Скука смертная

1
Рутина жизни, скучной и постылой,
Когда ее боишься потерять,
Такой уютной кажется и милой!

Неизвестный поэт, скорее всего, японский.

Из глубокой задумчивости меня вывел достаточно странный звук. Точнее, какой-то мелкий, противный, на редкость регулярный стук.
Какая это скотина долбит стены в первом часу ночи? Совесть иметь надо!
Пытаясь найти источник звука, я старательно прислушалась. Оказалось, что он идет не из соседнего подъезда, как мне показалось раньше. Его источник был гораздо ближе.
При максимальном умственном усилии выяснилось, что это стучат мои собственные зубы. Тихо так, интеллигентно клацают. А по причине позднего вечера или ранней ночи звук раздается ясно и отчетливо. Ну, о том, что при этом коленки дрожат, и упоминать не стоит.
Нет, так не годится! Нужно собраться. А для этого хотя бы закурить.
Я полезла за спичками, снова задумалась и пришла в себя от того, что мне уже минут пять никак не удается прикурить. Что такое?
Ну, ясно. Я изо всех сил елозила сигаретой по спичечному коробку. Естественно, спичка, как оказалось, была у меня во рту вместо сигареты. Довольно оригинальный способ прикуривания, если не сказать больше. Правда, не очень эффективный.
У меня всегда так. Стоит хоть немного разнервничаться, как начинаю делать все наоборот. Только нынешний случай побил, пожалуй, все рекорды «наоборотности». Хорошо хоть не начала вместо того, чтобы плеснуть в бокал мартини, хрупать этот самый бокал.
В конце концов я все-таки прикурила злосчастную сигарету, предварительно тщательно проверив, с какой стороны находится фильтр, и задумалась.
А ведь было о чем!
По кругу, словно паровозик в детской железной дороге, неутомимо бегала одна и та же мысль.
Это же надо, я, Кузнецова Елена Валерьевна, тихо, мирно и благополучно дожила почитай до четвертого десятка, а потом, на старости, можно сказать, лет, вляпалась в такую дрянь!
Да уж, одно дело – самозабвенно зачитываться детективами в ущерб профессиональному росту, духовному развитию и даже подчас крепкому здоровому сну. А совсем другое – попасть в стремительное развитие его сюжета. Причем отнюдь не в роли гениального сыщика, эдакого светоча разума. Нет! Моя доля плачевна и незавидна. Это совсем другие люди, умницы и интеллектуалы, будут мучиться вопросом: «Кто убил Елену Кузнецову?»
Дура, дура, кретинка недоделанная!
Небось, мама в детстве с балкона уронила и не сказала, постеснялась, наверное.
Собрав в кулак всю свою волю и максимально сконцентрировав внимание, я все-таки сподобилась налить себе мартини, разбив при этом всего лишь одну чашку, непонятно зачем стоявшую на кухонном столе. Чтобы ноги не дрожали, следовало присесть. Причем желательно было опуститься именно в кресло, а не мимо.
Взгляд сам по себе уперся в потолок, хранивший на себе всю летопись сантехнических баталий соседей сверху. По радио Алла Борисовна просила позвать ее с собой, и я подумала, какое счастье, что не крутят ее ранние вещи. Если бы я еще раз услышала «Арлекино», меня бы точно Кондратий обнял!
Мартини живительным теплом разлилось по телу, перестали дрожать колени и клацать зубы, а голова приобрела такую нечастую способность соображать.
И я даже совершенно спокойно подумала эту мысль, которая до сих пор лишь отиралась по задворкам моего ушибленного сознания.
Наверное, меня все-таки убьют. Причем в самое ближайшее время. Собственно говоря, жить мне осталось не более пяти-семи дней…
По крайней мере, если я не предприму ничего кардинального.
За что именно, я затрудняюсь сказать. По большому счету, вроде бы и не за что. Сама я никого, Боже упаси, не убивала, серьезных сумм не одолжала и в долг не брала, мать с отцом почитала в меру сил и все такое.
Ну, а если по мелочам, так мне самой удивительно, как меня до сих пор никто не прибил за мой поистине уникальный характер.
Но все-таки кого и чем уж я так допекла именно сейчас?
Зазвонил телефон.
Я буквально подпрыгнула на месте, вылив на себя половину мартини.
Нет, не буду отвечать!
А вдруг это просто-напросто Сашка спешит сообщить, что он задерживается?
Ни за что!
А, может, это бабушка звонит сказать, что с Димкой что-то случилось?
Никогда!
Я взяла трубку.
При первых аккордах музыки я швырнула ее куда-то в сторону, словно ядовитую змею. Трубка жалобно пискнула и погасла. Но у меня не было никаких – ни моральных, ни физических сил, чтобы хотя бы просто посмотреть, цела ли она, работает ли.
Я забилась в уголок прямо на полу в прихожей, допивая остатки мартини и оплакивая собственную судьбу, незадавшуюся жизнь и преждевременную кончину.
Дура, дура, дура, идиотка безмозглая, ослица, больная олигофренией, курица недоразвитая, муха-склеротичка!
Надо же, а ведь не прошло и месяца с той милой, славной, благословенной поры, когда в моей жизни каждый следующий день был похож на предыдущий, все происходило чинно и размеренно, и сама жизнь казалась длинной и безмятежной…







2
Душа – как птица, запертая в клетке
Из прутьев скуки в палец толщиной,
Куда бросает жизнь одни объедки…

Грустный лирик неизвестного происхождения.

Пейзаж за окном имел странную особенность. В яркий солнечный денек да под голубым небом он словно бы наполнялся светом и красками. Дома становились ласково-теплыми и играли всеми оттенками желтого, розового и бежевого. По улице внизу весело и деловито сновали разноцветные машинки и яркие троллейбусы. Стайки голубей неугомонно носились среди крыш, а непоседливые солнечные зайчики на реке играли в сверкающие догонялки.
В пасмурный день все становилось таким же, как небо. Пропадали любые оттенки, и под унылыми тучами оставался только один цвет - грязного асфальта. И серой, ледяной воды. Все остальное словно бы куда-то девалось. Как, например, сейчас.
Я выпустила струю дыма.
- Совсем с ума сойти можно!
- Ага.
- Слушай, тебе не кажется, что жизнь словно бы остановилась? Ничего, ну, совершенно ничего не происходит!
Ленка, Кузнецова Елена Александровна, моя напарница и тезка, только вздохнула.
- Торчим целый день на работе, а вечером - домой. И так каждый день! Меня уже от шефа просто трясет! И вообще, от всех!
- Так, может, мне курить в другом конце коридора?
- Нет, вот к тебе это как раз не относится. А вообще я уже просто не могу. Никаких новых лиц, новых событий. Словно впрягся в лямку, и тащишь ее...
- Ну, что, докурила? - Александровна отработанным жестом затушила окурок о каблук и щелчком отправила его в мусорку.
- Ага.
- Тогда пошли, «лямка» ждет!
Только мы вошли в комнату, как туда влетела, едва не снося на своем пути мебель и оргтехнику, наша юристка Инночка. Стремительно несущиеся на меня ее килограммов девяносто, если не весь центнер, мгновенно напомнили гигантские траки, такие огромные грузовики, которые мчатся по дорогам Канады, доставляя свежевыжатый апельсиновый сок из Калифорнии. Чисто инстинктивно я отшатнулась и успела плюхнуться на стул за долю секунды до того, как грицацуевская грудь просвистела в миллиметре от моего носа. И уже через мгновенье меня вдавила в стул кильватерная струя рассекаемого воздуха, по своему благоуханию превосходившая даже выхлоп трака. Александровна, которую газовая атака настигла первой, скривилась, как от лимона.
- Интересно, она хоть когда-нибудь моется? – прошипела я.
- Да ладно тебе, может, болеет человек, вот и запах такой, - примирительно пробормотала она. – Тем более при такой комплекции.
- В любом случае, о существовании дезодорантов можно было узнать хотя бы из телевизионной рекламы. Как, впрочем, и о нормальном мыле, не говоря уже о шампунях. Судя по ее прическе, она до сих пор вместо геля использует недоеденное за завтраком сливочное масло…
Я не успела до конца прошипеть свою мысль, как Инночка, метнув в шкаф видавшую виды шубейку из оплешивевшего кролика, умершего, очевидно, от глубокой дряхлости, радостно завопила:
- Ой, девочки, что со мной произошло! Вы не поверите!
Неужели, подумала я, Мел Гибсон сделал ей предложение? Действительно не поверю!
- У меня поклонник появился…
Надо же! Почти угадала. И в том, что в это верится с большим трудом, тоже.
- … совершенно необычный! – продолжала Инночка.
- Что, Арнольд Шварценнегер, Альберт Эйнштейн и Антонио Бандерас в одном флаконе? – полюбопытствовала Ленка.
- Да нет… То есть я точно не знаю…
- Это как? – переглянулись мы с Александровной.
- В общем, я его не видела. Пока не видела. Он мне по телефону звонит.
- И очаровывает своим бархатным, ни на что не похожим голосом, - почти пропела подошедшая Ольга.
Я бы высказалась несколько иначе. Только, боюсь, мои измышления на счет секса по телефону вряд ли будут восприняты адекватно, а мы с Инночкой, как выражается Александровна, находимся в разных весовых категориях.
- Да нет, я даже не знаю, какой у него голос, - мечтательно вздохнула Инночка, грозя разорвать бюстом кофточку, там и сям украшенную автографами завтраков за последнюю неделю. – Мы с ним пока еще не разу не разговаривали.
- А что же вы делали? – обалдела я. – Что, сопели друг другу на ухо азбукой Морзе?
Ленка порывалась было развить  эту тему, пробормотав под нос что-то о различных звуках физиологического порядка, издаваемых человеческим организмом, да была бесцеремонно прервана Инночкой.
- Представляете, он мне каждый вечер звонит вот уже два дня и музыку ставит, - Инночка парила на крыльях мечты. А что? «Боинг-747» даже потяжелее будет, а летает. – Мою любимую Пугачеву. Точнее даже, мое любимое «Арлекино»!
Никогда не думала, что «Арлекино», оказывается, среднего рода. Наверное, как и кофе, это просто я ничего не понимаю в грамматике русского языка.
- Па-а-а острым иглам я-а-а-ркого огня-а-а-а, - запела Инночка и закружилась по комнате.
Я предусмотрительно отодвинула принтер подальше от края стола, а Ольга, молодая, да умная, мгновенно подобрала ноги в кресло. На наше счастье, светило юриспруденции запыхалось довольно быстро, шлепнулось в кресло и принялось обмахиваться черновиком экселевских таблиц, распространяя вокруг себя ароматы, вызывающие ассоциации с казармой.
- И так каждый вечер, по нескольку раз,  - трепетно произнесла она, едва отдышавшись. – Ведь правда же, так необычно, так романтично!
- А почему ты думаешь, что звонит именно мужчина и именно тебе? – ради установления истины я готова даже на большее, чем подливание ложки дегтя в бочку меда.
- А кому же еще?
Действительно, все остальные по сравнению с Инночкой просто отдыхают.
- Ну, не знаю. Таким вот хитрым образом мог звонить воздыхатель твоей маме, не желая компрометировать замужнюю даму и почтенную мать семейства. Могла юная и скромная обожательница домогаться твоего папы, не желая афишировать себя по тем же причинам.
- А вот и нет! – гордо тряхнула бюстом Инночка. – Во-первых, мой папа умер давным-давно, точнее, погиб.
- Извини, - смущенно пробормотала я. – Я не знала…
- А во-вторых, - Инночка пропустила мои извинения мимо ушей, - мама как раз позавчера уехала к бабке до конца недели, а все это началось как раз после того, как она уехала!
- В конце концов, кто-то мог ошибиться номером, - не сдавалась я.
- Тогда почему же он звонит снова и снова и ставит самую мою любимую музыку?!
Инночка окинула нас всех таким горделивым взглядом, что даже ее собственный бронзовый бюст, установленный на родине, не смог бы составить конкуренции ей самой.
Ее торжество несколько скомкала наша секретарша Надюша, томным голосочком потребовавшая «Инессу Викторовну к директору». Когда та удалилась, благополучно разминувшись со всеми столами и стульями, Александровна глубоко вздохнула и произнесла:
- А ты говоришь, что ничего не происходит! Вон, кое у кого жизнь бьет ключом, концерты по заявкам прямо по телефону!
- Здрасте всем! – наконец-то заявился Костя. – Какие-такие концерты по заявкам?
- Да вот, нашу Инночку какой-то маньяк по телефону домагивается, - пояснила Оля.
- Судя по всему, не просто маньяк, а натуральный извращенец, - добавила я.
- Не понял! – озадаченно застыл посередине комнаты Костя. - Угрожает, что ли? Так надо Гусеву сказать! Он его быстро к ногтю!
- Что ты, Костя, ни в коем случае! – совершенно серьезно, даже немного трагично произнесла Александровна. – Нельзя лишать девушку последней надежды!
- Не понял! Какой-такой Надежды? Вы же вроде про Инночку толковали?
На наше ли, на Костино ли счастье зазвонил телефон. Все еще не пришедший в себя Константин схватил трубку.
Ну, и началось очередное, практически ежедневное мапет-шоу. После дежурного обмена приветствиями неизвестный собеседник, по всей видимости, попросил к телефону Елену.
- Вам какую? - вежливо поинтересовался Костя.
Тот, в простоте своей не долго думая, попросил, естественно, Кузнецову. А как же иначе? Других-то тут нет! Ну и, разумеется, счел предоставленную информацию исчерпывающей. Ага, как бы не так!
- Которую из них? - продолжал тщательно выспрашивать методичный Костик, а все остальные уже предвкушали очередной спектакль. - Я понимаю, что Елену Кузнецову. А как по отчеству?
Я бы на месте звонящего уже давно послала нашего Костика куда подальше вместе с его дотошностью.
- Видите ли, у нас их две. Так Вам которую?
Костя наконец-то оторвался от трубки и ошарашенно уставился на нас с Ленкой.
- А там не знают, как по отчеству!
Александровна тут же подорвалась со стула.
- А, тогда это - меня!
Да уж! Приличная с первого взгляда баба, а компании у нее - не поймешь, что. Чтобы в ее-то годы даже отчества не знали! Впрочем, в каждой избушке - свои погремушки.
А вообще-то из всех наших только Костя с его феноменальным педантизмом мог устраивать такие допросы. Обычно тот, кто снимал трубку, звал первую попавшуюся, предоставляя нам самим право и почетную возможность разбираться во всей этой кутерьме.
Я помню, когда Александровна только пришла к нам работать, я чуть не обалдела.
Ну, имечко у меня не эксклюзивное, это понятно. Да и фамилия одна из самых распространенных в стране. А если посчитать всех Смитов и прочих иностранцев, то и в мире тоже.
Но чтобы так сразу!
Перебор, причем в явном виде.
Да уж! До сих пор перед глазами стоит, как она заявилась в первый раз к нам в офис в совершенно дурацком красном пиджаке и с огромным зонтиком, несмотря на то, что с неделю уже стояла просто прекрасная погода и на небе не было ни облачка. Боже, думаю, что это за кошмар такой, да еще и под моими собственными именем и фамилией!
Правда, на сей раз первое впечатление было полностью неверным. Потому как кроме пристрастия к гигантскому клетчатому зонтику с деревянной ручкой и неизвестности ее отчества для большинства ее знакомых особых странностей не наблюдалось. И, как показал дальнейший опыт общения, с головой все было в порядке, не говоря уже о чувстве юмора.
Вот только имя с фамилией!
Поначалу, стоило кому-то позвать которую-нибудь из нас, мы дружненько дергались обе сразу. Через некоторое время перестали откликаться вообще, чтобы не вносить излишней сутолоки. Вследствие чего находчивые коллеги принялись именовать нас по отчеству. Даже игнорируя имя. Слабое сопротивление пытался оказать наш шеф, Данилов, периодически требовавший, чтобы хотя бы одна из нас срочно сменила фамилию, но и ему пришлось подчиниться общей тенденции. Ну, а Александровна, пообщавшись как-то по телефону с моим Сашкой, по его примеру переименовала меня в Вареньевну, мотивируя это тем, что ей так вкуснее говорить.
- Эй, Вареньевна, пошли покурим?

3
Где-то блещут краски дня,
Где-то музыка играет,
Но опять – не для меня!

Вряд ли японец. Просто начитался хокку в плохом переводе.

В общем, так с этого дня и пошло.
Единственным развлечением, единственным событием, вносившим хоть какое-то разнообразие в нашу тусклую, если не сказать заплесневевшую жизнь, был Инночкин телефонный роман с «Арлекино».
Каждое утро, точнее говоря, каждый ее приход на работу начинался с обсуждения количества вечерних звонков. Потому как качество их продолжало оставаться одним и тем же изо дня в день, точнее, из вечера в вечер таинственный воздыхатель не проявлял себя никак иначе. Только «Арлекино». От одного (несчастный вечер, самый ужасный в жизни Инночки!) до пяти раз. И все по острым иглам яркого огня. Завидная, я бы сказала, стабильность и постоянство.
Чего нельзя было сказать о самой Инночке.
То есть радовалась она как раз-таки стабильно и постоянно, но сама по себе стала меняться в предвкушении скорой и неизбежной, как приход зимы, встречи с таинственным поклонником.
Да уж, пора бы, в который раз подумала я. А не то наша Инночка так и переползет в четвертый десяток по возрасту и во второй центнер по весу, не обретя возможности поделиться с кем-то своей африканской страстью, бережливо накопленной за долгие годы и уже даже обросшей процентами по вкладу.
Так вот. Инночка открыла для себя не только шампуни как таковые, но даже такое сложное, с трудом поддающееся описанию явление, как парикмахерская.
Отныне на ее толстые щечки, там и сям испещренные прыщиками, кокетливо свешивался завитой локон. А необъятный бюст был обтянут полиэстером выходного платьица. Александровна как-то высказалась, что такие наряды шьют экономные мамаши в дешевых ателье младшим дочерям на свадьбу старших сестер. Откровенно говоря, диагонально-поперечные складочки на внушительном Инночкином животике смотрелись просто грандиозно. И особенно выигрывали от нежного, светло-кремового цвета ткани.
И уж на работе, в обстановке проведения переговоров и согласования договоров, были эти кремовые складочки не более уместны, чем баскетбольные шорты вкупе с лыжными ботинками.
Если честно и откровенно, то и наш внешний вид был далек от соответствия идеалу солидной консалтинговой компании. Ладно – Олька, студентка все-таки. А так я сама круглый год не вылезала из брюк, а Александровна вообще ходила почти исключительно в джинсах и каких-то совершенно несолидных рубашках и свитерах. Единственным человеком из женского персонала, который одевался в общепринятом официальном стиле, была только секретарша Надюша, да и то ее, с позволения сказать, «туалеты» навевали мысли о панели.
Вот и сегодня Инночка снова вплыла в офис и извлекла из-под недоеденного молью кролика все те же бежево-кремовые складочки, так гармонировавшие с ее собственными жировыми и в качестве гарнира приправленные сколотыми на сторону букольками прически.
Впрочем, тоску и монотонность жизни это все нисколько не рассеивало. Поскольку этот так называемый телефонный роман Инночки, как и ее внесезонный расцвет, сами по себе были однообразными, как нудный осенний дождь.
А так – все те же таблички Excel, все те же балансы или, того хуже, технология производства, которая ну никак не хотела налезать на голову.
И вот, когда я была уже готова взвыть от тоски, глядя на понуро-серый утренний пейзаж за окном, пришедшая на десять минут позже меня Александровна радостно сообщила:
- Народ! Чего я принесла! Мой Вовчик притащил вчера тест на определение IQ.
Ее драгоценный сыночек учится в последнем классе и, по словам мамаши, совершенно завернут на компьютерах. Впрочем, как считает сама Александровна, в его возрасте это – один из самых безобидных заворотов, гораздо хуже были бы компании, выпивка или, Боже упаси, еще какая-нибудь дурь похлестче, какой нынче на любой дискотеке – как грязи. А так еще и польза от сынова увлечения всем нам: то и дело что-то там в компьютерах глючит или вылетает, так Вовчик у нас что-то вроде скорой помощи. И если уж врачом для наших компов назвать его пока сложно, то на фельдшера он тянет совершенно запросто.
Ну, Александровна, надо отдать ей должное, вовсе не носится со своим отпрыском, как курица с яйцом. Однако при этом втайне гордится ребенкиными достижениями. Впрочем, «в тайне» – это слишком сильно сказано, поскольку когда Вовчик только собрался написать какую-то прикольную программку, она уже все уши мне про нее прожужжала. Ну, а по окончании оной продемонстрировала уж и не помню, сколько раз.
Справедливости ради нужно, конечно, сказать, что программка получилась действительно забавная. На экран выскакивает окошко с предложением отформатировать жесткий диск компьютера и предупреждением, что при этом все данные будут утеряны. Снизу этого экранчика на выбор предлагаются три кнопочки: «да», «нет», «отмена». Естественно, чисто инстинктивно, даже зная, что это – просто шутка, выбираешь «нет». Однако не тут-то было! Только соберешься нажать на нее, как она исчезает, оставляя только две других. Разумеется, после этого выбираешь «отмену». При этом выскакивает окошко, которое сообщает, что отмена невозможна. Висящая на экране программа совершенно нагло блокирует все остальное и не желает закрываться, пока не нажмешь «да», после чего появляется строчка, показывающая степень выполненности задачи (абсолютно такая же, как в во всех остальных программах, включая банальное копирование файлов). Эта строчка в мгновение ока заполняется, после чего выскакивает издевательская надпись о том, что диск, мол, отформатирован успешно, эта самая программа форматирования на него записана и теперь будет измываться над бедным пользователем в любое удобное для нее время.
Я бы за такое по рукам надавала бы, честное слово!
Однако выглядело и в самом деле весело.
Когда Вовчик наконец-то приволок свой шедевр, все наши, включая Инночку, Надюшу и практикантку Олю, столпились перед монитором. Даже совершенно некстати заглянувший в нашу комнату начальник службы безопасности Гусев, который с трудом представляет себе, как включать компьютер, и тот не удержался, бросил заинтересованный руководящий взгляд.
Как и следовало ожидать, Надюша ничего  не поняла и безапелляционно заявила, что все это – ерунда. Кузнецовский отпрыск обиделся до глубины души и принялся стращать бедную девушку ужасными последствиями потери данных.
Глупенький мальчик!
Если нашу Надюшу что и способно напугать, так это только потеря косметички. На все же остальное ей глубочайшим образом наплевать. Тем более, на какие-то мифические данные. С ее точки зрения, компьютер служит исключительно для демонстрации пасьянсов, а в редких случаях может быть использован в качестве пишущей машинки. Например, когда нашему директору Данилову взбредет в голову такая блажь, как поручение Надюше написания какого-нибудь официального письма. Как правило, он с этим справляется сам, поскольку для того, чтобы растолковать задачу Надюше, уходит времени раза в три-четыре больше, чем на само ее исполнение.
Так что старания «ребенка» были напрасными. Если не считать того, что подобной штукой, непосредственно угрожающей безопасности организации, всерьез озаботился Гусев. Владимир Александрович уже было сурово наморщил чело и собрался провести дознание по всей форме, но тут его срочно вызвал Данилов. На счастье Александровны, которой потом долго пришлось бы объясняться по поводу неуемного творчества отпрыска.
Впрочем, Вовчик вообще-то парень не вредный и приносит, как правило, довольно забавные вещи.
Я закончила очередную табличку и решила полюбопытствовать, над чем это народ сгрудился возле компьютера Александровны.
А там Костик старательно и педантично, в лучших собственных традициях, решал анаграммы и пытался определить систему в каких-то совершенно случайных, на мой взгляд, наборах буковок и циферок.
- Вареньевна, нечего пялиться, курить пошли! – чуть ли не за шиворот потащила меня Кузнецова-старшая.
- С чего это вдруг? – засопротивлялась я. - Может, я тоже хочу свой интеллект измерить?
Откровенно говоря, мне показалось, что Александровна пробормотала что-то вроде «было бы что мерить», однако мне могло и послышаться. Тем более, что вслух, громко и отчетливо, она произнесла:
- Для чистоты эксперимента тебе не стоит сейчас все это смотреть, сядешь сама и сделаешь этот тест!
После перекура очередь наконец, дошла и до меня.
Кошмар какой-то!
Судя по моим ответам, я не наберу и ста очков, которые считаются средним уровнем! Картинки не представляли особой сложности, задания с числами – еще туда-сюда, но вот всякие перепутанные буковки – это жуть какая-то! Нет, не выйдет из меня крутого интеллектуала, и надеяться нечего! Да и линеечка времени, отпущенного на это терзание, бежит слишком уж быстро!
Под конец я уже шлепала по клавишам почти наугад, нисколько не сомневаясь в полной бесполезности усилий и собственном дебилизме.
Интересно, есть ли у них вообще хоть какая-то категория, отвечающая уровню моего, с позволения сказать интеллекта?
Пожалуй, слабоумная амеба лучше бы отвечала все эти задания, не говоря уже о таких глыбах разума, как бактерии или же инфузории-туфельки!
- О! 125! – провозгласила Александровна после того, как время истекло. – Для первого раза неплохо!
- Что значит «для первого раза»? Ты же сама говорила, что нельзя смотреть для чистоты эксперимента?
- Все правильно. Только тестов этих всего – восемь, и все разные, но однотипные. Так что по первому разу чуть ли не половину отпущенного времени ты пытаешься просто понять, что от тебя требуется. А уже в другой раз все идет значительно лучше, и интеллект растет прямо на глазах.
Хоть в этом утешила!
Однако у всех наших результаты были тоже, мягко скажем, не блестящими. Кроме, как ни странно, Костика с его вечным «не понял!» Тот набрал что-то около 140 очков, а вот Дмитрич, наш шеф Данилов, с трудом и всеобщей помощью едва перебрался за рубеж сотни, да и то не с первой попытки. И это – несмотря на то, что он у нас – кандидат технических наук как-никак да и вообще по жизни мужик далеко не глупый.
Впрочем, и его, и меня более чем утешили результаты наших «звезд». Я уже не говор о Надюше, при создании которой все силы природы ушли на ноги, а на голову (да, если честно, то и на лицо) их просто не осталось. Та, похоже, не смогла осилить ни одного задания и на пятом или шестом заявила, что все это – чушь собачья и нажала на клавишу выхода. Но светило юриспруденции, наш грузовик Инночка, пыхтя, потея и воняя, все-таки так и не добралась до заветной сотни.
Да уж! Процветающая консалтинговая компания! Интеллектуальная, так сказать, элита столицы! Лидер в своей области бизнеса, заставляющий трепетать немногочисленных уцелевших конкурентов и благоговеть многочисленных заказчиков! Что уж тогда говорить об остальных?
А Инночка между тем громко возмущалась, обвиняя ничего не подозревающий тест в предвзятости и дискриминации.
- Тут все не правильно! Елена Александровна, ваша программа глючит! И вообще… Вы это специально подстроили!
Ага, именно так!
Александровна специально, чтобы досадить Инночке, вступила в тайную связь с американскими психологами, разрабатывавшими тест, подключила наших специалистов, всем заплатила неимоверное количество денег и все для того, чтобы вопросы были сформулированы непонятно для нашей Инночки! Прямо какой-то мировой заговор!
Бедная Александровна растерялась так, что даже ничего не смогла ответить.
Единственным положительным моментом этой комедии было то, что разгневанная Инночка убралась из нашей комнаты, хлопнув дверью так, что с полки едва не свалился кактус. Разумеется, мне на голову, куда же иначе?
- М-м-да-а, - только и произнесла Александровна. – То-то я смотрю, что у нас как ни договор – так проблемы. Оказывается, все просто: кругом враги и происки. Ты, Вареньевна, подольше моего работаешь. Не знаешь, откуда у нас взялось такое чудо и почему Дмитрич ее терпит?
- Ну, Александровна, ты как с Луны свалилась! Она же протеже нашего Гусева!
- Начальника службы безопасности? Вот никогда бы не подумала! Владимир Александрович – такой милый, приятный и интеллигентный человек, а Инночка… - Александровна только руками развела. – Что может их связывать?
- Мало ли? – пожала плечами я. - Единственное, что я знаю, так это то, что именно он ее к нам и привел. Буквально сразу же после того, как устроился сам. Отрекомендовал наилучшим образом, да еще и на первых порах помогал договора составлять, по пять раз на дню забегал спросить, как дела. Сейчас он уже меньше с ней носится, но все равно время от времени они ходят обедать вместе.
- Интересно, - пробормотала Ленка. – Вряд ли тут роман…
- Это уж точно, - ухмыльнулась я. – Амурами и не пахнет, что-то совсем другое.
- Может, она его родственница?
- Спрашивала, - кивнула я. – Не признается! И вообще, юриспруденция - это почти как Восток.
- В смысле?
- Дело тонкое.
- В отличие от некоторых ее представителей, - хмыкнула Александровна. – Точнее, представительниц.
А я сама себе подумала, что в интеллектуальном отношении Инночку может утешить только одно: если этот же тест пройдет наша бухгалтриса Зоя. Судя по вечным заморочкам с платежками и непонятно куда девающимися деньгами, которые должны быть на счету, дело там обстоит еще хуже, чем с Инночкой.
В самом деле, сколько можно? По каждому договору калькуляцию делала я, а не бухгалтер, а она не в состоянии разобраться даже с платежными документами и вовремя подготовить баланс.
И вообще. Ненавижу бухгалтеров, как класс!
Впрочем, в последнее время, в сто пятидесятый раз выслушивая Инночкины охи и ахи по поводу «Арлекино», я почувствовала, как где-то в самой глубине души уже сформировалась и потихоньку вызревает, готовясь вырваться на поверхность, аналогичная классовая ненависть и к юристам…
- Да, Инночка на нас обиделась, и не на шутку, - задумчиво произнесла Александровна. – Что ж, в этом есть и хорошая сторона: по крайней мере, на ближайшие пару дней мы будем избавлены от подробного описания очередного ежевечернего многократного прослушивания «Арлекино».
- За одно это твоему Вовчику надо сказать спасибо! А то мне, честно говоря, уже просто убить ее хочется вместе с ее телефонным идиотом! А Пугачеву я вообще слышать не могу!
- Да уж! – покачала головой Александровна. – Уж насколько я люблю Пугачеву, и то что-то не тянет ее слушать последнее время. Вон, даже диск не ставлю.
Она как-то совсем безразлично покрутила в руках коробочку с нарисованным клоуном и небрежно бросила ее в ящик стола.
- Хороший диск, мультимедийный, со всеми ее альбомами. Мне его муж еще перед отъездом подарил.
- Я помню, ты говорила, - кивнула я. - Раньше ведь ты его постоянно крутила!
Александровна приподняла левую бровь, искоса взглянула на меня, глубоко вздохнула и ничего не ответила.


4
И знал бы кто, как я б любил свой дом,
Когда бы мог я, пусть и ненадолго,
Порой найти спокойный угол в нем!

Поэт с явными жилищными проблемами. Теперь понятно, почему он такой грустный.

И эти идиоты американцы еще смеют утверждать: «Дом, сладкий дом!»
Филиал психушки!
Впрочем, ничего особенного, самый обычный вечер.
Сначала я сорвалась с работы, чтобы забрать Димку из школы и отвезти на тренировку. Оттуда его как правило забирает бабушка, Сашкина мама, и потом уже доставляет домой, а я либо возвращаюсь на работу и что-то доделываю, либо (в крайне редких случаях, вписанных красными датами в мою биографию) получаю пару часиков, которые могу потратить на себя, любимую: почитать книжечку, выкурить сигаретку-другую под бокал мартини или, на худой случай, бутылочку пива.
Но сегодня – не тут-то было. Сегодня на календаре был четверг, а потому наша бабушка шла с приятельницами в баню. Любит она у нас, видите ли, чистоту. Так сказать, в здоровом теле – здоровый дух.
И вот, из-за ее здорового духа, я должна была отвезти ребенка на тренировку, потом бегом вернуться на работу, потому как издержки не вытанцовывались, хоть тресни, после чего снова мчаться за Димкой, который уже стоял во дворе спорткомплекса, одинокий и замерзший. Естественно, из-за моего опоздания он принялся канючить и выпрашивать что-то вкусное, причем съесть шоколадку и чупа-чупс он желал немедленно и никак не после ужина. В общем, пока я купила хоть каких-то продуктов, вся извелась напрочь.
Как обычно, припарковаться возле нашего дома было практически невозможно. Машины стояли чуть ли не друг на друге, а ворота во двор были заперты. Увы, мы с Сашкой не относимся к тем избранным жильцам, у кого имеются от них ключи. Бывает иногда, что по какому-то недосмотру или просто везению ворота остаются вечером открытыми, тогда можно стать совершенно спокойно во дворе, под самыми окнами. Утром же их не запирают, по крайней мере часов до девяти, пока посторонний народ не начнет съезжаться к посольству Канады, которое прямо за углом, и не возникнут уже дневные трудности с парковкой.
В общем, сегодняшний день вообще сложно было отнести к удачным, так что я приткнула машину кое-как, чуть ли не поставив «на попа»,  и плюнула на все.
Дома кое-как выпихала Димку делать уроки, а сама метнулась на кухню готовить ужин, попутно закинув бельишко в стиральную машину и пытаясь хоть как-то систематизировать валяющиеся по всей квартире мужнины и сыновы трусы, носки и рубашки.
Так, рис почти готов. То есть готов до такой степени, чтобы потом дойти до нужной кондиции уже в духовке. Лучок с морковочкой обжарены, лосось нарезан. Осталось все побросать на противень, сдобрить майонезом и довести до ума в духовке. А пока можно и сигаретку выкурить, глядя на обваливающуюся по углам штукатурку и перекосившиеся двери. Единственное, что радовало глаз на кухне – так это вполне антикварные «ходики» с кукушкой, оставшиеся еще с прабабушкиных времен.
И когда же все-таки Сашка сподобится учинить ремонт? Сие науке неизвестно, а со времени его первого обещания уже года два прошло, если не все три. Вот треснет ему когда-нибудь по башке кусок штукатурки или вывалившийся кирпич, тогда, может быть, пошевелится. Да и то – вряд ли.
Я вовсе не настаиваю чтобы мой благоверный собственноручно клеил обои или, Боже упаси, потолок белил, нет. Тем более, что при его ловкости и комплекции это далеко не безопасно. Вот если бы нужно было что-то разломать, стены снести, то в этом ему равных нет. Особенно в том случае, если перед ним стоит прямо противоположная задача.
Меня бы вполне устроила бригада маляров, которая за какую-то неделю привела бы жилище в божеский вид, но простой ремонт не устраивает тонкую Сашкину натуру, ему требуется что-то особенное, возвышенное…
А пока обои чуть ли не висят лохмотьями, на потолок глянуть страшно, а уж пригласить кого к себе просто стыдно.
Я вздохнула, затушила окурок и принялась накладывать ужин в тарелки.
- Ой, мама, как вкусно пахнет! – заверещал Димка.
Проголодался, небось, после тренировки!
Накормив ужином себя и ребенка, я принялась за уроки.
Я начинаю понимать, почему наша Александровна пишет без ошибок. Ее Вовчик все-таки в одиннадцатом классе учится, так что, можно сказать, она по второму разу освоила программу средней школы. Я же нахожусь в самом начале пути, только в третьем классе, и поэтому некоторые ошибки мне все-таки простительны.
Да, за прошедшие пару лет я четко усвоила, что «жи» и «ши» пишутся через «и», «не» с глаголами – раздельно и еще массу интересной и полезной информации.
Нет, я вообще-то пишу достаточно грамотно. Орфографических ошибок практически не делаю. Да и с синтаксисом не так уж плохо. По крайней мере, общее количество запятых на текст у меня примерно то же, что и должно быть. Ну, а их месторасположение принципиального значения не имеет.
А скольких же детей придется родить и вырастить Димке для того, чтобы писать более-менее грамотно?
На сей раз ребенку задали сочинение о маме.
Читаю.
«У моей мамы голубо-светлые глаза, белые волосы и острые ногти».
Интересно! Всю жизнь считала, что глаза у меня – серые с зеленью, а тут – поди ж ты! Что касается волос, то их природный цвет не помню даже я сама, поскольку лет с пятнадцати постоянно крашусь. Преимущественно в блондинку, хотя пару раз получалась и морковка.
Но причем тут ногти?
Ладно, дальше.
«Моя мама – добрая, веселая и много работает».
В принципе, все оно, конечно, так, только уж больно странный получается набор характеристик!
«Я свою маму очень люблю, потому что она мой хороший друг, и когда мне грустно, она меня смешит».
Прекрасно, я еще, оказывается, и семейный клоун!
С горем пополам решили математику и сделали чтение, кое-как уложила свое сокровище спать. И только к двенадцати домой попал, наконец, Сашка.
- Ужинать будешь?
- А что, в этом доме есть что поесть?
Так, ясно, оне не в духе. А у меня, как назло, нет сил даже на самую завалящую истерику. Я молча положила еду в тарелку.
Так же молча Сашка ковырнул разок-другой и отодвинул тарелку.
- Почему ты не ешь?
- Мне не нравится, как ты готовишь, - пробурчал он, встал из-за стола и поплелся в гостиную, к любимым четвероногим друзьям – дивану и телевизору.
А я так устала, что даже не обиделась, просто тупо пошла в свою комнату и завалилась спать. Даже на книжку сил не осталось.
Home, sweet home!

5
Я так тебя безумно полюбил,
Что умереть хочу в порыве страсти!
Эй, эй! Потише! Я же пошутил…

Пылкий, но очень осторожный влюбленный.

Утро для меня всегда и везде – самое кошмарное время.
В особенности зимой.
Неимоверным усилием воли я вытащила собственный организм из-под одеяла и даже пару-тройку раз махнула руками, изображая зарядку. Сегодня мне несказанно повезло, потому как Сашка соизволил сам отвезти Димку в школу. Неужели совесть заговорила после вчерашних выходок? Сомнительно конечно, но все-таки надежда умирает последней.
Так что я могла спокойно с толком, с чувством и с расстановкой принять душ, и накраситься, что несколько примирило меня с удручающей действительностью.
Но, только я вошла в офис, как мое более-менее сносное настроение мгновенно испарилось.
Такое ощущение, что я попала в собачий питомник.
Все вокруг рычали и чуть ли не лаяли, того и гляди, сцепятся, и пойдут клочки по закоулочкам.
Все дело в том, что с утра пораньше к нам заявился господин Гриц собственной персоной. Когда-то давно, на заре веков и советского строя, он обретался в каком-то заштатном НИИ, ну а потом, как и всякий уважающий себя прохиндей, ударился в бизнес. Так сказать, стал самым главным консультантом в Первопрестольной. При этом основная его заслуга состояла в том, что он каким-то образом ухитрился обрасти нужными связями, а это позволяло ему получать очень неплохие заказы.
Сложнее было с их реализацией, ибо господин великий консультант был горазд только молоть языком, а сделать что-то путное был не в состоянии.
Зато мы умели все или почти все, к величайшему счастью Грица. Он перебрасывал выполнение заказа на нас, оставляя себе какую-то долю за посредничество, и тем самым слыл грамотным специалистом. С нас из-за этого корона не падала, у нас и своих проектов предостаточно, наше имя хорошо известно в Москве и даже в окрестностях. Ну, а заказы Грица зачастую позволяли заткнуть дыры. Сейчас, например, мы разработали два бизнес-плана для очередного провинциального флагмана отечественной индустрии, а он, флагман этот, платить не собирается. Вместо этого только и делает, что размазывает сопли по поводу своего бедственного положения. Плач Ярославны, да и только!
На сей раз Грицу позарез было нужно положение о проведении тендера.
Если честно, такого мы ни разу не делали. Зато с другой стороны, мы много чего делали в первый раз, и получалось прекрасно.
Единственная загвоздка была в том, что для этой цели был необходим нетиповой договор, а Инночки не было с самого утра, и никто не имел ни малейшего понятия, куда она подевалась. Дома никто не отвечал, а каких-либо других телефонов, где могли бы хоть что-то сказать о ней, у нас просто не было. В итоге Дмитрич рвал и метал, Гриц презрительно кривился и цедил сквозь зубы нелицеприятные замечания по поводу дисциплины, а Надюша носилась взад-вперед, имитируя бурную деятельность по отысканию пропавшей юристки и в сто пятидесятый раз набирая ее домашний номер, неизменно отзывавшийся длинными гудками.
- В конце концов, - пробурчала Александровна. – Не иголка же, такая крупная девушка! И куда она могла подеваться?
- Может быть, именно сегодня, то есть вчера вечером, наконец-то объявился этот ее клоун, Арлекино, и она счастливо воркует с ним в каком-нибудь уютном гнездышке? – предположила я.
Александровна только скептически пожала плечами и пробурчала что-то о необходимых размерах предполагаемого «гнезышка».
Не прошло и получаса, как очередная, наверное, сто восемьдесят восьмая попытка Надюши наконец-то увенчалась успехом.
- Добрый день! А Инессу Викторовну можно? – пропела Наденька. - Это с работы… Как?! Что?! Не может быть!
С мгновенно посеревшим лицом Надюша положила трубку и помчалась в кабинет Дмитрича. Нам оставалось только недоуменно переглянуться. Впрочем, вернулась она оттуда буквально через пару минут, ревя в три ручья.
- Инесса Викторовна погибла! Под машину попала – и насмерть!
Не знаю уж почему, по автомобилистской привычке, наверное, но я как-то сразу подумала о том, что же при этом произошло с бедной машиной. Чуть не спросила, да вовремя прикусила язык.
- Вот елки-палки, как нелепо, - вздохнула Александровна, лишь только мы с ней отправились на перекур. – Я не питала особых симпатий к Инночке, но все равно…
- Да уж! – покачала головой я. – Жил себе человек, жил, а тут – чик!
- Слушай, Вареньевна, ты, помнится, высказывала кое-какие мысли в ее адрес. Часом не ты ее, а?
- Сейчас убью тебя, придушу, честное слово! – не на шутку обиделась я.
- Вот-вот, и я о том же!

