Тысяча птиц в ящике

Magnum
Это случилось более десяти лет назад. Зашел по обыкновению в магазин грампластинок. На прилавке лежит странный диск. Надпись – «Голоса птиц в природе». Приобрел скорее из любопытства. А, оказалось, – началась новая коллекция. Теперь уже у меня этих пластинок более десятка – больших и маленьких, стерео и моно, с пояснениями и без – самых разных, но единых в одном-бесконечно близких моему сердцу.
7 мая 1966 года в «Комсомольской правде» был опубликован очерк лауреата Ленинской премии, журналиста Василия Михайловича Пескова «Микрофон на березе». Рассказывалось об авторе пластинок «с птицами» – тогда еще аспиранте Борисе Вепринцеве. Очерк заставил совершенно по-новому отнестись к начинающейся коллекции. За каждой записью вставали часы мучительных ожиданий и отнюдь не в мягком кресле, - когда по колено в болоте, когда на ветхом суку….
«Вот сядешь писать книгу об очередной поездке – и все заботы, неприятности и разочарования словно изглаживаются из памяти, и на бумаге остается только веселое и приятное. Так невольно создаешь превратное представление о профессии зверолова, и она начинает казаться сплошь захватывающей увеселительной прогулкой, ярким и волнующим занятием. И иногда она действительно такова, хотя в большинстве случаев это гнетущая, полная разочарований и разбитых надежд, дьявольски тяжелая работа». Это написал Джеральд Даррелл.
Видимо, только хорошенько поняв это, можно выработать в себе соответственное отношение к «чирикающей» коллекции.
Позже, бывая в Матсалу, я познакомился с техниками супругами Тельпус. Тея и Тоомас интересовались орнитологией и трудились в этой области. Мне пришлось не раз наблюдать за их работой. Их увлеченность и целенаправленность, терпение и тщательность открыли для меня еще одну новую сторону действительности, оставшейся как бы внутри проигрывателя. Их любовь к пернатым – просто таки заразительна! Я бесконечно благодарен Тее и Тоомасу за эту любовь. Благодарен и за то, что под влиянием изменил свое совершенно несправедливое отношение к Таллиннскому зоопарку и в конце – концов, двигаясь каким–то длинным и окольным путем познакомился с удивительным человеком, увы, ныне уже покойным Кароем Штерном. «Зараженный» их энтузиазмом, я оказался у вольер с птицами и уже часами просиживал или простаивал там. А если приезжали ости из других республик, то первым делом вел не в Старом город, не в «Виру» и не в сауну, а на Мяэкалда, в зоопарк! Друзья – таллиннцы сердились на такую предвзятость, тенденциозность, а я не мог остановиться, меня, что называется, повело! Попросят, бывало: Поставь что–нибудь, послушаем». И я ставлю…. ну, разумеется, - голоса птиц. Может и сейчас?
Вот открываю проигрыватель….. «Весна. Прозрачная зелень первых листьев. Чистые стволы берез. Запах еще не просохшей земли. Прислушайтесь, - какой разноголосый гомон слышится в лесу! Все птицы поют, кричат и щебечут одновременно….. Совсем близко, из соседних кустов, доносятся удивительно знакомые звуки, - начинает петь соловей!», - голос диктора смолкает, и начинается сказка.
Да, сказка, потому что за окном март и из пернатых певцов можно услышать только синичек, да воробьев, а соловьи, наверное, еще только готовятся к перелету.
Но почему же сказка? Вон, за стеной выводит свои трели канарейка соседа. Хорошая, кажется дорогая, ученая канарейка.… Нет не то! Снова ставлю пластинку. В общем-то то же самое щебетанье, порой и коленца попроще, но, черт возьми, как наважденье – закрою глаза и вижу себя в лесу! Вот моя любимая запись – черный дрозд. Грустная, задумчивая песня. Рядом щебечет пеночка–трещотка. Так и, кажется, - вот сидят рядом две птахи – одной грустно, другой весело. Два приятеля делятся переживаниями, воспоминаниями: «Как весело было вчера в гостях у знакомых, как интересно!» «А у меня неприятности». «Что так?» «Поссорился с подругой». Любопытно, понимают ли птицы песни друг друга?
