Забавы жестоких богов главы 7-12

Глава 7

СКАНДАЛ В БЛАГОРОДНОМ СЕМЕЙСТВЕ.


- Доброе утро, мой герой, - ласково и смущенно сказала девушка, улыбаясь

- Доброе утро, малышка, - Джек потянулся и сел на кровати. - Сегодня ты проснулась раньше меня. В честь чего?

- Рейсовый лайнер будет здесь через час, еще полчаса нужно, чтобы добраться с орбиты на поверхность. Будет нехорошо, если мама застанет нас в таком виде.

- Пожалуй, ты права. - Джек спрыгнул с кровати.

- Жаль, что у нас нет времени. - Ника с сожалением окинула взглядом его тело. - Ну да ладно.

- Нет, не ладно, - Эндфилд потянулся к ней, но девушка увернулась.

- В самом деле, надо вставать. Я хочу, чтобы ты очаровал ее, чтобы она поняла, что более достойного человека я не смогу найти. А для этого надо, чтобы ты был в форме. А что самое вредное для сексуальной привлекательности молодого мужчины?

- Ну-ка скажи. Это даже интересно.

- Долгий секс по утрам.

- А короткий?

- А короткий меня не устроит. Ты не знаешь, какой злой бывает женщина, которую плохо удовлетворили.

- Надеюсь никогда не испытать это на своей шкуре.

- Знаешь, Джек, первый удар я возьму на себя, а ты приезжай к ужину, когда страсти улягутся.

И Капитан полетел заполнять событиями долгий день, тем более ему было чем заняться. К исходу солнечного дня Эндфилд вернулся, открыл дверь своим ключом, поднялся на жилую половину дома. Сверхчувственное восприятие подсказало ему, что женщины находятся на открытой террасе, выходящей в зимний сад.

Ника с Громовой - старшей сидели за столом, на котором стояли вазочки с печеньем и конфетами, недопитые чашки с кофе.

Лучи закатного солнца придавали красноватый оттенок лицам, красно-оранжевым пламенем горели на белом мраморе пола, стен, перил террасы и дорожек в саду. Было видно, что разговор не клеится. Девушка бесцельно помешивала уже остывший кофе, ее мать смотрела на зелень сада и делала вид, что слушает пение птиц. Вентиляторы заставляли раскачиваться и шуршать листья пальм, едва слышно журчал фонтан.

Джек влетел на террасу. Ника торопливо поднялась к нему навстречу, делая серьезное и встревоженное лицо.

Капитан, не обращая на это внимания, по-хозяйски обнял девушку, прижал к себе и поцеловал, чем сильно смутил ее и вызвал гримасу недовольства на лице княгини. В довершение всего зазвонил телефон Эндфилда.

- Да, все в порядке. Переведите деньги с моего счета... Зачем?.. А почему вы интересуетесь?! Понятно. Покупка недвижимости. Пожалуйста. - Джек отключился.

- Прошу прощения, - сказал он, обращаясь к женщинам. - Дела.

- Джек, это моя мама, - девушка подтолкнула Эндфилда.

- Джек Эндфилд, майор ВКС.

- Неужели...

Княгиня поднялась. Несколько секунд Громова - старшая пристально разглядывала его, потом протянула руку для поцелуя.

Капитан поднял ее почти на уровень своего лица и поцеловал, не отрывая взгляда от женщины.

Она была ухоженной блондинкой с голубыми глазами, высокой, стройной, хорошо сложенной и могла сойти за старшую сестру Ники, если бы не усталость в глазах и едва заметные горькие складки у губ.

- Так вот вы какой, пилот Патруля. Дочка все пыталась вас описать, но я не могла вас представить. И у вас в Патруле все такие? - Последнюю фразу она произнесла с легкой иронией.

- Наверное, да, - в тон ей ответил Джек. - Мы хорошо питаемся и много занимаемся спортом.

- Я вижу, вы за словом в карман не лезете, - мать Ники неожиданно улыбнулась. - Мы будем ужинать через час в малой гостиной. А пока я хотела бы отдохнуть.

Девушка с облегчением подхватила Эндфилда, и они удалились из апартаментов княгини.

- Джек, ты нахал, - сказала Ника, когда они оказались за дверью. - Но, похоже, ты ей понравился.

- Она приняла меня за другого, - серьезно ответил Джек. - Все еще впереди.

- Для тебя, наверное, да. А я свою порцию уже получила. Ты не представляешь, какие ужасные вещи она мне рассказывала.

- Ну и что же, - Эндфилд нахмурился.

Ника только покачала головой. Они молча вошли в ее комнату.

- И все же, - настойчиво сказал Джек, когда дверь за ними закрылась. - Рассказывай, раз уж начала.

Девушка рухнула на кровать. Капитан снял красный пиджак, в котором он ходил по присутственным местам, бросил его в кресло и опустился рядом с княжной, положив руки ей на спину.

- Мы обдумаем слова Клавдии вместе.

- Джек, может, не стоит, - Ника жалобно посмотрела на него.

- Стоит, - непреклонно сказал Джек.

- Для начала она занялась подсчетами. Сколько стоит содержание дома здесь и на Гелиосе, какие мы платим налоги.

- Понятно...

- Еще немного, и все пойдет прахом. Акции приносят все меньше и меньше. Жизнь дорожает.

- И если верить твоей маман, спасти князей Громовых может лишь удачное замужество.

- Да, - со вздохом призналась девушка. - Потом она высчитала, сколько стоят удобства и удовольствия, к которым мы привыкли: путешествия, рестораны, одежда, машины, драгоценности, балы. Ты знаешь, она права, мы близки к разорению.

- Понятно, - каменным голосом произнес Эндфилд. -- Что еще?

- Джек, - Ника уткнулась ему в колени, обхватив его, - ничего тебе не понятно. Я не отдам тебя.

- Она ведь еще что-то сказала. - Капитан внимательно посмотрел на нее.

Княжна подняла голову и жалобно кивнула.

- Рассказывай.

- Ну, мама рассказала, что у низших классов плохой генофонд, они несут массу скрытых болезней от плохой жизни и неквалифицированного медицинского обслуживания. Даже если человек кажется здоровым, не факт, что у него может быть здоровое потомство.

Эндфилд дернулся от обиды, но Ника его не отпускала.

-Я так не считаю, милый...

- Что еще?

- Она рассказывала о психических комплексах низших классов, о неспособности зарабатывать деньги, делать карьеру, - девушка говорила быстро, будто эти слова жгли рот, но не я: могла остановиться, ей нужно было выговориться.

- Не буду тебя уверять, что это не так. Вскрытие покажет, в смысле поживем - увидим.

Они молчали. Ника лежала у него на коленях и чертила непонятные знаки у него на груди. Внезапно она поднялась.

- Тебе нужно переодеться, - сказала княжна. - Иди, мой герой. И постарайся быть полюбезнее с моей матерью.

Ужин был в разгаре. Стол, как обычно, ломился от блюд и бутылок. Сдержанность и холодность княгини ушла после второго бокала вина, Ника же, веселая в начале, стала мрачной и ограничивалась односложными ответами.

Эндфилд уже выпил с Громовой - старшей на брудершафт и стал называть княгиню просто Клавдией, а она его Джеком.

- Нет, ты скажи, у вас в Патруле все такие?

- Пожалуй, я единственный в своем роде, - с усмешкой ответил Капитан.

- А остальные? - спросила княгиня, улыбаясь.

- Ну, каждый хорош по-своему. Например, мой первый командир был неплохим математиком, ему даже присвоили докторскую степень за работу “Новые аспекты векторного счисления в семиполярной математике”.

- О, - Клавдия закатила глаза в притворном ужасе. - Это совсем непонятно.

- Отчего же. Все просто. Он обосновал наличие бесконечного количества непересекающихся координатных осей, если хотите, псевдопространств, вложенных в обычный шестимерный пространственно-временной континуум.

Эту работу быстренько закрыли, и сейчас она существует лишь в нескольких экземплярах в головных институтах с грифом “Совершенно секретно”. Многие мои знакомые были талантливыми математиками, физиками-теоретиками, конструкторами. Кое-кто занимался философией...

Джек хотел, было продолжать перечисление, но княгиня перебила его.

- Неужели? - Клавдия откровенно веселилась.

- Ты знаешь, свободного времени у пилотов довольно много, а чего от скуки не сделаешь.

- Ну а бордель, наркотики, развлечение с пленниками и пленницами после штурмовки незаконных поселений?

- Дураки есть везде, - Эндфилд заставил себя засмеяться. - В последнее время к нам пришло много всякого отребья, но настоящие мастера не считают их за “драконов” и зовут “барбосами”.

- Тебя послушать, не Патруль, а институт какой-то или монастырь.

- Можно сказать и так. Храм боевых искусств.

- Да ну! Много ли надо ума, чтобы лететь и стрелять. Тем более что там почти все автоматизировано.

- Надо полагать, ты много общалась с “драконами”.

- Нет, конечно. Я хорошо знакома со многими офицерами Белого Патруля. А военные - они все более или менее похожи. Мужество, отвага и страстность... Я так люблю безрассудных мужчин. Такие остались только в армии. Гражданские уже ни на что не годны. Его обругают, а он не то чтобы ударить, ответить толком не может, про суд лепечет. Тьфу.

Мне так нравится, когда дерутся мужчины. Это возбуждает: звук ударов, ругательства, потные тела. В этом заключен основной принцип жизни - сила и страсть побеждают все.

- Ты действительно так считаешь?

- Джек, взять, к примеру, тебя. Ты хорошо воспитанный молодой человек нашего круга. Когда тебе понадобилось влезть не в свою шкуру, единственное, что ты придумал, это нечто по своему образу и подобию. Подумать только, “драконы” - интеллектуалы. Как же они воевать будут? Ему по физиономии, а он “подождите, я возьму тройной интеграл от квазифункции”? - Клавдия коротко засмеялась. - И зачем вы с Никой перевели твою фамилию на ужасный техно?..

- Я тебя уверяю, - начал Эндфилд, видя, как мучительно краснеет Ника, но тут ему пришла идея получше.- Позвони полковнику Лазареву.

- Ему тоже достанется, - сказала княгиня, подходя к экрану телефона, - если он и сейчас будет меня дурачить вместе с вами.


На экране появился Юрий. Он сидел за столом, освещенным лампой. За плечами и головой полковника в полумраке просматривался интерьер служебного кабинета: дорогая мебель, карты, экраны связи, портреты вождей в золоченых рамах. Яркие, холодные звезды, какими они выглядят за пределами атмосферы, светили в темноте, за окном во всю стену, наполовину прикрытым портьерой.

-Здравствуй, Клавдия, -приветствовал ее Лазарев.- И ты локти кусаешь?


- А что случилось?

- Никин кавалер сегодня купил участки земли вблизи города.

- Ну, это я уже знаю.

- Да, видимо, мы как никогда близки к упадку. Потеряли чутье на деньги. Вроде чушь, бурелом, овраги. Этот идиот, прежний владелец, отдал их по такой дешевке.

- Ничего не понимаю.

- Нашим показалось это странным. Ребята из аналитического отдела все просчитали с учетом пролагаемых дорог и зон расселения различных имущественных классов. Оказывается, это будет одно из самых популярных мест для дачной застройки для четвертого и третьего класса.

- Фу, какая гадость.

- Да, это гадость, Клавдия. Но это большие деньги. - Он усмехнулся. - Старый хозяин был до смерти рад, когда нашелся тот, кто избавил его от неприятного соседства. Эндфилд купил все, что будет пользоваться спросом, всего за миллион. Через год он будет грести деньги лопатой или, чтобы не возиться, продаст все раз в сто дороже.

- Вот это новость. Дай подумать.

- Чего тут думать. Этот красавчик без чести и совести пойдет по головам. Я думаю, если ему будет выгодно, он продаст могилу матери... Ты представляешь, что нас ожидает? Толпы невоспитанных людей: жирные тетки, пьяные мужики, горластые дети. Уродливые дома, похожие на ласточкины гнезда, крики, ругань, некрасивые бледные телеса, разложенные загорать на траве. Спиленные вековые деревья, стаи малолетних хулиганов, которые забираются в господские владения, браконьеры, стреляющие рябчиков и косуль.

- Да, пожалуй, это так. - Женщина задумчиво посмотрела на полковника. - Но ведь этого и следовало ожидать. Неужели никто не подумал об этом, когда город только планировали строить?

- Конечно, все об этом думали. Ты знаешь, никто не был в восторге. Только придание Деметре статуса регионального центра заставило нас пойти на это. Но дать возможность хамам развернуться под нашим боком... На это никто бы не пошел. А впрочем, он ведь тоже из хамья. Его мать из научников, отец “дракон”. Четвертый имущественный класс. Наравне с парикмахерами, конторскими служащими, приказчиками в магазинах.

- А Ника мне говорила, что у него третий класс, - княгиня хмурилась, что-то про себя высчитывая.

- Ерунда, заработал на службе, когда стал капитаном.

- Правда, что десять лет войны выдерживает лишь один из сотни “драконов”?

- Да. Зачем ты это спрашиваешь? - Полковник внимательно посмотрел на нее.

- Ты говоришь “пойдет по головам”? Спасибо, Юрий.

Клавдия отключилась. Она в задумчивости прошла своей мягкой тяжелой походкой по комнате, слегка покачивая бедрами...

Было много съедено и еще больше выпито. Женщины были в хорошей кондиции, особенно Громова - старшая. Разговор все больше и больше принимал задушевно-лирическое направление, и Ника все чаще и чаще с тревогой смотрела на мать, с каждой минутой мрачнея все сильнее.

- ...Что случилось с ним? Полеты в конвоях часто бывают жестокой мясорубкой. Корабль был подбит и взорвался на моих глазах. Это было четыре года назад.

- Действительно, Черный Рыцарь в это время перестал печататься.

- Да, Никифоров больше ничего не издаст. Я не думал, что - его знают в Обитаемом Пространстве. Все смеялись над ним. “Дракон”-поэт. Ну, математика, философия - Бог с ним. Поэт, - Эндфилд усмехнулся. - Хотя стихи были хорошие.

- Скажи, Джек, а ты сам пробовал писать?

-Да.

- Как интересно, - произнесла Клавдия, вглядываясь в его лицо. - Философия? Или, может быть, история?

- Грешил и этим, но в основном это работы по тактике боя.

- Ясно, - сказала княгиня. - В этом я совсем ничего не понимаю. - Женщина надолго замолкла, потом продолжила: - Я представляла “драконов” совсем другими. Холодными, жесткими, бесчувственными, тупыми роботами. Ты ведь знаешь, они убили моего мужа.

- Я в этом сомневаюсь. Хотя все может быть. Истину смогли бы установить по анализу спектров. Каждая пушка немного отличается от другой, по характеристикам испускаемых колебаний. Тем более что излучатели на “Мотыльках” отличаются от пушек “Ястребов” Планетной Охраны. Было проведено такое расследование?

- Записи этой штурмовки загадочным образом исчезли, - Клавдия недоуменно посмотрела на него. - Ты думаешь?..

- Наказали кого-нибудь из пилотов Черного Патруля?

- Насколько я знаю, нет.

- А должны были бы... “Драконам” всякое лыко в строку ставят. Давай закроем эту тему.

- Хорошо.

За столом установилось тягостное молчание. Ника откровенно дулась. Княгиня курила длинную сигарету с шалалой, поглаживая ее холеными пальчиками, смотрела на Эндфилда, и в глазах вспыхивали искорки. Женщина изучала Джека как редкое, опасное и одновременно красивое и притягательное животное. Зрачки Клавдии то суживались, то расширялись, и не нужно было быть Электронной Отмычкой, чтобы понять ее чувства.

- По твоим рассказам выходит, что “драконам” по складу ума и возможностям больше подошли бы места управляющих банками, директоров, промышленных магнатов. Короче, сильных мира сего.

- Наверное, да. Мне кажется, пилотировать крейсер в атаке намного сложнее из-за объема перерабатываемой информации в ограниченный промежуток времени, чем управлять крупным предприятием, если подойти без человеческих заморочек.

- Что ты понимаешь под заморочками?

- Люди живут в реальности своих иллюзий, ставят сами себе ограничения. Как следствие, ошибки и неэффективность принимаемых решений.

- А ты всегда правильно все оцениваешь? - Женщина положила голову на локти, просверливая его насмешливым и призывным взглядом.

- Служба в Патруле приучает к этому. Тем более когда командуешь другими и думаешь не только за себя. Ты должен понимать, что у некоторых есть определенные предпочтения, многие просто откровенно слабее. Найти каждому наиболее подходящее ему место, где его достоинства максимально проявятся, а недостатки не будут заметны. Тут нужно не только владение тактикой, но и умение предвидеть, а также знание психологии. Но вообще я считаю, что при правильных посылках правильный результат получается автоматически. Разумеется, при правильном алгоритме переработки данных.

- Ну, - Клавдия замотала головой, - прямо лекция какая-то. - Давай потанцуем. Ты меня совсем уморил своей наукой.

Княгиня встала, сделала знак андроидам, чтобы те включили музыку.

Погасли люстры, по стенам побежала паутина цветовых бликов. Быстрая музыка наполнила гостиную. Громова - старшая подошла к Джеку, взяла его за руку и потянула со стула. Капитан вопросительно покосился на Нику. Девушка сделала вид, что не замечает взгляда. Джек остался сидеть. Клавдия отпустила руку Капитана и обратилась к дочери.

- Ника, девочка... Я уже лет сто не танцевала. Молодые, а такие ленивые, - пританцовывая, сказала она, положив руки на плечи дочери.


Девушка поднялась. Мать стала подталкивать и тормошить ее так, что волей-неволей Нике пришлось составить ей компанию.

Женщины призывно протянули руки Джеку, и он присоединился к ним. Вскоре музыка сменилась на плавную и тягучую.

- Дамы приглашают кавалеров, - объявила Клавдия, забрасывая руки на шею Капитана.

Ника, которой не с кем было танцевать, подвигалась еще немного и уселась за стол, наблюдая за матерью и женихом нарочито спокойным взглядом.

Княгиня танцевала неплохо. Ее тело было свежим и теплым, хотя не таким упругим и сильным, как у Ники. В движениях Клавдии чувствовалась порочная расслабленность, выработанная для того, чтобы сводить мужчин высших сословий, любящих декаданс, с ума. Вскоре она стала сильно прижиматься к Эндфилду в танце, тереться грудью, животом и ляжками об его тело.

- У тебя серьезно с моей дочерью, Джек? - спросила женщина, заглядывая ему в лицо. - Да, - коротко ответил тот.

- У Ники ухватки первобытной “дикой кошки”. Я уже думала, что после бурного романа с Лазаревым она никого к себе не подпустит. Мальчики ее сторонились.

- Зачем ты мне это говоришь? - спросил Джек, твердо посмотрев ей в глаза.

- Так, мысли вслух. Извини.- Княгиня сделала вид, что смутилась. - Я мать, и меня волнует будущее моей дочери.

Некоторое время они танцевали молча. Эндфилд как мог удерживал Клавдию на расстоянии, но та льнула к нему изо всех сил.

Джек вошел в ее сознание, и ему стало холодно и неуютно от пустоты, которую не могли заполнить ни развлечения, ни выпивка, ни ласки сильных, как молодые бычки, любовников. Джеку было неприятно, но он продолжал пристально вглядываться в глубину потаенных желаний этой еще нестарой женщины.

- Мне кажется, что ее будущее - это я, - произнес Капитан.

- Она еще совсем молодая, - задумчиво сказала княгиня. - Вы познакомились так романтично...

- Ну и что?

- Романтика проходит, остается проза жизни. Она привыкла к роскоши, к почету и уважению других. Вряд ли ты, Джек, сможешь ей это дать. Ника Эндфилд, жена “дракона”... Фу...

- Что дальше?

- Конечно, извини меня, но ты еще сам некрепко стоишь на ногах, и если когда-нибудь выйдешь в люди, все равно тебе не раз напомнят, что ты был нищим пилотом в Дальней Разведке. Выбирай то, что тебе по силам. Ты молодой, красивый, в меру богатый - тысячи женщин твоего круга будут счастливы быть с тобой.

- Мне нужна именно она.

- Только потому, что считаешь ее богатой? Я недооценила тебя, Эндфилд. Лазарев мне сказал не только о твоем происхождении... Вчера пришел из армии и уже пустился в авантюры и махинации.

- Успешные финансовые операции, - невозмутимо поправил ее Джек.

- Вот, значит, зачем... - взволнованно сказала Клавдия, прижимаясь к нему под недобрую музыку танго, в движениях танца, стилизованных под темную, безумную страсть.

Капитан чувствовал, как возбуждена она, как по ее телу бегут волны теплой истомы, как нестерпимо ноют губы и соски женщины.

- Хищник, охотник за богатством и титулами... - княгиня почти стонала. - Тем более ты выбрал не ту. До совершеннолетия Ника не может распоряжаться своими деньгами, кроме определенного завещанием отца ежемесячного небольшого содержания. Тебе нужна другая - умудренная опытом, богатая, могущественная, которая могла бы ввести тебя в круг немногих избранных, пусть даже как своего любовника. Джек, ты такой холодный... ну посмотри же на меня...

Внезапно музыка прекратилась.

- В чем дело, - прорычала княгиня, повисая на Эндфилде, повернув лицо к дочери. - Включи музыку.

- Нет! - ответила Ника твердо и решительно. - И вообще, спать уже пора, - добавила девушка.

Она бледнела и краснела, в такт волнам желания, пробегавшим по телу матери.

- Иди, в чем же дело.

- Дело в том, что тебе тоже пора, если не в кровать, то под холодный душ.

- Это еще почему? - поинтересовалась княгиня, но все же отпустила Джека.

- Иначе ты кончишь прямо сейчас...

Эндфилд вернулся к Нике, девушка крепко схватила его за руку.

- Пойдем, Джек.

- Девчонка! Дрянь! - закричала ей вслед Клавдия. - Вон из моего дома!!! Ты не получишь ни гроша!!! Целуйся со своим нищим “драконом”!

Они вышли на улицу. Княжна оттолкнула Капитана, влепила ему затрещину, потом прижалась и заплакала.

- Ну и куда мы пойдем? - уныло спросила она

- Ко мне. Я сегодня приобрел участок земли и дом. Не Бог весть что, но сойдет на первое время.

Ника кивнула и направилась за ним в машину. Ника замучила его до смерти и не меньше устала сама. Они лежали на кровати в непривычно маленькой после княжеского дворца спальне. Девушка задумчиво гладила Джека по щеке, и он чувствовал, как в ее голове возбуждение сменяется тоскливой безысходностью.

- Ты хочешь меня о чем-то спросить?

- Да. - Ника резко отодвинулась от него.

- Спрашивай.

- Тебе понравилась моя мать как женщина?

- Нет.

- Ты почувствовал возбуждение, когда она так липла к тебе?

- Нет.

Княжна долго смотрела на него. Внимательное и изучающее выражение на лице сменилось недоуменным и растерянным.

- А я... тебе действительно нравлюсь?

- Очень. Я люблю тебя. Люблю до безумия.

- О, мой милый, - Ника подалась к нему, положила голову ему на грудь. - Я так боялась, что ты...

- Ты о чем? - удивился Эндфилд.

- У нас, патрициев, нравы достаточно свободные. Все привыкли заниматься сексом с кем попало... Принято считать, что чувственность не должна сдерживаться. Новизна ощущений... -

Ника замялась.

- Я не из этой серии, - сказал Джек. - Пусть у меня плебейский взгляд на половую мораль, но я намерен и дальше его придерживаться. Более того, я не потерплю измен.

- И что же ты сделаешь, мой герой? - Ника подняла голову и лукаво посмотрела на него.

- Убью... - ответил Капитан. Помолчал и добавил: - Всех. И, между прочим, я вполне серьезно.

- Хорошо, - после некоторого раздумья произнесла девушка. - Пусть будет так.

Наутро позвонила мать Ники. Клавдия появилась на экране хмурая, помятая, злая. Она проигнорировала Эндфилда, который первым вошел в фокус видеодатчика телефона, и обратилась к Нике:

- Извини за вчерашнее. Я уезжаю... Можешь делать что хочешь и с кем хочешь... Мои советы будут теперь поняты превратно. И еще. Я не имела права выгонять тебя из дома, ведь это твой дом... Не живите вы в этой конуре... Хотя для него, - Клавдия сделала усилие над собой, чтобы не сказать что-то .типа “безродного пилота”, - и такое жилье - редкая удача.

Княгиня отключилась.

Джек стоял и смотрел в окно на зелень ухоженной лужайки

Перед домом, пруд, близкий лес, еще освещенный жарким солнцем. Небо было поделено надвое - умирающая лазурь и черная, тяжелая туча, наполненная водой и электричеством, наползающая с севера. Она закрыла солнце.

Стало темно. Резкие порывы ветра раскачивали верхушки Деревьев. Полетели сорванные листья и сломанные сухие ветки. Вдали вспыхивали молнии, доносились далекие раскаты грома.

- Будет гроза. - Ника подошла к Эндфилду и тоже смотрела за тем, как ненастье убивало тихий и солнечный день.

- Надо закрыть окна, становится прохладно.

- Мне страшно, Джек. Такое ощущение, что больше никогда не будет ни света, ни тепла. Вообще ничего...

- Ерунда, - Капитан положил руку ей на талию и притянул к себе. - Воздух насыщен электричеством. Из-за этого и возникает тревожное состояние.

- Наверное...


Глава 8


ГОЛОС ДАВНО ПРОШЕДШИХ ЛЕТ.


 

 

Тугие струи ливня хлестали по крыше, бились в окна. С водостоков извергались целые водопады. Дождь шел уже целый час и не думал заканчиваться.

Стены из керамического кирпича и пластик черепицы надежно защищали от воды, но под ударами водяных капель дом грохотал, как барабан. Безделье и отсутствие привычной обстановки угнетали Нику. Она шаталась из угла в угол, разглядывая пустые шкафы, книжные полки, заглядывала в комнаты, в которых успел уже накопиться тонкий слой пыли, пыталась сидеть на террасе, на которой стало холодно и неуютно.

Джек работал за компьютером, но его также тяготило отсутствие установок квик - связи для контакта со вспомогательным компьютером орбитальной крепости “Деметра-4”. Задачи, которые он ставил, были не по силам его “персоналке”. Наконец Эндфилд сдался. Невозможно делать что-либо без соответствующих инструментов. Капитан пошел искать девушку.

Она сидела в гостиной на старом диване, оставленном предыдущим хозяином этого дома. Если не считать старой табуретки, этот диван был единственным предметом обстановки в комнате. Джек вошел в комнату, подошел к Нике, устроился рядом.

- Такой дождь... - сказала она, глядя в окно.

- И часто у вас случается подобный потоп?

- Иногда. Если это происходит в конце лета, хорошей по годы потом уже не бывает до первых заморозков.

- Я проверил, Клавдия уехала.

- Не может быть. Рейсовый на Гелиос только завтра.

- Она зарегистрировалась в “Пилигрим - отеле” гражданского сектора “Деметры-4”, номер люкс.

- Мама никогда не экономит, когда дело касается удобств и удовольствий.

- Ты знаешь, я совсем отвык работать без сетевой поддержки. Мой компьютер не справляется, - сказал Эндфилд, немного помолчав.

- Во что же ты играешь? Неужели подкидной дурак требует таких ресурсов? - пошутила Ника.

- Нам тут играть некогда. А “игрушка” будет почище “Монополии”, причем в реальном времени, с реальными объектами. - Джек улыбнулся и добавил: - Как-нибудь покажу, когда будет готово.

- Хорошо, милый, - ответила девушка, по- патрициански уверенная, что ее герой не будет заниматься пустяками.

- Ты мучаешься тут, - Джек пристально поглядел на Нику.

- Мне везде хорошо с тобой, - говоря это, княжна страдальчески сморщилась.

- Пока это не мой дом. Приложение к участку. Если хочешь, сегодня же здесь появится мебель, книги, техника и роботы.

- Джек, - укоризненно произнесла Ника, беря его за руку и поворачивая к себе браслет идентификации, на котором светились жалкие остатки неограниченного кредита, и, резко переменив тон, сказала: - Все равно, нам надо заехать ко мне за вещами. А там видно будет.

- Ну, за вещами так за вещами, - ответил Джек. - Пойду, все здесь закрою.

- Хорошо, милый, - Ника посмотрела ему вслед и улыбнулась.

Глайдер приземлился. Защитное поле включилось на полную мощность, отсекая надоевший дождь. Теперь он беззвучно барабанил на высоте 120 метров, стекая в водоотводные каналы. Повинуясь командам девушки, загорелись прожекторы на почти прозрачных стойках, имитируя ясный полдень.

На глазах стали раскрываться цветы, зажужжали пчелы и мухи, полетели бабочки. Ника поднялась к себе, с наслаждением скинула мокрое платье, надела домашний фиолетовый халат.

Потом Ника прошла к Джеку в комнату. Сидя в мягком, глубоком кресле и закрыв глаза, он с удовольствием слушал тишину дома. Княжна улыбнулась и тут же спрятала улыбку. Эндфилд посмотрел на нее.

- У меня сюрприз для тебя.

- Что-нибудь очень смешное?

- Нет, скорее познавательное... - Девушка подошла к нему сзади и положила руки на плечи. - Тебе так нравится тишина.

- Я привык. В космосе тихо... Это место напоминает космический корабль. Толстые бронестены, полевая защита, кондиционированный воздух, равномерная температура.

- Не обижайся, Джек, - осторожно начала Ника, - но там я себя чувствовала, будто на улице. В палатке или шалаше хорошо жить, лишь если можешь вернуться в настоящий дом, крепкий и прочный.


Капитан повернулся к ней, внимательно разглядывая девушку.

- Если честно, мне это бунгало тоже кажется похожим на картонную коробку. А потом шум, сквозняки, сырость, духота от нагревателей - этому нет названия. Хотя в детстве я жил именно в таком.

- К хорошему привыкаешь быстро, - сказала Ника.

- Да, мне нравится надежность и безопасность.

-Ты по-прежнему хочешь вернуться в дом посреди леса? - хитро спросила девушка.

- Я там все закрыл, - в тон ей ответил Капитан,

- Пойдем скорее. Это в библиотеке, - Ника двинулась к выходу и потянула его за руку, вытаскивая из кресла. - Тебе понравится то, что ты увидишь.

Джек и Ника пошли широкими коридорами княжеского дома, с удовольствием вдыхая свежий кондиционированный воздух, наполненный тончайшими ароматами натуральных эфирных масел. Эндфилд то и дело прикасался рукой к стене, чтобы ощутить под тонкой декоративной панелью мощь тысячетонных броневых плит. Глядя на него, девушка довольно улыбалась, стараясь, чтобы этого не заметил Джек.

- Вот мы и пришли, - сказала княжна, походя к сейфу. Она сделала несколько манипуляций. Сервомоторы тяжелой дверцы повернули ее, открывая доступ в объемистый ящик из полевой брони.

- Вот - сказала девушка, протягивая ему металлическую коробку.

- Что это? - Джек недоуменно разглядывал предмет, который там находился. - Это что, книга? Ну и вид у нее.

- Это записи давно умершего человека. Он вел их на протяжении всей жизни, но за сотню веков они практически полностью были уничтожены временем. Этой тетради больше 11 тысяч дет.

- Тетрадь. Насколько я помню, так назывались брошюры из чистых листов для записей рукой. Какая древность... - произнес Джек, вдруг почувствовав сильное волнение. - Но сюда не поместится много текста...

- От остального осталась труха. В этой тетради удалось восстановить лишь 65 листов, и то мыслимыми и немыслимыми ухищрениями.

Джек вытащил то, что называлось тетрадью, разглядывая тусклый переплет пластика, покрытый густыми сетками трещин, осторожно раскрыл. Коричневые от времени, а местами почти черные листы были составлены из мельчайших кусочков, соединенных при помощи коричнево-черной, под цвет бумаги, пленки. Капитан вопросительно посмотрел на Нику.

- Записи реставрировали при помощи атомного сканера и конфигуратора. Несмотря на ветхий вид, бумага сейчас прочнее стали. За тысячи лет молекулы чернил разбрелись по листам и буквы прорисовывали, высчитывая места наибольшей концентрации красителя.

- Ну так можно такого навосстанавливать! Я догадываюсь, кто это писал.

- Да, это нашли вместе с джаггернаутом в могиле Князя Князей. Дневникам повезло меньше, чем оружию. Ты прав. Реставраторы сломали все зубы об эти записи.

- Как это можно читать? - спросил Джек, открыв наугад пару страниц. - Ведь все это - рукопись с архаичным начертанием букв, но это полбеды. Нет связного текста, одни обрывки слов.

- Время ничего не щадит. Я знала, что тебе не понравится дневник в оригинале. Хоть в глубине практически ничего не пострадало, все равно удовольствия для тебя не будет никакого. - Ника дала ему стандартную кассету.

Джек воткнул ее в считыватель, отрегулировал тембр и громкость.

“...к реке. Закатное солнце золотило деревья на крутом обрыве. Стоял жаркий летний вечер июля. От реки доносились голоса, плеск, хохот. Молодые грузчики из артели, охранники и амазонки купались. Мне хотелось, тоже плюнув на все, залезть в воду. Но нельзя... Пророк, мессия, восставший из мертвых, не должен давать повода простым смертным усомниться в своей божественности. Да и я ведь старик на самом деле, хотя смотрю этими глазами на мир всего 25 лет и молодое тело иногда властно напоминает своими порывами об этом.

Охрана стояла на почтительном отдалении. Но даже присесть на землю было нельзя - они бы не поняли...

Телохранители почтительно расступились. Седой человек в одежде архивариуса подошел ко мне. Отец.

- Здравствуй, папа, - сказал я, глядя на закатное солнце.

- Не богохульствуйте, Князь Князей. Все знают, что вы сын господний, посланный для вразумления заблудших. Митрополит посадил на кол еще одного человека, который кричал, что Пророк всего лишь человек,


- Да, один из моих слуг застал меня за упражнениями. Глупые люди не понимают, что даже Пророку нужно уметь владеть мечом, поднимать гири, отрабатывать удары ногами. Он сразу пошел рассказывать об этом встречным и поперечным. Во всяком случае, я не просил преподобного Алексея об этом.

- Ты заставляешь людей считать себя богом, сын.

- Нет, это они хотят видеть меня богом, отец. Но мы-то знаем, что это не так. Напрасно ты отказываешься от титулов и положения, которое я тебе предлагаю.

Быть человеком, который произвел Пророка на свет, очень , почетно, а главное выгодно. Мой брат, Сергей, не заставил себя упрашивать, когда я ему дал графский титул и земли тамбовского княжества в управление.


