Я, просыпаясь, слышу звон.
Лежу теперь одна в квартире.
Я точно помню этот сон:
Цветы и музыка в том мире.
Там птицы дивной красоты,
Ручьи, столетние деревья, травы,
И Человек моей мечты,
И мы с Ним оба в чём-то правы.
И мы с Ним оба ошибались,
И шли одной дорогой вместе,
Друг другу мило улыбались,
Едя малину в сдобном тесте.
И всё похоже так на рай,
Хоть я в него совсем не верю.
Кричу Ему: «Не забывай!»,
И яблоко бросаю змею.
На этом сон мой оборвался.
Я, просыпаясь, слышу звон.
Пусть Человек мне признался,
Что это всё придумал Он,
Я всё равно поверю в сказку,
Как в чудо из небытия.
Я знаю: Человек был в маске,
Но Его маска – суть моя.
«Мой пегас живой», - думала маленькая девочка, убирая игрушечного коня с крыльями в коробку из-под ботинок. Мама девочки убирала коробку в квадратный комод с прямоугольными ящиками. Потом мама укладывала девочку спать в кроватку. Мама, папа, девочка и пегас жили в коробках: из-под обуви и небоскрёбах. Папа говорил: «Наверное, и Земля квадратная, а если и круглая, то висит она в квадратной коробке вселенной». Они жили на продолговатом материке, висящем на меридианах и принизанном поперёк параллелями. Они жили в стране, которая была в центре этого материка. В той стране все люди были странными: они думали, что лучше них, умнее и сообразительнее нет никого. Все остальные страны мира тихо ненавидели эту страну, а некоторые даже кидались в неё самолётами».
«Наверно и головы у жителей той страны квадратные», - подумал мальчик, прочитавший о чужом материке и чужой стране. Ему так понравилась эта мысль, что он побежал домой, чтобы поскорее рассказать о квадратных людях всем-всем-всем. Он бежал оп лесной тропинке, держа книгу под мышкой, и весело напевал песенку, которую сам сочинил:
Набирает ход-разбег
преквадратный человек.
Всем довольный
вдруг спотыкается,
но ему не больно:
квадрат не разбивается!
Тру-ляля
Тра-ляля
Карапуки-уки!
Внезапно из-за тонкой берёзки выходит высокий тощий в длинных ботинках и блестящих очках.
- Так-так, мальчик сказал длинный, медленно надвигаясь, закрывая головой солнце.
Мальчик начал пятиться, но сразу же споткнулся об камушек, принесённый сюда за сотни километров ледником много лет тому назад.
Мальчик, которого звали Флоба, не знал, что и делать: заплакать? закрыть глаза и затаить дыхание? Отогнав от себя все эти мысли о вариантах, Флоба жалобно закричал: «Мама!!!». Тощий в чёрном костюме испугался и замер, вытаращив глаза. Он снял очки, отчего глаза его показались крошечными, а нос длинным, а лицо уродливым. Стукнув три раза о землю чёрной тростью с золотой ручкой в виде слона, голова тощего превратилась в куб, а затем и весь он стал одной большой чёрной коробкой; а потом стал разваливаться на маленькие чёрные коробочки, которые рассыпались, как попало. Мальчик, немного успокоившись, стал подходить к коробочкам и по очереди открывать их. Внутри каждой чёрной коробочки находился какой-нибудь предмет. Всего было десять коробочек. Вот список, что в них было:
1. чёрный мешочек на верёвочке,
2. черная жемчужина размером с яблоко,
3. плюшевый мишка с пуговицами вместо глаз,
4. гвоздь размером с карандаш,
5. три стеклянных шарика: жёлтый, голубой и красный,
6. маленькая, тоненькая, в чёрном бархатном переплёте книжечка с цветными картинками на каждой странице, без слов,
7. два маленьких молоточка,
8. брелок в виде вопросительного знака,
9. чайная ложечка из серебра,
10. чёрный воздух
Мальчик сложил все вещи в чёрный мешочек, только чёрный воздух ушёл через дырочки между ниточками, из которого был сделан мешочек. Флоба затянул верёвочку, прижал к себе книгу и вновь побежал к дому. Выбежав из леса, он попал на просёлочную дорогу. Тут мальчик решил отдохнуть, и сел на пенёк под деревцем. На веточке того деревца сидела маленькая птичка с умными глазами. Она смотрела на мальчика и смотрела, и пела на птичьем, непонятном языке. Закончив петь, птичка спустилась на землю и стала прыгать перед мальчиком туда-сюда. Вдруг она увеличилась до размеров человечьих, но это была уже не птичка, а прекрасная Глаша в белом комбинезоне и с гаечным ключом в руке.
- Если ты мне дашь что-нибудь, что мне понравиться, то я сделаю в ответ что-нибудь хорошее, - сказала Глаша и улыбнулась, протянув руку с растопыренными пальцами к носу мальчика.
Флоба удивился. Он достал из чёрного мешочка гвоздь, повертел его в руках, пожалел, что отдаёт, но, тем не менее, положил его на глашину ладошку. Прекрасная Глаша осмотрела подарок, заулыбалась ещё ярче и шире и вдруг со всей силы ударила этим гвоздём мальчика по голове. В глазах у Флобы потемнело. Всё исчезло куда-то.
