«Язык создает двойственность, язык существует через двойственность. Он не может выразить не-двойственное. Если я скажу день, немедленно я создам ночь. Если я скажу жизнь, немедленно я создам смерть. Если я скажу хороший, немедленно появится плохой. Если я скажу, нет, рядом уже ждет да. Язык может существовать только через противоположности. Поэтому, мы видим жизнь, всегда разделенную на двоих – на Бога и дьявола. Отбросьте язык, отбросьте вашу схему. Как только у вас в уме не будет языка, и вы будете смотреть прямо в реальность, день станет ночью. День каждый вечер превращается в ночь, ночь каждое утро превращается в день, а вы еще ждете чего-то, упускаете самое важное. Их не два, это одно целое. Оно не двойственно, адвайта. Жизнь всегда превращается в смерть, смерть всегда снова превращается в жизнь…» Я немного переврала мысль Ошо Раджниша, уж очень из меня слабый переводчик. Но наша цель уловить нить разговора. Такие люди редко встречаются на нашем пути, бывает никогда.
Когда услышала, что приедет Бьорк, не поверила вначале. Думала, что она не станет больше ездить по миру. После фильма «Танцующая в темноте», я не смогла больше интересоваться ее творчеством. Было так больно. И когда появился альбом Vespertine - не стала покупать. Редко видела ее клипы, понимала, что она повзрослела. Но пересилить себя не могла. Ведь плакала весь фильм, не хотела, наверное, простить ей этого. Но это все в прошлом. Ждала ее приезда, читала статьи в журналах про нее, медленно и бережно копила свои вопросы.
День начался медленно и тихо. Специально не слушала музыку, читала книгу. Когда выбирала ее, руки дотронулись до Цвейга “Амок”. Знаю же наизусть, переживаю за героиню, обижаюсь на нее. Не понимаю, но сочувствую. Взяла ее с собой на концерт и помнила, что она рядом. Днем поехала за билетами. Узнала, что иду на концерт одна. Немного расстроилась. Правда слез не было, даже улыбнулась. Значит, буду только я и Бьорк. Ждала, что она разбудит меня и подтолкнет к новому опыту. Позволит заглянуть в самые темные уголки в своем доме и не станет пугать Синей бородой. Странное это место. Тихий, светло-серого цвета Замок, множество комнат, окон, лестниц и огней. Но мебели и вещей почти нет. Звук, который ты создаешь своими шагами, долго бежит впереди тебя, ударяется о стену и возвращается. Ты можешь в любой момент уйти, никто не держит. Захотелось остаться. Ощущения во времени похожи на медленное, плавное движение поезда, которому запретили разгоняться. Навстречу движется другой поезд.
И вот я вошла в Ледовый. Очень мало поначалу было людей. Пусто и напряженно как-то. Еще когда искала свое место, удивилась: надо же, как близко к сцене. Значит, я смогу увидеть Бьорк рядом, и возможно ответить на самый главный вопрос. Кто она?
Пришлось немного подождать. Первыми появились музыканты из группы Matmos и долго настраивали свои инструменты. Осветители по висячей лестнице забрались на прожекторы над самой сценой. Я догадалась, Бьорк хочет, чтобы свет на нее падал сверху, не слепил в лицо и глаза. Дальше появились семеро настоящих исландцев со скрипками и виолончелями, и самой последней вышла арфистка - один из нервов Бьорк, а может ее руки. Во время концерта арфа постоянно следила за ней, повторяла все ее движения. Даже шипение и шуршание. Все заняли свои места и замерли на минуту. Погас свет.
С левой стороны сцены появилось белое Существо в странном костюме, похожее на Пьеро. Позже она все время хотела избавиться от него. Маленькая, худая, напряженная фигурка застыла в центре, сжав ладошками микрофон. Казалось, что она мучительно думает с чего начинать. Лица не было видно, гладкие, черные волосы с длинной челкой были украшены короной с белыми цветами. Может Ангел? Все что происходило дальше нереально описать словами. Надо слышать ее голос, только это. Даже можно не видеть. Бьорк не собиралась ничего объяснять. Она иногда судорожно подпрыгивала, шаталась по сцене, зависала в воздухе, трясла руками и редко поднимала их выше головы. Не было у нее сил. Перед тем как начать петь, она потерла ладошки друг о друга. Знакомое движение, магические пассы, поднимала свою энергию из центра Хара.
Энергия - это ритм. Одну минуту она течет наружу, одну минуту внутрь. На небольшое время можно этот процесс направить в одну сторону. Что дальше произошло, мне сложно объяснить. Я только делаю попытку это приоткрыть. В самом начале Бьорк вышла на сцену в туфлях на каблуках и пару песен сумела на них двигаться. Я поймала свою мысль в тот момент - “Когда же ты избавишься от них?” Наконец, продолжила босиком, и я просто физически почувствовала ее облегчение. Но это ощущение быстро оборвалось. Через несколько минут я поняла, что уже не чувствую ее энергию. Холодно даже стало, поежилась в ответ. Один из признаков, нежелание хлопать ей, внутреннее молчание. Только смотрела, наблюдала за ее передвижениями по сцене.
“Если мы прерываем ритм и инерцию нашего потока ассоциаций, как утверждают маги, мы останавливаем мир. И это делается всем телом – всем существом". Стала вникать в ситуацию. Когда вспыхнули факелы спереди и сзади сцены, все прояснилось. Бьорк установила энергетический, защитный барьер, стену между собой и людьми. Получалось, что мы смотрим на огромный экран и хлопаем ему. Забавно, такого я не ожидала от нее. Хотя знала, что она видит кое-что из магии. Ой, хитрюга. Все предусмотрела. Что же мы видели? Или кого? Или это был только голос бездонный, как колодец, раздирающий зализанные тобой раны вновь в кровь, уносящийся в бесконечность, и ты даже не пытаешься его догнать. Нереальные ощущения тайны. Мы как будто читали откровенный дневник человека, который очень боится людей, совершенно им не доверяет, живет в своем вымышленном Замке один и не хочет из него выходить.
Вопрос сам спросился – “А зачем же ты ездишь по миру? Поешь на сцене? Могла бы записывать диски". Есть подозрение у меня, что не принадлежит Бьорк себе. Маленький, худенький, одинокий ребенок-женщина, с тонкими руками и пальцами, странными, косыми глазами, которые наверно видят нас по-другому, иначе. И потому боятся нас, а может, жалеют. Живет в музыке, которая приходит из снов. И настоящий дом ее на небесах. Если бы вы видели, как она уходила со сцены, тоже бы подумали так. Она чуть не упала. Увидала ступени вниз, и не задумываясь, шагнула в сторону. Если бы не помощник, подхвативший ее, могли быть слезы. Она была в тот момент не здесь и не с нами. Когда Бьорк пела и закрывала глаза, я пыталась проникнуть в ее мысли и уловить, кем она себя воображает. Пару раз получилось. Помню только одно. Зябко там. Захотелось прижаться к любимому, попросить защиты и ласки для себя, и для нее.
Абсолютно не жалею, что увидела Бьорк. Есть, конечно, осадок в душе, но это не моя жизнь и скоро все позабудется. Сильнее зацепило другое. В который раз убедилась, что человек не может быть свободным изначально. Есть силы, которые управляют нами, а мы лишь фигурки на шахматной доске. Фильм помните - “Королевство Кривых Зеркал”. Даже в детстве, мы уже знаем обо всем…