Он открыл глаза. Было приятно и тепло. Сверху светило солнце, и приятные ароматы щекотали нос. Он потянулся и встал. Невдалеке резвились вместе львята и оленята. Он усмехнулся: «Не успели встать, как сразу играться…» Подошел медведь и протянул в скорлупе кокосового ореха свежего меду.
– Все же это невероятно вкусно, – подумал человек, – молоко с медом. Так бы всю жизнь только и ел. Еще бы фруктов маленько.
Он потянулся к ветке и сорвал спелый персик. Надкусил пушистый румяный бок и… замер. На него из-за куста кто-то смотрел. Причем явно незнакомый. Он был здесь уже несколько дней и знал всех наперечет: и зверей, и птиц, и рыб… В общем, всех, до самой малой мошки и паучка.
– Ты кто?
– А ты? – кусты раздвинулись, и на поляну вышла Она. Человек как-то сразу понял, что это Она – единственная и любимая.
– Я – человек. Адам, - он впитывал каждую мелочь: и листик, запутавшийся в длинных, густых волосах, и зеленые загадочные глаза, и плавный изгиб ее тела.
– А я Хавва, – сказала она низким грудным голосом, также, в свою очередь внимательно изучая его.
Она подошла к нему совсем близко и взглянула ему прямо в глаза. Казалось, все вокруг замерло. Он будто провалился в бездонную глубь океана, пронизанную светом. А она … Она была заворожена искорками, вспыхивающими в его серых глазах. Их губы слились… Спустя некоторое время они поднялись с земли и вновь взглянули друг на друга. Что-то неуловимо изменилось в их взглядах. Подарив друг другу частичку себя, они смотрели друг на друга, и в серых глазах Адама появилась легкая прозелень, а в глазах Хаввы – золотистые искорки.
Взявшись за руки, он пошли по траве, которая тотчас выпрямлялась. Адам называл Хавве всех животных, птиц, насекомых, мимо которых они проходили.
– Вот это тигр, это лебедь, а это, видишь, такой смешной – на носу пара рогов. Я так его и назвал – носорог. Вон землеройка. Постоянно роется в земле, ни на минуту остановиться не может, скоро все перекопает.
Называя каждого животного, мимо которого они проходили, Адам, в свою очередь, называл животным Хавву. Тигры и львы терлись о ее ноги своими мохнатыми головами, олени грациозно склонялись перед ней, птицы щебетали ее имя, повторяя его тем, кто не расслышал. Наконец, устав, они прилегли на траву под деревом. Хавва протянула руку за плодом.
– Не рви, не надо! – воскликнул Адам.
– Почему?
– Эти плоды нельзя срывать, они ядовиты.
– Но ведь птицы клюют их, – резонно возразила Хавва.
– Верно… – протянул Адам, – но все равно нельзя, – твердо заключил он.
В глазах Хаввы появилась обида. Первая обида на Земле. Адам почувствовал себя очень неуютно. Для него все было просто – нельзя, значит нельзя. Он особо и не интересовался причинами такого странного запрета. А вот Хавва – другое дело, ей все объяснять надо – почему да отчего. Вроде бы ни в чем не провинился, а на душе кошки скребутся.
– Понимаешь, – начал объяснять он, – мы с тобой можем сорвать любой плод, кроме этого. Ну зачем нам тогда при таком изобилии какие-то жалкие яблоки. Посмотри, они даже не совсем зрелые, а кое-где и червивые.
Непонимание, появившееся в глазах Хаввы, еще больше уязвило его. Адам начал злиться.
– Ну нельзя. Ну почему ты никак не поймешь?! Есть «можно», а есть «нельзя». И так нам все позволено. А эти яблоки запрещены для нашего же собственного блага.
– А вот и нет, – произнес кто-то вкрадчивым голосом.
Адам и Хавва оглянулись. Позади них, складывал кожистые крылья невероятно красивый дракон. Хавва засмотрелась на его чешую, переливавшуюся на солнце всеми цветами радуги. А его глаза!!! Они буквально гипнотизировали. В глазах дракона была какая-то нездешняя сила. Чувствовалось, что дракон неизмеримо древнее, чем этот мир.
– А вот и нет, – повторил дракон, – эти яблоки вполне можно есть. Они уже давно созрели и давно просятся в рот.
С этими словами он протянул когтистую лапу, сорвал одно яблоко, кинул себе в пасть и начал так соблазнительно хрустеть им, что у Адама и Хаввы аж слюнки потекли.
– Но ведь нельзя же, – слабо попробовал возразить Адам, – если съедим, мы умрем.
– А ты знаешь, что такое смерть? – спросил дракон и уставился на Адама своими золотистыми глазами, – Ты ни разу не видел, что это такое. Так почему же ты этого боишься?
– Этого все боятся, – возразил Адам.
– А разве у тебя нет собственного мнения? Почему ты слепо следуешь за всеми? Почему ты не думаешь своей головой?
– Действительно, Адам, – встряла в разговор Хавва, – зачем нам все? У нас своя голова на плечах есть.
– Иногда нужно забыть о собственных интересах и думать о том, что лучше для всех, – Адам был полон решимости не отступать.
Хавва передернула плечами.
– Дракон прав. Если до сих пор никто не умер, то нам нечего бояться. Смерть – это всего лишь выдумка. Ее нет.
Хавва протянула рук, сорвала яблоко, глубоко вздохнула и откусила кусок. Дракон следил за ней с чуть видной усмешкой.