Постепенно сознание возвратилось. Оглянувшись вокруг, мальчик понял, что находиться в огромной стеклянной коробке, в которой нет ни окон, ни дверей, ни мебели. Ничего нет. «Дались мне эти квадраты и коробки. Я к маме хочу!» - подумал с отчаянием Флоба. Как только он так подумал, коробка с хрустальным звоном лопнула. Осколки разлетелись далеко. Ни одного не осталось. Мальчик взбодрился. Только сейчас он увидел, что вокруг ещё множество гигантских стеклянных коробок, сильно напоминающих аквариумы, в которых были люди. Было темно, но содержимое «стеклянных камер» хорошо было видно благодаря странному свечению внутри каждой из них. Небо, если это было оно, было чёрным, звёзды не светились. То, на чём стоял мальчик, не было ни асфальтом, ни землёй. Всё вокруг было – не было.
Некоторые «аквариумы» были пустыми, и свечение в них не наблюдалось; в других сидели, стояли, лежали, даже висели люди, лица которых не выражали ничего, а взгляд устремился в никуда.
Флоба долго осматривался. Это могло продолжаться многие часы, если бы к мальчику не подошёл Глеб Глебыч с большими зубами и широкой приветливой улыбкой. Он был похож на кочегара или шахтёра, которого срочно вызвали из забоя.
- Конечно же, ты знаешь, ЧТО за это бывает, - медленно произнёс Глеб Глебыч.
- За что? – удивился мальчик.
- Конечно же, за своевольный выход из куба, - говорил Глеб Глебыч, доставая из грязной сумки моток верёвки. Медленно, не спеша, он начал разматывать её.
- А зачем вам верёвка? – испуганно спросил мальчик, пристально смотря на движение рук Глеб Глебыча, не в силах оторваться от них.
- Конечно же, для тебя, - улыбнулся Глеб Глебыч, обнажив большие жёлтые зубы.
- Не надо для меня, - жалостливо попросил Флоба.
- Конечно же надо, - ещё шире улыбнулся Глеб Глебыч. – Хотя…
- Что? – с надеждой спросил мальчик.
- Конечно же я простил бы тебя, если бы у тебя были маленькие молоточки в количестве двух штук, - серьезно сказал Глеб Глебыч.
- Конечно же… У меня есть молоточки! – радостно воскликнул Флоба, роясь в чёрном мешочке.
Глеб Глебыч заметно помрачнел и стал сматывать верёвку обратно, одновременно пытаясь засунуть её в сумку.
- Конечно же это чудненько, - задумчиво произнёс Глеб Глебы, - но только эти молоточки мне не нужны. Ни к чему они мне. Их нужно отнести Тринадцатому.
- А почему не сорок первому? – посмеялся мальчик
-Конечно же потому…
Глеб Глебыч не успел договорить. Исчез. Просто растворился в воздухе. Флоба даже испугаться не успел. Неожиданно то место, где стоял Глеб Глебыч, засветилось ярким голубым светом. Через мгновение оттуда тянулась узкая ковровая дорожка красного цвета. В воздухе, как гром, прозвучал строгий голос: «Шагай вперёд!». Мальчик постоял немного на месте и пошёл по дорожке, которая петляла между огромных аквариумов с несчастными людьми. Шагая по дорожке, Флоба разглядывал пленников стеклянных кубов. Это были и мужчины, одетые просто: джинсы и фланелевая рубашка в клетку, кроссовки; и женщины в домашних халатах и простых платьях. Были настоящие франты и щеголи в дорогих костюмах от известных модельеров, и дамы в вечерних туалетах. В каких-то кубах находились старики, но нигде не было видно детей. Некоторые люди непонятным образом витали в воздухе, находясь в невесомости. Кто-то сидел в углу прямо на полу, кто-то в центре куба на стуле. Флоба видел даже старушку в кресле-качалке, которая вязала шарф настолько длинный, что десятая часть куба была им заполнена. Были и такие, кто, стоя, смотрел сквозь стену куба; но были и беспокойные, которые быстро ходили из угла в угол, размахивая руками и что-то говоря. Кто-то лежал на полу, прикрывшись газетой…
У всех, заключённых в стеклянные кубы, была одна общая черта, которая объединяла и ровняла всех со всеми, делала всех похожими друг на друга, как болезнь Дауна. Сначала Флоба не мог понять этого, но когда он встретил несколько взглядов, всё стало ясно. Дело во взгляде. Люди в кубах смотрели сквозь, а не на что-то; они все смотрели, не моргая, не замечая ничего. Флоба чувствовал, что эти люди несчастны. Может быть, мальчику хотелось так думать.
Наконец, дорожка уперлась в трубу, торчащую из земли. Из неё вырывались редкие клубы белого пара. Как только Флоба подошёл к трубе вплотную, из неё вылетело белое облачко, которое сразу же распалось на слова: «Прыгай в трубу!» и стрелочку, указывающую вниз. Тут Флоба вспомнил про Алису великого Льюиса К. и прыгнул в трубу, ожидая встретить много чудес на своём пути.