6
Энциклопедии тома заметны,
Стихи объемисты. Но толще всех
Простой рулон бумаги туалетной!

Тонкий наблюдатель всевозможных явлений природы различной толстоты.

Темно-серые тучи, казалось, лежали прямо на голове, заполняя собой весь оконный проем. Ветер пытался оторвать кусок шифера, тщившийся защитить какое-то неказистое строение рядышком с нашим зданием. В унисон ему гремели листы облупленной жести на соседней развалюшке.
- Как ты думаешь, что может происходить с крышей? – философски произнесла Александровна, выпуская струю дыма
- Ну, не знаю,.. – протянула я. – Крыша может течь, а может и ехать.
- Или наезжать.
- Или наезжать, - согласилась я. А еще она может облупливаться, ее может сносить ветром, она может требовать ремонта…
- В любом случае, она требует денег, - резюмировала Кузнецова-старшая.
С этим невозможно было не согласиться. Однако все: бесконечная тусклая осень, безрадостные облезлые здания, ежедневная рутина - навевали такую смертную тоску, что выть хотелось.
- Слышь, Александровна!
- Ну?
- Я уже не могу. Ну, ничего, просто ничего не происходит! Рехнуться можно от этого однообразия!
- Ну как же ничего не происходит? – возразила она. – Вон, Инночка под машину попала!
- Ты что, совсем спятила, да? Я же имею в виду, что ничего интересного, прикольного нет, все монотонно до отвращения! Не знаю, как для тебя, но для меня похороны Инночки не были развлечением! Да и вообще… Жалко ее.
- Ты, конечно, права, веселого мало. Бедная мамаша, небось, все ноги стоптала, пока нашла гроб подходящих размеров.
- Да ну тебя! Я ведь совершенно не об этом!
Александровна будто не слышала.
- Интересно все-таки, это действительно просто несчастный случай или что-то совсем другое?
Я чуть дымом не поперхнулась.
- А с чего ты взяла, что что-то другое?
- Да все мне не дает покоя этот «Арлекино». Как-то уж больно складно все получилось. А машину, которая ее сбила, нашли?
- Нашли, а что толку? – я глубоко зятянулась. – Кто-то угнал грузовик со стройки и бросил потом. Но тут наш Гусев подключился. Сама знаешь, у него же остались контакты в милиции, знакомые всякие. Вот он и шуршит. Тем более, что Инночка - его протеже.
- Протеже… Только ли? На нем прямо лица нет – серый весь какой-то ходит, зеленый прямо. И там, на похоронах, ее мать у него на груди рыдала, а он все пытался ее утешить, хотя и сам держался из последних сил. Что-то мало верится, что они не родственники! Впрочем, мало ли что может связывать людей?
Я только молча пожала плечами.
- Ну, будем надеяться, что он это так не оставит, - сказала Александровна и затушила сигарету. – Если там что-то не то, выведет на чистую воду.
- Ладно, пошли, добьем уже эту тендерную документацию, чтобы Гриц отвязался, да займемся делом! – вздохнула я.
- Хорошо, только я быстренько по «мылу» отправлю этот Вовкин IQ-тест Владимировне, и тут же возьмусь за тендер.
За что нас ценит Данилов, в просторечии Дмитрич, так за то, что мы, при всем своем разгильдяйстве, когда нужно, работаем чуть ли не круглыми сутками и делаем практически невозможное. Собственно, я не могу припомнить ни одного случая, когда бы мы его подвели.
Вот и сейчас Александровна притащила невероятное количество образцов тендерной документации, какие-то положения и прочую макулатуру, которую она раздобыла на старой работе, в НИИ с совершенно непроизносимым названием, где у нее осталось много друзей. Так что, как говорится, точка опоры у нас была. Дело было за малым – перелопатить кучу бумажек, вычленить из них рациональное зерно и посеять его, зерно это, в проект Грица.
Чем мы и занимались уже аккурат неделю.
- Александровна! Валерьевна! – возопил Дмитрич.
Мы переглянулись и отправились к нему в кабинет.
- Ну, что? Как там с положением о тендере?
- С положением – хорошо, вот без него хуже, - пробормотала Александровна.
- Шутят они! А тут, между прочим, Гриц звонил, интересовался, как дела. Когда закончите?
- Я думаю, сегодня к концу дня, - я взглянула на Александровну.
- Да, пожалуй, успеем, - подтвердила та. – В принципе, все есть, осталось только сгруппировать и причесать.
- Ну, давайте, а то его время поджимает.
Я хотела было добавить, что ежели ему чего-то жмет, то пусть расстегнет и расслабится, да Дмитрич был явно не в настроении, вряд ли бы оценил.
Так что мы с Александровной, тихо и молча, как последние паиньки, отправились по своим местам и так загрузились этим самым тендером, что даже о перекурах забыли.
Первой очнулась я.
За окном было уже темным-темно, в комнате кроме нас – никого, только Дмитрич шебаршил в своем кабинете, и жутко хотелось в туалет. То есть, судя по внешним признакам, рабочий день в конторе благополучно скончался.
- Александровна! Который час?
- Ух, ты! Да уже почти половина седьмого! У тебя как, много еще?
- Да практически все готово. А у тебя?
- Да я тут решила весь этот текст переформатировать, - Ленка сокрушенно покачала головой. – Шрифт такой, что смотреть противно, кругом понатыканы вводы и пробелы. Ну, и как-то закопошилась…
Вечно с ней так. Ну, совершенно не дружит со временем!
- Так, сколько тебе надо, чтобы закончить?
- Наверное, полчаса хватит, - с сомнением протянула Александровна.
Что ж, с поправкой на уникальное чувство времени моей однофамилицы, необходимо не менее часа-полутора. Весело!
И, как назло, тут же зазвонил телефон. Чувствуя неладное, я внимательно прислушалась. Так и есть, Гриц звонит! Небось, сейчас примчится, а эта бестолочь тут текст, видите ли, форматирует!
- Ну, хорошо, полчаса – на выправку текста. А на все остальное?
- Сейчас посмотрим, - Ленка принялась листать вордовские «окошки». – Так, почитай, все и готово! – похоже, она сама была удивлена. – Точно, я же все закончила, а потом уже принялась за этот дебильный кусок текста, который пойдет как пример.
Когда-нибудь она доведет меня до инфаркта, честное слово!
- Слушай, не возись! Давай просто подберем такой размер шрифта, чтобы из-за этих вводов строчки не рвались, и все, выводим!
- Ладно, - пожала плечами Кузнецова-старшая. – Я же хотела, как лучше!
А получилось, как всегда, мысленно добавила я.
Тут же ворвался Дмитрич:
- Гриц уже едет, как там у вас?
- Все нормально, Виктор Дмитриевич, сейчас выводим на печать.
Легко сказать!
Принтер, как обычно, принялся глючить, жевать бумагу и вообще выпендриваться самым неприличным образом. Александровна отвечала ему точно так же, выдергивая зажеванные листки. В общем, я бы не хотела, чтобы их диалог достиг ушей моего Димки.
Так что Гриц уже успел прискакать и усесться в кабинете Дмитрича, когда мы обе, запыхавшись, влетели туда.
- Вот, Виктор Дмитриевич, возьмите, пожалуйста, все готово! – Ленка радостно протянула директору распечатанные листочки.
Наперерез метнулась хищная рука Грица, и тот в мгновение ока завладел нашей работой.
- Это что, все? – прошипел он, гневно потрясая листками. – Это что, вся ваша работа, за которую я плачу вам деньги?
Мы все, включая Дмитрича, оторопело уставились на него.
- Вы что, не понимаете?! ТРУД ДОЛЖЕН БЫТЬ ТОЛСТЫМ!!!
Гриц зыркнул по сторонам, схватил внушительную пачку черновиков, лежавших на столе у Дмитрича, и стал трясти ими перед нашими носами, повторяя, что труд должен быть толстым.
Самое забавное было в том, что на эти черновики пошли листочки, на которых Александровна пыталась с помощью нашего глючного принтера распечатать наловленные в Интернете анекдоты. Последнюю страничку пачки, которой Гриц размахивал непосредственно перед моей физиономией, как раз украшал один из них. Про безработного гинеколога, который решил подработать маляром и оклеил обоями запертую квартиру через замочную скважину.
- Интересно, как вы себе все это представляете? Я приду к заказчику, подам ему эти ваши жалкие листочки? – он снова схватил нашу и правда тоненькую стопочку. - Да меня же засмеют!
Странно, я всегда, глупенькая, думала, что для любого документа главное – его суть. А уж тем более, для положения о тендере, которое должно быть кратким, понятным и учитывать все особенности конкретной отрасли. Нет, оказывается!
Гриц снова, как утопающий за соломинку, схватился за пачку черновиков.
- Вот – совсем другое дело! Неужели непонятно? Когда я приду, принесу вот это, на меня совершенно иначе будут смотреть!
Вот в этом он прав. Смотреть будут совсем иначе. Особенно если анекдот про гинеколога не понравится.
Я искоса глянула на Александровну. Бедолага, естественно, опознала собственные черновики и сейчас рисковала лопнуть от сдерживаемого смеха, изо всех сил сохраняя на лице туповатое выражение, которое она, очевидно, считала непроницаемым.
Дмитрич, несколько удивленный гробовым молчанием с нашей стороны, только и спросил:
- Мы сможем увеличить объем Положения?
- Не проблема, - с трудом произнесла я норовившими расползтись в ехидную улыбку губами.
Александровна смогла только кивнуть.
Несколько обескураженный такой легкой победой, Гриц побухтел еще пару минут и отбыл восвояси.
Интересно, а какой IQ у него?




7
Пронзила взглядом, как иглой,
И сердце мне навек разбила
Вот эта девушка с метлой!

Ценитель красоты с весьма странными вкусами.

Следующий день начался форменным дурдомом.
Впрочем, ничего из ряда вон выходящего не было. Просто я, как обычно, отвезла Димку в восьми в школу, после чего вернулась домой, вознамерилась сделать зарядку и выкушать чашечку кофе.
Но не тут-то было!
Позвонил Сашка и, мешая мягкие угрозы с грубой лестью, просто вытребовал у меня обещание немедленно привезти ему в офис папочку с документами, которую он забыл дома. Вернуться за ней сам он не мог никак, потому что у него прямо с утра были назначены встречи, а водителя он отправил проходить техосмотр.
Естественно, оставалась только я.
Обычно говорят, что дурная голова не дает ногам покоя. Но в моей семье существует приятное разнообразие: дурную голову имеет муж, а покоя нет моим ногам.
Если бы все закончилось только этим, сегодняшний день можно было бы вписать в календарь красными чернилами.
Я ведь ездила уже сегодня. Но, вероятно, из-за очередного ночного похолодания и не перестающего сыпаться снега моя малышка напрочь отказалась заводиться. Я уже и так ее упрашивала, и эдак – без толку.
И что прикажете делать?
Мало того, что Сашка уже там извелся без заветной папочки, так еще и на работу попасть не мешало бы. Что же делать?
На всякий случай я решила хотя бы отчистить мою девочку от снега и перекурить. Вдруг с пятнадцатой попытки заведется?
Я с грустью смотрела на безжизненную машинку, когда рядом остановилась новенькая «Ауди-А6».
- Девушка, не подскажете, как проехать на Старо-Конюшенный?
Из окошка вылизанной тачки выглядывал отнюдь не отвратительный субъект.
- Так вот же он! Прямо перпендикулярно этой улице, - я охотно показала дорогу, только потом спохватившись, что вместо указки использовала веник.
Субъект несколько оторопело уставился на меня. Наверное, пытается как-то идентифицировать, подумала я, а это – не просто. Дворники и уборщицы, как правило, не носят песцовых полушубков. По крайней мере, на работу. А приличные дамы не бегают по улицам с метлами в руках. Разве что в тех случаях, когда собрались немного полетать. Но тут он узрел свежеоткопанную машинку, и мозаика сложилась. О чем не замедлило сообщить мгновенно просветлевшее лицо.
- Что, - кивнул он в сторону моей девочки, - проблемы какие-нибудь?
- Как обычно, - вздохнула я. – Не заводится.
- Ну, это мы – мигом.
Негаданный спаситель покинул уютное чрево своего авто и принялся привязывать трос к моей машинке. А у него и фигура – вполне ничего, чисто машинально отметила я.
- Ну, садитесь, попробуем Вас завести!
Выглядело это, конечно, крайне рискованным, поскольку возле дома, как обычно, было не протолкнуться от машин. Но, по счастью, моя девочка перестала капризничать довольно быстро, и наш тандем не успел ничего снести или разворотить.
- Спасибо большое! – выглянула я из мирно урчащей машинки. – Просто не знаю, что бы без вас делала!
- Всегда рад помочь! Меня, кстати, Игорем зовут, - он протянул мне карточку. – Звоните! Буду рад с Вами пообщаться!
Чисто машинально я сунула карточку в карман и помчалась, потому как, судя по времени, Сашка уже должен подпрыгивать из-за этой идиотской папки.
Так оно и получилось.
- Ну, где тебя носит? Алена, тебя только за смертью посылать!
- Саш, у меня никак машина не заводилась!
- Мозги у тебя никак не заводятся, а не машина! – рявкнул супружник. - Я из-за тебя чуть контракт не упустил!
И все.
Ни «спасибо», ни «почему не заводится», ни «как дела».
Я вышла на улицу и первым делом полезла за сигаретами. И тут же наткнулась на беленький бумажный прямоугольник. «ООО «Пит-Стоп», Воронянцев Игорь Петрович, директор».
Как он там сказал? «Звоните, буду рад пообщаться?»
Интересно, просто так сказал, из вежливости?
Да нет. Не похоже. Тем более, что простая вежливость не предполагает обязательного вручения визитной карточки.
А, может быть, и в самом деле взять и позвонить?
Я и не заметила, как приехала на работу.
Даже Александровна уже была там, и мы, естественно, отправились на перекур. Она что-то там говорила, в основном о своем Вовчике, но я слушала как-то вполуха.
- Что это сегодня с тобой? – в конце концов поинтересовалась Александровна. – Ты какая-то словно отмороженная!
- Не обращай внимания. Просто с утра пораньше поругалась с Сашкой, - пробормотала я, затушивая сигарету о темное пятно на стене, служившее именно для этой цели всем курильщикам нашего этажа. – Пошли, что ли?
Слава Богу, спихнули с души этот дурацкий тендер. А то Дмитрич уже несколько дней как притащил очень приличный проект: организация производства мебели. При этом заказчик – шведская компания, довольно богатые и щедрые ребята.
Только вот беда. Не успели толком разобраться с этим тендером, как приходится натягивать на голову мебельное производство. А оно ну никак налезать не хочет, хоть тресни!
По хорошему надо бы недельку-другую посвятить только тому, чтобы начитаться как следует, проникнуться, как выражается Александровна. Но, как всегда, проект нужен вчера. Вот и приходится в очередной раз ваять все пожарными темпами.
А в такой ситуации выход только один. Начинать с того, что более или менее понятно, по чему достаточно информации.
Я открыла новый экселевский файл и принялась забивать циферки в таблички.
Так, производственные издержи.
Может, позвонить все-таки этому Игорю?
Что у нас там дальше? Стоимость сырья. С ней все понятно.
Или пошел он нафиг?
- Что-что, Елена Валерьевна? – переспросил Дмитрич.
- Ой, нет, это я не Вам! – кажется, я сказала вслух что-то совсем не то.
Или все-таки позвонить?
Я покосилась в сторону телефона. Но как раз в данный момент его оккупировала Александровна.
- Ну, как? Получила от меня «мыло»?
Ленка пристроилась на угол стола, покачивая ногой. По тому, как она молчала с трубкой в руке, было понятно, что разговаривает она не иначе, как с Ириной Владимировной. Однако всего лишь через каких-то минут пятнадцать ее прорвало.
- Как? А я разве тебе не говорила?! Ну ничего себе! Ой, прости! Я уже всем уши прожужжала об этом и была просто уверена, что ты тоже в курсе! Ой, ну уж извини, честное слово, не со зла!
Александровна повесила трубку и ошалело уставилась в пространство.
- Что такое? - полюбопытствовала я.
- Ты представляешь, Ирина попросила меня отправить ей по почте этот IQ-тест.
- Так я же знаю. Ты же его при мне отправляла.
- Ну, да. Так вот, просила-то она не столько меня, сколько Вовку. Он только передал мне дискету и сказал, что это - для тети Иры. Ну, я глянула, что там - тест, заставки для экрана и его эта примочка с форматом. И отправила.
- Ну, и что? - по-прежнему недоумевала я.
- А то, что я, оказывается, забыла совершенно, что я Ирине не говорила об этой примочке.
- Странно. Мне ты о ней сказала не менее пятидесяти раз.
- Вот я и сама удивилась! Так ведь не говорила!
- И что дальше? - мне становилось уже почти интересно.
- Ну, она подумала, что это - тоже что-то вроде экранной заставки, и запустила. А ей тут «Format C:», отмена невозможна и все такое. Представляешь, говорит, чуть инфаркция ее не хватила. Сижу, говорит, мокрая вся и лихорадочно барабаню по клавишам, а эта дрянь никак не реагирует! А на диске - пять бухгалтерских программ, все счета, все деньги за несколько лет и еще куча всего!
- Да, от такого и поседеть недолго!
- И не говори! Владимировна говорит, что и предположить не могла, что это - шутка. Думала, какой-нибудь компьютерный «глюк», - Ленка сокрушенно вздохнула. - Ну, а поросенка этого, Вовку, убить была готова. Со мной за компанию. Шутник, понимаешь ли, нашелся!
- Ты хоть объяснила?
- Конечно.
- А она что?
- Что? - Александровна покачала головой. - Ржет, что ж еще. Это же надо, говорит, так попасться! Вот тебе и IQ!
Самое забавное, что, слушая Ленку, я вдруг как-то совершенно неожиданно для себя самой приняла решение: позвоню!
И правда. Позвоню, схожу с ним попить кофе, а там – посмотрим. Не маньяк же он, в конце концов, не примется меня душить или насиловать прямо по факту первой встречи!
И, пока не пропал приступ энтузиазма, я бросилась к телефону.
- Добрый день. Игоря Петровича можно? – выдавила я из себя каким-то совершенно чужим, неестественным голосом. Даже Александровна оторвалась от своего компьютера бросила в мою сторону непонимающий взгляд.
- Алло? Игорь, это – Лена из темно-синего «Рено»…
- Лена? Ты все-таки позвонила… – в его голосе звучала неподдельная радость. – Что ты делаешь сегодня вечером?
А и правда, что я сегодня делаю?
Умна, конечно, не по годам. Ну, чего стоило задуматься над этим вопросом буквально полминуты назад? Хотя бы тогда, когда непослушные пальцы сбивчиво набирали чужой номер. По крайне мере, не пришлось бы сейчас мемекать в трубку, изображая скудоумную козу и скоропостижно просчитывая график сегодняшнего вечера.
Так, сегодня – вторник, у Димки – каратэ, но сегодня его заберет бабушка, так что я могу считать себя достаточно свободной, по крайней мере, часов до восьми вечера. А что касается Сашки, то о его планах на вечер мне ничего не известно. Оне были обидемшись, а потому не соизволили поставить меня в известность. Ну и фиг с ним, все равно припрется, небось, уже завтра либо пьяный в дым, либо злой.
- В принципе, ничего особенного не собиралась, - наконец-то сподобилась я произнести хоть что-то членораздельное.
- Тогда как ты смотришь на то, чтобы вечерком выпить по чашечке кофе и немножко поболтать?
- В высшей степени положительно, - произнесла я, уже почти улыбаясь. Ну почему с ним так легко?
- Отлично. Знаешь, на Арбате есть такая замечательная кафешка…
Знаю. И не одна. Только вот ошиваться вместе с Игорем Петровичем аккурат возле собственного дома никак не хотелось!
- Нет, давай лучше рядом с моей работой. Тут тоже есть где попить кофе. Клуб «Викинг» знаешь?
- А где это?
- Бережковская набережная. Недалеко от здания патентного ведомства.
- А, тогда найду, - ответил он. – Буду ждать тебя там в половине седьмого.
Я повесила трубку.
Застывший, окаменевший и, казалось, намертво заржавевший механизм моей жизни, скрипя и застревая, похоже, начал приходить в движение.

8
Живу, как жил. Пусть в нищете и в горе.
Но я скажу без тени хвастовства:
Стабильность – это признак мастерства!

Лирический неудачник с претензиями на глубокую философию.

Игорь уже был на месте. Что ж, это радовало. Сама я предпочитаю никогда не опаздывать (разумеется, в рамках возможного) и поэтому терпеть не могу разгильдяев, которые имеют наглость разбазаривать не только собственное, но и чужое время, заставляя себя ждать.
- Привет, - Игорь легко и непринужденно перешел на «ты». – Кофе будешь? Чего-нибудь покрепче не предлагаю, ты, как я понимаю, за рулем?
- Правильно понимаешь, - я старалась говорить ровно и спокойно, но фразы сами по себе выскакивали резкие и отрывистые.
- Что-нибудь еще? – улыбнулся он. – Пирожное-мороженое-конфеты?
Ага, спасибо! Я только потому и вешу пятьдесят три килограмма, в точности как и десять лет назад, что не позволяю себе подобных излишеств.
Нет, в этом нет никакого самопожертвования во имя фигуры. Просто все нужно держать под контролем: съел пирожное или там тортика кусочек – и, пожалуйста, увеличь время зарядки хоть минут на пятнадцать. А стоит лишь чуть-чуть расслабиться, как появляются «уши» ниже спины. Ну и что из того, что они заметны только мне? Если уж их будут видеть окружающие, то дело будет обстоять совсем плохо.
- Спасибо, лучше уж сока какого-нибудь – апельсинового или грейпфрутового.
Игорь сделал заказ, и над столом повисла пауза. Говорят, в такие мгновения менты рождаются. Чтобы как-то ее сгладить, я нервно полезла за сигаретами. К ним была бы хороша еще и зажигалка, но, как назло, я никак не могла нашарить ее в сумке. Через, наверное, часа два моих бесполезных поисков Игорь мягко полюбопытствовал:
- Лена, а ты не это ищешь? – в его протянутой руке полыхала моя собственная зажигалка.
- Спасибо, - поблагодарила я и глубоко затянулась.
Да уж! Стараюсь произвести впечатление и, надо сказать, неплохо получается. Правда, не совсем то, которое хотелось бы. Пожалуй, он сейчас решит, что с такой идиоткой даже разговаривать не о чем.
- Ну, пока принесут наш кофе, я тебе в двух словах расскажу о себе, - снова улыбнулся Игорь. – А потом и ты, если захочешь.
Я только судорожно кивнула.
- Так. Мне – тридцать семь лет, имею свою фирму. Впрочем, ты это и так из визитки знаешь.
- Да, - кивнула я. – А почему такое странное название? Знаешь, как-то ассоциируется с ранним Розенбаумом: «Гоп-стоп, мы подошли из-за угла…»
- И ты туда же, - он укоризненно покачал головой. – Неужели никто в этой стране не смотрит «Формулу-1»?
- Не знаю, может, кто и смотрит, но не я. А причем здесь она?
- При том, что пит-стоп – это скоростная смена колес в боксах на гонках «Формулы». А моя компания как раз с этим и работает.
- Что, проведением турниров «Формулы» на российском бездорожье? Ну, тогда ты должен был прогореть сразу же по факту организации такого бизнеса!
- Да нет, увы, «Формула» как таковая к моему бизнесу не имеет отношения. Это что-то вроде хрустальной мечты. А занимаемся мы поставками шин и прочих автомобильных аксессуаров. А ты?
Так. Сейчас, пожалуй, самый подходящий момент для того, чтобы все расставить по местам. Раз и навсегда. А уж что из этого получится – посмотрим.
- А я работаю в консалтинговой компании. Разрабатываем бизнес-планы, считаем инвестиционные проекты и все такое. Я замужем, есть сын, которому десять лет. И… И, знаешь, не собираюсь в своей жизни ничего принципиально менять. Пусть все будет, как есть.
Игорь снова улыбнулся.
- Что ж, позиция просто прекрасная! Согласен, как говорится, целиком и полностью. Видишь ли, я тоже женат и тоже не собираюсь ничего менять. Тем более, что этот брак у меня – уже третий, пора бы и остановиться. Знаешь, с годами и в самом деле хочется какой-то стабильности в жизни. Да… У меня тоже есть сын. Правда, помладше – только четыре года. Но ничего, будем и мы рысаками…
Наконец-то официант принес кофе и мой сок. Игорь болтал что-то о своей работе, о разных забавных или, наоборот, занудных клиентах, а я, отхлебывая горячий ароматный напиток, подумала, что, в принципе, все не так уж плохо. По основной позиции мы достигли консенсуса, как говаривал когда-то президент ныне несуществующей страны, а остальное, Бог даст, приложится.
В общем, через полчаса мы уже болтали, как старые и добрые друзья, а официант метался взад-вперед, принося нам кофе. Пожалуй, бессонница мне сегодня гарантирована!
Я снова потянулась за сигаретой, а Игорь, естественно, тут же щелкнул зажигалкой.
- А ты – что, не куришь?
- Курил когда-то. В ранней молодости. Потом стал карате заниматься и бросил. Сейчас уже особо не тренируюсь, но, знаешь, курить как-то не тянет.
- Ты будто бы оправдываешься! – хмыкнула я. – А вот я – совсем наоборот. Спортом занималась в ранней молодости, а потом бросила и стала курить.
- А каким видом? – он на самом деле заинтересовался.
- Сначала – гимнастикой, потом – акробатикой.
- И разряд какой-то был?
- Да, кандидат в мастера. А у тебя? – нужно ведь хоть вежливость какую-то проявить.
- Да в общем-то черный пояс, - пробормотал Игорь.
Да уж! То-то я смотрю, что у него фигура – просто загляденье!
Мы практически одновременно посмотрели на часы, он – на свои, а я – на настенные, и оба рассмеялись. Что поделаешь, поддержание оговоренного статус-кво требует жертв!
- Лен, у тебя какие планы на пятницу?
- Да пока особо никаких не было, - пожала плечами я.
- Тогда давай так. Я все организую, чтобы мы с тобой могли встретиться, и тебе перезвоню. Где-нибудь во второй половине дня.
Я снова только кивнула.
- Знаешь, ты мне очень нравишься, - сказал он, когда мы уже рассаживались по машинам.
Но ведь самое в этом смешное – это то, что он мне нравился не меньше!

9
Как счастлив ты, раз есть дружок такой
Что спину завсегда твою прикроет!
Пусть не в бою, а лишь перед женой…

Кажется, его экзотические пристрастия постоянны, хотя и недолговечны.

Александровна вломилась в офис, когда все были уже в сборе, а чайник почти вскипел. Мало того, что опоздала, так еще и явилась словно немного не в себе. Пока она разделась, чайник весело прозвонил начало церемонии, и я набросала кофе сразу себе и подруге.
- Ну, что? По сигаретке перед трудовым днем?
- Обязательно.
Пейзаж за окном был все тот же. Голуби сидели нахохлившись и совершенно не имели настроения летать. Только тихонько гадили.
- Что это сегодня с тобой? Странная какая-то.
- Будешь тут странной, - Александровна глубоко затянулась. - Представляешь, какой сон приснился?
- Ну?
- Будто бы я со всем семейством, включая бабодедов, пришла в цирк. А там какой-то фокусник выступает. И тут у него из рук падают какие-то причиндалы. Ну, я чисто из избыточного человеколюбия начинаю их подбирать и подавать ему. А он тогда и говорит, что, мол, раз я ему помогаю, я буду ему и ассистировать. Дает мне такой здоровый полиэтиленовый пакет салатового цвета и говорит, что я должна этим пакетом ловить то, что он будет бросать. Ну, ладно. Только вот беда: пакет-то дырявый! Ну, фокусник и обращается к публике, мол, у кого пакет есть? Однако все молчат. А на самом первом ряду сидит Гриц.
- Гриц? Наш, драгоценный?
- Ага, собственной персоной. Сидит и так ехидно улыбается. А фокусник и говорит, что, мол, у Грица всегда все есть. И точно: тот тут же достает откуда-то точно такой пакет, только целый. Публика начинает аплодировать, а Гриц выходит прямо на арену. И тут фокусник куда-то девается, а на арену вносят трибуну, и Гриц взбирается на нее для доклада.
- В цирке?
- Ну да, в цирке, - Ленка глубоко вздохнула и снова затянулась. - Так вот, на трибуну взгромоздился, щечку кулачком подпер и так ехидненько на всех поглядывает через очки. И ухмыляется. А доклад не начинает, паузу держит. Все уже притихли, ждут, а он все молчит. Ну,  я тогда не выдержала и говорю: «Уберите отсюда этого клоуна!» Тут все заулюлюкали, выскочили униформисты, Грица подхватили под локотки и выволокли с арены.
- Да уж!
- И я говорю. Ни один спросонник такого не разгадает, это уж точно.
Мы докурили, и мысли вернулись в колею, прочно пробитую еще с утра. А если точнее, то даже со вчерашнего вечера.
Главное - только не волноваться. Все будет в порядке. Все должно быть в порядке, просто обязано. В конце же концов! Ведь не каждый же день, ведь раз же в сто лет! И вообще, женщина я или где? Или просто так, погулять вышла?
Я продолжала себя уговаривать, уныло набирая опостылевшие издержки. Причем совершенно непонятно, зачем я это делала. Я имею в виду не издержки, а уговоры. Ведь сама для себя все решила еще вчера!
Похоже, за последние несколько лет форму подрастеряла.
Зазвонил телефон.
Фиг знает что! Я едва не подскочила на стуле. Ладно, пусть Костя там разбирается.
Так, ну, что там с этим сырьем? Объяснит мне хоть кто-нибудь, в чем разница между пиловочником и балансами? Или это вообще одно и то же?
Снова затрезвонил телефон. На этот раз я сама сподобилась схватить трубку.
- Алло!
- Елену Валерьевну, будьте любезны!
Сердце подпрыгнуло и заколотилось где-то в районе гортани.
- Это я, привет!
- Привет. Ну, что? Как насчет сегодняшнего вечера?
- Ну, - неопределенно протянула я. – Я, в общем-то, свободна.
- Вот и хорошо. Организационные вопросы я решил, так что все в порядке.
- Прекрасно! - пробормотала я каким-то совершенно непонятным, чужим голосом. Даже Александровна оторвалась от своего компа и как-то странно на меня посмотрела.
- Тогда как договаривались, в восемь у Чистых прудов, где-нибудь в пределах видимости Грибоедова.
- Да, конечно, - я повесила трубку.
Вот и все.
Точнее, конечно же, не все. Можно просто в самый последний момент взять и не пойти. Просто банально вернуться домой в пятницу вечером и смотреть по телеку «Коломбо» или еще что-то в этом же роде. Приготовить ужин, проверить уроки у Димки и ждать, пока у Сашки закончатся все встречи, переговоры, бани и прочие бизнес-мероприятия. Когда он явится домой, датый, злой и усталый, поковыряется в тарелке с ужином, снова начнет бурчать по поводу собственного живота, навевающего мысли о декретном отпуске, и завалится спать. Бревно бревном.
Можно, конечно. Тем более, что последних лет пять так оно и было.
Только вот хочется чего-то совсем другого!
- Елена Александровна! Ты как насчет того, чтобы покурить?
- Завсегда пожалуйста!
- Слушай, помощь нужна, - выдавила из себя я, когда мы уютно устроились в самом дальнем конце коридора.
- А что такое?
- Да вот... Видишь ли, я тут с мужичком познакомилась. Помнишь, я тебе говорила?
- Конечно! Его, кажется, Игорем зовут?
- Да.
- А сейчас он тебе позвонил и набросил стрелку? - понимающе улыбнулась Ленка.
Я только молча кивнула.
- И тебе нужна отмазка.
- Вроде того.
- Так-так-так. А у твоего Сашки есть мой домашний телефон?
- Да вроде нет, но...
- Но лучше не рисковать, - закончила за меня Александровна. - Тем более, что я давно собиралась встретиться с мужиками с моей старой работы. Так, посидеть, пива попить. Ну, я думаю, ничего сверхъестественного бы не случилось, если бы мы туда к ним поехали вдвоем. Правда же?
- Спасибо тебе, дорогая.
- Да чего уж там! Проблемы-то никакой.
- А когда ты к ним собираешься?
- Не знаю, - пожала плечами Кузнецова-старшая. - Вот позвоню и соберусь!
Сразу же по возвращении она принялась терзать телефонный аппарат. Иначе этот процесс и нельзя было назвать, поскольку один и тот же номер Ленка набирала раз пять, не меньше. И при этом каждый раз с одной и той же вежливой интонацией просила позвать какого-то Колю. Похоже, что у них там на весь НИИ один номер. Даже ее собственный компьютер не выдержал. Заставка, которая показывала крутящееся время, исчезла. Причем с каким-то странным «Дзыннь!»
- Ну, что? Полный порядок. Только пиво надо прихватить, и с семи до, по крайней мере, десяти вечера я буду отсутствовать почти как явление природы.
- Отлично! А только почему ты должна пиво нести?
- А потому, Солнышко, что мужики, как тебе известно, до сей поры трудятся в нашем доблестном НИИ, и родное государство, несмотря ни на какой хозрасчет, не в состоянии обеспечить их этим напитком. По крайней мере, в требуемых объемах.
- Ничего себе! А ты...
- Только, я тебя умоляю, хоть ты не называй меня Матерью Терезой!
Я только молча пожала плечами. Даже как-то неудобно! Мало того, что человеку придется тащиться чуть ли не через весь город, так еще и пиво покупать.
- А все-таки здорово, что так получилось! - улыбнулась Ленка. - Без тебя я бы ни в жизнь к ребятам не выбралась. А так посидим, поболтаем, поржем от души! Ладно, надо вот только закончить обзор европейского рынка, а то он у меня уже в печенках сидит покруче любого цирроза.
Ну, слава Богу, она-то на меня не в претензии.
В принципе, можно было обойтись и без таких жертв, девяносто процентов, что Сашка не знает ее номера телефона. Можно было просто банально сказать, что я пошла к ней, но все-таки...
- Не поняла! - раздалось недовольное Ленкино бурчанье.
Она изо всех сил елозила мышью по коврику, но монитор даже не подумал в ответ на это выходить из задумчивого состояния черного экрана. Также никакого эффекта не дало и терзание клавиатуры, даже три заветные клавиши не помогли.
- Что ж, семь бед - один Reset, - философски изрекла она и нажала кнопку перезагрузки.
Поскольку все вопросы, связанные с сырьевым обеспечением проекта, благополучно покинули мою голову, где в абсолютной, можно даже сказать, космической пустоте бешеными кометами носились обрывки мыслей по поводу Игоря и предстоящего вечера, то у меня не было ни малейшей необходимости смотреть на монитор собственного компьютера. Который, словно воплощение отбывшей в неизвестном направлении совести, совал мне под нос незаконченные таблички. Но ведь смотреть-то куда-то надо! И не на унылый же пейзаж за окном! Вот я и уставилась на соседний монитор.
А на нем с огромной неохотой, словно неизлечимо больные или полупарализованные, в час по чайной ложке появлялись иконки.
- Что за ерунда? - пробормотала Ленка. - Нет, Вареньевна, ты только посмотри, что это за фигня?
Я только молча пожала плечами. Поскольку разбираюсь я в компьютерах может быть и несколько лучше, чем некоторые парнокопытные в цитрусовых, но все же не настолько, чтобы сказать по этому поводу что-то умное. И, главное, полезное. Тем более, что кометы совершенно не собирались хоть немного снизить скорость.
- Может, еще разок попробуй перезагрузиться?
- Да, наверное, - кивнула Александровна. - Смотри-ка, что за дрянь такая!
- А что?
- Да при перезагрузке опознается только 64 мегабайта оперативной памяти, а ведь у меня 128! Вот почему у него еле-еле душа в теле!
- А ты не ошиблась?
- Да нет же, смотри! - гораздо более продвинутая моя однофамилица залезла в параметры системы, где русским языком и арабскими цифрами действительно было написано, что оперативная память имеет всего лишь жалкие 8 мегабайт. - Называется, приехали! Конечная станция, просьба освободить вагоны! Почему остальные 16 перестали опознаваться? Может, еще раз перезагрузиться?
- Попробуй, - пожала плечами я. - Хуже не будет!
Ага, как же! Молчала бы уже лучше!
Потому как при следующей перезагрузке выскочило какое-то сообщение на английском языке, и система напрочь отказалась грузиться.
- Ма-мочки! Что это такое?
- Дерьмо, - похоронным тоном изрекла Александровна. - Причем полное. Полетела система разбиения диска.
- И что это значит?
- Ничего особенного. Просто этот ящик в мгновение ока превратился в груду металлолома. Скорее всего, вместе со всем содержимым, - она вздохнула, глубоко и горестно, словно олицетворение мировой скорби. - Ну, что? Пошли курить? Мне-то больше ничего и не остается!
- Что вообще собираешься делать? - спросила я Ленку, прикуривая от ее зажигалки.
- А что делать? Приходить завтра и пытаться реанимировать компьютер. Сегодня все равно все это без толку. А завтра Вовчик скорее всего придет сюда после школы, какой-нибудь диск с системой раздобудет. Так что на сегодня мой рабочий день закончен. А, да! - Ленка радостно встрепенулась. - Вот даже повод есть зайти на старую работу! Может, у ребят что-то путное есть?
- Так ты что, прямо сейчас и отчаливаешь? - на всякий случай уточнила я.
- Пожалуй, нет, - Александровна затянулась в последний раз и затушила окурок о каблук. - Стоило бы проверить, может, хоть что-то уцелело на втором логическом диске. Ведь все самое ценное у меня как раз там!
- А как ты собираешься это сделать?
- Вытащу свой «винч», подсоединю к твоему и посмотрю. А ежели что найду, так и спишу.
- Так а...
- ... А ты мне при этом будешь нужна, как рыбке зонтик. Разве что для морального воодушевления. И на компьютере своем работать не сможешь, поскольку я его оккупирую. Так что можешь быть свободна почти как Пятачок, то есть если даже и не до следующей пятницы, так уж до понедельника  - точно!
- А вот тут ты как раз ошиблась, - вздохнула я. - Не далее, как завтра свидимся.
- Что, дома не сидится?
- И сидится, и лежится. С превеликим удовольствием. Только вот договорились с Ольгой завтра залезть в Интернет и поискать там кое-что по технологии, а то мне там что хочешь, то и пиши, информации - никакой!
Тараторя с Ленкой, я пыталась не забыть, что и зачем мне следует делать. И, самое главное, постараться ничего не перепутать.
Надо же, как трясет! Совсем форму потеряла!
Так, в первую очередь - заехать за Димкой и отвезти его на тренировку. А там уже заберет бабушка.
Дальше. Привести себя в мало-мальский приличный вид.
И, самое главное, не забыть, что по официальной версии мы с Ленкой едем на ее старую работу! Да, неплохо бы, чтобы и шеф был в курсе всего. А то ляпнет что-нибудь Сашке по старой дружбе.
Отойдя на приличное расстояние, так, чтобы в зоне слышимости оказались все, начиная от шефа и заканчивая уборщицей Тамарой, я чуть ли не прокричала:
- Ну, так что, Александровна? Я не прощаюсь! Отвезу Димку и заеду за тобой.
- Да, конечно, - кивнула та, даже не оборачиваясь.
Надо же, какая выдержка! Если б я не знала о ее поистине пуританском образе жизни, решила бы, что Ленкин опыт в этих делах раз в надцать побогаче моего будет.

