Жил-был на свете якорь. Вместе со своим братом-якорем он висел на носу корабля “Прекрасный” и, путешествуя с судном, повидал немало необыкновенных мест. У него дух захватывало от красоты мира. Солнце-художник разукрашивало поверхность моря в фантастические краски, а вечером передавало кисти и палитру другому мастеру – луне. Ловко выпрыгивали из воды летучие рыбы, ими любовались студенистые медузы под своими прозрачными зонтиками… А якорь висел на борту и мечтал, мечтал, мечтал! “Эй, братишка, – окликал он второй якорь, отдыхающий с другой стороны корабля, – не правда ли, мир – это волшебная штука?” – “Быть может, – лениво потягивался его брат. – Мне всё равно”. И якорь-романтик замолкал, с головой погружаясь в наслаждение морским пейзажем.
Когда “Прекрасный” заходил в гавань, якоря, как и положено, опускали на дно, чтобы они удерживали корабль в порту. И наш несчастный якорь должен был довольствоваться разглядыванием вязкого морского дна. А он, бедняжка, к тому же очень боялся глубины! Когда он слышал зычную команду капитана “Отдать якоря!”, у него холодело сердце. Брат его, равнодушный к созерцанию красоты и к опасностям морской пучины (да и о какой пучине может идти речь на мелководье?), прытко нырял в воду. А наш друг-якорь по дороге на дно едва не терял сознание.
И только юнга, белокурый загорелый парнишка по имени Феликс, с жалостью провожал якоря своим нежно-синим взглядом – эх, как они там, бедняги, без белого света, среди морских хищников и без верных друзей?
Сказать, что в подводном мире не было своей пленительной красоты, якорь, конечно, не мог. Самые разные водоросли, рыбы и животные проносились перед его глазами. Однажды даже, в своём печальном полёте вниз, якорь краешком глаза увидел русалку. Изящная морская дива расчёсывала свои длинные кудри, и её испуганное личико (“Ай-ай-ай! Берегитесь – якорь!”) и нежная ручка с диковинным гребнем из рыбьего остова промелькнули перед якорем и исчезли в морской мгле. Как ни поднимал якорь глаза, как ни пытался остановиться, морской грунт немилосердно тянул его к себе, щерился изгибами и ямами, протягивал навстречу несчастному жадные щупальца. Изумление новизной быстро сменялось у подводного путешественника утробным страхом. Якорь едва не плакал, а может быть, и плакал – разве заметны слёзы в воде, да ещё и солёной?
Нет, нет, он не был презренным трусом. Просто, друзья, быть якорем было не его призванием. Морские глубины, да и морская мель, казались якорю недружелюбными, они вызывали у него щемящую тоску, и не только когда мимо цепи, к которой он был прикован, проплывала, скаля грубо зазубренные зубы, тигровая акула. Якорь не боялся акул, ведь был вылит из металла. Он боялся несвободы, темноты и дна. Ему были неприятны ил, грязь – вся подноготная моря.
Однажды после сильного шторма “Прекрасный” подошёл к необитаемому тропическому острову. Якорь ещё никогда не бывал у тропического побережья. Лианы нежно обвивали деревья с крупными, дышащими солнцем листьями. Травы, томно прильнув к земле и деревьям, тоже впитывали в себя солнечные лучи. Якорь никогда раньше не видел ни жёлтых бананов, ни фиолетово-коричневых мангустинов, ни зеленовато-жёлтой гуавы и папайи. “Ах, ах!” – ликовала душа якоря. Но только пылкий путешественник залюбовался длинными листьями ананаса, искусно собранными природой в розетку, как вдруг услышал страшный зов капитана: “Отдать якоря!”. Юнга подбежал к борту проводить своего друга, но якорь с зажмуренными глазами и колотящимся сердцем уже ухнул в морскую воду.
Только на самом дне бедняжка открыл глаза – и ахнул. Как видно, он попал в волшебное морское королевство: два причудливых дворца – один из крупного голубого жемчуга, другой из ажурных розовых кораллов – манили к себе совершенством линий. Дворцы были окружены изящными садами из диковинных водорослей, дорожки в садах усыпаны голубым и розовым жемчугом. Якорь не отводил от королевства изумлённых глаз.