А путь оказался длинным и долгим. Как только мальчик потерял счёт времени, труба закончилась, и он вылете из неё и тут же приземлился. Точнее будет сказать, прикатился. Флоба упал на что-то мягкое, пушистое, тёплое, ярко-оранжевого цвета. Это что-то на самом деле оказалось огромным котом. Флоба съехал с животного, как с горки, и огляделся вокруг…
- Жёлтая трава, вместо деревьев мухоморы… Ой, у мухоморов злые глаза…
- Ты что это? Сам с собой говоришь? – спросил кто-то мальчика.
- А разве здесь есть её кто-то, кроме меня? – спросил мальчик и сразу понял, что спросил большую глупость.
Флоба задрал голову наверх и подскочил на месте, когда на фоне ясного голубого неба увидел огромную кошачью голову.
- Как видишь, есть. Ничего, что я кот?
- В каком смысле? – не понял Флоба. Вместо ответа кот плавно и практически незаметно превратился в собачку того же размера.
- Так лучше? – поинтересовалась собачка породы мопс.
- Лучше, - сухо ответил мальчик, ведь на самом деле ему было абсолютно безразлично – кот или пёс с ним говорит. Самое главное, чтобы ни тот, ни другой не питался человечиной.
- Вот и хорошо. Дай-ка три, - по-деловому сказал Мопс.
- Простите, я не понимаю, - начал расстраиваться Флоба. Мопс присел, нахмурился и стал почесывать за ухом.
- Вообще-то, я пластилиновый, - медленно начал Мопс, - память у меня та ещё. Мне нужен синий, жёлтый и…
- И красный? – с надеждой спросил мальчик.
- Точно! – Мопс обрадовался и протянул Флобе небольшую овальную коробочку, внутри которой было три углубления. Мальчик достал стеклянные шарики и положил их в коробочку. Коробочка тут же резко захлопнулась и прямо на руках Флобы так же плавно, как кот в собаку превратился в зелёный банан, на кожуре которого было написано: «Ешь!».
- Да. Надо съесть, - согласился лежащий на боку Мопс, читая газету.
Зрение у него было, по-видимому, не очень, так как на его морде красовались большие очки в золотой оправе.
- Он же пластилиновый, - сказал Флоба, рассматривая банан.
- Очень вкусно! – ответил Мопс, сворачивая газету и снимая очки. Он собирался уходить.
- Очень вкусно, - передразнил собачку Флоба. – Говорите таким тоном, как будто на самом деле хотите сказать: «А! Плевать я хотел!».
- Так оно и есть, - ответил Мопс, оглянувшись, и улыбнулся.
Флоба уже свыкся с тем, что ему приходиться делать то, что ему приказывают в этот странном месте. Закрыв глаза, он осторожно откусил кусочек банана, даже не очистив его. Это действительно было вкусно! Банан оказался не куском пластилина, а вкуснейшим мармеладом. Мальчик с большим удовольствием доел остатки вкуснятины, но тут же в животе что-то зажурчало, а потом сжалось, а потом опустилось. Только Флоба успокоился и вздохнул облегчённо, как у него закружилась голова, и он потерял сознание.
Через неопределённое количество времени мальчик очнулся в кроватке. «Неужели я дома?» - улыбнувшись, подумал он, и сел. «Хорошо, что кошмар закончился, и всё, что было – неправда», - вновь подумал Флоба, но хорошее настроение улетучилось в один момент. Кроватка Флобы была лишь одной из многих кроваток, стоявших в бесконечном ряду, а сам Флоба был лишь одним из многих детей, спящих там. Это было похоже на царство Песочного Человека, что, впрочем, всего лишь флобино предположение.
Мальчик поднялся и пошёл вдоль кроватей, рассматривая спящих в них детей. У одной из кроваток он остановился, потому что под одеялом лежал не простой мальчик, а мальчик с кожей зелёного цвета. От пристального флобиного взгляда зелёный мальчик проснулся. Флоба быстро отвернулся и, торопясь, пошёл прочь.
Все кроватки стояли в узком коридоре с редкими окнами, за которыми была тёплая ночь, и звёзды казались ближе и больше, и ярче светили, мигая перелётным птицами… Вот вдалеке Флоба разглядел, что коридор заворачивает, поворачивает и выворачивается наизнанку. Мальчик побежал. Завернув за угол, он остановился и вздохнул облегчением. Напрасно. Зелёный догнал его. Он плакал.
- Почему ты плачешь?- спросил Флоба.
- Не важно. Мне нужен вопрос на цепочке и подарок для моей сестры,- сквозь слезы сказал зеленый.
- Конечно,- сочувствуя неизвестному горю зеленого сказал Флоба, доставая из черного мешочка брелок в виде вопросительного знака и плюшевого мишку с пуговицами вместо глаз.
Зеленый мальчик схватил подарки, не дожидаясь, пока их ему отдадут. Тут же слезы высохли, и странный зеленый мальчик громко, зло и неестественно рассмеялся.
- Возьми,- грубо сказал зеленый, сунув Флобе что-то в руку.
Сказав и сделав это, он быстро подбежал к окну и выпрыгнул в него. Флоба кинулся было вслед, но бросив быстрый взгляд вниз, сразу же отошел в сторону. По-видимому, то место, где он находился, было на неописуемой высоте, так как сквозь туман или облака земли видно не было. Возможно, Флоба оказался пленником вовсе не Песочного человека, а какой-нибудь злой ведьмы, которая живет в таинственном замке на самой высокой горе, куда невозможно добраться обычным людям.
