Отрицание реальности ради самой реальности, стирание будущего и прошлого за один миг настоящего, выход из социума за тесные рамки жизни, и все это под взглядом свинцовых глаз церетелевских циклопов, подчинение под принуждением, бойницы окон делят стены на сектора обстрелов, чужие слова да богу в уши, можешь кричать, все равно все глухие...
Жизнь среди странного большинства, уличная драка без права на ошибку, остановка смерти подобна, лишь движение тормозит гниение, только вверх и только по кругу, подвижный в подвижном знает в чем дело, перпетуум мобиле в принципе невозможен, но попробовать стоит, не забудьте предъявить пропуск, конвой все равно стрелять не умеет...
Смешные движения минного тральщика, сапер ошибается только дважды, правая поклевка с левого берега, но бредень нарушает законы рыбачьих лодок, Ребенок, позвони мне на мобильный, особенно сейчас, когда он отключен…., голосуй или проиграешь, выигрывает тот, кто воздерживается, но это в принципе усложнит дело, проще заполнить анкету и поставить галочку...
Включат ли больных СПИДом и Гепатитом в перепись населения, будут ли считать народ в камерах смертников, открой дверь и впусти переписчика, гость в дом, а Иисус – прямо в сердце, Христос за грехи твои умер, вот и живи теперь, мучайся, отрабатывай те сребреники, губка с уксусом, да крест на Голгофе, тело сняли, а куда засунули, вот и все вехи истории. Позабыли про бога, ироды, вот живите теперь в забвении, ураганьте по небу в «Гриндерсах»...
Странные вещи вы говорите, начальник, раз вы следователь, то надо следовать, а если убил кого, то надо каяться, все запишется и все зачтется. С больной головы на здоровую, не везет как всегда змей Горынычу, семь раз режь, да убей лишь один раз, все равно голова останется, что делать будешь когда наступит миг композиции, I can stop if I wanna to, да вот фишка в том, что не хочу останавливаться, белый китаец или мексиканец коричневый – как не назови, суть не меняется….
А в то же время Бонапарт переходил границу, а Сергей Бодров ломая ногти на воздух рвался, спасатели, как всегда подоспеют вовремя, лишь тогда когда спасать будет некого, и все потому что путь без сердца – неверен изначально, сердце не воробей, выскочит – не поймаешь, инфаркт миокарда стал чумой двадцатого века, на третьем ярусе завезли кардиостимуляторы...
Лишь немногие отправляются на поиски капитана Гранта у стены Плача, а пчела летает вокруг гранаты за секунду до взрыва, девушки мчатся в летнюю ночь, теряя остатки разума, ведь воздух так пьянит, фосген великая вещь, надо только грамотно распылять, опылять, заправлять, мы утопим Россию в крови, превратим русских в стадо – так говаривал Лева Троцкий, но ледоруб все равно сильнее, мозги, выбитые в Мексике так мозгами и останутся...
Никакая нирвана не выдержит прямого попадания, цельтесь получше, да Будде в лоб, пока «град» не бахнет, мужик не перекрестится, ну а Торговый Центр отстроят заново, ведь на камнях растут деревья, а на костях можно застроить всю округу, лишь бы президент дал добро, а Саддам не ударил атомом, встречи в верхах, а низы не могут, такая вот нижняя импотенция...
Список Шиндлера получит Оскара, даже если холокост начать заново, очень сложно ловить еврея в темной комнате, особенно если Арафат не разрешает, мы всю землю сравняем с тюрьмами, основания отстроим заново, раскулачим всех зажиточных, да вот крестьянин как всегда в пролете, шесть соток – почти половина, всяко больше душной четверти, нет проблем, выбирай да двигайся, не забудь лишь оставить на утро мне...
Я прошу, хоть не надолго, отпустите в астрал меня, боингом, сизым боингом, я полетел бы к Вашингтону, Нью-Йорку и Пентагону, где то глубоко в памяти моей сейчас как в церкви темно, я здесь все видел, мне больше нечего узнать, мне надоело убиваться, и я стал убивать. Здесь каждый за себя, здесь гад на гаде, а о любви мне говорят здесь какие то ****и...