10
Не стоит благодарности, поверь!
Один удар – и все! Что? Только вставил?
А я подумал, выбить нужно дверь!

Ему бы к доброте и отзывчивости капельку ума – цены б не было!

Я вышла во двор и растерянно оглянулась. Хоть бы подсказал кто умный и наблюдательный, с какой стороны здания я сегодня поставила машину? А в такой темени да в снегу они все - близнецы-братья. Как партия и Ленин. А, вот она, моя девочка, глазками моргает.
Ну, ласточка моя, ну, не балуйся! Ну, заведись, ну, пожалуйста!
Мотор недовольно заурчал, а я подумала, что этот звук можно сравнить разве что с каким-нибудь райскими арфами. Потому как в противном случае накрылся бы мой вечер медным тазиком.
Я как-то сама не заметила, как развила бешеную активность. В рекордно короткие сроки Димка был выволочен из дому, оттарабанен на тренировку и выпихан пред светлые очи сенсея. Я ракетой влетела обратно в машину и только тут удосужилась не просто посмотреть на единственные доступные мне часы в приборной доске, но и сделать над собой невероятное умственное усилие и сообразить, что до «стрелки» осталось еще больше часа. Который мне надо было куда-то деть. Ну не торчать же, в самом деле, столько времени возле бедного Грибоедова, с тоской взирающего на убогие стекляшки нашего ответа американцам – «Русского бистро», сиротливо жмущегося к выходу из станции метро. Как тополь на Плющихе. Тем более, единственный.
Так-так-так. И что же делать?
Заехать к кому-нибудь в гости?
Ага, и смыться через полчаса. А потом эти самые кто-нибудь будут долго допытываться у Сашки, все ли в порядке с головой у его жены. И допытаются, можно не сомневаться!
А, вот! Кажется, придумала. Ведь бедная Ленка по темноте и холоду вынуждена сейчас тащиться на другой конец города! И все из-за меня. Ну, или почти из-за меня.
Интересно, она еще не ушла? Ладно, если что, перехвачу ее по пути к метро. Я снова взглянула на часы. Нет, вряд ли она уже убежала. Я еще успею заскочить в магазин за хлебом и подобрать ее у главного входа.
Ничего более идиотского в мою голову не могло прийти в принципе. В силу невозможности подобного.
Боже, какая дура! Точно, уронила мама в детстве головой вниз и бессовестно скрыла сей прискорбный факт!
Мало того, что в магазине откуда ни возьмись выстроилась очередь, и с дурацким батоном пришлось проторчать минут десять перед кассой. Мало этого!
Моя малышка, зараза эта подлючая, отказалась заводиться. Напрочь.
Нет, ну надо же мне было становиться у этого кретинского магазина?! Медом мне там намазано было! И без батона сегодняшняя «стрелка» не могла состояться в принципе! Сейчас так принято: на свиданку к любовнику, в особенности на первую, приходить с хлебушком, думала я, продолжая терзать машину. Хорошо, хоть пачку соли не купила на всякий случай! Или там, к примеру, килограммов десять картошки. И селедки к ней.
Блин, так я, оказывается, еще и есть хочу!
А, может быть, послать все вон нафиг, позвонить Сашке, расплакаться, выговорить ему за то, что уже лет сто обещает купить новый аккумулятор, да все то ему некогда, то пьян, да и отправиться домой?
Нет уж! Собралась - так собралась, нечего малодушничать!
А скандал Сашке за аккумулятор успею устроить и в другой раз.
Да, только вот что делать сейчас? Поскольку, несмотря на мои старания, машина не подавала ни малейших признаков жизни.
А вот насчет того, чтобы позвонить, мысль была, безусловно, здравая. Плохо только то, что она была единственной за сегодняшний вечер.
Только звонить следовало, само собой, не Сашке, а Игорю. В конце концов, мужчина он или где? Должен придумать что-то в этой ситуации! Ну, а позвонить, естественно, лучше всего из офиса. Не буду я в довершение всего бегать по морозу с батоном под мышкой, разыскивая исправный таксофон!
Только бы никого не было, только бы все ушли, повторяла я как заклинание, мчась по длинному коридору. Ну, никакого желания не было кому-то что-то путано объяснять!
Однако не тут-то было!
Только я открыла дверь, как мой взгляд упал на дамскую сумку, гордо возвышавшуюся посреди стола. Вроде она была похожа на ридикюль Зои, нашей бухгалтрисы. Только ее мне для полного счастья и не хватало! Кто угодно: шеф, Олька, даже Надюша – только не она! Мало того, что Зоя вечно сует нос в чужие дела, так еще и делится своими аналитическими выводами со всеми желающими и даже нежелающими. Остается лишь надеяться на то, что я ошиблась, и это все-таки не ее сумка.
Не успела я додумать эту мысль, как до меня донеслись голоса, мужской и женский. Резкие, даже пронзительные. Вот же охота кому-то в пятницу вечером выяснять отношения, честное слово! Ну да ладно, их дела. Тем более, что голоса раздавались из шефского кабинета, заходить куда я не имела ни малейшего желания. Мне бы до телефончика добраться и поймать Игоря по мобильнику! Стараясь не шуметь и не создавать нездорового ажиотажа вокруг собственной персоны, я принялась набирать номер, однако в ту же секунду дверь распахнулась, и из шефского кабинета вылетел Гусев, наш начальник службы безопасности. Выскочил и застыл на пороге с полуразинутым ртом и диким выражением в глазах. Впрочем, что касается выражения, то мне могло и показаться. Мое собственное было вряд ли лучше.
Прошла целая вечность, пока Игорь ответил.
- Алло! Это я.
- Привет! Что, случилось что-нибудь?
По всей видимости, диким у меня было не только выражение лица, но и голос. Что ж, немудрено!
- Представляешь, аккумулятор сел, совсем! Машина не заводится.
- Так, а где ты находишься? - деловито осведомился он.
- Да возле работы. Точнее, перед ближайшим продуктовым магазином.
- Хорошо, жди меня, сейчас буду.
Ну, слава Богу! Со вздохом облегчения я повесила трубку.
- А, это вы! - несколько запоздало прореагировал на мое появление Гусев, захлопнув мандибулу.
Нет, Элла Фицжеральд, только слегка перекрасилась!
- Да вот, машина никак не заводится, пришлось попросить помощи, - я изо всех сил постаралась вежливо улыбнуться.
- Помощи? Ну, Леночка, и зачем было куда-то звонить? Только скажите, и я сам вам с величайшим удовольствием помогу! – он прямо расплылся в счастливой улыбке.
Только этого мне и не хватало!
- Что вы, что Вы, Владимир Александрович, не нужно. Сейчас приедет человек и все сделает.
- Ну зачем же вам кого-то еще ждать? Просто даже неудобно: вы, такая изящная, симпатичная женщина должны возиться с неработающей машиной! Ай-яй-яй! И куда только ваш муж смотрит?
Я хотела было уже ответить, что преимущественно в стакан и исключительно ради разнообразия в экран телевизора, но благоразумно промолчала. А Гусев между тем скоропостижно схватил свое пальто и, продолжая осыпать меня комплиментами, чуть ли не за шиворот поволок к двери. Наверное, после утраты Инночки у него появилась непреодолимая тяга опекать кого-нибудь. Легким галопом мы преодолели полукилометровый коридор, и только на улице я снова обрела способность к сопротивлению:
- Владимир Александрович! Спасибо вам большое за заботу, но помогать не нужно. Мне очень не хочется затруднять вас. И потом, я вовсе не собираюсь портить песцовую шубу, залезая по пояс под капот. Вы же сами слышали, как я договаривалась по телефону, сейчас подъедет мой знакомый и все исправит.
- О чем вы говорите! Какие затруднения, Елена Валерьевна? Вы – такая замечательная, такая интересная женщина, и помочь вам – просто удовольствие для меня. Осторожно, здесь  скользко!
Интересно, существует ли какое-нибудь медицинское название у болезни, которая выражается в навязчивой помощи ближнему? Жалко, что не знаю. Потому как все симптомы оной у Гусева были налицо. Он даже, паразит этакий, точненько запомнил из моего разговора, где я оставила машину. И продолжал точно так же держать меня за шкирку. Правда, на этот раз я была на него за это не в обиде, поскольку на улице и в самом деле было ужасно скользко, и каблуки норовили разъехаться в разные стороны. Так что чуть более медленным аллюром, уже не галопом, но, по крайней мере, бодрой рысью мы поскакали к продуктовому магазину. Интересно, думала я, с трудом перебирая по скользотище разъезжающимися ногами, в честь чего это такая спешка? Я понимаю, помочь. Я понимаю, благие пожелания, хоть и известно, куда ведет вымощенная ими дорога. Но кто ж сказал, что женщине, пусть даже изящной и, как это он там сказал? А, симпатичной и интересной. Пусть даже симпатичной и интересной нужно оказывать помощь с такой сумасшедшей скоростью? Прямо какая-то скорая автомобильная помощь!
- Так, что у нас тут? – бодренько потер руки Гусев, открывая мой капот.
- Да вот, - пробормотала я, запыхавшись, - аккумулятор, наверное, опять барахлит. А ведь ему еще и года нет! Просто не знаю, что делать.
- Не волнуйтесь! Вы посидите, а я сам разберусь.
Он принялся ковыряться с клеммами, время от времени прося меня попробовать завести машину. Не спеша достал инструменты, что-то там отвинтил, зачистил, привинтил снова. При этом ничего похожего на ту спешку, с которой мы мчались сюда, даже близко не наблюдалось. Интересная тенденция, подумала я. Лучше бы уж было наоборот: дойти спокойно, не рискуя поломать ноги, а потом быстренько все исправить до приезда Игоря.
И в самом деле! Тот должен явиться с минуты на минуту. Вот елки-палки, что же мне со всем этим делать? И ведь не скажешь Гусеву, что, мол, спасибо, достаточно, Вы свободны. Человек на свои личные дела плюнул, даже не доругался с какой-то бабой, на меня время тратит, а я, свинья такая, только и думаю, как его побыстрее спровадить!
- Елена Валерьевна! Ну-ка сейчас попробуйте завести!
Только я повернула ключ, как машина диким зверем прыгнула с места прямо на Гусева. Тот едва успел отскочить, распластавшись по стене магазина и нечаянно выбив подпорку капота. Кажется, при этом он пробормотал фразу, которую я вряд ли решилась бы повторить при Димке. Капот с грохотом захлопнулся.
Идиотка! Кретинка, растерявшая последние мозги! И как только таким права дают? Это же надо, а! Со всей этой кутерьмой и попытками завестись я совсем забыла, что машина стоит на передаче и чуть не задавила человека. Надо сказать, весьма странная форма благодарности. Свежая такая, не избитая.
Естественно, все эти мысли промчались в моей голове на хвосте той самой кометы, которая носилась там уже добрых полдня, то есть за какую-то долю секунды.
В следующую половину секунды я выключила двигатель и выскочила из машины.
- Владимир Александрович! Вы целы? С вами все в порядке?
- Н-не волнуйтесь, Елена Валерьевна, - не очень-то уверенно ответил он.
Естественно, после этих кенгуриных прыжков машина отказалась заводиться напрочь. Гусев неспешно ковырялся в ее внутренностях, а я все больше психовала. И совсем уже извелась, прокляв все на свете, когда увидела подмигивание знакомых фар. Явление восьмое: те же и Игорь Петрович.
- Добрый вечер! – поздоровался он.
Вот у ж в чем я сильно сомневалась, так это в том, что этот, с позволения сказать, вечер действительно добрый.
- Привет, - уныло ответила я. – Это – Владимир Александрович, а это – Игорь Петрович.
Гусев как-то слишком уж подозрительно уставился на Игоря. Может быть, конечно, все дело в привычке относиться с подозрением ко всем и ко всему, выработанной долгими годами службы в милиции. Может быть, мне просто показалось. Тем более, что сам-то он с моим Сашкой не знаком, это наш директор его хорошо знает. Но вдруг шеф безопасности не со зла, а от излишней бдительности что-то не то брякнет нашему Данилову, и это дойдет до Сашки? Я сочла за лучшее подстраховаться.
- Э… Игорь Петрович работает вместе с Сашей, моим мужем.
- Очень приятно, - улыбнулся Гусев.
А Игорь, умница такая, тут же подхватил мою игру:
- Елена Валерьевна! Я тут прихватил запасной аккумулятор. Так что давайте сейчас его поставим, а потом Саша мне его передаст, когда не нужен будет.
При виде запасного аккумулятора Гусев заметно повеселел, и они уже на пару принялись копаться во внутренностях моей малышки. А, как только аккумулятор встал на место, Владимир Александрович распрощался и умчался восвояси.
- Приятный мужик, - заметил Игорь.
- Да, неплохой. Мягкий такой, доброжелательный. Представляешь, ведь это он по собственной инициативе возился с моим аккумулятором, пока ты не приехал! И успокоился только тогда, когда передал меня тебе с рук на руки!
- Ну, ничего удивительного, - пожал плечами он. – Похоже, ты ему нравишься.
- Я?! Ты что, с ума сошел?
Игорь только усмехнулся.
О-о-ой, а если он прав? Вот только этого мне не хватало для полного счастья!

11
Остановись, прекрасное мгновенье!
О, страсти жар! Мечты полет! Тайфун!
Эх, нету слов… Пропало вдохновенье.

Художник, страдающий от ветрености музы.

Самое смешное состояло в том, что все неприятности сегодняшнего вечера ушли вместе с исполнившим долг человеколюбия Гусевым. Дальше все шло, как по маслу, и складывалось наилучшим образом.
Разумеется, новый аккумулятор не мог не порадовать мою малышку. Какая же девочка не любит подарков и обновок? Вот и моя завелась паинькой, и я поехала, ориентируясь по Игоревой «Ауди». Впрочем, чтобы не потеряться в пробках, он мне примерно объяснил, куда мы путь держим, так что я спокойно и неторопливо рулила к тем самым Чистым Прудам. Возле поворота на Мясницкую Игорь подождал меня, мигнул фарами, и через квартал въехал во двор.
- Ну, что? Приехали, - улыбнулся он, когда я припарковалась рядышком.
Я спокойно, даже как-то апатично кивнула.
Надо же, еще полчаса назад меня трясло, как в лихорадке по самому факту предвкушения этого вечера. А сейчас совсем успокоилась. Или просто так нанервничалась, что исчерпала все ресурсы организма. В любом случае, это было к лучшему.
Квартирка оказалась совершенно стандартной «двушкой», заставленной видавшей виды мебелью. Но, что мне сразу же понравилось, было здесь чистенько и аккуратненько, а на диване лежала стопка белоснежного ароматного белья и пушистые полотенца.
Вот как, оказывается, все нынче делается, подумала я, заходя в душ. И какой все-таки молодец Игорь! Никаких проблем, никаких накладок, не считая моего дурацкого аккумулятора. Да уж, если бы за такую авантюру взялся мой Сашка, то он перво-наперво перепутал бы время, затем адрес квартиры. А если уж и добрался бы в конце концов куда надо, то «апартаменты» оказались бы грязным бомжатником, в котором по странному стечению обстоятельств уже обреталась бы другая парочка. Впрочем, сие никому не известно. Быть может, и мой муженек как раз в подобных делах и блистает талантами, только в это как-то слабо верится.
Я с наслаждением вытерлась превосходным мягким полотенцем и с некоторой робостью отправилась в комнату.
Игорь провел рукой по моим волосам и нежно привлек к себе. И я с удивлением почувствовала, что дрожу, как юная девчонка! От его крепкого, гибкого тела исходило ощущение такой первобытной силы, что я мгновенно потеряла голову.
А дальше… А дальше началась сказка. Про Золушку, попавшую на бал. Или Ассоль, увидевшую фрегат с алыми парусами. Или та, которую еще просто никто не успел придумать.
Сильные руки играли мной, как куколкой, нежные губы обжигали. И ощущение это длилось вечно, не собираясь заканчиваться. И я не хотела, чтобы оно кончалось. Сумасшедший полет – и полное ощущение защищенности, надежности. Бешеная страсть – и всепоглощающая нежность. И я забыла обо всем на свете, я забыла саму себя, летя на этой волне…
Когда я снова смогла воспринимать окружающий мир, оказалось, что прошло больше часа. Да уж! Такого со мной точно не бывало. Впрочем, я сильно сомневаюсь, что и с другими подобное случается чуть ли не каждый день.
- Тебе хорошо? – прошептал Игорь.
- Просто замечательно, - вздохнула я. – Слушай, я вот что подумала. А ты настоящий?
- Ты о чем?
- Может, мне это просто снится? Представляешь, я была убеждена, что на самом деле так не бывает…
Игорь рассмеялся и тут же принялся доказывать мне, что он не призрак, нежно целуя мои волосы.
К сожалению, всему хорошему приходит конец. Стрелки неумолимо ползли к восьми, поэтому пришлось срочно бежать в душ и покидать эту странную квартиру, стены которой, наверное, могли рассказать тысячи подобных историй.
Уже внизу, стоя возле терпеливо ожидающих машинок, Игорь принялся как-то смущенно бормотать:
- Знаешь, ты можешь мне не верить… Ты, наверное, подумаешь, что мы, мужики, всегда так говорим, но я все равно тебе скажу.
Он замолчал и уставился куда-то на крышу соседнего дома. Интересно, что он там увидел? Я посмотрела туда же, но ничего выдающегося не заметила.
- Знаешь, у меня было много женщин, - снова пробормотал он. – Очень много. Только вот так, как с тобой, никогда еще не было. Ты удивительная, Лена!
Я хотела что-то сказать, но он тут же закрыл мне рот поцелуем, потом отстранился, посмотрел в глаза и уже прежним – уверенным и немного шутливым – тоном произнес:
- Все, я решил. Я от тебя не отстану. Статус – статусом, тут я не спорю. Но в остальном заявляю на тебя официальные права! А если серьезно, то в ближайшие пару дней постараюсь организовать дело подобным же образом и повторить этот вечер. Ты не против?
- Что ты! Нет, конечно!
Странно, но мне продолжало везти. Я успела заскочить домой буквально за шесть секунд до прихода свекрови. Тетка она не глупая, поэтому сияющие глаза, припухшие губы и беспричинно хорошее настроение неизвестно где болтающейся невестки идентифицировала бы четко и однозначно. И, естественно, не в мою пользу. А так раскрасневшаяся физиономия была списана на возню возле плиты, а радостная улыбка – на предвкушение встречи с драгоценным муженьком.
Который приперся, естественно, в двенадцатом часу, нехотя ковырнул запеченную свинину, сообщил, что завтра вечером мы идем в ресторан на день рождения очередного его знакомого банкира, и, обложившись бутылками с пивом, уставился в телевизор, где в очередной раз двадцать два идиота пинали один несчастный мячик. Ну и, само собой, через полчаса захрапел, только живот колыхался да дрожали облупленные стены.
М-да! А у Игоря фигура – просто загляденье!
Самое смешное, меня все это даже нисколько не задело. Прихватив детективчик, я забралась под толстое теплое одеяло и, потягивая сок, принялась наслаждаться жизнью. Только вот практически каждую страницу приходилось перечитывать по несколько раз, потому как мысли все норовили соскочить с сюжетной линии на события сегодняшнего вечера.
Я себе вдруг представила, что могло бы быть, если бы я действительно испугалась и тупо потащилась домой. Кошмар какой! Теперь мне уже трудно было и вообразить, что этого чудесного вечера могло бы и не быть!
Что он там говорил? Такого у него ни разу не было? Врал, конечно, но все равно приятно. В особенности то, что ведь и я еще на что-то гожусь!

12
Открытие я совершил! Поймите сами -
Достоин вклад в науку премий и наград:
Проблема – стадный зверь и бродит косяками!

Ученый-любитель, не охваченный Нобелевским комитетом.

Опять в субботу тащиться на работу! В который уже раз!
Строго говоря, последний подобный прецедент случился летом, когда мы, вместо того, чтобы отдыхать подобно всем нормальным людям, пыхтели над проектом Агентства и засиживались до девяти-десяти вечера, прихватывая и выходные.
Только ведь это было летом!
И совершенно неохота возобновлять эту практику сейчас, когда на улице снег, неизвестно, заведется ли машина, и вообще меньше всего хочется вылезать из-под теплого одеяла и куда-то тащиться вместо того, чтобы почитать книжку. Или, по крайней мере, тщательно привести себя в порядок перед рестораном. Ведь придется целый вечер строить из себя светскую леди в компании этих напыщенных снобов, Сашкиных друзей.
В общем, я приехала в офис далеко не в радужном настроении. Хорошо, хоть аккумулятор Игоря работал нормально, и моя малышка завелась без своих обычных капризов. Ну и дела, чуть ли не впервые в жизни от моего романа есть хоть какой-то материальный толк!
Оля, наша дипломница, уже была на месте. Надо же, какой дисциплинированный ребенок! А ведь без нее такой «специалист» в области Интернета, каковым являюсь я, способен был бы разорить родную контору на оплате за время трафика без какого-либо толка. А Оленька – молодец, знает, что делает. Здорово сейчас их учат – преподают не только экономику, но и все существующие информационные технологии. И правильно. Зато выходят знающие современные специалисты.
Мы устроились в кабинете Дмитрича за самым мощным из наших компьютеров и, не прошло и получаса, как информация по технологии производства клееных щитов была найдена, и ребенок принялся ее скачивать.
- Всем доброе утро! – заявилась Александровна.
- Привет! – выглянула я через дверь. - А тебя какая буря принесла?
- Здрасьте, приехали! Я же вчера комп так и не оживила, - Ленка задумчиво поскребла макушку. – Строго говоря, я сильно сомневаюсь, что и сегодня хотя бы что-то получится.
- А чего тогда пришла? – справедливо полюбопытствовала я.
- А вдруг он сам по себе одумается? Пятница-то уже закончилась.
Я только хмыкнула.
- Ты сегодня как: куришь или нет?
- Почему бы и нет, если да? – она бросила дубленку на вешалку и достала из кармана сигареты.
- Ну, как вчера сходила к своим?
- Прекрасно! – Ленка с наслаждением затянулась и рассмеялась. – Представляешь, сидим, душевно так пиво попиваем. Я трещу, как стая бешеных сорок, а народ молчит. Этакие угрюмые сибирские мужики. Ну, вполне естественно: они друг друга-то каждый день видят, все, что можно, давным-давно переговорили. В конце концов я иссякла, и повисла тишина. Минуту молчим, вторую. Я не выдержала и говорю: «Ну, а вы чего, как рыба об лед?» А Сэр мне этак глубокомысленно отвечает: «Ты пришла к нам, ты нас и развлекай. Можешь спеть или станцевать!» Потом, правда, смилостивился и разрешил: «Ну, можешь и не танцевать!» А Пупсик тут же добавляет: «И лучше не надо петь!»
- А что ж так? – полюбопытствовала я.
- Видишь ли, эти подлецы до отвращения однообразно реагируют на любые мои вокальные упражнения. В особенности Пупсик, который тут же начинает требовать: «Впустите собаку!» А остальные живы не будут, если не добавят: «Что б ты съела, чтоб не пела?»
Да уж! У нас, оказывается, не только фамилии и имена одинаковые, но и вокальные данные.
Мы докурили и вернулись обратно. Оля, трудяжка наша, так и не отрывалась от компьютера и выглядела сквозь открытую дверь директорского кабинета как картина в раме.
- А вообще-то я вчера у ребят разжилась диском с Виндой, - продолжала Александровна, - Ну, и после занятий подойдет Вовка. Должен ведь он, в конце концов, хоть немного помочь старой больной матери в ее тяжком труде!
Не исключено, что она, конечно, и старая. Смотря с чьей точки зрения. Если с Олиной, например, то можно с чистой совестью утверждать, что столько вообще не живут. И даже вероятно, что больная. Потому как в нашем возрасте ничего не болит только в том случае, если ты уже умер. Только вот рядом со своим Вовочкой эта паразитка выглядит старшей сестрой! Просто даже неприлично.
- Совесть поимей, а? – возмутилась я. - Скажи на милость, к кому это не так давно клеились двадцатилетние мальчики в парке? Сама ведь рассказывала, что они решили, будто тебе не больше двадцати трех!
- Ну, так то было вечером. Считай, в темноте. А если на меня еще и со спины взглянуть, то недолго и красавицей назвать. Тем более, когда я сижу, а не хромаю.
- Ну-ну! Инвалидность еще не собралась оформлять?
Олька тихонько прыснула, а Александровна, пробормотав что-то вроде «не дождетесь», уселась за свой компьютер. И, судя по доносившимся до нас обрывкам не очень-то цензурных выражений, приступила к творческому процессу оживления оного. Ну, а я побрела в кабинет Дмитрича.
- Ой, Елена Валерьевна, что это? – испуганно пропищала Оля. – Смотрите, компьютер совсем не реагирует на мышь!
- Ленка-а-а! – заорала я. – У нас что-то случилось!
- Что, висим?
- Не совсем, - пробормотала Оля. – Видите, информация скачивается, но как-то не так, как надо. А мышка не работает. И клавиатура тоже.
- И даже три заветные клавиши не отзываются?
Оля одновременно нажала Alt, Ctrl и Del. Но компьютер, вместо того, чтобы послушно перезагрузиться, подло проигнорировал ее усилия.
- Что ж, семь бед – один Reset, - философски пожала плечами Александровна и нажала клавишу перезагрузки.
- А что это было? – позволила себе полюбопытствовать я.
- А кто его знает!
Ладно, дубль два. Хорошо, что Оленька уже знала, по какому адресу что искать. Подключились, загрузились.
И, как только что-то начало скачиваться, сразу же отключилась мышь. Ну, и клавиатура вслед за ней. И вообще начало твориться что-то совершенно непонятное.
- Вот зараза! – пробормотала Александровна и нажала все тот же Reset.
Только на этот раз компьютер не прореагировал даже и на это. Причем, судя по мигающим огонькам, что-то скачивалось уже не к нам, а от нас.
- Холера! – сквозь зубы процедила Ленка и нажала клавишу питания. – Ничего не понимаю! Что за дрянь с ним творится?
Вообще говоря, Ленка сильно погорячилась, обозвав то, что творится с компьютером всего лишь дрянью. Потому что, как только мы попытались включить его снова, он вообще перестал загружаться. Только ругался по-английски.
- Оля, что ему уже опять не нравится? – я начинала терять всякое терпение.
- Ой, по-моему, все! – растерянно пробормотал ребенок. – Он не опознает ни жесткий диск, ни другие устройства, ни тем более саму систему!
Приплыли. Картина Репина. Можно галерею открывать. Только вряд ли мы на билетах заработаем столько, что это покроет неустойку по проекту.
- Мне кажется, - снова заговорила Оля. – Что у меня так уже было дома. Я скачивала информацию из сети, и вдруг компьютер стал неуправляемым. А потом вообще стали появляться сообщения типа «Ну, что? Как дела? Веселишься?»
- Это что, вирус такой?
- Не совсем. Называется «троянский конь», или «троян». Это такая программа, которая попадает на компьютер из сети как вирус, но при этом перехватывает управление и может скачать из него всю информацию.
- А потом?
- А вот потом… А потом нужно рассчитывать только на милость того хакера, который этого «трояна» запустил. Может оставить тебя в покое, а может и натворить всего, чего угодно. Файлы перепутать, например. И вообще при каждом следующем подключении к сети он снова будет точно так же перехватывать управление.
- И что с этим можно сделать? – включилась Александровна.
- Боюсь, что ничего хорошего. Мне, например, чтобы избавиться от этой гадости, пришлось вообще отформатировать диск.
Отформатировать! Как только я это услышала, мне стало дурно. Здесь была большая часть той информации, которую дали заказчики и почти все расчеты проекта! Если это все пропадет, то никаких веревок не хватит, чтобы всем нам повеситься. Рядочком вдоль окошка. То-то будут веселиться вороны!
- А как-нибудь не так радикально? – каким-то не своим голосом просипела Ленка.
Оля только пожала плечами.
- Ой, а, может быть, эта дрянь к нам попала еще раньше? С электронной почтой? Или когда раньше в Интернет лазили? – Оля растерянно поправила челку. – Тогда, может быть, она расползлась по нашей внутренней сетке, и из-за этого и вчера компьютер вылетел?
А вот это было совсем погано.
Не нужно быть семи пядей во лбу, достаточно даже моего ушибленного интеллекта, чтобы понять, что и остальные компьютеры тоже под угрозой гибели! То есть, конечно же, не остальные, а остальной, в честь чего это я говорю о нем во множественном числе, Надюшину рухлядь, годную только для пасьянсов, и язык не повернется назвать компьютером. О, нет! Там же вся моя работа! Если мне еще раз придется набирать всю эту галиматью, то я уже точно повешусь! Даже если все остальные и не составят мне компанию.
Однако, судя по всему, Александровна так просто за здорово живешь не собиралась сдаваться. Она тут же оседлала телефон и принялась разыскивать свою подругу, которая была корифеем в программировании и информатике.
- Здравствуйте! – явление восьмое, те же и Вовочка.
- Привет, - уныло отозвалась я, а мамаша только кивнула, не отрываясь от телефона.
- Ну, что? Починили компьютер?
- Какое там! – я безнадежно махнула рукой. – Еще один вылетел! Похоже, у нас нашествие вирусов. Или этих, как их, «троянцев».
- Ого-го! – только и пробормотал Вовчик.
Тем временем Ленка, радостно потирая руки, осчастливила нас сообщением:
- Она сама приехать не может, но зато Макс изъявил желание поучаствовать в ловле вируса и минут через сорок будет здесь.
- Это радует, - вздохнула я.
Итак, что мы имеем в результате?
Кое-что мы, конечно, скачали. Только вот где оно, это кое-что?
Лучше бы я сегодня вообще не приходила, честное слово!
Вместо одного неработающего компьютера сейчас два, а третий – в состоянии клинической смерти. Если так пойдет и дальше, то вскоре просто обязаны сломаться принтер, ксерокс, а за компанию и чайник. Потом разломается мебель, рассыплется ковровое покрытие, отвалится штукатурка от стен…
Кстати, о штукатурке. Мне же еще нужно привести себя в порядок перед рестораном!
- Ладно, народ! Я вот что хочу сказать: мое дальнейшее присутствие требуется или как?
- Да, пожалуй, нет, - пожала плечами Кузнецова-старшая. – Все, что могла, ты уже сделала!
Спасибо на добром слове!
- Ну, тогда я пошла. Я потом позвоню!
- На тебя возлагается ответственное задание! – провозгласила Александровна особо торжественным голосом.
- Какое? – обернулась я уже от входной двери.
- Творчески повеселиться за всех нас!
Ага, как же! Повеселишься тут в компании этих надутых индюков! У приличных людей похороны проходят веселее, чем у них дни рождения.
Кстати о похоронах. А ведь так и не выяснили, что же это было с нашей Инночкой – дурацкая, трагическая случайность или все-таки убийство? Надо будет спросить в понедельник у Гусева, он-то наверняка уже что-то раскопал, разузнал в милиции.
Конечно, на первый взгляд – типичный несчастный случай. Только вот человека, который угнал сбивший ее грузовик, так и не нашли! А еще эти странные, если не сказать больше, звонки буквально за неделю до происшествия! И Гусева постоянно вызывают в милицию. По крайней мере, чуть ли не ежедневно он об этом нам сообщает. Неспроста это, ох, неспроста!

13
Когда от всех проблем тебе рехнуться впору,
Пусть о гармонии согреет душу мысль:
На твой понос ответит кто-нибудь запором!

Последователь учения о равновесии Янь и Инь с явной склонностью к медицине.

В ресторане публика была, как обычно. Мой любимый размерчик. Как говорил какой-то юморист, кажется Задорнов, животик, ушки и кошелек. Сашка мне их представлял раз по сто пятьдесят, не меньше, но я все равно никак не могу запомнить, кто из них кто. Тем более, что сопровождающие их дамы каждый раз меняются. Только привыкнешь, скажем, к тому, что Вася – это управляющий банком с изящной голубоглазой брюнеткой, как он заявляется с какой-то рыжей стервой. Ну как его можно в таком случае узнать?
Буквально после первого же тоста за здоровье именинника общий разговор свернул на привычную колею о биржах, котировках и прочей дребедени. Одним словом, с бабами о лесе. Ничего, немножко подопьют, примутся рассуждать и о бабах.
- Сашка, дай телефон!
Интересно, выловили они уже этого вируса или, как там его, «троянца»?
- Алло! Александровна? Ну, как, отловили инфекцию?
- Нет, Макс еще не пришел.
- Как это не пришел?! Ведь он же обещал быть через сорок минут, - я схватила мужа за запястье и посмотрела на его часы. – А уже почти три часа прошло!
- Не все так просто, как ты думаешь, - веселилась Ленка. – Мы с Олей, глупенькие, аккурат через сорок минут спустились вниз и даже провели превентивную беседу с бабулькой-вахтершей по поводу несанкционированного доступа в особо охраняемое помещение постороннего лица и принялись ждать это самое лицо. Обсудили все насущные проблемы, пересказали друг дружке собственные биографии, скурили все сигареты, а Макса нет как не было. В итоге где-то через часок такого вот ожидания к нам прибежал Вовчик и, сгибаясь пополам от смеха, сообщил радостную весть.
- А что такое?
- Моя подруга перезвонила и сказала, что Макс, отправляясь к нам, застрял в лифте и был оттуда извлечен буквально за пять минут до звонка. Но намерений своих не оставил и в настоящее время движется по направлению к нам.
- А если снова застрянет? – мой оптимизм по отношению к ситуации стремительно таял.
- Вряд ли, - хихикнула Ленка. – На этот раз он пошел вниз пешком. Правда, еще остается транспорт со всеми его богатыми возможностями!
Да уж, весело!
А народ между тем изрядно угостился и приступил ко второй теме разговоров, а именно о бабах и иже с ними. Когда в пятнадцатый раз прозвучал так называемый «третий» тост – за присутствующих здесь милых дам – я не выдержала и отправилась танцевать.
Долгий срок совместной жизни давно убедил меня, что подбивать на что-то подобное Сашку – пустая трата времени и сил. А в последние годы, отложившиеся на его боках и животе, словно годичные кольца у дерева, подобная затея становится просто небезопасной. Такой слонопотам, обладающий к тому же грацией бегемота, запросто сможет до неузнаваемости изменить интерьерчик заведения. Причем без всяких там дизайнеров.
Мальчик, конечно, крутил меня во все стороны, как игрушку, но надо и меру знать. Тем более, что водички попить не мешало бы, а заодно и позвонить, как там народ справляется.
- Еле-еле оживили, если можно так сказать, - докладывала Александровна. - С компакт-диска запустили антивирусную программу, и она сейчас сканирует весь компьютер.
- Так вы там долго еще?
- Пожалуй что до упора. А тебе как веселится?
- Я тебе как-нибудь потом расскажу, - пробурчала я и повесила трубку.
Народ стал дробиться на кучки, пошли братания с соседствующими компаниями. То есть веселье вошло в свою кульминационную стадию. Животики набивались и наливались, ушки, как и носики, краснели, кошельки худели.
- Вот, мужики, что за жизнь? – сетовал какой-то очередной банкир, то ли Володя, то ли Валера. – Ну вот, скажите мне, как познакомиться с нормальной, красивой девушкой? Ну невозможно же, в принципе невозможно! Ведь куда ни глянь – или жены друзей, или проститутки!
- А ты не пробовал вылезти из своей «бээмвухи» и спуститься в метро? – ухмыльнулся Сашка.
Присутствующим эта идея пришлась по вкусу, наиболее радикальные стали предлагать спуститься еще глубже, в подвалы, или наоборот, по чердакам полазить.
- Саш, поехали домой, а?
- Ну что ты, ведь еще никто не разъезжается!
- Ну и что? Ну, скажи, Саша, неужели тебе еще не надоело?
- Мне, Алена, надоело еще больше, чем тебе. И ты это прекрасно знаешь. Но ты пойми: это же бизнес! Здесь ничего нельзя делать просто так, как хочется!
Бизнес! Если это – бизнес, то я только могу посочувствовать этой бедной стране!
- Алло! Александровна? Ну, что там?
- Нашли гада!
- И что это было?
- Эта гадость называется «Троян флэш киллер». Приходит из Интернета или по почте, физически разрушает одну очень важную микросхему компьютера и уничтожает все данные на диске. Милая зверушка, не правда ли?
Сердце ухнуло куда-то в район желудка. И не провалилось совсем только потому, что он, желудок, был набит под самую диафрагму.
- Какой кошмар! И что, у нас все ляснулось?
- Не плакай, не все. Точнее даже, вроде бы все сохранилось. Хорошо, что вовремя выключили, и система упала. В противном случае было бы совсем печально.
- А вы вообще на часы смотрели или как? – забеспокоилась я.
- А, да, - озадаченно протянула Ленка. – Пора собираться, а то домой не доберемся. Ладно, завтра с утречка продолжим.
- Я тоже приеду.
Насколько сгоряча я это пообещала, я смогла оценить только на следующее утро.
Голова раскалывалась, во рту было полное ощущение кошачьего отхожего места, а желудок, казалось, вообще бродил по всему измученному организму. Я еще понимаю, почему страдал Сашка. Выпил он столько, что человек такой комплекции, как я, в этом объеме запросто мог бы и утонуть. Но ведь я-то так не усердствовала! К тому же старательно закусывала и танцевала! А, может быть, это уже старость подкрадывается?
- Саш, а Саш?
- Что?
- У тебя нет каких-нибудь опохметологических таблеток?
- Что, вчерашний ершик сказывается? – ухмыльнулся этот паразит.
- Какой ершик?! – моему возмущению просто не было предела. – Я ведь пила только сухое вино, да и то немного!
- Ой, Алена, горе мне с тобой! Учу тебя жизни, учу, а все – без толку! Ерш - это ведь не только и не столько, когда пьешь разные напитки. В гораздо большей степени это относится к тому случаю, когда пьешь в компании совершенно разных людей, когда, так сказать, смешиваешь собутыльников.
- Похоже, даже при наличии минимального желания ты смог бы защитить диссертацию об употреблении спиртных напитков. С отдельным приложением, касающимся злоупотребления.
В итоге к более-менее осмысленным действиям я была готова только после обеда. Если только можно назвать обедом тот жалкий салатик, который я сподобилась в себя запихать.