Немного успокоившись, Флоба посмотрел на то, что ему дал зеленый. Оказалось, это человеческий глаз с оригинальной запиской в духе времени: «Съешь его!».
- Ну, вот еще,- поморщился мальчик.- Сначала съем его, а потом очнусь неизвестно где…
Глаз выглядел как-то странно: то ли настоящий, то ли игрушечный, то ли резиновой, то ли нет. Флоба не стал его выбрасывать, положил в карман и пошел дальше по коридору. Долго шел. Ничего не менялось. Устал. Наконец, мальчик стал догадываться, что ходит по кругу. В третий раз подойдя к кроватке, в которой проснулся, стало ясно, что выхода нет. Осознав это, Флоба залез под одеяло и достал глаз. Очевидно, что единственный способ путешествия в данном пространстве – это употребление в пищу странных вещей. Флоба повертел глаз, понюхал. Может это странно, но отвращения мальчик не испытал. Потому ли, что глаз не имел зловонного запаха или по какой-то иной причине, но вот Флоба решился. Он закрыл глаза. Затаил дыхание и… положил глаз в рот. Ну не было ему противно и все тут! Наоборот, было ощущение, что он жует большую клубнику. Сразу же захотелось спать, и Флоба лег. Последнее, что он увидел – это девочка в соседней кроватке. Она сидела в дурацкой розовой пижаме в цветочек и смотрела на него. Смотрела и улыбалась. Перед глазами у Флобы все плыло. Делая над собой усилие, он старался понять, что же не так с этой девочкой. Почему она намного противней, чем человеческий глаз, съеденный совсем недавно? У нее не было верхней губы и двух зубов: одного сверху и одного снизу… Еще этот шов по всему лбу на лысой головке… Больше Флоба ничего не увидел, сознание вновь покинуло его.
Когда же мальчик открыл глаза, то обнаружил, что лежит на уютной деревянной скамеечке прямо напротив кафе-мороженого. Почему здесь? Почему никак не закончится этот странный сон? Почему Флоба испытывал мучительное чувство, что необходимо как можно скорее найти выход? Все было нереальным, ненастоящим. Странная штука: Флоба будто жил этим сном, будто смотрел его на протяжении вечности, бесконечно. Подсознательно мальчик знал, что вся эта история, дойдя до определенного момента, прервется неожиданным образом, но в тот же миг все начнется сначала. Вновь, как несчетное количество раз, он побежит рассказывать родителям о только что прочитанной книге, о квадратах… вновь окажется перед кафе и будет думать о том, о чем теперь думает, будет чувствовать то, что теперь чувствует… А теперь ужасно хотелось мороженого, и Флоба, не раздумывая больше, вошел в кафе.
Как только мальчик сел за столик, к нему тот час же подошел гибкий молодой официант. Стянув с плеча белое полотенце и смахнув со столика несуществующую пыль, он поставил перед Флобой вазочку с мороженым.
- Карамель? Шоколад? Сироп?- картавя, предложил официант.
- Нет, спасибо,- ответил изумленный Флоба.
В миг мальчик остался в одиночестве: официант быстро скрылся за шторкой, скрывавшей дверь на кухню, а посетителей не было. Где-то тихо играла старинная мелодия. Флоба достал из черного мешочка чайную ложечку из серебра и принялся поедать холодное лакомство. Несмотря на маленькую порцию, мальчик наелся до отвала. Медленно он встал из-за стола и пошел к выходу, держась рукою за живот. В полуметре от двери возник официант и задал вопрос, смотря в сторону:
- Как платить будете?
- Н… никак… у меня нет денег,- признался Флоба.
- В таком случае…
Официант не стал договаривать, а сразу же приступил к действиям. Аккуратненько, двумя пальцами, он, взявши ворот футболочки, элегантным движением большого профессионала вышвырнул Флобу из кафе.
- Ой, я забыл свою ложечку,- печально сказал Флоба, сидя на мощеной крупными камнями дороге.
- Ничего, так и должно быть,- утешительно прозвучал голос сверху.
Флоба поднял голову и увидел, что на высоком, изящном фонарном столбе сидела зеленая бабочка размером с ворону. Внешне она очень походила на человечка. Она сидела, свесив ножки и болтая ими в воздухе.
- Тебе тоже надо что-нибудь дать, а взамен ты накормишь меня какой-нибудь дрянью, и я очнусь после этого где-нибудь на помойке?!- на одном дыхании выпалил мальчик.
Бабочка очень удивилась, и, поправив пышные рыжие волосы, встала руки в боки. Она внимательно посмотрела на мальчика и сказала:
-Кто тебя учил кричать и грубить, интересно мне знать? Может быть, Тринадцатый?- на этих словах бабочка взмахнула удивительными по своей красоте желтыми крыльями, как парчой, вышитой жемчугом и тесьмой, и улетела прочь.
- Постой! Извини! Бабочка!- Флоба побежал вслед, чуть не плача, но не смог догнать ее.
Он побрел дальше по незнакомой улице, узкой, старинной и чем-то бутафорской. Одноэтажные, двухэтажные каменные дома, мощеные дороги. Тихий вечер. Тусклый, желтый свет фонарей. Возможно, все это – невероятная иллюстрация флобиного предчувствия. Вот только предчувствия чего?..
