Он просто зашёл в знакомый поезд, чтоб опять уехать в никуда.
Начало двенадцатого. Скоро полночь. В поезде мало людей. Заметил ли он это? Увидел ли он, что сам находится в поезде?
Место у окна было свободно. Найдя опору под ногами, он сел удобно и, прижавшись к стенке, взглянул в окно. Но не сквозь него. Он не видел уходящей полосы той местности, что отставала всё дальше и дальше от поезда. Он не видел даже той жизни, что уходила от него. Что уже ушла.
Он смотрел в точку, некую царапину или пятнышко на окне. Он не видел своего отражения. Он думал, что потерял его. Потерял в ту минуту, как впервые сел в этот поезд. Что есть? Что у него осталось? Лишь та царапина, зазубрина... заноза.
Он сидел в этом удобном вагоне, проклиная, быть может, эти удобства. Он проезжал красивые места с уютными домиками и ухоженными садами, желая, быть может, сровнять их всех с землёй. Он протянул билет дружелюбному контролёру, быть может, ненавидя его...
Он ненавидел себя. Он ненавидел тот вагон. Вагон, где даже язык пассажиров был чужой. Ненавистный. Он не понимал слов. Он смотрел в эту точку не для того, чтоб задуматься...
Он прятал свои глаза и страх в них. Он закрылся в задумчивости, чтоб с ним никто не заговорил. Его не раз спасал этот трюк...