Сон

Я проснулся от странного стрекота, доносящегося из полураскрытых ставен. Казалось, будто огромное полчище саранчи лезет по стене, карабкается на подоконник и вот-вот вольется в комнату отвратительной серой массой, наполняя все пространство неприятным, оглушающим звуком. На мгновение я не на шутку испугался, и порывистое движение к окну с целью затворить ставни, дернуло, точно током, разморенное сном тело.
Но мозги тут же стали на место – ветка высокой ели, задевающей окно, качнулась, и белки, одна за другой, поскакали с нее под крону дерева, а оттуда еще куда-то, унося с собой этот стрекот. Я откинулся на подушку и вздохнул. Реальность наступившего утра стала продолжением моего ночного кошмара. Но это лишь сон, который заставил поверить в нечто ужасное, происходящее наяву. У белок всего-навсего брачный период…
Сон начал сниться мне давно, я уже не помню, когда все началось. Может, год тому назад, а может, полтора. Ничто не предвещало моему сознанию даже малейших изменений, все текло своим чередом. Как это всегда бывает – живешь и не подозреваешь, что вскоре что-то произойдет, потому что никакие перемены, в сущности, тебе не нужны. Но мы привыкли просить только то, что нужно нам, по нашему скромному разумению, и никогда не смиримся с мыслью, что кому-то там, наверху, гораздо лучше видно, что же нам необходимо на самом деле.
Так и я, живя в свое удовольствие, получая от жизни приличные дивиденды – ведь за свою жизнь я не мало вложил в нее и средств и сил, - был уверен, что являюсь хозяином самому себе в полном смысле этого слова. У меня было все, о чем может мечтать любой гражданин свободной страны: приличный заработок, надежная семья, большой дом, масса возможностей, обеспечиваемых деньгами, довольно крепкое здоровье и перспективы на ближайшее и далекое будущее, которое, я предполагал, окажется достаточно продолжительным и монотонным. Но как я ошибался!
Все дело в том, что раньше я не смотрел снов. Просто засыпал ночью и просыпался утром, вычеркивая из жизни семь часов, как время безмятежного спокойствия, бездействия и пустоты. Однако, подчиняясь законом рационализма, действующим безапелляционно на протяжении всех лет, что себя помню, я был доволен этим временем, поскольку оно давало мне отдых и питало силами, растрачиваемыми в течение дня с пользой для всего, о чем я уже сказал.
Да, и детство мое проходило без снов, хотя, я могу и соврать. По крайней мере, если бы я хоть раз, будучи маленьким мальчиком, увидел сон, я бы запомнил его, это уж точно…
Тот день, перетекший в ночь, с которой все началось, не отличался от остальных практически ни чем таким, что можно было бы назвать особенным или запоминающимся. Я с точностью до минуты могу описать все, что происходило со мной тогда, потому что это повторялось изо дня в день, за исключением, разве что, вариантов событий, которые и составляли разнообразие бытия. Я гордился своим распорядком, вернее, порядком. Он позволял мне двигаться, как мне казалось, вверх по различным лестницам: служебной, общественной, а так же той, что возвышала меня в глазах домочадцев и соседей. Я всегда, везде и во всем успевал, и получал от этого такой кайф, который испытывает автогонщик, удачно входя в поворот, оставляя позади своих нерасторопных соперников.
Итак, возвращаюсь к самому началу. Кто-то может счесть меня занудой и педантом, но все же без подробностей того дня дальнейший рассказ бессмыслен. Это точка отсчета, разделительная полоса, если хотите, перерезавшая мое существование и самого меня на две части, совершенно не похожие друг на друга.
Сейчас, обращаясь к событиям почти полугодовой давности, я понимаю, что уже с самого утра того дня начались метаморфозы. Что-то неуловимое происходило вопреки моему «железному» расписанию, задевая мое самолюбие, возмущая и будоража сознание, сопротивляясь моим попыткам не обращать на это внимание или вернуть все на свои места.
Как обычно, без четверти девять я припарковал автомобиль у здания офиса, в темпе поднялся по ступеням и вошел в холл. Охранник, все время встречающий меня приветственным кивком, почему-то отсутствовал на месте, что заставило меня с досадой подумать о неприятностях, которые могли бы произойти по этой причине. Пока я пересекал холл, в моем мозгу, независимо от моего же желания, кипели странные домыслы. Словно кто-то навязывал мне кино, крутя пленку прямо перед глазами, в котором с молниеносной быстротой промелькнули кадры детектива… Вот я вхожу в офис, на меня набрасываются сзади люди в черных масках, заламывают мне за спину руки и кидают на пол. Затем они обшаривают мои карманы и кейс и находят ключ от сейфа…
У лифта мне все же удалось прогнать прочь это неприятное видение. Я обернулся на пост охранника. Тот сидел на месте и виновато улыбался, мол, пришлось отойти на пару минут, сэр, но вы же никому не доложите, все мы люди… Я усмехнулся не столько его виду, сколько своей разыгравшейся фантазии, чего со мной не случалось ранее. Это было совершенно некстати, поскольку сегодня предстоял ответственный день – к одиннадцати часам в офис приедут члены Совета директоров, а мой доклад, который следовало бы еще раз пересмотреть и уточнить, должен был произвести на них неизгладимое впечатление, вплоть до постановки вопроса о моем повышении. Я никоим образом не мог провалить этот этап подъема по своим лестницам.
