Он пришел ко мне во сне, в виде сияющего облака. Постепенно из свечения стала вырисовываться человеческая фигура. Наконец стала ясно видна его шляпа и борода. Он направился ко мне, грациозно вышагивая и улыбаясь. Шляпу он повесил на, невесть откуда взявшуюся, вешалку. Борода его при этом таинственным образом куда-то испарилась. Ко мне он подошел в виде молодого человека, гладко выбритого и в отличном смокинге.
- Кто ты? – спросил я, немного смутившись его появлению.
- Я твой бог, – ответил он, широко улыбаясь. Откуда-то зазвучала музыка Луи Амстронга.
- Мой бог? – удивился я.
- Твой бог, – повторил он непринужденно, пощелкивая пальцами в такт музыке.
- Мой бог, – сказал я, задумавшись.
- Твой бог, – снова повторил он, начиная скучать.
- Ты удивлен? – спросил он меня. - Ты представлял бога другим?
- Да, немного другим. Религия нас учит другому представлению о боге. Такому…
- Да, да, – перебил он меня, – просто у меня сегодня хорошее настроение. Но если хочешь, можешь звать меня Иисусом.
Музыка исчезла. Он развел руки в стороны, и на его ладонях стали видны кровоточащие раны. Костюм его пропал, а вместо него осталась лишь какая-то небольшая грязная тряпка. Его изможденное лицо обрамляла светлая бородка. Терновый венок впивался шипами в его чело. Глаза его светились добротой. Он смиренно улыбался мне, и от его тела исходило неяркое сияние. Да, это был Иисус. Я сидел, уставившись на него, не в силах сказать что-либо. А он тепло смотрел на меня.
- Вот видишь, – сказал он тихо и опустил руки, – религия учит правильно, я существую. Но не забывай, что я твой бог.
Терновый венок с его головы исчез. Из кармана джинсов, которые оказались на нем, он достал пачку сигарет и закурил. Он ловко выпускал дым, пуская кольца – одно в другое, и так до четырех колец подряд. Притом четвертое кольцо, самое маленькое, вращалось вокруг своей оси, словно волчок. Он присел на появившийся стул с витой спинкой.
- Ну, а ты что стоишь? Присаживайся, – сказал он и показал мне на второй стул, стоявший напротив него. Я нерешительно присел, не зная как держать себя с ним. У меня перед глазами все еще стоял образ Иисуса, хотя от него осталась лишь бородка, да его задушевный взгляд.
- Ну, что же ты оробел? – он тепло взглянул на меня, – считай меня просто своим другом, ведь я же твой бог.
Он широко улыбнулся мне. Снова зазвучала музыка. Я заулыбался ему в ответ.
- А что значит мой бог? – спросил я его, начиная привыкать ко всем этим превращениям.
- Понимаешь, ведь у каждого свой бог, – сказал он, выпуская очередное колечко дыма.
- Но религия же учит, что бог един, – начал было я, но он меня перебил:
- Да, да. Все правильно. Бог один. Это я. Но у каждого свой бог.
- А, понятно, – сказал я, подумав, – у каждого свое представление о боге.
- Нет, – покачал головой он, – представление, как раз, у всех почти одно и то же, общепринятое. Бог один, но у каждого свой. Это я.
Он ткнул себя пальцем в грудь.
- Лучше не пытайся понять это, – засмеялся он, уловив мой недоумевающий взгляд. Он открыл бутылку пива, глотнул оттуда и протянул ее мне.
- Вообще, в этом мире очень многое тебе не понять, – начал он, докурив сигарету, – ты знаешь, что все, что тебя окружает, всех этих людей, ты придумал сам? К примеру, та девушка, помнишь? Тебе захотелось любви, и, пожалуйста – ты знакомишься с ней. И она воплотила в себе все твои представления о женственности, словно была создана именно для тебя (на самом деле так оно и было). Ты думал, что тебе просто повезло?
- Но она ведь так и не полюбила меня, – ответил я, потягивая пиво, которое приятно освежало внутренности и развязывало язык.
- Потому что ты этого и не хотел. Разве ты сам этого не понял?
- Да, да, – кивнул я головой, открывая вторую бутылку, - где-то в глубине души я чувствовал это…
Я улыбнулся, вспомнив эту девушку. Точно так все и было. Я захотел с кем-нибудь познакомиться и встретил ее. Я захотел полюбить ее, и влюбился в нее без памяти… Я смеялся, вспоминая то смешное и грустное, что происходило со мной и с ней…
Пиво делало свое дело. В голове все стало легко и просто. Свет вокруг вспыхивал веселыми огнями.
- Значит, мне просто надо было пожелать что-нибудь, чтобы это произошло? – спросил я, улыбаясь во всю ширь.
- Да. Но это не так-то легко сделать, – ответил мне бог с таким серьезным видом, что я рассмеялся еще больше.
- А как же те ублюдки, что сломали мне нос. Их тоже я придумал? – спросил я, смеясь, и бог мне ответил, улыбаясь:
- Конечно. Ты же хотел быть героем!
Мы оба расхохотались, вспомнив этот эпизод моей жизни. Видимо, мы оба были уже достаточно пьяны, так что смеялись довольно долго. На сцене выступала какая-то панк-группа, и под их музыку танцевали молодые девчонки в пестрой одежде. Мы пошли к ним. Вдоволь надергавшись и запыхавшись, мы вернулись на свое место и выпили залпом еще по бутылочке пива. После этого меня стали обуревать философские мысли, и я спросил бога:
- А как же с этими людьми, которых я придумал? Их что, нет на самом деле?
