-- Завидую я тебе, Вася. Честное слово, завидую. Давай, что ли, выпьем за твою ячейку общества.
Два человека опрокинули рюмки и зажевали выпитое дольками лимона.
Артему Николаевичу посиделка уже успела надоесть. Второй час Вася рассказывал о семье, о жене, любящей и заботливой, о дочке, красавице и умнице. Вспоминал веселые истории, то, как провели медовый месяц, о бытовых проблемах, мелких скандалах, бурных и не очень примирениях. О том, как у дочки резались зубки, как она сказала свое первое слово, как не хотела идти в садик. Рассказывал с нежностью.
“Что же ты, раз такой счастливый, не домой идешь, а по кабакам шляешься?” – зло подумал Артем Николаевич, опуская рюмку.
В этот миг он забыл, что сам затащил сослуживца в бар. Очень хотелось напиться, а в одиночку сидеть как-то не принято.
Месяц назад пришел к ним на фирму Паша. Молодой, красивый, и в амурных делах еще не очень опытный. Оттого, наверное, и не знал, что некоторый мусор следует не выбрасывать, а уничтожать. Вытащил из кармана бумажку, прочитал, скомкал и в корзину для бумаг швырнул. Будь на его месте мужик серьезный, не поленился бы, через уничтожитель пропустил.
Потому что Артем Николаевич, улучив момент, в корзину ту заглянул. Он любил знать больше, чем другие. Знание – сила. Теперь записка лежала во внутреннем кармане пиджака.
“Пора моему козлику повторную операцию делать, а то что-то рожки коротковаты.”
Алкин почерк Артем Николаевич определил сразу. Ишь, сучка, острит еще.
Ничего особо для себя нового он не узнал. Супруга всегда считала, что всего один мужчина вреден для здоровья. Вот и активно лечилась все десять лет совместной жизни. Давно бы уж развелся с шалавой, да только обожаемый тесть владел фирмой, где Артем отбывал работу, да и частенько оказывал молодым гуманитарную помощь. К безбедной жизни быстро привыкаешь. Вот Артем Николаевич и делал вид, что ничего не замечает.
-- Артем, а как ты мне завидуешь? – вывел его из раздумий Вася.
-- Что значит как?
-- По-детски или не по-детски?
Артем Николаевич недоуменно посмотрел на сослуживца:
-- А какая разница?
-- Да просто дочка позавчера из садика зареванная пришла. Куклу мы ей подарили. Дорогую. И эту куклу одна деятельница взяла да в краске измазала. Завидовала, оказывается.
-- Ну и что?
-- Как что? Вот у нас: позавидовал и забыл. А у детей, значит, позавидовал и попорти, пока не забыл. Чтобы на душе легче стало.
-- Я, слава богу, уже не ребенок, -- загоготал Артем Николаевич. – Надо же, как у них все просто и жестоко. Не знал.
Детей он действительно не знал. Пока желание тестя понянчить внуков не перевесит желание супруги сохранить фигуру, о продолжении рода можно и не заикаться.
Артем разлил остатки водки по рюмкам:
-- За детей, Вася.
-- Нет, -- решительно сказал тот.
-- Что так?
-- Норма. Чувствую, еще одна, и домой не поеду, а поплыву. Ты меня понимаешь?
-- Уважаю. Настоящий ты мужик.
-- Тогда пошли? – Вася начал одеваться.
Артем Николаевич посмотрел на недопитое:
-- Я, пожалуй, еще посижу. Жена к подружке в гости ушла на всю ночь. Мне можно и приплыть.
-- А, девичник, -- кивнул Вася. – Любят поворковать наши красны девицы.
“Точно, -- подумал Артем. – Красна девица Аллочка и красна девица Павлик. Уже, наверное, воркуют.”
Он зачем-то полез во внутренний карман пиджака, потом пообнимался с Васей. Тот, немного оторопев от такого проявления дружеских чувств, быстренько распрощался и ушел.
Артем Николаевич посидел пять минут, выпил рюмку, достал мобильник и записную книжку. Нашел домашний номер четы Стешинских. Телефонный аппарат у них, помнится, еще советский. Раз заходил в гости, приметил. Примитивное устройство безо всяких наворотов. Понятно, семья, расходов много, не до шика. Так что тебе ни памяти на десять номеров, ни определителя. Как раз то, что нужно.
Он набрал номер:
-- Алло! Светочка, кажется? А что это вы не спите, Светочка? Мужа, наверное, ждете? Да не беспокойтесь, придет ваш муж. А хотите знать откуда? Не хотите? Ну и не надо. Только все-таки по карманам у него посмотрите. Любопытную бумаженцию можете отыскать. Кто говорит? Неизвестный доброжелатель.
Артем Николаевич нажал кнопку отбоя. На душе сразу стало легче.
-- В каждом мужчине сидит маленький ребенок, -- наставительно сказал он себе и выпил вторую рюмку.