- Он еще молод. - Старый княжеский архивариус при этих словах покривился. - У него нет принципов,

- Ты снова затеваешь старый спор, папа. По-твоему, я должен был использовать свой талант во благо народа: строить машины, изобретать лекарства, просвещать темных и забитых... И уж ни в коем случае не лезть на престол. - Я немного помолчал, потом продолжил: - Скажи, отец, как ты думаешь, скоро ли меня посадили бы на кол? Через неделю, месяц, год? Ах, эти прекрасные идеалы бессребреничества прошедшей эпохи... Как они мне знакомы, сколько вреда они принесли, разоружая прекраснодушных теоретиков перед злонамеренными практиками.


- Ни один князь, из тех, что правили княжеством Владимирским, не пролил столько крови, сколько ты. Но они .были невежественными дикарями. Ты же умен, последователен, а главное, все понимаешь и знаешь, чего хочешь. Ну, разве мало тебе быть князем во Владимире? Разве мало поклонения и роскоши? Я не знаю, кто научил тебя, как выдержать Большое Испытание... Я мог бы сказать, что последние три года, перед тем, как ты стал кандидатом-соискателем, ты учился по старым утаенным книгам обращению с компьютерами.

- И правильно сделал, что не стал говорить. Тем более что это неправда. Знаешь, тебя могут убить по одному моему знаку...

- Сын, ты будешь страшным тираном. Тебе уже мало несчастной Владимирской земли. Тебе мало Суздаля и Рязани, тебе мало Тамбова и Новгорода. Твои лодьи готовы нести твою богопротивную власть по огромной планете, снося джаггерами и “тамбовками” тех, кто осмелится противиться тебе. Остановись, сын... Пойми, что ты безумен... Я хорошо, слишком хорошо знаю тебя, чтобы понять, что стоит за разведывательным полетом на Запад. Кто поверит, что для этого нужно лететь на эскадре вооруженных массометными пушками и атомными ракетами антигравитационных кораблей и загружать боекомплектом не только зарядные камеры, но и все свободные помещения на корабле?

- Не атомными, - механически поправил я его. - Ракетами с боеголовками полного распада. Мощное и экологически чистое оружие.

- Неважно. Ты летишь воевать и знаешь, что придется встретиться с сильным противником.

- Массометные пушки - “тамбовки”, как ты выражаешься, очень прожорливы. Во время осады Тамбова пара пушек израсходовала за полчаса сорок возов стеклянной картечи. На лодье их семь. Мы будем очень далеко от дома, мало ли что может случиться. Буду рад, если оружие не понадобится.

Мне вспомнилось, как после отказа князя Тамбовского капитулировать я приказал обстрелять город ночью массометными пушками.

Он считал оборону неприступной: рвы, высокие и толстые стены, надеялся на сильный гарнизон и народное ополчение, пушки и автоматическое оружие - недаром княжество было самым серьезным противником Владимира, его политики, его интересов на юге.

Вспомнил громовые раскаты от полета разогнанной нереактивной тягой до пяти километров в секунду картечи, огненные дожди траекторий, ад взрывов, вой обезумевших людей.

Стеклянные шарики пробивали насквозь стены, разносили дома, зажигали все новые очаги пожаров.

Я обставил эту бомбардировку с театральной пышностью: массометы стояли открыто, в свете костров и факелов, перед каждым выстрелом пронзительно гудели трубы, оповещая людей в городе о том, что через мгновение на них обрушится смерть. Бояре вздрагивали от раскатов грома, попы крестились, солдаты и офицеры Техкорпуса ревели от восторга.

- Ты хочешь повторить эту страшную бойню. Зачем? - архивариус почти выкрикнул. - И ты, и я знаем, что там осталась развитая технически цивилизация и гармоничное, справедливое общество. Люди там равны и сами выбирают себе правительство. Там нет произвола, достоинство и честь каждого защищены законом.

Ты летишь туда, чтобы растоптать все это, установить диктатуру по образу и подобию родного отечества... Мне кажется, что ты или больной, или безумный. Я не знаю, кто тебя научил всему этому. Я воспитывал тебя совсем не так. Ты стал маньяком в этом своем Кадетском корпусе. Я не знаю, как нужно было издеваться над ребенком, чтобы воспитать такое чудовище.

- Тише, отец. - Теперь меня смешили эти старые споры. - Совсем не нужно, чтобы они слышали такое. Вряд ли я смогу спасти тебя от кола на площади... Совсем не обязательно, что я должен был унаследовать твои идеалы по факту рождения и заниматься сейчас семейным бизнесом - рыться в старых книгах и писать славословия князю, получать затрещины от высокопоставленных холуев и с готовностью подставлять зад под княжеские розги. Если тебе интересно, когда это началось, вспомни тот день, когда покойный Иван Васильевич определил меня в кадеты. - Отец поник и заметно съежился. - Ты спорил с князем, не желая меня отпускать, а он выпорол тебя, хорошо, на кол не посадил. Тогда я понял, как соотносятся ум и сила. Похоже, ты так и остался прекраснодушным идеалистом. Мне хватило твоего примера, чтобы понять, как это плохо. А сейчас ты пытаешься навязать мне по факту родства свои идеалы, которые ни к чему хорошему тебя не привели. Ни пала! У каменных, ни богатства, ни власти ты не добился, а теперь хочешь, чтобы и я был таким же.

Отец замолчал и стоял, глядя на закатное зарево. Я понял, что обидел его насмерть.

- Ты знаешь, не все, что писали об этой стране за океаном, правда. Везде правят деньги и сила, все остальное всего лишь камуфляж. Да и неизвестно, что там сохранилось.

В небе показался летающий корабль. Огромная чечевица небесной лодьи бесшумно приближалась. Крики и плеск за кустами смолкли.

Антигравитационный корабль размером с половину футбольного поля подлетел совсем близко, так, что стали видны стрелки в прозрачных плестигласовых башенках и пилоты в фонарях кабин.

Заходя на посадку, лодья развернулась кругом, словно кокетничая, показывая плавные аэродинамические обводы корпуса и жерла массометных пушек.

Она была действительно красива своей грозной мощью - добротное изделие владимирских оружейников середины 2647 года. На борту был написан номер “005” - это был мой корабль.

Лодья исчезла за деревьями, опускаясь в карьер.

Грузчики из артели заторопились на погрузку, подгоняемые десятниками, таскать в мешках и плетеных корзинах шарики из плавленого кварца для ненасытных пушек.

- Ведь правда она хороша? - спросил я. - В машине нет ничего лишнего, все функционально, четко и просто. Если бы ей дать цельнометаллический, герметичный корпус, можно было бы летать в стратосфере и даже за пределами атмосферы. Можно было бы отправиться на Луну или Марс.

И это без всяких сверхсложных баллистических расчетов, центров управления полетами, экономии каждого миллиграмма веса на корабле, озоновых дыр, столбов пламени от одноразовых ракетных ступеней. Все было бы так же просто, как поездка на автомобиле.

Отец недоверчиво посмотрел на меня

- Лучше бы ты летел на Марс и вообще занялся исследованием Космоса, раз тебе некуда силу девать.

- В свое время я видел рисунок в альбоме карикатур, посвященный запуску первого российского спутника, - телега, запряженная тощей клячей, везет ракету на старт.

- У нас в библиотеке такой книги нет.

Отец, так же как и я, обладал фотографической памятью.

- Я видел ее в конце двадцатого века, по-моему, в начале девяностых... В княжеской библиотеке такого действительно нет.


- Ты опять бредишь. Мне ли не знать, что ты родился в 2623 году.


- Становится холодно. Давай дойдем до карьера и поговорим в кабине лодьи.

Мы пошли по тропинке через кусты: сутулящийся и выглядящий немного пришибленным отец, я, мордовороты-охранники и офицеры штаба.

Вскоре лес круто оборвался, и мы оказались на берегу затона, доверху наполненного стеклянными шариками.

Полупрозрачные груды зарядов горели в последних лучах закатного солнца. Вода была частично слита, частично испарилась от жара падающих капель плавленого кварца, выпущенных из расположенной почти за 70 километров установки в старом Гусь-Хрустальном.

Огромные, ржавые корпуса направляющих компенсаторов башнями возвышались над озером, до краев полным стеклянными шариками.

Во время работы установки нагревались почти до красного каления, поэтому красить их было бесполезно, все равно любое покрытие горело, и горячий металл покрывался слоем окалины.

Несмотря на уродливый вид и явную схожесть с металлоломом, компенсаторы были мощными и высокоточными машинами, создававшими проходной коридор для кварцевых шариков, после того как, извергнутые из реактора-плавильника и выброшенные в небо ускорителями, они взлетали на 400 километров за пределы атмосферы и медленно падали в уменьшенном компенсаторами гравитационном поле. Проходя мимо, я распорядился, чтобы установки законсервировали, потому что в этом году лить картечь мы больше не будем до нового паводка на Клязьме, который наполнит карьер водой.

Разумеется, я никогда не объяснял отцу, как действуют эти механизмы, а он, воспитанный на старых картинках, представлял себе промышленные агрегаты блестящими, ухоженными, я: снабженными соответствующими бирками и управляемыми целыми сменами операторов, сидящих в просторных залах управления.

Однажды я привел его сюда ночью, когда установка работала и раскаленные шарики плавно падали в воду, стягиваемые полями компенсаторов. Со стороны эта картина производила впечатление сильного, могучего, недоброго колдовства. Папа хоть и считался образованным человеком, но, как и все, был суеверен.

Именно тогда он всерьез стал считать, что в меня вселился злой дух, используя это тело для своих целей.

Мы подошли к лодье. Она стояла, выпустив посадочные стойки, огромная, грузная и беспомощная на земле. На корму по наспех сколоченным трапам забирались грузчики с мешками и корзинами, а потом бежали обратно, свалив свой груз в зарядные камеры. Отослав пилотов и охрану спать, я остался наедине с ночью, своими сомнениями и отцом, который еще больше их усиливал. Щелкнув тумблером, погасил лампы в кабине.

Свет костров и факелов почти не доставал сюда. Пощелкивали датчики биолокатора, шелестяще тикали часы, едва слышно доносился невнятный шум погрузки.

- Мы одни здесь. Нас никто не слышит, - сказал я. Ночь побеждала остатки дня, в высоком небе уже появились самые яркие звезды: Вега, Альтаир, Денеб. На западе ярко горела Венера. Земля уже была темна, и лишь в небе дотлевали облака, подсвеченные далеким солнцем, которое ушло за горизонт.

- Как ты думаешь, зачем я ношусь с тобой? - спросил я его.

- Наверное, потому, что я все-таки тебе отец, - ответил он.

- Ну что это меняет? Ты считаешь, что я хочу получить родительское благословение и напутствие перед дальней дорогой?

- А как ты сам думаешь? - По его тону было понятно, что он обиделся.

- Не буду врать, что мне это сильно нужно. Просто ты' единственный в этой стране, да и, наверное, на всем свете, кто мог бы понять старого, не слишком счастливого человека, которому выпал еще один шанс.

Ты ведь воспитан в старых понятиях, на идеях конца двадцатого века, впрочем, как и я. С одним отличием, правда. То, что ты видел на картинках, о чем читал в книгах, было для меня реальностью.

- Ты хочешь убедить меня в своем безумии? Какое счастье, что мать не дожила до такого: мало того что ты отказался от своей семьи, от рода для того, чтобы объявить себя новым князем, ты еще хочешь доказать мне, что это правда. Не поверю ни за что. Ты просто сошел с ума. Тебя надо лечить - антидепрессанты, нейролептики, электросон, и ты станешь нормальным. Кстати, нечто подобное, вплоть до инсулинового шока и лоботомии, нужно было применить ко всем “сверхчеловекам”, вождям, диктаторам, чтобы привести их в чувство и оградить от их больной, ядовитой психики нормальных людей. Я не виню тебя, сын, - ты не ведаешь, что творишь.

- Как трогательно...”


Тут из колонок ударила невразумительная смесь звуков. Джек поморщился.

- Это что?

- Запись дальше идет на техно, - не слишком уверено сказала Ника.

- Не верю. Белиберда какая-то. Хотя постой, поставь декодировку технобукв на старый английский.

- Да, действительно, - Ника вдруг с облегчением рассмеялась. - Князь Князей изменил правописание английского по принципу “как слышится, так и пишется”, а сам продолжал делать это по старинке.


“...Старый слабоумный идиот. Ты думаешь, что знаешь все о норме и безумии и даже готов насильственно насаждать свои понятия при помощи электрошока и других “гуманных” средств. Правители прошлого создали комплекс ограничений, предписанный простым смертным, и даже добились того, что и через 650 лет после их конца некоторые личности повторяют, как попугаи, этот бред.

Отец с ужасом посмотрел на меня.

- Не понимаю...

Я повторил ему на русском, значительно смягчив выражения.

Мы снова долго сидели и молчали.

- Откуда ты знаешь, что в сейчас в Америке? Шпионишь в их пользу? - спросил я хмурым протокольным тоном.

- 428 лет назад высоко над городом пролетела серебряная птица, оставляя за собой тонкий туманный след, который состоял из четырех нитей, - архивариус не понял шутки и стал объяснять совершенно серьезно то, что я давно уже знал.

- Я видел эту картинку, - перебил я отца. - Рисовальщики довольно точно разглядели самолет. Это восьмимоторный американский бомбардировщик “Б-52”. У него четыре консоли со спаренными реактивными двигателями.

- Он сбросил...

- Неужели бомбу? - опять пошутил я. - Ты мне уже ведь рассказывал. Коротковолновый передатчик с комплектом батарей и инструкцию на ломаном русском по отправке сообщения вместе с листовкой, как хорошо живется в Америке. Я знак гораздо больше тебя, папа.

Не говоря больше лишних слов, включил ему запись, периодически останавливая воспроизведение и переводя. Это был отрывок передачи нью-йоркской радиостанции, принятый с запущенного мною спутника. На частоте 105,5 FM диктор рассказывал о приготовлениях к экспедиции, предпринимаемых государственным акционерным обществом “Exploration Ltd”, имеющей целью высадку на побережье Франции, которая состоится сразу после спуска на воду океанского транспорта “New Mayflower” и судов сопровождения, включая танкер и четыре эсминца конвоя. Акция планировалась на март следующего года с тем, чтобы колонисты могли получить осенью урожай и дожить до следующей весны.

Рассказ перемежался рекламными призывами приобретать акции, с обещаниями вкладчикам дивидендов и огромных земельных наделов.

Вскользь упомянули там и о критически настроенных журналистах, которые были линчеваны неизвестными патриотами за сбор тщательно замалчиваемых фактов подготовки вторжения.

Оказывается, большинство из тех, кто поплывет на “New Mayflower”, - амнистированные преступники, наркоманы, больные СПИДом и синдромом X. Все переселенцы проходят тотальную психоидеологическую обработку под девизом “Убей чужака”. Ими изучаются минновзрывное дело, тактика противопартизанских действий. За колючей проволокой в тренировочных лагерях ежедневно слышна стрельба - будущие колонисты проводят боевые стрельбы.

В рамках государственного заказа проходят опыты по выращиванию опийного мака и конопли в Мексике и Колумбии, строятся новые винокуренные заводы, организуются закрытые производственные лаборатории по выпуску крека, героина и лизергиновой кислоты. Разумеется, поставки наркотиков и алкоголя планируются для жителей Европы.

Понятно, что все данные, собранные “отщепенцами”, громогласно опровергались как попытка нажить политический капитал на осквернении Великой Исторической Миссии - Нового Заселения Старого Света.

Отец страдальчески морщился, временами поглядывал на меня с недоверием. Несмотря на свой проамериканский менталитет, он, зная про “веселые” дела, которые творились при освоении Америки, и сложив это с моей информацией, мог представить, что ожидало всех нас.

В глазах его стоял вопрос, насколько правдиво то, что ему говорят. Архивариус кривился, мотал головой, но продолжал слушать, завороженный звучанием чужого языка.

- Я не верю тебе, - закричал он и вдруг осекся, наткнувшись на мой твердый взгляд, которым я пробил его насквозь. - Ты клевещешь, потому что хочешь протянуть свои грязные лапы и туда, - добавил он более спокойно. - Откуда я знаю, что все это правда? Спутник еще какой-то придумал. Неужели ты сможешь запустить спутник? Все, что ты смог, - это построить деревянные корабли для своих варваров, которые способны некоторое время держаться в воздухе вопреки законам физики.

- Спутник... - ответил я с усмешкой. - Это было просто. Двигатель подъемной тяги, несколько тяговых, ржавая цистерна, холодильная установка, нагреватель, термостат, сканер, много антенн. Правда, и проработал он всего пять часов. Чего можно ждать от такой рухляди...

Отец пристально посмотрел на меня.

- Так почему же тебя это тревожит?

- По данным последней телеметрии, температура была всего 45 градусов.


- Ну и что?

- Вот и я думаю, что ничего страшного.

Я не сказал о том, что угнетало меня больше всего. Я боялся, что мой орбитальный разведчик был сбит противоспутниковой ракетой или, еще хуже, наземным лазером большой мощности. Видимо, отец понял мои сомнения.

- Что еще ты знаешь об этой стране? Какая она сейчас?

- Что можно узнать из пяти часов массовых радиопередач. - Я сделал паузу. - Государственный строй - республика. Управляет выборный президент. Его выбирают исключительно и из военных. Сенат и конгресс отсутствуют. Вместо них Координационный Совет, большинство его членов - высшие армейские чины. Как я понял, страна недавно закончила воевать с Мексикой и присоединила ее территории в качестве пятьдесят третьего штата. В стране сильная армия, вооруженная танками и самолетами. Очень строгая цензура, искусственно нагнетается напряженность и поддерживается “энтузиазм”. Вообще страна в высшей степени неоднозначная и странная. Государственная власть крепка только в городах, а городов там немного. В прочих местах власть признается лишь формально. На самом деле управляют бандиты, шерифы, командиры воинских частей - где кто и как извернется. Из городов не разбегаются лишь потому, что в других местах будет еще хуже. Но вообще это мои домыслы. Они утверждают, что там демократия, любовь народа к президенту и правительству, то есть Координационному Совету, успехи в возрождении промышленности и транспорта, подъем науки, техники, искусства. Вовсю действуют государственные программы увеличения рождаемости. Запрещены противозачаточные средства. За распространение - тюрьма. За аборты - смертная казнь. На супружеские пары, не имеющие детей, смотрят косо, считается, что рождение детей не только личное дело. Все это подкрепляется системой льгот и пособий многодетным семьям в городах и дополнительных налогов и штрафов для бездетных.

Если судить по данным радиоперехвата, девяносто процентов времени идут развлекательные программы, густо начиненные рекламой, репортажи с бейсбольных матчей, политизированные шоу и патриотические песни. Остальное - выпуски новостей. В Совдепии даже в самые худшие времена по радио хоть иногда говорили о Поэзии, литературе, живописи, науке, на худой конец.

Я прокрутил запись. Хор пел нечто напыщенно парадное, выражая охвативший вдруг их энтузиазм.

- Пламя души своей, знамя страны своей мы пронесем через миры и века, - я пропел это, отчаянно фальшивя. - Если помнишь, была такая песня у нас. Мотивчик похожий.

Он молчал долго... Насмерть... Наверное, он представлял Америку страной, где нет горя и слез и писсуары сделаны из золота. Каково ему было узнать, что там сейчас еще хуже, чем было у нас при Сталине? Интеллигенция боится авторитарных режимов, мечтает о месте, где нет так возвышающего их тотального оболванивания и нетерпимости к чужому мнению. Хотя, если это у них отнять, они будут несчастны. Как они смогут жить без разговоров вполголоса на кухне за бутылкой портвейна? Гордясь свободой мысли, они подобны олигархам с их гордостью властью и богатством. И те и другие заинтересованы, чтобы у них было, а у других нет. Олигархи морят народ голодом и замыкают его в круг безысходных житейских проблем, а интеллектуалы, типа моего папашки, претендуют на духовное руководство и запутывают в общем-то простые вопросы, чтобы истина была заменена их мнением. А впрочем, все люди таковы.

Ну, да я отвлекся.

- Этого не может быть, - сказал он, очнувшись от тяжелых раздумий, все еще находясь под впечатлением от пения многоголосого хора и мощного звучания незнакомых инструментов. - Это не может быть правдой.

- Это правда, на самом деле. Ты ведь прекрасно знаешь, какие записи есть у нас в библиотеке. В свое время ты прослушал все, когда я восстановил компьютер. И главное. У меня ведь много часов этого перехвата. Теоретически голоса можно синтезировать при помощи специальных программ, но если ты хоть немного понимаешь, как это делается, то, извини, папа, я не готов провести тысячи часов за ящиком с экраном лишь для того, чтобы убедить тебя.

- Как я сразу не догадался, - в голосе архивариуса стало пробиваться злобное торжество. - Ты это сделал, чтобы убедить бояр, своих солдат и все наше общество...

- Может, хватит идиотства на сегодня, - оборвал его я. - Кого из нынешних власть имущих вдохновят идеалы американской демократии? Кого остановит гармоничное социальное устройство? Мы живем в каменном веке, папа, где никому нет дела до утопических изысков давно истлевших бородатых мертвецов.

- Но ведь тогда выходит, что ты действительно понимаешь этот язык, что за океаном есть страна, которая обогнала нас на сотни лет по устройству общества и развитию техники.

- И еще кое-что...

- Не может быть.

- Какой же ты дурак! Тебя приводит в священный трепет чужая речь, особенно когда я говорю на их языке. Кретин. Посмотри вокруг себя, выгляни в окно. Да на то, чтобы рассчитать одни только обводы корпуса, ушли десятки часов машинного времени. Знания, которые были использованы, больше не существуют в нашем мире... Вернее, я единственный, кто может с грехом пополам использовать программы компьютерного проектирования и старые справочники. А сколько нужно знать, чтобы рассчитать параметры тяговых и подъемных двигателей написать программы для управления кораблем. Физику, математику, программирование, сопромат, электротехнику, радиоэлектронику. Откуда все это стало известно сопляку из богом забытого Владимира через века после того, как исчезли последние остатки научно-технических знаний?!

- Злой дух, которым ты одержим, подсказал тебе все это.

- Дважды дурак. - Я сделал паузу. - А реакторы полного распада, нереактивная тяга, джаггернауты и массометы? По понятиям науки, в которую ты веришь, как папуас в Мумбу-Юмбу, это невозможно: “перпетуум-мобиле” нарушение закона сохранения энергии и импульса. Оказывается, злые духи неплохо разбираются в технике. А может, и ты считаешь, что злые духи носят мои корабли, облепив их кучей, толкают электроны в батареях, греют плазму в реакторах? Лучше признай, что сумма знаний, которая потребовалась для этого, невозможна в наше несчастное время.

- Кто же ты на самом деле? - Отец с ужасом смотрел на меня.

- Лишь один знал это в погибшем мире.

- Ты хочешь сказать, что ты в самом деле этот ужасный сумасшедший изобретатель, человек, который продавал бомбы бандитам и террористам, чуть не взорвал планету, грабил и убивал... Нет, сын, ты, наверное, плохо учил историю, если выбрал для самозванства такую личность. Я ведь читал его дневники в подлиннике, а не в канонических текстах. Читал записи, с позволения сказать, соратников.

Я смотрел на седого поджарого человека в одежде княжеского архивариуса. Никогда не думал, что будет так обидно. В памяти ворочались картинки, которые, наверное, лучше было бы забыть.

...Колонна машин движется по заснеженным улицам темной, умирающей столицы, лишенной тепла и электричества.

Я смотрю, как мимо меня за стеклами “Опеля-Фронтеры” ползут грузовики с продовольствием и снаряжением. Покачиваясь, проплывает автобус с женщинами и детьми...

В темных окнах домов изредка появляются неверные огоньки, и это заставляет пристально вглядываться в стылые громады многоэтажек. Стволы джаггернаутов направлены во все стороны, готовые открыть огонь.

Редкие пикеты из несчастных солдат и милиционеров, которые, как и все в этом городе, больны синдромом X, таким образом выжившее из ума правительство пытается удержать жителей, заставляя их умирать в четырех стенах промороженных насквозь квартир, сбиваются стрелками на головных машинах. Лучи рукотворных молний на мгновение нестерпимым блеском разгоняют ночь. На водителях и стрелках шлемы с кроссполяризационными ячейками в смотровых стеклах, что придает им жуткий вид инопланетных роботов-гуманоидов. Костры из горящих домов и техники освещают нам дорогу...

...Бесконечная трасса. Фуры вязнут в снегу. Водителей торопят - многие дети совсем плохи. Мои генераторы не дают им умереть, но и жить они не могут. Надежда и отчаяние толкают машины вперед. В окружающих деревнях ни огонька, из труб не идет дым - повальные смертельные отравления продуктами своего хозяйства осенью и синдром X, которому на Природе есть где развернуться во всю мощь, опустошили землю на сотни километров...

...Бледный зимний день в деревне Киржач. У новенькой башни водокачки монтируются генераторы формы - целое поле сложнопрофилированных конструкций высотой в человеческий рост. Стучат молотки и топоры, шипит сварка - по периметру башни под самой крышей сооружается крытая терраса для дозорных, устанавливаются бронеблоки, монтируются пулеметные гнезда. Изнутри выкидывается все лишнее, там монтируются приборы и системы. Все делается в крайней спешке, и только общее истощение людей не дает возможности разгореться выяснению отношений...

...Дети отчаянно плачут и сопротивляются, когда их силой Е затаскивают в башню. Наверху, в анабиозной камере, они успокаиваются и позволяют уложить себя на многоярусные стеллажи. Дыхание становится ровным, щеки розовеют - чумазые и измученные жители нового мира вместе со своими матерями засыпают, чтобы проснуться, когда уже не будет ни болезней, ни смерти...

...Бесконечная зима. Экспедиции за продуктами, оборудованием, книгами. Стрельба. Кровь на снегу. За полем генераторов появляются первые кресты с фанерными табличками...

...Лето. Из земли не выросло ни травинки. Леса стоят голые и пустые. Вместо обогревателей пыхтит рефрижераторная установка, снижая температуру в камере до 12 градусов. Меня все чаще одолевают сомнения, смогут ли проснуться те, кто лежит без движения там. На экране ноутбука бегут линии телеметрии: заторможенная активность мозга, редкое дыхание, замедленный пульс - параметры спящих соответствуют расчетным...

...Отказ холодильной установки. В камеру впрыскивается холодная вода, чтобы снизить температуру и предотвратить обезвоживание. Поочередно, потому, что долго находиться в камере невозможно, дежурные расчеты смазывают тела специальным составом...

...Трещат автоматы. БТР толкает по ржавым рельсам холодильную секцию из четырех вагонов со станции Рязань-Товарная, поливая из башенного пулемета пространство за собой. Люди, которые пережили зиму, изменились. Лица стали уродливыми масками, заметно выросли клыки, на пальцах появились когти. Пули убивают их с большим трудом. На одного такого мутанта уходит целый рожок патронов. Приходится стрелять из джаггеров и крупнокалиберных пулеметов. Вагоны плывут сквозь ад бушующего пламени и пулевых трасс. Когда кажется, что все уже закончено, в широкий зад БТРа врезается реактивная граната из “РГ-2” и через мгновение еще одна. Повернутая назад башня бронетранспортера отлетает, как крышка кипящего чайника...

...Монстры грызут мертвые тела и пьют кровь. Судя по тому, с какой жадностью они накинулись на трупы, нападение было совершено исключительно для утоления голода. Джаггернауты выжигают все живое и неживое, оставляя на станции клокочущее море огня...

...Впервые недостаток людей стал таким явным. Отряд отказался от вылазок даже в ближайшие города. Снова зима, снова снег. Неизвестно, сколько будет длиться этот период...

...Ни одно живое существо, кроме мутантов, не может существовать на поверхности, ни одно растение не может вырасти. Нас спасают от смерти лишь синеватые огоньки плазменных разрядов в портативных генераторах. Тяжелый морозный воздух явно отдает запахом затхлого погреба. Невыносимая могильная тишина давит на последних оставшихся в живых людей...

...Стрельба в ночи. Вампиры нападают со всех сторон. Монстры уже были под башней, когда их обнаружили. Горстка людей бросается в самоубийственную атаку на помощь дозорным. Стрелять из джаггеров нельзя, и в ход идут автоматы, гранатометы, штыки, приклады, топоры и лопаты...

...Рассвет на водокачке. От всего отряда осталось десять человек. Вампиров удалось выгнать за пределы генераторного поля, и струи джаггеров сотнями косят бывших людей. Даже с оторванными конечностями, слепые, обожженные, они движутся к башне, ощущая живую человеческую плоть. Почва горит от струй М-плазмы, тяжелый удушливый дым стелется по земле. Глубокие радиальные борозды заполняются расплавленной породой...

...Ночь. Чудовища воют, собравшись там, где лучи джаггернаутов не могут их достать. Ядовитый, тоскливый, далекий вой наполняет сознание людей. Смертоносные мыслепосылки размягчают волю, внушают безнадежность и страх. Но когда твари поднимаются в атаку, их встречают струи огня. И снова бывшие люди воют или палят наудачу из автоматов, пулеметов и снайперских винтовок. Рядом со мной свистят пули, выбивают осколки кирпича из стен...

...Нас осталось двое. Все остальные погибли - пули, усталость, безумие, которое твари навели на нас, вывели из строя почти всех бойцов. Те, кто не видел, как с криком бросаются с башни сорокалетние мужики, зная, что некому будет защитить их жен и детей, лишь бы избавиться от нестерпимой муки наведенных вампирами видений, тот не видел плохого в жизни. Я двигаюсь как робот, на меня прыгают гориллы и пауки, на язвах кишат черви. Прекрасные нагие женщины протягивают ко мне руки, равнина вдруг заполняется водой, которая подступает к моим ногам. Немигающие глаза в небе смотрят на меня с укором, по зеленой равнине бегут счастливые люди, крича, что все кончилось, легионы вампиров маршируют на меня, пляшут скелеты, голоса нашептывают о смертельной тоске, одиночестве, богоизбранности...

...Я устал бояться. Индикатор дает сигнал, и мое оружие посылает смерть врагу. А эти картинки меня уже не волнуют. Последний человек умер много дней назад. Василий застрелился. g Правда, перед этим он принес из погреба сто цинков с патронами, заряды для джаггера и пару новых автоматов, за что я ему теперь крайне благодарен. Я тоже почти мертвый. Шагающий механизм. Сигнал - выстрел. Сигнал - выстрел. В промежутках между ними сон, еда или набивка рожков патронами. Сигнал - выстрел. Кажется, я стреляю даже тогда, когда сознание отключается. Остатками разума отмечаю, что прошло много времени - стало почти тепло, и снизу начинает нести сладковатым запахом разложения...

...Полнолуние. Ночь на исходе. Жутко воют вампиры. Они прячутся в воронках и медленно, но верно сжимают кольцо. Я не могу быть сразу на обеих сторонах террасы, мутанты успевают перебежать и спрятаться. Если их видит мой индикатор, то струи джаггернаута жгут мертвую плоть. Но бывшие люди все ближе. Рядом с зелеными коробками цинков мигает красным глазком готовности активированный заряд полного распада на 20 килотонн тротилового эквивалента. Если монстры захватят башню, то найдут здесь только смерть. Мне кажется, что воздух стал свежим, а за толстой стеной в два кирпича раздаются голоса. Внезапно побитые пулями лопасти вентиляторов начинают вертеться быстрее. Открывается дверь. На пороге появляется человек. Индикатор дает совсем другой сигнал. Я вовремя останавливаю движение пальца на спусковом крючке. Несмотря на то что женщина выглядит после многолетнего сна почти такой же страшной, как вампир, она, безусловно, живая - прибор поет победную мелодию футбольного марша - это Галина Громова, жена, вернее, уже вдова Василия Громова...

...Бывшие люди словно взбесились. Биодатчики регистрируют движение со всех сторон. Я кричу и стреляю туда, где в свете наступающего дня четко видны силуэты врагов. Очень скоро бойницы и пулеметные гнезда оживают. Женщины и дети плохие стрелки. Они мажут или бьют в неубойные места мутантов. Те идут, почти не таясь. Мой джаггер вынужден молчать, потому что на защитниках башни нет шлемов с кроссполяризационными ячейками...

...Пользуясь силой мертвой плоти, вампиры пытаются лезть по отвесным стенам, бьют тараном в намертво заваренную термитом дверь водокачки. Их очень много, поле генераторов кишит ими. Женщины приноровились стрелять. Твари падают, раскромсанные пулями, но все новая и новая нечисть лезет на нас...

...Солнце встает над горизонтом. Дикий, нечеловеческий, злобный вой проносится над равниной. Монстры корчатся, покрываются язвами, плоть их плавится, будто пластилин на огне, растекаясь лужами отвратительной жижи. Жуткая вонь заставляет людей на башне надеть противогазы. Кто не смог сделать это или замешкался, сгибаются в неукротимых позывах рвоты.

Я смотрю на солнце через потные стекла резиновой маски, медленно сползая по стене. Меня наполняет ни с чем не сравнимое чувство облегчения, чувство того, что выполнил одну из самых важных задач своей жизни... Я смеюсь и кричу, но из горла исходит слабое сипение, похожее на свист пробитой автомобильной камеры...

Я возвращаюсь в реальность и обнаруживаю, что держу отца за шиворот и размеренно колочу его затылком о прозрачное стекло кабины. Опомнясь, я бросаю папика, и он падает в кресло как мешок с дерьмом. Слезы текут по его лицу, архивариус пытается что-то сказать, но только разевает рот, как выброшенная на берег рыба. Я мог бы посадить на кол, замордовать плетьми этого никчемного педанта и чистоплюя, но я знаю правильный ответ, и это меня останавливает. Я знаю, что бился тогда в чертовом Киржаче на проклятой башне не только для того, чтобы жили неблагодарные твари вроде него или покойного князя Ивана. В первую очередь я сделал это для себя, хотя бы для того, чтобы родиться вновь на Земле не ящерицей, рыбой или вампиром...”


Ника выключила чтеца.

- Оставь, - негодующе сказал Джек.

- Хватит на сегодня, - возразила Ника, - ты и так уже весь там. Отдохни.

- Наверное, ты права, - с перегоревшим вздохом ответил Джек. - Мне всегда была интересна эпоха Князя Князей. Всегда удивляло, что его пытаются сделать этаким чудовищем, исчадием ада, посланцем Сатаны на Земле. Прошло ведь столько времени. Многие более поздние политические деятели, герои, тираны забыты. О них нет даже упоминания в популярных курсах истории, но Проклятого вспоминают и сейчас, и, несмотря на очевидные достоинства и заслуги его перед человечеством, Князя Князей, Джихана Цареградского рисуют исключительно черным цветом.