– Вот видишь, – сказала она, прожевав кусок и откусывая второй, ничего со мной не случилось, а яблоко очень даже вкусное. Возьми сам попробуй, – Хавва поднесла ладонь с кусочком яблока прямо к губам Адама.
Ее глаза оказались так же близко, как и в первый миг их знакомства, но что-то в их глубине замутилось и потемнело. Адам не успел осознать, почему это ему так не понравилось, как яблоко само собой почему-то оказалось во рту и растаяло восхитительной сладостью на языке. Едва успев проглотить яблоко, Адам и Хавва ощутили неприятный горький привкус. «Видимо, все-таки червивое попалось», – подумал Адам.
Внезапно, словно пелена спала с его глаз. Он увидел Хавву другими глазами. Адам внезапно осознал, насколько ему дорога Хавва, как страшно будет ему одному, если Хавва куда-нибудь исчезнет.
– Не покидай меня, – взмолился он в ужасе, – обещай, что мы будем вместе.
Хавва только зарыдала и бросилась в его объятья. Это были первые слезы на земле радости.
– Зачем я тебя не послушалась, – шептала она, спрятавшись на его широкой груди. – Мы поступили неправильно. Я во всем виновата. Словно в беспамятстве каком-то была. Прости меня, пожалуйста. Я теперь буду все время тебя слушаться.
Дракон следил за ними, и улыбка змеилась по его морде.
– Теперь вы узнали, что такое смерть, – прорычал он, – это конец всему. Вы познали смерть доверия, но вам предстоит теперь познать и смерть всего остального. А когда ваша любовь умрет, умрете и вы. Вы никогда не сможете прямо смотреть в глаза друг другу, ибо, потеряв доверие, вы никогда больше не сможете вернуть его. Временами вам будет казаться, что все, как и прежде, но тем глубже будет разочарование. Вы будете бродить вместе, но все больше будете отдаляться друг от друга. Вы будете одинокими. И никогда не сможете до конца простить друг друга. А чем дальше вы будете друг от друга, тем быстрее вы попадете в мои лапы.
Из его ноздрей вырвалось пламя, дракон взмахнул крыльями и попытался подняться в небо. Но чересчур тяжелое тело не позволило сразу сделать это. Дракон прополз немного, все чаще взмахивая крыльями, и, наконец, с трудом оторвался от земли.
Хавва и Адам с ужасом смотрели ему вслед.
– Мы никогда не расстанемся, правда? – прошептала Хавва, с надеждой взглянув на Адама.
– Конечно не расстанемся, – мрачно промолвил Адам, – если конечно тебе не задурит голову какой-нибудь очередной проходимец.
– Я же попросила прощения, – кинулась в слезы Хавва, – сколько можно попрекать.
– Ладно, ладно, – пробормотал Адам, – больше не буду. Пойдем отсюда, здесь все слишком напоминает о пережитом. Мы больше не сможем быть здесь счастливы.
Они ушли. Пророчество дракона исполнилось. Временами Хавва и Адам были так же безмятежно счастливы, как и в первый день их знакомства. Когда их первенец в первый раз улыбнулся им, Хавва посмотрела на Адама такими же светящимися глазами, как в тот, самый первый миг их встречи. А когда они вместе плескались в озере, наслаждаясь прохладой после жаркого дня, брызгались водой друг в друга и хохотали как сумасшедшие от беспричинного веселья, Хавва видела, как пляшут искорки в глазах Адама. Только унылыми осенними вечерами, когда все жались поближе к костру, Адам вспоминал мягкую зеленую траву, кокосовые орехи с медом и хмурился. Искорки гасли, и серые глаза приобретали какой-то слякотный цвет. После долгого напряженного дня, когда после долгих поисков удавалось найти пару несчастных корешков, когда ссорились дети, а Адам не спешил домой, глаза Хаввы тускнели и становились грязного болотного цвета. Все чаще в их взглядах сквозило непонимание, обида и раздражение. Все чаще они просили друг у друга прощения. Потом, злясь, что пришлось признать свою неправоту, снова упрекали и снова раскаивались. Все повторялось, словно в каком-то дурном сне. Внутри словно сидел какой-то червяк и постоянно подгрызал их сердца. Постоянное чувство вины не давало им покоя. И однажды Адам не вернулся.
– Наверно, попал в лапы дракону, – сказала Хавва выросшим детям. – Доверяйте друг другу, держитесь вместе, и тогда никакой дракон вам не будет страшен.
Прошло время…
По шумной улице шел человек. Рядом неслись с ревом машины, обгоняя друг друга и ругаясь визгом тормозом на особо прытких. В толчее кто-то задел его плечом, он обернулся и слова «А пошел ты…» застряли у него горле. На него смотрела Она. Он будто провалился в бездонную глубь океана, пронизанную светом. А она … Она была заворожена искорками, вспыхивающими в его серых глазах. Казалось, все вокруг замерло.
– Как вас зовут? – выдохнул он непослушными губами.
– Ада. А вас?
– Евгений.
Они взялись за руки и пошли.
Вдруг Евгений обернулся. Ему показалось, будто рядом сверкнули золотистые змеиные глаза. Но это лишь какой-то парень чересчур пристально посмотрел на его спутницу. Бросив гневный взгляд на назойливого прохожего, Евгений покрепче взял под локоток Аду и поспешил увести ее подальше. И все время ревниво посматривал на нее, не заметила ли того парня, не ответила ли ему…