14
Вот вляпался, кретин, куда уж больше!
С дороги ровной рухнул прямо в грязь.
Свалиться – быстро, выбираться дольше!

Витающий в облаках прораб-мелиоратор со склонностью к эстетизму.

А в офисе работа шла уже полным ходом. Оказывается, Ленка с Вовочкой с утра уже успели попереносить на дискеты всю мало-мальски ценную информацию, Вовочка к тому же раздобыл нужный компакт, и они на пару с Максом пытались поставить систему, параллельно реанимируя компьютер Александровны. Хорошо, что я прихватила с собой еды, а то эти психи так и сидели, с самого утра не евши.
- А что там с моим компьютером? – позволила я себе полюбопытствовать, когда колбаса с салатом были уничтожены, а селедка присутствовала лишь в виде одного жалкого хвостика.
- Ой, Вареньевна, до твоего пока так и не добрались, - вздохнула Ленка. – Сперва надо оживить хотя бы один из этих, потом, если получится – сетку и тогда уже по ней, по сетке, закачать тебе с диска антивирусную программу и посмотреть, что у тебя там творится.
Пожалуй, это надолго!
- А у тебя что, тоже был этот самый «киллер»?
- Да вроде нет, - не совсем уверенно протянула Александровна. - Была, конечно, кое-какая зараза, но не смертельная, мелкая. Впрочем, у меня один из дисков так полетел, что уже неизвестно, что там на нем было. Хорошо хоть, что все документы на другом были.
- В общем, как я поняла, сейчас сказать, есть он у меня этот «троянец» или нет, ты не сможешь?
- Увы, - развела она руками.
Ну до чего же болит голова, с ума сойти можно!
И как это Сашка выживает после всех этих своих попоек? Это же какое здоровье надо иметь! Того и гляди, еще и зауважаю его!
Александровна тупо пялилась в экран, на котором медленно и печально пыталась поставиться Винда. Если учесть, что до этого она несколько часов любовалась на зрелище вообще редкостной красоты, а именно на совершенно бесконечный список файлов, которые проверяла антивирусная программа, то ее терпению можно просто позавидовать.
Нет, ну как черепушка раскалывается, просто сил нет!
Я отшвырнула в сторону листанный-перелистанный орифлеймовский каталог.
- Слышь, Кузнецова?
- От такой же и слышу, - отпарировала она, не оборачиваясь.
- Я говорю, а когда ты сможешь заняться моим компьютером?
- Я же тебе говорила, что нужно…
- Нет, все, что тебе нужно сделать, я как раз помню. Чисто по времени сколько это все займет?
Ленка пожала плечами.
- Если повезет, то часа два, а если не повезет… Сама понимаешь! В таком деле, как компьютерный глюк, можно оценить только минимальный вред. Максимальный же не поддается никакому исчислению.
- Это что, из законов Паркинсона?
- Из собственного опыта, - хмыкнула она.
Итак, два часа. И то это в самом лучшем случае. А с поправкой на Ленкин личный коэффициент временной ошибки это время увеличивается часов до четырех, а то и пяти.
Дело в том, что Александровна опаздывала везде и всегда. Она патологически, просто в принципе не умеет рассчитывать время. И при этом копается и возится так, что любой нормальный человек типа меня теряет всякое терпение. Сколько раз в командировках я уже и в душ сходить успею, и накрашусь, и двадцать раз оденусь, а она все ходит из угла в угол без какого-нибудь видимого толку. А когда я, изведясь уже на нет, начинаю подумывать о том, чтобы раздеться и лечь соснуть еще на часок-другой, она милостиво сообщает о том, что, наконец, готова. К труду, обороне, а заодно и к штурму новых творческих высот. По счастью, это происходит буквально за долю секунды то того, как у меня зарождается желание ее прибить, чтобы не мучилась так долго, и взгляд сам по себе начинает отыскивать что-нибудь тяжелое.
Единственное, что ее хоть как-то извиняет, так это то, что работает она быстро, а соображает еще быстрее. Только вот объективно оценить время, требуемое на работу, она и тут не в состоянии.
Так что же в таком случае получается? Каких-то новостей я дождусь не раньше десяти вечера. Если не умру прежде тяжелой мученической смертью!
- Ой, Ленка, - захныкала я. – Мне так плохо! Может быть, я домой поеду, а? Толку от меня все равно никакого.
- Конечно, езжай! Я вообще не понимаю, в честь чего ты тут сидишь.
Вот она, человеческая благодарность!
- Ладно, тогда я поскачу. А ты позвони мне, когда вы тут все закончите.
-Мыгы, - кивнула Ленка, не отрываясь от монитора.
- Только обязательно!
- Да, конечно, - Александровна соизволила обернуться. – Обязательно позвоню, не волнуйся!
Только вот, придя домой, я напрочь позабыла о вирусах, компьютерах и прочих рабочих заморочках.
- Мама, я хочу кушать!
- Алена, сделай-ка чайку!
- Мама, где моя майка?
- Алена, поутюжь мне, пожалуйста, рубашку!
- Мама, помоги мне решить математику!
- Алена, где мои носки?
И так далее в том же духе. В общем, обычный теплый семейный вечерок. Так что, кое-как распихав своих мужиков: одного - к телевизору, другого – в кровать, я сама в полном изнеможении завалилась спать.

15
Какого, спрашиваешь, я на ней женился?
Ошибся номером и замуж предложил!
Потом не отвертелся, как ни бился.

Неосторожная жертва зловредных женских козней.

Только утром, отвезя Димку в школу, сделав зарядку и выпив кофе, я поймала себя на мысли, что не имею понятия, стоит мне сегодня ехать на работу или нет. Ведь Ленка так и не позвонила!
Полная самых отвратительных предчувствий, я примчалась в офис.
Александровна уже была там. Правда, ее обычный бледно-зеленый цвет лица приобрел за прошедшие выходные легкий сероватый оттенок. А посреди лба сквозь слой тщательно нанесенного грима все же просвечивала ссадина. Вроде бы вчера ее еще не было… Впрочем, я была в таком состоянии, что едва ли бы заметила даже отсутствие конечностей у кого-нибудь.
- Ну, как? Хоть что-то работает? – выпалила я прямо с порога.
- Да почти что все, - Александровна сладко, до хруста, потянулась. – Только вот первый компьютер не виден через сеть. В общем, я, как мне кажется, заслужила звание лора-проктолога.
- Это – как? – опешила я.
- Очень просто. Когда гланды через задний проход удаляют.
- З-зачем?
- Ну, причины могут быть разными, - пустилась в разглагольствования Кузнецова-старшая. – Во-первых, для преодоления жизненных трудностей. Это – советский вариант. А во-вторых – из-за неумения делать так, как надо. Вот это – как раз мой случай. Но ведь работает, и это – главное. Согласна?
- Согласна. А чего ты мне не позвонила, госпожа лор-проктолог? Ведь обещала же! – напустилась я на нее.
Совершенно непонятно, почему, но Ленка захохотала и развернулась ко мне прямо вместе с креслом.
- Видишь ли, девушка, я тебе звонила. Честно! И даже все рассказала.
- Погоди, погоди! Я была пьяной позавчера, а не накануне. Так что все, что я делала вчера, я прекрасно помню. В том числе и то, что не разговаривала с тобой по телефону!
- А кто тебе сказал, что мы с тобой поговорили? – изрекла она с совершенно наглой ухмылкой.
- Что ты мне голову дуришь! Толком объяснить можешь или нет?
- Изволь. Я набрала номер, и мне ответил даже не полусонный, а совершенно сонный женский голос. Судя по твоему вчерашнему состоянию, подумала я, ты легла спать пораньше. Ну, я и начала без всяких предисловий: «Ты что, - говорю, - спишь, что ли?» Естественно, голос мне отвечает, что все именно так, спит. Я, глупенькая, думаю, что раз я тебя уже разбудила, то стоит хотя бы все рассказать. Ну, и приступаю: «В общем, - говорю, - так. Страшного у тебя ничего нет, жить будешь. Конечно, вирус мы у тебя нашли, не без этого. Но он вряд ли заполз к тебе по «сетке», уж больно старый. Скорее всего, был у тебя с самого рождения и сидел тихонько. Ну, мы его погоняли, так что сейчас все нормально. Правда, пришлось кое-что удалить и повычищать, но эта дребедень тебе все равно не нужна. Только вот все у тебя стоит настолько криво, что все равно придется переставлять. Ну, это уже потом. А пока – живи и радуйся. Да, вот еще что. «Сетка» сама по себе задышала, только один компьютер не виден…» В общем, распиналась я в подобном тоне минут пятнадцать. Все это могла продолжаться и больше, если бы не прозвучало ключевое слово «компьютер».
- И что?
Ленка снова захохотала и, отсмеявшись, продолжила:
- Этот же голос, только уже совершенно не сонный, а наоборот, бодрый и свежий, как утренняя роса, с непритворным ужасом вставил в мой монолог свою реплику: «Девушка, а Вы куда, собственно, звоните?»
- А что ты?
- Да ничего. Извинилась, быстренько повесила трубку и только потом сообразила, как я набирала номер.
- И как же?
- Первые три цифры – твои, само собой. Две следующих – общие твоего номера и рабочего. Ну, а потом, разогнавшись,  набрала две последние тоже рабочего номера. И уж куда я при этом попала, не имею ни малейшего понятия!
- Вот же где бестолочь! – сокрушенно покачала головой я.
- Я – бестолочь?! – возмутилась она. – Да это ты сама во всем виновата!
- Что-о-о?!
- А кто, скажи на милость, мне объяснял технологию запоминания твоего домашнего номера по ассоциативной методике?
- Ну, знаешь ли… - только и смогла сказать я. – Ладно, давай по кофе и пойдем лучше покурим.
После того, как мы разболтали по кружке божественного напитка, чудом сохранившегося после бурных выходных, и вышли в коридор, я спросила:
- Ну, как? Долго вчера еще сидели?
- Где-то в одиннадцать закончили. Я ведь «тебе» звонила около десяти.
- Бедный твой Вовка! Ребенок не то, что не отдохнул за выходные, а в конец замучился.
- Ага, бедный и несчастный, да еще сирый и убогий, - закивала Ленка. – Вчера поздно вечером путем гнусного шантажа выбил из меня, слабой, обещание не отправлять его сегодня в школу. Так что дрыхнет «бедный ребенок» без задних ног.
- До сих пор? – удивилась я.
- А что же делать, если он вчера никак угомониться не мог, все с матери веселился?
- Что, из-за этого ошибочного звонка?
Ленкин взгляд окатил меня презрением буквально с головы до ног.
- Неужели ты, Вареньевна, думаешь, что я за весь вечер всего лишь пошло ограничилась ошибочным звонком? Ты за кого меня принимаешь?
За кого, за кого? За Кузнецову Елену Александровну. Впрочем, ей мой ответ не требовался. Затянувшись, она продолжила:
- В общем, когда мы закончили, во всем здании не было ни души, кроме вахтерши. И по этой причине везде было темно. Кое-как я добралась в потемках до туалета, включила там свет. Ну, а когда вынырнула снова в темноту, совсем ослепла. А Вовка ждал меня в коридоре. И, как обычно, стал безобразничать. Спрятался за угол и начал тихонько так подвывать, изображая из себя офисного.
- Кого?
- Ну, если в домах живут домовые, то в офисах по идее должны быть офисные. Согласна?
- Пожалуй…
- Так вот, я была убеждена, что он стоит за ближним углом коридора, а этот поросенок встал за дальний угол, там, где коридор выходит на наш с тобой летний балкончик. Ну, я и пошла в полной темноте на его вой. Как я не увидела, что сам коридор ответвляется вправо, ума не приложу, только проскочила мимо поворота. Высказала ребенку все, что о нем думаю, гордо развернулась и только успела удивиться, почему это в коридоре так темно, как с разгону вошла в стену, - Ленка потрогала ссадину на лбу.
- Да, мать, заработалась ты что-то!
- И не говори!
Впрочем, с точки зрения нормального человека, каковым я, безусловно, считаю себя, Александровна не отмочила ничего особенно выдающегося. Подобных историй хождения мимо двери я знаю вагон и маленькую тележку. Мало того, в одной из них главным действующим лицом являлась лично я.
Как-то раз, лет сто назад, Сашка отправил меня совершенно одну в круиз по европейским столицам. То есть, конечно же, не одну, а с группой, но от своего общества освободил. И в самом деле, какой смысле было ему ехать? Для того, чтобы каждый день напиваться, вовсе не нужно покидать пределы Первопрестольной.
Ну, так вот. В тот момент были мы в Брюсселе. Переночевали в шикарном отеле, скушали завтрак и все такое. Прям как настоящие европейцы, честное слово! И даже портье за стойкой нам улыбался, как своим. Ну, может быть, не столько нам, сколько лично мне.
В общем, чудесное, свежее, солнечное утро. Я великолепно выспалась и прекрасно позавтракала, а впереди еще целый день всяких интересных поездок и экскурсий! И при всем при этом весьма симпатичный молодой человек, хотя и находящийся при исполнении, смотрит на тебя с немым обожанием. Причем это обожание совершенно не вызвано исполнением служебных обязанностей, оно идет прямо-таки о души!
Ну, и что мне при этом оставалось сделать?
Естественно, я выпрямилась, как могла, встряхнула волосами и постаралась продефилировать мимо него как можно грациознее. Ну, и как нормальная европейская дама должна же я была ответить на его улыбку, тем более на такую улыбку? Я загадочно, с поволокой, посмотрела на него долгим, значительным взглядом. А что? В этот отель мы больше уже не вернемся, по крайней мере, в течение поездки, так что значение моего взгляда могло быть каким угодно…
Только я успела додумать эту мысль, как меня что-то со страшной силой отбросило назад. Удар был такой, как будто решил размяться сам Майк Тайсон и влепил мне хук справа. Когда я смогла хоть немного соображать, я поняла, что сижу на полу. Раскорячившись, как последняя дура. Тоже мне, европейская дама! Оказывается, я так старательно строила глазки портье, что промахнулась мимо двери. Такой стеклянной, которая сама открывается при приближении. И со всего маху вошла в такое же стеклянное ограждение, на котором в настоящее время красовался отпечаток моего профиля. Точно, с правой половины физиономии всю косметику как корова языком слизала! И я долго не могла понять, как так получилось, что все лицо отпечаталось в профиль, и только губы – в анфас. Здорово же я их раскатала! А вообще, если бы мне не было так дико больно, я от души полюбовалась бы на эту картинку. Бесподобно! Матисс, Пикассо и тем более прочие отдыхают!
Я осторожно скосила отшибленный глаз в сторону портье. От его восхищения не осталось и следа. Но я на него нисколько не обиделась. Наоборот, даже посочувствовала, поскольку бедолага чуть ли не пополам складывался от смеха, а служебные обязанности никак не позволяли дать себе волю. Хоть бы не лопнул чего доброго! А то еще вместо дальнейшей поездки попаду на комфортабельные бельгийские нары по обвинению в неумышленном убийстве!
Неимоверным усилием воли мне удалось не только подняться и взять вещички, но и хромать не очень заметно. И даже в конце концов попасть в эту злополучную дверь и тем самым спасти портье от преждевременной кончины. Какое счастье, что сюда мы больше не вернемся!
И все-таки жертва Александровны не была напрасной.
До Дмитрича каким-то образом дошли слухи о нашем совместном субботне-воскресном подвиге. Ну, строго говоря, я не стала бы отрицать свою полную непричастность к их распространению.
В общем, где-то после обеда мы с ней вышли на перекур, и тут же нарисовался Данилов. Он самым внимательным образом уставился на Ленкину шишку, хмыкнул и в конце концов изрек:
- Боюсь, для того, чтобы не потерять маркетолога, мне придется обзавестись программистом. Ладно, завтра к нам придет молодой человек по имени Леша, студент факультета прикладной математики. Так что, Елена Александровна, придется Вам ввести его в курс дела.
- Обязательно! – просияла Ленка.
- Надо сказать, весьма неординарная личность, - улыбнулся шеф. – Этот Леша – рыцарь.
- Как это? – обалдела Александровна. – Что, не в меру порядочный и галантный молодой человек?
- Ну, на этот счет ничего не скажу, не знаю. Дело в другом. Наш Алексей входит в какое-то там объединение рыцарей. Они сами себе делают вооружение: латы, кольчуги всякие, мечи – и устраивают турниры. Вот как! Ладно, вы тут докуривайте, а я пошел.
Лена растерянно смотрела ему вслед.
- Ну, и что ты думаешь о таком чудо-программисте с рогатой кастрюлей на голове? – спросила я.
- Не знаю, - пожала она плечами. – Поживем – увидим!







16
Если когда-то, шагая устало,
Ты вдруг увидишь яму без дна –
Знай, что финансовая она!

Самодеятельный бухгалтер с непреодолимой склонностью к философии.

Сегодня я отправлялась на работу без обычного отвращения. Даже, можно сказать, с некоторым воодушевлением. Дело в том, что нынче ожидалась зарплата.
Сам по себе этот факт радует душу всегда. Вряд ли найдется человек, которому шуршащие бумажки хоть сколько-нибудь не поднимают настроение. Разумеется, я не имею в виду сумасшедших миллионеров, устанавливающих унитазы из золота и тоскующих по чему-то несбыточно-романтическому, сидя на них. А для простых смертных, аппетиты которых, как правило, превышают финансовые возможности, такой день – всегда праздник. Вот и я уже с тоской посматриваю на свой еще совсем недавно радовавший глаз гардероб и думаю, что пора бы его немножко обновить. Брючки какие-нибудь прикупить или свитерок. А лучше всего – и то, и другое для комплекта. А поскольку мы сейчас закрутились с этим шведским проектом, то можно ожидать и неплохой премии в конвертике.
Ну, и еще один приятный аспект был у дня зарплаты. Как правило, собиралась вся фирма, включая полставочников и привлеченных консультантов, работающих по договору подряда. Должны были появиться и ребята-рекламщики, которые работают под нашей вывеской, но в то же время совершенно самостоятельно, у них даже офис свой имеется где-то в районе метро «Шаболовка». То есть клиентов ищут они сами, всю работу тоже делают без нас, изредка привлекая только Александровну как специалиста по маркетингу, но пользуются нашим расчетным счетом, и все договора заключают через Дмитрича.
Как правило, всего набиралось десятка полтора человек. Все приходили, рассказывали что-то веселое и интересное, выпивали за один день недельную норму кофе и создавали видимость той самой бьющей ключом жизни, которая почему-то все время остается где-то в стороне и проходит мимо.
Особую прелесть всему происходящему придавала стойкая симпатия нашей Надюши к одному из рекламщиков – Олегу. Надо сказать, симпатия эта никак не отличалась взаимностью, и в ответ на Наденькины заигрывания и томно-лукавые взгляды Олежка беспрестанно протирал очки, старался съежиться и как-нибудь улизнуть от любвеобильной секретарши. Которая, надо сказать, была где-то на полголовы его выше. Лично мне эти вот попытки насильственно обаять Олежека чем-то напоминали знаменитую испанскую корриду. Думаю, только возможность получения шуршащих купюр мирила парня с вынужденным нахождением в обществе Надюши.
В общем, хоть раз в месяц можно было ощутить себя в гуще событий, увидеть много новых (то есть хорошо забытых старых) лиц. Разумеется, работать в обстановке перманентного цыганского табора было просто невозможно, и я никогда не планировала на такой день ничего серьезнее, чем бесконечные чаепития с перекурами. А сегодня еще предстояла проставлянка по поводу первой зарплаты нашего программиста Леши, который, кстати говоря, оказался вовсе не чудовищем в железной броне, а очень даже милым юношей с прекрасными, воистину рыцарскими манерами. Так что к чаю предполагался еще и тортик. Впрочем, тех денег, которые Леша должен был получить за эти несколько дней, только на торт бы и хватило.
То есть сегодня мне предстоял денек наподобие выходного. С той только разницей, что приехать в офис все-таки стоило. Однако спешить особой необходимости не было, вот я и появилась почти на полчаса позже обычного.
Однако, как только я вошла, мое хорошее настроение мгновенно сделало ручкой, еще и скорчив напоследок ехидную гримасу.
В общей комнате сидели притихшие, даже какие-то пришибленные рекламщики, а из кабинета Дмитрича доносился рев и ор. Только что скрежета зубовного недоставало. Впрочем, вопли были женскими, и буквально сразу я идентифицировала Зоино визгливое сопрано, которому вторил вкрадчивый баритон Гусева.
Что-то мне это напомнило… С ума сойти, настоящее дежа вю!
- Привет, тетенька! – Александровна оторвалась от компьютера.
- Привет. Что это у нас сегодня за оперный концерт?
Александровна многозначительно крякнула и предложила:
- Пошли-ка покурим.
Я кивнула, путем неимоверных усилий выудила пачку сигарет из сумки за поистине рекордный срок – не прошло и пяти минут – и мы отправились в курилку. Причем Александровна выбрала почему-то не ближний закуток нашего бесконечного коридора, который мы собственноручно оборудовали баночкой от кофе, а лифтовую. Впрочем, я ничего не имела против, поскольку в лифтовую, в отличие от коридора, иногда даже заглядывало солнце.
- Ну, и что у нас там сегодня?
- Дрянь какая-то, иначе и не скажешь, - пожала плечами Александровна. - Дмитрич злой, аки собака, с самого утра. Зоя бушует и грозится идти в тюрьму.
- Куда?!
- Или наоборот, не соглашается и требует, чтобы это сделал кто-то другой, а ей совсем не с руки. В общем, я толком и не поняла. Ты же знаешь, я особо не вслушиваюсь в разговоры, а уж если уткнусь в компьютер, то и подавно.
- С чего это у тебя сегодня с утра пораньше неконтролируемый приступ трудоголизма? – полюбопытствовала я.
- Так я ж тебе и говорю. Не успела прийти, как они завелись. С самого утра. Ну, я и воткнулась в компьютер, чтобы хоть немного отвлечься.
- Ну, ты даешь! Любой нормальный человек на твоем месте развесил бы уши локаторами и постарался бы не упустить не слова, а ты…
- Ну, прости, - развела руками Александровна. – Терпеть не могу скандалов. Знаешь, сразу начинаю чувствовать, что виновата во всех смертных грехах.
И что мне оставалось делать с этой ненормальной? Разве что мысленно покрутить пальцем у виска и попытаться хоть что-то выяснить самой.
Но пока это было совершенно нереально. С каждой минутой народу становилось все больше, и поэтому с крика бушующий по-прежнему скандал перешел на шипение. Однако почти до обеда никто из кабинета Дмитрича не выходил, а Надюша все так же безмятежно полировала ногти.
Наконец, дверь отворилась, и вначале вылетела красная Зоя с дико вытаращенными глазами, а за ней – насупленный Гусев. Ошалело озираясь по сторонам, Зоя двинулась к своему столу, в недоумении разглядывая сгрудившийся народ.
- А вы чего все здесь столпились? – рявкнула она. – Как на работу ходить, так нет никого, а как деньги получать, тут же сбежались! Не будет сегодня зарплаты, и не ждите!
- А когда будет? – ошарашенно пролепетал программист Леша.
- Не знаю! У вас есть директор, вот у него и спрашивайте, а меня оставьте в покое!
Мы с Александровной только переглянулись.
- Тортика не будет, - пробормотала она.
Кажется, мои радостные надежды на сегодняшний день только что сделали ручкой. Как, впрочем, и творческие планы насчет свитерка и прочего. Следом за ними бодро ускакали упования на безделье, поскольку обескураженный народ мгновенно испарился, и, хочешь – не хочешь, пришлось заняться работой. По тяжелому вздоху, с которым Александровна взялась за пачку своих бумажек, я поняла, что в своих обманутых чаяниях не была одинока.
Интересно, думала я, забивая надоевшие до тошноты таблички, что же такое случилось? Разумеется, у нас бывали перебои с оплатой, и не раз. Но тогда об этом все знали заранее, поскольку известна была основная причина этого: который-нибудь из наших заказчиков из Тьмутараканска или другого какого Занюханска вместо перечисления денег устраивал очередной плач Ярославны по поводу собственного бедственного положения.
Чего я никогда не могла понять, так вот такого отношения. Предположим, к примеру, я заявлюсь в ресторан, закажу себе роскошный ужин с хорошим вином, уничтожу это под аккомпанемент джазового квартета, а после этого заявлю официанту, что, мол, не могу расплатиться. Потому как денег у меня нет, зарплату не платят, муж все пропивает и так далее и тому подобное. Я сильно сомневаюсь, что в этом случае официант, а за ним и местный вышибала прослезились бы и усадили меня в такси за свой счет.
Почему же когда речь заходит о больших предприятиях, монстрах нашей индустрии, они поступают именно так? Я понимаю, наш бизнес-план нужен им позарез, только ведь при реализации собственных потребностей стоило бы хоть как-то принимать в расчет свои возможности!
Впрочем, такая ситуация как правило возникала загодя, и мы уже заранее знали, что очередной праздник жизни откладывается. А сейчас мало того, что все произошло как-то вдруг, так еще и со скандалом. Совершенно непонятно, что происходит!
- Эй, Вареньевна! Ты – как?
- Что?
- Я говорю, ты что, в защитники лошадей записалась?
- Ты о чем?
- О том, что капля никотина убивает лошадь. Чем, собственно говоря, я и предлагаю заняться, если ты не записалась в клуб их защитников.
Хмыкнув, я вытащила из пачки сигарету и следом за Ленкой отправилась в коридор.
- Ну, и как тебе все это? – спросила я, раскурив сигарету.
- Бред какой-то! Может, Дмитрич что путное скажет?
- А как ты себе это представляешь? – пожала плечами я. – Заявиться к нему в кабинет, стукнуть кулаком по столу и призвать к ответу?
- Ну, зачем же так вульгарно, - улыбнулась Александровна. – Сейчас он сам к нам выйдет, вот и спросим потихоньку.
И точно. Дверь открылась, и появился Дмитрич собственной персоной.
Я удивленно взглянула на Александровну.
- Ты что, ясновидящая?
- Ну, разве что совсем чуть-чуть, - хмыкнула она. – Вот увидишь, сейчас подойдет и попросит зажигалку.
- Блин, дайте кто-нибудь прикурить, - проворчал Данилов.
- Что, Виктор Дмитриевич, у нас какие-то случились проблемы? – мягко поинтересовалась Александровна.
- Может, помощь какая-то нужна? – добавила я.
Дмитрич обвел нас тяжелым взглядом, горько вздохнул и пробормотал:
- Уж и не знаю… В общем, не убегайте сегодня с работы, поговорить надо в любом случае.
Мы с Александровной переглянулись, затушили сигареты и отправились к себе.
Я уставилась в компьютер, но никак не могла сосредоточиться на циферках. Ну, хорошо, о том, что все-таки происходит, узнаем вечером, так что пока не стоит дурить себе этим голову. Но одна вещь мне все-таки не давала покоя.
- Слышь, Александровна!
- М-м-м-м?
- А откуда ты про Дмитрича узнала?
- Что? – Ленка наконец-то оторвалась от монитора.
- Ну, что курить выйдет и что зажигалку попросит, - я была несколько озадачена.
- А! – она ра смеялась. – Очень просто: сказала «Крекс, пекс, фекс», и все!
- Да ладно тебе!
- Просто когда мы уходили на перекур, дверь в его кабинет была открыта, а он сам с сигаретой в зубах самозабвенно обшаривал карманы и ящики стола. Вот я и решила, что он в очередной раз куда-то задевал зажигалку.
Чуть не убила эту Кассандру доморощенную, честное слово!

17
Однажды задница со мной заговорила:
«Явилась я к тебе, чтоб вместе жизнь прожить!»
«Да ну, ты – толстая!» – «Я - полная, мой милый!»

Лирический шизофреник, отравленный пессимизмом, долгое время проработавший на отечественном финансовом рынке.

До самого вечера мы терялись в догадках, безуспешно пытаясь сосредоточиться на работе. Впрочем, особо долго ждать не пришлось. Почти все наши после утренней выходки Зои и при отсутствии зарплаты постарались под самыми разными предлогами улизнуть пораньше, так что к половине шестого кроме нас с Дмитричем оставалась только тоскующая Надюша, да и ту Данилов отправил восвояси к несказанной ее радости.
- Александровна! Валерьевна! Зайдите ко мне.
Дважды приглашать не пришлось.
- Возьмите там какие-нибудь рюмки, - буркнул шеф, едва мы переступили порог его кабинета. – Валерьевна, ты как обычно, за рулем?
- Да, Виктор Дмитриевич.
- Ну, тогда я тебе - чисто символически, а Александровне придется отдуваться за двоих.
Он достал початую бутылку коньяка и принялся разливать по рюмкам. Я только было хотела возмутиться тем, что порцию в моей рюмке символической не назвал бы ни один гаишник, да Ленка под столом весьма ощутимо ткнула меня ногой.
- Ну, давайте! – Дмитрич поднял рюмку и заглотнул коньяк.
Я только пригубила и поставила рюмку обратно:
- Так что же все-таки случилось?
- Да Зоя, блин, чтоб ей! – Дмитрич тяжело вздохнул. – За этот тендер, если ты, Валерьевна, помнишь, мы должны были получить неплохую сумму.
- Помню, конечно, - отозвалась я. – Я же калькуляцию делала.
Дмитрич кивнул и продолжил:
- А предыдущий проект по «Химпрогрессу» был еще лучше.
- Ну, да, сумма была хорошая, только вот расплатились они совсем недавно, если я ничего не путаю. А что?
- А то, что Зоя решила все это обналичить.
- И что с того? – пожала плечами я. - Все так делают, чтобы не платить налоги!
- Да, но не у всех бухгалтера – такие идиотки, как наша Зоя Вячеславовна! И директора, вероятно, не такие кретины, как я!
- А что такое? – подала голос молчавшая доселе Александровна.
- А то, что Зоя перепутала счета. У той конторы их, естественно, целая куча. Как и у всякой другой, занимающейся подобным бизнесом.
- А зачем? – не поняла Ленка. – Что, открывают счета с запасом лет на сто?
- Нет, - быстренько пояснила я. – Как правило, они долго не живут. Месяц, два – и прекращают свое существование.
- Правильно, - кивнул Данилов. – И даже пока работают, еще раз двадцать меняют счета и банки. Так вот, наша умница Зоя, которая вечно везде торопится, сначала перечислила деньги, полученные нами по этим двум проектам, и только потом позаботилась о том, чтобы нарисовать хоть какой-то договор. Говорит, что по деньгам с «Химпрогресса» договор делала покойная Инна, а уже по тендеру - она сама. Так сказать, по образу и подобию. Только вот и в том, и в другом случае в договоре оказались счета, которых на тот момент в банке не существовало. А наша красавица зафигачила туда все эти деньги.
- И что? – подстегнула замолчавшего было шефа Александровна.
- А то, что у них аккурат в этот момент случилась проверка, и все наши денежки накрыли. Если бы счета были нормальными, то с горем пополам их можно было бы вытащить, а сейчас – шиш!
- Вот, бли-и-ин, - протянула Александровна. – там же больше тридцати тысяч было!
- Тридцать четыре, - уточнила я. – В долларовом, так сказать, эквиваленте.
- Только это все – цветочки, - Данилов был сама мрачность. – Гораздо хуже другое.
Мы с Александровной притихли, не зная, что и думать.
- Эта идиотка Зоя решила осчастливить еще кого-то там из своих знакомых и перекинула на тот же счет еще без малого шестьдесят тысяч, - продолжал он. - А от большого ума нарисовала договор и провела эту сумму через нас, не сказав мне ни слова!
- Что она, с ума сошла, что ли? – не выдержала я. – А налоги?
Дмитрич только развел руками.
- Она заявила, что комиссионные с этой суммы должны превысить налоги раза в два, так что она действовала в интересах фирмы. Только теперь придется нам с вами расплачиваться за ее предприимчивость, поскольку договор о переводе денег на наш счет был составлен по всем правилам. Да и деньги, как выяснилось, по счету прошли.
- Виктор Дмитриевич, а как же вы его, договор этот, подписывали?! – вполне справедливо возмутилась Александровна.
- Я ж и говорю, что кретин полный! Не помню! Не помню, и все! Сунула мне, наверное, целую пачку, вот я и не заметил, как подмахнул!
- М-да! Это что же получается: зарплаты не видать, зато долгов – почти под сотню тысяч? – пробормотала Ленка.
- Нет, Елена Александровна, - Дмитрич налил себе еще коньяка и тут же выпил. – Все гораздо хуже.
- О, Боже! Что ж еще?! – я уже не знала, что и думать.
- Самое паршивое – то, что попался уж очень дотошный следователь, который грозится завести на нашу компанию уголовное дело. А это, дорогие мои, срок для нас с Зоей и не очень веселые перспективы для всех вас.
-Какая задница! И что, ничего нельзя сделать? – Александровна была почти в таком же шоке, как и я. – Может быть, Владимир Александрович сможет помочь? У него же, наверное, остались связи в МВД!
- Связи-то связями, они-то остались, - Дмитрич снова тяжело вздохнул. – Но эти его ребятки запросили немного-немало половину от той суммы, на которую мы попали. То есть «полтишок» для круглого счета.
Александровна только присвистнула, а Данилов снова наполнил свою и Ленкину рюмки, по счастью совсем забыв про меня.
- В общем, Зоя стала кричать, что в тюрьму она не пойдет…
Он вздохнул, не торопясь, достал из пачки сигарету, закурил.
- В общем, она нашла деньги, - продолжал шеф. – Одолжила под проценты у кого-то из своих знакомых, а Владимир Александрович уже сегодня их передал. Так что сухари сушить еще рано, а вот пояса затянуть потуже придется.
Мы с Александровной только переглянулись.
- Так что, девочки, я вам к чему все это рассказал? Сейчас как никогда нужно напрячься с этим шведским проектом. Сама по себе там сумма будет неплохая, и это позволит хоть как-то закрыть первостепенные дыры. А потом они собираются второй магазин открывать, и если все получится, этот заказ тоже будет наш. К тому же с открытием предприятия в Беларуси у них большие сложности, и, скорее всего, будет еще один аналогичный проект. Смотришь, к лету-осени и выкрутимся. Да, и вот еще что. Вы обе – самые старые сотрудницы, не считая Кости. И только на вас в этой ситуации я могу рассчитывать. Очень прошу, не распространяйтесь особенно обо всем этом среди остальных и постарайтесь мне помочь мотивировать их, чтобы сделать этот проект наилучшим образом!
И что нам с Александровной оставалось, кроме того, как с готовностью выпалить: «Есть, сэр!» и мысленно взять под козырек?
Трезвая, как последняя сволочь, я загрузила осоловевшую Ленку и поехала домой.

18
Зачем кичиться абсолютным слухом?
Подумаешь, поют, играют… Я зато
Могу кричать пустым голодным брюхом!

Он же после дефолта 98-го года. Как видно, голод способствует проявлению новых талантов.

В общем, дальше пошло, как в песне. В том смысле, что «трудовые будни – праздники  для нас». Где-то на совсем другой планете, которая начиналась за порогом нашего офиса, народ готовился к Новому году, а мы без устали вгрызались в этот проект по деревообработке. Как какие-нибудь жучки-древоточцы.
Буквально через несколько дней я уже могла прочесть целую лекцию о том, что такое клееные щиты. Более того, я была в состоянии объяснить всем желающим, что chips – это не только хрустящие и вкусные чипсы, но и щепа, и даже рассказать, насколько ценным является это сырье. Вот только, правда, с желающими была некоторая напряженка.
Денег нам, конечно, дали. Строго по ведомости, без ставших уже привычными и радовавших душу конвертиков. И в преддверии Нового года сие обстоятельство нагоняло лютую тоску. В общем, трудовой энтузязизм сдох как помер, и только обещание, данное Дмитричу под воздействием коньяка и посему не имеющее никакой юридической силы, все же заставляло день-деньской не только таращиться в монитор, но и что-то там пытаться изваять на тему производства мебели.
По причине финансового кризиса пришлось отказаться от милых сердцу и желудку комплексных обедов в кафе и перейти на «ссобойки». Единственным преимуществом такого образа питания было ежедневное разнообразие. Вот и сейчас, ощутив требовательное шкворчание в недрах собственного организма, я спросила:
- Александровна! Ты брала сегодня что-нибудь на обед?
- М-м-м? Мыгы, - кивнула она, не отрываясь от монитора.
- А что ты принесла?
- Я? Ну, эти, как их? – она так и не соизволила отвлечься. – А, вот! Желудки тушеные.
Богатое воображение тут же нарисовало что-то из казахской или киргизской кухни, обладающее убойным запахом и непереносимым вкусом. Моя физиономия сама по себе перекосилась в предвкушении этой экзотики.
- Какие еще желудки? Чьи?
- Ну, эти, - пробормотала Ленка, по-прежнему не пялясь в экран. – Как их? Звери такие маленькие, их еще у них много…
Я застыла с разинутым ртом, а мой собственный желудок резко перестал терзать меня. Боюсь, еще какой-нибудь сычуг он бы выдержал, но такое… Я судорожно стала припоминать зоологию и никак не могла вспомнить, у какого-такого маленького зверя много желудков, когда Александровна наконец-то повернулась в мою сторону и радостно воскликнула:
- Вспомнила! Это – курицы!
- Где?!
- Ну, в смысле, звери. То есть желудки - куриные. У меня. Тушеные. А у тебя что? – поинтересовалась она как ни в чем не бывало.
Ну, по сравнению с ее блюдом мой винегрет с селедкой были просто плебейскими харчами! Впрочем, особо усердствовать смысла не было: Сашка уехал в Питер в командировку, а Димку в кои-то веки в честь начавшихся каникул приютила бабушка. Я открыла Ленкину банку, откуда сразу же поплыл восхитительный аромат. Мой желудок тут же ожил и стал громко требовать наполнения.
- Это что, у тебя так кричит? – поинтересовалась Александровна.
- Да. Есть хочу просто страшно! – призналась я. – Эх, если бы такую вкуснотищу да еще и разогреть можно было! Жаль, в свое время не раскололи Дмитрича на микроволновку, а теперь уж и не получится. А так бы хотелось горяченького!
- Так в чем проблемы? – пожала плечами Ленка. – Кажется, у нас где-то был обогреватель, старый такой, инфракрасный.
- Ну, был. А что?
- Тащи давай! А я, кажется, видела металлическую тарелочку, - она принялась вдохновенно рыться в шкафчике с посудой.
Я ничего не поняла, но послушно притащила старый запыленный агрегат. Александровна тут же сдула с него большую часть пыли и воткнула в розетку. Я только было хотела сказать, что от него сразу же станет душно, как Ленка развернула обогреватель горизонтально, подсунув под него пару книжек. После чего она выложила еду в металлическую тарелочку и водрузила ее на обогреватель. Через пару минут в тарелочке начало шкворчать совсем как у меня в желудке, а по офису стал распространяться и вовсе одуряющий запах. Прискакавшая совершенно некстати Зоя озабоченно принюхалась, и я даже испугалась, что сейчас вообще сбежится весь народ, и нам ничего не достанется.
- Ловко ты! – восхитилась я, когда Александровна, вооружившись выловленными в ящике с инструментами пассатижами, прихватила тарелочку и принялась раскладывать еду.
- Это что! Вот сосиски током разогревать – это да!
- А как это?
- Очень просто. Берется обычный двухжильный электрический шнур с электровилкой на конце. Оба провода неизолированной частью тщательно обматываются вокруг черенков уже обычных, столовых вилок. Причем лучше всего использовать самые голимые, алюминиевые столовские, потому что у них сопротивление меньше. Когда все готово, столовские вилки втыкаются с двух концов в сосиску, после чего электрическая вилка – в розетку. Секунд эдак на пять-шесть, пока дымок не пойдет. После чего можно добавлять кетчуп и подавать к столу.
- Здорово!
- А знаешь, что в этом самое главное? – продолжала она. – Не перепутать вилки по назначению!
Мы принялись за еду.
- Очень вкусно, - пробормотала я с набитым ртом. – А ведь есть еще куриные пупки. А это что такое, ты не знаешь?
- Здрасти, приехали! То же самое и есть!
- Ну, как же это может быть то же самое, если называется совсем по-другому? – не соглашалась я.
- Ну, подумай сама! Откуда у курицы пуп? Она что, живородящая?
Я вынуждена была согласиться, потому что разделала на своем веку несметное стадо кур, и, действительно, ни у одной из них пупа не было.
Впрочем, наша биологическая дискуссия была прервана самым бесцеремонным образом, а именно очередным скандалом в исполнении нашей поистине очень дорогой бухгалтрисы. Она снова чем-то громко возмущалась в кабинете Данилова, а мы оказались невольными свидетелями этого, поскольку обедали в так называемом «предбаннике», дверь из которого вела непосредственно в кабинет шефа.
- Так и знайте! – выкрикнула напоследок Зоя, уже стоя в дверях кабинета. – Я не собираюсь подставляться из-за вас! Я одолжила под проценты, так что извольте найти эти деньги, где хотите!
После чего она демонстративно хлопнула дверью и развернулась к нам.
- А от вас, Елена Александровна, я не ожидала такого свинства! Само по себе такое поведение для женщины вашего возраста и положения – полнейшая глупость и детский сад. А при том, что случилось с Инессой Викторовной, это вообще переходит всякие рамки!
Ленка сидела, разинув рот, и громко хлопала глазами.
- Зоя Вячеславовна, вы о чем?
- Эх, и не стыдно? – Зоя укоризненно покачала головой. – В общем, так. Если вы не прекратите свои идиотские шутки с этим «Арлекино», то вам мало не покажется. И уж то, что Вы здесь не будете работать, я вам гарантирую!
- Какой еще «Арлекино»?! – Александровна, похоже, понимала не больше моего.
- Запомните, если вы еще раз позвоните мне и поставите этот свой дурацкий диск, то будете разговаривать не со мной и не здесь!
- Погодите, - вмешалась я. – Я так поняла, что кто-то вам звонит и ставит «Арлекино», как в свое время и бедной Инночке.
Зоя кивнула с видом оскорбленной принцессы, а я продолжала:
- Только почему вы решили, что вам звонит именно Лена?
- Интересно, а у кого из нас есть этот дурацкий диск со старыми песнями? – Зоя была абсолютно уверена.
- Вы что, всерьез полагаете, что такой диск – единственный в Москве, в России и в ближнем зарубежье?
- По крайней мере, у нас на фирме такой диск есть только у нее! – указующий перст Зои уткнулся прямо в обалдевшую физиономию моей тезки.
- Да вы что, скушали что-то не то? – наконец-то отреагировала Александровна. – У вас что, определитель мой домашний номер высветил?
Зоя только плечиком дернула.
- Ну, есть у меня этот диск, и что с того? Вот он, лежит себе в столе, - Ленка, чуть не перевернув стул, влетела в нашу комнату и рванула ящик на себя. – Вот, где-то здесь!
Она схватила пачку дисков и принялась их лихорадочно перебирать. Пугачевой не было. Ленка еще пошарила в ящике, но так же безрезультатно.
- В общем, так! – подвела итог Зоя. – Я этого так не оставлю. И, если вы меня не понимаете, Владимир Александрович объяснит вам более доходчиво.
Зоя дернула плечиком, фыркнула, тряхнула пережженной «химией» и убралась восвояси.
Александровна тщательно косила под жену Лота. Правда, минут через пять ей ценой неимоверных усилий все-таки удалось закрыть рот. Между тем следом за Зоей из кабинета выскочил, мусоля незажженную сигарету, Дмитрич.
- Блин! Мало всех этих подстав, так она еще и имеет наглость требовать от нас выплату процентов! – Данилов принялся хлопать себя по карманам. – Зажигалка есть у кого?
Так же молча, не выходя из легкой прострации, Александровна протянула ему «Big». Бормоча вполголоса что-то родственное и малоцензурное в адрес Зои, он удалился.
- Да, похоже, наш режим экономии грозит растянуться надолго, - задумчиво пробормотала я.
А Александровна только молча кивнула.