- А разве нет? Вспомни, как жестоко он подавлял восстания, его шлемоголовую гвардию Серых Теней, генераторы стерилизующего излучения и системы тотального прослушивания мыслей.

- Ну, все это применялось и потом, правда, под другими названиями...


- Князь Князей прожил больше двух тысяч лет, и это было время страха. Люди боялись не то что говорить, думать против его системы. Ни один человек, будь то владетельный князь, родовитый дворянин или простой крестьянин, не чувствовал себя в безопасности. Штурмовые лодьи, десантники-спецназовцы или просто шлемоголовые зомби расправлялись быстро и жестоко со всеми недовольными.

-Наверное, это совсем не так.

- Нет так. Вспомни летописи. Раньше писали “в лето такое-то ничего не случилось”. При нем писали “в десятилетие такое-то ничего не случилось”. Болото. Никаких событий.

- Неправда, - Джек почувствовал, что начинает раздражаться. - Так писали те, кто привык, что каждый год случаются неурожаи, бунты, стихийные бедствия, войны.

Сравни даты открытия основополагающих физических законов, технических изобретений, без которых наша цивилизация не могла бы быть такой, как сейчас, начало колонизации основных планетных систем: Эпсилона, Тау, Деметры, Алой, Гелиоса и многих других - миров, которые считаются сейчас лучшими по природным и климатическим условиям. И потом, если ничего не случалось, то где же кровавые подавления восстаний и все такое прочее?

- Не было жизни, не было чувства. Великие герои, судьба которых была водить за собой армии, вынужденно жили как обычные люди. Прирожденные политики вязли в мельчайших домашних интрижках потому, что были не востребованы чудовищной обезличивающей системой Проклятого. Прекрасные женщины, потенциальные богини для героев и музы для поэтов, от рождения до смерти прозябали в роли домохозяек, служащих и научных работников. Десятки поколений обманутых надежд...

- Небеса открылись для пилотов и исследователей, которых так заботливо выращивал Джихан Цареградский, люди наконец вырвались на просторы Космоса с тысячами пригодных для жизни миров. Они избавились от планетарных ритмов Старой Земли, стали не жалкой плесенью, которую мог прихлопнуть залетный астероид, а расой космической, вечной, неуничтожимой. - Джек сделал многозначительную паузу. - Не тупоголовые эмоционали, которые только и умели, что травить себя примитивными “чувствиями”, это сделали. Не для них была распахнута бесконечность...

- Какая разница между океаном и каплей, секундой и вечностью? Разве это критерий счастья? На новых планетах было то же самое...

- Неужели ты думаешь, что человек живет для того, чтобы потешить свои эмоции? Все эмоционали думают так. Они не смирились с правильным устройством жизни при Князе Князей. Уже через пятьсот лет они сломали порядок, казавшийся незыблемым, растащили по кусочкам великую империю, разрушили правильные законы и судейство, заменили их противоречивыми и взаимоотменяющими друг друга уложениями о наказаниях, ввели суд присяжных - и это после четких и логичных процедур установления виновности, принятых при Князе Князей. Они изменили даже технику, вместо простых и удобных терминалов с дружественными интерфейсами эмоционали ввели неудобные, громоздкие, с вывернутой наизнанку логикой управления. Да что там говорить, сама знаешь, как все изменилось после его смерти. А сделано это было для того, чтобы кричать “Залпом пли”, гореть заживо в орудийных казематах, устраивать судейские спектакли, болеть, гнить, страдать от бедности - короче, наслаждаться сансарой во всех ее проявлениях. В свете событий, которые случились потом, меры, принятые Проклятым, не кажутся чрезмерными.

- О да, я понимаю, почему ты... почему все “драконы” его так любят, - гневно сказала Ника. - Ты такой же рационал, как и он, мечтающий превратить мир в кладбище живых мертвецов, а себя в первую очередь сделать живым покойником.

- Уже через 250 лет после рождения Князя Князей люди забыли, что такое голод, изматывающий неквалифицированный труд, стесненные жилищные условия и плохая окружающая среда. Даже простые люди жили по 200-300 лет, практически не болели. Весь мир был открыт перед ними, все богатство материальное и духовное.

- Не это главное в жизни, - оборвала его Ника. - Если помнить, какой ценой это было куплено. И к чему богатство, если нельзя им воспользоваться.

- Я не представляю, как можно сохранить честь, достоинство и свободу выбора, прозябая под гнетом плохих обстоятельств.

- Человек должен мечтать и бороться за свои мечты, бороться за честь и достоинство. А за свой выбор отвечать, отвечать хотя бы даже своей жизнью. Только так можно почувствовать счастье борьбы и радость от достигнутого. Живой автомат, функционирующий по правилу максимальной полезности, в узко очерченных рамках - это катастрофа, прежде всего для самого человека.

- Умным людям всегда было куда приложить свои знания и силу. До сих пор СБ держит под строгим запретом большинство научных архивов того периода, временами извлекая те или иные проекты, адаптировав к технической оснащенности нашего времени.

- Техника и наука не делают человека счастливее. Да и многие технические разработки просто опасны, поскольку нарушают стабильность общественного устройства. И вообще, человеку - человеково. Лишь немногие люди способны получать удовлетворение от решения научных и технических вопросов.

- Конечно, СБ повторяет все, что делал Проклятый, только с противоположным знаком, - Джек развеселился. - Меня всегда удивляло, почему так неравномерно развита наша техника и почему не применяются очевидные решения, вытекающие из логики развития данного направления.

- Да, Служба Безопасности строго следит за этим, - сказала Ника и вдруг спросила: - Откуда ты все это знаешь?

- Я бы спросил, почему тебе это все известно?

- О, это очень просто, - княжна вдруг улыбнулась и обвела взглядом вокруг. - СБ подвергала цензуре видеоматериалы и книги, но никогда не цензурировала неизданные мемуары ее высших чиновников, их письма и дневники - в этой библиотеке собраны архивы моих предков, которые рассказывают, как все было на самом деле, нужно только уметь читать между строк.

Эндфилд посмотрел на золотые переплеты книг, на кожаные папки с документами, тихо вздохнул. Ему вспомнились долгие часы хождения по секретным архивам при помощи своих способностей.

- Я не спрашиваю, откуда тебе так много известно про давнопрошедшие времена, от которых-то и осталось три строчки в самом развернутом общедоступном курсе истории. Это понятно. Сверхчувственное восприятие дает тебе иллюзию божественного всемогущества. Но ты ведь человек, Джек. Я люблю тебя. Не Электронную Отмычку. Люблю твои руки, твое тело, твои человеческие чувства, которые ты прячешь, потому что боишься даже себе показаться примитивным и слабым. Никакой ценности ни для кого, даже для тебя, не имеют эти способности, если ты используешь их, чтобы быть просто регистратором изменений в мире. Я ведь многое про тебя знаю. Все твои блестящие способности не сделали тебя причиной происходящих с тобой изменений. Все равно ты жил, как тебе укажут, и делал, что требовали. А данные богом таланты использовал, чтобы лучше загребать жар голыми руками для тех, кто использовал тебя.

Джек вдруг пристально посмотрел на девушку, проникая в ее мысли.

- Милый мой, - горько сказала она, - не пачкай ты меня этим. Я ведь открыта перед тобой до конца...

Капитан порывисто встал и схватил Нику. Княжна обняла его и страстно, до боли в губах поцеловала. Коробка с дневником Проклятого с грохотом упала на пол. Эндфилд попытался поднять тетрадь, но девушка не отпустила его от себя.

- Ты чего? - спросила она, прижимаясь всем телом к нему.

- Такая древность... - Капитан кивнул глазами в сторону дневника Князя Князей, который вылетел из металлополевого футляра. - Надо бы поднять.

- Ерунда, что с ним будет после реставрации. О сохранности нужно было позаботиться десять тысяч лет назад.

- Вот Князь Князей был причиной изменений в своей жизни и использовал для этого все свои силы и таланты, - поглядев на нее, сказал Джек.

- Он был чокнутый, почти как ты, - засмеялась девушка. Эндфилд проснулся задолго до обычного времени пробуждения. Было темно, дождь еле слышно барабанил в силовое поле вокруг дома. Ника спала рядом, положив голову ему на плечо. Капитану было жаль будить ее, и он прокручивал в памяти услышанный вчера отрывок из дневника Проклятого. Несколько страничек без начала и конца из истории, рассказанной одним человеком для самого себя и о себе. Очевидно, что Князь Князей не рассчитывал на читателей. Приходилось только догадываться о назначении упоминаемых им предметов, продираться через древние термины и названия, марки техники, о которых забыли уже к моменту рождения Проклятого. Но Капитан отдавал себе отчет в том, что история, случившаяся 114 веков назад, слишком увлекла его, да так, что лишила сна и покоя. В воображении Джека слова обрели протяженность в пространстве и времени, получили объем и плотность, насыщенность и яркость.

- Ты не спишь, Джек? - внезапно спросила Ника.

- Нет.

- Понятно, - сказала она, поднимая голову и глядя сонными глазами. - Весь в мечтах.

- Нет, просто не спится. Или осень скоро, или что-то случится.

- Ты думаешь... - девушка не договорила, нахмурилась, помолчала и вдруг спросила: - Моя мама доехала? Джек сосредоточился.

- Да, - ответил Эндфилд. - Она зарегистрирована в космопорту Чайка на Гелиосе, - и, разматывая цепочку, продолжил: - На стоянке засекли посадку “Альбатроса-785”, цвет белый, идентификационный номер 00000003465. Значит, ее встретили. Из резиденции княгини ушел заказ на перепелиные яйца, ананасы, рябчиков, устриц и форель. Также вызваны четыре солиста стриптиз - группы “Сладкие мальчики”. Причем продукты привезены сверхсрочной поставкой со Старой Земли. Общая сумма за еду и стриптиз составляет 54 тысячи кредитов.

Капитан сказал это и пожалел.

- Моя мамочка просто хочет разорить меня. - Девушка отвернулась. - Будем мы по ее милости нищие.

- Я думаю, что скоро все изменится... - начал Эндфилд.

- Ты про этот свой участок, - прервала его Ника. - Дырявую бочку водой не наполнишь... Джек поднялся и стал одеваться.

- Маленькая спекуляция на Деметре всего лишь начало, - сказал он твердо.

- Мой герой, знаешь ли ты, что Юрий хлопочет о том, чтобы магистраль перенесли на 50 километров южнее. Маршруты рейсовых мультикаров, линии энергоснабжения, водопровод, канализация, доступная для низших классов проводная связь уйдут вместе с ней. Тогда цены на твою землю упадут в десятки раз.

- Для победы над здравым смыслом иногда нужно совсем немного, но тут совсем другой случай. Трасса подготовлена планировочными машинами - это примерно семьдесят процентов от стоимости дороги. Посмотрим, что у него из этого выйдет.

- Ты не знаешь, каким вызовом здравому смыслу были некоторые решения Службы. Соображения оптимальности, удобства для простых людей, стоимости никогда не были критерием для СБ.

- Отчего же не знаю. По-моему, вся ее история - это история неудачных, поспешных и позорных решений, а затем использование всех средств для того, чтобы их считали если не гениальными, то хотя бы мудрыми. Собственный шкурный интерес офицеры СБ чтут превыше всего. Начальник местного регионального отделения генерал Гирин приобрел участки, примыкающие к моим, - не такие выгодные, зато много. Если дорога будет перенесена, он вообще окажется в убытке.

- Ерунда. Я узнавала, кто приобрел эту землю.

- Подставные лица. Откуда у нищих чиновников четвертого имущественного класса такие деньги. Если хочешь, могу прокрутить записи из базы данных полковника Лазарева, тот активно собирает компромат на своего шефа, наверное, метит на его место.

- Тебя сожгли бы на костре в доисторические времена. А вообще, твою бы энергию, да в мирных целях.

- Вскрытие покажет, - не очень весело сказал Джек. После обязательных упражнений он засел в библиотеке. Подавив в себе желание прослушать до конца дневник Проклятого, Эндфилд принялся за до смерти надоевшие уравнения. Время от времени едва ощутимая вибрация квик-посылок пронизывала дом и на экране высвечивались новые данные. За неспешным появлением символов и цифр на объемном топографическом экране стояла напряженная работа сотен суперкомпьютеров Сети. Квик-связь приносила данные со всех концов раскинувшегося на десятки тысяч световых лет Обитаемого Пространства. Куски информации складывались в частные решения и застывали в виде причудливых значков семиполярной математики. До завершения было еще очень далеко...

Незаметно, за скучной работой, заполненной подбором оптимальных методов интегрирования и экстраполяции, прошло время, отводимое Джеком на ежедневные занятия. Ника вошла в зал библиотеки. При ее появлении Капитан выключил обмен данными, сохранил результаты и поставил компьютер на стирание следов пребывания в Сети.

- Ты уже закончил? - спросила она, усаживаясь на колени Эндфилду. - Я соскучилась по тебе.

- Я тоже... - Он обнял и поцеловал девушку, с удовольствием ощущая ее тепло, запах духов, упругость тела.

- Ты работал... - Ника мельком взглянула на экран, - у тебя хорошая выдержка.

- Ты о чем?

- Я ведь чувствовала, что тебе хочется послушать дневник Князя Князей дальше. Неужели то, чем ты занимаешься, так интересно и нужно?

- Интересно? - Капитан задумался. - Наверное. А нужно, безусловно.

- А что ты делаешь? - спросила княжна, посмотрев на него удивленно и негодующе. - За услуги связи ты заплатил уже полторы тысячи кредитов! И это при том, что звонишь по льготному тарифу, да и расценки сильно снизились после получения Деметрой статуса регионального центра.

- Я ищу новую точку вложения средств. Для этого мне нужен полный обзор состояния рынка в Обитаемом Пространстве. - Джек совсем не врал, говоря это, просто поставленная им задача была несколько шире.

- Я дала команду, чтобы обед принесли нам сюда. Мы пока послушаем записи Проклятого.

Негромкий голос заполнил комнату. Чтец начал с того места, где они с Никой прервались в прошлый раз.

“20 июля 2648 года. Предположительно мы летим над Францией. Высота 2800 метров над уровнем моря. За стеклами густая облачность, дождь, ветер. Его порывы раскачивают летающий корабль. Автопилот гасит колебания и выравнивает курс. Мой “Белый тигр” - единственный крейсер, снабженный централизованной системой управления. Десяток рулевых заменяется двумя джойстиками и старым “Пентиумом”. На остальных лодьях команды вручную сражаются с болтанкой. Вечером, в лучах закатного солнца, мы миновали заснеженные вершины гор, по всей вероятности, Альпы, и теперь столкновение нам не грозит, впереди сотни километров равнины и поверхности океана. Лодьи вынуждены были подняться на 4500 метров. Экипажи, в, полной мере почувствовали все прелести высоты: холод и кислородное голодание. На пульте вяло мигает огонек, говоря о том, что с навигационного спутника поступает сигнал и машины летят правильно. Но детектор имеет погрешность в определении направления до полутора градусов, и теперь один Бог знает, где мы находимся на самом деле, ночь и низкая облачность мешают ориентироваться. Набитые снарядами и ракетами корабли продолжают свой полет сквозь ночь.

Вчера мы покинули Владимир. Бесшумно и плавно поднялись лодьи над Клязьмой, оставляя внизу золотые купола церквей, белые стены княжеского дворца, сложенные из вековых дубов боярские хоромы, мешанину домишек бедного люда, холмы и овраги древней Владимирской земли. Перед тем как лечь на курс, корабли, прощаясь, стреляли магниевой салютной картечью, и ослепительные звезды горящего металла чертили воздух, посылая последний привет тем, кто оставался на земле. Внешне все было как в прошлый раз, когда эскадра ходила на Азовское море к Николаеву в тренировочный полет палить в полузатопленные ржавые суда и дырявить корабельные корпуса на стапелях. Но все уже знали, зачем мы летим и что нас там ждет.

Перед полетом я собрал своих офицеров, вкратце набросал историю страны, в которую мы направлялись, со всеми ее негативными сторонами: уничтожением аборигенов, удачными спекуляциями на поставках оружия в двух мировых войнах, хитрой военной помощью, когда могли справиться и без вооруженных сил Америки. Сообщил, что уже в начале XX века президент этой страны был признан “некоронованным королем” человечества. Рассказал, как США сосали соки всего мира, объявив его весь зоной жизненных интересов, применяя экономическое, политическое и военное воздействие к тем, кто объявлялся противником, прикрываясь региональными альянсами и международными организациями, крича о нарушении прав человека и общечеловеческих ценностях. Рассказал о Корее, Вьетнаме, Афганистане, Боснии и десятках других “горячих точек”, раздутых козлобородым “дядей Сэмом”. Долго и подробно я говорил о последних для нашей несчастной страны временах, когда американские “наблюдатели” имели штаб-квартиры во всех более или менее крупных городах, вмешиваясь в текущие дела. Когда ФБР и АНБ орудовали на нашей земле, как у себя дома, верша суд и расправу над российскими подданными... Потом я прокрутил и перевел данные радиоперехвата, сказал, что уничтоженная божьей волей зараза бесконтрольно размножающейся, хищнической цивилизации готова вновь заполонить Землю, которая только залечила раны, нанесенные ей.

После такой речи никто не колебался...

Мне же до сих пор не по себе оттого, что намеренно подал в историю таким вот образом. Те же факты могли бы быть истолкованы по-иному, особенно если принять во внимание ситуацию, которая была в родном отечестве. Фактически навязал выгодное мне видение истории простым людям, которые мне верили, чтобы они не знали сомнений и жалости. Впрочем, идея исторического реванша привлекает далеко не всех. Многие сразу поняли, что эта страна полна вещей, которые в нашем княжестве почти повывелись и стоят безумно дорого, поэтому экспедиция принесет огромные барыши в случае успеха”. Чтец крякнул и зажужжал.

- Что это? - спросил Джек.

- Там пропущено несколько страниц, - ответила Ника. - Я сделаю так, чтобы он не останавливался.

. “...только ночь и пустота, словно мы незаметно покинули пределы Земли и движемся в межпланетном пространстве. Я с тревогой гляжу вниз, сквозь стекла кабины. Лучше бы мы летели через Аляску. Навигация, несмотря на ориентировку по спутнику, оставляет желать лучшего. Надежда только на то, что рано или поздно мы доберемся до суши и сможем сориентироваться. Америки большие, промахнуться трудно. Когда мне показалось, что корабли проскочили в темноте узкий Панамский перешеек и удаляются от Американского континента, сканер вдруг поймал на FM-частотах отголосок передачи нью-йоркской радиостанции. Очень скоро сигнал стал настолько сильным, что его можно принимать бытовым приемником. По радио передают джаз, потом новости. Все с волнением вслушиваются в язык врага. Старая задачка о связи прямым сигналом между точками, поднятыми на определенную высоту над земной поверхностью. На лодьях играют боевую тревогу - до берега не больше двухсот километров. Корабли снижаются до предела, так что в темноте становятся видны белые верхушки волн. Прекращается обмен радио и световыми сигналами - вся связь через приемопередатчики продольных электрических колебаний. Все встало на свои места, мы снова зрячие благодаря радиостанции. Пересечение лучей от навигационного спутника и вражеского передатчика позволяет точно определить наши координаты. Штурманы прокладывают курс обхода, и эскадра поворачивает на Вашингтон”.

В чтеце раздался щелчок, потом механический голос произнес: “Фрагмент номер З”.

“...земле. Как призраки, вокруг летают машины боевого охранения. Реакторы стоят на холостом ходу, чтобы лодьи могли подняться в любую минуту. Раздаются удары топоров и кувалд, изредка боязливо вспыхивает сварка: техники ремонтируют поврежденные машины.

На рассвете на нас напали. Разумеется, никто не предполагал, что нас встретят хлебом-солью, но, видит Бог, они начали первые. Сначала сканер засек импульсы наземной радарной станции, потом стали четко прослушиваться посылки бортовых РЛС. Оператор биолокационной станции взмок от напряжения, пытаясь определить, где находится враг, но не смог.

- Не понимаю, - сказал он. - Есть четкий множественный сигнал, модулированный страхом и агрессивностью, далекий, на двадцать градусов вправо от курса. Вертикальный угол соответствует расстоянию в пятьсот километров.

- Командный пункт противника, - ответил я. - Засечь и отметить на карте. Но где самолеты?

- Я их не слышу. Других агрессивных сигналов нет.

- Засечь чужой сигнал, отличающийся от наших.

- Они, они везде, далекие, слабые.

- Знаю, что прошу слишком многого, но это вопрос жизни и смерти.

Но поздно... Три звена двухкилевых “F-18” вынырнули из-за облаков. Сначала они опешили, смущенные видом наших кораблей. Огромные, размером с половину футбольного поля, “лапти” выглядели весьма устрашающе. Эфир заполнился треском от кодированных радиопереговоров. Истребители, словно примериваясь к противнику, стали обходить эскадру по дуге, разглядывая необычные летательные аппараты. Я смотрел на эффектные обтекаемые формы боевых самолетов противника, конечно, не последнего слова техники, но вполне современных, < не устаревших к 2004 году, оценил их скорость и пилотажные качества. Рядом с ними особенно бросалось в глаза, что борта лодей сделаны из просмоленных досок, а способность к маневру ниже всякой критики. Наши тревожно переговаривались между собой. Слушая эти разговоры, я понял, что мои орлы порядком струхнули. Под крыльями “F-18” замелькали огоньки и вспышек, дымные шлейфы ракет потянулись к кораблям эскадры. Было видно, что на “четверке”, которая носила гордое имя “Станислав”, вдребезги разнесло пилотскую кабину. “Семерка” - “Победа” получила “Сперроу” в двигатель подъемной У тяги и, дымя, стала снижаться. Переговорник донес до меня сообщения о повреждениях на всех кораблях. Началась паника.

Напрасно я кричал, чтобы лодьи укорачивались и стреляли, - мои доблестные вояки стали разбегаться как тараканы.

Истребители пошли в атаку, ведя огонь по кораблям из пушек. “Лапти” попытались уйти в облака, хотя я им говорил, что облако для радара не помеха. Сейчас их всех перебьют поодиночке. У машины, даже простейший маневр которой осуществляется усилиями рулевой команды из десяти человек, нет шансов оторваться от верткого скоростного истребителя. У всех машин, кроме моей...

Об этом я подумал уже после того, как мой “Белый тигр”, паля из всех “тамбовок”, повернул наперерез основной массе нападающих. При этом я исхитрился вполне прилично сделать пару бочек ” мертвую петлю. Пара “F-18” была разорвана стеклянной картечью в клочья. Этого было достаточно, чтобы оставшиеся самолеты прекратили преследование и набросились на мой корабль.

По корпусу звонко ударили снаряды, запущенные с трех сторон “Сперроу” устремились ко мне. Я выключил подъемную тягу. Время как будто остановилось. Точки с дымными хвостами приближались бесконечно долго, постепенно вырастая, прорисовываясь во всех деталях: стреловидные плавники рулей и стабилизаторов, трубки приемников воздушного давления, объективы систем наведения, тупые колпаки обтекателей, под которыми таились предназначенные для меня убойные элементы из вольфрамовой стали...

В эти мгновения передо мной прошла вся моя короткая теперешняя жизнь, мелькнуло лицо Рогнеды, ее огненно-рыжие волосы и зеленые, вечно улыбающиеся глаза. Стало горько оттого, что она будет ждать меня, вглядываясь в небо, и никогда не увидит там моего корабля. Наконец подъемная тяга прекратилась, и машина резко провалилась вниз. Ракеты прошли выше. Промахнулись! Лодья, кувыркаясь, пошла к земле. Самолеты с ревом пронеслись над воздушным крейсером, поливая его из своих шестиствольных скорострелок. Плестигласс кабины пошел трещинами от попаданий. Рядом со мной снесло голову оператору биолокатора, несколько связных офицеров были убиты. На мое счастье, ни один из снарядов, попавших в пилотскую кабину, не взорвался. Я снова включил тягу и выровнял полет у самой земли, разворачивая корабль для того, чтобы верхней башне было более удобно бить по истребителям, которые летели над нами, готовясь атаковать остальные корабли.

Башня молчала. Тогда, не знаю, кто меня надоумил, я сделал маневр, не доступный ни самолету, ни вертолету. На ходу, развернув лодью хвостом вперед, балансируя тяговыми и поворотными двигателями, задрал нос машины так, чтобы три передних массомета смотрели на истребители. Открыл непрерывный огонь. Полосы огненных траекторий уткнулись в противника. Через некоторое время я увидел, что начали стрелять и со стороны остальных кораблей эскадры, которая потихоньку собиралась в кучу, ощетиниваясь жерлами пушек. Потом услышал, как над моей головой с громом полетела картечь, выпущенная из верхней башни. Через некоторое время к ней присоединилась пара массометов под брюхом “Белого тигра”. Нападающие были уничтожены. На месте титаново-магниевых небесных акул остались лишь комья пламени и клубы бурого дыма. Мои вояки смеялись и ругались от радости матом в эфире. Лодьи были сильно потрепаны: разбиты стекла пилотских кабин и башен, на обшивке зияли многочисленные дыры, за некоторыми машинами тянулся дымок - что-то горело внутри. “Станислав” удалялся, и корабль мотало так, что было ясно, что ничья рука не управляет его полетом. “Победы” не было видно нигде - огромная машина исчезла в тумане над лесом.

Сканер снова засек сигналы радиолокационных станций самолетов. На этот раз они не прятались, шли напролом на высоте в семь тысяч метров. Атакующие представляли группу самых разнородных летательных аппаратов от допотопных “Старфайтеров” до “F-22” и черных, угловатых “F- 117” по технологии “Стеле”. Их было очень много...

Дистанция была подходящая. Я решил не рисковать, поэтому пустил в ход самое мощное оружие. Дав команду одеть кроссполяризационные шлемы и отходить, я выстрелил терморакетой, одной из шестнадцати на борту моей лодьи. Мелькнул раскаленный добела цилиндр, и вот уже комок М-плазмы, смазанный скоростью в широкую огненную полосу, мчится слепящей кометой над землей. Багровое облако вспухло там, где только что летели самолеты. Ударная волна закружила и далеко отбросила корабли эскадры. Рулевым командам пришлось изрядно потрудиться, чтобы удержать машины от падения.

Я до сих пор не уверен, что терморакета не вызовет цепную реакцию полного распада в атмосфере или на поверхности. Надеюсь, что Бог простит меня... Хорошо, что “Станислав” был очень далеко и не рухнул после взрыва... Шестой корабль эскадры - “Паллада” догнал его, высадил ремонтную группу и резервную рулевую команду. Мне повезло еще в одном. Хоть взрыв повалил лес на десятки километров и зажег его в эпицентре, деревья были сырыми после проливных дождей, все ограничилось маленьким пожарчиком, который вскоре потух под струями ливня и порывами шквального ветра. Оставив сильно поврежденные корабли для ремонта и поиска “Победы”, эскадра ушла к командному центру, распахала бомбами полного распада летное поле авиабазы, расстреляла локаторную станцию, сожгла ангары и хранилища топлива и боеприпасов”.

Чтец снова запищал и объявил: “Фрагмент 4”.


- Неужели когда-то люди считали такое оружие пределом развития техники?

- Да, - ответила ему Ника. - Даже тогда оно было слишком мощным для глупых людей.

- Ты знаешь, - Эндфилд смущенно улыбнулся, - “Белый тигр” был моим позывным.

- Ну надо же... - произнесла девушка с изрядной долей ехидства, продолжая внимательно наблюдать за ним. - Какое совпадение. Ты хочешь сказать, что чем-то похож на Князя Князей?


“...Терморакета - жуткая штука, - продолжил чтение аппарат. - Для того чтобы двигатель пространственной тяги был по-настоящему эффективным и компактным, необходим очень мощный источник энергии. Может быть, когда-нибудь люди' изобретут материалы, способные выдерживать сотни тысяч градусов, и будут летать, разгоняясь за мгновения до скоростей в сотни километров в секунду, но сейчас вещество ракеты моментально превращается в М-плазму... Несмотря на внешнюю эффектность, все сегодняшние технические решения - от беспросветной нужды и бедности, никто и не догадывается, какие возможности скрыты в реакции полного распада.

24 июля 2648 года. Мы так и не нашли сегодня злополучную “Победу”. Она скрыта где-то в складках местности, зоне сплошного вывала леса. Сканеры молчат, значит, ни одного живого человека на потерпевшей крушение лодье нет. Наверное, я один понимаю, чем грозит это. Технический уровень Штатов гораздо выше. Если в руки врагов попали реакторы, двигатели пространственной тяги, джаггернауты и массометы, примерно через год-полтора они смогут построить свои летательные аппараты, оснастить их убийственным оружием, повторенным на гораздо более высоком техническом уровне.

25 июля 2648 года. Куда мог исчезнуть огромный корабль? Его нет нигде. Лес под нами кишит солдатами. Пару раз мы обнаруживали “Суперстеллионы”, и стеклянная картечь сбивала стальные винтокрылые стрекозы, набитые оружием и людьми. Поиски продолжаются.

8 августа 2648 года. Слишком многое случилось за эти дни. Машины висят на воздушной стоянке где-то над Новой Англией. Красное светило едва просвечивает сквозь пелену туман и дыма, окутавшую всю Америку. Мои вояки поглядывают на меня с суеверным ужасом. Этот же ужас светится даже в глазах моих самых близких друзей.

Начну по порядку. 26-го дозорные увидели вспышку далекого взрыва. Корабли повернули туда и наткнулись на очаг пожара. Внезапно на “Белом тигре” пронзительно запищали счетчики радиоактивности, предупреждая о том, что превышен уровень гамма -фона в 60 микрорентген. Со времен чернобыльской! аварии я не видел, как на дисплее РКСБ цифры выползали в четвертый разряд.

Черный дым долетел до лодей. К стрекотанию армейских РД и вою гражданских дозиметров добавился сигнал альфа счетчиков. На кораблях сыграли радиационную тревогу. Машины круто пошли вверх и в сторону. Среди языков пламени увидел обломки металла. Судя по их количеству и протяженности, здесь рухнуло нечто узкое, длинное, без крыльев.

Я вдруг понял... Это была межконтинентальная баллистическая ракета: “Титан” или “MX”, а в клубах черного дыма явно присутствовала окись плутония от ее горящей ядерной начинки. Они все же смогли запустить древние ракеты, которые я не принял во внимание.

От сознания чудовищности просчета мне стало жарко. Может быть, боеголовки более удачно выпущенных ракет уже подлетают к Владимиру, неся мегатонные термоядерные заряды. Я вызвал дежурного в казармах Техкорпуса и объявил атомную тревогу. Целую ночь придворные, амазонки и солдаты просидели в древнем противоатомном убежище, народ разбежался по лесам и оврагам. Пара невооруженных транспортных лодей всю ночь летала на большой высоте, визуально контролируя и ощупывая датчиками пространство под ними. Навигационный спутник был перенацелен на обнаружение ядерных взрывов

К утру стало ясно, что можно не бояться. Ракеты не долетели. Ни одного ядерного взрыва не было зафиксировано в Северном полушарии. Может быть, они упали в Атлантический океан или врезались в мерзлую землю Сибири.

В десять часов утра, по времени Владимира, со мной связалась Рогнеда. Удивительно было слышать ее звонкий ласкающий голос в темноте американской ночи, наполненной тревожными шорохами и резкими порывами холодного ветра, заставлявшими вздрагивать корабль. Она со смехом рассказала, какой переполох был в городе, как боярин Говоров со страху полез в погреб, раздавил задницей корзину с яйцами, опрокинул на голову кринку сметаны, потом с диким воплем выскочил во двор, до смерти напугав и без того перепуганных домочадцев, которые приняли его за выходца с того света. Были и не смешные происшествия с пожарами, грабежом и несчастными случаями. Хотя все это говорилось с иронией и смехом, я чувствовал вопрос: каких еще сюрпризов ждать от этой экспедиции?

Слава богу, я не сказал Рогнеде о потерянной лодье, а командиры подразделений амазонок были лишены доступа к дальней связи. Когда я закончил разговор, ночь стала еще темнее. В кромешной темноте безлунной и беззвездной ночи на “Князе Иване” услышали странный шум внизу. Они сообщили мне. “Белый тигр” круто пошел на снижение, зажег прожектор. На проселочной дороге ползла колонна из “М-113”, “Бредли” и зенитных самоходок, в центре которой двигался тягач с прицепом наподобие нашего советского “Урагана”, который вез нечто длинное, похожее на ракету, тщательно накрытое брезентом. Пушки ударили самой мелкой картечью. Десантный отряд кинулся в атаку. Сражаться было не с кем - экипажи машин были мгновенно уничтожены. Под изрешеченным брезентом прицепа находилось то, что заставило меня вспотеть, несмотря на ночную прохладу. Я ожидал увидеть тактическую ядерную ракету, лазер противосамолетной системы или еще что-либо в этом роде, но там был искореженный двигатель подъемной тяги со злополучной “Победы”. Пока мои доблестные вояки обшаривали лес, у нас под носом демонтировали и вывозили части разбитого воздушного крейсера. С этой минуты я действовал как автомат. Лодьи пошли над самыми верхушками по четкому следу гусениц на грунте, не таясь, освещая лес дуговыми прожекторами. Вскоре мы наткнулись на огромную маскировочную сеть, натянутую над деревьями.

Воздушные крейсеры с ходу открыли огонь. С земли нам ответили сорокамиллиметровые скорострельные пушки замаскированных “Сержантов Йорков”, башенные пулеметы “Абрамсов А-2”, четырехствольные зенитные установки. Корабли эскадры снарядов не жалели и просто смели противника. В пламени пожаров, среди покореженных танков, зенитных самоходок и БМП солдаты и амазонки яростно схлестнулись с остатками рейнджеров из американского спецназа. И тут абсолютное огневое превосходство неуклюжих, но чрезвычайно скорострельных массометных ручниц сделало свое дело. Меня вызвали вниз, десантники нашли нечто интересное. Немного в стороне, в автофургоне, располагался передвижной командный пункт, оснащенный средствами дальней связи и компьютерами. Экран одного из них мерцал старым, добрым, стандартным “Интернет Эксплорером”. Это навело меня на мысль, и вскоре я, пользуясь хакерскими программками, рассчитанными еще на незабвенный ДОС, вошел в систему компьютерных сетей Пентагона. Через 32 минуты я знал все. Правда меня совсем не обрадовала. Трофеи были распределены для изучения среди исследовательских центров по всей стране. Судя по рапортам, ученые быстро поняли назначение и принцип действия находок. Секрета нереактивной тяги и полного распада больше не существовало. Мы проиграли, едва начав сражение. Потом мне говорили, - что я, глупо улыбаясь, сказал: “Никогда так дети дома не играйте”, наверное, вспомнив один из дурацких американских боевиков конца двадцатого века, а потом, видимо, для солидности добавил: “Гнев божий падет на их головы”.

