Батальон, в составе которого находилась вспомогательная рота Дича, нёс большие потери. К вечеру им удалось закрепиться в одном многоэтажном здании, танк и несколько бронемашин, всё, что осталось от моторизованной колонны, они укрыли в прилегающем к нему парке.
Теперь, когда вокруг была масса стен и перекрытий, Дич и его подчинённые чувствовали себя в большей безопасности, чем на броне машин или тем более под этой бронёй. Они не могли пользоваться огнестрельным оружием и потому терпеливо дожидались своего часа. Ночью рота будет задействована.
Двуногие братья тем временем всеми имеющимися у них средствами вели обстрел окрестных улиц, не допуская приближения противника, который постоянно предпринимал попытки атаковать малыми силами. О провале этих попыток напоминал унылый вид прежде беломраморной, а теперь покрытой пылью и копотью площади, в центре которой остались лежать тела нескольких погибших солдат.
Перестрелка из лёгкого автоматического оружия длилась не так долго, как того хотелось. Тяжёлые орудия поначалу стали робко прощупывать позицию блокированного батальона, и вскоре попадания участились.
Когда на верхних этажах разорвалась серия снарядов, Дич моментально поднялся с грязного пола. Крупный мускулистый зверь, в темноте этот представитель полупустынной планеты Мерак-2 легко сошёл бы за несколько увеличенную в размерах пуму. В батальоне люди их так и окрестили. Но в отличие от земных жёлтых кошек, шерсть у них была серая, как спецовка с тёмными разводами, и, конечно, они принадлежали не к животному миру, а к разумной расе, что совсем недавно вступила в звёздное содружество. Физиологически такие непохожие на людей и, тем не менее, психологией необычайно сходные с ними они представляли собой особый эмоционально развитый вид. На далёких мирах, подобных этому, мераканцев ещё не знали, но война, как известно, учит.
Дич неподвижно стоял, вслушиваясь в звуки боя, достигающие до подвального помещения, где расположилась рота. Всё новые и новые разрывы сотрясали коробку дома, кто-то с шумом спускался по лестнице.
В дверном проёме подвала в сопровождении переводчика показался командующий батальоном капитан Сангер. Фонарём он осветил мрачное помещение и среди сотни "пум" безошибочно определил ротного. Капитан заговорил чрезмерно громким голосом.
- Они бьют прямой наводкой. Ещё не стемнело, но надо уничтожить орудия, мы десятерых только что потеряли.
Дич всматривался в тёмные от грязи лица, он отлично понимал человеческую речь, хотя сам не смог бы воспроизвести ни единого звука из того, что слышал. Наконец, из его глотки, прерываясь и меняя интонации, послышалось тихое шипение. Одновременно заговорил переводчик:
- Длинные перебежки по открытым участкам - потери неизбежны.
Сангер выслушал перевод и бросил:
- Это приказ.
Вовсе не смущаясь, коротким рыком Дич завершил разговор. Перевода не требовалось, Сангер его понял. Ротный уже поднимал бойцов, инструктировал их, и они двигались к лестнице.
Наверху взрывы заглушали все остальные звуки. С потолка то и дело осыпалась штукатурка. Дич фыркнул и, освобождаясь от белой пудры, встряхнулся. Ни у кого не вызывала сомнений его готовность к бою.
По команде два наиболее укомплектованных взвода, тридцать пять бойцов, не ища обходных, долгих путей, стали четвёрками выпрыгивать через окно первого этажа и преодолевать открытое пространство площади. Далее они скрывались в подъезде соседнего дома. Повезло не всем. Градом осколков из отряда выкосило четверых, большинству из них, а возможно и всем, уже никогда не подняться.
Остальные двинулись внутри длинного и плоского, как плитка шоколада, небоскрёба. Бетон, хромированное железо, стеклянное крошево в каждом помещении вперемешку с оставленными вещами. Жители ушли под землю, где на весь город раскинулась гигантская транспортная сеть. Соваться туда не имело смысла - провести батальон до посадочной базы можно было только по верхней части города и только ночью.
Отряд быстро добрался до огневой точки противника. Прямо посреди шоссе стояли три пушки с электронным наведением, тут же орудийный расчёт из трёх человек и никакой дополнительной охраны. Крупнокалиберные орудия действовали в ускоренном режиме: выполняя невероятно разрушительную работу, били поочерёдно с интервалом в две секунды.
Готовясь, Дич резким движением разомкнул и сомкнул челюсти. Клыки, снабжённые стальными коническими накладками с четырьмя острыми, как бритвы, гранями, вышли и вновь вернулись в пластиковые пазы. Он не раздумывал, перепрыгнув через оторванную дверь подъезда, ринулся на цель. Ударное отделение на пределе скоростных возможностей бросилось вместе с ним к вражеским солдатам, которые занимались своим делом, не обращая внимания на то, что делается позади. Даже в перерывы между выстрелами они не могли услышать мягкий бег кошек.
