Марина открыла глаза и ужаснулась. То, что окружающая обстановка была не родной домашней комнатой, обескуражила ее в первые же секунды выскальзывания из сонного царства. Она приподняла голову и перевернулась с живота на правый бок, чтобы оглядеться. Голова тут же напомнила о том, что коктейлей вчера было немножко больше, чем нужно, и ее организм «немножко» не справился… И где же она находится? Марина приложила руку ко лбу и с тихим стоном прошлась взглядом по четырем стенам. Большая комната. Слишком большая для штампованных неудобных «хрущевок» и даже для ее квартиры в доме времен Сталина. Пластиковое окно было чуть приоткрыто и пропускало теплый воздух жаркого июля. Светлые обои без ненужных рисунков и ковров. Просто и со вкусом. Стол с выключенным компьютером. Куча дисков. Стенка: вещи и книги. Огромный горшок с неизвестным ей растением, рядом с которым сейчас дымилась ароматическая палочка. И большая кровать, где она сама сейчас и находилась.
Одежда. Где одежда? Марина обернулась мягким одеялом и спустила ноги. Ступни невозможно гудели – каблуки и ночные танцы. Где же одежда? Ага, брючки родные, кружевная белая кофточка и бюстгальтер - все на стуле. Судя по теперешнему состоянию, вчера были просто брошены. Нижнее белье. Марина перекатилась на другую сторону широкой кровати и схватила «танго» телесного цвета. Собрав всю одежду в охапку, она на цыпочках пробежала по мягкому ковру к двери. В коридоре было темно. Класс. А теперь куда? Направо? Налево? Элитные дома, черт бы их побрал. Здесь можно блуждать еще похлеще, чем в мифическом Лабиринте, и никакая ниточка не поможет. Девушка шепотом выругалась и пошла направо. Хватит, вчера уже свернула налево…
Судя по звукам, в конце коридора находилась кухня. Оттуда выглянул молодой человек в домашней темной футболке, которая очень выйгрышно подчеркивала его фигуру, обрезанных джинсах и смешных тапочках – барашках.
- Душ?
- Угу, - Марина проскользнула мимо в указанную им дверь.
- Тебе кофе сварить?
- Да, спасибо.
Ванная. Буржуйство! Девушка хмыкнула, подумав о том, что можно будет повеситься, если унитаз окажется золотым. Она распахнула дверцы душевой кабинки и зашагнула внутрь, бросив одеяло на черный чистейший кафель. Вода размяла напряженные мышцы и ослабила головную боль. Марина, фыркнув, подставила лицо мягким нежным струям. Да уж, вчерашний вечер закончился изюмительно. Она вспомнила это симпатичное соблазнение в тапочках – барашках. Он полночи наблюдал за ней своими чернющими глазами, сидя за дальним столиком с друзьями. А потом подошел, и они, не говоря друг другу ни слова, приехали сюда. Дьявол во плоти! Он что же, с рождения учился доставлять женщинам удовольствие? Во сколько она вообще провалилась в сладкий сон?… Не важно. За окном уже светало, кода он последний раз поцеловал ее в шею, прижав к себе.
Марина крутанула головой, стряхивая капли с коротких черных волос. Вода привела в чувство. Теперь нужен крепкий кофе и сигарета. Девушка натянула на влажное тело одежду и оглядела свое отражение в зеркале. После такой бурной ночи она выглядела очень даже ничего.
Молодой человек наливал кофе из турки. Сама кухня нисколько не уступала по размерам комнате.
- Классные тапочки, - она упала на стул и подтянула одну ногу.
- Подарки родителей плохими не бывают, - искушение улыбнулось и поставило перед ней кружечку с дымящимся кофе.
- А подарки девушек?
- А это зависит от фантазии самих девушек. Твой подарок незабываем.
Марина хлопнула глазами и уставилась на молодого человека. Вроде бы, они ничего ему вчера не дарила. Или дарила?… Нет, дарить-то было нечего. В сумке не было ничегошеньки сувенирного, кроме обычного набора: ежедневник, ручка, сигареты, зажигалка, помада, зеркальце. Она опять взмахнула ресницами и подняла брови в вопросе.
- Ночь была великолепной. Ты тоже. Сахар? Сливки?
- Ты что, идеальный? – Марина недоверчиво нахмурилась.
- Нет, я – бабник. Сахар?…
- Да слышала я. Сахар и лимон.
Искушение сверкнуло белоснежной улыбкой, и через минуту тонкий круглишок цитруса упал в кофе.
- Как тебя зовут, соблазнительница?
- Не важно, - Марина отхлебнула кофе и потянулась к пачке сигарет.
- Это ты идеальная, - молодой человек пододвинул к ней пепельницу.
- Нет, я – стерва.
- У меня жена стерва, а ты – нет.
- У меня муж однолюб – только женщин любит.
- У тебя нет мужа.
- Это почему ты так решил? – Марине начинала нравится эта легкая игра фразами. «Опасно!» - мелькнуло у нее в голове.
- Кольца нет.
- Я его сняла.
- Ты вчера одна была, - он разговаривал с ней так, будто и не было ничего между ними ночью.
- А это запрещено?
- Тебе должно быть запрещено. Я бы запретил.
- Он уехал.
- Нет, ты не замужем.
- А у тебя нет жены.
Молодой человек рассмеялся и тоже прикурил сигарету:
- Пять баллов. Так видно, или наобум сказала?
- Нет ни одной женской вещи в ванной, ни одной фотографии и ты – бабник. А муж у меня – гражданский.
- Кто сказал, что у женщин нет логики?
- Мужчина какой-то…
- А почему ты у меня оказалась, раз муж есть? – искушение мило прищурилось.
- Вопросы, вопросы…
- Понял – молчу.
Он поднялся и убрал со стола кружки в раковину. Марина сидела и молча оглядывалась по сторонам, пока искушение мыло посуду. «…а вот до такого счастливого времени дожить не смогу уже просто я…» Огромное помещение кухни было заставлено столом, длинной стенкой и двойным холодильником, но свободного места хватило бы еще на роту солдат, даже если бы они разлеглись тут все. Опять же – никаких излишеств в обстановке.
- Мне пора, - она поднялась и направилась в коридор.
- Могу подвезти, если хочешь.
- Хитришь, - девушка улыбнулась и зашагнула в босоножки на тоненьких каблучках. – Нет, я сама. Спасибо за кофе.
- За ночь.
- И за ночь.
- Ты не оставишь мне номер телефона? Я позвоню.
- Нет. Увидимся, если случайно где-нибудь столкнемся, - она стянула с зеркала свои солнцезащитные очки и мгновенно скрыла за стеклами желание оставить несколько простых цифр своего телефона и сказать собственное имя.
Искушение наклонилось и поцеловало ее в губы, слегка приподняв за подбородок своими пальцами. От него пахло какой-то по-настоящему мужской водой и слегка уловимым запахом табака. «Слишком идеально!» - пронеслось в голове у Марины. Она отстранилась, облизнула губы и, махнув рукой с воздушным поцелуем, кинулась к лифту.
…Напротив в окне мелькала стена тоннеля метрополитена и ее собственное отражение: чуть приподнятые уголки губ, взъерошенные волосы, грустные глаза. Клубный вечер еще звучал тихими отголосками где-то внутри… Сейчас ее никто не ждал дома. Вчера она собрала все вещи, чтобы сегодня переехать к родителям. Кто сказал, что понять, значит простить?… Она простила, а он не должен простить… Никогда…