Я медленно снял с себя амуницию - датчики, детекторы, подлокотную ручницу, автомат, пистолет, меч, куртку, броне жилет, плащ-накидку и остался голым по пояс. Повязал белую повязку на лоб. Потом приказал кораблям подняться на тысячу метров, встать на воздушный якорь к северу от этого места и < ждать моей команды, активировав кроссполяризационные шлемы и ставни на иллюминаторах. На меня смотрели как на не нормального, но команды пока выполняли беспрекословно. Напоследок, повинуясь безотчетному импульсу, я все же взял темные' очки-консервы и фонарь для подачи сигналов.

Лодьи взлетели. Я остался один на один с ночью с ее неуютом холода, ветра и мелкого дождика. Пахло горелой соляркой и газолином, нагретым металлом и ржавчиной. В неверном свете догорающих машин противника плясали замысловатые тени, напоминая, что вокруг еще недавно были сотни врагов, тела которых, разорванные картечью и рассеченные мечами, сейчас остывают под затянутым тучами мутным небом. Временами ветер доносил сладковатый запах разложения от трупов, распятых на крестах людей с крейсера “Победа”. По меньшей мере 14 человек остались живы при ударе лодьи о землю, и никто не нашел в себе смелости взорвать корабль. Они могли это сделать хотя бы для того, чтобы избежать плена и жестоких мучений, но... Что теперь жалеть об этом.

Я выбрал место на просеке попросторней, уселся на землю. В пустоте сознания кружилось: “Два реактора, четыре двигателя подъемной тяги, шесть маршевых, пятьдесят маневровых двигателей. Семь “тамбовок”, четыре джаггернаута с боекомплектом, массометные ручницы, терморакеты, бомбы и гранаты полного распада, микросотовые батареи, биодетекторы, трансиверы продольных волн. Все это попало к противнику и теперь будет обращено против нас. Однако захваченное врагом оружие, техника, оборудование имеют детали из пористого стекла - материала, который поддается психокинетическому воздействию, если знать параметры для зажигания и сконцентрировать взрывной разряд в материале... Однажды, в минуту крайней необходимости, это получилось и у меня, значит, должно получиться снова. В конце концов первоначальный зажигающий импульс для реакции полного распада - всего лишь запись, сделанная моим детектором продольных волн с мозга экстрасенса-пирокинетика”.

Вдруг перед глазами появилась картинка. М-плазма пробивает кору Земли, как папиросную бумагу, и уходит в магму, планета разлетается как гнилой арбуз, оставив после себя огненный шар взрыва. Тут нечеловечески мощный голос сказал мне, что тотальной детонации не произойдет. Оружие людей пока еще слишком слабо, чтобы уничтожить планету. Больно будет, но те, кто пережил свое время, причиняют большие страдания.

Я тронул сознанием первую терморакету. Стало светло. Мозг тяжело ударила продольная волна от взрыва. Едва успело погаснуть свечение от вспышки на востоке, появился сполох с Противоположной стороны неба, потом еще и еще. Они сами внесли огненную смерть в свой дом... Исследовательский центр в Лос-Аламосе, базы в Балтиморе, Скалистых Горах, научный Центр под Вашингтоном, Форт Нокс и еще десятки других мест, где оказалась хоть крупица микропористого стекла, взлетели на воздух. Через некоторое время толчки от взрывов достигли меня. Они не превысили шести баллов по Рихтеру. Я просигналил кораблям на посадку.

Потом был многодневный ураган и сумерки. Воздух стал черен от пепла и частиц грунта в стратосфере. На Америку обрушились дожди. За два дня выпало больше восьми метров осадков. Реки вышли из берегов, затопив равнины. Мы больше не могли находиться на поверхности и взлетели. Намокнув, лодьи потяжелели и ощутимо хуже слушались управления. Рулевые команды падали от усталости, борясь со шквальным ветром и дождем. Время от времени на кораблях включались прожекторы. В их свете блестела водная гладь, кое-где проглядывали верхушки затопленных деревьев. Рогнеда вышла на связь и сообщила, что солнце едва светит, очень холодно, в городе паника, все спешно запасаются продовольствием, введен комендантский час, на транспортные лодьи по ее приказу в спешном порядке установлены “тамбовки”. Одна из машин постоянно висит над Владимиром, другая стоит во дворце, готовая к взлету.

Мне пришлось рассказать ей все: о бое с истребителями, потере корабля, безуспешных поисках, находке. Рогнеда согласилась со мной, сказала, что я действовал правильно, спросила только, почему взрывы получились такими мощными. Я ответил ей, что, видимо, базы и центры залегали достаточно глубоко и сотни тысяч тонн породы при взрыве могли быть задействованы в реакции. Видимо, это ее устроило, она только спросила, не было ли опасности, что весь мир взорвется к чертовой матери. Хотя дочка князя до сих пор верит, что Земля плоская, суть проблемы она схватила четко. Объяснять, что по расчетам должно получиться так-то и так-то, я не стал, тем более погрешность вычислений была... 1015 Джоулей, если не больше. Сказал, что мне был знак, что все будет нормально. Рогнеда обиделась и чуть было не сказала, что я принимаю ее за дуру. Из расшифрованных переговоров амазонок с Владимиром (я разрешил им провести несколько сеансов) стало ясно, что она неоднократно спрашивала офицеров корпуса о произошедшем. Выяснились интересные подробности. Амазонки видели, я; как перед взрывами над лесом встал столб света до неба и от того места стали расходиться круги светящейся материи. Видимо, ее это заставило задуматься.

Постепенно тьма разредилась, и выглянуло красное больное солнце. Надеюсь, что ядерной зимы не будет. Когда стало полегче, я с удивлением обнаружил, что все, даже отец, стали бояться меня и без внутреннего протеста оказывали знаки уважения и почитания как Живому Богу.

Еще бы. Тот, кто может обрушить огонь и воду на врага, действительно обладает сверхчеловеческим могуществом. Многих не убедило Большое Испытание, подумаешь, картинка на экране и голос из пластмассового ящика, а сейчас... И если раньше я ловил мысли своих офицеров о том, что, после того как они получили такое мощное оружие, как лодьи, массометы и джаггернауты, они могут диктовать мне свою волю, то сейчас не обнаруживаю ничего, кроме обожания и страха, страха и затаенной боязливой ненависти. Когда корабли просохнут, а земля освободится от воды, я поведу эскадру бомбить промышленные районы, чтобы доделать то, что не сделали огонь и вода, чтобы исключить даже минимальную возможность изготовления оружия, которое некоторое время было у них в руках...”


Чтец пискнул. Ника выключила его. Некоторое время они молчали.

- Не садист я, не убийца, просто так получилось, - иронически-жалостливо сказала Ника.

- С точки зрения логики, он действовал совершенно правильно, - возразил Джек.

- Ты действительно так думаешь? - Девушка презрительно сощурилась. - Те, кто не умер во время катастрофы, узнали голод, рабство и унижение. Людей хватали, как скот, грузили на корабли и продавали потом на рынках Суздаля, Тамбова, Новгорода и Владимира. Твой любимый Князь Князей стал богачом, потому что получал десятину с каждой проданной женщины, каждого проданного мужчины или ребенка. Новые варвары смогли удовлетворить самые потаенные фантазии с сотнями наложниц, попробовали, как сладко пытать, мучить и убивать в застенках, благо люди стали дешевым товаром. У тебя ведь американская фамилия, Капитан. Это твоих предков топили, жгли и взрывали, продавали, морили голодом и били.

- Ты еще скажи, что они, их потомки и потомки их потомков до конца времен были людьми второго сорта, что и было законодательно закреплено... - Джек усмехнулся. - При Князе Князей это правило действовало всего лет сто. И, кстати, возродилось лишь после смерти Проклятого, во время Первой смуты, когда к власти пришли князь и бояре вместе с погаными эмоционалями, которых никто больше не сдерживал.

- А при чем здесь эмоционали? У тебя что, пунктик на них?

- Нет, но именно они виноваты, что уже четыре тысячи лет длится война и “драконы” гибнут в Космосе.

- Ты действительно так считаешь?

- Именно. Раз идиотам нужно придать своему бесцельному существованию смысл, устраивается большая заварушка, чтобы они могли думать, что борются с врагом и не напрасно терпят плохие условия жизни и унижения от власть имущих.

- Ну и что?! Каждый человек заслуживает то, что он получил. Таких людей, как ты, это не должно волновать. Ведь ты в силах иметь лучшее в этой жизни.

- Противно тратить свою жизнь на поддержание материального статуса, чтобы не свалиться в пропасть нищеты. И вообще я хочу, чтобы этот мир был изначально добрее в своей основе к разумным существам. Простые желания, связанные с удобством и комфортом, должны исполняться мгновенно, тело не должно тяготить, людей не должно быть слишком много, чтобы они не мешали друг другу. Всяческие объединения людей по насильственному и принудительному признаку не должны существовать как вредные для свободной воли разумных существ. Человеку должна быть доступна вся Вселенная от края и до края и все знания мира. - Джек усмехнулся. - Я мечтаю о таком времени.

- Ты где такое вычитал? - спросила Ника и засмеялась. - Нет такого на этом свете. Жизнь здесь - борьба, кусок хлеба - награда. Души специально приходят сюда, чтобы насладиться реальными ощущениями плотного мира.

- Так думают эмоционали. - Капитан долгим взглядом посмотрел на девушку. - Это же неправильно. Если эмоции становятся самоценными, то жизнь превращается в непрерывное питание эмоций. Это сродни наркомании в самой грязной и отвратительной форме,

- Ты и вправду так думаешь? - Ника нахмурилась.

- Мне просто хочется действовать максимально эффективно, действовать в благоприятных для меня условиях и так, как я сочту нужным. Ты говорила вчера о десятках поколений загубленных жизней в эпоху Князя Князей. Почему же ты не сожалеешь о жизнях сотен миллиардов людей, потенциальных великих ученых, философов, изобретателей, которые потратили отпущенные им силу и время на мелкую суету из-за куска хлеба насущного. Именно эмоционали заставили их так поступать, потому, что распределение материальных благ, отношения между людьми, понятие о правильности и достоинстве были навязаны ими. Нет прощения им за это.

- Они живут как могут и тоже уверены в своей правоте. - Девушка совсем разозлилась.

- Я понимаю Князя Князей. Он воевал не с бесконтрольно размножающимися, он воевал с эмоционалями. Будь я на его месте и имей хотя бы полк “драконов”, я действовал бы на его месте более радикально.

- Радикальней, чем он, с его геноцидом против остальных вначале и войной с собственным народом в дальнейшем? - На лице Ники появилась нехорошая усмешка. - То есть всех уничтожить?

- Ты знаешь, сотни тысяч лет назад на Старой Земле дикие звери были хозяевами планеты. Они и человека заставляли только тем и заниматься, что бороться за выживание. Теперь бывшие страшные хищники едят синтетическое мясо из конфигуратора, лижут руки людям и искренне любят своих больших братьев. - Джек усмехнулся. - Речь идет просто о том, кто будет устанавливать правила игры.

- Ну и как ты собираешься этого добиться?

- Флот “драконов”, - Эндфилд откровенно веселился, - войдет в Обитаемое Пространство, сбивая ГОПРы и орбитальные крепости, сжигая части Планетной Охраны и Белого Патруля. Планеты будут взяты быстрым и жестоким штурмом. Власть имущих развесят вверх ногами, СБ перестреляют, а богатых патрицианок будут зверски насиловать оголодавшие в Дальнем Космосе по женскому телу бородатые “драконы”.

- Джек... - сказала девушка, и Капитан почувствовал, как что-то екнуло внутри ее тела от ужаса и восторга. Она сделала усилие над собой и сказала: - Ты издеваешься.

- На самом деле я пока не знаю, как добиться этого без пушечной пальбы и штурмовок. Поднять “драконов” невозможно. Разве что начать планомерное и открытое уничтожение. Тогда даже они бы возмутились. - Джек помрачнел. - Ты была права, называя их наркоманами космических полетов, точнее, “удовольствия от прямого соединения с бездушной машиной”. Действительно, большинству “драконов” больше ничего не надо. Раз им позволяют летать, то все можно простить: и войну, и смерть. Большинство “драконов” считают, что они действительно выполняют важную, полезную работу, защищая Обитаемое Пространство от кораблей “берсерков” и внутренних врагов. И вообще, хотя об этом и не говорят, но мастера считают, что Бог дал им силы и способности, чтобы служить защитой людям. Наверное, их мировоззрение отстало по меньшей мере на три тысячи лет, как это ни печально.

- Ты так говоришь, словно не о “драконах”, - девушка недоуменно смотрела на него. - Тебе ли не знать, чем вы занимаетесь.

- Черный Патруль выполняет приказы, которые получает от правительства и своего командования. Если кого-то и надо ненавидеть, так это того, кто отдает такие приказы. Глупо сердиться на топор или бластер. “Драконы” не предназначены раздавать сусальных Дедов Морозов. Если кто-то считает, что нужно использовать для решения той или иной проблемы Черный Патруль, то я полагаю, он это знает.

- Вот именно - их задача нести смерть и разрушение тем людям, которых они должны защищать.

- Не мы отдаем приказы. Раз их отдают, значит, так нужно. Обсуждение правомерности приказов не входит в компетенцию “драконов”.

- А. надо бы. Ведь вы же люди. Даже в армиях далекого прошлого солдаты могли не исполнять бесчеловечные приказы.

- Люди далеко продвинулись с тех пор, - невесело сказал Эндфилд.

- Ладно, Джек, давай закончим. С тех пор, как я дала тебе эти записи, мы только и делаем, что ссоримся из-за событий, которые случились больше десяти тысяч лет назад. Не глупо ли?

- Наверное. Этот “раритет”, - Джек усмехнулся, - не стоит этого.

- Ты знаешь, - княжна снова села к нему на колени, - Не обижайся, но за эти два дня я поняла...

- Что?

- Ты только не сердись. Ты производишь впечатление мудреца, довольного жизнью, на самом же деле ты герой, желающий изменить мир, переделать его согласно своим вкусам, привычкам и убеждениям.

- Ну и что? - удивился Джек. - Что здесь такого?

- Если человека что-то не устраивает и он с этим мирится, то он похож на проститутку, которая осознает постыдность и грязь своего ремесла, но продолжает этим заниматься.

- Ox, - только и смог сказать Эндфилд, обижаясь и одновременно понимая всю правоту ее слов.

Он внимательно рассматривал Нику: ее светящиеся зеленые глаза, которые были сейчас тревожны и настороженны в ожидании реакции любимого, высокий лоб, соболиные брови, слегка вздернутый нос, твердый маленький подбородок, и впервые понял не умозрительно, а так, что достало до печенок, - его девушка, с которой так сладко проводить время в постели, гулять и разговаривать, - патрицианка до мозга костей, впитавшая убеждения, созданные сотнями поколений аристократов, которые привыкли быть причиной изменений в жизни, быть свободными в своем выборе и отстаивать его, не задумываясь о последствиях.

Эндфилд подумал, что до сегодняшнего дня он совсем не понимал княжну. Под ее ласковой улыбкой таится стальная воля, а единственное, что для Ники имеет значение, - это ее желание, ради этого она готова перевернуть весь мир.

Впервые со всей ясностью Эндфилд осознал, что она и ей подобные станут мириться с ним за его полезность и услужливость, но уважать - никогда... Скорее они посчитали бы Капитана достойным уважения, если бы он повел против всего, что дорого им, эмоционалям и аристократам, полки “драконов”...

- Джек, ты не обиделся? - ласково спросила его девушка, потому что молчание затягивалось.

- Глупо было бы. Просто мне нужно о многом подумать.

- Пойдем спать, уже поздно, -.предложила Ника и повела Эндфилда прочь из библиотеки.


Глава 9


НОЧНАЯ ВСТРЕЧА.


 

 

Джек проснулся. Кто-то еле слышно звал его по имени. Голос показался Эндфилду очень знакомым, он только не мог вспомнить этого человека.

Капитан поднялся на кровати. Ника спала рядом. Обычно ночью она просыпалась от любого шороха, но теперь даже не шелохнулась. Эндфилд поднялся, отметив, что как-то сразу вдруг ушло ощущение тепла от нагретой постели и Никиного тела, пошел, не испытывая тревоги от присутствия в доме незнакомца, забыв пистолет под подушкой.

Голос раздавался отовсюду, но почему-то Джек знал, куда идти. Он направился к стене, смутно понимая, что на этом месте не должно быть двери, обернулся и увидел себя спящим на кровати в обнимку с княжной.


Эндфилд сделал шаг обратно, но яркий свет ударил в распахнутые створки неизвестно как появившихся дверей, причем в комнате не стало светлее. Джек все понял: и то, что он спит, и то, что ему снится сон, более реальный, чем жизнь. “А почему бы и нет”, - подумал Капитан, делая шаг. Он оказался в огромном зале, освещенном берггласовыми люстрами под высоким потолком. Стены помещения были украшены полотнищами темно-фиолетового цвета с золотым “драконом”.

Зал был полон. Люди в черном стояли группами, переговаривались, прохаживались. Несмотря на общую сдержанность офицеров Патруля, нетерпение сквозило в жестах и движениях. Казалось, они ждали кого-то.

Дверь за Эндфилдом захлопнулась, стена стала цельной. Капитан с удивлением увидел, что на нем полевая форма, как и на всех присутствующих. Раздался удар гонга. Все повернулись в его сторону.

Внимательные глаза людей будто просветили Эндфилда насквозь, потом “драконы” перестали обращать на него внимание, возвратясь к прерванным разговорам. Капитан пошел по залу, разглядывая присутствующих, их мундиры, знаки отличия. С удивлением отметил, что многие офицеры носят на шевронах эмблемы давно не существующих полков, более того, попадаются “драконы”, одетые в форму старого образца, которая была заменена теперешней еще 900 лет назад.


Эндфилд перемещался по залу, ожидая, чем же закончится этот сон. Вдруг он увидел, что по залу быстрым шагом идет человек, явно разыскивая кого-то. Джек пошел навстречу и оторопел, столкнувшись со своим первым командиром.

- Здравствуй, Капитан, - сказал Медисон, с удовольствием разглядывая его. - Я вижу, ты не терял даром времени: майорские погоны, “кресты”, “сердце”. А ведь еще недавно был вторым лейтенантом, только что из училища.

- Здравствуй, Ли, - ответил Джек. - Все течет, все изменяется. С тех пор, как мы расстались, прошло много лет. - Капитан немного замялся, потому что вспомнил последний, яростный бой экипажа, падение на Крон и разбитое тело первого лейтенанта в окровавленном скафандре.

- И случилась это при не слишком приятных обстоятельствах, - Медисон улыбнулся. - А у нас тут тихо, спокойно. Ребята, которые приходили, рассказывали, что ты пошел в гору: стал командиром звена, придумал новую тактику боя, стал ясновидящим.

- Да, было такое дело. Теперь в отставке. Больше десяти дет они не захотели меня держать.

- “Дракон” всегда остается “драконом”, - ответил Джеку Медисон. - Связь у нас, к сожалению, односторонняя. Недавно сбили Прохоренко, поэтому мы знаем все об этой истории с отставкой.

- Прохоренко?! “Шаровая молния”-111?! Командир первого звена... С ним Демьянов и Алексеев. - Капитан задумался. - Печально.

- Здесь хорошо, - возразил Ли. - Мы отдыхаем. У нас есть время подумать. Мы обмениваемся информацией, учимся друг у друга. Все в восторге от твоей новой тактики.

- За эти годы ты ни разу не появился в моих снах. Зато Глеб, помнишь его, частенько досаждал мне, особенно в последнее время.

- Отсюда не так уж просто выбраться, - Медисон печально улыбнулся. - А там у вас гораздо хуже.

- Ли, скажи мне, - Джек прямо и твердо посмотрел на него. - Я что, умер?

-Нет.

- Как я понимаю, провести меня сюда было очень сложно. Значит, есть серьезная причина, по которой я нахожусь здесь.

- Да. Наше время ограничено. С тобой хочет поговорить Алексей Конечников.

- Тот самый? - Джек удивился. - Чем скромная персона отставника может привлечь легендарного командира первого подразделения Патруля?

- Пойдем, он все объяснит тебе сам.

Эндфилд и Медисон прошли по галереям второго этажа и оказались в большой комнате, приспособленной для переговоров, где находились круглый стол, приборы дальней связи, компьютерные терминалы, большой демонстрационный экран. В локальной сети чувствовалось присутствие огромных массивов информации. Капитан по привычке стал отыскивать параметры входа в базы данных, но тут появился человек в старинной форме охранной службы Дальней Разведки с погонами капитана. Разглядывая офицера, Джек пришел к выводу, что избыток позолоты придает его мундиру сходство с ливреей швейцара.

- Рад вас видеть, - человек широко улыбнулся и протянул Эндфилду руку.

Джек сжал его ладонь, она была теплой, сильной, одновременно быстро и странно пульсирующей, становясь безо всякого перехода до отвращения мягкой, раздавливаясь под пальцами Капитана, то приобретала твердость туго накачанного резинового баллона, точно тело Конечникова было лишь пустой оболочкой, которую изнутри надувала непонятная сила.

- Не ожидал, но все равно приятно, - ответил Джек. - За десять лет службы со мной не случилось и тысячной доли чудес, которые произошли после отставки. Слушаю вас, - произнес он, усаживаясь в кресло напротив Конечникова.

- Даже, право, не знаю, как начать. Мне очень хотелось поговорить с вами. Про майора Эндфилда здесь ходят легенды. Ваша тактика ближнего боя произвела революцию в боевых действиях. К сожалению, прискорбно, что очень немногие владеют ею в совершенстве. Но поговорить я хотел не об этом, - быстро вставил человек, видя, что Джек хочет возразить. - Не волнуйтесь, когда мы закончим, вы вернетесь в дом вашей девушки. Она даже не заметит вашего отсутствия. Давайте сделаем так, я расскажу вам о ситуации, которая сложилась, и мне будет легче перейти к сути моего предложения.

- Хорошо, - ответил Эндфилд.

- Наконец появилась возможность закончить войну, которая длится не одно тысячелетие, - торжественно произнес Конечников, внимательно наблюдая за реакцией Капитана. - Пилоты Черного Патруля перестанут гибнуть в столкновениях с противником. Люди на планетах наконец смогут посмотреть в небо без страха и не будут больше напряженно вслушиваться в сводки военных действий. Силы и средства, которые раньше тратились на войну, смогут облегчить положение простых людей, дать им материальные блага, которых они были лишены. И самое главное - с концом войны пойдет на убыль психология жизни военного времени, с ее вседозволенностью в средствах, сознательным ограничением материального достатка, свободы мысли и мнения. Наконец-то люди смогут жить, а не выживать.

- А. что будет с Черным Патрулем?

- “Драконы” смогут проявлять свой потенциал в мирной жизни.

- С этим я, пожалуй, соглашусь, правда, при условии, что им не будут мешать, но все остальное - утопия чистой воды.

- Ну, знаете ли...

- Каким образом война будет закончена? - прервал его Эндфилд.


- В одном из секторов, контролируемых противником, был обнаружен гигантский объект - неправильная сфера, примерно 500 мегаметров в диаметре. Наружная оболочка поглощает все виды излучений, гравитационные поля Сфероида тщательно заэкранированы и о массе объекта мы можем только догадываться.

Среди “драконов” давно ходили легенды о центре войны - гипотетической базе, где строятся и ремонтируются большие корабли-крепости, автоматические крейсеры, мелочь, включая “бешеных собак”, производятся ракеты, бомбы и мины.

Объект усиленно охраняется. Эскадрилья 202-го полка, которая проводила разведку боем, была уничтожена. Десять звеньев, пятьдесят экипажей... Моментально появились сотни кораблей, похоже, они оголили все секторы, отозвав последние резервы для обороны Сфероида. По всей видимости, его защита является одной из главных доминант в программах кораблей-роботов. Помимо кораблей охраны, под поверхностью скрыты лучевые пушки, а также излучатели поглощающей все виды энергии субстанции, так называемых “черных облаков”. Таким образом, мы почти уверены, что нашли место, откуда эта зараза расползается по Галактике. Прихлопнув Черный Сфероид, мы задушим войну в ее логове. Уже сформирован объединенный штаб. К решающему штурму готовятся полки “ангелов”, Планетной Охраны и, разумеется, наши. Против десятков тысяч кораблей враг не устоит. Мы одним ударом покончим и с их флотом, и с центром репродукции.

Капитан поднялся, подошел к задернутому шторками окну, посмотрел вниз, где в тумане терялись границы гигантского, наполненного офицерами Патруля зала.

На стенах горели огромные экраны, которых Джек не . видел, когда шел в кабинет Конечникова. На них были видны внутренности комнаты для переговоров, фигуры Эндфилда и Конечникова.

- Нас слушают? - спросил Джек.

- Да, - ответил Конечников. - Обстановка, аппаратура, тела людей здесь - символы, иллюзия, чтобы вы могли нас воспринимать и общаться. Мы ведь мертвые. У нас нет тел, нет глаз, чтобы видеть, нет голоса, чтобы говорить. Здесь, в обители успокоения, все слышат даже отголоски мыслей, которые возникают у любой души, которая попала в наш мир.

- Тем лучше. Я хотел бы спросить, присутствует ли здесь кто-нибудь из экипажа Милютина - 511-й полк, третья эскадрилья, второе звено. Если нет, то любой, кто попадал под удар полей антиэнергии.

- Почему не присутствует? Мы все здесь, - Евгений Милютин материализовался из тумана возле стены. - Рад тебя видеть, Джек.

- Здравствуй, Жека, - перед глазами Капитана возник силуэт “321” и пульсирующие щупальца абсолютной темноты, которые тянутся к звездолету. - Как приятно убедиться, что друзья продолжают жить после смерти тела. А остальные?

- Ребята для скорости направили одного меня.

- Расскажи, как действует “черное облако”.

- Глохнет тяга, корабль теряет ход, сгустки темноты пробивают защитные поля и корпус, вонзаются в накопители и реакторы. Экипаж чувствует лютый холод, потом почти мгновенная смерть.

- Спасибо. Я рад был повидать тебя.

- Я тоже. Может, еще встретимся.

Второй лейтенант исчез.

- Мне хотелось бы задать вопрос командиру группы, которая атаковала объект.

- Я здесь. Майор Виктор Николаев, полк 202.

- Господин майор, расскажите о бое.

- Корабли вышли из подпространства в 100 мегаметрах от Сфероида. Переход был исключительно удачным. Несмотря на аномалии пространственно-временного континуума в этом секторе, корабли вышли кучно, с хорошей точностью. Были проведены экспресс-наблюдения: глубинный радар, гравитометр, спектрометрия. Потом объект был атакован. Ракетный залп, сосредоточенный пушечный огонь.

- Удалось ли повредить его оболочку?

- Не уверен. Могу сказать точно, что мы смогли подавить часть огневых точек на его поверхности.

- Расскажите о тактике врага.

- Лучевые пушки стали обстреливать нас сразу же после выхода. Корабли появились после ракетного залпа, причем как-то хаотически, без всякой системы. “Берсерки” продолжали выходить из нуль-пространства, когда Сфероид начал выбрасывать “черные облака”, и наша участь была предрешена. По-моему, антиэнергетическая субстанция повредила и часть автоматических крейсеров противника.

- И все же, удалось ли вам пробить оболочку? Поддается ли она воздействию?

- Один из подбитых наших крейсеров таранил Сфероид. По его поверхности пошли волны, субстанция М-распада, несомненно, проникла вовнутрь. Мы видели, что у объекта есть внутренняя структура - какие-то кубы, шары и спирали. На экране поплыли расплывчатые и странные очертания устройств непонятного назначения, зафиксированные сквозь эпицентр взрыва, на пределе возможностей вседиапазонных систем обзора и блоков обработки информации. Большего разглядеть не удалось. Оболочка восстановилась. Мы не уверены, что полученная картинка не фантазия видеоблоков, поставленных на максимально высокий уровень экстраполяции. .

- Скажите, - Джек задал последний вопрос, - какой тактикой пользовались корабли охранения противника?

- Самой примитивной. Несмотря на то что они подсмотрели у нас рассекающие удары, даже научились крутить двойную встречную спираль, наиболее эффективное построение при защите конвоев, в этом случае они пользовались наиболее древним способом - обтеканием с трех сторон и оттеснением наших кораблей от Черного Сфероида. “Берсерки” шли трехмерной сетью, с узлами из кораблей-крепостей с заполнением промежутков кораблями всех систем и размеров - начиная автоматическими крейсерами, заканчивая “бешеными собаками”. Маневренность кораблей Черного Патруля упала на 30-40 процентов за счет ослабевания мощности двигателей нереактивной тяги в присутствии градиента антиэнергетического поля. С нами легко справились... - Офицер замолк.

- Спасибо, господин майор. Капитан, - обратился он к Алексею Конечникову, - что вы хотели бы услышать от меня?

- Скажите, Эндфилд, как бы вы штурмовали этот объект, если вам представилась такая возможность?

- Вы имеете в виду нападение с использованием крейсеров-истребителей?

- Разумеется, господин майор.

- Хорошо, я выскажусь. - Эндфилд некоторое время молчал, потом взглянул в глаза первого командира “драконов”. - То, что я скажу, вам совсем не понравится. Я думаю, что с военной точки зрения атака Черного Сфероида боевыми звездолетами - кристально чистая, дистиллированная глупость. Если враг собирается в кучу, нет нужды с ним сражаться, достаточно пустить в ход ГОПРы. Если у кого-то чешутся руки, то это не значит, что надо душить “гадину” собственными руками. Самоуверенный охотник легко может стать жертвой.

По моему мнению, бой с кораблями вблизи их базы, на которой они смогут ремонтироваться и пополнять боезапас, возможность попасть под перекрестный огонь с поверхности Сфероида и кораблей-крепостей, вероятное наличие у противника тактического резерва боевых звездолетов, скрытых в объекте, крейсерами, лишенными почти половины маневровой тяги, не оставляет шансов не только на победу, но и на возвращение. Сфероид - это ловушка, в которой погибнет большинство. Если у вас есть возможность повлиять на командование, попробуйте отменить атаку.

- Не ожидал от вас такого ответа... У нас нет возможности непосредственно оказывать влияние на принятие решений... Мы можем лишь действовать окольными путями.

- Что вы мне предлагаете?

- Ваши товарищи считают вас лучшим боевым пилотом и командиром. Мы хотим, чтобы вы летели на “Победу-4”. Вы незаметно проникнете на терминал, где швартуются почтовые корабли. Там вас будут ждать. Вас доставят на 511-ю Базу, где вы займете место на своем корабле, заблокировав для этого системы наблюдения. Ваш экипаж будет оповещен и, я думаю, с радостью вам поможет. Вам нужно будет продержаться до того времени, когда 511-й полк пойдет к Черному Сфероиду.

- Вы можете объяснить мне смысл этих странных и противозаконных действий? - Джек иронически прищурился, разглядывая Конечникова.

- Я считаю, что вы, в общем, верно, оценили шансы Патруля, и скорее всего нас ждет сокрушительное поражение. Но, - офицер сделал паузу, - применение вашей тактики всегда многократно усиливало мощь “драконов”. Мы считаем, что ваше присутствие позволило бы распространить ее на все подразделения, участвующие в нападении на Сфероид.

- Мне будет нужен, по крайней мере, месяц, чтобы добиться четкого взаимодействия тактических групп, выучить рядовых пилотов и командиров. Кроме того, моя теория не была опробована большими подразделениями флота. Как я полагаю, там будут задействованы сотни полков.

- Три четверти всего Черного Патруля.

- И большинство из них погибнет. - Эндфилд уже серьезно посмотрел на Конечникова. - Извините, быть “драконом” не значит быть бараном.

- Патруль всегда с честью решал поставленные перед ним задачи, какими бы трудными они ни казались. - Конечников проигнорировал намек Джека. - Мы знаем, что вы однажды, не поставив никого в известность, взяли на маневрах под контроль целый полк и заставили действовать в соответствии со своей тактикой без всякой подготовки большинство пилотов. Из вашей книги мы знаем, что чем большее число “драконов” объединено в сеть, тем легче туда встраиваются новые экипажи. Теоретически нет предела ее росту. Боевая мощь объединенных по вашей методике подразделений растет в геометрической прогрессии пропорционально 2N, где N - количество кораблей. Неужели сила сотен тысяч боевых крейсеров не в состоянии одолеть врага?

- Не 2, а 2,71828, “е”, основание натурального логарифма, - механически поправил его Капитан. - Можно и луну с неба достать, вот только зачем? Как вы объясните, что, вместо того чтобы разбить Сфероид аннигиляторами с максимальной дистанции, в бой бросают почти всех “драконов”?

- Видимо, есть соображения. Ну, например: обстрел генераторами объемного поля распада уничтожит объект полностью. Атака крейсерами позволит захватить его, потом мы бы смогли, наконец, изучить врага, понять, чего он хочет, научиться эффективнее с ним бороться. - Конечников явно был озадачен.

- У нас были для этого тысячелетия. Незнание противника не помешало поставить его на колени.

- В конце концов могут быть другие причины, о которых нам неизвестно.

- Вот именно. Конец войне - конец и Черному Патрулю. “Драконы” непозволительно реально смотрят на мир, чтобы им позволить жить дальше. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить. А самое простое решение - столкнуть противников, “берсерков” и “драконов”, в последнем бою на взаимное уничтожение.

- Господин майор, вы делаете непозволительные намеки.

- Есть враг, более беспощадный и опасный, чем тупые автоматы для охраны некогда богатых жизнью областей.

- Опасней “берсерков”? - Конечников внимательно посмотрел на него. - И мы, как я понимаю, не догадываемся о его существовании?

- Да. “Берсерки” на виду. Чужой корабль-крепость размером со средний астероид видно издалека. На него легко навесить ярлык врага. Но настоящие враги у нас под боком, - Джек сделал паузу, посмотрев на Конечникова. - Служба Безопасности Союза Планет и ее хозяева. Управители Жизни - тайный, беспощадный и самый опасный враг “драконов”.

Мощный ропот удивления и возмущения пронесся в пространстве. Комната поблекла, сквозь ее стены проступил туман без начала и конца, который проходил сквозь контуры предметов. Человеческие лица стали на мгновение появляться и исчезать перед Эндфилдом. Видимо, от удивления обитатели этого мира отвлеклись от необходимости поддерживать иллюзию.