19
Ну, что за дрянь случается со мной?
Чуть опоздал – и кто-то занял место.
Помру попозже – ляжет в гроб другой!

Экзистенциалист-неудачник.

Я уже совсем было решила поставить крест на сегодняшнем дне, как ближе к вечеру раздался телефонный звонок. Судьба решила слегка подсластить пилюлю Игорем Петровичем.
- Ну, ты как поживешь? Чем занимаешься?
- Да нормально поживаю. И ничем особенным не занимаюсь. Просто до неприличия свободна, - обрадовалась я. – И даже никуда не спешу!
- А… М-м-м, ну, да. Нельзя, чтобы пропадал такой вечер, - почему-то в голосе Игоря не было уверенности. – Давай тогда встретимся после работы? Где-нибудь возле Киевского вокзала?
- С удовольствием! Во сколько? В шесть устроит? А то у меня сегодня нет причин задерживаться в офисе.
- Да, хорошо, - согласился он. Прямо скажем, это было сказано как-то без особого энтузиазма.
Ну, да ладно, думала я, выбегая с работы и самым беззастенчивым образом бросая безлошадную Александровну. Зато сегодня не придется ничего сочинять. Тем более, просить ее меня прикрыть со всеми вытекающими и выливающимися последствиями. Как зерно слепой курице, выпал мне сегодня замечательный вечерок!
Впрочем, подобные мысли прекратились довольно быстро. Если и не сразу по прибытии на парковку возле Киевского вокзала, так минут через пятнадцать. Когда стрелка подходила уже к половине седьмого, а у меня в пачке оставалась только парочка сигарет, я пришла к запоздалому выводу, что сегодняшний день не заладился целиком. Ну не свинья ли после этого Игорь? И вообще, чем уж таким принципиальным он отличается от моего Сашки? Такое же необязательное трепло!
Впрочем, вспоминая предыдущую встречу, я должна была справедливости ради отметить все-таки, что в некоторых аспектах все же отличается. И даже очень! Именно поэтому я решила закурить предпоследнюю сигарету и все же его дождаться. И буквально сразу же мигнули знакомые фары.
- Привет, – он открыл пассажирскую дверцу и пристроился на сиденье. - Извини, застрял! Тут такое…
- Что, налоговая и визит тещи в одном флаконе? – я сделала вид, что дуюсь. Впрочем, из этого, как всегда, ничего путного не получилось.
- Да ладно тебе, - примирительно улыбнулся Игорь. – Я ведь позвонил тебе просто так, а на сегодняшний вечер ничего особенного не планировал. Ну, а когда договорились, принялся метаться в поисках квартиры.
- И что? – не предчувствуя ничего хорошего, я судорожно принялась вспоминать, какой сегодня день недели. Вроде бы вторник… Но по повадкам – вылитый понедельник!
- Да как тебе сказать? Нашел парочку адресов, но, если честно, нет никакой гарантии, что эти квартиры уже не сдали. Может, все же попытаем счастья? Только вот никакого смысла нет колесить по городу друг за дружкой. Давай оставим твою машину прямо здесь, а я тебя потом сюда же и доставлю!
Что ж делать! Я затушила окурок и вытащила ключ из замка зажигания.
- Поехали!
И мы поехали…
Адресов было три, а потому, руководствуясь примитивной логикой, мы отправились вначале на Ленинский проспект, поближе.
И чуть не спугнули только что устроившуюся парочку, аналогичную нашей.
Вспоминая свое состояние перед первым свиданием, я преисполнилась чувством вины:  на месте бедной девушки я, наверное, уже лежала бы с сердечным приступом. Нам оставалось лишь надеяться, что мужская психика – вещь более крепкая, и наше вторжение не сможет свалить ее друга с ног и помешать тому, за чем, собственно говоря, они сюда и приехали.
Было еще два адреса: на Сиреневом бульваре и на Мясницкой.
- Куда поедем? – спросил Игорь.
- Давай на Сиреневый, - брякнула я наобум.
Естественно, он согласился.
Идиот, полнейший кретин!
Это я поняла через некоторое время, когда квартира также оказалась занятой. Но дело даже не в этом. А в том, что, когда мы наконец-то добрались до Мясницкой, счастливая парочка с вожделенными ключами в руках выходила от соседки, по совместительству являвшейся ключницей.
Ну, что, спрашивается, стоило ему сказать: «Какой, нафиг, Сиреневый! Едем на Мясницкую!» Так нет же! Джентльмен хренов! «Как скажешь!»
Я даже не знаю, на кого я злилась больше – на себя или на него. По крайней мере, романтическое настроение приказало долго жить. А по сравнению с сегодняшним, с позволения сказать, вторником любой, даже самый мерзкий понедельник выглядит беленьким и пушистым.
- Вообще-то есть еще один адресок, в Митино… - заикнулся было Игорь Петрович, да быстренько притих, наткнувшись на мой взгляд, который никак нельзя было назвать восторженным или хотя бы доброжелательным. – Ладно, поехали!
Я тяжко вздохнула. Ну, точно! Как бедному жениться, так и ночь коротка. Петрович заглушил двигатель.
- Слушай, я так виноват перед тобой…
Я только недоуменно посмотрела на него.
- Вот, сам тебя позвал, ничего не организовал, и ты из-за меня только время потеряла, - Игорь поскреб макушку, а я продолжала ошарашенно молчать. – Лен, не обижайся, а? Давай может хоть кофе выпьем!
Вообще-то после шести вечера я стараюсь кофе не пить. Но у него был такой собаче-виноватый вид, что я не могла отказаться. Тем более, что в качестве альтернативы был только одинокий вечер дома у телевизора. Даже новую Донцову я прочитала вчера, а сегодня уже отдала Александровне.
Между тем Игорь продолжал:
- Самое смешное, что мой офис тут совсем рядом, в Уланском переулке, недалеко от здания «Юкоса», - он повернулся ко мне, и я молча кивнула. – Так вот, я знаю, куда мы сейчас пойдем. Прямо по курсу – совершенно замечательная кофейня! «Аристократ» называется.
Кофейня и впрямь была высшая. Интерьер соответствовал названию: темное дерево и бордовые портьеры; холодно-претенциозные мраморные столики; обивка на стульях в светлую и бордовую полоску, почему-то навевающая воспоминания о гарнитуре генеральши Поповой. Но круче всех был надменный секьюрити в довольно неплохом костюме. Который, вопреки сложившемуся стереотипу, сидел безукоризненно. Ну, или почти безукоризненно.
Что радовало, так это почти десять видов кофе. А что приводило в изумление, граничащее со столбняком, так это цены, которые я увидела краем глаза. Самый банальный «экспрессо» стоил 70 рублей, а уж остальные… Я только заметила, что там стояло по крайней мере по три циферки.
- Ну, что ты будешь? – улыбнулся Игорь.
- Не знаю, - пожала я плечами. Ну, не умею я «раскручивать» мужиков, хоть ты тресни! – Кофе, наверное…
- Ладно, тогда я закажу тебе на свой вкус. «Айриш-крим» будешь?
- Д-да, - неуверенно кивнула я.
- А что к кофе? Пирожное?
Я только было хотела возразить, что стараюсь есть их поменьше и только поэтому еще не превратилась в жирную свинью, как решила на все это плюнуть и раз в сто лет позволить себе расслабиться. Только…
- Только я никак не пойму, что из них что…
- А вот они, на витрине!
Я только вздохнула. Есть это великолепие – да это же просто преступление! Домики, башенки – и все это из теста и крема. И, между прочим, совершенно непонятно, что оно собой представляет на вкус!
- Знаешь, давай-ка снова на твой вкус и чтобы было не очень сладко!
Откровенно говоря, с гораздо большим удовольствием я бы съела сейчас кусочек селедки… Жирненькой такой, почти не соленой, да с тоненько порезанным лучком, да с черным хлебушком!
- Вижу, у тебя уже чуть ли не слюнки текут, - улыбнулся Петрович. – Пожалуй, «Фрегат мечты» – это то, что надо!
Я только хмыкнула.
- Ты чего? – брови Игоря удивленно поползли вверх.
Ну, не объяснять же ему, в самом деле! Пришлось что-то срочно придумывать прямо на ходу.
- Да вот, смотрю на секъюрити. Не человек, а цепной пес! Такой ведь порвет, как только хозяин скомандует!
- Ну, ты не совсем права в своих сравнениях. Зачастую люди бывают гораздо хуже собак. А что касается хорошей собаки, то она хозяина без всяких команд понимает.
- А ты что - собачник?
- Что-то вроде, - улыбнулся он. – У меня – два питбуля, победители боев.
Принесли кофе и пирожные, которые и в самом деле оказались великолепными. Одна незадача – ну, не люблю я сладкого! Вот и получилось, что Игорь мигом проглотил это восхитительное сооружение и принялся дальше рассказывать о своих замечательных собаках, пока я тихонечко ковыряла свое. А я думала о том, что вижу его с совершенно другой стороны: интересный человек, с которым легко и уютно. И еще эти его собаки! Нет, сегодняшний вечер, который так неудачно начался, оказался просто восхитительным!

20
Казалось, мир на верный путь вернулся:
Я был богат, красив и знаменит…
Зачем же, елы-палы, я проснулся?

А не наркоман ли он? В любом случае этот мечтатель нуждается в помощи специалиста.

- Ну, что, развеялась вчера немножко? – приветствовала меня Александровна. И как она догадалась?
- Ты будешь смеяться! Сидели и пили кофе в «Аристократе» с самыми гнуснейшими пирожными, от которых я прибавила как минимум пару килограммов!
- Это что, на Мясницкой, что ли?
- Ага.
- Опаньки! Так там же ценник – ого-го! Я как-то, будучи в Минстате, решила больную голову кофейком побаловать, но как посмотрела…
Ворвался Дмитрич и не дал ей договорить.
- Елена Валерьевна! Вы же у нас все-таки экономист?
- Ну, и экономист тоже, - кивнула я.
Интересно, если я все-таки, как он выражается, экономист, то почему вот уж который бизнес-план я только и делаю, что описываю технологию, хотя по своему первому образованию уже почти ничего не помню? И вообще не уверена, было ли когда-то такое, что я училась в технологическом и даже сколько-то лет проработала по специальности. С чего это он вдруг вспомнил? Неужели решил расщедриться и поручить расчет финансовых показателей?
- Вы же бухучет более-менее помните? – продолжал директор.
О, нет! Только не это! С самых своих первых шагов работы здесь я отбивалась руками, ногами и прочими частями тела от всевозможных бухгалтерских обязанностей. И не в этом дело, что я не смогла бы разобраться. Нет, просто тупое складывание и перемножение выхолощенных циферок способно довести меня до умопомрачения!
И вообще, ненавижу бухгалтеров, как класс! Люди, которые получают как правило зарплаты, значительно превышающие жалованье рядовых работников, только за то, что считают заработанные ими деньги! Паразиты, да и только!
- Виктор Дмитрич! Я же вам сто раз уже говорила…
- Погоди, не кипятись. Ты же можешь разобраться по этим ее платежкам и прочей ерунде, что куда и за что она проплачивала?
Ну, а это – совсем другое дело!
- Конечно!
- Так, ты по шведам все закончила?
- Да, я еще вчера все слила Александровне, - кивнула я.
- Ну, тогда берись за разгребание авгиевых, точнее, Зоиных, конюшен, а ты, Александровна, давай-ка сверстай все в кучу, считанные дни остались до передачи заказчикам! Да, и про английский вариант не забудь!
Мы с тезкой дружненько взяли под козырек и принялись за работу.
Буквально сразу же стали выясняться очень интересные вещи, и я еле дождалась, пока Александровна соизволила оторваться от компа и выйти покурить.
- Ну, что ты сегодня принесла на обед? – не без ехидства полюбопытствовала я.
- А? А, котлетки и вареную картошку. А ты?
Напрочь проигнорировав ее вопрос, я глубоко затянулась и мечтательно произнесла:
- Сейчас затолкаем все это в микроволновку, подогреем, вот вкуснота будет! А потом насыплем кофейку в кофеварку, тостиков к нему сделаем, вот будет здорово! Да, кстати, а что там у нас в холодильнике со вчерашнего дня осталось?
В следующие несколько секунд я наслаждалась. Откровенно, беззастенчиво и нагло. Потому как даже мое богатое воображение не способно представить себе еще одну ситуацию, которая смогла бы заставить мою напарницу-однофамилицу так откровенно растеряться!
В общем, я себе курила, не сгоняя с физиономии мечтательного выражения, и слушала, как громко стучат глаза Александровны. Года через два-три, когда моя идиотская улыбка уже начала превращаться в судорожную гримасу, а лицевые мышцы стали ощутимо болеть, Кузнецова-старшая, наконец-то, захлопнула мандибулу и несколько раз судорожно затянулась.
- Слышь, тетенька, - сдавленно проскрипела она.
- А? – как ни в чем не бывало, отозвалась я.
- Ты вообще-то как?
- В смысле?
- Ну, - Ленка сделала неопределенный жест рукой. – Чувствуешь себя как? И вообще, было бы неплохо, если бы ты сказала, какой сегодня день недели, число, который час и все такое…
- Ну, число сегодня – шестнадцатое декабря, вторник. Между прочим, девять дней до Рождества и, соответственно, пятнадцать – до Нового года. А что касается времени – понятия не имею, ты же знаешь, часов у меня нет. Разве что по состоянию желудка могу утверждать, что скоро пора обедать. А что?
Александровна совершенно неожиданно принялась махать своей гигантской пятерней, украшенной пудовыми серебряными перстнями, прямо перед моим носом. Я, разумеется, отшатнулась, а эта зараза как ни в чем не бывало продолжала:
- В высшей степени интересный случай! Больная реагирует на привычные раздражители, вполне адекватна обстановке, и в то же время бредит ну прям наяву! Какие еще микровайвки-холодильники?!
Я те покажу «адекватную больную»!
- Александровна, ты меня просто удивляешь! – я презрительно дернула плечиком. - Холодильник – марки «Электролюкс», так сказать, сделано с умом. Двухкамерный. А микроволновка – «LG», конвекторная, не абы что! А будто сама не знаешь?
В ответ на это Александровна стала размахивать ладонью уже перед собственным носом и бормотать что-то об адекватности и неадекватности. И тут до нее наконец-то дошло:
- Блин Клинтон! Эт че, Зоины фантазии, что ли? – я кивнула в ответ. – Ни себе чего! Ну, наглая зараза!
- Представляешь, это – только за прошлый год! – меня просто распирало. – Ты думаешь, это все? Так вот нет! Оказывается, мы покупали всевозможные обои и другие отделочные материалы для ремонта офиса, обучались на курсах английского языка!
- Да уж! – покачала головой она.
- Ты представляешь, и все это проплачивалось как раз в то время, когда дела у нас были хуже некуда, зарплату через раз получали. А эта стерва!!! Убить мало, честное слово, разорвать на кусочки! Собственными бы руками… - я со злостью воткнула окурок в стену. – Ладно, пошли!
Я снова уткнулась в бумажки, но сосредоточиться никак не получалось, потому что явился Костя и принялся трезвонить по телефону. Причем для этого он выбрал аппарат, который стоял возле моего компьютера, и битый час я вынуждена была выслушивать его пререкания с собеседниками и последующие руководящие указания.
- Не понял! – пробормотал Костя. – Бардак какой! Убить мало…
- Ты – о чем? – отреагировала я на слова, созвучные собственным эмоциям.
- Не обращай внимания, - отмахнулся он. – Мысли вслух.
- Знаешь, очень трудно не обращать внимания, когда ты бубнишь прямо у меня над ухом, - посетовала я. – Да еще и убить грозишься. Я ведь и на свой счет могу принять!
- Извини, сейчас закончу. Один звонок – и все, - он набрал номер. - Здравствуйте, Геннадия можно? А когда будет? Да, передайте, пусть срочно позвонит Константину. Да, конечно. Или на мобильный.
Он повесил трубку, ругаясь сквозь зубы.
- Вареньевна, мне тут бежать надо. Если Дмитрич будет спрашивать, скажи, что, мол, срочные дела. А все, что нужно, я завтра доделаю. Лады?
- Конечно, - кивнула я. - Счастливо!
Наконец-то он убрался, и я смогла вернуться к платежкам. К вечеру возникли моющий пылесос, парочка обогревателей и столовый сервиз производства Германии на двенадцать персон. Даже Дмитрича проняло:
- Ну, Зоя! Ну,.. Ну, я ей! – Данилов достал из пачки сигарету и принялся шарить по карманам в поисках зажигалки, потом махнул рукой и высунулся из кабинета. – Наденька, Гусев на месте? Уже ушел? Жаль… Блин, уже ведь почти восемь!
Дмитрич, мусоля незажженную сигарету, в пятнадцатый раз выдвинул ящик стола и с чувством шарахнул его обратно.
- Да возьмите вы зажигалку! – не выдержала я.
- А, спасибо! – шеф прикурил и с наслаждением затянулся. – Елена Валерьевна, напомни мне, пожалуйста, прямо с утра озадачить Гусева, чтобы он вплотную занялся Зоиными художествами. И пусть со всеми этими прокурорами тоже разберется! А вообще, иди-ка ты домой! И Александровну забирай с собой.

21
За подлецом гонялся много лет.
Ну, думал, придушу, убью, порву в клочки!
Но он удрал. Навечно. На тот свет…

Доселе скрывавшийся автор трактата “Что такое “не везет” и как с ним бороться”.

Сегодня я мчалась на работу, как на праздник. Предстоящее публичное подвержение Зои остракизму грело душу еще со вчерашнего вечера. Экзекуция, по законам логики, должна была состояться с самого утра, по факту прихода Данилова в офис, а уж это я не могла пропустить никак и выскочила из дому в несусветную рань.
Ну, погоди, думала я. Уж я на тебе отыграюсь, уж я у тебя спрошу и про пылесос, и про холодильник! Зараза! Я тебе покажу! Я тебе вспомню наши безденежные времена. И заставлю, надавлю на Дмитрича, но заставлю принести все это в офис! По крайней мере для того, чтобы мы все могли нормально пообедать и на следующий день после очередного праздника доесть тортик без риска отравления.
Потому и явилась я в офис в прекрасном настроении, когда еще и девяти не было. И тем не менее не только Дмитрич, но и Костя уже были на месте. Ладно – Данилов, он у нас птичка ранняя, но с чего это Константин приперся на работу ни свет, ни заря? Странно, очень странно… Впрочем, он ведь вчера обещал за сегодня все доделать.
Дмитрич сидел в своем кабинете и с кем-то очень напряженно говорил по телефону. Собственно, не столько говорил, сколько слушал и поддакивал, но разговор был непростой, он даже расстегнул ворот рубашки и расслабил галстук.
- Да, конечно. Обязательно! – кивнул он и повесил трубку.
- Доброе утро, Виктор Дмитриевич!
Он как-то странно посмотрел на меня.
- Сигарету дай, а? И зажигалку тоже, - шеф затянулся и уставился в окно. – Зою убили. Вчера вечером. Только что из милиции звонили.
- Ничего себе! Кошмар какой…
- Не понял! – Костя оторвался от компьютера.
Ужас… Что ж это творится такое? Блин, Зоя! Ну, Зоя!!!
- Вы уверены, что ее совсем убили? – ничего глупее я не могла спросить просто по определению.
- Что значит «уверен»? – ошалел Дмитрич.
- Ну, это ж – Зоя! Мы же как раз собирались сегодня прищемить ей хвост, и тут – такое! Да она все что хочешь придумает, лишь бы выкрутиться!
Дмитрич поперхнулся дымом, Костины глаза стали больше очков, а я сообразила, что, пожалуй, все-таки сказала что-то не то.
Еле-еле я дождалась прихода полусонной Александровны.
- Представляешь, Зою убили! – чуть не заорала я, как только она вошла.
- Ни фига себе! Кто? Как?
- Ограбление, наверное, - пожала я плечами. – Пропали деньги и украшения.
Ленка села, где стояла.
- Да уж! Какая бы она ни была, а жалко тетку, – она несколько раз глубоко вздохнула. - Это дело перекурить надо. Ты как?
- Она еще спрашивает. Я тут вся извелась, тебя ждавши!
Александровна быстренько метнула дубленку в шкаф, и мы резво потрусили в коридор. Какое-то время мы просто молча курили. Ведь не каждый же день сотрудников убивают, честное слово! Впрочем, у нас в последнее время это происходит как-то слишком уж часто…
- А документы? – насторожилась Ленка.
- Документы? Не знаю, оставили, наверное. Иначе как же опознали бы так быстро?
- Ну, да, ну, да! Деньги взяли, а документы оставили? Какие нынче внимательные грабители пошли – просто чудо! Ночей не досыпают, все думают, как бы им милиции работу облегчить!
- Перестань, а? – я вздохнула. – Может, и не так, я-то откуда знаю?
- Слушай, тетенька! – Александровна уставилась на меня самым внимательным образом. – А, может, это ты ее, а? Помнится, еще вчера кто-то кричал, что, мол, своими руками…
- Александровна!!! Ты что, вообще?!
- Да нет, я – ничего, только вот что-то там было про мелкие кусочки и классовую ненависть, - пробормотала она.
- Сейчас я тебя саму убью!!! – я потеряла всякое терпение.
Разумеется, в эту же секунду в коридор нарисовался Дмитрич и ошалело уставился на нас. Чем эта зараза не преминула воспользоваться:
- Вот, теперь, когда следующей жертвой неизвестных бандитов паду я, тебе уже не отвертеться!
- Госпожи Кузнецовы! Как вы так можете, честное слово! Все-таки человек погиб, ваша коллега, а вы…
Александровна вдруг резко стала серьезной.
- Что вы, Виктор Дмитриевич, это – просто нервное. Если честно, особой симпатии к Зое Вячеславовне я не испытывала, но все-таки живой человек, еще буквально вчера ходил, работал, ругался, и – вот, пожалуйста! Просто настолько не по себе, вот и мелем с Вареньевной всякую чушь.
- Да, блин, дела-а-а… – покачал головой Данилов. - Сначала – Инна, теперь - она…
А у меня в совершено пустой голове словно эхо звенели их слова: «…ходил… ругался… сначала Инна…»
- Погодите-ка! – воскликнула я. - Виктор Дмитриевич! Лена! Вспомните, Зоя, когда в последний раз приходила, еще ругалась, что кто-то хулиганит по телефону и ставит ей «Арлекино»!
Ленка с Дмитричем переглянулись.
- Совсем, как в истории с Инной, - почему-то шепотом добавила я. – А что сказала милиция?
- Да ничего конкретного, - пожал плечами шеф. – Больше всего похоже на самое банальное ограбление.
- А документы? – стоял на своем Александровна. – Документы что, при ней были?
- Понятия не имею, - пожал плечами Данилов. – А что?
- А откуда узнали, что это – Зоя?
- Тут как раз все просто. Муж стал волноваться, что ее поздно нет, и вышел на улицу. Ну, и буквально сразу же наткнулся. Даже удивительно – там рядышком во дворе гаражи, но тело… - Дмитрич как-то принужденно кашлянул, а меня прямо передернуло – при всей моей антипатии к Зое думать о ней как о «теле» было как-то дико. – Так вот, она лежала прямо на дорожке. Черепно-мозговая травма. Тупым тяжелым предметом, а именно обрезком трубы, который валялся тут же без каких бы то ни было отпечатков. Вот так!
- А что по этому поводу думает Владимир Александрович? – спросила я.
- А что ему думать? Я выдернул его по мобильнику прямо по дороге из дома и велел мчаться туда, в райотдел, который занимается всеми этими делами.
- Виктор Дмитриевич! – не унималась я. Позвоните ему и скажите про эту песню, про «Арлекино». Это же улика! Пусть расскажет в милиции. Скорее всего, смерть Зои и Инны как-то связаны, и у нас появились какие-то враги!!!
К моей идее Дмитрич отнесся без должного энтузиазма.
- Сказать-то я скажу, промямлил он. – Да только вряд ли это все имеет отношение к делу. Ну, Валерьевна, подумай сама, какие могут быть у нас враги? Мы не нефтью или цветными металлами занимаемся! Или ты думаешь, что вдруг Гриц так разобиделся на нас за то, что мы увели у него из-под носа шведский проект, что принялся направо и налево мочить наших сотрудников?
- А мы что, действительно увели? – округлила глаза Александровна.
- Ну, было дело, - скромно потупился шеф. – Да он все равно ничего путного не смог бы сделать. Кстати, о проекте. Кто знает, Ольга закончила перевод или еще нет?
- Звонила сегодня утром, что все готово, - кивнула я.
- Прекрасно. Костя тоже закончил свой кусок. Так что давайте, верстайте, и чтобы к сегодняшнему вечеру все было на дискетах – завтра нужно им отдать предварительный вариант для прочтения. А что касается гибели Зои, то с этим пусть разбирается милиция и Владимир Александрович. В особенности это мое замечание касается вас, Елена Валерьевна, и вашей любви к детективам. У вас сейчас – совсем другая задача. Да, совсем забыл. Вчера вечером звонил Стен, просил внести небольшие изменения в расчеты, так что займитесь. И еще. Если вы не успеете сдать проект к сроку, убью всех вас лично. Без всякого «Арлекино», - Дмитрич улыбнулся, решив, что достаточно застращал нас. – Звоните Ольге и идите работайте!

22
Замки повесили, чтоб не вошел чужой.
Все понимаю, но уже который день
Мечтаю выбраться – так хочется домой!

Профессиональный неудачник с огромным опытом и стажем. Консультации – бесплатно.

По первому свистку Ольга примчалась с готовым вариантом перевода. Александровна принялась за расстановку картинок в английском тексте, а я в полном соответствии с полученной вводной стала менять циферки в расчетах.
По счастью, ситуация не была совсем уж катастрофической: нужно было учесть небольшое изменение цены на сырье. При готовой модели я лишь внесла другие цифры в соответствующие ячейки, и программа все пересчитала. Оставалось только проконтролировать результат и его влияние на основные финансовые характеристики проекта. Тем не менее повозиться пришлось.
По какому-то молчаливому согласию мы воткнулись в компьютеры и целый день почти не отрывались, разве что на редкие перекуры и перекусы, да и тогда говорили обо всем, о чем угодно, кроме Зоиной гибели. Всем явно было не по себе. Боюсь, не столько даже из-за произошедшего, сколько из-за моей «гениальной» гипотезы об исполнении «Арлекино» по телефону.
В общем, день прошел как-то совершенно незаметно. За окнами давным-давно стемнело, народ принялся потихоньку разбредаться из офиса, а мы с Александровной и юной трудоголичкой Ольгой все еще сидели. Мне осталось только построить новые графики чувствительности. Работа была механическая, и тут же в освободившуюся голову полезли всякие мысли. Что бы там ни говорил Дмитрич, а богатая фантазия рисовала такие картинки, что отдыхали все, от Марининой до Донцовой.
А вдруг мы вышли, даже сами того не зная, на пересечение чьих-то серьезных интересов? Так сказать, наступили нечаянно кому-то на мозоль и того не заметили. Топчемся каблуком вместо того, чтобы своевременно и вежливо извиниться, а?
А вдруг, и это более вероятно, все это как-то связано с этой Зоиной аферой? Да, но причем тогда наша бедолага Инночка? Впрочем, Дмитрич что-то говорил о том, что Инночка готовила первый договор. Я, конечно, понимаю, что любой документ в ее исполнении являлся шедевром юриспруденции. Причем уникальным. Но ведь не за это же на нее грузовик наехал!
Я даже была бы готова поверить в то, что с Инночкой произошел несчастный случай, а Зоя стала случайной жертвой уличных грабителей. Готова была бы. Если бы не «Арлекино».
Если только Зоя вообще не выдумала эту историю с полуночными звонками и концертами. Ага, специально для того, чтобы запутать нас после собственной гибели. Которую она при этом гениально предвидела…
А если это – Гриц? Ежели Дмитрич собирается выбраться из нашей ямы с помощью пакета шведских проектов, то наш любитель «толстых трудов» мог основательно обидеться. Причем прощать обиды он не сильно-то умеет, насколько мне известно. И такая гнусность с «Арлекино» по телефону – вполне в его духе. Непонятно другое. Почему в таком случае он открыл сезон охоты на людей, которые к этому проекту имеют весьма косвенное отношение? Было бы гораздо логичнее укокошить самого Данилова или того же Костика. Ну, на худой случай – нас с Александровной, что, надо сказать, было бы весьма неприятно.
А, может быть, это вообще какой-то особо злостный маньяк, который таким вот странным образом, под аккомпанемент Пугачевой, решил извести всех сотрудниц женского пола нашей фирмы? Тогда следующей жертвой может пасть кто угодно: Олька, Александровна, Надюша… И даже я сама!
Мне стало откровенно не по себе. Интересно, кто из наших мужиков тянет на звание женоненавистника-экстремала? Данилов? Или отзывчивый обаяшка Гусев? Дотошный Костик? А ведь он не далее, как вчера бормотал что-то насчет того, что, мол, кого-то «убить мало»…
Ой, а если это – программист Леша? Он-то как раз пришел перед этой Зоиной аферой! Стоп, но это же было уже после гибели Инны!
Кто-то из рекламщиков? Жаль, такие приятные ребята!
И все-таки, если это – маньяк, то почему он начал уничтожение женского персонала фирмы с самых неприятных личностей? Быть может, он – борец за идеальную чистоту женских рядов нашей компании, хочет оставить в числе сотрудников только красивых и умных? Тогда может быть так, что он на этом остановится. Или, в крайнем случае, удовлетворится еще только Надюшей.
Хорошо, если он при этом не руководствуется соображениями высокоморальности нашего персонала. Потому что в этой ситуации шансов уцелеть нету ни у кого, кроме этой ненормальной Ленки, которая под впадением в разврат понимает посещение кондитерской. Ну, и разве что Олька по малолетству может отделаться лишь тяжкими телесными…
Мама дорогая, что за бред в голову лезет!
Мой взгляд упал на часы. Ничего себе, уже десятый час! Я посмотрела на Александровну. Ленка все еще бодалась со своими картинками-табличками. А рядом с ней сопела старательная Олька. Тоже мне, ударницы, тьюженицы! Да и сама я хороша!
- Ты скоро? – осведомилась я.
- М-м-м, да, - кивнула Александровна. – Заканчиваю, последний раздел остался. Тут таблички сплошные, замучилась просто!
- Помочь что-нибудь?
- Чем ты поможешь? – пожала она плечами. – Разве что постарайся найти чистую неглючную дискету. И желательно – незавирусованную.
В общем, примерно через полчаса Александровна, не переставая бормотать сквозь зубы что-то такое, что вслух, да еще и при Ольке, произносить не стоило бы, сохраняясь, как в игрушке, через каждые пять минут и тем самым героически преодолевая козни Винды, которая то и дело глумливо сообщала, что, дескать, программа выполнила недопустимую операцию и будет закрыта, закончила работу. И даже успешно заархивировала файл, потому как целиком он на дискету не влезал, а выбрасывать из него картинки не хотелось. Так сказать, товар лицом.
- Ну, что? Все? – подпрыгивала я.
Честное слово, уже давным-давно пора быть дома. Тем более, что только сегодня Сашка вернулся из командировки.
- Сейчас, минутку, только сделаю еще одну копию.
- Да зачем она тебе? – я начинала терять всякое терпение.
- А вдруг у шведов дискета не откроется?
- А если и вторая не откроется? Тогда уж нужно делать штук десять сразу!
- Да ладно тебе, - примирительно пробормотала она. – Все, готово! Где там Дмитрич?
- Оля, собирайся! – я схватила сумку и заняла позицию на пороге, с трудом удерживаясь от того, чтобы не начать нервно сучить ножками.
В конце концов дискеты были торжественно вручены Дмитричу, и вся компания по темным уже коридорам направилась к выходу. Ну все, думала я. Сейчас нырну в машинку, спокойно закурю, пока будет греться движок, потом доброшу до метро Александровну, и – домой!
Ага, как же! Два раза.
Пока мы собрались, часы уже показывали пять минут одиннадцатого. А самым печальным в этом было то, что ровно в десять бабушка-вахтерша, имевшая привычку мирно дремать в своей будке все остальное время, отправлялась на инспекцию здания. А при размерах последнего вышеозначенное мероприятие растягивалось на неопределенный, но весьма длительный срок. При этом поиски бабульки опять-таки были занятием совершенно бесполезным. Оставалось только надеяться на то, что сегодня она не станет проявлять чудеса добросовестности и вернется побыстрее.
Впрочем, курить я могла и не только в машине.
Я достала пачку, в которой болтались жалкие три сигареты, довольно быстро откопала зажигалку и погрузилась в меланхолию, смешанную с сигаретным дымом.
Ну, и надо было ждать Ленку? Дура, что говорить! Давно сидела бы дома с кружкой чая и новенькой Горбачевской в руках. Что ни говори, а ни одно доброе дело не остается безнаказанным!
А между тем народ вовсе не разделял моих горестных раздумий. Все прочие принялись за активные поиски выхода из создавшегося положения. Ленка с Олькой искали кнопку сигнализации или хотя бы какую-нибудь штуку, к которой она подключена. По их мнению, это могло быть окно, пульт, фикус или автомат с газировкой – все, что угодно. Лишь бы по этому предмету можно было стукнуть и тем самым вызвать вой сирены. Ну, а Дмитрич подошел к делу еще более радикально: он решил высадить дверь или хотя бы сломать в ней замок. При его комплекции и настойчивости я уже стала опасаться, что из его затеи что-нибудь даже получится.
Но в этот момент Ленка, отчаявшись найти кнопку тревоги, пробормотала что-то вроде «бабу Ягу со стороны приглашать не будем, воспитаем в своем коллективе», откашлялась, пару раз глубоко вздохнула и … принялась петь!
- Из-за о-о-острова на стре-е-е-ежень, на просто-о-ор речной волны-ы-ы…- старательно выводила Александровна низким сочным голосом.
Олька с Дмитричем замерли, прекратив всякие попытки к освобождению. А лично я чуть сигаретой не подавилась.
Как я поняла, надо было обладать воистину редким талантом, чтобы настолько фальшивить. Поскольку это было слышно даже мне, человеку совсем уж немузыкальному.
Но от мощи ее голоса стали звенеть стекла. Того и гляди, лопнут. Какая там сирена!
Правда, довольно скоро у Ленки закончились знакомые слова, и она замолчала. Все были просто потрясены. И тут, в наступившей просто звенящей тишине, стали слышны чьи-то шаги сверху.
Неужели бабка?
Увы!
Разочарование было столь велико, что я тут же закурила предпоследнюю сигарету. По лестнице спускалась группка пьяненьких мужичков довольно потертого вида, скорее всего, аборигенов здания.
- Вы не знаете, где вахтерша? – обратился к ним Дмитрич.
- Сейчас спустится, - успокоил один из них.
И точно. Вскоре сверху послышалось старушкино шарканье. Наконец-то!
- Извините, - робко промолвил второй из аборигенов. – Скажите, а кто это тут так здорово пел, пока мы спускались?
Мы все, включая Александровну, предприняли воистину героические усилия, чтобы не расхохотаться. И, уже садясь в машину, я позволила себе поинтересоваться, не собирается ли она начать сольную оперную карьеру. А что? В определенных кругах ее положительно ожидает успех!

23
Да, микроскопом гвозди забивать –
Дурное дело, но поди попробуй
Сквозь молоток бациллу увидать!

Специалист-надомник широкого профиля.

