То, что так долго волновало и тревожило ее, наконец-то, разрешилось. Хотя нет, она все еще надеялась, что это очередная игра. Его игра. Она смотрела в окно и думала, как струйки дождя спускаются по стеклу, она наблюдала, как ручейки медленно скользят вниз, с каждой каплей унося с собой надежду. Казалось, что погода, грустит вместе с ней. И она уже переставала понимать, где слезы, а где дождь. Все смешалось: мысли, чувства, измены, откровения.
С чего же все началось? С невинной просьбы о помощи и совете? Да нет, она понимала, что это был лишь предлог, предлог вызвать его на откровенный разговор. И зачем только она решилась на это? Тешила бы себя иллюзией и жила в своих фантазиях. Она знала, что фантазии оказываются намного реальней, чем действительность. Этот безумный внутренний мир волновал гораздо сильнее, чем реальный.
Но тогда она еще не знала этого, тогда она просто спросила у него:
- Знаешь, я узнала: у моего мужа есть любовница. Посоветуй, что делать.
Смешная просьба, - подумала она, надеясь своей откровенностью пробудить в нем взаимную откровенность.
- Тоже заведи любовницу, – с иронией ответил он.
- А если серьезно? – допытывалась она.
- Неужели ты думаешь, что я могу тебе что-нибудь посоветовать? – пытаясь уйти от ответа, говорил он.
Она понимала, что чем больше она будет задавать вопросов об измене мужа, тем дальше она будет уходить то своей цели. Наживка брошена, осталось только ждать.
- С моим-то эгоцентризмом так и хочется тебе сказать: «мне бы твои проблемы». Но, так и быть, не скажу. Я очень далек от всего этого и сконцентрирован на себе.
- Да, – подумала она, - очередная бравада. А может и нет, – искорка подозрений мелькнула и тут же исчезла.
- Последние несколько лет я апатичен до ужаса, и с эмоциями у меня не все в порядке.
Именно с этого момента она поняла, что все идет не так, как она предполагала. Именно с этого момента она почувствовала в душе пустоту, как будто вынули что-то важное и значимое из ее жизни.
- Неужели ты не задумывался, почему так происходит? Где твои чувства? Зачем же тогда слушать такую удивительную музыку? Читать такие замечательные книги? Что, просто для самообразования? – допытывалась она.
- Наверно с помощью книг я и питаю свои эмоции, наверное, слушая музыку, я и испытываю чувства, а в жизни - нет, в жизни я ими не пользуюсь, – ответил он.
- Бедняжка, - подумала она, это же маска, за которой скрывается ранимая и сентиментальная душа. И сказала ему:
- Ты совсем не такой, каким хочешь казаться, холодным и расчетливым, я чувствую, что все совсем наоборот: ты очень раним и сентиментален и пытаешься скрыть это под маской равнодушия.
- Может быть…Может быть… - отвечал он. - Мне такая формулировка очень даже нравится. Обязательно как-нибудь ее использую.
Ей захотелось закричать, затопать, она заметалась, фантазии растворялись, и она вместе с ними. Она переставала понимать, что происходит. Но знала одно: что нужно держать дистанцию и никак не проявлять свои чувства.
- Что, со своими партнершами, ты тоже не испытываешь никаких эмоций? Только животный секс? – с издевкой спросила она.
- Нет, почему же животный, - холодно отвечал он, - обыкновенный человеческий, и мне этого хватает. Вот бы еще партнершам хватало, было бы совсем замечательно.
И тут она не сдержалась:
- Как можно жить и не быть влюбленным? Как можно жить и не испытывать страсть? Уж лучше быть смешным, чем бояться своих чувств.
Зачем я ему все это говорю? - думала она, - Нельзя, нужно остановиться. Но не смогла:
- Ты знаешь, я думала ты другой, не такой, – продолжала она, понимая абсурдность своих слов. – И теперь, я даже не знаю…грустно, ужасно грустно…неужели так можно ошибаться?
Он опешил и попятился назад, совсем не ожидая от нее таких слов.
- Понимаешь, я, я совсем не знаю какой я, может быть совсем не такой, может мне все только кажется, – почему-то, оправдываясь, отвечал он.
Но ее было уже не остановить:
- Прошу тебя, научи: как можно жить и не испытывать чувств и эмоций? Как можно так жить?
- Я не знаю, потому-то что,меня пугает мое положение, - отвечал он. – Хотя я думаю, что жить мне гораздо проще.
- Оно пугает и меня тоже, - говорила она, уже не боясь двусмысленности. – Но что же мне делать? Мне трудно подчинить свои чувства. Как тебе это удается?
- Все разные, - философски заметил он. – Не знаю, как, но мне это удается.
- Нет же, ты все прекрасно знаешь и понимаешь, - отвечала она, хватаясь за каждое слово, как за соломинку. – Ты просто боишься, боишься проявить свои чувства, потому что думаешь, что не будешь понят.
- Может, и боюсь, – сдался он.
Дождь все усиливался. И уже вместо тоненьких ручейков, по стеклу побежали бурные реки. Смывая под напором рассыпавшуюся иллюзию, очищая дорогу для новой, только что рожденной. Очередная иллюзия растворилась, а на ее месте появилась новая, светлая, еще не чем не омраченная иллюзия.
Иллюзия вечна, - подумала она. – А реальность - только мгновение.