- Это очень серьезное обвинение, - донесся голос Конечникова, причем не от фигуры напротив, а откуда-то издалека.

- Я готов доказать это. С момента обретения сверхпсихических способностей я только тем и занимался, что считывал данные из различных секретных архивов. Результаты были совершенно потрясающими. История Обитаемого Пространства, которую мы знаем, - выдумка чистой воды. То, что происходит на самом деле, можно охарактеризовать так - борьба кучки людей посредством инструмента под названием СБ за энергию, жизненную силу людей, с целью дальнейшего удержания власти и вечной жизни за счет высосанной витальной и психической силы. Стратегия и тактика этой борьбы состоит в том, что по средством весьма убедительных широкомасштабных акций люди искусственно удерживаются в том состоянии, когда у них я: легко забирать энергию. Достигается это культивированием особого мировоззрения, когда главным принципом существования становится получение чувственных удовольствий различного рода, чаще всего связанных с отрицательными эмоциями. Для поддержания такого способа жизни ограничивается интеллект и кругозор, жизненные цели редуцируются до самых простейших и минимальных, средства для их достижения урезаются еще больше, амбиции же и неудовлетворенность поднимаются до максимально возможного безопасного для системы уровня.

- Эндфилд, это бред! - Голос Конечникова отдавал металлом. - Даже если это правда, как данный факт соотносится с враждебностью Службы к Черному Патрулю?

- Очень просто. “Драконы” с самого начала были экспериментом и самой серьезной ошибкой Службы Безопасности. Таким же, как эксперименты с клонированием, созданием киборгов, зомбированием психоизлучениями, опробованием различных экономических теорий в масштабах целых миров и многими другими мерзостями, которые Служба Безопасности творила за долгие тысячелетия безраздельной власти. От их результатов она избавлялась быстро и радикально, не жалея ни людей, ни планет.

Как вы знаете, Алексей, ваше подразделение было сформировано накануне восстания Деметрианской эскадры. Зная повадки СБ и Управителей Жизни, скорее всего сам мятеж был организован с целью проверить его боеспособность. Как вы помните, в ходу были гигантские корабли с тысячными экипажами, большая часть которых вынужденно набирались из простонародья. Рядовые матросы, старшины, боцманы. Младшие офицеры, которым без протекции богатых родственников и влиятельных покровителей до конца своих дней было не вылезти с артиллерийских палуб, душных энергетических и двигательных отсеков.

Все они несли недовольство простых людей. Угроза была прямой и явной. В тот момент эсбэшниками ставка была сделана на интеллектуалов-наемников, лояльность которых контролировалась привилегиями и подачками. Сравнивалась эффективность концепций массовой и профессиональной армий, эмоционального порыва и точного расчета. Если отбросить лирику, эмоции и любовь, то все сводится именно к этому.

СБ игралась и нянчилась с Черным Патрулем, создавала “Драконам” тепличные условия на специально отведенных планетах, пока не поняла, какую опасность он представляет для ее господства. Тысячелетия общения телепатического контакта с настроенными на максимальную эффективность механизмами сделали нас похожими на живые высокоточные компьютеры.

Развитие скоростного восприятия позволило нам стать сильнее и быстрее машин.

Бескомпромиссная требовательность Службы Безопасности, ее принципиальность и твердость по отношению к “драконам” имеет под собой страх, ненависть, зависть, желание покончить с нами. И одновременно понимание, что без Патруля невозможно обойтись. Обычная логика - уничтожь то, чем не можешь управлять, а если нет, то напакости, отрави жизнь до последней степени.

- Ну, знаете ли, это просто смешно. Черный Патруль всегда исполнял приказы, даже если они не сильно кому-то из нас нравились.

- Не забывайте, что в СБ работают самые обычные люди, приученные подозревать всех и вся, боящиеся потерять свое положение и власть. Им не просто надо, чтобы выполняли их приказы, надо, чтобы выполняли их с дрожью в коленях, со страхом, с чувством дурнотного облегчения, чтобы даже усомниться боялись, что их господа самые сильные, умные, прозорливые.

Людям свойственно ошибаться. Вся история СБ - это летопись позорных ошибок и грязных трюков, усилий, направленных на то, чтобы эти ошибки считали решениями если не гениальными, то хотя бы прозорливыми. “Драконы” в состоянии сбросить ложь, которой опутала их Служба Безопасности, и увидеть все в истинном свете. Уже за одно это СБ готова нас уничтожить.

Я считаю, что Сфероид надо оставить в покое. “Берсерки” воюют лишь потому, что мы лезем в их сектора. Их силы на исходе, и они с удовольствием заключили бы с нами соглашение. Зачем людям кубические парсеки, наполненные пылью и обломками разрушенных планетных систем? Даже пространственно-временной континуум в этих областях аномален от массированного применения мощного оружия в древности. Зачем это нужно “драконам”? Независимо от исхода боя “драконы” проиграют. Мы проиграем, даже если разобьем “берсерков” наголову, - Черный Патруль будет расформирован за ненадобностью. На месте “драконов” я бы холил и лелеял автоматические корабли-крепости, ведь пока есть они, живы и мы.

- Вы действительно так думаете? - Глаза Конечникова с вдруг страшно сверкнули. - Уже не хотите помнить, как они и обстреливали планеты, жгли наши города, убивали детей и женщин? 450 миллиардов погибших на их совести. И сейчас, когда они одряхлели и устали, вы - боевой офицер, вы, который принимал присягу, предлагаете оставить их в покое, чтобы они набрались сил, вместо того чтобы прихлопнуть гадину раз и навсегда.

- Вы уподобляетесь плебсу, который ненавидит “драконов” за штурмовки незаконных поселений, забывая, что стоит за этим.

- Простите, я не понял. - Конечников напряженно смотрел на Эндфилда, пытаясь добраться до смысла сказанных им слов. - Вы хотите сказать...

- Разумеется! Большое Вторжение организовано Службой Безопасности.

- Но зачем?! Это не может быть правдой! - Конечников подался к Джеку, и тот увидел, как от волнения в его зрачках разливается красный огонь, а тело меняет очертания.

- Есть доказательства. Мною скопированы документы секретных отделов СБ, в которых есть все: директивы, приказы, отчеты. Оригиналы документов давно уничтожены, и теперь информация хранится в скрытом от всех живущих месте. У меня есть координаты. Это огромное автоматизированное хранилище, спрятанное в пространстве, смещенном по пятой координате.

- Мы проверим. То, что невозможно сделать живым, легко доступно нам.

- Берите, - сказал Капитан, выпуская тщательно скрытую, смертельно опасную для него информацию, годы риска и страха, скрываемого даже от себя недовольства и почти наркотического влечения к запретным тайнам. - Там есть все.

Он чувствовал себя пустым и легким, словно, поделившись запретным знанием, сбросил с плеч неимоверную тяжесть. Ответом ему была тишина.

- Они думают, - сказал Конечников. - Слишком много фактов, чтобы осмыслить их сразу. Наши уже навестили это место и нашли архивный комплекс.

- Полагаю, что это развеяло все сомнения. Если бы я все это придумал, то все равно не мог бы сделать хранилище размером с планету и набить его документами на листах из металлополевой брони.

Ему вспомнился искореженный корабль Службы и неподъемная тяжесть папок в сейфах.

Капитан усмехнулся, представив, сколько бы потребовалось времени и сил, чтобы сочинить, написать и изготовить документы всех отделов Службы за 70 веков ее господства. Трудно представить более убедительное доказательство.

Внезапно сильная низкочастотная вибрация волнами прошла в пространстве этого мира, искажая контуры предметов. Ее частота росла. Вскоре она превратилась в предельно низкий бас, который воспринимался скорее телом, чем ушами. Еще немного, и в громыхании обертонов стала угадываться модуляция, словно кричал огромный, размером с галактику, великан.

- Джек! Джек, очнись! - стало угадываться в этом невероятно растянутом крике. Бабах! Резкий удар и вспышка - корабль мертвых наскочил на астероид. Бабах! Удар небесного снаряда с другой стороны.

Рука Эндфилда автоматически поставила блок, перехватив очередной удар Ники. Она плача звала его и колотила по щекам.

- Ты чего? - спросил Капитан, хватая на всякий случай ее вторую руку.

- Джек, - облегченно выдохнула девушка, прижимаясь к нему. - Как ты меня напугал.

- А что случилось?

- В довершение всего, ты еще и лунатик, - она улыбнулась сквозь слезы. - Ты сидел на кровати холодный, как покойник, и быстро-быстро повторял обрывки слов, точно разговаривал с кем-то.

Эндфилд лег, с удовольствием ощущая тепло постели, вдыхая прохладный воздух Никиной спальни, наполненный еле уловимым восхитительным ароматом тела девушки, ее духов и косметики. Ника положила голову ему на грудь, легонько поглаживая плечи и руки. Капитан с удовольствием чувствовал тепло ее тела, щекочущее прикосновение волос. Потянулся, прогоняя сонное оцепенение мускулов, обхватил девушку, перевернул на спину, навалился сверху, наслаждаясь упругостью ее тела и бархатистой гладкостью кожи.

- Не надо, милый, - попросила Ника. - Ты так напугал меня.

- Я и сам испугался, - сказал Джек, укладываясь рядом. - Мне такое снилось...

- Бормотал такую невнятицу о построениях, тактике ближнего боя, спорил с кем-то, - в словах девушки почти явно прозвучала просьба рассказать, в каких пространствах летал дух Капитана.

- Я был в некоем запретном месте, где, ожидая нового воплощения, живут души погибших “драконов”. Там я встретился со многими своими друзьями, разговаривал, спорил, обсуждал бои.

- Ну, о чем еще могут говорить друзья после долгой разлуки: война и смерть, - княжна сказала это почти зло, даже легкая улыбка не смогла этого замаскировать. - Вы что, лишь об этом и говорите?

- Не о поэзии же трепаться.

- Они чего-то хотели от тебя? - спросила Ника с тревогой. - Что-нибудь предлагали?

- Похоже, да, но я не помню хорошенько. Вроде бы я отказывался.

- Джек, - в голосе девушки появились просительные интонации, - что .это за тактика такая, что нет покоя ни от живых, ни от мертвых. Объясни, пожалуйста.

- Я в свое время написал две статьи, где суммировал наиболее выигрышные моменты индивидуальных и групповых боев. С первым все ясно: скорость, маневр, прицельный огонь. И одно весьма ценное нововведение - удары полем своего звездолета по защитным полям корабля противника.

На скоростях в десятки мегаметров в секунду, при почти центральном встречном ударе нарушается механизм их генерации, поэтому защита теряет до девяноста процентов своей эффективности. Перегрузка сжигает эмиттеры поля противника, после чего он в бою обречен. При таком контакте главное - вовремя выключить индукторы в строго определенный момент, не раньше и не позже. Если раньше, не будет эффекта, поскольку поля к моменту удара потеряют силу, и не позже, поскольку сгорят собственные генераторы.

В разрывы защитного кокона можно забрасывать даже полуактивные мины, “чертополохи”, они в этих условиях достаточно эффективны.

- Джек, а подробности обязательны? - поинтересовалась княжна.

- Если короче. По “методе Эндфилда”, бой для каждого крейсера - это драка насмерть, когда бьешь чем только можешь, стреляешь в упор в открытые полевые каналы пушек, за мгновение до того, как это сделает противник, палишь в выходы двигательных установок в краткие моменты их выключения, виснешь на противнике, прячешься за его корпусом от лучей пушек других кораблей и взрывов ракет, которые сам же выпустил, пикируя на него. Причем, как настоящая драка, такой бой одинаково опасен для обеих сторон и результат определяется лишь умением экипажа.

- Боже... - в смятении произнесла Ника. - Это ужасно.

- При некоторой тренировке новый способ повышает шансы отдельно взятого экипажа и подразделения любой численности на победу.

- Ты говоришь об этом так спокойно. Как представлю, что ты изо дня в день десять лет кувыркался в этой смертельной карусели, мне делается не по себе. Тебя могли убить: каждый день, каждый час, каждую минуту. Сколько жестокости, страха, ненависти, крови.

- Все давно прошло. И потом ни страха, ни боли, ни крови. Никаких эмоций и неудобств. Скоростное восприятие в сотни тысяч раз быстрее человеческих чувств. Компенсаторы убирают перегрузки при маневре и движении. Твое тело - восьмидесятипушечный крейсер двухсотметровой длины, прикрытый защитным полем. Мощность такова, что в доли секунды корабль набирает мегаметры скорости, стремительной бабочкой пляшет между лучей и разрывов, меняя направление полета, подчиняясь твоей мысли.

Боли нет, смерти нет. В большинстве случаев пилоты не успевают ничего ощутить - лишь мгновенная вспышка и покой, свобода от тела и условностей жизни...

- Джек, это больше похоже на броски кобры. Расчетливые укусы холодной, покрытой чешуей мерзкой гадины без чувств и эмоций... - Слова Капитана совсем расстроили Нику. - Ведь, правда, ты никогда больше не будешь летать на крейсере?

- Не знаю... Во всяком случае, не буду биться за чужие капиталы и оплачивать своей кровью и жизнью сытое довольство эсбэшных генералов. Я вырос из этого.

- Правда? - Княжна глядела ему прямо в глаза, буквально проникая в его мозг, проверяя мысли и чувства. - Я рада, что ты понял. - Гордая радость разлилась у нее на лице.

- А что касается боя в группе... - Эндфилд намеренно не отреагировал на улыбку девушки. - Моя тактика сразу показала свою силу. За нее ухватились, и тут выяснился ее неустранимый порок. Ей нельзя было научиться по книгам, на тренажере и даже в реальном сражении без присутствия носителя техники боя. Кроме того, принципиально необучаемыми оказались все эти космические гусары - Белый Патруль, Планетная Охрана, гвардия - романтики дебоша и пьянки.

- Как ты их, - засмеялась Ника.

- И это правда, как ни печально. В принципе в этой технике боя нет ничего нового. Согласованными действиями начали пользоваться еще стайные животные, потом человек, еще даже не Homo Sapiens.

Новое состояло в том, что тренировки были направлены на возникновение осознанного телепатического контакта в состоянии повышенного восприятия. Результатом было то, что боевой потенциал стал расти не в арифметической, как это было до сих пор, а в геометрической прогрессии с основанием, равным основанию натурального логарифма.

- Ничего не поняла. Объясни без зауми, - попросила Ника.

- Совсем просто можно сказать так. Два корабля Планетной Охраны сильнее в два раза одного. Три корабля Планетной Охраны в три раза сильнее одиночного. Два корабля “драконов” сильнее одного в 7,38 раза. Три корабля “драконов” сильнее одного в 20 раз. Соответственно четыре в 54,6 раз и далее в той же прогрессии. Мощь больших подразделений может быть гигантской.

- А почему так? - На Нику слова Капитана произвели сильное впечатление.

- Даже в самые тяжелые моменты боя оружейные системы боевого крейсера не загружены на сто процентов. Одно - два орудия, одна - две пусковые установки могут быть высвобождены, чтобы нанести удар по кораблю противника, с которого сорвано защитное поле в результате таранного удара полями, прикрыть огнем крейсер своих, который, ударив, тоже лишился поля.

Объединенные телепатической сетью пилоты видят пространство боя с множества точек, знают, когда корабли противника войдут в зону досягаемости. Дальность не имеет значения, лучи пушек сохраняют убойную силу десятки тысяч мегаметров, телепатия не знает расстояний.

Незначительные перестроения кораблей при скоростях в Десятки мег в секунду позволяют сформировать практически невычисляемый ударный “кулак”, поддерживаемый концентрированным прицельным огнем удаленных крейсеров, мгновенно обрушивающимся на слабые места обороны врага, уничтожая звездолеты противника в стратегически важных точках, а потом рассыпается на звенья, уходя от ракет и сверхмощных пушек главного калибра космических крепостей.

Фактически в бою Черный Патруль образует коллективный разум, который знает, какие действия будут максимально эффективными, знает, как уничтожить противника, не потеряв ни одного из своих составляющих.

- Боже. Это страшно, лишиться индивидуальности в тысячеголовой машине смерти, - произнесла потрясение Ника.

- Нет. Гораздо страшнее быть в безмозглом бараньем стаде, которое называется человеческим обществом. В нем точно теряешь самого себя. Единственное отличие, что люди связаны неосознанно, “драконы” сознают связь друг с другом.

- Почему не получилось строить нечто подобное у Белого Патруля или гвардейцев? - княжна неуловимо нахмурилась.

- У остальных людей телепатия в зародышевом состоянии, а у нас развита достаточно хорошо, чтобы пропускать на уровень осознанного восприятия тысячи гигабит информации. Потом, у людей эмоции заглушают слабый телепатический сигнал. Чтобы летать, как “дракон”, надо быть “драконом”. Служба рано поняла это и не стала проводить дальше опыты, чтобы создать их новую разновидность. А с Черным Патрулем вопрос решается просто. Поскольку он и раньше был вещью в себе, которая вызывала опасения у СБ и Управителей Жизни, то после того, как Патруль стал проявлять признаки самоорганизации, решение было окончательным - уничтожить. Тем более он стал не нужен.

- Ты сказал - “Управители Жизни”, - глаза Ники расширились от ужаса и восторга. - Ты знаешь.

- Конечно. И ты тоже.

- Джек, ты хочешь спросить откуда? Все очень просто. Раньше Управители не маскировались так тщательно. Упоминания о них есть в дневниках и мемуарах моей библиотеки. Вот уж кто обладает сверхманиакальной подозрительностью. Торговцы жизнью, самозваные божки, которые из кожи вон лезут, чтобы удержать контроль надо всем, что есть в Обитаемом Пространстве...

- Ну, наверное, не только в книгах, - намекнул Эндфилд.

- Папа всегда ругал их последними словами, когда выпивал и лишнего, говорил, что его заставляют быть игрушкой, ширмой для грязных делишек Управителей Жизни.

- Наверное, это говорил не только отец.

- Да, Джек. - Ника отодвинулась от него, словно оценивая Капитана Электронную Отмычку на предмет того, стоит ли говорить дальше. - Методы Управителей Жизни отвратительны. Они в грош не ставят человеческую жизнь, ведут себя, как будто они и есть боги, а всех прочих держат за быдло. Большинство мерзких и алогичных действий Службы Безопасности совершено по прямому указанию Управителей.

Их потом никто не винит, а Служба получает на всю катушку: ее ненавидят и проклинают, и вдобавок ко всему, Джек, подумай, какая подлость - Управители наказывают исполнителей своих приказов, если что-либо получилось не так. И присваивают себе всю славу, если вышло, как было задумано. - Голос девушки стал совсем тихим, в нем прорезались горькие и негодующие нотки. - Управители Жизни, Живые Боги, не могут быть виноваты. Неправильно понятые распоряжения, превышение полномочий исполнителем... Накажем виновных, и все в порядке. - Ника нехорошо усмехнулась. - За каждым циркуляром СБ стоят Управители. Они не отдают письменных приказов. Бумаги подписывают конкретные генералы, полковники, маршалы. Они и получают ненависть современников и презрение потомков. Управители Жизни всегда в тени, всегда чисты.

- Но почему же СБ терпит это безобразие? Почему молчат высшие классы?

- Управители опытные интриганы. Они затягивают в свои сети офицеров Службы, богатых промышленников, банкиров, политиков, чиновников. Они прячутся среди нас, их невозможно вычислить. Они покупают людей богатством, здоровьем, долгой молодостью, новым удачным рождением. Вспомни головокружительные карьеры молодых генералов, политиков, неслыханное обогащение бизнесменов. А знаешь ли ты, почему у нас не принято интересоваться возрастом?

- Очевидно, чтобы низшие классы не завидовали.

- Да, Джек. Угодный Управителям может прожить сотни лет, сохраняя ум ясным, а тело молодым. Действительно, кому это может понравиться из тех, кто полностью растрачивает здоровье, силу, разум и жизнь за жалкие 60-70 лет. Если же кто-либо, будь он самым богатым и сильным, посмеет противостоять Управителям Жизни, он быстро потеряет все, чем владел: положение в обществе, Власть, богатство. А также здоровье, красоту и ум... То, что смертным кажется, не может быть отнято у них. Самозваные боги - мастера превратить жизнь в ад. Горе тому, кто стал у них на пути. Они не убивают. Это для слабых. Управители делают так, чтобы их жертва сама захотела смерти, растягивая мучения на десятилетия и не давая им уйти в небытие. Тому сотни тысяч примеров.

- Ты как-то странно говоришь это. В твоих словах я слышу нечто непонятное. Может, предупреждение. Или угрозу... - Капитан кинул быстрый взгляд на Нику, которая полулежала на подушке, прикрытая до подбородка одеялом, серьезная, сосредоточенная, почти злая.

- Ты должен знать, что получишь вместе с успехом и богатством. С бедного отставного пилота спрос меньше.

- Ты говоришь так, как будто тебе не одна сотня лет.

-Совершенно верно: 11492 года. Давай спать. Прости меня, если я была резка с тобой. Ты спросил, я ответила.

Ника завернулась в одеяло с головой и отвернулась.

- Спокойной ночи.

- Спи, мой герой, - голос княжны был совсем сонным. ;

Ночная тишина наполняла комнату, благодатным покоем впитываясь в тело. Джек Эндфилд провалился в сон без сновидений.


Глава 10


ПРОСТО МАЛЕНЬКАЯ КОМАНДИРОВКА.


 

 

Это было хуже всего. Ника сидела напротив, бесцельно ковыряя вилкой в пустой тарелке. Было видно, как она вся поникла, ушла в себя, лишь патрицианское воспитание не давало ей устроить Джеку допрос с пристрастием: куда, зачем, надолго ли. Утром за завтраком он сказал княжне, что вынужден уехать дней на десять по своим делам.

- Джек, - спросила она, пристально посмотрев ему в глаза, - это действительно нужно?

- Да, - ответил он. - Пришло время позаботиться о нашем будущем.

- Опять деньги... - наполовину вопросительно, наполовину утверждающе сказала девушка.

- Да. Мне может понадобиться некоторая сумма, я верну ее, когда приеду обратно.

В глазах Ники Эндфилд прочитал: “Вернешься ли сам?”

- Ты меня любишь, милый? - спросила она вместо этого.

- Да, любимая, - ответил Джек.

Девушка долго молчала. Она смотрела на Эндфилда, точно видела его в последний раз. На лице Ники, быстро сменяя друг друга, появлялись обрывки эмоций, которые она даже не пыталась скрывать, - подозрение, страх за своего избранника, предчувствие долгой разлуки, любовь и надежда.

- Ну ладно, иди собирайся, - наконец сказала она. Вскоре Джек был готов. Компьютер и телефон лежали в чемодане вместе со сменой белья, полотенцем, зубной щеткой и бритвой. “Громобой” удобно устроился в подмышечной кобуре, в рукаве малинового пиджака был зашит адской остроты стилет с полевым лезвием. Капитан поменял идентификационный браслет на другой, в чип которого были вложены программы для обмана терминалов, взлома замков, перенастройки процессоров. Нелишним дополнением был бластер для метания отравленных ядом мгновенного действия стрелок, спрятанный в корпусе под микросхемами.

- Ты готов, - печально сказала Ника. - Я сделала тебе бутерброды... - Девушка крепко обняла Эндфилда и почти оттолкнула его от себя. - Уезжай... И скорее возвращайся...

Пока они летели к терминалу орбитальной станции, на регистрации и посадке княжна была весела и спокойна, наслаждаясь временем, которое им еще осталось, избегая разговоров о разлуке, строя планы на будущее, чтобы не расстраиваться самой и не расстраивать своего избранника перед трудной, возможно, опасной миссией, хотя Капитан чувствовал, как тяжело девушке отпускать его в тревожную неизвестность.

Номер “люкс” Джека Эндфилда располагался на 230-м этаже небоскреба делового центра. Если не смотреть в окна, где в вечно безоблачном небе Победы горели яркие звезды, трудно было бы представить, что между ним и поверхностью 920 метров, а сверху еще сто этажей, где уже трудно дышать в разреженной атмосфере без герметизации окон и мощных компрессоров. Несколько других, таких же ярко освещенных зданий, на полтора километра выпирающих из песчаной бесплодной почвы, были видны поодаль. Ночь скрадывала расстояния и их размеры, и они казались совсем близкими, непропорционально вытянутыми, похожими на иглы или антенны древних станций радиосвязи.

Плафоны поставленной на минимальный свет люстры медленно вращались вокруг своей оси, создавая причудливую игру теней на предметах роскошного, но все же неуютного интерьера. Было видно, что Эндфилд здесь только ночует: большинство кресел стояло в том же положении, что и при его вселении, на журнальном столике лежал нераспечатанный конверт с буклетами модных театров, дорогих магазинов и ресторанов. В баре скучали нетронутые бутылки с пойлом, запыленные фужеры, сифоны с минеральной водой.

Вторая комната вообще была закрыта, в ней были установлены звуковые и инфракрасные датчики объема и биодетекторы. По углам расположились два малоимпульсных комплекса активных глубинных радаров. Эндфилд не ходил туда, чтобы не сбивать их настройку. По этой же причине он не пускал в номер горничных и выключил систему автоматической уборки.

Администрация, привыкшая к причудам клиентов, вынуждена была мириться с этим. На экране, который Джек разместил над визором, плыли проекции помещений гостиницы. При желании Эндфилд мог контролировать пространство вокруг на много километров. Система наблюдения служила ему в основном для подстраховки во время сна. Визор молотил без звука, на экране музыканты, одетые по входящей в моду старинной манере - в черных фраках и белых манишках, сосредоточенно махали руками возле рецепторных зон цветовоксов, заполняя зал протяжными звуками и световыми бликами. Это продолжалось уже пару часов и порядком прискучило бы Джеку, если бы он обращал внимание на передачу. Эндфилд не любил видеовещания. Сегодня он включил ящик исключительно по делу. То, что полутраурная музыка заполняла все каналы, было хорошим признаком.

Капитан вспоминал сегодняшний день. Последний конкурент, особенно сильно ему надоедавший, с утра обнаружил свою кабину опечатанной, а счета блокированными. Полицейские чины взяли бизнесмена под стражу.

Джек был в курсе того, какие обвинения предъявят конкуренту, - электронный шпионаж, нарушение целостности секретных коммуникаций, мошенничество. Почему именно эти, Эндфилд знал отнюдь не от сверхчувственного восприятия, именно он состряпал анонимку в службу безопасности биржевого комплекса. Не совсем красиво, но зато просто и действенно.

Закупленные горе - предпринимателем акции были централизованно распроданы по цене макулатуры. Благодаря взятке, которую Джек дал чиновнику административного контроля, они все попали к Капитану, и ему на бирже больше нечего было делать. Свой план Эндфилд выполнил. Теперь, даже если акции будут давать ему даром, брать он их не будет. Но, скорее всего, и остальные биржевые дельцы притихли сейчас в тоскливом ожидании...

Слишком резкий контраст представляли ажиотажные программы последних дней, наполненные старыми патриотическими песнями, митингами, репортажами о подготовке армады вторжения, интервью с боевыми генералами, командирами ударных частей, полковниками, капитанами и зелеными лейтенантами, которые в один голос утверждали, что враг не устоит, с сегодняшним страшным, безнадежно затянувшимся концертом симфонической музыки.

Собственно, Капитан Электронная Отмычка прекрасно знал, чем закончился бой, знал потери Объединенного Флота. Он ожидал реакции правительства. Будут ли данные преданы огласке, какие выводы будут сделаны из чудовищного разгрома?

Шли томительные минуты. Наконец музыка оборвалась на половине такта. На экране появилась заставка новостей. Так и есть. Траурные костюмчики, приспущенный флаг Союза Планет, скорбные лица. Эндфилд не стал включать звук, все было понятно и без слов.

На экране появились снятые рапидом кадры боя. Замедленные в десятки тысяч раз движения боевых кораблей казались неуклюжими и нестрашными. Звездолеты медленно, основательно, точно морские посудины прошлых эпох или старинные космические линкоры, выполняли маневры, уворачиваясь от лучей и ракет, перестраивались, крутили двойные спирали. Гигантские туши летающих крепостей противника тучами извергали из себя автоматические крейсеры-перехватчики.

В пространстве экрана плыли комья сверхгорячей плазмы от взрывов и слоистые жгуты “черных облаков”, наполненные слепящей тьмой антиэнергии. Картинка на экране прыгала и рябила от сильнейших помех. Лавина “берсерков” прижимала машины “драконов” к поверхности Сфероида.

Корабли-крепости били орудиями главного калибра, срывая с боевых звездолетов защитные энергетические оболочки. .Автоматические крейсеры-истребители огромными стаями набрасывались на звенья кораблей Патруля, загоняя их в поля стационарных мин, взрывая и расстреливая заметно потерявшего маневренность противника. “Драконы” были просто смяты, подавлены численным превосходством противника, мощью перекрестного огня.

Все получилось, как предсказывал Капитан. Когда полки ударной группы вышли из нуль-пространства и почти вплотную приблизились к поверхности вражеской базы, а прибывшие по тревоге корабли противника были связаны боем, поверхность Сфероида раскрылась, выпуская тысячи новеньких, только со стапелей, крепостей.

Звездолеты Черного Патруля горели, взрывались, становясь огненными шарами плазмы, которая, остывая, медленно рассеивалась в пространстве, превращаясь в разреженный позитронный газ.

Флот вторжения погибал, рассеченный на несколько частей, зажатый в смертельные ловушки между несокрушимой поверхностью Черного Сфероида и мобильными группами “берсерков”.

Как завороженный Джек смотрел на экран. Там умирали его друзья. Когда показали, как пара крейсеров, все, что осталось от одного из звеньев, пытается выйти -из-под огня, двигаясь заячьим скоком, петляя и уворачиваясь, Эндфилд едва не крикнул: “На шесть часов с переворотом”. Машина, выполнившая этот маневр, благополучно вышла из-под обстрела, замешкавшийся второй корабль получил ракету в корму. “Я же учил вас, придурки, -не выдержал Капитан. - Объединитесь!”

Словно услышав его, на экране “драконы” образовали несколько центров согласованного сопротивления. Десятки и сотни боевых звездолетов выполняли головоломные маневры, последовательно расстреливая “берсерков” и взаимно прикрывая друг друга. Очаги сопротивления росли, и вскоре с кораблями-роботами билось полтора десятка организованных групп, которые вобрали в себя все крейсеры Черного Патруля, образовав защищенное пространство, куда стали стекаться подбитые корабли на такую ценную в бою передышку: сбить пламя, дать время ремонтным роботам и самонастраивающимся системам привести крейсеры в относительный порядок.

Планетной Охране и Белому Патрулю, казалось, передалась решимость “драконов” не дать себя уничтожить. Части, практически непригодные для высокоскоростного, маневренного боя, построенные по командам пилотов “драконьих” кораблей в плотные порядки, смогли быть эффективно использованы в качестве прикрытых общим полем летающих батарей, огрызаясь предельно концентрированным огнем на падающих в их боевые построения “берсерков”.

Избиению крейсеров Объединенного Флота пришел конец. Против силы численного превосходства и огневой мощи “берсерков” встала сила, хоть и не такая могущественная, чтобы победить в этих условиях, но способная свести итог боя к ничейному результату, обеспечив отход основной массы кораблей в безопасную зону. На экране мелькали кадры отступления, которое уже не было беспорядочным бегством.

Если действительно можно охватить ментальным суперполем десятки тысяч экипажей Черного Патруля, чтобы образовать единый монолитный организм, который бы шутя справился с любым противником, то наибольшие шансы сделать это были у того, кто придумал эту тактику, - отставного командира звена, майора ВКС Джека Эндфилда, по прозвищу Капитан Электронная Отмычка.

“Товарищи, я не предатель”, - повторял он про себя, проклиная бескомпромиссную верность присяге “драконов”, черных рыцарей звездных бездн, Службу Безопасности, время. Управителей Жизни. По щекам Капитана текли горькие, мутные слезы, которые он и не думал вытирать...

Аэротакси шло выделенным ему воздушным коридором над пустыней. Море барханов, невидимое в темноте ночи человеческими глазами, проплывало на инфракрасных мониторах систем обзора. Изредка на локаторах появлялся огонек, идущий параллельным курсом попутно или навстречу, и вскоре огни летящих глайдеров проплывали мимо и пропадали во мраке. Джек сидел на широком заднем сиденье, придерживая чемодан. Он слушал пространство вокруг машины, не надеясь на хилую систему наблюдения аэротакси. Минуты шли, приближая цель полета - космопорт планеты Победа. Еще полчаса, и он будет в безопасности. Капитан подумал, что зря он себя уговаривает. Он чувствует, что “они” где-то рядом. Несмотря на то что не было слежки, после того, как он покинул отель, противник не сдался. Может быть, преследователи ждут его в космопорту, а может быть, уже летят по следу. Так просто Электронной Отмычке не уйти. Слишком лакомый для бандитов кусок увозит Эндфилд, слишком хочется врагам наказать дерзкого одиночку.

Ощущение опасности росло, но ничего не происходило. Так же плыли барханы, так же изредка пролетали машины. “Интересно, как они начнут? Догонят и атакуют или зайдут с разворотом со встречного курса?” - подумал Джек. Он наметил себе уровень опасности, при котором необходимо немедленно действовать, и наблюдал, как растет ощущение тревоги и беспокойства.

“Пора!” - решил он, одевая на лоб объемный кроссполяризатор из спасательного набора в дополнение к кроссполяризационным очкам. Какая-то часть его личности обиженно вздохнула, признавая реальность угрозы, сожалея о том, что спокойствие так быстро закончилось. Теперь ему предстоял бой, возможно, смерть. Капитан активировал поля чемодана, пожалев, что не может залезть в него сам, вытащил излучатель, приготовил его к стрельбе. В зеркале заднего вида было видно, как от ужаса округляются глаза и перекашивается лицо таксиста. Шофер заметил пистолет в руках своего пассажира и, видимо, подумал, что его собираются грабить.

Водитель не успел закричать. Наперерез метнулись три серые тени - глайдеры без опознавательных знаков, номеров и габаритных огней.

Джек не видел их на радаре и не чувствовал их присутствия внутренним слухом. Мгновение назад нападающих вообще не было. Под крыльями машин замелькали вспышки. Пятидесятимиллиметровые пули ударили по корпусу такси, пробивая обшивку, повреждая генераторы и накопители. Вспыхнули развороченные двигатели. Машина дернулась и резко пошла, вниз. Струи тысячеградусного пламени ударили из пробоин. Все произошло слишком быстро. Кто-то хорошо знал время человеческой реакции, лишив Джека всех шансов оказать сопротивление - враги появились слишком близко.