Я вошел приемную, поздоровался с секретаршей, миловидной, пышногрудой брюнеткой в строгом синем костюме, и хотел, было, протянуть руку к обитой кожей двери своего кабинета, чтобы открыть ее, как невидимый оператор снова включил свою «машину», и перед глазами, потрескивая и пощелкивая, завертелись кадры «фильма», в котором…
Я резко развернулся, неотрывно глядя на секретаршу, подошел к ее столу, поставил на его кейс, наклонился к ней, испуганной, быстро моргающей длинными ресницами, пальцем приподнял ее подбородок, и чьим-то чужим бархатным баритоном произнес:
- Сегодня после работы вы останетесь здесь. Возражений не принимаю.
А затем, элегантным жестом подхватив со стола кейс и закинув зачем-то через плечо галстук, не обращая более внимания на растерянную «жертву», удалился в свой кабинет, услышав на последок, как в полной тишине с ее стола упала на пол авторучка…
- Доброе утро. – Секретарша состроила мне дежурную улыбку, я ответил ей тем же и, по обыкновению, попросил кофе без сахара.
Что за бред! Стараясь прогнать от себя на удивление приятное ощущение от того, что могло бы произойти сегодня после работы, окажись мое видение реальностью, я принялся за доклад. Признаться, он нравился мне самому: четкое и лаконичное изложение фактов, схемы, иллюстрирующие тенденции роста всего, с чем связана сфера моей деятельности, экономическое обоснование инвестиций… Не хватало лишь пары-тройки анекдотов, чтобы посреди доклада почтенный Совет директоров не погрузился в глубокий, здоровый сон.
Стоп, сказал я себе, это уже не я, а мое воспаленное воображение шалит. Оно же попыталось предложить моему вниманию любопытнейшую картинку, где я рассказываю анекдот перед директорами, но я строго-настрого приказал себе не сметь этого даже представлять, поскольку следующим кадром могло быть мое стремительное падение со служебной лестницы, причем кувырком, с поломкой ребер и синяками на физиономии.
Я с головой ушел в доклад, еще раз проверив цифры и факты. В результате, убедившись, что этот вариант просто идеален, и дальнейшие переделки могут только все испортить, взглянул на часы. До начала моего триумфа оставалось ровно полчаса. Довольный собой, я закинул руки за голову и, раскачиваясь в кресле, представил, как не плохо было бы после работы заехать в клуб на кружечку пива.
А почему, собственно, только на кружечку?! Вот, помнится, в студенческие годы…
- Вас приглашают пройти в зал заседаний, - послышался голос секретарши из динамика селекторной связи, прервав мою разбушевавшуюся фантазию. Как я был ей за это благодарен!.
Неспешно собрав бумаги, убедившись, что доклад в отдельном желтом файле, взглянув на свое отображение в зеркале и приняв респектабельное выражение лица, но, все же чувствуя, как начинает подпрыгивать сердце, я направился в зал заседаний.
Предстояло пройти по стеклянному коридору, соединяющему два корпуса. Ровно на полпути у меня вдруг похолодел затылок, и схватило живот. Еще не понимая, к чему бы это, я судорожно раскрыл папку с файлами. Желтый файл был на месте. Выругавшись про себя, я двинулся дальше и, придя в зал, посредине которого стоял большой круглый стол, а за ним уже восседали некоторые директора из Совета, о чем-то чинно переговариваясь в полголоса, занял свое место, положив папку напротив.
Началось заседание. Сначала выступали с приветственной речью старейшие директора компании, затем обсуждали планы на перспективу, после чего я должен был обнародовать свое произведение, иначе это не назовешь. На речи пятого выступающего случилось то, к чему я был уже, в принципе, готов. Завертелись-закрутились картинки…
Мне предоставили слово. Я встал, отточенно-небрежным жестом поправил полы пиджака, поклонился присутствующим, раскрыл желтый файл и… Он оказался пуст! Под изумленные возгласы директоров я стоял, растерянный и подавленный, как моя секретарша, когда я пытался смутить ее приглашением остаться после работы. Дар речи был утрачен мной, как и способность оперативно соображать. Я мог бы воспроизвести доклад наизусть, не было ничего проще, но я, как школьник, не выучивший урок, лишь безмолвно шевелили губами и покрывался потом…
- Кхы-кхы… - раздалось у меня над ухом, и я, как по команде, взмыл со стула вверх.