Теплый ветерок не спеша гнал перед мальчиком газету, то, поднимая ее более сильным порывом вверх, то, волоча несколько метров по дороге. Флоба машинально увлекся этим, шел, ни на что не обращая внимания. Так он прошел несколько кварталов, пока не уперся в магазин с огромной яркой вывеской «В гостях у Флобы». Мальчик сильно удивился и решил зайти туда.
Магазин очень походил на антикварную лавку. Там было множество разных безделушек: золотые табакерки, фарфоровые куклы в бархатных платьях, столики, этажерки, картины, вазочки и многое другое. Сам запах магазина создавал особую атмосферу старины. Проходя мимо зеркала в золоченой раме, мальчик немного задержался. Он остановился, чтобы посмотреть на себя и… и увидел, что волосы стали абсолютно седыми. Флоба постоял некоторое время перед зеркалом, рассматривая себя, трогая свои волосы, привыкая.
Наконец, мальчик подошел к прилавку, за которым никого не было. Там он случайно заметил клочок пожелтевшей бумаги, на которой было написано: «Положи маленькую, тоненькую книжечку с цветными картинками на столик в углу и уходи». Флоба послушно достал книжечку из черного мешочка и положил на указанное в записке место.
Прямо над столиком, на который Флоба положил книжечку, висела старая черно-белая фотография. Мальчик случайно посмотрел на нее. Ему сразу же стало плохо, и он выбежал на улицу. На фотографии руки в резиновых перчатках отрезали скальпелем какому-то мужчине ухо. Явно без наркоза. Лицо того мужчины было искажено болью и ужасом. Он был лыс, вокруг глаз темные круги… его взгляд…
Стоя на улице, Флоба глубоко и медленно дышал. Он так вдыхал прохладный чистый воздух, будто желал очистить свои легкие, кровь, мысли. Что теперь? Никуда не хочется. Ничего не хочется. «Что теперь?»- подумал вслух Флоба.
- А теперь, молодой человек, вам необходимо посетить БиблиОтЭку.
Флоба обернулся на голос и увидел первого нормального человека в этом странном городке за все время пребывания в нем. По крайней мере, так казалось с первого взгляда. Человек был необычно одет: Черное пальто, несколько раз обернутый вокруг шеи вязаный шарф до земли, черный берет, в руке он держал длинный зонт. В общем, вполне приличный человек. Вот только шарф казался слегка неуместным, так как желтые, красные и зеленые полоски портили серьезный вид незнакомца, впрочем, как и волосы до плеч. Хотя все вместе смотрелось довольно органично. Человек не вызывал неприязни.
- Позвольте представиться, меня зовут Казимир Карлович.
- Флоба,- сказал мальчик, продолжая рассматривать необычного человека.
- Очень приятно. Весьма,- весело сказал Казимир Карлович. Почему-то он был очень доволен, а потому улыбался, рассматривая в свою очередь мальчика.
- А где мы?- вдруг спросил Флоба.
- Ну-у…- задумался Казимир Карлович,- давайте побеседуем по пути к Библиотеке.
- А откуда вы знаете, куда мне надо идти?
- Ха-ха, молодой человек! Это вы знаете, куда вам надо. Я просто посмотрел на вас и понял: Библиотека! У меня отличное настроение и я решил вас проводить, радостно ответил Казимир Карлович.
- А все-таки, где мы? Что это за город? Где жители? Почему никого нет?
- О боже, как много вопросов!- восхитился Казимир Карлович.- Мы… э-э-э… там… там, где вы… не можете быть. Ваша задача в том, чтобы поскорее выбраться отсюда.
- да, мне тоже так кажется. Мне необходимо выбраться на свободу…
- На свободу? Ха-ха-ха! «Человек подобен цитадели. Он разрушает стены, чтобы добиться свободы, но с той поры он всего лишь снесенная крепость, открытая звездам». Антуан де Сент-Экзюпери. Что есть свобода, друг мой?- с печальной улыбкой на лице спросил Казимир Карлович.
- А что такое жизнь?- спросил Флоба, не слыша последних слов собеседника.
Мальчик был задумчив, ему все надоело, так как он ничего не понимал. Тянуло на философию, хотя Флоба не знал что это такое. Просто захотелось вдруг понять ВСЕ, как будто ответы на риторические вопросы помогут ему вернуться домой.
- Жизнь… Ну, если переврать слова Карла Густава, то… Жизнь – это история самореализации бессознательного. Все, что есть в подсознании стремится реализоваться, и человеческая личность хочет развиваться из своих подсознательных источников, ощущая себя как единое целое. Когда-нибудь вы будете анализировать свою жизнь. И делая это, вы создадите свой личный миф. Вы сможете делать только это,- утверждать нечто, рассказывать сказки. Правда это, или нет – не важно. Важно лишь, что это ВАША сказка, ВАША правда.
Флоба мало что понял из слов нового знакомого. Мысля ассоциативно, мальчик пришел к следующему выводу:
- Жизнь – это сказка?
- Ха-ха-ха,- рассмеялся Казимир Карлович.- В некотором роде. Вы, конечно, не поняли меня. Ну, ничего, все поймете в свое время. А мы, пожалуй, уже пришли.