– Здравствуй, мой друг! – услышал якорь у себя за спиной певучий девичий голос, но уже зацепился за грунт и не мог повернуться к владелице очаровательного тембра голоса. Но та сама появилась перед якорем.
Она не была русалкой: белоснежное узкое чешуйчатое платье, расшитое россыпью белых жемчужин, не скрывало очертаний её длинных ножек. Прямые волосы, золотые, необыкновенно длинные – до пят, переливались зеленоватыми оттенками. Редкого цвета и формы, сиреневые и миндалевидные, глаза её, несмотря на холодный оттенок, излучали тепло. Изящная миниатюрная корона выдавала в прекрасной особе королеву или принцессу.
– Кто ты, о чудо-красавица? – с трудом пролепетал якорь, силясь не лишиться рассудка при виде столь слепящей красоты.
– Меня зовут Лия. Я дочь царя по имени Океан. Этот дворец, голубой, как глаза младенца, принадлежит моей старшей сестре Аквамарине. А этот розовый, как кожа ангела, – младшей сестре Маргарите. Мой дворец далеко отсюда, в Атлантическом океане. А ты кто?
– Я якорь, – и, с теплом вспомнив о гордом красавце “Прекрасном”, уточнил: – Я якорь с корабля “Прекрасный”.
– Якорь? Мне дано видеть и слышать души. У тебя душа тонкая, как звон ландыша. Звонкая, как натянутая тетива. Дерзкая, как полёт к солнцу. Ты не якорь. Ты сильная, могучая птица. Ведь ты и похож на птицу, только крылья твои сейчас вязнут в морском песке.
Сердце якоря затрепетало. Да, именно птицей он хотел бы быть – сильной чёрной птицей, пронзающей воздух над землёй или морем, свободной, красивой и гордой, как “Прекрасный”. Якорь вздохнул и рассказал доброй Лие историю своих страданий.
Принцесса слушала с таким сочувствием, её розовое личико выражало такую боль и участие, что якорю уже стало значительно легче.
– Милый якорь, мне дана способность выполнять чьи-либо желания. Но желание должно быть только одно, таковы условия: если я выполню два желания одного и того же существа, я потеряю и чары, и дворец, и свой титул принцессы. Злые волны тогда вынесут меня на берег. Но у тебя ведь, дружок, и нет нескольких желаний. Ты не хочешь, чтобы тебя опускали на морское дно. Я могу помочь тебе в этом. Если ты не пожелаешь стать птицей, я превращу тебя во что захочешь. В изящную яхту… В цветущее дерево… В капитана корабля “Прекрасный”…
– Нет, нет, что ты, Лия! Я очень хочу быть птицей!!!
– Так будь ею! Когда тебя поднимут на поверхность, ты мгновенно превратишься в могучую птицу. Твоя цепь рассыплется в тысячи морских капель! Тогда лети, мой друг, в синее небо! – Лия легонько коснулась поверхности якоря своими длинными хрупкими пальчиками.
– О, спасибо! Это щедрейший подарок, принцесса! Спасибо, спасибо! – якорь смутился, он не знал, как и благодарить добрейшее создание.
– К сожалению, я сейчас вынуждена покинуть тебя. Отец пожелал собрать у себя всех своих детей – двенадцать сыновей и двенадцать дочерей, вот я и принесла эту весть сёстрам. Мы уплываем. Уда-а-а-чи! – певучий голосок Лии растаял вдали вместе с её нежным обликом.
А якорь, с лёгким, радостным сердцем, принялся ждать, когда его поднимут и он станет птицей.
Так прошло два дня. А потом ещё неделя. И ещё месяц. Но у якоря была мечта, а когда у тебя есть мечта, жить намного легче. Якорь целыми днями любовался дворцами и садами Аквамарины и Маргариты и ждал.
Он не знал, что на борту “Прекрасного” была серьёзная поломка, и команда пыталась исправить её своими силами на побережье тропического острова.