У Эндфилда включилось скоростное восприятие, и теперь его плотное, тяжелое, медленное тело бесконечно долго наклонялось, чтобы увернуться от фонтанов пламени, поворачивало с пистолет на цель, чтобы ответить. Восприятие металось в поисках выхода. Скорость больше ста метров в секунду, искореженные двигатели, близкий горб песчаной горы, куда поле гравитации тянуло машину. Грозящие взрывом накопители оставляли ему мало шансов на спасение.

В какой-то момент у Капитана пронеслось в голове, что будь он хотя бы на штурмовике без пушек, который сосватал ему Лазарев, то уничтожил бы нападающих быстрее, чем те успели открыть огонь, смяв бронированным корпусом.

Краем сознания Джек ощущал, как горит под струёй пламени кожа, а в открытую дверцу бьет плотный поток воздуха.

Прикинув траекторию падения машины, он понял, что есть шанс остаться в живых. Аэротакси едва не коснулось гребня бархана, и в этот момент Эндфилд выпрыгнул из салона вместе со своим чемоданом. В самоубийственном прыжке был тонкий расчет - пологий склон должен был погасить скорость тела. Джек долго кувыркался и пахал песок, прежде чем остановился у основания песчаной горы. Спина были ободрана, руки и ноги разбиты в кровь.

Он лежал на спине, наблюдая, как разрастается пульсирующая боль в обожженном левом боку, как растекается она по всему телу. С удовлетворением отметил, что суставы и кости целы, мускулы и связки не порваны. Тело получило минимальные повреждения и было вполне еще боеспособно, если бы не этот страшный ожог.

За барханами, коснувшись поверхности в нижней точке гибельного полета, гулко взорвалось такси, осветив мертвенным ослепительным светом пустыню. Белый столб превращенного в тончайший аэрозоль песка взлетел в небо, приобретая в своем движении характерные грибообразные очертания. Видимо, кому-то хорошо заплатили, чтобы никто не увидел этого вопиющего безобразия.

Ведомая инфракрасными сканерами и биополевыми локаторами пара глайдеров вышла из-за гребня бархана, наводя пулеметы на цель, хорошо просматривавшуюся в тепловых лучах на фоне холодного песка.

Капитан, преодолев слабость, дважды выстрелил из “Громобоя” на максимальной мощности. Ночь стала еще темнее - поляризаторы сработали, защищая глаза от чудовищной вспышки, комья огня, которые мгновение назад были наполненными людьми машинами, высоко пролетели над Эндфилдом и взорвались, воткнувшись в землю далеко от этого места.

Последний глайдер не рискнул сунуться под луч и открыл навесной огонь из всех пулеметов, прикрываясь складками местности. Вокруг заплясали фонтаны песка от пятидесятимиллиметровых пуль. В голове у Джека промелькнуло, что эти, полукустарно изготавливаемые бандитами по подобию древних массометных пушек пулеметы - достаточно мощное оружие. Хорошо, что навесная стрельба не давала возможность операторам увеличить скорость полета зарядов: когда они взрываются, оставляя глубокие воронки, наполненные расплавленной породой, бьют осколками и ударной волной.

Внезапно поодаль сверкнула неяркая вспышка и следом раздался скрежет. Шальная пуля попала в полевую броню чемодана. Капитан мысленно отметил это место. Пулеметы бандитской машины израсходовали боекомплект. Огонь прекратился. В смертельной игре наступил вынужденный перерыв. Атакующие знали, что Эндфилд ранен, возможно, убит, но не могли себя заставить выйти на прямую видимость, чтобы не быть уничтоженными. Улететь они тоже не могли. Глайдер кружил поблизости, как падальщик, справедливо полагая, что время работает против Джека, надеясь, что вскоре ночь, холод и раны сделают свое дело.

Капитан заблокировал их сканеры и локаторы, поэтому они не могли видеть, где он находится, и обнаружить багаж, из-за которого бандиты за ним охотились. Тело отчаянно болело, ныли ободранные руки, ноги, спина, в такт с приступами боли в обожженном боку туманилось сознание. Удары сердца, толкающего отравленную продуктами термической деструкции кровь, молотом отзывались в голове. Джек едва подавлял желание выть и кататься, тереться раной, покрытой толстой коркой песка, пропитанной сукровицей, раздирать ее до живого мяса, чтобы утолить зуд и жжение. Капитан временами оказывался над своим телом, со стороны наблюдая, как оно, избитое и обожженное, медленно ползет к месту, где лежит чемодан. Эндфилду никогда не было так больно. Мысли путались, он досадовал, что человеческая плоть немощна, а боль так огромна. Зарыв свой багаж в песок, Капитан отполз подальше. Израсходовав остаток сил, он провалился в забытье.

Ника посмотрела на него и полетела дальше, несомая какой-то силой, не отрываясь глядя на Джека с сочувствием и любовью. Бритоголовые урки в цепях и наколках ржали, показывая на него пальцами. Мерзкие рожи появлялись на краю и зрительного поля и пропадали, стоило сосредоточить на них внимание.

Капитан знал, что скоро они перестанут таиться. Тогда, приблизясь к нему, эти спутники близкой смерти будут выкрикивать оскорбления, угрозы и мерзкие, как плевки, обвинения ему в лицо.

Внезапно вокруг разлилось сияние. Огромные фигуры потеснили нечисть. “Драконы” стояли над ним, с холодным вниманием разглядывая корчащегося Капитана.

- Здесь лежит человек, которого мы считали своим... Который продал за гроши нас и наше дело, - пророкотал громовой голос Конечникова. - Теперь он отправится туда, где ему деньги будут совсем не нужны.

- Вы тоже пришли позлорадствовать? - смог выдавить из себя Джек.

- Ты мог стать величайшим Из героев Черного Патруля. Но ты предпочел предательство и теперь умираешь, как паленая крыса, не успев потратить свои жалкие тридцать сребреников. Скажи, зачем это тебе понадобилось? - “Драконы” замолкли, ожидая ответа.

- Если не хотите помочь - уйдите. Уйдите! Убирайтесь!!! - в ярости закричал Эндфилд. - Если бы вы могли видеть дальше собственного носа, раскинуть своими куриными мозгами, то поняли бы все... Я никогда не предавал вас... Убирайтесь!

. Огромные светящиеся фигуры молча растворились в темноте ночи.

- Мне бы дожить до рассвета, унять боль, - сказал Джек, обращаясь к ярким звездам на небе.

В голове у него появился план спасения. В машине, которая резала воздух, широким кругом обходя место, где он лежал, была аптечка. Инъекции анальгетика и регенератора смогли бы почти мгновенно поставить его на ноги. Также Джек знал, что бандитам он нужен живым, иначе они рискуют никогда не найти в этом море песка чемодан с деньгами, рискуют никогда не открыть его, взорваться при срабатывании внутренней системы самоуничтожения.

“Надо дожить до рассвета... Надо дожить до рассвета... Надо Дожить до рассвета... - Эта мысль, разрастаясь, заполнила все поле сознания Капитана. - Мне нужно остаться в живых, чтобы завершить начатое. Иначе все напрасно... В организме человека много мощнейших систем самовосстановления. Я смогу их запустить... Главное успокоиться. Руки стали тяжелыми и теплыми. Тело наполняет космическая энергия, которая лечит и восстанавливает тело. Медленно утихает боль. Я справлюсь”.

Разрушительные волны небытия сменились покоем. Новая сила широким потоком пошла в обожженную и избитую плоть Эндфилда, Ему предстоял тяжелый день.

Никогда Управительница Жизни, не чувствовала себя такой старой. Сегодня сто двадцать веков жизни невыносимой тяжестью давили свободную и сильную женщину, единственную из двухсот двенадцати новых Богов, остатков прежней первой тысячи, хозяев всего человеческого рода. Она сидела за низким столиком из красного дерева и курила длинную тонкую сигарету с отборным гашишем, который последние три тысячи лет почему-то называли шалалой.

Живая Богиня была одета в плотный, черный снаружи и красный изнутри балахон, похожий на судейскую мантию. На голову был накинут капюшон, закрывавший почти все лицо, оставляя лишь кончик носа, подбородок и шею. Ей не нужны были глаза, чтобы видеть того, кто сидел перед ней, стены комнаты, покрытые панелями мореного дуба и обитые коричневой мягкой кожей, витражи, подсвеченные изнутри лампами дневного света, картины и вазы с цветами.

Мужчина в кресле напротив выглядел не слишком молодо: морщины, складки на шее, мешки под глазами. Если бы он хотел, то мог бы стать юношей за пару месяцев, но Управитель Жизни ценил солидность и упорно держался за личину пожилого человека.

Управитель смотрел на женщину задумчивым тяжелым взглядом, угадывая то, что было скрыто тяжелым бесформенным одеянием. Он видел, как соблазнительна ее плоть: длинные точеные ноги, тонкая талия, тугая грудь. На мгновение его пронзило желание обнять девушку - это тело не обманывало тех ожиданий, которые возникали при взгляде на Живую Богиню. Он знал об этом не понаслышке - за тысячи лет ему не раз случалось обладать ею.

Огорчительным было лишь то, что инициатива исходила всегда от нее, и ни один мужчина не мог похвастаться, что сам разжег в ней страсть и овладел Управительницей Жизни. Рогнеда в минуты откровенности говорила, что у нее бывают моменты, когда она готова лечь под любого урода. Тогда девушка становилась нежной, чувственной, ласковой, и очередной самец становился ее добычей, чтобы через некоторое время понять, что значит он для бессмертной не больше, чем аппарат для самоудовлетворения.

Человек вспомнил, что в последний раз Управительница честно сказала ему, что без чувственных удовольствий женское тело портится и стареет, вот зачем ей нужно время от времени -укладывать любовников в свою постель.

Рогнеда улыбнулась, почувствовав мысли мужчины и обращенное на себя внимание.

- Ты что-то хочешь сказать?

-Да.

- И что же? - В ее голосе проскользнули отголоски дразняще - женственных, многообещающих интонаций.

- Что ты прекрасна и волнующа, леди Рогнеда.

- Груди твои, как пара голубков в гнезде из атласа и парчи, - слова прозвучали намеренно издевательским и скучающим тоном. - Бедра твои... - Управительница Жизни поморщилась. - Короче, далее в том же ключе. Как мне это все надоело.

Увидев, что хватила через край, Рогнеда примирительно улыбнулась:

- Это многодневное разбирательство действует на нервы. Извини, Михаил, я не должна срываться на тебе. Ты ни в чем не виноват.

- Нам осталась еще парочка для серьезного разговора, - не стал раздувать ссоры Управитель. - Ты уверена, что их следует заслушать сейчас? Или, может быть, отложить до завтра?

- Сделал дело - гуляй смело, - произнесла девушка и обреченно улыбнулась, показывая, что работа прежде всего, пусть даже такая неприятная. - Пусть это будет сегодня. Совсем не стоит откладывать на завтра. Кто знает, что может случиться...

- Ты изменилась, - произнес мужчина, внимательно глядя на нее.

- Имеешь в виду после появления его на свет? - Рогнеда перестала кокетничать и валять дурака.

- Ты ведь помнишь, каким он был. Несмотря на то что мы предусмотрели, кажется, все, он все равно опасен. Помнишь, как он использовал Техкорпус и “диких кошек”, а потом просто вытер о них ноги. Вспомни, как на любой наш план у него появлялся тогда десяток встречных планов и он добивался того, чего хотел. Ставки в этой партии очень высоки. Не до глупостей сейчас...

- Ненависть более сильное чувство, чем любовь? Понимаю... - усмехнулся Управитель Жизни. - Мы скрутили Князя Князей в бараний рог. Мы вычислили его, вылепили, и теперь он марионетка. Пусть Проклятый поработает на нас, за все его добрые дела. Будь моя воля...

- Господь велел прощать врагам своим. - Рогнеда нехорошо улыбнулась. - Ты знаешь, что теперь он совсем не тот, и сводить с ним счеты - все равно что бить парализованного калеку. Я даже не уверена, он ли это. Может, всего лишь моя материализованная фантазия, лишь представление о нем, копия, только внешне похожая на оригинал. Однако на месте Даниила и я прикинулась бы лаптем. Игра на игру.

- Да, после того выстрела в Царьграде от Князя Князей не осталось ничего. Сотни суперкомпьютеров десятки лет собирали рассеянную в пространстве информацию, чтобы заново заполнить его душу...

Помню, какое прекрасное было утро в тот день, когда его убили. Осень уже наступила. Подкупольный парк был заполнен листьями дубов и берез, а снаружи облетали тополя, жухла трава и блекла зелень кипарисов. С контрольной башни хорошо просматривались Босфор и зеленая гладь Мраморного моря, покрытая веселыми барашками волн...

Я был в тот день дежурным по защитному периметру, и все подразделения Серых Теней подчинялись мне. Мы сильно рисковали тогда, изменяя начинку энергетических шлемов. Младшего Попова долго пытали, когда обнаружили, что кто-то перепрограммировал блоки памяти шлема, пока нам не удалось передать ему яд. Но, с другой стороны, те, кто носил энергошлемы, были избавлены от прослушивания мыслей, и неизвестно, кто рисковал больше - гвардейцы во время нерегулярных и поверхностных проверок или все прочие - министры, придворные, общественные деятели, писатели...

Когда из стены дворца вырвался столб пламени от выстрела, а следом заголосили сирены и прихлебаи Проклятого, когда, наконец, в моей голове уложилось то, что правитель межзвездной империи, окруживший себя всеми мыслимыми и немыслимыми средствами от внешней опасности, умер, сраженный тем, кому безраздельно доверял, то это был лучший день, первый день свободы в моей жизни.

- Миша, тебя опять понесло... - Рогнеда недовольно прищурилась. - Что ты хочешь сказать?

- Если коротко, то следующее. Видимо, наступили последние времена, раз нам вновь понадобился Князь Князей.

- Мы вновь, и вполне закономерно, пришли к техническому болоту, правильной и упорядоченной жизни. Мы не изменили основные принципы цивилизации. Мало-помалу мы стали поступать так же, как он, полагаясь на технику, а не на самих себя.

- А может, Проклятый в любом виде, будь он князем или простым пилотом ВКС, нам не нужен? Он несет в себе опасность. Сейчас, по крайней мере, мы знаем, что можно ожидать.

- Тогда старей и умирай, как все. Башни энергоконтроля теряют эффективность, и скоро мы почувствуем недостаток энергии. Тогда начнется. Ты забыл, на чем держится наше могущество? Неужели ты и вправду думаешь, что на накопленной многовековой мудрости? Кому нужен Бог, если он не может наградить долгой жизнью, бессмертием преданных ему. Жестоко наказать противников?

Дальше будет хуже. Когда умрет твое бренное тело, с которым ты так сроднился, какими будут шансы на новое воплощение? Кем ты станешь? Продавцом в рыбной лавке? Слепоглухонемым прокаженным? А может, тебе придется начинать все сначала, с кольчатого червя? Мы слишком долго стояли на дороге у жизни, чтобы рассчитывать на снисхождение. Можешь читать мантры бессмертия, которые дал тебе Проклятый. Или одеть нежно любимый тобой энергошлем, - зло сказала Рогнеда. - Ты ведь не переживешь этого снова. За тысячи лет твой дух так насытился страстями, что уже не сможет жить без них.

- Ты говоришь, как он, - воскликнул Управитель Жизни, в голосе явственно чувствовался страх. - Неужели в этом мире место только для таких бесчувственных действователей, как Эндфилд и ему подобные?

- При чем здесь он? Есть объективные законы, которые мы лишь отменили на время, пользуясь отнятой силой, - тон девушки стал мягче. - Мы вновь возвращаемся к старым спорам.

- Ты ведь любила его. Не отпирайся. Ты спала с ним, рожала ему детей, мучилась и страдала после его смерти. - Управитель Жизни испытующе посмотрел на нее.

- Что ты хочешь этим сказать? Мало ли с кем я спала. Даже с тобой, как мне помнится.

- Это было здорово, - помимо воли вырвалось у Михаила. - Знаешь, мне другое интересно, - бессмертный вдруг замялся на мгновение. - Ты занимаешься им уже десятки лет, не возникало у тебя самой ощущения, что ты ему подыгрываешь?

- А как ты сам думаешь? - Ослепительная улыбка Рогнеды стала пронзительно-стервозной. - Особенно после вчерашнего, когда он корчился как червяк на холодном песке в ночной пустыне. Кстати, что показали результаты тестов?

- Да, - Михаил нахмурился, - не хотел бы я оказаться на его месте. Поджаренный, корчащийся от боли, Джек был близок к смерти как никогда. Однако он не терял сознания, хотя временами находился вне тела. Датчики поисковой машины Эндфилд блокировал, даже когда боль сгибала его пополам. Капитан Электронная Отмычка все время действовал хладнокровно и решительно. Благодаря чему и победил.

- Никаких эмоций? Страха, отчаяния, желания победить, воспоминаний? Последних приветов, слов прощания? - Управительница произнесла это подчеркнуто безразличным тоном.

- Он имел контакт с духами, - мужчина внимательно изучал реакцию девушки. - Возможно, они ему помогли. Все остальные эмоции в пределах нормы и вполне подконтрольны.

- Дрянь... Сволочь “драконья”... - Девушка бросила сигарету на пол. - Это наше будущее, если мы не помешаем. Люди-роботы, холодные, равнодушные, неживые... Как легко они могут вытеснить страстного и чувственного человека!

- Ну, пожалуй, в той ситуации, если бы он стал паниковать, изводить себя эмоциями, то не дожил бы до утра, не подлечил бы рану, не смог бы уничтожить...

- Какие вы, мужчины, слабые, - резко оборвала его Рогнеда. - Ссылка на тяготы жизни - любимая песня всех поганцев в штанах. Вы все просто не хотите ничего понимать и чувствовать.

- Вернее, понимать через чувство. - Управитель Жизни улыбнулся. - Ты все-таки до сих пор любишь его.

- Ладно, считай как хочешь. Нам пора, перерыв явно затянулся.

В зале заседаний Управителей Жизни ждали. Едва мужчина и женщина заняли свои места, только снайперы в длинных, узких коридорах взяли на прицел подходы к возвышению, на котором стояли похожие на троны кресла, отделенные от остальной части широкого темного пространства глубоким рвом, суетливый человечек в черном, умоляюще жестикулируя, стал показывать на двери. После того как Управитель Жизни сделал разрешающий жест, створки распахнулись...

Очень скоро допрос перешел в завершающую фазу. Живым Богам нужна была кровь для устрашения остальных.

- Итак, отвечай. Ты признаешь тот факт, что по Всепланетной Сети пошла передача, которая, по сути, подчеркнула превосходство “драконов” над остальными частями ВКС.

- Нет, что вы, - обратился к скрытым в полутьме фигурам толстый мужчина, испуганно моргая и щурясь от яркого света направленных на него прожекторов.

- А что же это еще было? В пятиминутном репортаже видно только их корабли, как они нападают, занимают оборону, отбивают атаки.

- Мне было приказано выбрать самые пристойные моменты боя. Ведь не мог же я показать, как наши крейсеры пачками вспыхивают от лучей и ракет “берсерков”. Вы мне сами запретили это делать. Вот я и дал команду монтажерам... И потом, кто будет разбирать, где корабль Планетной Охраны, а где Черного Патруля. Силуэты практически совпадают.

- Достаточно того, что мы это заметили. Значит, заметят и другие. Налицо преступная халатность, если не заподозрить большее - настойчивую и наглую пропаганду “драконьего” превосходства. Ты должен был бы посоветоваться с нами...

- Но сроки выхода в эфир были назначены, а связаться с кем бы то ни было из высшего руководства было невозможно... - начал было человек.

- Ты мог отменить своей властью выход программы. Зачем тогда нужна цензура? Ты что, сидишь на этом месте для протирания штанов?! Ты получаешь немалые деньги за это. Неужели один раз в жизни ты не мог поступить так, как этого от тебя требовал твой долг, - в разговор вступила женщина. К концу этой фразы ее голос поднялся до крика. - Взять его! В застенок! Допросить, применяя третью степень устрашения, выяснить, кто надоумил его заняться рекламой “драконов” и нет ли здесь тайного сговора.

Из темноты бесшумно вышли четыре офицера Службы Безопасности в полумасках, у которых поверх формы были надеты нелепо и страшно смотрящиеся черные кожаные фартуки. Они с профессиональной быстротой закинули проволочную петлю на длинной металлической палке на шею бывшего цензора, повалили на пол и невозмутимо поволокли его прочь, в темноту. Когда крики несчастного умолкли, Рогнеда с улыбкой спросила:

- Мы сделаем перерыв или запустим последнего?

- Пожалуй, послушаем генерала. Надеюсь, ты не поступишь с ним так же круто.

- Ну что ты, - женщина опять улыбнулась. - Все-таки второй класс, хоть и выслужился из низов. Как это кричал этот толстяк: “Если “драконы” враги, то схватите их, пытайте, уничтожьте, но делайте это открыто, без тайн, ограничений и недомолвок”. Так, что ли?

- И еще: “Как я ненавижу вас всех”, - угрюмо продолжил Управитель Жизни.

- А что ему было уже терять?- Рогнеда скинула капюшон и встряхнула волосами. - Пока есть надежда и страх, мы будем править этим миром.

- А почему именно его? - спросил Михаил, никак не отреагировав на последнюю фразу Живой Богини, сосредоточенно пытаясь рассмотреть что-то на полу перед собой.

- Он умен. Его не любят обойденные им потомственные аристократы. У него нет среди них поддержки, значит, наш подопечный будет защищаться, зная, что жизнь и карьера зависят лишь от его ответов нам. И потом, он верит в вековую мудрость Управителей Жизни. Много лет назад я с ним встречалась. Интересно, каким стал этот молоденький первый лейтенант.

К приему генерала в зале был зажжен свет, из пола поднялся легкий столик и стул. Рогнеда вновь закрыла лицо. При включенных светильниках помещение из обители ужаса и преддверия ада превратилось во вполне пригодное для жизни место. На стенах обнаружились бархатные драпировки, картины, в нишах проступили статуи.

Генерал был высоким и подтянутым пожилым человеком. Если немного напрячь воображение, легко было увидеть в нем раннего полковника, непозволительно молодого майора и даже представить его зеленым вторым лейтенантом, сразу после выпуска. Этот человек прошел по всем ступеням служебной лестницы почти без протекции, рассчитывая лишь на свои знания, опыт, способности. Генерал, в отличие от прочих, прекрасно и понимал все тонкости космической войны и был одним из лучших командиров Белого Патруля.

- Генерал Иванов. - Он щелкнул каблуками, низко опустил голову, показывая намечающуюся в коротко стриженных седых волосах плешь, поднял, устремив сосредоточенный взгляд на черные фигуры. - К вашим услугам.

- Присаживайтесь, господин генерал, - предложила ему Рогнеда самым приветливым тоном. - Располагайтесь поудобнее, разговор будет длинным.

- Спасибо. - Генерал присел на край стула.

- Кофе, сигареты, вино, фрукты? - спросила Рогнеда.

- Если можно, кофе, госпожа.

- Какой? Черный, со сливками, с сахаром? Или вы предпочитаете без кофеина? - Управительница Жизни была сама любезность.

- Черный с сахаром, пожалуйста.

“Начинай, Михаил”,- мысленно сказала Управительница своему напарнику.

- Господин генерал, -произнес мужчина. - Вверенный вам полк участвовал в штурме объекта под условным названием “Черный Сфероид”.

-Да.

Появился робот с подносом. Генерал взял чашку. Руки его заметно дрожали.

- Вы лично вели своих пилотов в атаку.

-Да.

- Вы всегда так руководите?

- Когда задействован целый полк - да.

- Хорошо... - Управитель Жизни вдруг перестал развивать дальше эту тему.

- Как вы думаете, почему исход штурмовки был таким печальным? - вдруг спросила генерала женщина. Чашка в руках “ангела” вздрогнула.

- Я не знаю. Операция планировалась очень тщательно. Видимо, что-то было не учтено.

- Как же так? - Управитель подался вперед. - Действия подразделений ВКС были спланированы лучшими стратегами Обитаемого Пространства: маршалами Титовым, Покобатько, Дулитлом, Пономаревым и Барановым. План был заслушан и утвержден на собрании Управителей Жизни. Вы считаете, что наши маршалы некомпетентны?

- Нет, что вы. - Генерал поставил чашку на стол, и она предательски звякнула о блюдце.

- Или вы думаете, что на них оказали давление Управители Жизни?

“Браво, Михаил, - телепатировала ему Рогнеда. - Пусть только попробует подтвердить, что именно так и было”.

- Простите, - генерал смутился и замешкался с ответом. - Я не совсем понял вопрос.

“А ведь он и вправду считает, что виноваты бездарные стратеги, которые не в состоянии разъяснить Управителям неправильность эффектного, но нежизнеспособного плана”, - ответил ей Михаил.

“Это винтик, рабочая лошадка. Единственное, что ему доступно, это выполнение чужой воли. Генерал наивно полагает, что тот, кто отдает приказ, желает, чтобы он был выполнен в точности. Когда такие, как Иванов, понимают, что планы Управителей Жизни противоречат их логике, что тогда они думают? Считают за полных тупиц или врагов, которые угнездились в самом сердце системы власти?” - беззвучно произнесла женщина.

- Ладно, - голос Управителя стал суровым. - Единственным объяснением является то, что непосредственные исполнители не смогли обеспечить выполнение разработанного лучшими специалистами на основании самой передовой военной науки плана на месте.

- Вы хотите обвинить в провале тех, кто горел заживо в боевых крейсерах, когда из-под поверхности вынырнули тысячи не предусмотренных никакими расчетами кораблей “берсерков”?! - Голос генерала помимо воли поднялся почти до крика.

Рука Рогнеды легла на локоть Управителя Жизни, призывая его к молчанию. Она встала, откинула капюшон с головы, смело и открыто глядя на генерала. Молчание длилось почти минуту. Генерал, не отрываясь, смотрел на женщину.

- Этого не может быть, - наконец произнес он. - 103 года прошло.

- Отчего же, Николай. Это я. Управители Жизни действительно живут вечно. Помнишь, как мы не спали сутками, маневрируя в темном пылевом облаке, наполненном кораблями противника и астероидами?

- Помню, - генерал замешкался и добавил, не смея сказать ее имя: - Госпожа.

- Там ты называл меня по-другому. Хочешь узнать, что было в тех контейнерах?

- Из-за чего мы потеряли 53 корабля? Да.

- В незапамятной древности на этой планете потерпел крушение звездолет врага. Его нашли и раскопали. Грузовые контейнеры, из-за которых “берсерки”, словно взбесившись, нападали на нас, были наполнены инопланетными артефактами. Расшифровка данных была долгой. Черный Сфероид мы нашли только благодаря им.

- О... - только и выдавил из себя генерал. “Браво, девочка. Врешь и не краснеешь”, - протелепатировал ей Михаил.

“Зато он верит”, - отозвалась Рогнеда.

“А ты с ним трахалась?” - спросил Управитель.

“С ним-то как раз и нет. Был слишком робок оттого, что очень хотел”.

- Везде, где возникают тяжелые ситуации, присутствуем мы, Управители Жизни, направляя и советуя, приказывая и карая. - Голос Рогнеды стал сильным и звучным. - Мы были у Черного Сфероида вместе с вами и тоже потеряли своих товарищей.

“Вот сука. - Михаил заливался беззвучным смехом. - Это ты даже не врешь. Ты просто п...здишь. Наши у Сфероида. Придумаешь же”.

“Посиди молча”. - В мыслепосылке Рогнеды чувствовалась досада.

- Расскажи о бое, - почти приказала Управительница.

- Должен ли я говорить правду?

- Да, это в ваших же интересах, - женщина снова перешла наофициальный тон.

- Зная нелюбовь Управителей Жизни к...

- Да, мы не любим “драконов” потому, что они нелюди. Это тупиковая ветвь развития человечества. Их многовековой прямой энергоинформационный обмен с блоками управления их звездолетов, война с автоматическими кораблями сделали их живыми компьютерами, биороботами, неотличимыми внешне от людей.

- Мне бы не хотелось раздражать вас, госпожа.

- Неискренность Управители Жизни наказывают гораздо сильнее. А у меня есть средства узнать, так ли вы думаете на самом деле.

Рогнеда подошла почти вплотную, наслаждаясь тем, как человек делал мучительный выбор.

- Ведь это несправедливо - наказывать за правду, - наконец выдавил он.

- Да, - Рогнеда улыбнулась. - Но ведь я еще и просто женщина. Если мне говорят раздражающие меня вещи, будь они хоть трижды правдивы...

- Я, я... - На генерала было жалко смотреть.

- Что? - Управительница была непреклонна.

- После этого боя мое отношение к “драконам” изменилось, - колебания генерала закончились. Все-таки он имел достоинство и мужество, чтобы не унижаться. - Я считаю, что “драконы” на много порядков превосходят гвардейские части Белого Патруля и Планетной Охраны в искусстве ведения боя.

- Вы уверены? - Голос Управительницы был ледяным.

- Да. Врагов было слишком много... Корабли противника слишком быстры... Я сорвал горло, отдавая команды, но все равно даже лучшие пилоты не успевали перестраиваться и уклоняться. - Голос генерала окреп. - Это был ад. Корабли моих парней вспыхивали один за другим, и никто не мог ничего сделать. Черный Патруль пришел к нам на выручку, хоть и у них самих дела шли неважно. Они вставали в круг, вытаскивая из подбитых звездолетов экипажи, не делая различия, “драконы” это или “ангелы”. Они прикрыли наши уцелевшие машины, чтобы мы смогли построиться.

Гиперпространственные установки наших крейсеров слабее, чем на “Драконе-4”. Белый Патруль не мог выйти из боя, мгновенно исчезнуть из жестокой мясорубки из-за высокого уровня пространственных помех. А “драконы” имели такую возможность, но не стали... Они провели нас сквозь преисподнюю к кольцам нуль-транспортировки.

Многие корабли Черного Патруля погибли при этом. Потом я узнал, что крейсеры “драконов” израсходовали до девяносто девяти процентов энергетических ресурсов. Этот бой все поставил на свои места.

Впервые за много лет с врагами воевали не “драконы” и “ангелы”, а космический флот Объединенного Человечества.

Различные прискорбные случаи заставили нас считать пилотов Черного Патруля нелюдями, но теперь мы знаем, что это наши товарищи, которые готовы прийти на помощь, не жалея себя, У знаем, что это солдаты, которые будут биться за Объединенное Человечество до последнего.

- Вот как... - Рогнеда продолжала пристально вглядываться в лицо “ангела”. - И все так считают?

- Если кто-нибудь из тех, кто был там, скажет обратное, я первый назову его подлецом. Офицеры моего полка того же мнения... - Лихорадочное возбуждение овладело генералом. Голова кружилась, перед глазами плыли цветные пятна. Сердце бешено бухало в груди.

- А как же сбитые машины при штурмовках незаконных поселений, обстрелы планет?

- То, что я увидел, заставило меня усомниться. “Драконы-мастера” расшвыривают крейсеры “берсерков”, как шавок. Их стиль ведения боя ни с чем не перепутаешь. Однажды мне приходилось отражать нападение “Дракона-4” в системе Эты Кассиопеи. Мастера так не летают. Это может быть только...

- Что только?

- Провокация! - выпалил “ангел” и вздрогнул, понимая смысл высказанного в лицо Управителям Жизни обвинения. - Я имел в виду, что в том корабле мог быть кто угодно, кроме пилотов-мастеров Черного Патруля.

- Вы уже все сказали, генерал, - ледяным тоном оборвала его Управительница Жизни. - Еще один вопрос напоследок. Оцените Черный и Белый Патруль.

- Простите, не понял.

- Я имею в виду боевые действия “драконов” против “ангелов”.

- Этого не может быть.

- Представьте чисто гипотетически.

- Хорошо... - Генерал помедлил. - У нас не было бы ни единого шанса. Нам нужно учиться их мастерству. Почему нашим пилотам не преподают тактику боя по руководству Эндфилда?! Мы бы за три года справились с “берсерками”, уничтожили эту заразу навсегда.

- Спасибо, генерал. Вы были искренни, и вы были неправы... - Управительница Жизни сделала паузу. - Я не буду наказывать вас. Можете быть свободны.

“Вызови бригаду врачей, у него пульс 140 и давление 230 единиц”, - передала Рогнеда Михаилу.

- Благодарю вас, госпожа, - генерал щелкнул каблуками, четко развернулся и направился к выходу.

По мере того, как он приближался к двери, его все сильнее мотало из стороны в сторону. Переступив через порог, “ангел” потерял сознание и рухнул со всего размаха лицом в ковер, даже не сделав попытки смягчить удар.

- Врача господину генералу, - церемонно и торжественно крикнула Рогнеда. Двери закрылись.

- Вот такой расклад... - задумчиво произнесла Управительница Жизни, когда они остались одни.

- Да, - Михаил усмехнулся. - Как это у тебя получается?

- Мужчина беззащитен перед женщиной.

- Когда я вижу такие сцены, мне всегда хочется, чтобы наконец тебе попался достойный противник. Ладно, не будем об этом.

- Мужская солидарность мучает? -Иронически спросила девушка.

- Да. Но что нам делать со всем этим? - задумчиво произнес Управитель. - Мы добились прямо противоположного результата. Флот не победил и не проиграл. Все осталось по-старому, кроме того, что “драконам” симпатизируют все те, кто должен был бы их уничтожить.

- Этот проклятый Эндфилд... Оказалось, что он не такой дурак, чтобы снова соваться в мясорубку.

- И денег срубил заодно, - Михаил откинул назад капюшон и иронически улыбнулся. - Теперь богат, и жених завидный.

- Не это главное, - оборвала его Управительница.

-А что?

- Теперь ему некуда деваться... - На лице Рогнеды появилась мечтательная улыбка.

- А “драконы”? - спросил мужчина, поглядев на нее исподлобья.

- “Поросята”... - бросила ему девушка. - Если мы не можем научить “ангелов” летать, как они, мы можем заставить их летать так же плохо, как мы. Это во-первых. А во-вторых - мы все в большой беде. Вдруг ему захочется пошалить. Как выяснилось, даже мертвый Капитан сможет жестоко отомстить, разрушив весь мир силой своей энергетической сущности.

- Ерунда. Спецкоманда Управителей Жизни вправит ему мозги.

- Не разделяю твоего оптимизма. Имея дело с Князем Князей, нельзя быть ни в чем уверенным. По крайней мере, управление Башнями контроля необходимо перевести с автоматики на ручное. И пусть наши наукари подумают, как поддерживать в человеке перманентную кому: здесь все средства хороши, биоэнергетическое воздействие, новые наркотики... Пусть придумают, как ввести навсегда его в состояние вечной, тупой эйфории, чтобы лишить возможности духа вырваться из оков тела.

