Трое шли в полумраке.
Их теперь всегда трое. Двое=const и ещё кто-нибудь.
Они шли, ещё не зная, куда и зачем. Им не было всё равно, их пугала неизвестность, но они шли, не оглядываясь назад, потому как это не представлялось возможным. Третий (или третья) мелькал как тень, как неяркое крохотное пламя свечи то, исчезая, то появляясь. Он (или она) не был (или не была) чем-то материальным, чем-то существенным, пока что.
А они, двое=const, с недавнего времени, стали разваливаться, на 1=const и 2=const, вдали замелькала ещё и четвёртый (или четвёртая), такой (такая) же неясный (неясная), как третий (третья). Теперь их много, все сами по себе, никто ни за кого, каждый только за себя. Все идут непонятно куда и непонятно зачем, к ним присоединяются новые. Их всё больше. Это уже не блёклые сечения или неясные тени, это либо яркий свет, либо кромешная тьма. Но они все идут...
Вот 1, споткнулся (или споткнулась), падает, все протягивают руки, но не дают возможности за них ухватиться. Вдруг кто-то подхватывает его (её), ставит на землю. Он (она) смотрит по сторонам, никого, только 2, и Он (она) говорит, что многие споткнулись и упали, и что спасти удалось лишь тех, кто верил, как он (она), что ещё можно будет полетать в ночи. Говорил, что им, двоим=const, нужно идти искать тех, кто смог добраться до земли успешно.
Ночь. Вечная ночь. Как можно кого-то искать в этой кромешной тьме, но они идут. Идут вперёд, двое=const на ближайшие пять минут. А вдалеке уже мелькает тень третьего (третей)...