ПЕРО
Я шел вдоль домов и увидел под ногами перо. Обычное, птичье, очень похожее на гусиное. Хотел пройти мимо – эка невидаль! Но не удержался: вернулся и подобрал перышко. И загляделся на него, и задумался: Бож-же мой, до чего ж красиво! Сколько совершенства в таком маленьком произведении природы: пропорции, плавный изгиб стержня, двустороннее опахало – узкая сторона и широкая (причем широкая изящно подкручена вдоль края!), легкая опушка у корня опахала и, наконец, узкий заостренный кончик стержня. На нем поэты XVIII – XIX-го веков делали надрез, посредством которого, окунув очиненный кончик пера в чернила, творили свои нетленные вирши.
И далее, уже во Времени, понятия стихов и гусиного пера сплелись для нас в единое, неразрывное поэтическое целое. Потому что красотой и легкостью они дополнили друг друга: красота пера – творения природы, и красота стиха – человеческого творения. И нам уже невозможно представить себе Пушкина, творящего «Евгения Онегина» какой-нибудь шариковой ручкой… Нет, ТОЛЬКО ПЕРОМ, отчаянно красивым гусиным пером могли быть сотворены отчаянно красивые вирши нашего национального Гения! Потому что: как вечна, незыблема красота пера, творения Бога-Природы, так вечны красота и совершенство стихов, сотворенных нашим Богом Поэзии при помощи названного произведения Природы – гусиного пера.
Что ж, мир велик и прекрасен даже в малом, и не замечать этого, значит намеренно топить в себе гуманное, человеческое начало. Много ли стоят все искусственные красоты мира перед лицом уникальности одного-единственного гусиного пера?! Не исключено, что именно оно, это маленькое совершенство оказало влияние на совершенство всей классической Поэзии в период ее зарождения и становления. Ведь «пути господни неисповедимы».
15.05.2004
Таллин