- О, как ты мудра! Ты рассчитываешь даже не на десять, а на сто шагов вперед. Я, признаться, был уверен, что ты ему подыгрываешь, - в голосе Управителя Жизни чувствовалось удивление, смешанное с восхищением и страхом.

- Я просто старая сука... - устало сказала женщина.


Глава 11


ПОБЕДИТЕЛЕЙ НЕ СУДЯТ.


 

 

Прошло тридцать пять дней, прежде чем Эндфилд вернулся. Не спеша Джек поднялся по ступенькам, остановился у дверей, думая, какой скандал закатит ему Ника. Подождал немного, потом поднес ключ к гнезду приемного устройства замка. Никакой реакции. Заблокировано наглухо. Капитан позвонил, почувствовал, как сработал видеодатчик, и вскоре знакомый перестук каблучков донесся с той стороны. Дверь отворилась. Княжна стояла, прислонясь к косяку. Ее глаза были темны от гнева и волнения.

- Ты живой.

- Как видишь.

- Нам надо поговорить. Уехал, сказал на Несколько дней, а исчез так надолго. Мама приехала. Узнала, что ты взял около сорока миллионов. Хотела заявить в полицию, но деньги появились, даже больше, чем было. Я ничего не понимаю, Джек.

- Я все объясню. - Капитан притянул ее к себе. - Не сердись.

Он попытался поцеловать Нику, но девушка решительно высвободилась.

- Все слишком серьезно. Мама ждет нас в маленькой гостиной. Там все и расскажешь.

Старшая Громова встретила Эндфилда коротким сухим приветствием.

- Я полагаю, от меня ждут объяснений, - сказал Джек, поставив свой огромный чемодан и бесцеремонно разваливаясь в кресле, не дожидаясь, пока ему предложат сесть.

- Прошу иметь в виду, что если они меня не устроят, то я могу подать на вас в суд за мошенничество.

- Мама, - возмутилась Ника. - Ничего плохого ведь не случилось.

- Если раньше этот молодой человек был мне симпатичен, то сейчас я не знаю, что и думать о нем.

В ее голосе промелькнули назидательные нотки, а Джек подумал, что княгиня всего лишь на шесть лет его старше.

- Вкратце объяснение звучит следующим образом. Я взял деньги, купил на них акции верфей Победы, когда после обнаружения Сфероида всем показалось, что война уже закончилась и стоимость их упала до уровня туалетной бумаги. Потом продал, когда котировки возросли до прежнего уровня. Готов заплатить большие проценты за пользование капиталом и моральный ущерб, если вас не устраивает та сумма, которую я перевел.

- Ника никогда мне не говорила, что у тебя, - Громова-старшая перешла на “ты”, как раньше, - хорошие связи на Центральной бирже.

- Нет, леди. Просто удачный случай, мимо которого нельзя было пройти.

- Ты хочешь сказать, что безрассудно рисковал деньгами моей дочери?


- Нет, Клавдия.

- Джек, подобную операцию может осуществить крупная фирма или группировка с надежным прикрытием сверху, силовой защитой, доступом к секретной информации.

- Я это сделал в одиночку.

- Поведай нам, как возможно такое? - Клавдия иронически прищурилась.

- Как я узнал о вторжении, умолчу. Можете считать, что позвонил друзьям на Базу. Я прибыл на Победу к началу паники, где скупил по дешевке столько акций, чтобы не отбить у крупных воротил желания поднимать их стоимость.

- И что, ты один был такой умный? - спросила его Ника, которая молчала на протяжении всего разговора, внимательно наблюдая за малейшими оттенками его интонаций и мимики.

- Было там еще несколько. Часть убрали конкуренты, кому-то не повезло - трансферты застряли в компьютере, одного арестовали прямо в зале на торгах за мошенничество.

- Почему бы не сказать, что ты съел их всех?

- Ну, в конечном итоге да, хотя лишь к части случаев приложил руку.


Ника посмотрела на него и впервые смущенно улыбнулась, наклонилась к уху матери, сказала несколько фраз. Джеку не надо было слышать, чтобы понять - “16S”. Глаза Клавдии расширились, она с интересом поглядела на Капитана.

- Там такое творилось... Люди стрелялись, прыгали с балконов, умирали от сердечных приступов прямо в зале. Набрав необходимое количество акций, я залег на дно, пока в бездарной свалке у Черного Сфероида не погибли в облаках антиэнергии две трети Объединенного Флота Союза. На пятьдесят процентов он состоял из крейсеров “драконов”. Верфи получили огромные заказы, чтобы восполнить убыль боевой техники. Тогда я продал все. На меня смотрели как на ненормального.

- Джек, в самом деле, если бы ты все объяснил нам, то мы не стали требовать от тебя денег. У нас огромные связи, влияние, - сказала Клавдия. - Какие дивиденды ты упустил...

- Это ненадолго. Максимум через год этими бумажками будут оклеивать сортиры. Предчувствие меня никогда не подводило. Если бы я не продал бы их, то всех моих умений не хватило бы, чтоб остаться в живых.

- Дочка боялась, что ты все бросил и кинулся в Дальний Космос на помощь своим боевым друзьям.

Эндфилд расхохотался.

- Если они так глупы, что своими жизнями оплачивают чужую выгоду, то это их личное дело. Ведь я теперь человек почти гражданский.

Ника вздохнула облегченно, потом неуловимо нахмурилась.

- Та сумма, которую я перевел, собралась за три первых дня. Потом меня стали “пасти”. Остальное пришлось оставить в наличных. Потом запутал следы, и вот я здесь.

- Джек, опять врешь! - Ника искренне возмутилась.

- А зачем вам знать детали?

- Может, нас завтра перестреляют из-за тебя. Рассказывай.

- Я жил по чужим документам, работал по фальшивым доверенностям несуществующих компаний, а после моего отъезда на главном компьютере региональной Сети случилась авария, которая уничтожила часть данных. Все, что касалось меня, потеряно безвозвратно. Хоть мафиози и поняли, что за мной никто не стоит, мне удалось оторваться от них.

- Опять вранье.

- Да, - произнес Капитан, помолчал, невесело усмехнулся: - Ко мне прислали киллера. Но я его уговорил надеть мою форму и отправиться в космопорт.

- Ты сказал ему волшебное слово? - Княжна иронически сощурилась.

- Не совсем. Я пробил ему голову и вставил в мозги чип, вроде тех, какие вживляют синтетам. Мы были примерно одинакового роста, а наклеенные борода и усы, вполне объяснимые в такой ситуации, плюс темные очки сделали его весьма похожим на меня. Информация, заложенная в процессоре, заставила его двигаться и говорить так же, как я. Это сбило их со следа. Тем временем я выскользнул из отеля, в котором жил, через черный ход и уехал без помех.

- Вранье! - отрезала Ника.

- По дороге аэротакси прижали к земле и обстреляли гравилеты без опознавательных знаков. - Эндфилд скривился. - Водитель был убит, а я спасся тем, что прыгнул на пологий склон бархана. Утром я выбрался и попал в порт.

- Джек... - укоризненно сказала девушка.

- Ну, хорошо. Я был ранен и пролежал полночи на холодном песке до утра, пока, наконец, не смог более или менее сносно двигаться. Поисковые машины кружили всю ночь. С восходом у меня не оставалось шансов, хоть и сбил из бластера два глайдера из трех, когда те попытались атаковать в открытую. Я смог заблокировать инфракрасные и биодатчики, но при свете меня засекли бы визуально. Я посадил их корабль.

- Джек, ты серьезно ранен? - с тревогой спросила Ника. - Поверхностный ожог третьей степени на левом боку. Сейчас уже все зажило.

- А как ты заставил их сесть?

- Вышел с поднятыми руками, упал. Когда меня втащили в машину, кончил всех, кто был там. Выудил денежки, закопанные в песок, переоделся в чистое.

- С убитого?! - в ужасе воскликнула Клавдия.

Капитан утвердительно кивнул.

- Доехал до космопорта... Еще неделю путал следы, пересаживаясь с корабля на корабль.

- Джек... - укоризненно произнесла девушка

- Ну, в порту пришлось нейтрализовать еще десяток. Это были люди, которых никто не будет искать - мертвые души, они давно числятся погибшими от несчастных случаев, расстрелянными, умершими в лагерях - крутая группировка мною занималась. Потом лечил болячку, считал деньги, отдыхал.

Джек поразился, какими похожими стали мать и дочь. Они напряженно слушали, в расширенных глазах вспыхивали ласковые огоньки. Им нравился рассказ, он будил их чувственность, они готовы были простить его самоуправство и долгие дни беспокойств...

Эндфилд подошел к Нике, взял за руку, вывел в центр комнаты, открыл чемодан и вывалил на девушку огромный ворох кредиток высшего достоинства. Громадная куча денег заискрилась на свету зеленым сиянием голографических знаков. Княжна взвизгнула от неожиданности, потом стряхнула деньги с головы, вышла из изумрудного сугроба и крепко поцеловала. Джек чувствовал, как она дрожит от желания.

Клавдия с сомнением взяла пластиковую карточку, которая отлетела к ее ногам.

- И сколько ты заработал таким образом? - спросила она.

- Немногим больше четырехсот миллионов чистыми.

- А если бы тебя убили? - спросила девушка. - Неужели этот пластик стоит жизни?

- В конвое рискуешь гораздо больше. К тому же я завещал тебе все свое имущество. Может быть, мне хотелось устроить тебе купание в деньгах.

- Болтун, - сказала довольная Ника, обняв его сзади и положив голову на плечо. - Но больше никогда не смей так делать.

Ее мать вздохнула и по-особенному посмотрела на него:

- Джек, что за ребячество.

- Я всегда считал, что муж должен содержать жену, а не наоборот. К тому же мне казалось,, что ты не в восторге, что дочь спуталась с “безродным пилотом”.

- Я никогда не говорила этого. - Клавдия смутилась, но, быстро овладев собой, спросила: - Следует ли мне понимать это так, что ты просишь руки моей дочери?

- Совершенно верно, леди.

- Вообще-то, надо было бы в первую очередь спросить Нику. Захочет ли она выйти замуж за мужчину, который уже сейчас роется в ее кармане, как в своем, исчезает из дому, рискует жизнью, как последний “дракон”. Ох, прости меня, Джек.

- Ника, - Капитан повернул голову к ней. Она поймала его взгляд и улыбнулась особенной, теплой улыбкой. - Ты согласна?

- Разумеется, нет. Нам надо поговорить. Я буду у себя. Она решительно пошла к выходу. Эндфилд недоуменно посмотрел на Клавдию:

- Ты что-нибудь понимаешь?

- Не знаю, что на нее нашло.

Дверь в спальню была заперта. Джек постучал, замок щелкнул. Капитан потянул ручку на себя и вошел в комнату. Ника молча и неподвижно стояла посреди комнаты. Глаза ее потемнели от волнения, она тяжело дышала. Джек приблизился, положил руки девушке на талию и получил пару хороших оплеух по лицу. Княжна лупила бы его и дальше, но Эндфилд прижал девушку к себе, отдав на растерзание кулачкам золотоволосой фурии спину.

- Вот тебе за то, что ждала тебя, волновалась... - сказала она, задыхаясь и пытаясь вырваться. - За идиотское, пошлое представление, за то, что просил моей руки, не спросясь меня.

Ника престала его бить и неожиданно расплакалась.

- Я так рада, что ты жив, я скучала по тебе, места себе не находила... - быстро, захлебываясь слезами, говорила она, сотрясаясь от рыданий всем телом. - Как ты мог... А если бы тебя убили?

Эндфилд гладил ее по волосам и спине. Девушка успокаивалась, лишь прятала от Капитана свое лицо и тихонько всхлипывала.

- Никогда больше так не делай. - Она подняла голову. В заплаканных глазах появилось хитрое и лукавое выражение. - И вообще я жутко соскучилась по тебе. - Девушка слегка потянула его на себя. - Я хочу сейчас...

- А что скажет твоя мать?

- Она привыкла к моим фокусам. И вообще пусть знает, мы в ее разрешении не нуждаемся.

Примерно через два часа Джек с Никой вышли из спальни. Она даже не пыталась придать волосам подобие порядка, кое-как подпоясанный купальный халат распахивался при каждом шаге.

Девушка вошла в гостиную ленивой, расслабленной походкой сытой и довольной кошки, устроилась в кресле, накрыв ноги пледом.

Клавдия проигнорировала ее появление.

- Я полагаю, вы уже обо всем договорились? - вопрос предназначался Капитану, который появился в дверях в расстегнутой рубашке, перекинув через плечо кобуру с излучателем, веселый и довольный.

Эндфилд кивнул головой, усаживаясь рядом с Никой.

- Я думаю, что ты, Джек, совсем не понимаешь ценности того, что просто так бросил здесь. - Княгиня кивнула на андроидов, которые собирали кредитки, пересчитывали, аккуратно увязывали в пачки.

Мелкие роботы устроили настоящую охоту за деньгами, которые от сквозняка разлетелись под кресла и диваны.

- Я так не думаю. Уходя, я включил защитное поле вокруг дома.

- Дочка, свози своего жениха на Гелиос, чтобы он знал о том, какие удовольствия можно купить за презираемые им кусочки пластика. Мне кажется, Джек имеет об этом чисто умозрительное представление. Ну, не буду мешать вам. Развлекайтесь. - Княгиня пошла к выходу тяжелой и усталой походкой, уже в дверях она повернулась, окинула дочь с ног до головы и сказала: - И вот еще что. Я полагаю, что ты достаточно большая, чтобы спать с мужчинами, но недостаточно выросла, что бы не выставлять это на всеобщее обозрение в качестве доказательства своей взрослости.

Клавдия с силой захлопнула дверь, а Ника запустила ей вслед диванной подушечкой.

Эндфилд сосредоточенно глядел на носки своих тапочек и тихонько посмеивался. Вторая подушка предназначалась для него, но Капитан уклонился.

- Не думал, что ты будешь ревновать меня даже к собственной матери.

- А тебя, если будешь строить глазки, вообще убью, - девушка навалилась на него, уселась сверху, мутузя Джека. Вдруг она остановилась. - Никогда не думала, что буду с мамой ссориться из-за тебя. Не улыбайся, кобель.

Шутливая потасовка продолжилась с новой силой.

Внезапно княжна опустилась на него и прошептала в самое ухо:

- Моя добрая, заботливая мама стала отбивать у меня мужчину. Никогда ей не прощу.

- Может, все не так страшно, сходи поговори с ней.

- Другими словами - я, по-твоему, маленькая, ревнивая дурочка.

- Было бы странно, если я совсем бы не понравился твоей матери, ведь вы так похожи.

- Ты хочешь сказать, что не прочь поразвлечься и с ней? - Девушка слезла с него, скрестила руки на груди, глядя с холодным интересом. - Удачный выбор.

- Ты сама хоть веришь в то, что говоришь?

- Было бы за что, убила бы. - Ника улеглась рядом.

- Не все предрассудки, которыми набит наш бедный, глупый мир, плохи. Один из таких - аморально матерям отбивать женихов у своих дочерей, равно как и обратное. Соответственно, вряд ли она рассчитывала чего-то добиться.

- Знаток предрассудков... - засмеялась она. - Ты не представляешь, на что способны женщины, когда они любят.

- Значит, мисс, вы возводите меня в разряд завзятого сердцееда, в которого бабы влюбляются насмерть?

Девушка засмеялась:

- От скромности ты не умрешь, красавчик. - Княжна взлохматила ему волосы. - Действительно, пойду поговорю с ней. Я быстро.

Глубокой ночью девушка нашла Капитана в маленькой комнатке наверху, которую он превратил в свой кабинет. Ника догадалась, что Эндфилд там, по полоске света, который пробивался из-под двери. Открыла замок универсальным ключом. Джек спал одетым на диванчике, накрыв ноги пледом и устроив голову на маленькой, жесткой подушке.

Петли скрипнули, Капитан моментально слетел с дивана, взял девушку на прицел, еще не поняв, кто перед ним стоит.

Княжна вскрикнула, он проснулся окончательно.

- Джек, ты мог убить меня!

- Никогда больше так не делай. - Эндфилд вздохнул, пряча оружие.

Ника с опаской подошла к нему, обняла.

- Ты ведь не свернешь мне шею?

- Конечно, нет, - сонным голосом сказал Джек, усаживая девушку и кладя голову ей на колени.

- Бедный мой герой. Не смей больше рисковать никогда.

- Мне казалось, что тебе это нравится, - он ткнулся носом в ее живот, закинул руки на талию и расслабился, всем видом показывая, что собирается спать.

- Послушал глупую девчонку... Я говорила с мамой. Они были так счастливы вместе. Но пришел день - и все. Извещение, панихида... И больше ничего, пустота. Я была просто слепой, эгоистичной, маленькой дурочкой, которая была занята своими переживаниями. Как я ее понимаю теперь. Не знаю, как смогла бы жить на ее месте. - Ника всхлипнула.

Эндфилд поднялся, оторвал ее руки от лица, стал целовать мокрые щеки девушки.

- Перестань. Ничего не случилось.

- Как ты мог. Если тебе наплевать на себя, подумал бы обо мне, как бы жила без тебя.

- Я подумал. Как бы ты смотрела в глаза своим подругам, с их богатыми, чиновными, родовитыми мужьями, выгуливая бедного, безродного “драконишку”, пилота - существо, по их понятиям, презренное и низшее? Ведь не умение вести беседу, как они, есть, как они, иметь манеры, как у них, выглядеть, как они, определяет, чего стоит человек.

- Не буду говорить, что это мне было бы совсем безразлично... В конце концов, я достаточно богата, чтобы позволить себе это.

- А я достаточно горд, чтобы не идти, держась за твою юбку. - Джек резко отстранился.

- Я не то хотела сказать, - Ника смутилась. - Богатство и положение не главное. Я слишком люблю тебя, чтобы обращать внимание на мнение остальных.

- Девочка моя, любят лишь сильных и удачливых. Позиция “хоть какой, лишь бы был” проигрышна изначально. Больше она подходит твоей матери, которая сломалась от долгих лет пустоты и одиночества. Что касается твоего папы, то у нас, извини, конечно, когда начальство хотело порезвиться, на машину ставили монохромный маяк и пускали только во втором эшелоне, когда собственно никакой опасности не оставалось, организовав группу из трех-четырех штурмовиков для охраны. Ни один “дракон” не стал бы стрелять по меченому аппарату - слишком велика цена: комиссии, списание, расстрел.

- Ты хочешь сказать... - сдавленно проговорила девушка.

-.Да, именно это. Тщательно спланированное убийство. А то, что Юрий вдруг воспылал состраданием и любовью к вашему семейству, скорее всего говорит не в его пользу. Но тут я лицо пристрастное, могу и ошибаться.

Ника ничего не сказала, лишь слезинка вытекла из уголка глаза и прочертила влажный след по щеке.

Эндфилд поднялся, сел рядом, обнял за плечи. Они долго сидели молча.

- Пора спать, мой герой, - устало сказала девушка. - Завтра мы летим на Гелиос. Там в элитных игорных домах и клубах на рулетке и в карты ежедневно проигрываются миллиарды. Со мной ты сможешь туда попасть, если ты, конечно, этого хочешь. - Ника внимательно посмотрела на него.

- С условием, что это будет совместно нажитым имуществом, а на себя и меня ты больше не потратишь ни кредитки своих денег. - Джек улыбнулся.

- Даже на подарки? - Княжна в притворном ужасе закатила глаза.

- Отчего же. Мне нравится, когда мне изредка дарят какую-нибудь мелочь. - Капитан прижал девушку к себе, потом рывком поднял с дивана и закружил ее по комнате, радуясь, какая у него умная и сильная женщина. - Я тебя люблю.

- Я всегда говорила, что ты великолепный хищник. Пойдем поспим немного, если успеем, - раскрасневшаяся и довольная Ника лукаво посмотрела на него.


Глава 12.


ГЕЛИОС.


 

 

Белый “Альбатрос” медленно всплыл над прозрачными крышами комплекса для особо важных персон, над склоненными в поясных поклонах слугами церемониальной команды, суетой космопорта, над ненавидящими, равнодушными, оценивающими взглядами зевак, тропической зеленью планетарной поверхности, расположенной сразу за полевыми ограждениями внешних парковочных площадок. Пятнадцатиметровая широкая машина плавно развернулась и легла на курс, направляясь к резиденции княгини Громовой.

Слегка модифицированный бронированный армейский транспортер, каким, по сути, оставался глайдер класса “люкс”, изнутри обставили с вызывающей роскошью, смягченной лишь вкусом дизайнера, с бархатными драпировками по вновь входящему в моду постимперскому стилю. Две его палубы ломились от антиквариата: картин, статуй из мрамора и бронзы, мебели мореного дуба и красного дерева.

Клавдия на правах хозяйки показывала все это великолепие: гостиную, в которой непостижимым образом сочетались огромные панорамные блистеры и тяжелые портьеры с люрексом из золотых нитей, топографические экраны полного обзора и канделябры с восковыми свечами - обе хозяйки, молодая и старая, любили живой огонь.

Потом княгиня провела Джека в одну из двух господских спален, где располагалась огромная кровать под балдахином. По особенному взгляду, который бросила старшая Громова на это творение постимперских мастеров-мебельщиков, Эндфилд понял, какие оргии устраивает здесь эта еще не старая женщина.

Как и дома патрициев, парадный глайдер являл собой концепцию маленького мирка, в котором было сосредоточено все необходимое, включая даже газовый камин - чудовищную редкость во времена реакторов полного распада, и высшего класса конфигуратор, который располагался на первом уровне, рядом с тесными каютами прислуги, охранников и пилотов.

Окончив осмотр, княгиня, княжна и Капитан вернулись в гостиную.

Эндфилд с интересом разглядывал ландшафты планеты, проплывающие под бронированным монстром. Гелиос был очень богат жизнью: плотная, насыщенная кислородом атмосфера и изобилие воды наполняли каждый клочок суши труднопроходимыми джунглями, наполненными летающей, прыгающей, бегающей и ползающей живностью, по большей части видами, вывезенными со Старой Земли, среди которых встречались, однако, мутантные и аборигенные формы. Люди на этой планете селились на экваториальном материке, большую часть которого занимало мелководное море с множеством больших и маленьких островов, называвшееся Изумрудным..

Был на Гелиосе и южный полярный материк, заросший гигантскими деревьями, край озер, водопадов, туманов и радуг.

Люди старались не жить там: отдыхающие не претендовали на северные красоты, необходимости в городах на Арктиде не было. Зимние холода, недостаток кислорода, скачки магнитного поля над полюсами делали эту землю не слишком желанным местом.

Практически безлюдный континент изредка посещали партии лесорубов. Кое-где прятались охотничьи домики аристократов.

Джек разрешил сознанию устремиться дальше. Перед его мысленным взором поплыли громадные плавучие отели в экваториальных водах, комплексы отдыха и развлечений на редких , островах в тропическом океане. Капитан нырнул в темные глубины, обнаруживая в невероятно глубоких океанских впадинах выходы стартовых шахт баз Планетной Охраны, прошелся восприятием по коре планеты, обнаружив, сколько ходов и подземелий накопали люди за девять тысяч лет своего пребывания на Гелиосе. От самых примитивных убежищ с тюбингами из стали и бетона до гигантских складов, защитных бункеров, сверхсовременных автоматических заводов и линий транспортной сети. В древних заброшенных и забытых подземных городах еще сохранился дух -того времени, когда океаны планеты кипели от лучей полного распада, а огненные валы пожаров прокатывались по континентам.

Эндфилд в который раз подивился той удивительной стойкости и силе рода человеческого, которая всякий раз позволяла ему возродиться и вновь наполнить собой Вселенную.

- Джек, как тебе у нас нравится? - спросила его княгиня.

- Внешне ничего, только непривычно много воды. Дельта в этом отношении победнее, - ответил ей Эндфилд, мгновенно возвратясь в полутемную гостиную летящего в стратосфере “Альбатроса”.

Небо потихоньку голубело, звезды меркли. Мощная машина круто снижалась над материком. Вскоре показался дворец княгини. Он стоял на возвышении, не то скале, не то искусственно насыпанном холме, откуда широкая лестница спускалась к самой воде. Правильный квадрат темного здания увенчивала огромная прозрачная пирамида, прикрывая традиционный зимний сад, по углам которой находились четыре маленькие пирамиды над световыми залами.

Глайдер сделал круг над островом. Показались квадратики полей, скотные дворы и конюшни, маленькие домики, в которых жили люди княгини. Машина пролетела над лестницей, ведущей к самой воде, покатыми крышами дворца и вошла в створ ворот в одной из плоскостей пирамиды. “Альбатрос” плавно опустился на черные плиты зала, блестевшие, как темное зеркало.

Хозяек встречали. По обеим сторонам дорожки, подходившей к трапу, построилась маленькая армия княгини. Накачанные охранники в униформе с гербом рода Громовых на левой стороне груди, вооруженные катанами и лазерными бластерами, стояли в разомкнутом строю, расставив ноги на ширину плеч, положив руки на рукоятки мечей и пистолетов. Когда молодая и старая княгини сошли с трапа, сопровождаемые телохранителями и Джеком, начальник дворцовой охраны выкрикнул команду, и блестящее лезвие его парадной катаны взметнулось ввысь.

Звонко щелкнули каблуки мордоворотов, охранники вытянулись в струнку. Их командир с погонами майора молниеносно спрятал меч в ножны. Печатая шаг, он подошел к прибывшим. Пролаял короткий доклад.

Женщины выслушали его без тени улыбки. Потом княгиня на правах старшей хозяйки благосклонно махнула рукой, показывая, что довольна приемом. Командир подразделения проорал команду. По залу пронесся тяжелый шорох, стоящие в строю приняли первоначальную стойку.

Клавдия представила ему Джека:

- Майор ВКС Джек Эндфилд. Наш гость.

- Мама, это мой жених, - с вызовом сказала Ника. Женщины обменялись улыбками, в которых сквозили раздражение и невысказанная угроза.

- Да, разумеется, девочка. Это твой жених... - ответила ей княгиня, вложив в эти слова ядовитую насмешку.

- Рад приветствовать вас, господин.

Начальник охраны отдал ему честь.

- Здравствуйте, - ответил ему Капитан, кивнув головой и пожав протянутую руку. - Ваши подчиненные производят прекрасное впечатление: отличная физическая форма, выправка. Я уверен, что они хороши в рукопашном и огневом бою.

- О да, - расплылся от похвалы офицер. - Я не даю им обрасти жирком.

- Наверное, это непросто при размеренной и спокойной жизни?

- Да, господин Джек. Неотесанным деревенским; парням, каковыми, по сути, являются мои солдаты, понятие самодисциплины не слишком знакомо.

Процессия подошла к высоким, резным дверям, которые медленно и плавно распахнулись при ее приближении.

- А вот, кстати, еще одна причина, - шепнул ему начальник охраны, когда они вошли в соседний зал.

Там были построены слуги во главе с управляющим. Лакеи, камердинеры, швейцары, коридорные, горничные, повара и кухарки.

Клавдия представила Капитана, вновь умышленно назвав его “гостем” и только после некоторой паузы “женихом молодой госпожи”. Эндфилд сказал несколько приветливых слов управляющему о его подчиненных, обменялся с ним рукопожатиями. Княгиня была немногословна, она приветствовала всех, приказала разместить “господина Джека” в левом крыле, оказывать почтение, как и ей самой, и беспрекословно выполнять его приказы.

Капитан сверхчувственным восприятием отметил удивление людей и определил причину. “Однако!” - подумал он. Закончив, Клавдия поручила Джека мажордому, затем величественно и медленно удалилась вместе со своей дочерью в сопровождении слуг и охранников. Ника, которая в течение всей церемонии заметно нервничала, перед тем как уйти, с тревогой посмотрела на Эндфилда. Во взгляде было желание пойти с ним, отгородить его от всех, поцеловать, наплевав на строгий этикет торжественного приема, страх и ревнивое чувство уязвленной собственницы, которая вынуждена делить своего любимого с кем-то еще.

Капитана сопровождала пышная свита. Носильщики тащили чемоданы, сзади доносился легкий стук каблучков горничных и топот сапог телохранителей. Его как почетного гостя лично сопровождали начальник охраны и управляющий имения. Хозяйка дома расщедрилась, поселив его по высшему разряду.

Вскоре Эндфилд сидел в зале приемов своих апартаментов, и ему представляли его личных охранников, пилотов, конюхов, лакеев, массажисток, поваров, горничных, слуг. Джек, прекрасно понимающий благодаря сверхчувственному восприятию правила игры, важно кивал головой и пронизывал насквозь оценивающим взглядом людей. Когда ритуал был закончен, Капитан поблагодарил всех и отпустил заниматься делом, особенно выделил управляющего, сказав ему пару приветливых фраз и пригласив зайти позже, когда тот даст отчет госпоже о делах.

Командира охраны он попросил остаться. Мажордом ничуть не удивился и оставил их с уверениями в глубочайшем почтении и пожеланием всяческих благ.

- Я полагаю, нам нужно поговорить, - начал Капитан, когда закрылась дверь.

- Вы очень проницательны, господин Джек.

- Для вас просто Джек, и будем на “ты”.

- Хорошо, Джек. Меня зовут Виктор. Мужчины обменялись рукопожатиями.

- Ты хочешь рассказать о мерах безопасности, принятых в доме княгини? Ну что нельзя выходить после захода солнца на открытые террасы без специального ключа? И так далее...

- Да, именно об этом. Дом господ Громовых, ввиду своей привлекательности для криминального элемента, снабжен массой систем защиты, ловушками и устройствами регистрации видео и звуковых сигналов. Для персон третьего имущественного класса эти хитрости могут показаться излишними и вызывать раздражение...

- Крейсеры и помещения баз Черного Патруля просто наполнены ими, - мягко оборвал его Эндфилд. - Правило одно - носить специальный ключ допуска, опознавательный маячок для этих систем.

- Да, это так, господин, - перешел на официальный тон офицер.

- Не обижайся, - сказал Капитан. - Давай лучше посмотрим спортивный зал и тренажеры. А эти правила я обязуюсь выполнять. У тебя не будет со мной проблем.

- Давай, - Виктор направился было к внутреннему лифту.

- Ничего не забыл? - остановил его Джек. - Мой идентификационный ключ. Он лежит у тебя во внутреннем кармане с правой стороны.

- Ах да, извини. - Офицер охраны протянул Капитану медальон.

Эндфилд внимательно рассмотрел его со всех сторон.

- Тут инициалы, - Капитан вопросительно посмотрел на начальника охраны.

- Да, раньше он принадлежал мужу хозяйки.

- И живу я в его комнатах?

- Да, - профессиональное умение офицера охраны не удивляться ничему, не изменило Виктору.

Не дожидаясь объяснений, Джек активировал и настроил сигнальный маячок, и они направились в спортивный зал.

Мужчины спустились на несколько уровней ниже, в тир.

- Для начала постреляем, - предложил Эндфилд, подходя к огневому рубежу, - Я не испорчу автоматику мишеней, если воспользуюсь своим пистолетом?

- “Громобой”? - Виктор мельком взглянул на оружие, которое Капитан извлек из подмышечной кобуры. - На тренировочной мощности можно.

Он достал свой громоздкий лазерный пистолет, вставил в рукоятку блок микрореактора.

- У вас тут спокойно? - поинтересовался Капитан. - Вижу, ты носишь оружие незаряженным.

-А ты?

- Нет. У нас принято держать ручные излучатели готовыми к бою.

- Это ведь опасно. Случайное нажатие, и... К тому же он у тебя поставлен на полную мощность. - Офицер покачал головой, увидев, как Эндфилд ставит регулятор на минимум. - Здесь везде полевая броня, может быть рикошет.

- В общем, ты прав, но кто заставляет нажимать гашетку случайно?

В течение пятнадцати минут мужчины сосредоточенно палили по мишеням: ростовая неподвижная, бегущая, круглая. Потом сделали перерыв - лазер начальника охраны перегрелся от стрельбы.

- Что-нибудь выпьем? - предложил Джек.

- Давай.

- Сок? Кофе? Чай? Покрепче? - Лучше апельсиновый сок, я на службе.


- Хорошо, я тоже не любитель спиртного, - одобрил его выбор Капитан.

Джек отдал распоряжение, и вскоре появилась горничная, держа поднос с двумя стаканами сока. Она шла, смущенно улыбаясь, покачивая бедрами. Короткое обтягивающее платье и прозрачный передник позволяли рассмотреть ее весьма привлекательную по стандартам деревенской красоты фигуру: широкие, полные плечи, налитые силой руки, большой зад и немного коротковатые, массивные ноги.

На лице под наивно-лукавой улыбкой проступало волнение, трепет и напряженное ожидание. Низкое декольте открывало свежую, упругую грудь.

Она присела в легком поклоне и протянула мужчинам поднос. Эндфилд поблагодарил ее, а Виктор ущипнул за попку, отчего девушка вся вспыхнула и наигранно-негодующе воскликнула: “Ну и озорник вы...” - посмотрев при этом на Джека. Капитан небрежно махнул рукой, отпуская горничную.

Девушка пошла, стуча каблучками, вздрагивая и смущаясь от взглядов мужчин, скользивших по ее голым ногам и туго обтянутой платьем заднице.

- Однако, - в раздумье произнес Джек. - У меня создалось впечатление, что она готова была отдаться прямо здесь.

- Кисочка - п... сочка. Ты еще не знаешь, в какой малинник попал. Они все такие: крепкие, ядреные, готовые лопнуть от желания... - Виктор вздохнул. - Теперь понимаешь, как трудно поддерживать дисциплину. Охранников они особо не жалуют, даже меня, а вид у них... Живая порнография, одним словом.

Виктор посмотрел на табло, которое фиксировало результаты, многозначительно покивал головой.

- Как насчет фехтования? - спросил Эндфилд.

- Очень даже можно. У нас сражаются боевым оружием, защищая доспехами лицо, грудь и то, что ниже пояса.

- М-да... - неодобрительно вставил Капитан. - Представляю. Нет, не пойдет. Деревянные клинки, полная защита и настоящий бой.

- Как скажешь. - Начальник охраны подумал, что Эндфилд, не будучи силен в схватке на мечах, опасается за себя.

После недолгой подготовки они встали в позицию. Виктор принял классическую стойку, вытянув катану вперед. Эндфилд стоял как ни в чем не бывало, опустив меч. Офицер сделал выпад, целясь в грудь Джека. Тот отклонился, пропуская клинок и сделав полшага боком, ударил своим оружием по шее противника. Майор упал. Капитан помог ему подняться.

- Ты понял теперь, зачем защита?