Дич атаковал первым. В прыжке всем весом обрушился на спину врага, повалил его на землю. Мгновение - и клыки вонзились в шейный позвоночник, тело сразу обмякло. Освобождая зубы, Дич рывком разорвал воротник солдата, осмотрелся, и, убедившись, что других нейтрализовали, издал короткий гортанный рык в направлении дома, где дожидались бойцы с инженерными боеприпасами на боках.
Торопливый уход группы обозначили три оглушительных взрыва, превратившие орудия в бесполезный металлический хлам.
Они возвращались по уже проложенному пути. Дич шёл впереди, за ним цепь кошачьих, подобно огромной гусенице, петляла среди завалов из мебели, разрушенных бетонных перекрытий и прочего хлама. Последние две минуты ротный продвигался, автоматически перебирая лапами и пытаясь определить характер замеченного им и всё возрастающего шума по ту сторону улицы. Уже скоро никакая стрельба и канонада не мешали ему отчётливо слышать вой двигателей сопровождаемый лязгом гусениц. События ускорялись и принимали крайне нежелательный характер.
Внезапно Дич замер. Его чуткий слух уловил где-то близко новые звуки. Тихая команда - и пумы остановились. Коридор, по которому они шли, расходился в стороны, левой частью упирался в большие стеклянные двери, за ними в глубине зала шевелилась одинокая бледная тень человека. Хотя выход был через правое крыло, чьё-то присутствие рядом действовало Дичу на нервы. Он уже принял решение двигаться дальше, когда в замкнутом пространстве грохнула плотная автоматная очередь. Нескольких пум прошило на месте. Дич отпрянул влево, прокатился по полу до самых стеклянных дверей. За ним ринулись ближайшие бойцы. Автоматная очередь со стороны выхода врезалась как раз в эту небольшую группу, заставив их кинуться ещё дальше к дверям, которые при столкновении с пулями уже разлетелись стеклянным дождём. Сержант, молодой ещё, с несоразмерно большими лапами, влетел в помещение и, содрогаясь всем телом, захлёбываясь кровью, повалился на пол.
Дич понял, что сейчас он потеряет много своих бойцов, и это его толкнуло на самые быстрые и решительные действия. Оказавшись в помещении похожем на сад с экзотическими растениями, он мгновенно отметил, что в дальнем конце, у оконного проёма находится человек в офицерской форме. Побуждая к действию, сознание мераканца отреагировало одним ёмким понятием - враг! Дич сориентировался и, энергично работая лапами, заставил своё крепкое тело двигаться в нужном направлении. Он перепрыгивал через небольшой искусственный водоёмчик посередине зала, человек в это время судорожно вытаскивал из кобуры пистолет. Дич видел, как оружие в вытянутой руке дёрнулось при отдаче и только по ушам хлопнуло звуком, пуля же прошла мимо, заставив позади кого-то взвизгнуть. Второго выстрела не последовало, Дич уже сомкнул челюсти на запястье противника, и тот парализованный болью и страхом безвольно осел на пол. Через секунду другой обладатель смертоносных клыков добрался до его горла.
Отпустив мёртвого противника, Дич обнаружил потерю стальных накладок. Своим упругим языком он поспешно обследовал полость пасти и удалил оттуда остатки пластика. Проделано это было рефлекторно, ротный ни на миг не расслаблялся.
Между тем интенсивная стрельба в злополучном коридоре продолжалась, и, судя по звукам, количество атакующих возрастало. Было ясно, что группа рассеялась, и теперь каждый пытается самостоятельно покинуть здание. Однако днём на чужой планете и в чужом городе спастись поодиночке и потом добраться до посадочной базы будет почти невозможно.
Перед Дичем стояла задача сохранить хотя бы оставшихся с ним бойцов. Он готов был на всё, пусть даже придётся каждого тащить за шкирку до родной планеты, до самого дома, но впервые офицер не имел ни малейшего представления о том, как избежать новых потерь, как сделать это.
Вернувшись к выходу из зала, он сунулся в дверной проём, и, только взглядом обозначив вражеского солдата, тут же попятился назад. Основательно экипированный солдат стоял на лестничной площадке готовый в любую секунду нажать на спусковой механизм автоматического оружия. Нечего было и думать о том, чтобы добраться до него живым.
Пумы обшарили все комнаты этого гостиничного номера, но выхода не нашли. Оставалось только окно - шестой этаж, ниже метрах в десяти длинная и узкая площадка балкона. Прыгать туда было невероятно рискованно, тем не менее, ротный отдал команду.
Опасно, но никто не обронил ни единого звука. Приказы выполнялись беспрекословно. Этому их научили.
Дич с предельным вниманием отслеживал приготовления к каждому прыжку, готовый тут же предостеречь от ошибки. Когда из восьми бойцов половина благополучно спрыгнула к подножию здания, позади оставшихся с тяжёлым стуком что-то упало и покатилось по застеленному паркетом полу. Дич первым отреагировал на это: в прыжке, повалив ближайшего бойца, он накрыл его собой. Граната разорвалась с оглушительным ёмким хлопком. Осколки изрешетили стены и вспороли покрытые мехом тела. Помещение заволокло пыльными клубами.