Они остановились перед громадным трехэтажным зданием из серого и черного камня. По сравнению со сказочными домиками городка, Библиотека выглядела весьма мрачно.
- Ну, что же друг мой!- бодро сказал Казимир Карлович.- Как это ни печально, но нам пора прощаться. Сейчас вы войдете в эти прекрасные двери и пойдете направо. Подниметесь на второй этаж и повернете налево. Там по лестнице подниметесь на третий этаж и вновь спуститесь на второй. Здание старинное, поэтому ходы весьма витиеваты. В общем-то, там вы и найдете нужный вам кабинет с замечательнейшим модным писателем Кархедониосом внутри. Вам необходимо поговорить с ним.
- О чем?
- Ха-ха, молодой человек! Этого я не знаю. Прощайте!- с такими словами Казимир Карлович развернулся и пошел прочь.
«Нет, все-таки он странный человек»,- подумал мальчик и двинулся к Библиотеке. Огромное здание оказалось пустым, местами чистым, прекрасно освещенным.
Поднявшись по винтовым лестницам, ступеньки которых настолько стерты, что по ним можно съезжать, как с горки, Флоба очутился на третьем этаже, где было всего две двери: одна была давным-давно заколочена и уже успела обрасти приличным слоем паутины и пыли, а другая вела в туалет. «Тупик»,- подумал мальчик. Все-таки он решил как следует поискать путь на второй этаж, поэтому зашел в единственное открытое помещение, где на стене, прямо напротив входа, крупно было написано: «Туалет – это друг!». Оглядевшись вокруг, Флоба заметил серенькую дверь рядом с той, через которую он сюда попал. Мальчик уже решил было, что это дверь в чулан, где хранит какая-нибудь уборщица Маня свою рабочую утварь. Тем не менее, проверить надо было. Открыв дверь, в тусклом свете Флоба увидел ступени, ведущие вниз.
По ним он спустился на второй этаж, где, пройдя несколько шагов, уперся в единственную дверь, на которой висе6ла табличка с фамилией Кархедониос.
В то время, как Флоба добирался до этой двери, модный писатель Кархедониос работал над новым шедевром, размышляя про себя примерно так: «Тянет что-то написать. Что-то тянет написать…». Вдохновения не было. Вдруг он почувствовал какое-то шевеление в волосах затылочно-теменной области головы,- это мысль прорывалась из глубин сознания. Почесав себя, Кархедониос принялся писать:
О, чудо чудное – Краса!
Ты словно смерть моя:
Вся в черном и в руке коса.
И я лежу, тебя моля…
И я гляжу, и жи…
Что-то лопнуло в носу, где-то у переносицы. Кархедониос перестал писать. Он достал из глубокого внутреннего кармана шерстяного пиджака огромный носовой платок, скомканный в комок. Громко высморкавшись, Кархедониос продолжил на новом листе:
Бал
Древний замок.
Первый бал.
Долгожданный день настал.
Горы яблок,
Вин и вишен,
Рыцарей и дам
Громкий шепот слышен.
«Позвольте вам»,-
Сказал поэт,-
«Цветы отдам».
И фрейлина, краснея,
Не замечая, как поэт одет,
Сказала: «Я - Кассиопея»
И приняла букет.
«Вот, вот»,- промямлил Кархедониос.- «Неплохо. Мням-ням… Хм. Гм. Фрр». Кархедониос скомкал предыдущий лист, отложенный поначалу в сторону, и бросил его в корзину для бумаг, стоявшую подле письменного стола. Корзина была переполнена подобными бумажными отбросами, а потому брошенный комок резко отскочил и выскочил из корзины, и, поскакав слегка по дорогому новому паркету, заскочил под кресло.
Кархедониос сидел, нахмурив круглое морщинистое лицо, уставившись на муху, которая только-только попала в чернильницу и еще барахталась изо всех сил, пытаясь спастись. Кархедониос думал: «Спасти? Не спасти?». Тут же он взял перо и попытался достать муху. Чернильница опрокинулась, чернила разлились по темному сукну антикварного стола. Кархедониос ругался,- он испачкал обе руки, да еще замарал белоснежные манжеты новой сорочки. Разозлившись, чертыхаясь и смешно растопырив руки, чтобы не капало с них на костюм и на пол, модный писатель выходит из кабинета чиститься.
«Ну вот, муха сдохла»,- проворчал Кархедониос. Раздался стук в дверь. «Войдите!»,- недовольно сказал писатель, пытаясь навести порядок на столе. Ничего не выходило, и он позвонил дважды в настольный колокольчик. Через несколько секунд появилась девушка в униформе и принялась за чистку. В этот же момент в кабинет вошел Флоба.
- Здравствуйте,- несмело сказал мальчик.
- Кто вы…- Кархедониос посмотрел на вошедшего.- Кто ты такой? Откуда здесь ребенок? Как тебя звать?
- Флоба.
- От кого ты?