На следующий день я решила, что, в связи с небывалым трудовым порывом накануне, я имею полное право явиться несколько позже. Естественно, того же я ожидала и от остальных. Ну, за исключением Дмитрича – как-никак директор.
Я явилась бы вообще к обеду, если бы не вспомнила вдруг о том, что в английском варианте не совсем ясно поняла несколько терминов в табличках, да плюнула и оставила до лучших времен. Все же стоило бы это прояснить.
Каково же было мое удивление, когда, едва открыв дверь, я наткнулась взглядом на сонную, а потому злую, как мегера, Александровну. Бормоча себе под нос что-то, подозрительно напоминающее вчерашние реплики в адрес компьютера, его создателей, их ближайших родственников по материнской линии, а также шведов с их немыслимыми сроками, она с упоением рылась в ящичке с дискетами.
- Привет, - удивленно произнесла я. – Ольки нет?
- А, салют, нет пока, - кивнула она. – Хорошо, что ты пришла! Будь другом, сходи к Дмитричу, возьми у него немного денег и купи парочку шоколадок. Импортные не бери, только наши!
- А какие лучше – молочные или горькие?
- Да какая разница! – передернула плечами Ленка. – Только не импортные. А еще лучше - белорусские.
- А с чего это у тебя вдруг взыграл патриотизм? – удивилась я. – Да еще такой странный?
- Патриотизм? – непонимающе уставилась на меня Ленка. – А, нет! Патриотизм тут ни при чем. Просто в импортных шоколадках чаще всего вместо фольги используют бумагу. А братья-белорусы работают по старинке и фольги не жалеют.
Я вообще перестала понимать хоть что-то. И этот факт, по всей видимости, не преминул отразиться на моем лице, напрочь уничтожив его обычное высокоинтеллектуальное выражение. Что в свою очередь сподвигло Александровну на дальнейшие объяснения.
- Вчера я при тебе архивировала на дискеты бизнес-план для шведов. И даже в двух экземплярах.
- Ну, - кивнула я. – Если один не откроется, то тогда – другой. А что?
- Да то, - выдохнула Ленка и сделала паузу, в которую как раз поместились все непроизнесенные слова. Я так полагаю, о Данилове, его ближайших родственниках и опять-таки тех же шведах. – Да то, что не открылись обе. Представляешь, Дмитрич меня с утра пораньше винимил прямо из душа, велел хватать ближайшее помело и мчаться к шведам в офис. Хорошо, хоть одеться разрешил.
- Что, файлы не открывались?
- А с чего это им было открываться, если, как выяснилось, он запихал обе дискеты в один карман со своим мобильником. Который, как ты знаешь, трезвонит у него, не переставая!
- М-м-да-а! – протянула я.
- Так ведь если бы он сразу об этом сказал, не стала бы я мчаться неизвестно куда – и так все ясно, трындец и файлам, и самим дискетам. Только он об этом поведал после того, как я битый час пыталась их оживить, сидя в шведском офисе, - Кузнецова-старшая сокрушенно вздохнула.
- Ты меня, конечно, извини, но я как-то все же не пойму, причем здесь шоколад?
- Шоколад? – она пожала плечами. – Совершенно ни при чем!
Кажется, буквально сейчас в нашей фирме станет еще на одну сотрудницу меньше. И таинственный поклонник Пугачевой будет здесь также совершенно ни при чем! Как и та шоколадка, которой эта идиотка уже битых полчаса дурит мне голову!
Между тем Ленка совершенно безмятежно продолжала:
- Шоколадку можешь с чистой совесть съесть сама. Точнее, если уж говорить о совести абсолютно стерильной, то следует поделиться со мной. А так мне лично нужна фольга в качестве защитного экрана.
Никогда в жизни я не покупала сладостей со столь утилитарной целью!
Данилов почему-то велел купить пять шоколадок. Зачем, когда дискет всего две, я так и не поняла, но спорить не стала. Если уж не фольге, то содержимому найти применение можно всегда! Белорусских, понятное дело, не было, но мне удалось найти наши ротфронтовские, закованные в фольгу, как наш Леша в латы. Когда я вернулась, Ленка, естественно, уже давным-давно все записала. А Олька так и не появилась и никто не знал, куда она подевалась.
- Слушай, тетенька, ты сильно занята? – спросила Ленка.
- Не особо. А что?
- А как ты насчет того, чтобы проехаться к шведам? А то я пока дошлепаю на транспорте, то и рабочий день закончится. А им, сама понимаешь, нужно срочно, и так столько времени зря потеряли!
- Без проблем! Даже, можно сказать, с превеликим, - обрадовалась я. – Только надо Дмитрича предупредить.
Мне, откровенно говоря, совсем не улыбалось сидеть сиднем в холодном и мрачном офисе, в котором, казалось, витал призрак убиенной Зои. Гораздо приятнее было проехаться по солнечному предпраздничному городу, а заодно и где-нибудь перекусить.
Шведы устроились, надо сказать, вполне неплохо – в старинном архитектурном комплексе у Серебряно-Виноградного пруда, рядом с Измайловским парком.
Как говорит мой Сашка, просто праздник какой-то! С Измайловского шоссе сворачивала узенькая дорожка, которая мимо огромных заснеженных деревьев по маленькому мостику через уснувший ручей вела к островку старинных зданий, живому олицетворению Москвы-белокаменной.
Впрочем, в те-то годы это был лишь пригород, причем не самый близкий. Я уж не помню, что тут было раньше: монастырь, загородное имение или все по очереди. Но церкви как и раньше гордо смотрели с высоты куполов, да и тишина стояла совершенно патриархальная, по-зимнему сонная. И даже одинокая ворона, как ни старалась, не могла ее потревожить.
- Красота-то какая, - заулыбалась Ленка, выходя из машины. – Раньше тут, небось, все стены были покрыты табличками «Охраняется государством», а сейчас – поди ж ты, народ офисы снимает.
- По крайней мере, за счет этого появляются денежки на реставрацию всей этой красоты, - возразила я. – Иначе бы давно уже везде не то, что штукатурка пообваливалась, стены бы рассыпались. Ну, и с другой стороны, здания, в которых обитают, прогреваются и не отсыревают. Ладно, пошли, лирическое отступление закончено!
Когда все было сделано через голову, а не через анатомически противоположное ей место, файлы раскрылись быстро, сразу и без малейших затруднений. Только белесые брови Стена над безжизненно-серыми глазами удивленно поползли вверх, когда он пронаблюдал процесс извлечения дискет из фольги. Но, как человек воспитанный и к тому же по-северному «горячий», он промолчал.
Не прошло и четверти часа, как мы собрались откланяться, предварительно выяснив, что все файлы раскрылись корректно, информация не потерялась, странички с картинками и табличками не «поплыли».
- Спасибо, я буду читать сегодня, - произнес Стен с характерным акцентом. – Передайте Виктόру, сегодня в восемнадцать мы будем говорить.
Мы дружненько заверили его, что всенепременно передадим, и отправились восвояси. А точнее - по маршруту, настойчиво указываемому разбушевавшимися желудками, требовавшими очередного жертвоприношения.
Солнышко сияло вовсю, легкий морозец бодрил, и чудесное настроение портил лишь тот факт, что в кошельке было, мягко говоря, пустовато. Во всеобщем предпраздничном угаре так хотелось зайти в какой-нибудь ресторанчик, чтобы прямо с мороза в лицо ударил теплый запах вкусной еды, оставить в гардеробе шубу, усесться за столик и неспешно листать меню…
- Слышь, тетенька?
- Что? – отозвалась я.
- Ты что-нибудь брала с собой?
- Какое там! А ты?
- Как будто вчера я вернулась домой раньше тебя, - хмыкнула Ленка. – Нет, конечно! Я вот что думаю. Тут прямо по дороге имеет место быть очередное «Русское бистро». Может, заскочим и перекусим?
Не «Националь», конечно, но есть все-таки здорово хочется!
Я припарковалась возле «Нашего ответа проклятому империализму», и мы вошли вовнутрь. Каменные стены, деревянные панели и стойка – декорировано то ли под крестьянскую избу прошлого века, то ли под охотничий домик. Вон, даже где-то под потолком маячит слегка траченное молью чучело сороки. И, наверное, в качестве сохранения отечественного колорита, посетителей обслуживает полусонная и не слишком любезная девица. Стоило мне только достать пачку сигарет, как она возопила, что у них не курят. Осталось только глубоко вздохнуть и приняться за пирожки, которые и в самом деле были вполне неплохими.
- Да уж, - задумчиво произнесла Александровна, расправившись с блинчиком. – Всякую дребедень строим под старину, а собственная старина, наша история на глазах разрушается и существует только с помощью иностранцев. У которых мы перенимаем нововведения. Которые стилизуем под старину.

24
Гадают люди, в чем причина скрыта
Повального меж баб остерватизма.
Все от болезни – от недотрахита!

Народный целитель, обладающий собственной философской концепцией.

Когда мы в конце концов прибыли в офис, до окончания рабочего дня оставалось всего ничего, и совершенно не хотелось расставаться с приобретенным за это время расслабленным настроением.
Впрочем, особой суматохи и не было. Точнее, в офисе царило некоторое непривычное безлюдье: как обычно, полировала ногти Наденька, да в углу сосредоточенно стрекотал по клавишам компа Костя. Леша, понятно, зачеты сдавал, Зоя…
Да уж!
Ну, а Владимир Александрович, скорее всего, торчал где-нибудь в милиции и рассказывал о моих музыкальных подозрениях.
- Данилов у себя? – спросила я Надюшу.
- Естественно, - процедила та.
- А Ольга не появлялась? – спросила я.
- Она позвонила, что заболела, - снизошла секретарша.
- Вот тебе раз! А что ж ты не сказала? Я ж ее целый день жду!
- Елена Валерьевна, я доложила об этом Виктору Дмитриевичу. А Вам докладывать обо всем этом я не обязана вовсе!
От такой наглости у меня аж дух перехватило!
- Я не удивлюсь, если в ближайшее время у нас будет еще одним трупом больше, - пробормотала Ленка, глядя на мою отнюдь не лучащуюся дружелюбием физиономию.
После того, как мы перекурили, я немножко пришла в себя и все-таки решила выяснить судьбу тех терминов из таблички, а для этого пришлось позвонить Ольке. По счастью оказалось, что я ничего не напутала, но бедный ребенок смог объяснить мне это с огромным трудом, потому как напрочь лишился голоса. Оказывается вчера, когда мы возвращались, ей минут двадцать пришлось ждать автобуса. Что, естественно, не замедлило сказаться.
В общем, день незаметно катился к вечеру, Надюша собиралась домой, Костик – на день рождения, а Дмитрич – к шведам. Я уже почти взлелеяла в душе мечту попасть сегодня в родные пенаты пораньше, тем более, что вернувшийся вчера из командировки Сашка забрал у бабушки Димку и в кои-то веки раз должен был ждать меня дома с ужином. Но не тут-то было. Данилов, выходя из кабинета, совершенно недвусмысленно заявил:
- Валерьевна! Александровна! Я – к Стену, а вы обязательно меня дождитесь!
Вот тебе и здрасти!
- Зачем, Виктор Дмитриевич?
- Мало ли что? Вдруг надо будет что-то срочно сделать?
- Что, прямо вечером? – продолжала я хныкать.
- Если надо, Елена Валерьевна, то и прямо вечером!
Наконец Дмитрич унесся. Я только стала было думать, чем бы нам заняться, как Ленка за каким-то иксом воткнулась в компьютер.
- Что ты делаешь? – полюбопытствовала я.
- Да программку одну забавную ставлю, «Привратник» называется. Мой Вовчик наваял. Представляешь, записываешь ее в автозагрузку, и при каждом включении она сообщает, когда и какие приложения загружались накануне.
- Да зачем она тебе? – удивилась я.
- Прикольно! – улыбнулась она. – И, с другой стороны, надо как-то ребенка стимулировать. А тут мамаша использует, замечания высказывает. А что? Пусть себе ковыряется. О, смотри! Встала как миленькая. Ну, все. Теперь, ежели кто примется на моем компе хозяйничать, кричать буду: «Кто ел из моей мисочки? Кто спал на моей кроватке? Кто юзал мой компьютер?» Ладно, давай-ка это дело перекурим!
Только и оставалось сесть нам с Александровной как двум кумушкам, курить и пить бесконечный чай. И, само собой, от того, что произошло позавчера, уже было никуда не деться.
- Ну, и что ты обо всем этом думаешь? – спросила я наконец.
- Если честно, то даже и не знаю, - Александровна глубоко затянулась, отхлебнула чаю. – Мы имеем две гибели. Каждая из них по отдельности кажется случайной. И даже вместе они выглядели бы именно так, если бы не один факт, а именно эти странные звонки, предшествовавшие смерти и одной, и другой.
- Ты права, - кивнула я. - Зою с Инночкой связывает «Арлекино». И именно Алла Борисовна со всей настойчивостью утверждает, что в этих происшествиях нет ничего случайного. Значит, нужно искать те связи, которые существовали между Зоей и Инной. Когда мы их обнаружим, мы сможем установить других людей, имеющих отношения к этим же связям, и таким образом найти преступника!
Александровна едва не подавилась чаем.
- Ну, найдем, - кивнула она, прокашлявшись. - И дальше что? «Руки вверх, гражданский арест?»
- Нет, но…
- Что «но»?
- Ну, я не знаю… - я даже немножко стушевалась, но тут же нашлась. – Тебе не кажется, что один из факторов, связывающих Зою и Инну, это их работа в нашей фирме?
- Я так полагаю, что это – очевидно, - согласилась она.
- А тебе не кажется, что тот же фактор связывает, к примеру, и нас с ними? Со всеми вытекающими?
- Ну, пока нет первого фактора, особенно беспокоиться нечего, - легкомысленно заявила Ленка.
- Смотри, как бы потом не было поздно!
- Погоди, не кипятись! – она снова с удовольствием затянулась. – Ты считаешь, что случайное совпадение полностью исключено?
- По крайней мере, на девяносто девять процентов, не меньше! – ответила я. - И вот еще что. Ты уверена, что первый фактор, «Арлекино», связывает между собой только их двоих? Быть может, в Москве каждый день какая-нибудь противная баба отправляется в лучший мир, предварительно наслушавшись Пугачевой до полного одурения, а?
- Ну, это уже не ко мне, это, пожалуй, к милиции или, по крайней мере, к Гусеву.
- Вот завтра у него об этом и спрошу! – я решительно затушила сигарету. – И еще. Нужно постараться установить, объединяет ли Зою с Инной еще хоть что-то, кроме работы в нашей фирме. Может быть, здесь имеют место какие-то совсем другие закономерности, которых мы не знаем!
- Объединяет, конечно! – Ленка откинулась на спинку кресла. – Обе – довольно неприятные и не сильно умные бабы.
- Да, мне это тоже приходило в голову, - согласилась я. – Только вот одна проблемка: таких мерзких баб, как они, сотни и даже тысячи. Только за паскудность характера или природную тупость, как правило, не убивают. Должно быть что-то еще! Может быть, они были соседками по даче или лечили зубы у одного и того же дантиста? Может быть, у них есть какие-то общие знакомые? В конце концов, может выясниться, что их работа у нас совершенно не имеет никакого отношения к их гибели!
- Ну, на это я особо не стала бы рассчитывать, - лениво пробормотала Александровна. – Диск-то с Пугачевой у меня как пропал, так и не нашелся!
И в самом деле!
Я почувствовала, как мне стало холодно между лопаток. И тут же выложила Ленке свою идею насчет маньяка в нашей фирме. К моему удивлению, она не подняла меня на смех, а наоборот, глубоко задумалась.
- Слушай, а может быть, тут что-то вообще сверхъестественное?
- Че-е-его?!
- Ты как, в последнее время головой не стукалась, с крыши не падала? Или, может быть, тебя током садануло?
Я была просто поражена. И откуда это она про ток узнала?
- Ну, да. Было дело, провод в утюге переломался, вот и дало по руке. А что?
- Вот! – Александровна подняла вверх указующий перст. – В этом-то все и дело! У тебя, наверное, открылись какие-то способности сживать людей со свету.
- Что ты городишь?!
- Ну, смотри сама, - не унималась она. – Буквально перед самой гибелью каждая из них доводила тебя так, что ты готова была сжевать ее вместе с одеждой. Сама говорила!
- И дальше что?
- Дальше? Дальше вот что. С помощью открывшихся у тебя паранормальных способностей ты вызывала к жизни силы уничтожения, и уже они расправлялись с нашими жертвами. Теперь осталось только проследить за Надюшей. Если и с ней начнется такая же дребедень, то моя гипотеза верна!
- Великолепно! – я обалдела настолько, что пришлось схватить новую сигарету. - Нужно срочно звонить агентам Малдеру и Скалли. А откуда тогда взялся «Арлекино»?
- А это было предупреждение свыше. От тех же сверхъестественных сил уничтожения. Что-то вроде архангела с трубой.
Живое воображение тут же услужливо продемонстрировало мне следующую картинку: Алла Борисовна, в белом балахоне, с нимбом и белыми крылышками, с лирой в руке поет «Арлекино», сидя на облаке…
- Послушай, дорогая! – я здорово разозлилась. - По-моему, ты сама головой стукнулась, и очень даже прилично!
- Зря ты так! Такая красивая была версия! – примирительно улыбнулась Ленка. – Кстати, котор нынче час?
- Откуда я знаю! – я все еще злилась. – Это у тебя часы, а не у меня!
- А, ну да. Ух ты! Уже без четверти восемь! И куда это Дмитрич подевался? Нам сказал сидеть и ждать, а самого ни разу нету!
- Да он, наверное, от шведов сразу домой укатил. А про нас забыл. Слушай, давай для ровного счета посидим еще минут пятнадцать, и по домам! Меня Сашка уже, наверное, заждался!
- Ладно, - согласилась она. – Еще по сигарете?
Только мы закурили, как зазвонил телефон. Я схватила трубку. Это был Дмитрич.
- Так, Елена Валерьевна, Вы еще на месте?
Нет, это мой призрак!
- Да, мы здесь.
- Очень хорошо! Быстренько найдите Костю, пусть приезжает. Стен отдал исправленный английский вариант бизнес-плана, но без картинок. Мы никак не могли заархивировать. Так что придется править и английский вариант, и русский. А потом все это распечатать. Завтра в десять и тот, и другой должны переплетенными лежать на столе у Стена! Так, все, еду!
Я молча повесила трубку. Не стану утверждать, что в этот момент мое лицо лучилось радостью и счастьем.
- Неужели Надьку убили? – подпрыгнула Александровна.
Я только смогла отрицательно помотать головой.
- А кого тогда?
- Да никого, - я тяжко вздохнула. – Все гораздо хуже. Завтра в десять оба бизнес-плана, русский и английский вариант, распечатанные и переплетенные, должны лежать на столе у Стена!
- А правки?
- Дмитрич сейчас привезет. Нужно срочно позвонить Косте, чтобы мчался сюда. Кошмар какой-то, что творится!
- Ну, тетенька, ты же совсем недавно сетовала на то, что жизнь скучна и однообразна, что ничего не происходит, - философски произнесла Ленка. - По идее, все это должно тебя радовать!
- Я тебя  когда-нибудь убью, честное слово!
- Ну-ну, спокойнее, пожалуйста! А вдруг я права? Тогда не позднее, чем завтра, мне пропоет Алла Борисовна, а послезавтра… Все, все! – Ленка замахала руками. – Позвони-ка лучше Косте!

25
Ударный труд… А секс нам только снится.
И, смотришь, ты не женщина уже,
А просто ломовая кобылица!

Почти по Блоку.
Интересно, к кому это он обращается? Впрочем, для того, чтобы тащить на себе подобное “счатье”, и в самом деле нужна лошадиная выносливость.

Костя был на праздновании дня рождения. И светлая перспектива покинуть стол, уставленный вкусностями, и теплую компанию ради срочной работы не сильно его прельщала. После получасовых препирательств по телефону я уже поняла, что мы с Ленкой – дуры, шведы – идиоты, а шеф - вообще скотина, а он, Костик, поедет на работу только через свой собственный труп.
На счастье, уже успел прибыть Дмитрич. Услышав мой скулеж, он выхватил трубку и решил вопрос в течение одной секунды. В общем, через полчаса голодный, злой и разочарованный в жизни Костик уже был в офисе.
И как не в тему заболела Ольга! Я с большим трудом могла себе представить, как мы будем вносить английские правки в русский вариант бизнес-плана.
Да уж, работы было выше крыши. Точнее, два, три раза по «выше крыши».
- Ну, что будем делать? – спросил Дмитрич, когда все собрались и уяснили задачу
- Я не понял! – прорезался Костя. – Они что там, с ума посходили? Это же невозможно – завтра к десяти! И вообще: почему не к восьми? Или к шести, для большей экзотики, а?
- В одиннадцать у Стена встреча с премьером, - вздохнул Данилов. – Так что эти условия – не выпендреж, а требования необходимости.
- Хорошо, встреча и все такое. Но ведь это – все равно не реально! - Костя возмущенно размахивал руками. - Он, Стен этот ваш, что, не знал об этой встрече неделю назад? Или хотя бы вчера?
Мы синхронно вздохнули и уставились на него.
- Константин! – насупился Дмитрич. – Во-первых, он действительно об этой встрече узнал только сегодня, все в лучших отечественных традициях. Ну, а насчет того, возможно это или нет – в данном случае не важно. И это даже не обсуждается. Важно другое: что все-таки будем делать?
- Ну, давайте завтра с утречка соберемся здесь, - поскреб макушку Костя. – Часиков эдак в шесть-семь. Ну, сделаем, я думаю. На свежую голову, а?
- Послушай, Костя! – возмутилась я. – Только что ты говорил, что это невозможно в принципе. А сейчас предлагаешь преспокойно отправиться по домам и залечь баиньки?
- Точнее, Константин Иваныч требует продолжения банкета, - буркнула Александровна. – А насчет свежей головы – то это уж кому как. Лично я в шесть утра не смогу гарантировать даже близкое к оригиналу изложение таблицы умножения.
- О! Александровна стихами уже говорит! – ухмыльнулась я. – То ли еще будет!
- Ой-ёй-ёй, - добавила было Ленка, но тут же стушевалась, взглянув на мгновенно закаменевшее даже при таком мимолетном упоминании Пугачевой лицо Дмитрича. – М-мда… Так вот, имею встречное предложение. Давайте примемся за все это прямо сейчас.
- Ну, сделаем, а дальше что? – возразил Костик.
- А вот тогда, коли все успеем, баиньки отправимся. Тем более, что у всех, кроме меня – машины, доберетесь. Ну, и по дороге меня кто-нибудь забросит.
- Ага, часа в три-четыре утра, - продолжал бубнить тот.
- Ну, это – для кого как, - она пожала плечами. – Я бы сказала, что речь идет всего лишь о позднем вечере.
Тоже мне, Масяня выискалась!
- Ладно, все ясно, - подвел итог Дмитрич. – Александровна права, остаемся и работаем!
Я была полностью согласна. И умом, и даже душой.
Против был только желудок. Который тут же принялся громко возмущаться.
Дмитрич покосился в мою сторону, крякнул и добавил:
- И вот еще что. Подкрепиться надо. Ну, и вообще… За руль не скоро, так что для сугреву и вдохновения… В общем, девочки, вот вам деньги, принесите чего-нибудь!
Данилов зашуршал купюрами. Тут же подпрыгнул Костя:
- Да, и обязательно купите шоколада. Ну, «Сникерсов» там или еще чего. Чтоб мозги работали!
Я только хотела было сказать, что для этого их, мозги то есть, нужно как минимум иметь, как Александровна чуть ли не силком выволокла меня в коридор.
- Да, надо будет не забыть предупредить бабульку на входе, - сказала я. – А то назад не пустит.
К нашему огромному удивлению, странная просьба не вызвала возражений у вахтерши. Возможно, потому, что это была не вчерашняя заторможенная бабка, а вполне живая тетенька, недавно вышедшая на пенсию.
- Что ж, девочки, надо так надо! Я же понимаю, работа! – она улыбнулась. – И что такое аврал, еще не забыла. Спокойно работайте и не волнуйтесь, хоть до самого утра. Единственное, о чем я вас попрошу, так это не беспокоить меня с двух до трех – это мое законное время отдыха.
- Ну, махнула рукой Ленка. – Думаю, мы покинем Вас раньше «тихого часа».
И в эту секунду мне стало ясно, что мы отсюда не выберемся по крайней мере до утра.
Спустя полчаса мы вернулись, нагруженные по самую макушку продуктами. Даже «Сникерсы» для Кости не забыли.
- Не понимаю, как можно есть эту гадость? – пожала плечами Ленка, вытряхивая их из пакета.
По счастью, Кости в непосредственной близости не было.
- А ты вспомни, чем он вообще питается! – добавила я. – Каждый день - мороженая пицца. Другой давно гастрит бы заработал, а ему – хоть бы что!
- Талант! – Кузнецова-старшая уважительно покачала головой, нарезая колбасу.
Спустя еще полчаса поляна была накрыта, а родственники предупреждены о вероятном неприходе на ночлег. И мне оставалось только догадываться, что в мой адрес думает Сашка, в одиночку поедая им же приготовленный ужин.
- Ну, будем! – Дмитрич залпом выпил и захрустел огурчиком. – Вот что. Ты, Константин, займись таблицами, а я быстренько поправлю резюме. Ну, а девушки пусть вносят правки. У них – больше всего работы, так что мы с тобой, Костя, когда закончим, поможем им. Поехали!
И мы поехали.
Сначала – сами, а следом и крыша собралась.
Было гораздо проще вставить поправки заказчиков в уже сформатированный текст, с распределенными по нему диаграммами и фотографиями, чем пытаться воткнуть картинки и таблички в шведский вариант текстовки, потому как в этом случае весь порядок нарушится, файл «поплывет», и тогда проблем будет гораздо больше. Вот Ленка и занялась сверкой текста.
На мою же долю выпала работа значительно более «творческая». Нужно было перенести правки Стена из английского варианта в русский. С соответствующим переводом, разумеется. По счастью, они, правки эти, были выделены цветом, иначе вообще в магазине нам следовало бы вместо продуктов купить кусок мыла и веревку попрочнее. Так что я открыла на экране два окошка, в одном из которых был английский текст с правками, а в другом русский, и изо всех сил пыталась придать тот же смысл русскому варианту. И это – при том, что английский я начала изучать года полтора назад, пробавляясь в школьные и студенческие годы исключительно французским.
Через час глаза слепились в кучку, что сильно затрудняло обозрение окружающего пространства.
Через два этот факт напрочь перестал меня волновать.
Я уже начала представлять себе, до каких вершин самоуглубления я смогу дойти в ближайшее время, когда довольная Ленка откинулась на спинку кресла и удовлетворенно потянулась:
- О-о-о-ой! Все! Осталось только воткнуть Костины цифири, и можно печатать.
- Знаешь, лучше начать это прямо сейчас. А Костин кусок добавить потом. Ты же знаешь, какой у нас принтер!
Ленка только молча кивнула.
И правда! Сколько раз твердили Данилову, что нужен новый принтер, что этот наш уже пора сдавать в музей, что он уже раз десять выработал свой ресурс – бесполезно!
Старенький «струйник» мало того, что печатал в час по чайной ложке, так еще и капризничал, как беременная. То зависал, то начинал жевать бумагу, то ни с того, ни с сего забивал страницы какими-то сплошными «ежиками». Я бы совсем не удивилась, услышав когда-нибудь из его электронного чрева гнусное хихиканье.
Естественно, сейчас, судя по экспрессивному бормотанию моей напарницы, началась обычная история.
- Что на этот раз?
- Представляешь, паразитская его морда, ставит новый раздел с нечетной страницы!
- Ну и что с того? – что-то я никак не могла оценить глубины катастрофы.
- Ничего особенного. Просто получается, что у нас до тридцать седьмой страницы – все нормально, зато дальше идет тридцать девятая, затем – сорок первая, сорок третья.
- Может, ему так больше нравится? – пожала я плечами. – Пусть себе, а?
- Так ведь все содержание поплывет!
Да уж, это было бы крайне нежелательно! Зная, что помощи от меня никакой, я снова уткнулась в свои тексты. Однако не прошло и получаса, как торжествующая Ленка, перепортив кучу бумаги, протянула мне листики с правильной нумерацией страниц.
- Как тебе это удалось? Оно же никак не убиралось! – удивилась я.
- Ну, «в лоб» и в самом деле не получалось. Ты действительно хочешь это знать?
Я пожала плечами.
- Как обычно, - улыбнулась она. – Гланды по-советски. То есть через анус. Через него, через родимый, в этой стране все получается значительно лучше, нежели общепринятым порядком.
- Ну, в таком случае ты – действительно лор-проктолог! – восхитилась я.
- Прошу заметить, - уточнила Ленка. – Почетный лор-проктолог!
«Ага, а по нечетным будешь рыбу ловить», - хотела добавить я, но тут увидела, что в конце абзаца нет точки. Зачем перепечатывать страницу из-за такой ерунды, если запросто можно дорисовать?
- Дай мне это… - попросила я Александровну, вдруг напрочь забыв, как называется та штука, которой пишут по бумаге.
- Что? – резонно уточнила она.
- Ну, это… Стило!
Ленка совершенно спокойно подала мне черную ручку. Я поставила точку, положила ручку, и только тогда до меня дошло, что я сформулировала свою просьбу несколько нетривиальным образом.
- Слушай, а как это ты поняла, что мне от тебя нужно? – ошарашенно спросила я.
- Не знаю, - она пожала плечами. – Скажи лучше, в честь чего это тебя с английского на греческий переклинило?
Было около двух ночи. Наступал «тихий час» у вахтера.



26
Однажды я с большого перепуга
По-итальянски вдруг заговорил.
Хороший метод! Обучу-ка друга!

Лингвист–новатор с навязчивой склонностью к неоправданным экспериментам.

Итак, в три часа ночи картина вырисовывалась следующая.
Английский вариант, исключая Костины разделы, был выправлен и отпечатан.
Русский вариант, исключая те же разделы и вдобавок резюме, был выправлен наполовину или, по меньшей мере, на треть.
Таблицы все еще находились в стадии обсчета, и когда он будет закончен – неизвестно, по крайней мере, по невнятному мычанию Костика догадаться об этом было сложно.
Как ни странно, в непонятной стадии развития пребывало и резюме. Вообще-то говоря, этот крохотный раздел представлял собой выжимку всего проекта размером страниц шесть-восемь. При этом его текст был уже давным-давно написан, и Дмитричу следовало всего лишь отредактировать его с учетом последних постановлений партии, правительства и шведского капитала. Однако факт оставался фактом – Данилов продолжал корпеть над резюме.
Часы показывали начало четвертого.
Зато лично я под воздействием английского вспомнила французский, который Ленка почему-то, не иначе из-за позднего времени, приняла за греческий.
А у вахтерши закончился «тихий час».
Закончив свою часть работы, Александровна присоединилась ко мне, и дело пошло значительно быстрее. Правда, ее английский, замешанный на немецком, был не лучше моего. Тем не менее мы с ней взяли по куску оставшегося файла, и в начале пятого худо-бедно закончили. Вроде можно было бы уже и начать распечатывать, да наши мужчины сильно тормозили процесс.
- Может, прогуляемся? – предложила я. – Покурим, ножки разомнем?
- С удовольствием, - согласилась Ленка, для убедительности щелкнув пару раз суставами.
Мы шли по бесконечному коридору, длина которого почти равнялась троллейбусной остановке. Кое-где на нашем пути встречались вестибюли, из которых сквозь черные окна была видна родная Бережковская набережная, даже проглядывали странные, какие-то прямо потусторонние сполохи над рекой. Значительно реже открывался вид на стоянку, где в гордом одиночестве моя девочка постепенно превращалась в сугроб к полнейшему удивлению проезжающих мимо ППС-ок.
В пять часов утра институтские коридоры выглядят действительно несколько странно. И невольно вспомнились Ленкины инсинуации насчет Офисного в исполнении ее Вовчика. Ну, а там уж рукой подать было и до призрака Зои, бродящего по пыльным коридорам.
Похоже, эта мысль пришла в голову не только мне.
- Слушай, а если эта музыка – просто-напросто «визитная карточка» нашего киллера? – голос Ленки прозвучал в кромешной тьме каким-то зловещим, прямо-таки замогильным свистящим шепотом.
- Вполне может быть, - согласилась я. – Только кто ж его нанял, киллера этого? И, собственно, за что?
Мои вопросы озадачили Александровну до полного выбивания из колеи. А все потому, что читает своих Стругацких или же Саймака и ничего не понимает в азах детективного расследования! Мне только совсем недавно удалось приобщить ее к соответствующей литературе, но до формирования нужного образа мышления было все еще далеко.
- Так что ж тогда получается? – Ленка почесала затылок. – Мы все время топчемся вокруг одного и того же вопроса: кому нужны были смерти Инны и Зои и зачем?
- Поздравляю, Елена Александровна, - улыбнулась я не без ехидства. – С твоей стороны это – первое разумное умозаключение со времен начала нашего всеобщего кошмара. Только вот оно ни на полшага не приближает нас к разгадке тайны!
- А, я знаю, что нужно делать! - радостно возопила моя напарница.
Я только молча превратилась в слух.
- Нужно вызвать дух Зои и просто-напросто спросить у нее, кто ее укокошил и за что!
Больная, честное слово! А я еще грешу на собственную маму, уронившую меня с балкона!
- И как, скажи на милость, ты собираешься это делать? – позволила я себе полюбопытствовать.
- Пока не знаю, - к моему удивлению, Ленка нисколько не растерялась. – Надо будет книжки соответственные посмотреть, в Интернете порыться как следует.
Ну, как ей объяснить, если она практически вообще не читает детективы, что любому преступлению всегда находится если уж не простое, то материалистическое объяснение? И надо только как следует постараться со сбором улик и систематизацией разрозненных фактов, после чего перед глазами в обязательном порядке предстанет стройная логическая картинка!
Но, сама не знаю, почему, я высказала ей нечто совершенно иное:
- Ты меня удивляешь! Зоя-то и при жизни двух правдивых слов подряд не произнесла. Представляешь, чего она наплетет сейчас?
И в ту же секунду где-то звякнула форточка, а по коридору проползло ледяное дуновение, сопровождаемое каким-то едва слышимым шумом: то ли шорохом бумаги, то ли чуть уловимым звуком осторожных шагов…
Моя кожа покрылась пупырышками, мышцы свела судорога, а мозги – что-то похожее на паралич. Потому как я не могла ни пошевелиться, ни даже подумать что-то определенное.
- О, а вот и Зоя, - обрадовалась Ленка и заорала чуть ли не на весь коридор: – Зоя Вячеславовна, не будете ли вы так любезны подсказать, кто ж это вас убил? И, главное, за что?
Любезной Зоя не была. И сообщать нам ничего не собиралась. Даже если это была она, а не банальный зимний сквозняк.
А, может быть, ей просто не понравилась последняя часть вопроса? В любом случае мне было не по себе, и стоило прекращать этот ночной балаган.
- Слышь, Александровна, а не пойти ли нам к себе, а?
- Да, - миролюбиво кивнула она. – Зоя разговаривать не желает, так что еще остается?
Вдруг где-то вдали звякнуло, а следом ухнуло, и мои ноги сами припустили к единственной двери в коридоре, окантованной светлым контуром, со всей возможной для моего возраста прытью. Как ни странно, Александровна не отстала и вошла в дверь тотчас же за мной, пробормотав что-то вроде «работы – выше крыши».
За время нашей отлучки ситуация коренным образом не изменилась.
Таблички пребывали в стадии завершающего формирования как и час назад, а резюме все никак не могло появиться на свет.
- Наверное, у резюме – ягодичное прилежание, - пробурчала я.
- Ага, и срочно нужен акушер, - кивнула Ленка. – Виктор Дмитриевич! Так что нам теперь делать?
- Печатайте все, кроме резюме! – патетически воскликнул Данилов. И это прозвучало как «Командир, брось! Да не меня, рацию!»
Даже мое незашоренное воображение не в силах представить себе, как злорадствовал и мерзко хихикал наш принтер, получив такую уникальную возможность поизмываться над нами всласть!
Он перекидывал заботливо расставленные таблички с одной страницы на другую.
Он вставлял диаграммы и картинки не туда, куда надо.
И, самое главное, где-то на середине страницы с цветной фотографией он вдруг затихал, всем своим видом изображая клиническую сметь.
Но мы не сдавались. Даже после его самых гнусных выходок, сопровождавшихся зажевыванием целой пачки бумаги и мертвым зависанием, мы не отчаивались. Страничку за страничкой, картинку за картинкой, мы упорно выводили наш бессмертный «толстый» труд.
В уставшие окна принялся стучаться неяркий зимний рассвет.
Где-то около семи - половины восьмого мы с Ленкой синхронно взглянули друг на друга, довольно громко произнесли что-то вроде «О-о-о-ой!» и дружно помчались в туалет, умываться и краситься по новой.
К восьми Костик закончил свои таблички, и только Дмитрич никак не мог разродиться.
- Пора делать кесарево, - предложила я. – А то можем и не успеть!
Александровна только нервно кивнула.
Однако в восемь с четвертью резюме все-таки родилось. По этому случаю Дмитрич велел нам с Ленкой его распечатать, а Косте мчаться с тем, что уже было готово, к переплетчикам. Александровна жестом тигрицы метнулась к принтеру, а мне оставалось только держать пальцы крестиком по поводу того, чтобы он хоть раз за эту ночь смилостивился и перестал глючить.
А заодно любоваться нашими мужчинами.
Ладно – мы с Александровной. Возраст все-таки уже не тот, чтобы после бессонной ночи выглядеть свеженькими и красивыми. Но после предпринятых нами в туалете героических усилий на нас все же можно было взглянуть без слез.
Но мужики!
Костя за эту ночь зарос бородой, как чечен. И единственное, что могло спасти его от неприятностей с милицией, так это очки и возможность спрятаться в уютном чреве собственного автомобиля.
А с Дмитричем вообще было плохо. Крупный и полнокровный, он всегда страдал от гипертонии. Вот и сейчас трудные роды, похоже, не пошли ему на пользу, потому как физиономия у него была бордово-свекольного цвета, хоть прикуривай, в особенности в отсутствие зажигалки. Под глазами висели мешки, и вообще наш директор производил впечатление человека, нежданно-негаданно извлеченного с грандиозной попойки.
Дмитрич с тоской посмотрел вослед удаляющемуся Косте и принялся притопывать ножкой в ожидании распечатывающегося резюме. В конце концов, едва ли не силком выдернув последний листок из принтера, умчался и он, предварительно строго-настрого наказав нам никуда из офиса не отлучаться. По принципу «мало ли что?»
Мы так устали, что нам было уже все равно. В офисе – так в офисе. Еще один рабочий день – не вопрос. Вообще не ходить домой и не спать – всегда пожалуйста!
Только идите, идите вы все куда-нибудь, и побыстрее!

27
В ее гармонии таинственная сила –
Все поровну смешать природе удалось!
Она – глупа, ленива, зла и некрасива!

Лирический женовед и феминолюб с художественными наклонностями.

