И почему я всегда что-нибудь забываю?
Иду в университет – ручку забуду, на репетицию – медиатор, к девушке – побриться. Мама постоянно твердит: «Как ты голову не забываешь?!»
Вот и сегодня, пошёл в театр с девушкой, а одеться подобающе культурному мероприятию забыл. Оделся, не задумываясь, как всегда, по принципу «чтобы удобнее было». В маршрутке ехал – опомнился. Подумал: «Да ладно! Поздняк метаться: времена не те…»
…
« O tempora! O mores! » - воскликнул поэт, и я ответил: «Да-да-да! … были люди в ваше время … как данди лондонские одеты… Смокинги, бабочки, воротнички под подбородок. Ну, положим, так сейчас не носят, но в костюмчик цвета сливочного мороженного прикинуться можно было бы. Хотя это тоже не носят».
…
Я вспомнил театр. Такой торжественный. Огромные люстры под потолком, мириады огней. Улыбающиеся лица в ожидании действа. Отделанные мрамором стены. Дорогие и модные или просто красивые платья на дамах. Даже в туалете так чисто, что отпадает охота плевать на пол, ссать мимо очка и писать на стенах многоумные фразы типа: «Здесь был Вася».
А я! Армейские ботинки, чёрные джинсы, заляпанные пылью, вареньем, майонезом и уже не помню чем – последний раз год назад стирал, толстовка «Metallica» с орущим Джеймсом на груди и скелетом с бензопилой на спине. Ладно, хоть голову помыл. Но более ничем прикид мой не соответствовал прикиду человека, идущего в культурное заведение.
Перед театром встретил свою ненаглядную Евгению.
Медленным шагом, как на убой, я проследовал с ней до дверей театра, стараясь улыбаться её милому щебетанию.
Собравшись с силами, я вошёл в фойе и снял куртку.
Сказать, что это было ужасно – не сказать ничего. Лучше бы я голову дома забыл. Если Женечка и сделала вид, что всё в порядке, то остальные этого не сделали. Все постоянно искоса на меня поглядывали будто я прокажённый, будто у меня на лбу написано «антиобщественный элемент» или «посмотри на меня ещё раз». Одни презрительно фыркали, другие хихикали и перешёптывались, третьи оглядывали с ног до головы и более не удостаивали вниманием. Жаль, но третьих было очень мало.
Как я дотянул до начала спектакля, не знаю. Но дотянул. Все расселись, погас свет, и представление началось.
Если бы я был критиком, я бы написал, что спектакль «рулеззз». Так что, когда случился антракт, было неприятно вспоминать, что меня ожидает в фойе. И я сбежал… ушёл в туалет и заперся там в кабинке.
«Нехорошо получается! Оставил девушку одну», - подумал я, выводя ключом на стене заветное «Metallica Forever». – «И похавать бы не мешало».
Мы как раз договорились встретиться в буфете, и когда я подошёл, Женя покупала себе кучу пирожных. Я долго присматривался, приценивался и, в конце концов, взял себе пару пирожков с картошкой и кофе. Мы сели за столик. В буфете, как всегда, было много народу. Рядом с нами сидели папаша с дочкой лет пяти. Он ел то же, что и я.
Я набросился на пирожки, а нахальная девчушка за соседним столиком требовала у отца ещё пирожных.
Я подошёл к середине второго пирожка, когда почувствовал что-то неладное. Что-то мягкое, резиновое и склизкое. Зажав это нечто зубами, я вытянул его из пирожка. Нечто оказалось длинным и свисало ниже подбородка. У девушки проходившей мимо к своему столику при взгляде на меня округлились глаза, она поднесла руку ко рту, вскрикнула и стремглав выбежала из буфета. Кто-то из очереди нервно хохотнул и сказал: «А пирожок-то с сюрпризом!»
Вдруг девочка из-за соседнего столика, указывая на меня, закричала:
- Папа! Папа! Смотри!.. Воздушный шарик!
- Да уж… Помнишь, милая, как в мультике… тот, который и входит, и выходит… причём замечательно выходит, - ответил ей отец и, посмотрев на пирожок в своей руке, отложил его недоеденным.
- Ага, - подытожила Женя. – Использованный воздушный шарик.
Ужасная догадка пришла мне в голову. Я медленно двумя пальцами взял нечто, свисающее из моего рта, и вытянул его оттуда. К этому моменту на меня смотрели все, кто не убегал в панике из буфета, держась руками за рот. Я посмотрел. Точно. Так и есть. Презерватив.
Я огляделся по сторонам. Большинство из оставшихся еле удерживали себя оттого, чтобы пуститься наперегонки в туалет.
«Ну и кто из нас не соответствует культурному уровню данного заведения?» - подумал я и стал нарочито медленно дожёвывать пирожок. А, дожевав и проглотив, откусил ещё. Это было выше их сил, и остатки толпы пустились в свой рвотный путь.
В буфете, кроме меня и Женьки, остались только отец с дочкой за соседним столиком, да ещё несколько человек. Посмотрев на меня, отец взял свой отложенный пирожок и доел. А, уходя, похлопал меня по плечу и сказал:
- Я тоже в молодости панковал.
На следующем антракте я был спокоен, так как знал, что мой внешний вид вполне сгодится для этого места. А кому не нравится – не смотрите. И они не смотрели. Возможно, боялись вновь отправиться откровенничать с унитазом.
И всё же нашлась одна смелая. Надменно, сквозь линзы очков в роговой оправе, на меня смотрела дама лет, эдак, сорока. Я лишь смачно облизнулся, сглотнул слюну и последний протест культуры безкультурию был вскоре высказан не мне, а там же, где и все остальные – в комнатах с фигурками модно одетых людей у входа. Там им и место.
…
Через некоторое время после этого инцидента, настал мой день рождения, и мама решила подарить мне костюм.
- Не надо. Лучше упаковку презервативов, - ответил я, и Женька рассмеялась.