- Некоторые из них исчезли сразу после встречи с тобой, некоторые остались жить дальше, а некоторые жили еще до того, как ты их придумал, – ответил бог, – кстати, и тебя самого кто-то придумал, возможно, даже кто-то из них.
От удивления, я даже упал со стула, больно ударившись задом. Я встал, потирая ушибленное место, а бог, увидев мою акробатику, рассмеялся и задел ногой батарею бутылок, которые разлетелись по полу с веселым звоном. Некоторые из них взлетели в воздух, и так и остались там висеть, переливаясь всеми цветами радуги, как мыльные пузыри, пока не лопнули.
- Я тебе повторяю, – сказал он, смеясь, – не пытайся понять этого. Просто знай, что это так.
- Ладно, не грузись, – добавил он через некоторое время, – давай веселиться. Теперь зови меня Бахусом.
Он разбежался и прыгнул в бассейн. Я сделал то же самое. Бассейн оказался полон вина. Оно приятно щекотало тело пузырьками, которые поднимались со дна. К тому же оно оказалось прекрасным на вкус. Я плавал и нырял, заглатывая его целыми галлонами, не в силах остановиться. Я боялся, что сильно опьянею, но этого не происходило. Наоборот, оно бодрило меня, освежало и веселило.
Я нырнул и остался на дне. Я лежал, глядя, как поднимаются пузырьки, весело кружась в водоворотах вина. Может, я так и остался бы там, но тут сверху ко мне приплыла прекрасная девушка. Она взяла меня за руку, и мы поплыли вместе, кружась в потоке пузырьков под их неслышную музыку. У нее было чудесное имя – Нина. Ее распущенные волосы развивались в потоке вина, и я ощущал их сладкий запах. Она обняла меня, прижавшись всем телом. Я целовал ее губы, ее шею, ее руки, а свет, вокруг нас, мерцал разноцветными огнями…
Мы лежали на песке, и я рассказывал ей какие-то сказки. А она смотрела на меня глазами, полными нежности. Заря на горизонте, играла теплыми тонами, и мы растворились в предутренней мгле, едва солнце коснулось земли своим первым лучом…
Очнулся я, лежа на какой-то деревянной лежанке, в одних трусах. Солнце весело светило сквозь зарешеченное окошко, а в коридоре, за решетчатой дверью, царил полумрак. Хотелось пить.
В коридоре, за решеткой, появилось какое-то серое пятно и уставилось на меня. Я потряс головой, и пятно превратилось в человека в серой форме. Он смотрел на меня как-то недружелюбно.
- Проснулся, урод? – спросил он меня.
- С добрым утром, – сказал я, сладко потягиваясь.
- Что умный, что ли? – опять спросил меня человек в серой форме.
- Да, – честно признался я. Обычно я всегда стараюсь говорить правду. А человек в серой форме почему-то обиделся.
- Сейчас вот врежу тебе пару раз дубинкой, чтобы не был таким умным, – сказал он и открыл дверь.
- Урод, – сказал он, глядя на меня и надменно усмехаясь. Раз уж он зашел, я решил порассуждать немного.
- Вот ты смотришь на меня с превосходством, – начал я, ложась поудобней, – но выше ты только оттого, что ты стоишь, а я лежу. На самом деле ты не можешь быть выше меня, потому что ты всего лишь насекомое. Семейства... М-м-м… В общем, того семейства, где жуки. Что-то типа Lohita Grandis.
Я имел хорошее представление о жизни этих людей. Мне доводилось общаться с ними довольно часто. Но, видимо, этот человек не разделял моих взглядов.
- Ты живешь по своим низменным законам насекомых, – продолжил я, глядя, как багровеет его лицо, – какой-то дурак дал тебе дубинку и разрешил смотреть на людей сверху вниз, но это тебе не поможет. Ты ругаешься на людей матом, но поверь мне, как был ты насекомым, так и останешься насекомым навсегда.
Я широко улыбнулся, а человек в серой форме подвигал усами, расправил крылышки и полетел сквозь решетчатое окошко, обиженно жужжа. Я проводил его взглядом. Солнце ярко светило, а волны ласкали мои ноги. Из воды вылез бог, весело отфыркиваясь и тряся головой. Он попрыгал на одной ножке, вытряхивая воду из уха, и пошел к костру снимать чай.
Я тоже решил поплавать и пошел в воду. Морская вода приятно освежала мое тело, и я только фыркал от удовольствия. Как это здорово плыть среди прохладных волн, рассекая их своим телом. Вот она, полная свобода! И солнце весело светит впереди. Я нырнул, и морское дно поразило меня своими красками. Солнце пронизывало воду лучами, сквозь голубую гладь, и морские животные нежились в этих лучах. Вдоволь насмотревшись, я выплыл на поверхность и посмотрел на берег. Бог махал мне рукой и знаками показывал, что чай уже готов. Я поплыл к берегу.
Сидя на берегу и попивая горячий чай с душицей, я вдруг понял, что успел привязаться к богу. Я полюбил его задушевный взгляд, его сутулую фигуру.
- Как так получилось, что мы встретились? – спросил я его, протягивая банку сгущенки.
- А ты разве не понял? – удивился он, - ты же умер…
…Я проснулся, а слово "умер" продолжало звучать в моей голове, словно эхо… А вечером я познакомился с чудесной девушкой по имени Нина… Может я когда-нибудь встречу и его?..