Доклад был извлечен из желтого файла и прочитан от и до, что повлекло за собой одобрительные кивки и последующие дебаты, на что я и рассчитывал, будучи готов ответить на любой вопрос почтенных коллег. Заседание прошло с должным эффектом. После него ко мне подошел председатель Совета и похлопал по плечу, словно мальчишку.
- Отлично, все довольны вами. Думаю, есть повод поразмыслить о вашем назначении на должность… - Он закатил свои маленькие глазки к потолку и поднял туда же жирный указательный палец, захихикав при этом так же сально, как и весь он сам.
Подумать только, от решения этого свинообразного дядьки зависит моя карьера! – пронеслось у меня в голове. Мне так захотелось скинуть со своего плеча его потную руку, что я даже невольно передернулся. На мое счастье тот, от кого действительно зависела не только моя карьера, но и все, что было с ней связано, а именно: заработок, положение в обществе, отношения в семье и прочая, и прочая, - не заметил моего телодвижения, или же списал его на нервное напряжение.
Так или иначе, не смотря ни на что, я реализовал сегодняшние планы на пять с плюсом и имел полное право на дозу отдыха и расслабления. В конце рабочего дня, отпустив домой секретаршу, которая почему-то как-то странно на меня поглядывала, словно ожидая чего-то, и в результате все же разочарованно, но попрощалась, я начал собираться домой.
На выходе охранник как-то особенно тепло пожал мне руку, виновато заглядывая в глаза, а довершением странных событий стал звонок от моего коллеги, заставший меня в клубе, когда я, наслаждаясь любимым пивом, приканчивал третью кружку, с удовольствием ощущая в руке тяжесть толстого стекла, покрытого капельками и приятный холодок во рту и горле, а так же хлебный запах с привкусом меда.
- Послушай, - возбужденно тараторил в трубку коллега, - ну доклад твой, должен тебе сказать, это просто что-то! Нет, ну, конечно, я никоим образом не умаляю его достоинств в точки зрения профессионализма, но то, что ты придумал, повергло всех нас в настоящий шок! А каков был эффект! Признайся, тебе самому это пришло в голову или кто подсказал, а?
Ничего не понимая, я попытался что-то промямлить в ответ, но тот лишь снисходительно рассмеялся.
- Да ладно, ладно, только не говори, что это была импровизация! Ни за что не поверю, что ты не просчитал все до секунды. Еще бы чуть-чуть и директорский храп перекрыл бы твою речь. Но как ловко, однако, как к месту и вовремя… Черт возьми, надо будет взять этот приемчик на вооружение.
- О чем ты говоришь? – в который раз за время его монолога я чуть не подавился пивом.
- Как о чем?! О том анекдоте, что заставил стариков проснуться и проникнуться твоим докладом, а заодно находчивостью и остроумием. Я искренне рад за тебя, но все же завидую.
Положив телефон в карман, я уже отказывался что-либо понимать в происходящем. День как день, разве что разыгравшаяся фантазия, да и то, я успешно обуздывал ее на протяжении всего дня. А может, и это тоже плод моего воображения? Не мог же я в действительности повестись на уловки сознания и, не отдавая себе отчета в своих поступках, позволить то, о чем и помыслить боялся…
Дабы не влипнуть еще в какую-нибудь историю, я поспешил домой, изо всех сил стараясь не думать ни о чем, даже о бытовых мелочах. Кое-как протянув до ужина, я с облегчением завалился спать, радуясь в душе, что как минимум семь последующих часов проведу безмятежно, в полной тишине и спокойствии. Хотя, что-то подсказывало: так легко отделаться от странностей, вползающих в мою жизнь, не удастся. Успокаивало лишь сознание того, что я буду спать, и в это время не смогу причинить ни вреда, ни пользы ни себе, ни кому бы то ни было. Если, конечно, не начну ходить во сне, за что я уже не мог бы с уверенностью поручиться…
Как я был не прав! Именно ночью, в глубоком сне и началось то, ради чего я завел этот рассказ. Мне приснился сон, что само по себе уже нонсенс. Я, никогда не испытывавший сновидений, вдруг четко осознал, что сплю и вижу сон. Какая-то доля здравого смысла все-таки не покидала меня даже в такой нестандартной ситуации, поэтому я понял, что контролирую события, и это меня подкупило.