- Да, если бы не “ошейник”, ты срезал бы мне голову даже этой деревяшкой, - произнес начальник охраны, потирая горло. - В Черном Патруле все такие?

- Разные, - ответил ему Эндфилд. - Ты думал, что “драконы” незнакомы с ближним боем?

- Есть такое мнение. Оказывается, это не так...

Раздался сигнал телефона. На экране появилась княжна.

- Здравствуй, мой герой, - произнесла девушка Иронически. - Найдется ли у тебя время для моей персоны?

- Конечно.

- Я сейчас приду.

- Хорошо, любимая.

Джек попрощался с Виктором и направился в зал приемов своих апартаментов...

Телефон взрывался зуммером. Все новые и новые лица возникали на экране с банальными вопросами: “Как дела, как отдохнула, что нового?” Всплывали совершенно неинтересные Капитану события, подробности о незнакомых ему людях. Для Ники это явно что-то значило. Девушка говорила с неподдельным интересом, улыбаясь и смеясь, поощряя собеседников на разговор.

Джек поражался, как меняется она от собеседника с собеседнику. Со старой теткой она выглядела молодой серьезной женщиной, с подружками - совсем девчонкой. С мужчинами, которые ей звонили, она казалась скучающей королевой, которая снисходит до разговора со своими подданными.

Под конец Эндфилду надоело сидеть рядом, то и дело попадая в фокус видеодатчика. Он устроился на диванчике поодаль и принялся за свои расчеты. Установил контакт с квик - установками, и вскоре его данные вплелись в общую напряженную вибрацию антенных куполов.

- Вижу, ты не теряешь зря времени, - сказала девушка неопределенным тоном, в котором все же проскальзывала легкая досада. - Ты всегда при деле.

- Жизнь коротка, - усмехнулся Капитан. - Если хочешь успеть, надо торопиться.

Слова Джека расстроили княжну. Она приказала секретарю на коммутаторе не соединять ее ни с кем, подошла к Эндфилду, который совершенно непроизвольно заблокировал изображение на экране своего компьютера.

- Джек, я люблю тебя, - сказала девушка, положив ему руки на плечи.

Раздался зуммер. На экране появилось лицо секретарши.

- Какого черта?! - рявкнула княжна.

- Госпожа Клавдия приглашает вас обсудить вопросы, связанные с сегодняшним вечерним приемом, - голос был лилейно-невозмутимым, лицо благожелательным.

- Спасибо, - Ника вложила в свой голос всю иронию, на которую была способна.

- Что мне передать госпоже Клавдии? - так же ровно произнесла девушка.

- Я иду, - с раздражением сказала младшая Громова.

- И я люблю тебя, - ответил ей Капитан. - Ты уходишь надолго?

Ника вздохнула, покивала головой и пошла к дверям, устало покачивая бедрами. На пороге она бросила короткий быстрый взгляд на Джека. Тот был погружен в расчеты, в глазах отражалось свечение символов экрана.

Корона уже потеряла свою ослепительную яркость, стала тускло-красной, утопая лучами в насыщенной влажными парами плотной приземной атмосфере. День клонился к вечеру. В лучах заходящего светила дворец казался глыбой черного камня, увенчанной пылающими шапками пирамид. Гости потихоньку собирались. В честь приезда княгиня и княжна собрали знакомых и близких родственников. Глядя на опускающуюся за горизонт кровавую звезду, Эндфилд с огорчением подумал, что им с Никой так и не дали побыть наедине. Малозначащие фразы, звонки, Громова-старшая, которая под любым предлогом отрывала девушку, шикарные апартаменты, сексапильные служанки... За этим явно что-то стояло. Капитан отошел от окна, посмотрел на себя в зеркало. Его лицо приняло благородно-величественное выражение, правая рука подняла воображаемый бокал. Он усмехнулся и направился в зал.

Малый прием отличался демократичностью и почти дружеской, свободной атмосферой. Глашатай не выкрикивал имен вновь прибывших, еда не превращалась в священнодействие с дюжиной столовых приборов, переменами блюд, дышащими в затылок лакеями и обязательным этикетом застольных разговоров. Приглашенные перемещались по залу, иногда сбиваясь в кучки для обсуждения очередных сплетен, присаживались на Диванчики и за столики для карточных игр, болтали, развлекались вовсю. Лакеи разносили шампанское и легкую закуску для подогрева праздной бездумной атмосферы приема. В толпе выделились серые и синие мундиры офицеров и черные платья женщин в трауре.

Вновь прибывшие гости, как было положено в таких случаях, подходили к хозяйкам дома и, поздоровавшись со старшей и молодой княгинями, отправлялись веселиться.

Джек ничем особенным не выделялся из толпы, разве что наметанный глаз мог заметить слишком крепкие для среднего человека мускулы и излишне точные и аккуратные движения. Он стоял рядом с хозяйками дома. Никто не обращал на него особого внимания.

Клавдия и Ника представляли его своим знакомым. Капитан жал руки мужчинам, многие из которых были одеты в синюю форму, говорил комплименты дамам и чувствовал себя ученым тюленем в цирке, которого хорошо выдрессировали для исполнения несложных трюков.

Время тянулось чрезвычайно медленно. Эндфилд чувствовал обращенный на себя интерес мужчин и женщин. Спросить напрямую не позволяли правила хорошего тона, но гости шушукались, кто же этот молодой человек. В конце концов общественное мнение сошлось на том, что это новый любовник княгини.

Наконец вечер дошел до своей кульминации. Когда гости были в хорошей кондиции, успев набраться шампанского и накуриться шалалы, Клавдия попросила внимания.

- Дамы и господа! - произнесла она. - Хочу сообщить вам о помолвке между моей дочерью и Джеком Эндфилдом, майором Черного Патруля в отставке.

Ответом был нестройный гул голосов. Трудно было найти более неудачное время для этого объявления. Ника стояла поодаль и была к этому совсем не готова. Вокруг Джека сразу образовалось свободное пространство, наполненное пристальным вниманием и холодным отчуждением. Только что он был частью этого зала, этого вечера, этой толпы и в один момент оказался на уровне прислуги.

Девушка метнула ненавидящий взгляд на мать, посмотрела на Капитана и под взглядами знакомых, подруг и родственников подошла к “дракону”.

.

-Да, это правда, - Ника обняла его и поцеловала. - Джек - лучший мужчина из всех, которых я встречала в жизни.

Пауза длилась. Княжна с вызовом смотрела на окружающих. Эндфилд чувствовал, как по ее телу, едва прикрытому полупрозрачным платьем, скользят взгляды мужчин.

Ника привлекала многих. Юноши и зрелые мужчины находили ее красивой и сексуальной, многие имели на нее виды в плане постели и брака.

Девушкам и дамам она тоже нравилась; молодым - открытостью и безудержным весельем, женщины постарше находили ее не по годам тактичной и рассудительной и считали, что из младшей Громовой выйдет толк.

Вопрос о партии молодой княжны сильно волновал общество. Теперь, выбрав безродного пилота, существо, стоящее в их понятиях не выше лакеев и мелких почтовых служащих, она оскорбила не только негласные правила, принятые в аристократической среде, но и былые симпатии патрициев.

- Пропустите, господа, - раздался пьяный голос. Из толпы выбрался синемундирный капитан. Он подошел к Джеку, щелкнул каблуками, отдавая честь.

- 302-й гвардейский полк Планетной Охраны. Участвовал в бою у Черного Сфероида.

Эндфилд кивнул, приветствуя его на военный манер. Они вновь обменялись рукопожатиями.

- Спасибо, майор, спасибо вам всем... - сказал офицер и, повернувшись к толпе, с угрозой спросил: - Тут, кажется, кто-то имеет что-то против Черного Патруля? Так вот знайте, шпаки, что если бы не “драконы”...

- Вася, Васенька! Не надо, прошу тебя... - пожилая женщина схватила его за руки. - Простите его, он только с фронта. Там погиб почти весь их полк. Моего сына вытащили буквально из самого пекла.

И мать повела свое пьяное чадо, уговаривая его вести себя прилично.

Стена была сломана. К Нике сначала неуверенно и робко, затем все смелее стали подходить подруги с поздравлениями. Несколько военных подошли к Эндфилду с разговором.

Вскоре приличия были соблюдены. Ника, чмокнув Капитана в щеку, убежала посекретничать с подружками. Около Джека собралось множество мужчин. Офицеры обсуждали боевые действия, а гражданские внимательно слушали и радовались, если им удавалось вставить умное слово в разговор. Издали только и было слышно: “двойная спираль”, “фланговая атака”, “удар полями по корпусу”, “плотное построение”.

Очень скоро разговор переменил тему. Приказав паре лакеев следовать за ними, мужчины переместились на балкон, откуда стали доноситься раскаты гомерического смеха.

Джеку пришлось вспомнить старые курсантские анекдоты про комендантскую роту, вонючие носки, гауптвахту, девок и тупое начальство. Его слушатели хватали с подносов коньячные рюмки и жадно их опустошали. Темы становились все более солеными, а слушающие Капитана мужчины все больше изнемогали от хохота и пьянели.

- Браво, браво, - раздался голос Ники. Она несколько раз хлопнула в ладоши. - Позвольте, господа, украсть у вас моего жениха.

Члены кружка расступились и сконфуженно умолкли. Капитан развел руками, показывая, что тут он бессилен. Девушка отняла у Эндфилда рюмку, взяла его под руку. Сборище распалось. Кто ушел сам, особо ретивых и не в меру пьяных увели дамы.

- Вот уж не знала, что ты любишь выпить в компании, - сердито сказала она, приведя Джека к себе. - Мне кажется, что гости в состоянии обойтись без нас.

- Пить и делать вид, что пьешь, - большая разница, - ответил ей Капитан совершенно трезвым голосом.

- Никогда еще ты не был так похож на мужлана и солдафона.

- Зрители были в восторге. Не говорить же им, что счастье для “драконов” заключается в том, чтобы погибнуть в бою, прикрывая их патрицианские задницы. Пусть они выслушивают это от нижних чинов.

- Джек, - Ника настойчиво заглянула ему в глаза, - какой ты на самом деле? - Не понял. - Я не узнаю тебя.

- Значит, хорошо стараюсь, - усмехнулся Эндфилд.

Наутро Капитан, оставив сладко спящую Нику, вернулся к себе. Выполнил обычный разминочный комплекс, сходил в оранжерею, выбрал самую красивую красную розу и приказал отнести молодой княгине, когда она проснется. В его покоях вертелись горничные, смахивая пыль. Эндфилд, еще раз подивившись их пустоголовости, связался с начальником охраны и направился в контрольный пост дворца. .

Следующие три часа они с Виктором проверяли работоспособность систем защиты и оповещения.

Майор получил втык от Капитана за то, что механизмы горизонтальной и вертикальной наводки лазерных пушек не обеспечивают необходимой скорости перемещения луча, а локаторы не берут низколетящие цели. Правда, Джек смягчил это тем, что подарил оставшиеся после командировки на Победу комплексы глубинных радаров, которыми и заменили устарелые электромагнитные локаторы.


Капитан вернулся к себе, весь перемазанный графитовой смазкой и жидкостью из гидроприводов.

В его апартаментах по-прежнему крутились горничные. Часть их смахивали пыль, часть наводили порядок в комнатах. Девичьи голоса наполняли пространство. Эндфилд сказал, что желает помыться, намекая на то, что неплохо было бы оставить его одного.

Пара девушек отправились готовить ему ванну, больше напоминающую небольшой бассейн. Старшая горничная, ничуть не смутившись, спросила, не желает ли господин, чтобы ему сделали массаж, и скольких господин желает взять с собой для прочих удовольствий.

Девушки с пунцовым румянцем на щеках построились в шеренгу, предлагая себя на выбор. Парочка уже успевших накинуть соблазнительные полупрозрачные халатики на голое тело подразумевалась как само собой разумеющееся.

Джек ответил ей, что желает, чтобы его оставили одного. “Как, господин будет мыться САМ?!!” - удивление в голосе старшей горничной не имело границ. Эндфилд приказал всем убираться. Девушки ушли до крайности раздосадованные и обиженные, вкладывая в каждое движение все женское презрение, на которое было только способны.

Приняв ванну, Капитан отправился к Нике, решительно приказал ни с кем ее не соединять, выключил телефон. Девушка валялась в постели, кушая шоколадные конфеты из огромной коробки. Вокруг валялись обертки и фантики.

Княжна явно была не в духе. Она хмуро окинула взглядом Джека, который, скинув халат, плюхнулся рядом. Он ткнулся ей головой в бок, положил руку на попку. Ника отвернулась и сердито насупилась.

- Что с тобой? Я соскучился.

- Так, ничего. .

- А все-таки? - Эндфилд насильно повернул ее, навалился сверху.

- Господин желает позабавиться еще и со мной.

- О чем это ты? - удивился Капитан.

- Неужели маленькому жеребчику из Черного Патруля недостаточно было десятка горничных, - с иронией сказала девушка, - что он набросился еще и на свою невесту. Какая недоработка со стороны обслуживающего персонала. Надо еще сучек пятнадцать, чтобы господин Джек был полностью удовлетворен.

- А, ты про это...

- Да, про это, - с вызовом произнесла Ника. - И как тебе девочки?

- Да вот как-то не возбудили, - ответил ей Капитан. - Я их выгнал... Приказал заменить андроидами.

- Господин предпочитает секс с роботами? А господину не кажется, что он извращенец? - произнесла девушка, улыбаясь и закидывая руки ему на шею.

- Любить одну женщину - это извращение?

-У нас - да.

- А я плебей в этих вопросах, - Джек откровенно смеялся. - И намереваюсь таковым остаться.

- Тогда пойдем, - сказала Ника, аккуратно высвобождаясь от его объятий. - Я кое-что тебе покажу.

Вскоре они, пройдя потайными дверями и коридорами, оказались в комнате, стены которой были затянуты алым бархатом, а на полу лежал алый ковер. По стенам находились различные приспособления для садомазохистских игр: плетки, маски, наручники, цепи и кандалы. Стояли станки для фиксации тела в различных положениях, “качели любви”, прочая сексуальная атрибутика.

Посредине находилось устройство непонятного назначения, напоминающее скорее прибор для медицинской диагностики, чем средство для любовных утех.

- Ложись и ничего не бойся, - дрожа от волнения, произнесла девушка.

Капитан лег. Его голова оказалась между индукторами. Ника развела Джеку руки и ноги, притянула их к ложу широкими кожаными ремнями.

Мягко запульсировали внутренности машины. Девушка уселась сверху, приняв его в себя. К ней сверху опустился другой индуктор. Все поплыло перед глазами Капитана. Джек уже не чувствовал, как безумно бьется на нем девушка, царапая его грудь когтями, не чувствовал тела, вообще ничего.

Эндфилд проваливался в серое ничто, скорость возрастала, и не было конца этому падению. Вдруг внизу он увидел призрачный дрожащий огонек, горящий непередаваемо отвратительным пульсирующим светом. Этот свет расширялся, приобретая длину и ширину, структуру, похожую на рябь на поверхности ртутно-блестящей жидкости. Внезапно Джек понял, что если он рухнет туда, в хищную глубину этого гигантского океана, возврата не будет. Несмотря на иллюзию, пробудившаяся нечеловеческая часть Эндфилда нашла уязвимое место в системе и послала разрушительный импульс электронике. Он вернулся к действительности.

- Ну зачем, зачем ты это сделал!! - рычала княжна. - Дурак, скотина, трус. - Девушка яростно крутила бедрами, ловя остатки наслаждения, стонала, и в стоне было слышно разочарование.

Джек освободился от ремней, влепил ей хлесткую пощечину и скинул с себя.

Ника упала рядом и осталась лежать лицом вниз. По тому, как ходили ее спина и плечи, было видно, что девушка беззвучно рыдает. Капитан встал, нашел аптечку, намазал расцарапанную грудь регенерирующим раствором, неторопливо оделся.

Ника молчала.

- Скажи, зачем тебе это понадобилось? - наконец спросил Джек.

Девушка не ответила.

- Ника, это очень серьезно, - вновь произнес Эндфилд, больно взяв ее за плечо твердыми, бесчувственными пальцами и повернув лицом к себе.

- Ну? - спросила девушка, взглянув на него заплаканными глазами.

- Зачем ты это устроила? - повторил вопрос Капитан, внимательно и спокойно разглядывая ее. - Советую говорить правду.

- Ты... - потрясение произнесла княжна. - У тебя...

-Что?

- У тебя такое лицо... Я понимаю теперь... Мне говорили, что ты можешь убить меня...

- Не знаю. Может быть. Скажи, зачем ты все это устроила? Я чуть не умер на этой проклятой машине любви.

- Знаешь, Джек, ты будешь верен, пока сам молодой, пока я молода и свежа. Станешь постарше, и вновь у нас заведутся смазливые горничные... Ты не будешь пропускать ни одной юбки. Все мужчины таковы. Я же вижу, как смотрят на тебя женщины.

- Бред...

- Я знаю, - сурово сказала девушка. - Мне хотелось, чтобы ты пережил со мной такое наслаждение, чтобы потом все другие женщины были бы для тебя просто тенью, чтобы ни с одной бы ты не испытал такого... - Заметив, как переменилось лицо Эндфилда, Ника выкрикнула: - Я хотела, чтобы ты хоть раз кончил в меня... Все боишься потратиться, думаешь, лучше найдешь, здоровье свое драгоценное бережешь... А я хочу быть у тебя единственной... Дура, наверное...

Девушка с силой вырвалась из его рук и снова затряслась в рыданиях.

Некоторое время они молчали. Ника плакала. Потом, привлеченная странными булькающими звуками, которые издавал Джек, девушка подняла голову.

Капитан смеялся. Он делал отчаянные попытки сдержаться, но не получалось. Он хрюкал и всхлипывал от подавляемого хохота.

- Ты чего? - Девушка испугалась, думая, что он сошел с ума. - Что в этом смешного?!

Эндфилд не смог больше сдерживаться и засмеялся открыто. Это было так заразительно, что Ника тоже начала хохотать.

- Ну, и что смешного я сказала? - обессилено спросила девушка, когда они закончили.

- Я слишком хорошо знаю себя. - Ты намекаешь, что я ревнивая, обезумевшая от любви дурочка?

Джек кивнул головой.

- Спасибо, - девушка горько усмехнулась. - Наверное, ты прав.

- Зря ты привела меня сюда.

- Почему?

- Ты ведь была здесь до меня с кем-то еще? - Джек внимательно взглянул ей в глаза.

- Нет... - девушка с испугом посмотрела на него.

- Ну, пусть будет так, - как-то глухо и поспешно произнес Капитан.

Перед его глазами встали обнаженные тела Ники И Юрия, извивающиеся под разрядами энергетических полей в превосходящем все мыслимое и немыслимое, чудовищном, искусственном, запредельном наслаждении.

Девушка перехватила его взгляд. Она сникла, потухла и стала одеваться.

За ужином на реплику Эндфилда, что он избавился от прислуги, заменив ее роботами, Клавдия ехидно заметила, что если бы он их оставил, то, наверное, ничего бы не поломалось. Княгине уже сообщили об испорченной Никой и Джеком машине.

Эндфилд сидел на мягких кожаных сиденьях герметичного салона, среди розового дерева, золота, бронзы, берггласа, зеркал, уже Порядком уставший от визитов к родственникам невесты, их скрытой неприязни, замаскированной любезными улыбками. Белый “Альбатрос” нес их от загородной резиденции княгини.

Капитан позволил нарядить себя женщинам и теперь жалел об этом. Белые ботинки с длинными носами казались неудобными, скользкими, после коротких армейских сапог на рифленой подошве. Накрахмаленный воротничок сдавливал шею, тончайшая ткань рубашки создавала чувство незащищенности тела.

Мать и дочь сильно накрасились и оголились по последней гелиосской моде: полупрозрачная ткань, вырезы, разрезы. Блестели драгоценные камни. С ними соперничали кровавые губы, ногти, подведенные глаза.

Клавдия курила сигарету на длинном мундштуке, резкий запах травы разносился по салону. Ника вертелась перед зеркалом. Женщины опробовали на Джеке свои чары, бросая томные взгляды, показывая ровные белые зубы в деланных чувственных улыбках. Эндфилд медленно зверел в этой суете.

На его счастье, с ними летел двоюродный брат Ники, человек с бледным и усталым лицом по имени Олег. В конце концов они забились в дальний угол салона, подальше от стихийного бедствия в виде двух охорашивающихся и взвинченных дам.

Молодой аристократ вдыхал наркотический аэрозоль из короткой металлической трубки, глядя остекленелым неподвижным взглядом на женщин, комментировал их приготовления и вообще высказывал мысли вслух:

- Пожалуй, они непозволительно хороши. Хотя строгие ценители женской красоты могли бы сказать, что задницы у них великоваты.

- А мне нравится. И вообще, это не какие-то посторонние телки, чтобы так о них говорить.

- Да, пожалуй, ты прав... Но я думаю, раз женщина одевается подобным образом, значит, она готова, чтобы мужчины обсуждали достоинства и недостатки ее фигуры.

-Их следовало бы одеть во что-нибудь менее открытое и хорошенько вымыть, - задумчиво сказал Капитан.

- Ты тоже так считаешь? Накрашенная и разнаряженная баба здорово смахивает на куклу, выставленную на продажу. Разумеется, за немалую цену.

- Ты что, нищий?

- Хорошо тебе. Молод, богат, сам себе хозяин. А мои родители в самом расцвете сил, денег на развлечения дают мало. Хоть в Патруль поступай.


- Ну, попробуй, - Джек нахмурился.

Олег тряхнул головой:

- Увы. Все, на что я способен, - брюзжать в уголке. А тебе нравится? Поначалу все в восторге от такой жизни.

- Человек - скотина, которая ко всему привыкает.

- Слышу речи не мальчика, но мужа, - аристократ нервно захохотал. - Всем надоело, все устали. Только нувориши делают вид, что им все это безумно приятно. Эти приемы, клубы, шампанское, жизнь по ночам. Нервы, фальшивое возбуждение. Уехать бы в провинцию, в глушь, где ложатся спать с заходом светила, нравы просты и естественны, женщины не носят на себе пуды косметики...

- И скучать по шуму и суете?

- Все ты знаешь, - устало сказал Олег.

За этим разговором бронированный монстр приземлился.

Лакей открыл дверь, и свежий ветер ворвался в пропитанную парфюмом атмосферу салона.

- Мужчины, исполняйте свои обязанности. Хватит болтать, как будто вы одни, - капризным тоном обратилась Клавдия к ним. - В дни моей молодости кавалеры были более галантными.

- Ну что ты, тетя, мы просто оробели от восхищения.

Олег подал руку Клавдии, делая Джеку знаки, что с большим удовольствием спустил бы ее с лестницы, дав пинка в широкий княгинин зад. Девушка подхватила Эндфилда..

- Я нравлюсь тебе? - негромко спросила она. - Забился в угол, молчишь. Я старалась для тебя.

- Ты всегда красива, просто немного непривычно.

- Ты хотел сказать, что я перестаралась? Отмыть, нарядить в дерюгу... Если хочешь, мы можем не идти.

- Нет. Глупо поворачивать, когда стоишь на пороге. В каждом деле нужна спецодежда.

Княжна засмеялась:

- Для тебя все работа. Ты неисправим. А ведь это для отдыха и развлечений.

- Я не был в таких местах ни разу. Не могу судить.

На входе Клавдия, Ника и Олег предъявили подобострастно сгибающейся в поклонах охране карточки членов клуба. Капитану же пришлось пройти процедуру идентификации, чтобы его занесли в качестве сопровождающего лица в компьютер.

Они вошли внутрь. Капитан отметил белый мрамор колонн, бархат портьер, пальмы в кадках, бассейн с фонтаном.

Эндфилд обратил внимание, как завиляла бедрами Клавдия, показывая, что свободна и независима. Ника плотнее прижалась к Джеку, подняв на него сияющий взгляд, заскользила плавно, будто составляла с ним единое целое среди этого великолепия.

Они прошли на второй этаж, где разместились в полутемном зале за столиком. На сцене изгибались в томном и тягучем танце едва прикрытые девицы. Обслуживание было на самом высоком уровне. Не прошло и десяти минут, как им подали заказ: шампанское в серебряном ведерке со льдом, перепелиные яйца, фазана, приготовленного по фирменному рецепту. Из курильниц поднимался дым с тяжелым и резким запахом.

“Особая еда, алкоголь, наркотики во всех видах, эротические представления - все для стимуляции чувственности, чтобы господа богатей могли быть еще более мужчинами или женщинами. Разврат во все видах, для выхода избытка энергии. А сам я теперь кто?” - пронеслось в голове у Джека.

Капитан старательно пережевывал пищу, кивал на едкие замечания Олега по поводу соседей. Княгиня призывно хохотала, стреляя глазами в мужчин. Ника с тревогой глядела на Эндфилда. Она догадывалась, что все это ему не нравится.

- Может, уйдем? - спросила она наклонясь к нему.

- Нет. Дай оценить.

- Ну, вы как хотите,.. - произнесла Клавдия. - Пойду сорить деньгами.

- Опять продуешься в рулетку. - Княжна недовольно посмотрела на нее.

- Не могу понять, кто из нас более стар, я или ты. Разве тебя не привлекает азарт игры? Увидимся дома. - Мать Ники нетвердой походкой направилась к выходу.

- Она хотела сказать: “Общение со скрягой Джеком плохо на тебя действует”, - прокомментировал Капитан.

Девушка не ответила, лишь посмотрела на него долгим взглядом.

- Может, и нам покинуть это чавкающее сборище? - предложил Олег.

- Правильно, - загорелась идеей княжна. - Пойдемте к Феликсу.

Так называлось кафе, где собиралась молодежь. Эндфилд платил за всех. Он даже присвистнул от удивления, увидев сумму счета, но рассчитался, даже небрежно кинул официанту “на чай”. По ненависти и зависти, вспыхнувших на задворках мозга этого человека. Капитан понял, что по крайней мере лакей признал его за господина.

Кафе “У Феликса” помещалось на территории комплекса развлечений, накрытого двойным куполом из силового поля и прозрачного композита. Снова предельно вежливая охрана, идентификация, взгляды в спину знакомых Ники, которых она небрежно приветствовала, не отводя глаз от Капитана.

В обширном и темном зале было накурено так, что воздух казался синим. Но дышалось легко, и Джек понял, что это часть образа, специально созданная при помощи технических средств. С Со сцены кто-то в белом, с нелепо длинными рукавами, белым лицом и глазами, выкрашенными в форме четырехконечной звезды, читая нечто трагическое заунывным голосом, наводил тоску на молодых людей в причудливых одеяниях, которые в свободных позах сидели на низеньких диванчиках вокруг массивных столиков. Длинноволосые юноши с печальными лицами, освещенными крохотными огоньками свечей, сосредоточенно внимали лишенной всякого смысла белиберде.

Их крашеные подруги полулежали в объятиях парней, дымя и длинными тонкими сигаретами, прихлебывая вино из бокалов. Эндфилд обратил внимание, что меланхолический бред “Пьеро” воспринимается ими с редким единодушием, сочувствием и пониманием, будто эти отпрыски благородных семейств стыдились своей свободы, сытости, своих возможностей и любой ценой пытались озадачить себя если не проблемами, то самоедством “трагического и возвышенного пафоса”.

Эндфилд перешептывался с Никой, пародируя актера, заставляя ее давиться смехом и краснеть. Капитан совсем не задумывался над тем, что говорит, зная, что это все равно будет смешно. Ему полагалось быть таким по принятому образу.

Олег тоже хохотал над замечаниями Джека, но тем не менее оглядывался по сторонам и пытался их урезонить. Соседи бросали недовольные взгляды, хотя Эндфилд и княжна не выходили за рамки приличия.

Когда “Пьеро” закончил, многие аплодировали ему стоя. Слушатели постарше отпускали фразы типа: “великий артист”, “певец печали”.

К княжне подошел кельнер и сказал, что ей нужно связаться с матерью. Она вышла из зала к телефону. На сцене артисты кордебалета начали танцевать медленный тягучий танец.

Публика оживилась. К их столику подошла сильно накрашенная девица в белом блестящем платье. По сравнению с ней Ника была одета скромно и целомудренно. Девица поцеловалась с Олегом и попросила представить ее Капитану.

Тот помялся и сказал: .

- Джек - это Мария, моя хорошая знакомая. Мария - это Джек, жених моей кузины.

Девица бесцеремонно уселась к нему на диван и уложила голову на колени Эндфилду.

- Я раньше никогда тебя не видела... Ты не похож на остальных. - Она положила руки Джеку на грудь, провела по тонкой ткани рубашки, сжала его бицепс. - Ты просто железный. Многие парни качаются, но ни у кого нет таких крепких мускулов. Ты, наверное, хорош в постели, медвежонок.

Капитан усмехнулся, взял в одну руку бокал с красным вином, в другую чашку с недопитым кофе и, задумчиво глядя на нее, вылил содержимое на платье, стараясь, чтобы как можно больше жидкости попало ей в декольте. Мария вскочила как ужаленная.

- О, прости, я так неловок.

- Ты мне еще больше нравишься, медвежонок. Мы еще увидимся. - Девица стремительно вышла.

- Если Ника глаза не выцарапает, - тихо сказал Олег, веселясь от души. - Высокий класс, я бы никогда не решился. - Он оттопырил кверху большой палец, сложив остальные в кулак, показывая свое одобрение.

Подошла Ника с озабоченным и хмурым видом.

- Нам надо ехать назад, в казино. Похоже, моя матушка решила оставить меня без гроша.

Когда они прибыли, Клавдия была изрядно пьяна и успела просадить около ста тысяч кредитов. Олегу пришлось везти ее домой, а Эндфилд решил немного пощипать заведение.

Он сначала долго наблюдал, потом поставил на ноль все фишки, которые остались от Клавдии. Этот номер и выпал. Джек невозмутимо сгреб выигрыш в услужливо поданный крупье пакет, потом для вида сделал пару мелких ставок, проиграл и смешался с публикой. Этот маневр он проделывал трижды, потом направился к кассе с мешком фишек устрашающих размеров, где обменял все на деньги.

Они вышли на улицу. Капитан помахал рукой, останавливая такси. Худой парень с бледным лицом наркомана подошел к ним, выхватил из кармана пистолет.

- Деньги, - коротко приказал он. - Иначе леди отправится к праотцам.

- Не горячись. - Джек опустил сумку с выигрышем и подвинул ее ногой.

- Бумажник.

- Если ты не возражаешь, я отдам тебе только его содержимое, он мне дорог как память.

- Валяй, но без фокусов, - рука с излучателем дрожала, хотя на таком расстоянии это не имело значения, точность не требовалась.

Эндфилд вытащил купюры, протянул их грабителю и, когда тот потянулся за ними, толкнул пистолет в сторону, метнул легким, нестрашным движением банкноту. Парень успел нажать на гашетку, луч бесполезно ушел в небо.

Налетчик медленно осел, недоуменно держась за рассеченное горло, хрипя и захлебываясь кровью, рухнул на тротуар.

Кровь мощным потоком потекла из разрезанной сонной артерии. Джек подхватил сумку, двумя пальцами осторожно выдернул купюру, вложил ее убитому в руку.

- Полный расчет, - Капитан подхватил Нику и скрылся в переулке.

Всю дорогу домой они молчали. В спальне Джек потянулся к ней, но девушка сказала, что устала и вообще хотела бы побыть одна.

Джек пожал плечами и, не сказав ни слова, пошел к себе. Пересчитав наличность, зарядил в гипноинъектор статьи, которые заказал еще утром в центральной библиотеке, и провалился в здоровый, ничем не отягощенный сон усталого человека.

Утром он побегал и размялся в парке, потом долго сидел, читая старинную печатную книгу о способах доисторического колдовства. Больше, чем текст, его привлекали картинки, где неизвестный художник изобразил участников жестоких ритуалов. Капитан позволил своему воображению оживить их, наблюдая, как орут от боли жертвы, протыкаемые длинными иглами, сладострастное возбуждение на лицах палачей, ужас и грязь совокуплений в младенческой крови, продырявленные вольты, уродливых старух, варящих ядовитые зелья, глухо кашляя от едкого дыма, теряя остатки здоровья и разума, осквернение собственного тела и души, которые первыми страдали от произведенных манипуляций, тайный страх загробных мучений. Эндфилд захлопнул книгу и долго вытирал о траву руки.

Он подумал, что люди шли на все, лишь бы получить власть и превосходство над себе подобными. Это было настолько глубоко заложено в человека, что даже сейчас, когда атомные конфигураторы действительно могли создать изобилие, борьба за материальные блага, комфорт и удобства, в которые для понятности даже самым тупым была заряжена идея главенства, не только не прекратилась, но стала еще более острой и жестокой.

Джек взял грав и долго летал по городу, наблюдая за потомками голой двуногой обезьяны, долетевшими до звезд и расселившимися на планетных системах, которые никогда не были предназначены для них, научились превращать материю в ничто и создавать ее из пустоты, но не стали лучше в своей основе.

Домой он вернулся после обеда, осторожно прошел в свою комнату. Ника без стука открыла дверь и осталась на пороге.

- Ты просто убийца.

Капитан иронически сощурился.

- Это почему же? И вообще, что на тебя нашло?

- Ты калечишь и убиваешь людей, даже не изменяясь в лице. Палач, маньяк, бездушная скотина.

- Наоборот. Я наследник умений и навыков очень мирных спокойных людей, которые, не обладая звериной боевой яростью, придумали приемы, позволяющие одерживать верх над по - животному безрассудными противниками.

- Ну, зачем тебе это надо? Ради денег? Мне отвратительны твои кровавые кредитки.

- Кто бы говорил... ЕАКК уничтожила больше людей, чем все войны от сотворения мира.

- Бред какой-то.

- Материи принципиально безразлично, в каком виде существовать - в виде песка или куска хлеба для голодного. А твоя ЕАКК, если не ошибаюсь, только у тебя лично, ее акций пять процентов, имея возможность устроить рай изобилия на планетах, морит голодом и плохими условиями простой народ, заставляя платить за каждую мелочь, которая ей ничего не стоит. Сколько несбывшихся надежд, сколько слабых и болезненных людей, сколько умерших ради прибылей толстосумов.

- Старо. Любой преступник для оправдания своего злодейства кивает на язвы общества.

- Скорее это просто взыскание долгов.

- Это что-то новенькое.

- Не все же вам губить лучших людей в этой бессмысленной войне. Вы так долго это делали, что не надо удивляться, что вырастили тех, кто сумеет и сможет получить по старым счетам. Пусть даже в пользу своего кармана.

- “Дракон”.

- Богачка. Паразитка.

Ника с размаху захлопнула дверь и убежала в слезах...