Слушаю «чистую», без комментариев, запись дрозда – дерябы. Монолог. Опять что-то не то. Что-то мешает, отвлекает внимание… Ставлю другую «чистую». Сова –неясыть. Записана в английском зоопарке. Запись – хоть знак качества ставь, но ощущение неполноценности что - ли, - не покидает. Пластинка крутиться дальше. На механический голос заморского самца отзывается «наш» соперник! Ведь это лишь уловка охотника за голосами. Вызов принят! Над самым динамиком, посреди ночного леса, сидит настоящая неясыть. Самец готов к отражению вторжения в свои владения! Ясно представляю, - темный, безлунный лес, какие-то странные тени, хлопает крыльями козодой, из-под небес доносится «блеянье» бекаса…. Даже немного жутковато!
Кажется понял. Не потому раздражает «чистая» запись, что она «чистая». Нет, дело не в этом. Просто она сделана не в природе. Она неестественна! Только теперь становится понятным замысел автора пластинки – первым записать не отдельный голос, а сюжет – «Утро в весеннем лесу». Чтобы понять, почувствовать все остальное, нужно сначала мысленно ощутить себя в природе, на лугу, в лесу. Нужен эффект присутствия!
Голос диктора:«…все птицы поют, кричат и щебечут одновременно!» Да-да, именно это. Не отдельные птахи, а все в месте. Звуки леса, природа в целом.
Ищу сравнения. Вот зарубежная запись болотной курочки – погоныша, а вот – наша, вепринцевская. Судя по этике, «иностранец» поет в зоопарке. Нашему «подпевает» мощный, стройный хор озерных лягушек. Так и видишь себя на берегу поросшего камышем лесного озера…И этот гул, шум леса…
Другое: «Спать пора! Спать пора! Спать пора!» Пауза. Потом резкое, гнусавое: «Мама!». И снова – «Спать пора!».  Нет, перепелка, не торопи, ведь я слышу – записывалась ты в ясный солнечный полдень. Вот ведь и нет в записи ничего особенного, а ясно понимаю – это полдень, ясный солнечный полдень.
Еще пластинка. Щелчки, треск, шипение – как будто ножик точат. Треснула ветка. Тишина. Лесной «точильщик» смолк. Вот снова защелкал. Глухарь! Птица осторожная, своенравная. Выступлений перед большими аудиториями не любит. Сколько же терпения нужно, чтобы записать этого нелюдима!
Говорят, что глухари тоскуют только на рассвете. Ерунда! Не так давно в Таллинн приезжали сотрудники Ленинградского университета. Показали фильм о глухаре. Пять утра – начало тока. Семь, восемь, девять – и не думает замолкать! Последние кадры – половина одиннадцатого – угомонился! Откуда же слухи о предрассветных выступлениях? Мнение ученых – охотники! Обнаружили токовище и песня прекращается. Вынужденно….Постепенно вырабатывается рефлекс. Защитный рефлекс. В дарвинском государственном заповеднике, что на берегу Рыбинского водохранилища, у орнитолога В.Немцова глухари содержаться в вольерах. И поверьте, сам слышал – токуют весь день! Вот так-то.
За стеной у соседа надрывается кто-то очень модный. Острослов сказал: «Ревущие гитары». На кустике, напротив моего окна тенькает синичка. Интересно, кто кого? Английский ученый-зоолог Людвиг Кох писал Борису Николаевичу Вепринцеву: «Благодарю вас за возможность послушать голоса птиц, которые в Англии теперь редки….Серый журавль у нас в стране уже не встречается. Если бы вы прислали записи голосов журавлей…»
Передо мной коробка с надписью : «Голоса птиц в природе. Записи разных лет» Не стать бы ей уникальным памятником. Впрочем, сие зависит только от нас. Зависит от нас. ОТ НАС.
© Magnum.1976.
© Photo dr. Konrad Lorents.Ph.D.1969.
Отзыв или рецензию т.наз. "незарегистрированные читатели" могут оставить в блоге автора: http://www.liveinternet.ru/users/volly_penner/
Буду благодарен!
Ваш Volly "Magnum" Penner