Ни за что бы не подумал, что это называется сном. Ничего особенного, по сути, не происходило. Я оказался на улице, правда. Было темно, но и в этом тоже не было ничего удивительного – ночь все же. Единственное, что меня смутило, это незнакомая местность. Вымощенная булыжником дорога, низкие, одноэтажные и двухэтажные дома, покрашенные разноцветной краской, колокольчики на дверях. Пустынно. Что я там делал, и с какой целью оказался там – мне не было ведомо, но я направился вверх по улице, разглядывая резные окошки домов с цветами на подоконниках.
На встречу мне начали попадаться люди, не обращающие на меня ни малейшего внимания. Одеты они были непривычно, я бы даже сказал, странно: женщины в длинных юбках, с просторными накидками на плечах, перевязанными бантами, а мужчины в темных пальто и цилиндрах. Как был одет я, сказать не могу, потому что, как ни пытался, разглядеть себя не мог. Но, думаю, что в моем внешнем виде для местных обитателей не было ничего необычного, поскольку пальцем на меня никто не указывал.
В самом конце улицы я завернул в небольшое кафе, где в полумраке сидели за столиками несколько человек, и играла приятная тихая музыка. Окинув взглядом помещение, я быстро сориентировался и уселся за столик у окна, так что мне была видна часть улицы с неяркими фонарями и почти все пространство кафе, от стойки бара до миниатюрной сцены с одиноко стоящим микрофоном.
Я заказал себе выпить. Наверное, окажись я в этом месте не впервые, я бы непременно отведал местной кухни. Но, будучи человеком предусмотрительным, не торопился этого делать, решив оставить сей эксперимент на потом, рассчитывая еще вернуться сюда в будущем. А почему бы и нет?
Официант быстро принес бокал того, что я заказал. Понимаю, это звучит довольно глупо, но я заказал именно «выпить», не уточняя, чего бы мне хотелось. Я поблагодарил официанта и, когда тот удалился, осторожно понюхал содержимое бокала. В нос мне ударил резкий запах алкоголя. Похоже на коньяк или, скорее, ликер, решил я, едва пригубив «выпивку».
В это момент взгляд мой переместился на улицу, где в свете фонарей по направлению к кафе двигалась женская фигурка. А фонари могли бы быть поярче, подумалось мне, и я усмехнулся своей мысли.
Женщина вошла, колокольчик на двери приветственно звякнул. Она остановилась на пороге и огляделась, словно ища кого-то. Еще менее яркое освещение кафе еще больше раздосадовало меня. Отчего-то эта женщина привлекала мое внимание гораздо больше, чем я ее. Все, что я смог разглядеть, было темно-синее атласное платье с такой же накидкой на плечах, фалдами спадающей ниже талии, и изящная шляпка, которую она сняла, рассыпав по плечам пшеничные волосы.
Признаюсь, она сразу мне понравилась. Но сказать понравилась – значит, не сказать ничего. Она взбудоражила мое воображение. Нет, не так, как это происходило днем, а по особенному, не заставляя рисовать скабрезные картинки, а приводя в трепет все тело, до кончиков пальцев. Такое бывает редко, я сам ощущал это всего несколько раз в жизни, когда понимаешь, что если сейчас же не возьмешь себя в руки, то набросишься на эту женщину и растерзаешь на мелкие кусочки в порыве нахлынувшей страсти.
Я жутко захотел, чтобы она села за мой столик, хотя желать этого было, по меньшей мере, глупо – свободных столиков в кафе хоть отбавляй, аншлага в этом заведении не наблюдалось. Наверное, потому что это был мой сон, мои желания в нем чудесным образом становились приоритетными.
Женщина остановила взгляд на мне и улыбнулась. Ее улыбка… Боже, что это была за улыбка! Как жаль, что у меня не было с собой фотоаппарата, но это, конечно же, уже полный бред. В кафе словно бы стало светлее, она озарила сиянием все вокруг. Двигаясь в потоке света ко мне, женщина окутывала меня ароматом сладких духов, от чего я впал в состояние, близкое к помешательству.
Наконец она села за столик, и я смог увидеть ее глаза. Она смотрела на меня открыто, чуть наклонив голову вправо, точно спрашивая разрешения на то, что уже сделано. Сколько чистоты и нежности было в ее взгляде, сколько мудрости и кокетства! Мне показалось, что я знаю ее давно, что хорошо бы сидеть вот так, молча, взять ее за руку… И я взял ее руку. Тонкие пальцы сплелись с моими, я почувствовал гладкий ободок кольца на среднем пальце и тепло, исходящее от ее кожи.
Она продолжала улыбаться и смотреть на меня. Я засмущался. Я спохватился, что ничего не предложил ей из меню, и подозвал официанта. Но она отрицательно покачала головой, и тут я понял, что больше всего на свете хочу услышать ее голос. Снова мне потребовалось одно лишь желание, чтобы все в точности исполнилось.
