывшись и напарфюмившись, отправлялись в тенистый сад развлекать прекрасный пол. Настолько уродливый, что ему пришлось снизойти до охранников. Ну а те с большим бы удовольствием отпихались от обеих обязанностей, но комендант был гуманистом и примерным семьянином, родственникам и друзьям безоговорочно верил, а заподозренных в жестоком обращении с заключенными охранников выгонял безжалостно. Родственники и друзья этим пользовались, охранникам приходилось терпеть.
Сам комендант жил в большом доме, глухая стена которого выходила на лагерь. Комендант помнил, что ему надо проявлять заботу обо всех, поэтому в стене прорубили окно, из которого был виден крохотный кусочек лагеря. Там люди долбили, таскали и грузили камень. Не особо напрягаясь, с обязательными перерывами после каждого часа работы. А охранники внимательно следили, не станет ли кому плохо, и периодически приносили ведра с водой.
Наглядевшись на правильное устройство лагеря, комендант выходил в сад, где размышлял о совершенствовании системы перевоспитания, дабы сделать ее еще лучше. Потом выслушивал доклады и предлагал мелкие нововведения для облегчения жизни заключенных. Нововведения немедленно претворялись в жизнь, о чем комендант узнавал, глянув на следующий день в свое любимое окно. Обзор был, конечно, небольшой, и следовало хоть раз выйти, чтобы окинуть взором весь лагерь. Но там были палящее солнце и раскаленные камни. А комендант, гуманист и прекрасный семьянин, очень берег свое здоровье.