Якорь ждал. В подводном царстве было тихо и красиво. А наверху опять разыгрался шторм…
Однажды якорь почувствовал, что вода давит на него сверху как-то особенно тяжело. Он поднял глаза и ужаснулся: сверху приближался киль корабля. Это тонул “Прекрасный”. Якорь разволновался: он был привязан к “Прекрасному” цепью, как пуповиной, и очень любил свой корабль.
Корпус корабля тяжело ударился о дно, разрушив дворцы и сады морского королевства. Никто не мог рассказать якорю о том, что случилось, даже словоохотливый юнга, потому что вся команда осталась на берегу. Смерть “Прекрасного” так потрясла якорь, что он почти забыл о своей мечте стать птицей. Днище погибшего корабля было облеплено ракушками, моллюсками, водорослями. Но якорь уже не боялся этой изнанки моря. Он оплакивал свой корабль, с жалостью рассматривая его останки. И ещё больше он оплакивал команду, которая, лишившись корабля, теперь не сможет добраться до берегов родной Европы.
И вдруг где-то над головой якоря, лежащего под обломками корабля, вновь раздался певучий голосок Лии:
– Милый якорь! Птица, где ты?! Мы с сёстрами вернулись. Как печально, что утонул корабль. Но я помогу тебе выбраться наверх. Наконец-то ты станешь птицей!
– Я здесь, о спасительница! – голос якоря из-под останков “Прекрасного” звучал глухо и грустно. – Но я прошу тебя, милая принцесса, выполнить другую мою просьбу. Пожалуйста, верни жизнь кораблю! Ведь ты понимаешь, как несправедливо, что “Прекрасный” погиб. Это была огромная стремительная морская птица, и не было ей равных по изяществу и благородству.
– Я могу оживить корабль. Но тогда ты навсегда останешься якорем.
От этой мысли якорю стало зябко, но он мужественно сказал:
– Я смирюсь со своей участью. Я часть “Прекрасного”, и хочу, чтобы он был жив. Хочу, чтобы команда корабля во главе с грозным капитаном вернулась на “Прекрасном” домой. Как будет рад юный юнга, наш добрый Феликс, ступить на родную землю! – якорь оживился, воображая такую радостную картину.
– Хорошо, будь по-твоему, отважный якорь-птица, – задумчиво сказала Лия и коснулась своими пальчиками скользкого днища корабля.
“Прекрасный” начал медленно подниматься вверх. На глазах у Лии, её сестёр и якоря восстанавливались дворцы и сады. Волшебные жемчужины и кораллы летали вокруг, ожидая своей очереди стать на прежнее место, оживали погибшие водоросли, изгибаясь диковинными стеблями. Аквамарина и Маргарита захлопали в ладоши, целуя свою сестру-волшебницу. Они уже, было, в душе простились с великолепными морскими дворцами, ведь сами не обладали волшебными чарами. Сёстры разошлись по своим домам, а Лия осталась рядом с якорем.
“Прекрасный” поднялся на морскую гладь, и изумлённая команда, ликуя, заняла свои привычные места. Корабль был в полной исправности. “Сняться с якорей!” – радостно закричал капитан. “Прощай, прощай, добрая Лия!” – якорь благодарно посмотрел на принцессу, но сила рук матросов так быстро начала выносить его из морской глубины, что Лия даже не успела попрощаться со своим другом.
Сердце якоря пело от радости, что он увидит “Прекрасный” целым и невредимым. Перед самой водной поверхностью якорь уже мог различить, как солнечные лучи пытаются проникнуть в морские владения, и ещё больше обрадовался. “Здравствуй, солнце! Я снова буду любоваться твоими жаркими красками”, – прошептал умилённый якорь.
Поднимаясь на воздух, он вдруг ощутил, что с ним что-то происходит. Металлическое тело изменило структуру, стало упругим и тёплым, два рожка его выпрямились в крылья, якорь взмахнул ими и взлетел в небо. Цепь, к которой долгие годы назад приковал его якорный мастер, рассыпалась в морские брызги. Моряки, поднимавшие якорь, отвлеклись, наблюдая за крупной чёрной птицей. Якорь стал птицей: мокрые чёрные перья его блестели на солнце, как чёрный жемчуг, а глаза любовались “Прекрасным” с необычного ракурса – сверху.