- Почему ты так долго не приходил? – спросила она, и голос ее, низковатый, грудной, тихий, заставляющий мое тело снова трепетать, растворился в душном воздухе кафе.
- Мы знакомы? – Я не нашел более глупой фразы после того, как целовал ее пальцы.
- Разумеется, нет. – Ее глаза смеялись, будто бы все это было невинной шуткой, а я чувствовал себя совершенно по идиотски, не зная, что сказать или даже подумать. – Нам только предстоит познакомиться, но это случится не скоро.
Как? – недоумевал я, глядя на ее кольцо из червонного золота. Что за ерунда? Вот я, а вот она, что нам мешает познакомиться?
- Я искала тебя, и нашла. Теперь я знаю, что ты есть на свете, и твоя очередь искать меня. Я верю, ты обязательно меня найдешь.
С этими словами она поднялась, ее ладонь выскользнула из моих рук, чуть коснувшись напоследок щеки, и незнакомка вышла на улицу. Я попытался сорваться с места, но увяз в собственном теле, тщетно силясь совладать с онемевшими ногами и руками…
Я проснулся от бешенного стука сердца, готового выпрыгнуть наружу. Все, что случилось со мной вчера – ничто по сравнению с ночным видением. Это был не сон, а именно видение, потому что мои ладони еще пахли ее духами, а на губах я чувствовал терпкий вкус ликера.
Подумать только! Мне предстояло включиться в игру под названием «Найди меня». Я называл это только так. Как? Где? С чего начать поиски? Сколько они продлятся – день, неделю, год, десятилетия? Обидно было бы на закате лет встретить эдакую старушенцию с намеком на былую привлекательность, упасть в ее ослабшие объятия и тихо ждать своего часа, когда ни тебе, ни ей уже не будет нужно ничего…
С этими мало радостными мыслями я выбрался из постели и отправился на поиски своей женщины. Звучит нелепо? Но так и есть: как только мои ноги коснулись прикроватного коврика, начался путь к той единственной, которую отныне я хотел больше всего на свете и жил только ради нее, не зная ни имени, ни адреса, ни того, существует ли она вообще на Земле.
Порой я поражался сам себе: неужели такой серьезный, зрелый, прагматичный и рациональный человек, как я, способен поддаться на удочку иллюзий, фантазий и юношеских желаний? Однако все, что я делал раньше во имя карьеры, процветания и самоутверждения, оказалось направленным на одну цель – найти ее.
Охранник все так же виновато улыбался, увидев меня издали, а секретарша начала глотать валерьянку, когда я делал ей замечания. Да, доклад с удачно вставленным в него анекдотом сослужил мне добрую службу, и я был водружен в кресло более удобное, большое и высокое. Но что удивительно – все это настолько мало занимало мои мысли, что превратилось в нечеткий, поблекший задний план. На переднем плане была Она.
Надо ли говорить, что с тех пор я каждую ночь видел этот сон, в котором, оказываясь в одном и том же месте, бежал вверх по мостовой, врывался в кафе, заказывал уже приевшуюся «выпивку» и ждал появления той, чей вид, запах, голос сводил меня с ума. Но она не говорила больше ничего, кроме того, что я знал наизусть.
Я пробовал завести с ней разговор, спросить, кто она, откуда, где мне ее искать, вымолить хотя бы намек, но она лишь загадочно улыбалась и качала головой. И снова уходила в пустоту, а я, проклиная себя и этот сон, врастал ногами в пол, не в силах пошевелиться…
Я испробовал тысячи способов, чтобы изменить события во сне. Я ждал ее у дверей, пересаживался за другой столик, дарил ей подарки и ухитрялся схватить ее за накидку, когда она уходила. Но результат всегда был прежним, будто бы невидимый художник стирал картинку, нарисованную мной, и с маниакальным упорством рисовал свою, ставя жирную точку на моем счастье.
Но вот что интересно: она все-таки менялась! Она не оставалась, как механическая кукла, безучастна к моим порывам. Мне казалось, она тоже переживает, по-своему стараясь помочь мне что-то понять. А я не понимал, и это ее огорчало. Помню, несколько последних встреч она смотрела на меня с несвойственной ей грустью и досадой, словно все, что я должен был усвоить, прошло даром. Но произнести лишнего ключевого слова она почему-то не могла, наверное, по правилам этой жестокой игры.
Было бы также наивно думать, что все надежды я возлагал на сон. Такой жизненной активности я не замечал за собой ранее. Где я только не бывал и что не предпринимал, чтобы расширить круг знакомств и увеличить вероятность судьбоносной встречи! Увы, все мои старания не приносили успеха. Женщины, встречавшиеся мне наяву, не шли ни в какое сравнение с незнакомкой из сна, к которой я не приблизился ни на шаг, не смотря на столь длительное наше «знакомство».