- Ни от кого. Просто Казимир Карлович сказал, что мне необходимо с вами поговорить…
- Что? Опять этот чертов псих, Казимир, разгуливает по городу и пудрит всем мозги! Иди отсюда, мальчик, куда шел до встречи с Казимиром. Тринадцатого на него нет…
Кархедониос в гневе был не столько страшен, сколько неприятен: он раскраснелся неимоверно, со лба обильно лился пот, который вытирался ежесекундно. Флоба, набравшись смелости, отойдя на всякий случай подальше от стола и поближе к двери, спросил:
- А вы случайно не подскажете, как мне пройти к Тринадцатому?
- Что?!!- взревел модный писатель.
Он хотел еще что-то сказать, но сердце, по-видимому, не выдержало, и пришлось замолчать на минуту и проглотить какую-то красненькую таблетку. Немного отдышавшись, писатель вновь посмотрел на Флобу и сказал:
- К Тринадцатому по доброй воле не ходят. Я еще не написал своего главного романа, у меня еще многое впереди. Я еще молод, чтобы знать, где находится Тринадцатый. Мне это ни к чему. Я не знаю! Что же это творится в нашем городе? Казимир, придурок, посылает всех ко мне… Никому больше не скажу, где я работаю. Уже пять мест переменил! Однажды в городе в желтом доме номер два какие-то идиоты чиновники устроили день открытых дверей. Они всех распустили из самых гуманных соображений: мол, психи тоже люди, имеют, мол, право. Вернулись, конечно, не все. Ловили. Почти всех поймали. Казимира, вот, вернуть не удается. Выглядит он вполне прилично… Я с ним случайно познакомился на улице. Он представился старым поэтом, прочел в доказательство вполне приличные, неизвестные мне стихи. Я, как последний дурак, пригласил его к себе. С тех пор я его больше не видел. Зато он постоянно пристает к разным людям на улице, представляется каждый раз по-разному и абсолютно всем дает мой адрес. Зачем ему это?! Зараза! Каждый раз он узнает, куда я переезжаю. Каким образом? Уму не постижимо!
Флоба молчал и слушал. Ему неприятно было мешать постороннему человеку, поэтому он тихо произнес одно только слово: «Извините», и тихонечко вышел из кабинета.
Оказавшись на улице, он сел на ступени. Он думал, что от всего, что на него навалилось, в голове шумело. Постепенно шум, напоминавший стрекотание, становился громче. Мальчик схватился за голову. Перед ним медленно опускался старинный велосипед с тремя пропеллерами, издававшими негромкое стрекотание, которое Флоба принял за головную боль. За рулем сидел бодрый старичок в новом котелке и поношенной одежде.
- Садись, поехали,- как старый знакомый сказал бодрый старичок.
Флоба молча повиновался. К велосипеду сбоку была приделана плетеная корзина, в которую и забрался мальчик. Всю дорогу неизвестно куда он проспал, укутавшись в мягкое шерстяное одеяло.
- Приехали,- сквозь сон услышал Флоба тихий, бодрый голос старичка.
Мальчик вылез из корзины, зевнул, потянулся. Он хотел поблагодарить старичка, сам не зная за что, но, обернувшись, увидел только улетающий в небо велосипед. «Ну и ладно. Ерунда какая»,- подумал Флоба. Только сейчас он огляделся.
Вокруг, собственно, ничего не было, кроме огромного дворца из белого мрамора. К воротам дворца вела широкая лестница длиной с млечный путь… Мальчик, подгоняемый любопытством, стал подниматься по ней.
- Такое ощущение, что этот дворец находится в космосе, в той его части, где есть только пустота…
- Это не так,- послышался откуда-то сверху чавкающий голос.
Флоба вздрогнул от неожиданности и посмотрел в ту сторону, откуда донеслись слова. Возле одной из многочисленных колонн сидел Урод с красной мордой и чистил перочинным ножиком апельсин. Это был очень неприятный тип: его лицо как будто опустили в таз с кипятком и подержали там несколько минут, потом долго тушили о то же лицо сигареты, а под конец выжгли правый глаз раскаленным железным прутом…
-А почему тогда вокруг нет ничего, одна чернота? Нет ни земли, ни деревьев, ни неба? Почему?- спросил мальчик, стараясь не смотреть на пустую глазницу.
- Что ты чувствуешь, когда смотришь на черный квадрат Малевича?- спросил Урод с красной мордой, не обращая внимания на флобину истерику.
-Что? Я не знаю…
-Тогда тебе точно надо к тринадцатому, сказал Урод с красной мордой и принялся смачно кушать апельсин. Сок при этом обильно лился ему на майку, на штаны, стекал на пол. Уроду было наплевать на это, а когда он доел этот апельсин, достал из кармана еще один.
Флоба не стал продолжать разговор с неприятным типом. Проходя мимо него, Флоба увидел целую гору апельсиновых корок и лужу сока. Пройдя через парадный вход внутрь дворца, Флоба попал в небольшую комнату, полностью выкрашенную в желтый цвет. Из мебели там был только стол из белой пластмассы, который занимал все пространство. На столе была нарисована жирная стрела во всю его длину, указывающая направление от той двери, через которую вошел Флоба, к той двери, которую поначалу было трудно заметить: она ничем не отличалась от стен, только маленькая ручка выдавала ее. Через эту дверь Флоба вошел в длинный прямой коридор с сиреневыми обоями и старинными хрустальными люстрами, свисавшими через каждые два метра с высокого потолка.
