Пельмени
(бывальщина)
Был чудесный синий зимний вечер. Крепко держа за руку маленькую дочку, я вошла в старинный продуктовый магазин советского образца. Машка хотела мороженого, я – пельменей.
Витрины ломило, покупателей не было, продавщицы, трафаретного типа, с золотыми честными зубами стояли увлеченной кучкой.
– Я, конечно, извиняюсь, – обратилась я к золотозубой широкоспинной компании, – могу ли я пельмешек купить?
– И мороженого, – добавила Машка.
– Ну конечно, с таким плюгавым хахалем, – сказала близстоящая спина в белом халате.
– Я бы срать рядом не села, – сказала щуплая с тяжелыми, как у Вия, веками.
– Были бы деньги, а то ведь сама занимает, – сказала уборщица, возникая рядом и прочно опираясь на швабру, – у меня вон давеча просила.
– А ты не давай, теть Шур, – обернулась широкоспинная, – ты еще мне должна.
– Дык ведь…– сказала теть Шур, перенеся тяжесть на другую ногу.
– Я дико извиняюсь, – сказала я, – пельмешки?…
– И мороженого, – прошептала Машка.
– А теперь она в отпуск, а на Новый год опять я? – крикнула кудрявая блондинка, похожая на спившуюся Мерилин Монро.
– После абортов только в Сочи, – сверкнула золотом широкая спина, встав вполоборота к товаркам и посмотрев на меня.
Я очень обрадовалась.
– Я извиняюсь, – сказала я, интимно понизив голос, – пель…
– Дык ведь, Никитична, я отдам, чего должна-то, – пояснила уборщица, – сын у меня-то…
– Господи, – сказала Вииха, шевельнув веками, – че, она опять аборт?
– Я не выйду на Новый год, – крикнула Мерилин Монро, – не моя смена.
– От такого прыща только рожать, – усмехнулась широкая спина, повернувшись к щуплой, – даже бы ты не рискнула.
– Я хочу мороженого, – сказала Машка.
Мы с теть Шурой стояли плечом к плечу.
– А че ты на Райку-то, – сказала она золотозубой спине, – она, чать, в девках не засидится.
– А я, может, пельменей хочу, – возразила я.
Трюк удался.
Они меня увидели.
– Это какой отдел? – с невыразимой, сладкой интонацией спросила Мерилин Монро.
– По-моему, мясной, – бодро ответила я.
– Вот у вас бы зуб заболел, – предложила золотозубая, – вы бы куда пошли?
Я помолчала, соображая.
Потом вспомнила.
– Я пельменей хочу купить, – сообщила я, глядя через прилавок.
Наступила нехорошая тишина.
– Нет, женщина, – замирая, сказала золотозубая, – вот у вас бы зуб заболел, вы бы к кому пошли?
– Черт побери, – нервно сказала я, озираясь.
– Мам, мороженого, – шептала Машка, дергая меня за шубу.
Троица за прилавком ожидала ответа.
Теть Шура отодвинулась от моего плеча.
– У вас есть пельмени? – я решила, что пусть я лучше буду идиоткой и они со мной рядом не сядут.
Широкоспинная терпеливо улыбнулась.
– Ну вот у вас зуб болит, – по-доброму сказала она, – вы бы к кому пошли?
– Это какой отдел? – подсказала Мерилин.
– Мясной, – послушно ответила я, в ожидании некоего откровения.
– Вот именно! – радостно крикнула золотозубая, хлопнув себя по бокам. – Мясной! У вас зуб – а вы бы – к гинекологу!
Я помолчала.
– Понимаете, женщина, – подняла веки Вииха, – это все равно, что вам – на аборт, а вы бы – к зубному.
Золотозубая недовольно на нее оглянулась.
– Я про пельмени, – сказала я.
– Дык тебе и говорят, – сказала теть Шура.
– Я не выйду в ее смену, – сказала Мерилин Монро, утратив ко мне интерес и повернувшись к щуплой.
Видимо, я взвизгнула.
Троица опять оживилась.
– А вот мы сейчас милицию вызовем, – миролюбиво рассудила теть Шура.
– Женщина, ребенка бы постеснялись, – предложила золотозубая.
– Продайте мне пачку пельменей, а ребенку – мороженого! –хрипло крикнула я.
– Нет, вот у вас зуб болит, – начала Мерилин, – а вы бы …
Я засмеялась. Я предположила, что у Мерилин – гинекологические проблемы, а у остальных – легкая степень дебильности. Я также намекнула, что широкоспинная вставляла свои золотые зубы у гинеколога, и это ее до сих пор чем-то смущает. Я сделала это вслух. Потом я потребовала пельменей.
– Женщина, – тихо и досадливо произнес кто-то позади меня. – В этом отделе нет пельменей.
Я обернулась и на фоне теть Шуриной швабры увидела ангела. Он имел золотые кудри, молодость и ясный голубой взгляд. Кончики крыльев были спрятаны в карманы халата – такого же, как и у троицы.
Видимо, это была та самая «она», чей плюгавый хахаль и Сочи так встеребил всеобщие умы и сердца.
– Девушка, – прижав руку к сердцу, тревожно сказала я, – а где, где есть пельмени?
– Она хамит, – сказала щуплая из-за прилавка.
– Вам мясные? – ангел был спокоен.
У меня внутри что-то заметалось.
– Да, – внятно сказала Машка.
Наступила страшная пауза.
– Они в рыбном отделе, – наконец произнесла ангел.
– Мам, пойдем домой, – спокойно сказала Машка. – Я не хочу мороженого.
И мы ушли.
-
-