Так и прошел год, а то и полтора. В жизни, как и во сне, ничего не менялось, я не нашел ее. И теперь, лежа в постели и  слушая стрекот брачующихся белок, я впал в полнейшее отчаяние и тоску, думая, что попусту потратил это время, и ругая себя за излишнюю впечатлительность, совершенно не свойственную мне, прежнему. Бред и глупость, говорил я себе, настолько поверить снам, что перепутать фантазии и реальность! Хорошо еще, хватило ума не забросить дела…
Все! Я хлопнул себя по колену и вскочил с постели. Хватит предаваться погоне за химерой и разыгрывать из себя последнего романтика! Слишком много времени потрачено впустую, чтобы продолжать это. Ее не существует в природе, убеждал я себя, напяливая джинсы и рубашку. Подумаешь, смогу и без нее прожить, успокаивал я себя, заваривая кофе. Забыть и не вспоминать, на днях посетить психоаналитика, заняться спортом, чтобы спать без сновидений, внушал я себе, заводя пыльный вездеход.
Я пересек поле и выехал на шоссе. Светило яркое солнце, «дворники» расчищали лобовое стекло от налипшей грязи, и я щурился от прямых лучей, преломлявшихся в разводах на стекле.
- Черт побери, - выругался я вслух, когда машина впереди резко затормозила, и я едва успел нажать педаль тормоза, изящно въехав бампером в зад впередистоящего.
Сзади послышался скрип тормозов, но, на мое счастье, удара не последовало, а лишь свирепое гуденье. Я в ярости выпрыгнул из вездехода и накинулся на водителя машины, в которую имел «удовольствие» врезаться. За рулем кабриолета сидела Она!
Я опешил. Гудки машин, столпившихся позади нас, оглушали меня похлеще беличьего стрекотанья, но я ничего не слышал и не видел, только ее глаза. А она извинялась, испугано глядя на меня, видимо, недоумевая, почему я молчу, уставившись на нее. Надо ли говорить эти банальные фразы о том, что я не поверил своим глазам, что все внутри меня перевернулось с ног на голову несколько раз, что за мгновения я испытал целую гамму чувств…
Но больше всего меня поразило то, что она не узнавала меня! Она предложила отъехать к обочине, думая, что я собираюсь взыскать с нее ущерб, хотя по правилам был виноват я. Но это не те правила, которым я охотно подчинялся с момента, когда впервые увидел ее во сне. Мне хотелось обнять ее и наконец-то почувствовать тепло ее тела, ее настоящий запах, ощутить вкус ее губ, так долго манивших к себе. Что я и сделал, моментально получив звонкую пощечину.
Она блеснула глазами и поспешила в машину, решив, что я сумасшедший. А мне уже нечего было терять, я поехал за ней. Стараться остаться незаметным на вездеходе – все равно что пробовать спрятаться в пустыне. Я видел, как она изо всех сил отрывается от «погони», наверняка нервничает и решает, набрать ли телефон полиции. Ну и пусть, пусть меня заберут в участок, пусть выслушают мой безумный рассказ, пусть запрячут в психушку. Может, там я наконец обрету покой, исколотый успокоительными до такой степени, что не смогу грезить ею ни наяву, ни во сне… Но теперь, когда я нашел ее, сдаваться было бы непростительно.
У подъезда двухэтажного дома она остановилась, выпорхнула из автомобиля и спешно скрылась в дверях, даже не взглянув на меня. Я припарковался на другой стороне улицы и принялся ожидать. Сейчас я не смогу объяснить, чего именно я ждал: то ли ее появления, то ли собственного успокоения и торжества здравого смысла. Даже не вспомню, сколько я просидел в машине, пока дверь заветного дома не отворилась, и вышла она.
На это раз она была невозмутима. На ней было длинное белое пальто в черную клетку, которое, кстати, шло ей не меньше, чем синее атласное одеяние. Делая вид, что не замечает меня, она перешла улицу и побрела по направлению к центру. Я вышел из машины и последовал за ней, только тогда сообразив, что одет неподобающим для важнейшего в жизни знакомства образом. На ходу заправляя рубашку в джинсы, я старался не упустить ее из вида.
Улица, по которой мы шли, чем-то напоминала ту, что я сотни раз проходил во сне, на мгновение мне показалось, что вон там, за поворотом налево, будет наше кафе… Я оказался прав! Она вошла в кафе, как ни в чем не бывало, не обернувшись, точно была уверена, что я привязан к ней канатом. Как завороженный, я переступил порог заведения, и звон колокольчика на двери кольнул меня в самое сердце.