На стенах коридора висели многочисленные пейзажи, натюрморты, портреты в шикарных золотых рамах. Было и несколько странных картин, которые пугали мальчика.
На одной из таких картин были изображены звери, бегущие по голой плоскости,- это слоны со странной поклажей в виде дворцов, обнаженных женщин и пирамиды с шарами; впереди белый конь, вставший на дыбы. Под передними ногами коня на одном колене обнаженный мужчина простер руку с крестом против табуна чудовищных животных, ноги которых были в три-четыре раза длиннее туловищ. Последнее, пятое, животное на фоне бледного пятна солнца бежит, задевая ногами густое облако. Облако то было проткнуто высокой белой башней сигарообразной формы… Когда Флоба пригляделся, то заметил, что эту башню также несет на себе слон, но он так далеко, что его трудно разглядеть сквозь облако. Где-то, вдалеке от человека под копытами коня, стоят еще какие-то люди… можно различить двоих, троих… Картина написана в холодных тонах, все четко и понятно. Понятны формы, но не содержание. Напротив этой картины висела другая, написанная в теплых, преимущественно в желтых, тонах картина, на которой мать показывает маленькому ребенку, держащемуся за ее ноги, как из огромного яйца вылупляется человек…
Так, разглядывая картины, мальчик и не заметил, как коридор закончился. Впереди вновь была дверь. Без ручки. Рядом с дверью Флоба заметил черную квадратную кнопочку. Ружье – для того, чтобы стрелять из него, а кнопки – для того, что их нажимать! Эту кнопочку мальчик нажал, даже не догадываясь, к чему это может привести. Открылась дверь, Флоба вошел в небольшую кабину лифта, покрытую со всех сторон зеркалами. Внутри кабины была еще одна кнопка, которая была сразу же нажата. Двери закрылись. Было совершенно неясно: вверх или вниз едет лифт? Он будто бы оставался на месте. Но вот двери снова открылись.
Флоба сделал несколько шагов вперед и очутился в огромном зале. В противоположном конце зала стоял трон, на котором восседал кто-то в белом. Мальчик пошел вперед.
По залу порхали белые голуби, журчала вода в небольших фонтанах из розового мрамора. В разных частях зала девушки в просторных белых одеждах вдохновенно и самозабвенно играли на арфах и гуслях забытые мелодии, дарящие блаженство всякому слушающему их. Растения с ярко-зелеными листьями обвивали черные колонны в зале из белого камня.
Флоба шел медленно, вертя головой во все стороны, наслаждаясь сочетаниями цветов и звуков. Пройдя по всему залу, мальчик, наконец, увидел, что на черном троне восседала женщина в коротком белом халате, длинные волосы ее были собраны в пучок, на губах ярко-красная помада, а на ногах белые туфли на высоченном каблуке… Она внимательно посмотрела Флобе в глаза и спросила:
- Где два молоточка?
Только сейчас мальчик понял, что у него давно уже нет черного мешочка, а, следовательно, и всего его содержимого. Увидев растерянность ребенка, женщина, похожая на медсестру, поняла, что не дождется ответа.
- Тогда… О чем ты думаешь, когда смотришь на «Черный квадрат» Казимира Малевича?
- Ничего… Я ничего не понимаю,- тихо произнес мальчик, смотря на свои ботинки, на глаза наворачивались слезы.
Женщина чарующей красоты грациозно сошла с трона и подошла к Флобе. Она подняла его голову и посмотрела ему в глаза, гипнотизируя своим взглядом. Концентрируя внимание мальчика на себе, женщина достала из кармана халата тонкий шприц. Флобу охватил ужас. Он хотел убежать, закричать, но не мог. На него нашло странное оцепенение: как будто ноги пустили корни глубоко в прекрасный мозаичный пол, а во рту отродясь не было языка. Женщина взяла левую руку мальчика в свою и сделала укол в вену. Через мгновение все тело Флобы наполнилось приятным теплом, ему стало хорошо, спокойно.
- Я хотел найти Тринадцатого,- ватным языком сказал Флоба.
В глазах у него темнело, все расплывалось, в том числе и голос женщины у самого его уха:
- Я и есть Тринадцатый.
После этих слов мальчика объяла тьма и небытие.
* * *
Кабинет в частной клинике по лечению наркомании. На удобном мягком диване лежит молодой человек лет двадцати. Рядом с ним стоит врач.
- Сейчас я досчитаю до десяти в обратном порядке. Когда я скажу «один» и щелкну пальцами, вы проснетесь.
Врач считает. Молодой человек открывает глаза.
- Как вы себя чувствуете?
- Хорошо.
- Вы помните, о чем мы говорили до сеанса?
- Да.
- О чем же?
- Вы спросили меня, о чем я думаю, когда смотрю на черный квадрат Малевича,- спокойно отвечал пациент.
- Вы можете сейчас ответить?
- Да, ничего не изменилось. У меня нет никаких впечатлений от этой картины.
- Хорошо. Я думаю, что вам будет интересно прочесть ваши же мысли, которые вам все-таки приходят в голову, но которые по некоторым причинам вы не можете осознать и высказать.
Врач отдал пациенту свои записи, сделанные им со слов молодого человека во время сеанса гипноза. Начало показалось ему чем-то знакомым: «Мой пегас живой…».