Мы сидели и курили. Вдвоем в практически пустом офисе. Надюшу я не считаю, иначе пришлось бы учесть и другую мебель. Как обычно, наша уникальная секретарша полировала ноготки и даже не снизошла до вопроса, а с чего бы это обе Кузнецовы ни свет, ни заря мало того, что присутствуют на работе, так еще при этом имеют совершенно вчерашние физиономии и куда подевался родной директор. Нет, она дисциплинированно пришла в офис, повесила в шкаф жуткую розовую шубку, которая, по утверждению самой Надюши, была изготовлена из шиншиллы, но на мой непросвещенный взгляд эта шиншилла была выращена в ближнем Подмосковье и при жизни с удовольствием трущила капусту, прядая длинными ушами. Ну, а после этого невозмутимо включила чайник и принялась за маникюр. Только я было подумала, что девушка могла бы и поздороваться, как Наденька снизошла до моей персоны:
- Елена Валерьевна, если Вы тут едите и пьете во внеурочное время, то прибирайтесь за собой! Я не обязана!
Ее ноготь, по длине не уступающий всему моему мизинцу, указывал на столик, за которым мы обычно перекусывали. Там на подносике перевернутыми стояли рюмки и чашки, которые мы с Ленкой ополоснули и поставили сушиться. Других следов беспорядка я, как ни старалась, заметить не могла. Ну, не исключено, что валялось несколько крошек.
Поэтому от такой наглости я просто потеряла дар речи, но тут ко мне на помощь пришла Александровна:
- А вот в этом, Наденька, вы ошибаетесь. Насколько мне известно, одной из ваших обязанностей и является поддержание чистоты и порядка в офисе. Так что вперед, работа ждет вас! 
Теперь была Надюшина очередь онеметь.
Ленка повернулась ко мне и тихонько добавила:
– Наверное, не стоило говорить так резко? Только больно уж нагло она на тебя наехала!
Пока секретарша довольно успешно изображала из себя рыбу, мы закурили, не выходя в коридор, справедливо полагая, что коль скоро после наших ночных бдений здесь и так топор можно вешать, то еще две сигареты погоды не сделают.
- Так! – прорезалась наконец наша красавица. – Я должна поддерживать порядок, а не убирать тут за всякими! Я не уборщица, а референт! Итак, или вы немедленно убираете этот свинарник, или можете считать себя уволенными, потому что я все расскажу Виктору Дмитриевичу!
- Хорошая мысль, - кивнула Александровна, потом посмотрела на мою по всей видимости перекошенную физиономию и гнусно хмыкнула. – Да, вот еще что, Наденька! Вы в последнее время никакой странной музыки не слышали? Ну, готовьтесь, скорее всего, еще услышите!
После этой фразы Надюша зависла всерьез и надолго.
Тем не менее находиться с ней в одном помещении все рано было неприятно, и мы вышли в коридор.
- Ну, скажи! – вдруг попросила Ленка.
- Что? – удивилась я.
- Что ненавидишь секретарш, как класс!
- Ну, ненавижу, а что?
- Все-таки не то, - покачала она головой. – И по принуждению, и без должной экспрессии!
- Ты о чем?
- Да все о своей теории. Помнишь, я тебе где-то неделю назад ее излагала?
- Издеваешься? – уставилась я на нее. – Я с трудом помню, что вчера было, а ты – неделю назад!
- А, точно, это как раз вчера и было, - закивала довольная Ленка. – С ума сойти! Такое ощущение, что уже куча времени прошла. Так вот, я все о том же – о твоих паранормальных способностях, с помощью которых ты сначала вызываешь призрак «Арлекино», а потом сводишь счеты с личностями, несимпатичными тебе как класс.
- Послушай, гражданка Кузнецова! Еще одно слово на эту тему или по поводу этой теории, и я возненавижу как класс маркетологов! И что с этим делать – думай сама!
Собственно, у меня даже не было сил на нее сердиться. Тем более из-за Надюши и после такой сумасшедшей ночи. И вообще у меня в голове не было ни одной мысли. Только и оставалось, что тупо выпускать дым.
В офисе зазвонил телефон. Я посмотрела на Ленкины часы: было уже почти одиннадцать. То есть или Дмитрич с Костей успели переплести бизнес-планы и сдать их шведам, или уже давным-давно можно было не спешить.
Кто бы это мог быть? Нас никто не звал, и совершенно помимо воли я стала прислушиваться, не донесутся ли через тонкую дверь привычные аккорды…
Совсем с ума сошла, это точно!
Мы докурили и вернулись. Надюша продолжала изображать из себя каменное изваяние.
И тут снова заверещал телефон.
- Да, уже пришла, - не слишком вежливо проскрипела наша красавица и протянула мне трубку. – Вас!
- Вот так всегда! – весело сокрушался Сашка. – Жена сообщает, что ночует на работе, бедный легковерный муж звонит, а ее нету! Признавайся, где была?
- В коридоре курила… А что?
- Да я звонил минут пять назад, и тебя даже не соизволили позвать.
Я мельком взглянула на Наденьку, перешедшую от полировки ногтей к пасьянсу, и почувствовала, как в глубине моей души начинает закипать классовая ненависть к…
Стоп! Нельзя! А вдруг эта чокнутая, Александровна, действительно права, и я являюсь причиной гибели наших теток? Нет, еще одну жертву моя совесть не вынесет!
Что ж, будем воспитывать в себе христианское смирение!
И вообще, не все в Надюше так уж и плохо, есть у нее и хорошие качества. Особенно когда она молчит. Только поискать надо хорошенько!
- Эй, ты куда подевалась? – домогался в трубке супруг. – Пала на боевом посту, что ли?
- Я здесь, а что?
- Да я тебе в пятый раз уже повторяю: бери свою Александровну, и давайте к нам в офис. Тут у нас Зайцев лагман сварил!
- Классно! Сейчас едем!
Я посмотрела на Надюшу.
Только бы не забыть о христианском смирении!
- Надя! Мы с Еленой Александровной отлучимся на некоторое время. Если Виктор Дмитриевич будет нас искать, то пусть позвонит по этому телефону, - я нацарапала на бумажке Сашкин номер.

28
И беда любая – не беда,
До тех пор, пока на белом свете
Существует вкусная еда!

Признанный специалист по паденям на ровном месте, страдающий желудочным оптимизмом.

На этот раз отыскать машину на стоянке было проще простого. Не долго думая, я подошла к самому большому сугробу и принялась его раскапывать.
- Ты и вправду думаешь, что там может быть машина? – Александровна никак не разделяла моего энтузиазма.
- Гораздо хуже будет, если ее там не окажется, - отозвалась я, вручая ей метлу. – В таком случае нам придется тащиться на проспект Вернадского общественным транспортом, и весь лагман съедят без нас.
- Кстати, что это такое? – полюбопытствовала Александровна, достаточно ловко орудуя метлой. – И почему ради него нужно сломя голову мчаться неизвестно куда?
- Лагман – вещь замечательная. Сначала готовится очень жирный и крепкий бульон из баранины. За неимением оной вполне годится свинина. Потом туда добавляется порезанная большими кусками картошка…
Когда я закончила описание этого достойного блюда, мы не только откопали машину, но и проехали добрую половину расстояния до Сашкиного офиса, а на фразе «и подается к столу» мой желудок издал бодрое и жизнерадостное голодное урчание.
- Наконец-то! – приветствовал нас мой муж. – Проходите, мойте руки, если надо.
Сашка снимает офис в жилом доме, и поэтому по сравнению с нами они имеют ряд преимуществ. Первым и самым главным из которых является наличие кухни. С холодильником, водопроводом и плитой. И вот на этой самой кухне нынче хозяйничал мой муженек, что при его габаритах было делом трудным и рискованным. Тем более, что именно в этот, на мой взгляд, самый неподходящий момент, ему приспичило поделиться новостями.
- Как ты знаешь, нам нужно было заказать кое-какую литейку. Собственно, на литейный завод мы с Зайцевым и отправились, - Сашка поджег газ под кастрюлькой, едва ее не перевернув.
- Ну и как – успешно? – я вяло обозначила интерес.
- Ну, как сказать, - он сделал неопределенный жест половником, после чего пестренькие обои стали еще разнообразнее. Судя по полному отсутствию симметрии в рисунке, такое происходило отнюдь не впервые. – Собственно, я-то не об этом. Представьте себе, девушки, эдакий заводик, построенный еще если и не при царе, так при комиссаре-Горохе, скелет от трупа разложившегося социализма.
Мы с Александровной переглянулись. Чего-чего, а таких вот монстров из числа наследия ушедшего строя мы навидались выше крыши. Большинство наших заказчиков выглядели абсолютно аналогично, один «Химпрогресс» чего стоил!
- Так вот, заходим мы с Зайцевым в кабинет главного технолога. Это – что-то, доложу я вам. Сам кабинет – квадратов пятьдесят, не меньше. И где-то в глубине – три стола. Один из них – письменный, с хозяином кабинета, а два других завалены по самое не могу отэренными копиями.
- Отксеренными? – переспросила Ленка.
- Нет, именно отэренными. Помните, в глубокой древности был такой копировальный аппарат – «Эра» назывался. Так вот, копии были выполнены именно с помощью этого ископаемого. Желтенькие такие, пергаментного вида чертежи. Ну, а за письменным столом сидит старичок такой… Совершенно мумифицированный, пергаментно-желтый. Как будто тоже откопированный на этой самой «Эре». Я подумал, что он, наверное, приходя домой, ложится спать в гроб. Каждый день. А по утрам просыпается, вопреки собственным предчувствиям, с удивлением поднимается и шлепает на работу. То есть на вид ему – не меньше ста, такой старикан прикольный, - Сашка принялся мешать аппетитно пахнущее варево и так увлекся, что, похоже, забыл о своем повествовании.
- Ну и дальше что? – не вытерпела я. – Старичок-то что? Прямо у вас на руках и окочурился?
- А? Нет, но дальше было куда веселее. – Супруг улыбнулся, продолжая помешивать в кастрюльке. – Ну, принялись мы копаться в чертежах вместе с этим древним технологом, как тут дверь отворилась, и в «кабинет» заходит бабища. Огромадная, как линкор, да еще в телогрейке и вытянутых на коленях «трениках». Само собой, волочет ведро и швабру. Плясь ведро на пол и давай размазывать многолетнюю грязь по вставшему дыбом линолеуму. Пока мы пытались сообразить, что к чему, она домыла до стола этого пергаментного дедка, технолога, схватила за плечи нас с Зайцевым, легко, как котят, растащила в стороны и сунула свою репу в чертеж между нашими физиономиями. «Не, ничего не получится! – говорит. Безапелляционно так, конкретно. – У нас на заводе таких вот штырьков уже лет двадцать, как нет. Так что и не думайте, ничего не выйдет!»
- Классная тетя, - пробормотала Ленка.
- Ну, и я говорю, - кивнул муж. - Потом, как ни в чем не бывало, прихватила ведро со шваброй и удалилась. Зайцев смог заговорить первым: «А она – кто?» - говорит. На что главное ископаемое совершенно спокойно отвечает: «Это – Клавдия Федоровна, наша заслуженная формовщица. Специалист, доложу я вам, редкий! Только вот объемов у нас мало, зарплата – сами понимаете. Вот и подрабатывает уборкой производственных помещений».
- Да, на наших родных предприятиях чего только не увидишь, - хмыкнула Александровна.
- Во-во, - Сашка выключил конфорку и принялся наливать еду в тарелки.
- А где все остальные? – поинтересовалась я, напряженно следя за маршрутом предназначавшейся мне тарелки с лагманом.
- Я их всех по делам отправил, - он беззаботно махнул рукой. По счастью, уже после того, как поставил тарелку передо мной. – Пусть народ работает, а я руководить буду!
После первой же проглоченной мною ложки волшебного кушанья я стала с бόльшим пониманием относиться к Сашкиным почти ежедневным капризам относительно еды. Если его так кормят здесь, то дома не грех и повыпендриваться!
- Вкуснотища! – пробормотала я с набитым ртом. – А ты сам-то чего не ешь?
- А я – уже! – похлопал он по объемистому сверх всякой меры животу. – Вас не дождался. А вот что подумал: вы ночь не спали, голодные, а в этом случае лучше лагмана ничего нет! Если с недосыпу или с бодуна – то это первое дело!
- Серьезно? – переспросила Александровна.
- Поверь, Саша знает, о чем говорит, - кивнула я.
- Так вот, когда мы с народом ездили на Кавказ, то по утрам только лагманом и спасались!
- Погоди-ка, а когда это ты на Кавказ ездил? – удивилась я. – Ты же даже в несчастную Болгарию отправлял нас с Димкой вдвоем. Все дела, командировки, а?
- Так это… - мне показалось, или он действительно стушевался? – Еще в студенческие годы. Да, сразу после стройотряда и ездили. А вы вообще, девушки, заврались!
От такого обращения опешила даже я, привыкшая к нетривиальным выходкам мужа, а Ленка так та вообще чуть не подавилась.
- Вот, смотрите! – продолжал он, доставая газету. – «Разработан бизнес-план создания мебельной фабрики шведского концерна. Проект обсуждался в ряде министерств и ведомств, где получил самую широкую поддержку и одобрение. Реализация проекта принесет нашей стране…» Ну, дальше уже неинтересно.
Мы удивленно переглянулись.
- А газета, между прочим, вчерашняя! Так что я с чистой совестью могу призвать к ответу уличенную жену. Итак, ты где шлялась, мотивируя недостойное времяпрепровождение производственной необходимостью?
- Ну, дают, эти журналюги, - возмутилась я. – Не зная, что к чему, уже написали, уже отрапортовали!
- Отрапортовали… - словно эхо, повторила Ленка и уставилась в глубокой задумчивости на дверцу холодильника.
- Тебя подло ввели в заблуждение! – продолжала я. – Когда я, аки пчела трудилася, ты посмел гнусно инсинуировать в мой адрес! Нет, я требую сатисфакции! Иначе – никогда не прощу! И вообще…
- Успокойся, - рассмеялся Сашка. – У тебя же крупными буквами на лице написано: «Изменю – повешусь!!!»
Я в растерянности уставилась на его просто-таки лучащуюся тупым самодовольством жирную физиономию. Нет, ну это же надо, а! Тоже мне, секс-символ нашелся! И тут еще эта странная оговорка насчет Кавказа… Дорого бы я дала за то, чтобы каким угодно образом стереть с его лоснящейся морды наглую, самоуверенную ухмылку! Я уже чуть ли не кипела где-то глубоко внутри, как давеча лагман, успешно съеденный впоследствии, когда Александровна не отрывая взгляда от холодильника, вроде бы и не нам, а самой себе сказала:
- Нет, это не пойдет!
- Что – не пойдет? – встрял Сашка.
- Повешение. Да и вообще самоубийство не пойдет. А куда тогда девать «Арлекино»? Как вы себе хотите, но оно не вписывается в общую картину!
После этой потрясающей по глубине фразы мой муж замолк всерьез и надолго. Надо сказать, такое с ним происходило не часто, и поэтому я не только перестала беззвучно кипеть, но и прониклась к Ленке глубочайшей благодарностью.
- Я прошу прощения, - совершенно непривычным, неуверенным и словно бы потускневшим голосом пробормотал Сашка. – А во что оно должно вписываться?
- А? – Ленка наконец-то оторвалась от созерцания холодильника и со столь же «интеллектуальным» выражением лица. – А, в общую картину трупов и преступлений.
Хорошо, что Сашка не кушал, а значит, и не мог подавиться. Иначе я рисковала бы остаться вдовой. Впрочем, даже сейчас опасность была довольно велика, поскольку мой супруг так и застыл со слегка приоткрытым ртом, даже дышать забывал, что не замедлило сказаться на его цвете лица.
- Эй, ты чего? – я, с трудом скрывая мстительный восторг, махнула ладонью у него перед носом, точь-в-точь как давеча Александровна – перед моим.
По счастью, цели своей я достигла, ибо муж задышал, и его взгляд из стеклянного превратился в нормальный. Ну, или почти в нормальный.
- Алена, - пролепетал он. – Какие еще трупы?! Почему я ничего не знаю? Что происходит?!
Почему ты, дорогой, не знаешь? Да потому, что либо тебя дома нет, либо ты пьян. Я так думаю, что ежели бы, тьфу-тьфу-тьфу, и меня бы придушили или застрелили, ты бы заметил только через неделю-другую. Когда не смог бы найти свои носки.
Я тяжко вздохнула.
- Саш, разговор долгий, свари-ка кофе, а?
Мы скурили не меньше, чем по половине пачки, когда наше с Александровной сумбурное повествование подошло к концу.
- А не кажется вам, девчонки, что вы обе страдаете ерундой? И все придумываете? – Сашка успел обрести свой прежний самоуверенный тон.
- Ага, точно! – кивнула я. – Два трупа в компании, не имеющей даже малейшего отношения ни к криминалу, ни к большим деньгам – это так, фигня на постном масле. Вообще-то говоря, в Москве так принято среди рядовых компаний: убийство – каждую неделю. Просто так, чтобы сотрудники от скуки не маялись. И не сильно выпендривались перед руководством. А то мало ли? Скажешь слово-другое поперек – и все! «Арлекино» по телефону и Шопен – в исполнении маленького оркестра.
- Ну, Алена, по-моему, ты все-таки сгущаешь краски. Поменьше читай свою Донцову, и не будут мерещиться всякие заговоры и злодейства!
От его наглого, вальяжного тона у меня дух заняло, совсем, как давеча у него самого.
- Да ты… Да ты вообще! – у меня просто слов не было.
- Ну, ладно, ладно, - примирительно махнул Сашка пухлой ладошкой с увесистой «шайбой» на безымянном пальце. – А, собственно, вы уверены, что Зою укокошили из-за «художеств» в вашей компании? Как правило, бухгалтера имеют привычку работать на паре-тройке фирм без особого ущерба для каждой.
- А как же тогда Инночка? – встряла наконец-то Александровна.
- А ты уверена в том, что они ничем не связаны между собой, кроме работы в вашей конторе? – ухмыльнулся Сашка. – Что, слабό разузнать, чем девочки баловались тайком от руководящего глаза вашего Дмитрича?
Я прожила с этим гнусным типом уже больше десяти лет. И поэтому прекрасно знала, что эта «ценная» идея пришла ему в голову только что, и он высказал ее лишь для того, чтобы досадить мне и поставить непосильную, невыполнимую задачу. А потом, после того, как я пообломаю зубки-коготки, ласково потрепать по плечу упитанной ручкой и снисходительно произнести: «Ну, вот видишь? Куда же ты, дурашка, лезешь? Занялась бы лучше кухней, что ли!»
Только этого не знала Александровна.
А потому приняла дешевый выпендреж за чистую монету.
- Саша, ты абсолютно прав! – заявила она. – Я и сама думала эту мысль, да только из-за цейтнота не додумала ее до конца. И в самом деле, нужно ведь всего ничего: посмотреть, чем занимались наши красавицы на стороне, и сопоставить пересечение их интересов!
Ей-Богу, проставлю Ленке пиво, честное слово!
Второй раз за какой-то жалкий час она ставит Сашку буквально в тупик!
А та, как ни в чем ни бывало, продолжала:
- Слышь, Вареньевна, займемся этой дребеденью прямо сразу же. Да что – сразу же, буквально сейчас! Саша, я позвоню от тебя?
Обалдевший супружник только кивнул.
- Добрый день! Риту пригласите, пожалуйста! – Ленка таинственно и загадочно улыбалась. – Алло! Рита? Привет, это – мама Лена. Да, нормально. Растет, что ж ему еще делать! Ты угадала. Да, именно так. Слушай, если найдется, скинь мне по е-мейлу! Две тетеньки, запиши координаты!
И она принялась диктовать не только фамилии, но и домашние адреса и номера телефонов Зои и Инны.
Когда она повесила трубку, боюсь, мы с Сашкой выглядели чуть ли не как близнецы. По крайней мере, выражения лиц у нас были идентично-туповатые.
А Ленка, как ни в чем не бывало, налила себе еще кофе и с наслаждением закурила.
- Ну, что? – радостно улыбнулась она. – Если у Ритки будет секунд шесть свободного времени, то информация у нас будет уже сегодня. В противном случае – в понедельник.
- А где… - Сашка захрипел, откашлялся и уставился на Александровну. – А где это работает твоя подруга? В милиции?
- Ну, зачем же? – улыбнулась она. – В охранной фирмочке. Хотя… Насчет милиции – идея неплохая. Но этими вещами вроде бы Гусев занимался. Ладно, посмотрим, что там Ритка накопает. У них там много всякого-разного: базы данных ментов, ФСБ, налоговой. В общем, я и сама толком не знаю.
- А… А твоя подруга – она кто? – промемекал Сашка.
- Просто подруга, - улыбнулась Ленка. – Работает программистом. А лагман – действительно штука изумительная!

29
Я оскорблений этих не спущу!
А надо бы простить… Ну, так и быть!
Сперва – убью, а уж потом – прощу.

Яростный мститель, терзаемый возвышенными порывами души. Или душить?

Естественно, как и следовало ожидать, никто нас с Ленкой не разыскивал.
Мы прибыли в офис уже после обеда, но там все было по-прежнему: Надюша раскладывала пасьянс, и даже выражение лица у нее было тем же. Впрочем, и крошки на столе, и перевернутые стаканчики находились все там же.
- Виктор Дмитриевич не звонил? – поинтересовалась я.
- Нет, - сквозь зубы процедила Надюша.
Спокойно! Христианская терпимость и всепрощение! Закроем глаза и героическим усилием подставим вторую щеку!
Тут вмешалась Ленка:
- Однако, хорошо!
- Ты о чем?
- Ежели б чего было не так, то Дмитрич нас бы не только у твоего Саши, с того света достал бы! А коль скоро кругом тишь, гладь, да Божья благодать – значит, все в большем или меньшем порядке!
А ведь она права!
- Похоже на то, - согласилась я. – Только что мы в таком случае будем делать? Домой поедем или все же дождемся?
- Следовало бы, конечно, дождаться, - задумчиво протянула Александровна. – Да только уж больно голова чугунная, словно ватой набита.
Я прыснула.
- Слушай, ты уж как-то определись: ватная она у тебя или чугунная?
- Вот и я говорю, - согласно кивнула Ленка. – Ничего не соображаю. Кофе выпить? Так ведь и так кофеин прямо из ушей уже капает. А с другой стороны, любопытно все-таки узнать, чем там все закончилось.
- Что закончилось? – раздался какой-то хриплый голос со странно знакомыми интонациями.
Я обернулась. Ольга! Охрипшая, замотанная в шарфик, она все-таки притащилась в офис. Удивительный ребенок!
- Неужели и вправду закончили? – удивленно переспросила она, выбираясь из одежек. – А где Виктор Дмитриевич?
- Это мы и сами бы хотели знать, - развела руками Ленка. – Остается только строить догадки. Даже погадать по-человечески нельзя, кофе-то у нас растворимый, без гущи.
- Ой, ко-о-фе! – мечтательно проскрипела Олька.
- Ну вот, - философски пожала плечами я. – Придется, Александровна, тебе снова кофе пить, я-то больше не могу в принципе.
- Ну, кофе – не водка, можно и в одиночку, - философски пожала плечами Ленка. – Но, так и быть, составлю компанию молодому поколению. Оп-паньки! Так ведь тут – на самом донышке!
Ленка вытряхнула в кружку остатки кофе и вопросительно уставилась на Надюшу, в обязанности которой входило кроме прочего и обеспечение чайно-кофейного сервиса.
- Наденька, а у нас – это! – она выбила какой-то причудливый ритм на дне пустой банки. – Кофейная емкость на семьдесят восемь процентов заполнена молекулярным азотом, на двадцать один – кислородом и еще на один – прочими газами. И ни на полпроцента не содержит кофе! Это же – катастрофа!
- Ну, Ленка, да ты – оптимистка. Причем неисправимая, - неожиданно для себя, я развеселилась и вспомнила, что по первому своему образованию я все-таки химик. – Ну, с содержанием азота я, пожалуй, согласна. Но двадцать один процент кислорода в центре Москвы – это даже не фантастика, это – мечта идиота. Процентов шестнадцать-восемнадцать, не больше. Впрочем, из-за уменьшения процентного содержания кислорода относительное количество азота может быть даже больше восьмидесяти. Ну там углекислота - процент-другой, пары водяные… И прочей дряни по мелочам еще процентик наскребется: свинца, кислот и другой гадости. Тем не менее я с тобой согласна: кофе здесь еще меньше, чем свинца!
К моему величайшему удивлению, наиболее активно на мой околохимический выпендреж отреагировала Надя.
- Как вы смеете! Это – гнусная клевета! Если кто-то и добавлял в кофе свинец, то это не я! И вообще, я это ваше кофе никогда не пью, а если вы его ведрами глотаете, так сами и покупайте, - Надюша швырнула в мою сторону, по сути – в меня, коробочку из-под чая, в которой хранились кофейные деньги.
Я инстинктивно подставила ладонь, в которую ударилась коробочка. Купюры рассыпались веселым разноцветным веером.
Ну, сучка малолетняя!
Стоп! Терпение и смирение, непротивление злу насилием…
Эх, не в тему я вспомнила о второй щеке! Вот по ней и получила, причем со всей дури! Впрочем, в любом случае у меня уже использованы обе, а третьей нет. И что бы там ни городила Ленка…
Ничего себе! Неужели я хоть на секунду поверила в этот бред?
Я отвлеклась на свои мысли и не заметила того, как Ольга уже давным-давно что-то лепечет, собирая рассыпавшиеся деньги.
- … я быстро, заодно и печенья куплю, и чаю, - она торопливо накручивала на шею шарф, в то время как все остальные своими застывшими фигурами и лицами были похожи скорее на экспонаты музея мадам Тюссо, чем на живых людей.
И именно эту, надо сказать, довольно странную картинку застал вошедший Дмитрич.
Правда, на наши позы и физиономии он не обратил ни малейшего внимания, поскольку на ногах держался исключительно с помощью эйфории. Ну, и в некоторой степени – какого-то крепкого спиртного, которым от него здорово попахивало. Сзади за ним двигался Гусев, который по всей видимости на сегодняшний день к своим традиционным обязанностям добавил еще и водительские – вот шеф и «заправился» по дороге. Похоже, Костю они потеряли также где-то по пути и даже не заметили этого.
- Ну, все! – выдохнул он.
- Успели? – осторожно поинтересовалась я.
- Сам не могу в это поверить, - кивнул довольный Дмитрич. – Не только успели, но и вместе со Стеном попали на эту встречу с премьером. Ну, надо сказать, мне пришлось внести кое-какие пояснения. За которые господин Стен мне должен, как земля колхозу. Так что, девочки, есть шанс завершить нашу с вами черную полосу!
Надюша пребывала в прострации достаточно стабильно, а сейчас к ней добавилась и ничего не понимающая Ольга, которая так и застыла с наполовину намотанным шарфом и коробочкой от чая в руке. Зато мы с Александровной счастливо переглянулись, после чего Ленка шумно выдохнула и произнесла:
- Ну, за такое дело и выпить не грех!
- Правильно, Елена Александровна! – Дмитрич расплылся в счастливой улыбке. – Действительно, девочки, сходите-ка отдохните, расслабьтесь. Вот, сейчас…
Он принялся шарить по карманам и вытрясать кошелек. В итоге на стол упало несколько купюр приятного зеленого цвета. Данилов даже пальчиком поковырял в кошельке, но там оставалось только несколько отечественных «фантиков».
- Ну, в общем, развлекитесь, переведите дух, одним словом! – он пододвинул буржуйские бумажки в нашу с Ленкой сторону и только тут заметил наполовину одетую Ольгу. – Оленька, а Вы куда-то собрались? И правильно, идите, девочки, ступайте отдохните! Тем более, что сегодня – пятница, и Надюша вполне справится сама!
Обе мои щеки, подставленные в христианском смирении под оплеухи Наденьки, вмиг перестали пылать гневом. Ибо выражение лица секретарши пролилось бальзамом на мою истерзанную борьбой за духовное самосовершенствование душу.
Хотя, если разобраться, это все-таки было не по-христиански.
Но зато как приятно!
- Александровна, ты – как? Идешь? – я в удивлении уставилась на Ленку, зачем-то усевшуюся за комп.
- Да, сейчас, - вяло кивнула она, уткнувшись в монитор. – Только почту заберу!
Ну, вечная с ней история! Честное слово, убью когда-нибудь!
Кругом стоял страшный галдеж. Дмитрич с Гусевым почему-то не разошлись по своим кабинетам, а делились с молодежью женского пола впечатлениями о встрече с премьером. Так что мне приходилось перекрикивать все это безобразие.
- Ты с ума сошла! Что, так срочно?!
- Ну, ты же сама знаешь, Ритка должна прислать письмо, - Ленка повернулась ко мне.
- Какое еще письмо?!
- Ну, с данными о наших красавицах. Не знаю насчет Инночки, но уж о Зое у нее стопроцентно кое-что найдется! – модем перестал скрипеть, и она снова обернулась к экрану. – Вот зараза, ничего нет! Наверное, еще не успела.
К моему удивлению, Ленка довольно быстро выключила компьютер, влезла в дубленку и уже почти от самого порога развернулась к Надюше, попросив ее проверить почту. Гримасу, перекосившую лицо секретарши в ответ на такую просьбу, можно было, конечно, истолковать как несколько своеобразную улыбку. Но лично я обольщаться бы не стала.

30
Она пришла, в лисе и в шляпе,
Вся на высоких каблуках
Со стеклотарою в руках.

Приемщик стеклотары, бывший поэт.

Мы присели за столик. Едва успели отдышаться, как Ленка принялась разливать остатки винчика по бокалам.
- Ну, за нас, красивых!
Я только хмыкнула. Здесь красивыми по определению были не мы, а плоховато двигающиеся девочки с целлюлитными ляжками, которые по очереди мастурбировали вокруг столба. Правильно говорили коммунисты, стриптиз – жуткая гадость!
Впрочем, значительно более забавным было разглядывание зрителей. Через два столика от нас сидел довольно возрастной дядечка с морщинистой шеей и обвислыми усами, который облизывался на пухленькую брюнетку самым откровенным образом. Забыв обо всем на свете, он пялился на молоденькое тельце, разинув рот, и только что слюну не пускал. С другой стороны, ежели ему так немного для полного счастья надо…
Вот же угораздило нас раз в сто лет выбраться на ночную дискотеку в «Пробку», и тут  - на тебе, стриптиз. А, ладно!
Я с удовольствием отпила из бокала.
А это «Каберне» было заметно лучше, чем «Мерло», которое мы выпили за ужином. Ну, и несравненно лучше чем так называемая «Хванчкара», с которой начался наш вечер. Бармен, правда, уверял, что вино настоящее, но после первого же глотка мы с Александровной скривились и понимающе переглянулись. К знаменитому грузинскому сорту эта дребедень, хотя и довольно вкусная, не имела никакого отношения. К сожалению, такое сейчас – не редкость.
- Ну, что, девушки? – Ленка поставила пустой бокал на столик. – Закажем еще? Например, какую-нибудь «Кадарку», а?
- А не много ли будет? – засомневалась Олька.
- В самый раз. Ты же не забывай, что с момента впадения в разгул прошло… - Кузнецова-старшая взглянула на часы. – Так, сейчас – половина четвертого, почитай, седьмой час веселимся. О, скоро как раз будет полный рабочий день!
Да уж! Ленкины аналогии порой бывают, мягко говоря, неожиданными!
Хотя действительно загуляли мы добросовестно: «Пропаганда», или в просторечии «Пробка», где в пятницу вечером устраиваются ночные дискотеки, была уже третьим местом, которое мы посетили за этот вечер. Сначала мы зашли в какой-то первый попавшийся по дороге барчик, выпили бутылочку вина и, собственно говоря, собирались на этом и остановиться, но тут я заявила, что умираю от голода. К моему великому удивлению, меня дружно поддержали. А Ольга пошла еще дальше и принялась вслух мечтать о пицце, да с таким подробностями, что у меня вообще раскричалось в животе. Ближайшая пиццерия была на Покровке и называлась «Сити-Пицца» - милое местечко, да и кормят хорошо. Однако, когда я, уничтожив «Капиччиозу», откинулась на спинку диванчика, подлая Александровна принялась гнусно инсинуировать насчет того, что у меня живот якобы округлился, словно у мультяшного персонажа. А ведь и правда, я основательно объелась, и с этим срочно нужно было что-то делать. Вот так мы и оказались на дискотеке.
- Ну, и не забывай, что все это время мы танцевали, - добавила я. – А алкоголь, как известно, лучше всего выходит через ноги.
- Как и стресс, - кивнула Александровна. – Так что для полной прочистки эмоциональной системы организма необходимо принять еще бутылочку красненького, а потом ее успешно вытанцевать. В качестве побочного эффекта ожидается полное и окончательное избавление от простуды.
- Ой, у меня уже и так ноги отваливаются, - возопила Ольга.
Ну и молодежь! Да мы в их годы способны были сутками с дискотеки не вылезать!
- Ничего! Тяжело в леченье, легко в раю! – я позвала официанта. – Пожалуйста, бутылочку «Кадарки».
Мы не успели даже выкурить по сигарете, как шустрый мальчик вернулся с откупоренной бутылкой и быстренько наполнил наши заскучавшие было бокалы.
- За нас, таких замечательных, - дежурно произнесла Ленка. – Нет, что ни говорите, а Дмитрич наш – молодец! Кто бы другой принялся вот так вот метать деньги на отдых сотрудников! И это – в период перманентного финансового кризиса!
- Постойте, - встряла Олька. – А ведь он что-то говорил о том, что этот наш кризис вот-вот закончится!
- Точно! – кивнула Александровна. – Зоя-то – в лучшем мире, и ее проблемы вместе с ней!
- Причем тут Зоя? – я чуть не подскочила. – По-моему, речь шла о том, что шведы должны перед ним ниц падать и ноги целовать в молитвенном экстазе. Ну и, как следствие, платить денежки.
- Это-то – само собой, - кивнула она. – Только не будешь ведь ты отрицать, что смерть Зои значительно уменьшила наши проблемы?
А ведь и правда! Нас, конечно, трезвыми не назовешь, и, по всей видимости, только поэтому Ленка так спокойно сформулировала свой вопрос. Точнее даже, ответ на вопрос, который сидел где-то внутри у каждого. Крутился в мозгах, вертелся на языке и вот сейчас – проявился.
- Да, ты совершенно права, - пробормотала я. – Как это ни печально, но смерть Зои – спасение для всех нас. И, если мы это поняли только сейчас, то это не значит, что никто об этом не догадался раньше…
- Например, Данилов, - Ленка отхлебнула из бокала.
- Ты что, с ума сошла? – подпрыгнула я. – Не может этого быть!
- Почему же? – пожала плечами она.
- Ну, не знаю… Он – директор, и вообще… Нет, хоть застрели, а я не поверю, что это Дмитрич ее укокошил!
- А кто тогда?
- Да мало ли кто? Костя, например. Как раз накануне, помнится, он звонил кому-то целый день и грозился убить, - предположила я.
- Ну, тот, кто открыто грозится редко приводит свои угрозы в исполнение, - задумчиво протянула Кузнецова-старшая.
- Или Гусев, - не сдавалась я. - Все-таки чтобы хорошенько треснуть по голове – сила нужна, а он у нас мужчина крепкий, кровь с молоком…
- Тупым тяжелым предметом? – хмыкнула Александровна, и ее левая бровь удивленно приподнялась. – Для этого особой силы не надо. Не только я, даже ты справилась бы. И потом, ладно – Зоя. Но Инночка была его протеже, он с ней как кура с яйцом носился, пылинки сдувал! Можно подумать, если бы не Гусев, стал бы Дмитрич терпеть эту идиотку, с которой проку было меньше, чем с козла молока. Нет, ты – как хочешь, а Гусева необходимо исключить. Ты только вспомни, как он Инночкину мать утешал, а потом две недели ходил как привидение. Уж кто-кто, а он – вне подозрений. Все-таки Дмитрич – самый подозрительный…
- Все, хватит! – я замахала руками. – Мы тут все здорово пьяны, и поэтому в голову лезет всякая дребедень. В здравом уме и трезвой памяти до такого бреда никто б из нас в жизни не додумался!
- Ну, кто-то ж додумался, - она флегматично пожала плечами и снова отпила из бокала. – Ладно, и в самом деле стоило бы поплясать!
Но, то ли мы действительно успели подустать, то ли спьяну высказанные идеи упали на тщательно подготовленную почву, но веселье наше как-то пошло на убыль. И меня даже не забавлял совершенно юный мальчик, который старательно строил мне глазки, стоило ему хоть ненадолго освободиться из объятий полноватой прыщавой девицы, регулярно повисавшей у него на шее. И когда он, в конце концов, собрался с духом и все-таки решился пригласить меня на медленный танец, а девица своим ненавидящим взглядом чуть не прожгла мне дырку в затылке, я двигалась совершенно механически.
Ну, разве что пару-тройку раз глянула на него эдак с поволокой, отчего у бедолаги вообще дыхание перехватило. А когда его рука осмелилась сползти с моей талии чуть вниз, мальчик и вообще дышать перестал. Пришлось спасти его от верной смерти, водворив слишком дерзкую ладошку на место. Мой взгляд скользнул немного в сторону и наткнулся на буквально помирающих со смеху Ленку с Олькой.
Ах, так?!
Ну, погодите!
На короткое мгновение я прильнула к нему, дав возможность юным гормонам почувствовать гибкость моего разгоряченного тела в непосредственной близости, после чего, не оставив ни секунды на размышление, сама задала бешеный ритм танца, благо мелодия сменилась на быструю, и принялась раскручивать его самым прихотливым образом.
Ну, не дышать в этой ситуации он чисто физически не мог при такой интенсивности движений, а что уж он при этом чувствовал, оставалось его личной проблемой. Краем глаза я заметила, что прыщавая толстушка с остервенением вцепилась в другого паренька, тусовавшегося все это время где-то рядышком.
Бедный мой зайчик! Что тебя ждет буквально через минут пятнадцать! Порвет ведь, как Тузик тряпку порвет! А я при всем желании больше четверти часа не выдержу. Олька права, ноги просто отваливаются, да и вообще, утро скоро.
Вероломно бросив мальчика, полностью готового к употреблению в любом мыслимом виде, я вернулась к народу.
Вино было выпито, и здесь нас не удерживало больше ничего.
Декабрьский ночной морозец был свеж и знатен.
- Ну, что? На такси? – предложила я. – Пошли, вон стоянка.
- Елена Валерьевна, Вы не правы! – возразила Оля. – Во-первых, здесь, возле самой «Пробки» сдерут три шкуры. А следующая стоянка – совсем рядом. Ну, и во-вторых, договариваться с таксистом нужно мне. Видите ли, Ваша песцовая шуба вряд ли будет способствовать получению скидки. А я – бедная студентка!
Какая нынче умная пошла молодежь!
Пока дошли до стоянки, улетучились самые последние остатки хмеля. Честное слово, хоть сама за руль садись!
Только почему пришедшая по пьяне мысль о причастности кого-то из наших к смерти Зои, и в первую очередь – Дмитрича, вовсе не кажется мне дикой сейчас, на трезвую голову?

31
Ты спрашиваешь, как мы поживаем?
Да как тебе сказать? Все курим, курим…
А деньги есть – еще и выпиваем!

Скучный тип со множеством вредных привычек.