Я без труда отыскал наш столик и уселся на свое «обычное» место. Она же остановилась у барной стойки и подозвала официанта, приносившего мне каждый раз бокал с одним и тем же содержимым. Официант охотно подбежал к ней, она что-то спросила у него, едва заметно указывая через плечо тонким пальчиком в мою сторону. Он пристально вгляделся туда, куда она указала, отчего мне стало как-то не по себе, и я заерзал на месте, чувствуя себя так, как чувствуют на очной ставке. Затем произошло следующее. Официант, будто бы узнав меня, радостно закивал головой и темпераментно хлопнул себя по лбу, громко рассмеявшись.
Кто из нас безумный? – подумал я, наблюдая с опаской как тот подпрыгивает на месте, смеясь и что-то бессвязно бормоча. А та, за которой я сюда явился, тоже смотрит на него и качает головой. После того, как истерика официанта прекратилась, она перевела взгляд на меня. Я сидел, ожидая приговора судьбы, подавленный, но с маленькой искрой надежды.
- Простите, - произнесла она самым чувственным голосом на свете, - это мой кузен… Он утверждает, что… Прошу вас, не удивляйтесь, поймите нас правильно… - Было видно, что она волнуется и путается в мыслях. – В общем, то, что я скажу, полный бред… Наверное, не стоит…
Женщина грустно улыбнулась и, не дав мне опомниться, быстро вышла на улицу, поймала машину, уехала.
Вы спросите, почему я не кинулся ей вслед? Не знаю. Наверное, потому что вдруг во мне проснулся рациональный и прагматичный член Совета директоров, никогда ни о чем не мечтающий и не смотрящий сны.
Все к лучшему, решил я, не собираясь более засиживаться в этом странном месте.
Только я поднялся с места, как официант подошел ко мне. Извиняющимся тоном он попросил меня задержаться.
- Вы сочтете мои слова бредом, - повторил он фразу своей кузины, - но это очень важно. Видите ли, дело в том, что раньше я не замечал за собой никаких аномальных способностей. Но некоторое время назад мне стал сниться один и тот же сон. Я видел это кафе, как наяву, и мужчину, который приходил сюда и заказывал выпить. Каждый раз он, то есть вы - потому что, когда я взглянул на вас сегодня, я понял это, - встречались с моей сестрой и о чем-то разговаривали. Я пытался подойти ближе, чтобы расслышать разговор, но ничего не получалось. Простите меня. – Он смутился так, словно сделал нечто предосудительное на самом деле. Я усмехнулся, но просил его продолжать. – И вот однажды мне все же удалось преодолеть эту вязкость в теле – ну, вы понимаете, о чем я… - Еще бы я не понимал! Я позавидовал ему по черному, поскольку мне этого не удалось ни разу. – Оставаясь вами незамеченным, я стоял неподалеку, протирая бокалы. Я услышал, как она говорила, что нашла вас и так далее. Но больше всего меня поразило, что она предлагала вам найти ее в жизни! Я очень люблю свою кузину и переживаю за нее. Она прекрасная женщина, но так одинока… А вы во сне показались мне достойным человеком. – Он снова замолчал, отведя взгляд.
- Скажите,  - поинтересовался я, - а вы не могли во сне как-то повлиять на ход событий? Ну, я имею в виду, поговорить с ней или со мной…
- Что вы! – рассмеялся официант. – Максимум на что я был способен – это стать свидетелем вашей беседы. Если бы вы знали, как меня замучил этот сон! Разумеется, я рассказал о нем сестре, и, само собой, она решила, что я лишился ума. Вот почему она так и не собралась с духом поговорить с вами сейчас, когда выяснилось, что вы именно тот человек… Она думает, что я специально дурачу и разыгрываю ее.
Я не стал выдавать себя и признаваться, что есть на свете еще один безумец, верящий снам. Я лишь попросил официанта передать кузине, что буду ждать ее в ресторане сегодня вечером. Тот не заставил долго себя уговаривать, и я, немного успокоившись, отправился домой.
Что ощущает человек, чья мечта вдруг становится реальностью? Вернее, от воплощения мечты в реальность его отделяет всего один шаг. Я находился как раз в этом состоянии, вцепившись в руль вездехода и глядя прямо перед собой, обгоняя попутные машины. Есть такие моменты, когда ты остро чувствуешь, как от твоего решения зависит твоя же судьба. Да-да, это не просто слова! Бывает, что тебя несет ветром в спину, со свистом перекидывает с кочки на кочку, и не замечаешь ты тогда этих моментов. Тебе кажется, что все ровно и гладко только потому, что просто это ты такой удачливый.