Дич поднялся. Поднялся и боец, которого он закрыл от взрыва. Яркого жжения между лопатками Дич не замечал, а чувствовал, что по-прежнему боеспособен. Остальным же досталось в полней мере. Атака была смертоносной.
"Война не бойня, война - работа для "лучших"", - припоминал Дич слова инструктора, наблюдая, как боец, которого он только что спас, в спешке прыгает и врезается в монолитный парапет балкона; мёртвое тело тяжело падает на мощёную плитами дорогу. Точно завороженный Дич посылает своё тело следом и не ошибается: подушечки передних лап в поочерёдных столкновениях с поверхностями мягко погасили движение, и он оказался на земле рядом со своими.
Добравшись до параллельной улицы, они уже издали могли наблюдать охваченные пламенем верхние этажи здания, которое недавно являлось их боевой позицией. Дич, просто, не мог поверить, что за какие-то полчаса батальон почти в триста единиц личного состава перестал существовать. Но того, что он видел, было достаточно. Никого сейчас не интересовало, как это могло случиться, батальона нет, и надо срочно возвращаться на базу, где их ожидает замаскированный в земле планетолёт с экипажем, которому так же не позавидуешь: они там, просто, ждут, рискуя жизнями.
Дич спокойно и коротко отдал распоряжение возвращаться на базу. Реального спокойствия всё же не было. Подрагивание мускулов у лопаток выдавало, что эта особь испытывает пик нервного и физического напряжения, и рана тут совсем ни при чём.
Базу заложили за окраиной города, а город был огромен. Пумы отступили в тень городских деревьев, и теперь быстро продвигались, используя любую возможность уйти в укрытие.
Мосты, ряды брошенных автомобилей, придорожные кусты, скверы - за час Дич насытился всем этим по самое горло. Он то и дело приподнимал свою слегка вытянутую морду, с радостью отмечая, что на город опускаются сумерки, а на небе не видно ни лун, ни звёзд. Темнота достигла предельно возможной густоты, и внезапно пошёл лёгкий моросящий дождь.
Любителей мокнуть под дождём среди кошачьих никогда не встречалось, но дискомфорта сейчас никто не замечал, они нюхом чуяли - до базы недалеко, то была их единственная надежда на спасение, последняя возможность покинуть чужую, непонятную планету.
Осталось совсем немного пути, но какого пути? Не останавливаясь, Дич с ужасом переводил написанные галотитлом светящиеся надписи на домах: "ЗОНА АВТОСНАЙПЕРОВ АКТИВИЗИРУЕТСЯ. ПРОХОД НЕВОЗМОЖЕН!"
Какое-то время ничего не происходило. Те же тишина и мрак, капельки дождя орошают мех, попадают в ушные раковины, что вызывает дрожь. И вдруг свист пуль. Пумы продолжили бег вперёд, а посланные по чувствительным лучам пули стали сбивать их на асфальт.
Ища укрытия, Дич кинулся в какой-то тёмный провал под зданием, который принял за подземный гараж. Когда он остановился, собираясь определить своё местонахождение, мрак был рассеян слабым красным светом. Взору Дича открылся типичный бункер-ловушка с металлическими стенами и дверями, ведущими в камеры.
- Не двигаться, - разрезая пустоту камер, зазвенел голос автомата-охранника искажённым, но вполне понятным диалектом галакси. - При малейшем движении будет задействована система уничтожения.
Скрытые от глаз механизмы сухо щёлкнули, затем последовал вопрос:
- Принадлежность?
Мераканец понял, что ещё не всё потеряно. Плен? Что ж, возможно потом ему удастся уйти, в конце концов, он не из людей и принадлежит к "лучшим". Выдавая ответ на мераканском языке, каждый звук он постарался произнести как можно чётче, чтобы операторы, которые может через час или через день пошлют этому бункеру запрос, поняли его:
- Блори Дич, Военнокосмические силы Земли, лейтенант восьмого батальона, сто сорок шестой десантнопланетарной дивизии.
Едва он замолчал, блоки электронной памяти закрылись, и голос, исходящий со всех сторон, возобновился:
- Предлагаю сдать оружие. Настроен на волну вашего мозга, ожидаю факта разоружения и снижения коэффициента опасности. - Буквально, в метре от лап мераканца раздвинулись створки люка, и бездушный голос сообщил: - Даю десять секунд.
Дич в напряжении замер, ощутив, как сильно застучало его сердце. О чём толкует это железо? У него нет никакого оружия, значит, сканер должен отключиться.
Автомат начал отсчёт времени.
По мускулистому телу мераканца вдруг пробежала нервная судорога, в приступе ярости он приподнял верхнюю губу, обнажив хорошо развитые передние зубы. Конечно, у него нет оружия, он сам - и есть оружие.
Автомат продолжал монотонно выплёвывать слова. Счёт подходил к концу, и звуковые обозначения последних цифр огнём легли на разум: два, один.
Дич сделал рывок назад, и в тот же миг в тишине бункера грянул выстрел, а затем был удар, резкий и глухой, такой раздаётся на скотобойне, когда стержень пробойника бьёт в тушу.