Птица была просто переполнена счастьем! “Чудо, чудо! Я птица!” Она видела, как мерно начал дрейф красавец-корабль, как бурно ликовала его ладная команда, как от счастья размахивал сорванной с себя тельняшкой похожий на морского принца Феликс… Птица была очень благодарна принцессе, которая по необыкновенной доброте своего сердца исполнила оба желания несчастного существа. “Ах! Но что же теперь будет с самой принцессой?” – эта мысль настолько сразила птицу, что она чуть не канула в морскую воду.
Вдруг Феликс, обернувшись к берегу, взволнованно закричал: “Смотрите!”. Он прыгнул за борт и поплыл к острову. “Полный назад! Человек за бортом!” – скомандовал капитан. Через время отважный якорь, брат птицы, полетел на дно, останавливая “Прекрасный”, а все устремили взоры на остров.
На белом морском песке лежала прекрасная длинноволосая девушка. Казалось, она была бездыханной. Возле неё хлопотал встревоженный Феликс.
Птица подлетела к ним и села рядом. Ресницы Лии вздрогнули, и красавица открыла свои сиреневые глаза. Юнга улыбнулся девушке, и в их встретившихся взглядах зажглась нежная любовь. Птица знала, что никакие богатства мира, земного или подводного, не стоят тех сладостных чувств, что происходят в душе: от любви якоря к кораблю загорелась лучинка человеческой любви.
Вдруг небольшие прибрежные волны расступились, и на огромной розовой раковине появился седовласый царь Океан. Увидев такое диво, команда встревожилась: “Феликс, плыви к нам!” Капитан закричал: “Шлюпки на воду!”. Но царь Океан отрицательно покачал головой и величественно разрезал рукой перед собою воздух, давая знак, что юнга в безопасности. Океан сошёл на берег и подал руку своей дочери, помогая ей встать с песка.
– Милая доченька, ты ослушалась, совершив два чуда для одного существа, – голос Океана звучал печально и гулко. – Многие наши законы условны. Но ты знаешь, детка, что их нарушитель должен быть изгнан из королевства и лишён внимания всей семьи.
Феликс встревоженно смотрел на Океана, поддерживая девушку за хрупкий, белый локоток. Птица сидела рядом, и солёные слёзы текли из её круглых виноватых глаз. Она предпочла бы опять стать якорем, лишь бы Лия не страдала, и уже собиралась попросить об этом…
Бывшая принцесса не сдерживала слёзы, но искорка новой любви, горящая в её сиреневых глазах, высушивала солёные капли. Однако любовь к отцу, сёстрам и братьям была велика. Лия поцеловала руку отца и опустилась перед ним на колени, обнимая его одежды, расшитые морскими драгоценностями. Феликс отступил в сторону.
Океан вновь поднял дочь с белоснежного песка.
– Я знал, что у тебя доброе сердце, детка, – вдруг умилённо сказал седовласый царь глубин. – Но и моё сердце не чёрствое. Ты теперь не будешь морской принцессой, но ты будешь видеться с нами, когда захочешь, а в приданое тебе, – Океан отечески взглянул на Феликса, – я дарю твой дворец. Надеюсь, юноша, моя дочь с тобой будет чувствовать себя принцессой и на земле.
Волны опять расступились, и из морских глубин на поверхность выплыл красивейший дворец из огромных белых жемчужин. Ни у одного жителя земли не было даже тысячной доли такого богатства.
После самой весёлой свадьбы на свете, гостями на которой были морские и земные существа, “Прекрасный” отправился в Европу. На борту его находились самая красивая девушка и самый счастливый юноша на земле. Они подарили каждому члену команды по огромному сундуку с жемчугом из сокровищниц дворца, а сам дворец молодожёнов плыл за “Прекрасным” на буксире. Подводное войско старшего брата Лии Милеса охраняло дворец и корабль “Прекрасный” от пиратов.
Перед отплытием один моряк, поднимая якоря, закричал: “Мы потеряли правый якорь!”. И только Лия и Феликс знали, что команда не потеряла якорь, а нашла в нём, теперь ставшем птицей, своего самого верного друга.
Птица свободно парила в воздухе, и тень её, отражаясь на палубе гордого судна, была очень похожа на якорь.