Но судьба любит играть с нами по неведомым нам правилам и устраивает передышки, дабы мы смогли оглядеться по сторонам и почувствовать всю свою беспомощность перед ситуацией. В эти моменты ты знаешь, что остаться на месте не получится, как ни пытайся, и делать шаг придется не то чтобы рано или поздно, а сию минуту, да вот только в какую же сторону? И ты стоишь и видишь вдаль ровно настолько, насколько позволяет тебе скудное зрение. А не отвертишься – твоя судьба в твоих же руках, хватит играть в ребенка, пора самому…
Моя мечта сбывалась. Я встретил Ее. У меня был выбор: поехать вечером на встречу или остаться дома и смотреть сны дальше. Но это мне только так казалось. Мечта сбывалась, а значит, обратно процесс уже не пойдет ни под каким предлогом. От того, встречусь ли я вечером с ней или нет, легче мне не станет. Жизнь словно поставила меня перед фактом: вот Она, бери. Поэтому лучше взять то, что предлагает такой важный начальник, как жизнь, поразмыслил я  и отправился бриться.
Через несколько часов я сидел в ресторане, нарядный и гладко выбритый, готовый к встрече с судьбой. До ее появления оставалось несколько минут, и тут-то мое воображение снова принялось играть. Что-то вновь защелкало, словно заржавевший кинопроектор был извлечен из чулана, чтобы продемонстрировать мне кадры хроники. А почему, собственно, нельзя было найти для этих целей более новый аппарат, без этого дурацкого щелканья? – подумал я, и это была моя последняя мысль, перед тем, как…
Это мне только казалось. Я, как и в самом первом сне своем, отдавал отчет в том, что на самом деле я все еще сижу один.
…Входит Она. Я замечаю ее боковым зрением, и понимаю, что первое время не стоит брать в руки столовые приборы, поскольку дрожь в конечностях может меня выдать с потрохами. Она элегантно одета, пшеничного цвета волосы уложены на затылке, наверное, тоже волнуется, и в этом ее уличает каменное выражение лица. Да я и сам сижу, словно кол проглотивший. Она сухо здоровается, усаживается напротив, официант протягивает ей меню, раскладывает на коленях салфетку.
Вот, она делает вид, будто изучает карту вин, делает заказ. Я наблюдаю за происходящим, я вижу картинку со стороны. У меня стекленеет взгляд. Я уже не трясусь ни от желания, ни от страха. Мне отчего-то тоскливо и неприятно смотреть на эту женщину, не имеющую ничего общего с незнакомкой из снов. А дальше происходит то, чего настоящий джентльмен не должен делать ни при каких обстоятельствах.
Я с досадой кидаю на стол салфетку и… ухожу. Стремительным шагом я направляюсь к дверям, спиной чувствуя ее и прочей ресторанной публики недоуменный взгляд, но мне нечего терять – ведь я так ничего и не нашел. Вот он – момент истины! Я сам вершу свою судьбу, добровольно отказавшись от мечты, выстраданной долгими ночами. Сон оказался прекраснее реальности, ликовал я в душе. Хотя, я уже напрочь запутался, где сон, а где явь. Тем не менее выбор сделан. Надо бежать как можно быстрее…
- Вы уже уходите? – Такой знакомый, обволакивающий голос вернул меня к реальности. Или же обратно в сон?
В дверях я чуть не сбил с ног ту, ради которой… Я мог бы долго перечислять все эпитеты, которыми я наградил свою незнакомку из снов, но это было уже не интересно. Передо мной стояла живая женщина, пусть не в том самом наряде, в котором я привык ее созерцать, и пусть духи были немного другими, но она смотрела на меня столь же нежно и доверчиво, что я превратился в один большой, теплый комок пластилина, и теперь из меня можно было лепить что угодно.
Я плавно перетек на свое место за столиком, потом так же плавно – в бокал с шампанским. Признаюсь, больше всего за время этого чудесного вечера, который оказался абсолютно не таким, банальным и скучным, каким мне его показал мой «горе-оператор», мне хотелось переплавиться в ее бокал, чтобы касаться мягких губ, или в ее колье, чтобы ласкать ее шею, или…
Оставляю вам на откуп своего «оператора», хотя его «кинопроектор» и требует значительных затрат на починку, все же, пока он окончательно не развалился, еще сгодится на то, чтобы представить дальнейший ход событий. Думаю, с этим все ясно.
Я снова сплю без сновидений. Игра закончилась, я разгадал загадку, предложенную судьбой. Я сделал шаг именно в тот момент, когда мне меньше всего хотелось его делать, преодолев страх утратить мечту. Было время, когда я хотел навсегда остаться в своем сне и наслаждаться этой вязкостью тела, бесконечно тормозя на месте, когда вся энергия тратится только на осознание своего бессилия перед неведомой волей. Тогда я всерьез подумывал, а не увернуться ли мне от судьбы, хитро обманув ее, всю жизнь держа мечту на расстоянии, не давая ей сбыться. Найти мечту, рискуя разочароваться, или жить мечтой, будучи уверенным, что она не сбудется, и ни чем не рискуя? Я до сих пор не знаю, что лучше…