К понедельнику все более-менее пришли в себя. Даже я отоспалась за воскресенье. Правда, примерно в половине двенадцатого позвонила какая-то дама, назвавшаяся Валентиной Сергеевной, и сообщила, что мне из Канады от мамы пришла посылка, но к тому времени я и сама уже проснулась.
Самое смешное, что Сашка наш ночной загул прочувствовал даже значительно больше, чем трудовую ночь. Так сказать, принял близко к сердцу. Наверное, более привычное явление проще нашло отклик в его душе.
Во всяком случае в воскресенье с утра он забрал Димку и поехал с ним в спортзал. Такое иногда случалось, раза два-три за год. После чего подвиг отмечался поглощением невероятного количества пива с целью спешного восстановления потерянных калорий. За пивом следовал маленький такой уютный ресторанчик, за ним – бар и так далее. В итоге после дня приобщения к спорту в частности и здоровому образу жизни в целом мой супружник попадал домой в слабовменяемом состоянии.
Однако наличие сына накладывало некоторые обязанности, именуемые, как правило, отцовскими, и это сыграло свою роль: мужчины посетили ресторанчик, но без многочисленных заходов в бары. Так что часам к двум дня они уже были дома, сытые и довольные. А это в свою очередь дало мне редкую возможность прекрасно отдохнуть: не только от души выспаться, но и не дурить себе голову воскресным обедом и вместо суеты на кухне спокойно почитать книжку. Новенького ничего у меня не было, но я с удовольствием перечитала сто раз читанную Хмелевскую.
Ну, а к шести вечера я приехала к этой самой Валентине Сергеевне в Крылатское и забрала весьма объемистый кулечек.
При ближайшем рассмотрении уже дома в нем оказались джинсы и очередная машинка для Димки, свитер для Сашки, а для меня – куртка.
Только вот мама, похоже, стала слишком уж большой патриоткой своей новой Родины. Если бы курточка просто была красно-белой, то есть отражала национальные цвета Канады, это было бы еще полбеды. Но между лопаток красовался огромный, ярко-алый кленовый лист, и в мою душу тут же заползли сомнения, отважусь ли я хоть раз напялить на себя эдакую «красоту». Жаль, очень жаль. Потому что сама по себе куртка была просто замечательной – теплая, уютная, легкая. Ну, да ладно. Все равно – спасибо.
В общем, прекрасно отдохнувшая и довольная жизнью, я переступила в понедельник порог родного офиса без обычного отвращения. Я даже не успела включить компьютер, как нарисовалась Александровна.
– Ты давно курила?
- Дома, - ответила я и полезла за сигаретами.
- Сейчас, только включу комп. Пусть грузится, пока мы будем лошадку мучить.
Настроение было настолько спокойно-расслабленным, что даже говорить ни о чем не хотелось. А что? Все, что можно, мы переговорили накануне, а за воскресенье ничего примечательного, по счастью, не произошло.
Надо же! Я поймала себя на том, что радуюсь отсутствию каких-либо ярких событий. То есть именно тому явлению, которое всего лишь какой-то месяц назад наводило на меня смертную тоску. А сейчас наслаждаюсь спокойным утром, сигаретой и отсутствием аврала. Все также безмятежно и безмолвно мы докурили и вернулись обратно.
На экране Ленкиного компьютера висело какое-то непонятное окошко. Я бы и не обратила на него внимания, если бы не занудное попискивание.
- Что это? – полюбопытствовала я.
- Вот это да! – удивилась Ленка. – Вовкин «Привратник» в действии. Ну-ка, ну-ка, сейчас мы узнаем, кто писал в мой горшочек!
- Какой привратник? И почему он на горшке? – расслабленность не лучшим образом сказалась на моих умственных способностях.
- Я, помнится, тебе говорила, что мой Вовка написал одну программку. Она показывает, какие приложения запускались на компьютере. Вот, смотри! – Александровна кликнула на какую-то иконку. – Ни себе чего!
Открылось окошко, в котором трижды была повторена надпись «Format C», между которыми вклинилась почтовая программа.
- Чушь какая-то, - пробормотала Ленка. – Это же – Вовкина примочка. Ну, помнишь?
- Хотела бы забыть, да не смогу, - не очень любезно пробормотала я.
Правда, она даже, кажется, ничего и не услышала.
- Странно. Очень и очень странно! Лен, представляешь, какой-то псих вчера проторчал тут неизвестно сколько, время от времени запуская Вовкин «Формат»! Ну, ладно – почта. Я еще бы поняла, если бы кто-то так ждал письма, что притащился ради него на работу. Но эта дребедень?
- А почему ты решила, что именно вчера?
- Вот, видишь, стоит дата и время.
Мое сердце почему-то гулко ухнуло и забилось часто-часто.
- М-да-а, - уныло протянула Ленка. – Все это – более чем странно. Особенно в свете последних постановлений партии и правительства.
- Ты думаешь, это как-то связано?
- Не знаю, - пожала плечами она. - И от Ритки ничего нет. И вообще, за пятницу – ни одного письма, хотя я сама лично забирала почту. Странно, очень странно!
- Слушай, может, стоит Гусеву сказать об этом?
- Да, наверное. Появление людей в офисе во внеурочное время, пропажа писем, хоть и электронных – это его епархия. Впрочем, что касается Ритки, то это еще не факт! Только вот сначала неплохо бы у остальных спросить.
Ленка поднялась и двинулась в так называемый «предбанник», где стоял стол секретарши.
- Надя, а ты часом не забегала в офис вчера где-то после обеда? – донесся до меня ее голос.
- Делать мне, что ли, больше нечего? – в Надюшином голоске сквозило такое презрение, будто Лена предложила ей вот прямо сейчас отправиться на колхозный рынок и продавать там картошку стаканами.
– А почту в пятницу ты посмотрела? – миролюбиво продолжала Кузнецова-старшая.
- Нет, конечно!
- Но ведь я же тебя просила, - удивилась Александровна.
- Между прочим, в мои обязанности входит выполнять только распоряжения Виктора Дмитриевича. А если Вам так уж надо было получить эту Вашу почту, могли бы не уходить с работы раньше времени!
У меня от возмущения даже дыхание перехватило. Соплячка! Да как она смеет! Я хотела было уже вскочить и высказать этой девице все, что я о ней думаю, как вдруг раздался совершенно спокойный голос Ленки.
- Надюш, а у тебя вообще-то как, все в порядке? Странного ничего не происходит?
- Чего – странного? – растерянно пробормотала та.
- Ну, какие-нибудь странные телефонные звонки? Назойливая музыка, а?
- Н-нет, - промемекала Наденька.
- Ну, так жди, скоро будут, - на удивление дружелюбно произнесла Ленка, вернулась к себе и принялась подключаться к почтовому серверу.
Спокойно!
Терпение, прощение и любовь к ближнему…
Все хорошо, и Надюша – отнюдь не исчадие ада. Быть может, она трогательно ухаживает ночами за несчастной парализованной бабушкой, поэтому и злая такая. И вообще…
Мои благочестивые размышления были прерваны самым бесцеремонным образом.
- Вареньевна, пляши! – Ленка улыбалась как ни в чем ни бывало. – Табе пакет, от мамы!
- Дай, почитаю!
- Подожди, пусть все скачается. О, а вот и от Ритки. А толстое какое! Едва через модем пролезает! Пока все пройдет, состариться успеем. Так что на, читай свое послание!
Действительно, это письмо от Ленкиной подруги качалось минут десять, я уже успела и прочесть коротенькую мамину писульку, и рассмотреть присланные фотографии. Кроме него ничего интересного не было: счет и почтовая рассылка. Так что мы еле дотерпели.
Данных было негусто.
Точнее, всевозможной информации как раз-таки было выше крыши, Ленкина подруга проявила чудеса трудового энтузязизма, перелопачивая свои базы данных и переводя найденное в удобоваримые текстовые отчеты. Уж и не знаю, как Александровна будет рассчитываться – та, видно, все выходные проторчала за монитором!
- Узнаю Ритку, - хмыкнула довольная Ленка. – Лентяйка – несусветная!
Это утверждение настолько не кореллировало с моими собственными выводами, что я только и смогла, что молча уставиться на свою однофамилицу. По-моему, даже рот закрыть подзабыла.
- Для нее рутинная работа – хуже каторги, - как ни в чем ни бывало, разглагольствовала та. – Она лучше будет целый день сидеть и ваять какой-нибудь упрощающий работу макрос, чем за полдня все сделает вручную. Вот и здесь, смотри!
Я уставилась в монитор самым внимательным образом.
С тем же толком, что известное животное на новые ворота.
Потому как файл представлял собой какой-то совершенно безумный текст, в самом начале которого стояли Зоины фамилия и отчество, домашний адрес и телефон.
А дальше – полная ахинея. ПКФ «Наташа», ООО «Настюша», ОАО «Дуняша» и другие столь же колоритные организации сообщали сведения о своем руководстве. Еще дальше шли какие-то идиотские объявления о покупке краски, продаже льноволокна производства Беларуси, качественных нефтепродуктов и прочего, прочего, прочего. Потом опять появился списочек фирм, но уже более солидных совместных предприятий. Дальше шли вообще вырезки из периодической печати со ссылками на источник, в которых упоминались какие-то фирмы или деятели, похоже, что те самые «Наташи»-«Настюши» вместе со своими директорами.
В общем, почти двадцать страниц полного бреда.
В моей бедной опустевшей черепушке пойманной птицей билась единственная мысль: а причем здесь Зоя с Инной?
Предполагаю, что выражение моего лица, которое я с надеждой повернула в сторону Александровны, не несло на себе печати высокого интеллекта. Что, тем не менее, сподвигло мою напарницу на объяснения.
- Информация была получена путем ветвления запроса по самым разным базам данных. То есть берется фамилия, скажем, Шибко Зоя Вячеславовна, и проводится поиск по соответствующим полям. А найденная информация, в том числе адрес и телефон, снова попадают в поля поиска. И так – пока информация не начнет повторяться, иначе бы из такого цикла компьютер вообще бы не вышел. Ну, а все найденное сбрасывается в текстовый файл, который высылается по мылу маме Лене, - довольная Ленка откинулась на спинку кресла. – Предполагается, что у адресатки вполне хватит мозгов отделить зерна от плевел.
И даже на второй, более просвещенный взгляд лично я в этих плевелах зерен как-то и не видела.
- Тут же до пенсии не разберешься, - пролепетала я. – А почему некоторые слова выделены курсивом?
- А, это – тоже одна из Риткиных примочек. То слово или сочетание слов, которое из промежуточного ответа используется для последующего поиска, выделяется курсивом. Чтоб понятнее было!
Ну, да, ну, да! И как это я раньше не догадалась? Так просто! Чтобы понятнее было!
- Давай, я сохраню это на твой комп, - как ни в чем ни бывало, предложила Ленка. - Пока время есть, посмотрим в четыре глаза. Может, и выловим что-нибудь интересное в этой куче мусора.
Но, как только мы уткнулись в списки фирмочек, дверь широко распахнулась, и пред наши очи предстал довольный сверх всякой меры Данилов. Он хлопал в ладоши, потирал руки и чуть не приплясывал.
Мы опасливо переглянулись.
Понятное дело, Дмитрич тоже отдохнул в выходные. Вон какой свеженький и бодрый.
Только вот не перестарался ли он? Все-таки возраст, давление, а тут – такое перенапряжение…
- Валерьевна! Александровна! Зайдите ко мне! – позвал он.
Мы снова переглянулись и отправились в директорский кабинет.
- Ну, девушки, я же говорил, что наша черная полоса заканчивается! – Данилов отпер сейф и достал оттуда початую бутылку «Курвуазье» и коробку немецких шоколадных «ракушек». – Ну, за это надо выпить!
Я жалко попыталась было что-нибудь возразить, как он меня предвосхитил:
- Елена Валерьевна, и не вздумайте отказываться! Вам за этот ваш руль еще через полдня. Ну, а Елена Александровна – наш человек, на нее всегда можно положиться.
От такого убийственного комплимента Ленкины брови удивленно поползли вверх, а Дмитрич, не обращая ни на что внимания, принялся наливать коньяк в стопочки.
- Опять наезд будет со стороны нашей принчепессы Надежды, - пробормотала я. – Виктор Дмитриевич, а вы вчера в офис не заходили?
- Уж нет уж! Ну, ладно, будем! – шеф поднял рюмку.
- Так за что пьем? – поинтересовалась я.
- За освобождение от оков! – торжественно произнес Дмитрич и со смаком выпил. – И за Рождество, которое именно сегодня празднует, так сказать, все прогрессивное человечество. В общем, так. Все это довольно странно, но, как показывает практика, рождественские чудеса имеют место быть.
- Ух ты! А какие? – полюбопытствовала Ленка.
- Во-первых, разрешите, так сказать, доложить!
- Докладывайте, - разрешила я и протянула полураскрытый кошелек.
Дмитрич хмыкнул, полез в бумажник и действительно принялся не только докладывать в мой кошелек, но и совать Ленке очень симпатичные купюры приятного и успокаивающего нервы зеленого цвета.
- Это – что-то вроде премии от шведов. Можно даже сказать, рождественский подарок. Да, когда Костя и Оля появятся, скажите, чтобы зашли, им тоже полагается, - Дмитрич снова принялся наливать коньяк.
- А что тогда «во-вторых»? – влезла Ленка.
- Во-вторых, как ни печалит меня Зоина гибель, но проблем у нас стало несколько меньше.
Мы с Леной переглянулись.
По спине забегали мурашки, меня передернуло от озноба. Я залпом опрокинула в себя рюмку «Курвуазье», стараясь не думать о дотошных московских гаишниках.
Между тем Дмитрич продолжал:
- При этом ни Владимир Александрович, ни тем более я понятия не имеем, у кого она брала эти деньги. И, заметьте, с оговоренной даты платежа прошло уже несколько дней, но никто нас не беспокоит. Так что давайте все вместе плюнем три раза, авось и те ее «друзья», для которых она перевела деньги через наш счет, не отыщутся. В любом случае, не сегодня-завтра поступят деньги от шведов, а кроме этого у нас впереди еще один очень интересный проект.
- Что за проект? – спросила я.
- А это – в-третьих. Совершенно неожиданно у нас нарисовался новый договор, очень интересный. Завод в славном городе-герое Смоленске. Там выпускают всяческие цистерны, метелки-поливалки и прочие навесные устройства для автомобилей и дорожной техники. Так что, Валерьевна, сделаешь к нему калькуляцию, и собирайтесь в командировку! К бабушке в гости сходишь опять же. – Дмитрич снова поднял рюмку.
А вот за это пить совсем уж не хотелось! Тем более, куда-то ехать кромешной зимой. Бабулю проведать, конечно же, здорово, сто лет у нее не была, но если бы не нужно было никуда ехать да еще и торчать на этом заводе!
- Виктор Дмитриевич! Какая еще командировка?! – запричитала я. – Никуда я не поеду! И вообще, у меня – ребенок!
- Ага, - кивнул Дмитрич. – Грудной. И памперсы некому поменять. Не волнуйся, я переговорю с твоим Александром, он тебя с дорогой душой отпустит!
Это уж точно, отпустит! Этот предатель даже счастлив будет, если жена куда-нибудь умотает.
Уже ни на что не надеясь, я продолжала канючить:
- Ну, Виктор Дмитриевич! Ну, какая командировка, когда Новый год на носу? И вообще, холод собачий, в дороге замерзнем, простынем и поумираем!
- Греться надо, чтобы не замерзнуть, - возразил Дмитрич и подлил в мою рюмку. – Не плачь, Валерьевна. Страшного ничего нет. И в Смоленск мы едем не прямо сейчас, время как раз терпит. Ты что, думаешь, там не люди и не хотят по-человечески Новый год встретить? И вообще, пусть сначала аванс перечислят, тогда уж и мы потихоньку.
У меня конкретно отлегло от сердца.
- Я, собственно, чему радуюсь, - продолжал он, прихлебывая коньяк. – Денежки они готовы платить, и очень хорошие денежки. И при этом у них, судя по всему, практически все есть. Только посмотреть-причесать. По крайней мере, и маркетинг готов, и технология есть. Так что для Елены Александровны вроде бы и нет особой необходимости ехать, но все равно, посмотреть надо. Да и с продукцией лучше ознакомиться на месте.
- Ну, если честно, то не очень-то я надеюсь на то, что их писанину можно будет и впрямь назвать маркетингом, - протянула Ленка.
- А ты надейся, - сам факт того, что ненавистная командировка откладывается на неопределенный срок, мгновенно поднял мне настроение. – Надежда умирает последней!
Ленка подавилась коньяком и принялась натужно кашлять, а Дмитрич уставился на меня остекленевшим взглядом.
- Ладно, девочки, идите работать, - устало произнес он.
А что я такого сказала?

32
Я так богат своим воображеньем,
Что поделиться им всегда готов.
Но шеф орет и смотрит с раздраженьем…

Неоцененный руководством талант в иной области деятельности.

- Да, более чем странно – протянула Александровна, лениво щурясь на холодное зимнее солнце.
- Ты о чем? – оторвалась я от собственных мыслей.
После сытного обеда, вообще-то говоря, полагается поспать. Но, хотя на словах очень многие согласны с моим новаторским предложением о внесении в КЗоТ поправки об обязательном послеобеденном «тихом часе» на производстве, дальше этого дело не идет. Вот и приходится вместо полноценного отдыха довольствоваться пошлым перекуром в унылом коридоре.
- Я говорю, все верно, Зоина смерть решила массу наших проблем. И, пожалуй, при таком раскладе Дмитрича можно понять в любом случае. Только вот одно странно: почему он так открыто все это обсуждал с нами?
Я глубоко затянулась.
- А ты не допускаешь такой мысли, что он тут ни при чем?
- Почему же, вполне допускаю, - пожала плечами она. – Только ведь ему это было наиболее выгодно…
- Ну, из-за смерти Зои ни у кого из нас не произошло катастрофы, - возразила я. – Так что по идее можно подозревать каждого из нас.
- Это-то верно. Да и к тому же в тот вечер, когда убили Зою, он торчал с нами в офисе допоздна и даже пытался высадить окно. Только вот «допоздна» - понятие слишком растяжимое. Вот, к примеру, ты знаешь точно, в котором часу ее убили?
- Н-нет… Но какая разница? Ведь убили-то Зою как раз накануне. Помню, Дмитрич мне еще заявил, чтобы я ехала домой и тебя с собой забирала. Точно! Это как раз в тот день было, когда я наковыряла все эти холодильники пылесосы.
- Вот видишь! В таком случае это тем более наталкивает на размышления. И еще как наталкивает…
Дверь офиса открылась, прервав ее на полуслове. Появилась Надюша, закутанная в свою шубейку из мексиканского тушкана. То есть, пардон, из шиншиллы. У девушки был смещенный относительно нас обеденный перерыв, и она прошла мимо, надменно скривив губки и манерно помахивая сумочкой. На нас она даже не взглянула.
- А ведь ты права, - задумчиво глядя ей вслед, произнесла Лена. – При любом раскладе, даже при полном крахе эта кукла действительно будет последней, кто умрет!
Что-то мне не по себе от этой доморощенной Кассандры. Уже второй раз за день озноб пробирает.
- Докурила? – спросила я. – Тогда пошли, почитаем всю эту беллетристику.
Но нам опять не повезло.
Потому что только мы углубились в изучение всех этих производственно-коммерческих фирмочек, как хлопнула дверь. Разумеется, такая мелочь не произвела впечатления на Ленку, но я чуть не подскочила и тут же уставилась на вошедшего, коим оказался Гусев.
- Ой, Владимир Александрович, здравствуйте! – я чуть ли не бросилась ему на шею. – У нас тут есть кое-что по вашей части.
- Добрый день, - приветливо кивнул он. – А что случилось?
- Да вот, вчера в офис кто-то приходил и ковырялся в компьютере Александровны. Ну, Лен, скажи!
- А? Да, кто-то пришел вчера, в пятнадцать сорок восемь… – Ленка сверилась с данными на мониторе. – Да, точно! Без двенадцати четыре была запущена одна программка на моем компьютере. Потом она же была загружена в шестнадцать двадцать две и, наконец, в семнадцать четырнадцать. Самое смешное, что та программа, которую пытался запустить неизвестный, не представляет собой ничего интересного. Так, компьютерная шутка. А еще была запущена почта и удалены все полученные за пятницу сообщения.
- А что за безобидная игрушка была запущена? – полюбопытствовал шеф безопасности.
- Даже не игрушка, шутка, - пожала плечами Ленка. – Мой сын написал. Программка делает вид, что уничтожает всю информацию на диске. А на самом деле ничего подобного не происходит. Только вот меня гораздо больше беспокоит то, что были удалены все письма!
- Письма, говорите? А что, было что-то важное?
- Н-нет, - пробормотала я. – Рассылка и личные.
- Вы будете смеяться, - добавила Александровна, - но они так и лежат в «удаленных».
- Ну, вот видите! - Гусев улыбнулся и обнял нас за плечи. - Милые девушки! Вы просто устали. Я понимаю, вам обеим здорово досталось в последнее время, перенапряжение и все такое. Да и события наши нерадостные… Нервы взвинчены, преступники за каждым углом мерещатся. Ну, а при богатом воображении… А, Елена Валерьевна?
- Какое нафиг воображение, если неизвестно кто шляется в выходные по офису, шарит по компьютерам, а потом сотрудники гибнут?! – вызверилась я.
- Девушки-девушки-девушки! Попрошу спокойнее. Во-первых, у кого есть ключи от офиса?
- У нас обеих, у Нади, у Виктора Дмитрича и у вас, - перечислила я. – Кажется, все.
- Один ключ всегда болтается в ящичке с инструментами, - добавила Александровна.
- Так, это уже интересно. А уборщица?
Мы только переглянулись.
- Ну, ладно, - продолжил он. – С этим я разберусь обязательно, только чуть позже. Что касается наших…
- Виктора Дмитрича не было, мы спрашивали. Нади – тоже. А у Кости нет ключей, как, впрочем, и у остальных, - пришла мне на помощь Ленка. – Нас с Валерьевной тоже не было, так что если это – не вы, то, значит, посторонний!
- Я?! – Гусев расхохотался. – Нет, девушки, вчерашний вечер я проводил гораздо более интересно. И потом, Елена Валерьевна, вы зря обижаетесь, но для того, чтобы представить меня работающим на компьютере, и вправду нужна недюжинная фантазия – увы, я в этих ваших программах ничего не понимаю!
Что верно, то верно. Владимир Александрович даже пресловутый IQ-тест не решился пройти, мотивируя это тем, что не знает, на какие клавиши нажимать и ни в жизнь в этом не разберется.
- Но тогда, выходит, это был и в самом деле кто-то чужой? Ходил тут, трогал наши вещи своими грязными липкими руками, - меня передернуло.
- Ну-ну, не надо нервничать, прошу вас! Это очень хорошо, что вы мне обо всем рассказали. Я обязательно все выясню. Но, как мне кажется, оснований для паники нет. Поверьте, все самые странные вещи имеют, как правило, наиболее простое объяснение. Судя по всему, произошедшее вряд ли похоже на действия какого-нибудь крутого хакера. Могла зайти уборщица и что-то нечаянно нажать…
- Но мы все выключили перед уходом! – встряла Александровна.
- А если у уборщицы есть сын или дочка, и ребенок захотел поиграть на компьютере? Ну, потихонечку так, не афишируя. И вместо игрушки запустил эти ваши программы?
Это выглядело логичным. Тем более, что на Ленкином компьютере игрушек практически нет, разве что стандартные виндовские «сапер» да «пасьянс». А иконка с «Форматом» висит прямо на рабочем столе.
- Поймите правильно, мы ведь не занимаемся какими-нибудь криминальными делами, да и от больших денег находимся, увы, в стороне, - продолжил он. - И никому мы не интересны. Для того, чтобы шпионить за такой компанией, как наша, нужны люди, техника, средства. А в итоге – что? Украсть из компьютера информацию, которая и так имеется в Интернете?
Тоже верно.
- В общем, давайте договоримся так, - он хлопнул ладонями по коленям. – Вы не впадаете в панику и продолжаете нормально работать. Ну, а я занимаюсь своими прямыми обязанностями – разбираюсь со всей этой ерундой, согласны?
- Спасибо вам, Владимир Александрович, - вздохнула я. – С вами поговоришь – сразу спокойнее на душе становится.
- Да, и вот еще что, - добавил он. – Самое главное – никаких игр в самодеятельных сыщиков. Жизнь – это не роман вашей любимой Донцовой. Елена Валерьевна, вам понятно? Ну, а если вы чувствуете себя как-то не в своей тарелке, то обязательно скажите – я понимаю, как вы все сейчас издерганы, и мне не составит труда, к примеру, отвезти домой Елену Александровну или Надю. Или хотя бы проводить на своей машине, если речь идет о вас, Елена Валерьевна. Я всегда готов помочь, чем могу.
- Что вы! – я уже могла улыбаться. – Я вам еще за прошлый раз пиво должна!
- Какой прошлый раз? – удивился он.
- Ну, когда вы мне помогали разобраться с аккумулятором. Помните, вы тогда еще с Зоей что-то выясняли?
- Ах, аккумулятор! – махнул рукой он. – Пустяки. Выпейте-ка это пиво сами. Любой нормальный мужчина поступил бы так же, так что забудьте.
- Нет, - вздохнула я, вспомнив восхитительное окончание того вечера. – Я этого никогда не забуду!
Александровна прыснула в кулак, Гусев ошарашено уставился на меня, пробормотал что-то вроде «ну-ну» и умчался, как ошпаренный.
Как только он вышел, Александровна предложила пойти перекурить.
- Ну, ты даешь! – начала она сходу. - «Я этого никогда не забуду!»
- А что? Такое и в самом деле не забывается…
- «Птичка Говорун отличается умом и сообразительностью». Чудо ты из тряпочек! – Ленка откровенно веселилась. - Бедный дядя вполне мог принять твои закаченные глазки и мечтательные вздохи на собственный счет!
- О, Боже! – пролепетала я.
- Так что теперь, хочешь ты или не хочешь, тебе будет обеспечен постоянный эскорт, - эта зараза откровенно потешалась. – Представляешь, в какой восторг придут все окружающие тебя мужчины?
- Да ну тебя! – я взмахнула рукой, засветив кончиком сигареты в окно, после чего, естественно, она потухла. – Вот зараза, дай зажигалку! Спасибо. Да, вот только этого мне и не хватало для полного счастья…
- Да ладно тебе, успокойся, - миролюбиво улыбнулась она. – Только вот как-то не очень серьезно он воспринял наши слова, странно это.
- А ты видела хоть одного мента, пусть даже и бывшего, который всерьез относился бы к любительским расследованиям?
- Да, ты права, - кивнула Александровна. – Я хотела было отдать ему ту информацию, что прислала Рита…
- Нет, незачем. Все равно толку никакого не будет – зашвырнет в стол, посмеется и снова начнет говорить о богатом воображении. И порываться провожать домой. Вот же елки-палки, как я влипла!
Ленка только было открыла рот, чтобы сказать, я уверена, очередную гадость в мой адрес, как дверь открылась, выпустив Дмитрича с сигаретой во рту. Не знающий его человек подумал бы, что тот решил сплясать, а наш-то шеф всего-навсего в очередной раз хлопал себя по карманам в поисках зажигалки.
- Обязательно надо подарить на Новый год, - шепнула Ленка, протягивая ему огниво.
- А, спасибо, – пробормотал Данилов. – Чем вы сейчас заняты?
- Курим, - пожала плечами я.
- Курят они! В общем, так! Давайте закругляйтесь, и – вперед. Там я притащил целую пачку материалов по автоагрегатному заводу, разбирайтесь. Кстати, что это вы там Владимиру Александровичу наговорили, а? Он рвет и мечет, уговаривает меня поставить сигнализацию.
Мы только переглянулись и отправились на место.
- Прямо сегодня же поставлю пароль, - буркнула моя напарница. – На всякий случай.
Прежде, чем браться за цистерны, я все-таки взглянула на эти бесконечные списки фирмочек. Нет, сейчас некогда. Может быть, хоть дома смогу почитать? Я отправила информацию на печать и, чуть ли не скрипя зубами, вытащила папку с документацией по цистернам.
А если и в самом деле показать эти списки Гусеву?
Тьфу ты, это – совсем другая папка, тут – про скребки.
Нет, пожалуй. Тут и так не разбери поймешь, вообще на смех поднимет. Надо бы самой хоть немного разобраться в этом информационном «салате», а уже потом соваться с этим к нему. Тем более, запрещение самодеятельности прозвучало совершенно недвусмысленно. Так что любая моя активность может привести к тому, что, чего доброго, В.А. и вправду примется охранять меня круглосуточно, в корне уничтожив тем самым всю мою личную жизнь.
А, хуже того, он может воспринять любое обращение к нему как неудержимую симпатию с моей стороны. Да, после того, что я ляпнула о незабываемом вечере – запросто! Вот же идиотка, честное слово! Это называется «лирические воспоминания не в тему». Кстати, а ведь Игорю еще тогда показалось, что я нравлюсь Гусеву. Засада! И, если окажется, что это так и есть, то я и в самом деле знать не буду, что со всем этим делать.
Что делать, что делать? Работать надо!
А, вот они, цистерны для перевозки воды. И еще – молока, бензина, сжиженных газов и прочего. Захватывающее чтиво!
Дома же все пошло по обычной колее.
Ужин, Димкины уроки с безуспешными попытками втолковать, почему же все-таки «не» с глаголами пишется раздельно, поиск мирно лежавших на полках шкафа трусов и рубашек для Сашки. Одно радовало, что он пришел сегодня хоть и поздно, но не пьяный.
В довершение всего под вечер дико разболелась голова. И у меня даже не было сил поговорить с Татьяной, которую я не видела чуть ли не с собственного дня рождения. Кое-как распрощавшись, я повесила трубку.
- Саш, ты ждешь сегодня каких-то важных звонков?
- Да вроде нет, а что? – пожал плечами он.
- Тогда я телефон отключу, а то голова просто разламывается.
- Конечно, отключай! Если что, позвонят на мой мобильник, - милостиво согласился муж.
И ни слова, ни полслова сочувствия! Хоть бы смеху ради таблетку предложил, честное слово! Так вот помрешь во цвете лет, а никто и не заметит…
Уже засыпая, я вспомнила, что сегодня – сочельник. Мама с Катькой в далеком Торонто накрыли праздничный стол, дарят друг другу подарки, а я… Нет, подарок-то я получила, но все же…

33
Бывает, что любовь потерпит крах.
Тогда сподручнее невесту бросить,
Когда ее ты держишь на руках.

Брачный аферист с поэтическими наклонностями.

По случаю прошедшего Рождества, предстоящего Нового года и, главным образом, успешного завершения шведского проекта, Дмитрич велел свистать всех наверх. В том числе и рекламщиков. И при этом совершенно неожиданно приехал наш программист Леша – все зачеты он посдавал, а до экзаменов было еще далеко.
В общем, в отличие от заполненного мутными и скучными трудами вторника сегодня предстояла полнейшая разлюли-малина. По крайней мере, после обеда. Я даже и не пыталась сделать что-нибудь умное. Даже создать видимость деятельности не старалась.
А народ между тем балагурил и веселился. Надюша как всегда строила глазки Олежке, а тот периодически краснел и бледнел. Чем бескорыстно развлекал всех остальных и в первую очередь – своих коллег по цеху рекламы.
Наконец Надюша решила, что артподготовка проведена успешно, и перешла к непосредственным атакующим действиям.
- Ах, как мне хочется, чтобы кто-то отнес меня куда-нибудь на руках! – подперев голову кулачком, мечтательно произнесла она. – Олег, отнеси меня на руках!
- Еще чего! – испуганно пробормотал Олежка.
Реакция остальных была до банальности предсказуемой и довольно громкой.
- А что вы смеетесь? – дернула плечиком Надя. – У меня был знакомый… Точнее, друг. Так вот, однажды он со сломанной рукой… Представляете, со сломанной рукой! – она обвела всех внимательным взглядом, чтобы убедиться в том, что окружающие в достаточной степени прониклись совершенным подвигом. – Он отнес меня на руках аж на девятый этаж!
К ее удивлению, реакция была вовсе не та, на которую она рассчитывала – народ развеселился еще больше.
- Наверное, у этого типа не только с руками были проблемы, но и с головой тоже, - я произнесла это довольно тихо, по крайней мере, мне так показалось.
Однако мое замечание вызвало новый взрыв всеобщего восторга и ряд ехидных комментариев по поводу состояния здоровья Надькиного ухажера. Минут через пять уже был готов полный эпикриз. Даже о самой девушке как-то подзабыли.
Что, впрочем, никак не входило в ее планы, и она решилась на обходной маневр:
- Леша, ты же – рыцарь!
- Ну, - лениво кивнул тот. – Рыцарь.
- А раз ты – рыцарь, то ты просто должен носить даму на руках! – наша краса и гордость едва не притопнула ножкой.
- Ты – не моя дама, - спокойно ответил он. – И поэтому я не собираюсь носить тебя на руках.
- Ф-фи! – брезгливо взмахнула ручкой Надюша. – Леша! Никакой ты не рыцарь!
- Ты нанесла мне оскорбление, - все так же невозмутимо произнес программист. – А за оскорбления нужно отвечать! Найди себе защитника, и я с ним сражусь!
- Защитника?! – ее глаза стали совсем круглыми. – Какого еще защитника? Олежка! Будешь моим защитником?
- Ты что, с ума сошла? – опасливо пробормотал тот и выразительно покрутил пальцем.
- Ой! – девица беспомощно озиралась по сторонам. - И где же его искать?
- А ты призови того, со сломанной рукой, - посоветовала я.
- Ой, что вы! – всплеснула она ручками. – Он уже давно вылечился и женился!
Если бы в этот момент в нашем офисе взорвалась бомба, то она бы и то наделала меньше шума. Потому как рогот стоял такой, что стекла в окнах звенели.
Естественно, тут же прибежал Дмитрич. Так же естественно, что он стал интересоваться причиной происходящего. Но перекричать веселящийся персонал так и не смог, только шевелил губами, как в телевизоре с выключенным звуком.
Бедный директор метался от одного сотрудника к другому, пытаясь получить вразумительный ответ на совсем простой вопрос: что же тут происходит? Но тщетны были его усилия, ибо квалифицированные специалисты и светлые головы корчились в судорогах, рискуя задохнуться. Последней его надеждой оставалась Надежда, которая молча сидела, надув губки.
- Надя! Что это за бедлам? – достучался он до секретарши.
- Не обращайте внимания, Виктор Дмитриевич, скопище придурков!
Судя по его лицу, наш Данилов был несколько иного мнения о подборе кадров в собственной компании. Пока он растерянно озирался по сторонам, народ начал приходить в более-менее вменяемое состояние.
- М-да… - произнес наконец Дмитрич. – Я рад, что у всех вас такое веселое настроение. Тем более, что праздники, так сказать. Сегодня у нас что? Ага, среда. Значит, так. Сейчас подойдите все ко мне, получите по маленькой премии к празднику, а в пятницу часика в четыре состоится небольшая вечеринка.
Народ радостно загалдел и подался в директорский кабинет.
- Пошли, что ли, покурим? – предложила я.
- Обязательно, - согласилась Ленка.
Мы дружными рядами потопали в коридор.
- Слушай, вот склероз, а? – сокрушенно покачала головой она. – Я ж с самого утра хочу спросить у тебя одну вещь и все время забываю. Где тебя буря носит по вечерам, плавно переходящим в ночь?
- Да нигде, - удивилась я. – Вчера самым честным образом проторчала целый вечер дома. Сделала с Димкой уроки, запекла курочку на ужин и даже пару часиков книжку почитала.
- Вот-вот, книжечку, понимаешь ли, оне читали, - саркастически хмыкнула Александровна. – Я ей звонила так, что телефон раскалился, а там – всю дорогу мужик с дудкой!
- Ты что? – опешила я. – Какой еще мужик? Окстись, у меня ребенок был дома!
Она тяжко вздохнула и с укоризной посмотрела на меня.
- Я всего лишь имела в виду бесконечные длинные гудки. Есть какие-то конструктивные идеи на этот счет?
- Вот бестолочь! Склеротичная кретинка!
- Это ты – мне? – вежливо поинтересовалась Лена.
- А? Да нет, что ты. Скорее себе, - я глубоко затянулась. – Представляешь, я как позавчера телефон отключила, так обратно воткнуть и забыла. И еще думала, что это за весь вечер мне никто не позвонил. А чего это ты меня так срочно разыскивала?
- Думала, книжку мне какую притарабанишь. А то читать нечего.
- Не вопрос, - согласилась я. – Завтра притащу. Ты мне перезвони вечерком, чтобы я не забыла.
- Мыгы, обязательно. Если ты при этом не забудешь включить телефон.
Чисто механически я кивнула.
Гм, включить телефон…
А надо ли?
Быть может, вместо этого самой позвонить?
Ведь сегодня бабушка забирает Димку после тренировки, и он остается у нее ночевать. А у Сашки – очередная попойка, именуемая презентацией совместного предприятия, директором которого является этот его друг, имени которого я никак не могу запомнить – то ли Валера, то ли Виталик. Так что если он и явится, то уж никак не сегодня, в лучшем случае – завтра.
Ну, а если ему или бабушке вдруг вздумается позвонить, то – се ля ви! Идиотка-Леночка напрочь забыла о телефоне и весь вечер провела в обнимку с книжкой!
Я быстро докурила и затушила сигарету.
- Ты чего? – Ленка как всегда была не в меру проницательна.
- Знаешь, ты лучше мне не звони, - улыбнулась я. – Я сама постараюсь не забыть.

34
Ты – словно праздник среди будней серых!
Ты – идеал, мечта, мираж в пустыне!
Но, как исчезнешь, странно пахнет серой…

Последователь Фауста, явно промахнувшийся с собственной музой..

Откуда-то, скорее всего, из соседней квартиры, доносилась музыка.
Мир уже перестал кружиться, и в абсолютной тишине я стала слышать какую-то знакомую приятную мелодию. Только вот разобрать, какую именно, никак не получалось, слишком тихо.
Игорь приподнялся на локте и принялся нежно гладить мои волосы.
- С ума сойти, как я по тебе соскучился! – улыбнулся он. – Шампанского?
- Ты же знаешь, - вздохнула я.
- За рулем, - кивнул он. – Тогда – совсем чуть-чуть.
Надо же, какой предусмотрительный! Заранее поставил бутылку и бокалы на столик. Наверное, пока я была в душе. Что ж, логично: на улице до того холодно, что нет необходимости в дополнительном охлаждении шампанского. Зато сейчас ему даже не пришлось вставать.
Он мастерски открыл бутылку – с легким хлопком, но без пены и брызг. Просто прекрасно! Хотя с другой стороны я предпочла бы что-нибудь красненькое полусладкое.
- Ну, за тебя! – улыбнулся Игорь.
- Нет, давай-ка лучше за Новый год, за то, чтобы он был лучше этого.
- Пусть так! Тогда – за лучшее в жизни. И пусть оно не будет врагом хорошего!
Да, за такое не выпить – просто грех!
А шампанское – вполне ничего. И вообще…
- Наверное, покурить хочешь? – Игорь уже держал в руках мои сигареты и зажигалку.
Нет, так не бывает. Просто не может быть таких мужиков, и все тут!
Идеальный мужчина! Начиная с того, что происходило буквально четверть часа назад и заканчивая всем остальным…
- Это ужасно! – пробормотала я.
- Что?
- Я начинаю к тебе привыкать, - вздохнула я. – Как к наркотику или хотя бы к сигаретам.
- Ну, и что же в этом такого страшного? – удивился Игорь.
Я тяжко вздохнула.
- Тебя нет. Ты – мираж, морок. Настанет утро, и ты растаешь, как сон.
- Ну, что ты такое говоришь? Вот он – я! Можешь даже потрогать.
- Что толку тебя трогать? Тем более, что как раз именно этим я не так давно занималась.
Игорь хмыкнул с самым довольным видом.
- Только это ничего не меняет, - продолжала я. – Тебя ведь просто нет!
- Как это? Почему нет?
- Потому, что просто не может быть. Никогда, - я повернулась к нему и увидела совершенно растерянное лицо. – Просто ты – идеальный. А такого на самом деле не бывает.
Игорь расхохотался и буквально сгреб меня в охапку.
- Вот уже чудо. Как придумаешь… Тоже мне, нашла идеального. Да никуда я не денусь от тебя!
- Денешься, - улыбнулась я. – Как, впрочем, и я сама. Который час?
- М-м-да, уже почти девять. Ты права, действительно пора собираться.
Мы уже спустились вниз, где у подъезда терпеливо поджидали наши машинки, когда Игорь поцеловал меня в щечку и спросил:
- Ну что, пьяный водитель? До дому доедешь?
- А куда ж я денусь!
- Ну, смотри, никого по дороге не задави! А то месяц или чуть больше назад одна моя знакомая возвращалась себе домой, и тут – бамц!
- Игорь! Что, обязательно так вот, прямо под руку?
- Ну, ладно, ладно, это я просто так. Но все равно, будь осторожна!
Спасибо за заботу, родной! Ты бы не предупредил – ни в жизни бы не догадалась, лихачила бы и куролесила, как последняя идиотка.
Но, тем не менее, из-за его дурацкого предупреждения я вовсе не расстроилась. Даже, скорее, наоборот. Оказывается, вовсе он не идеальный! Может, чуть получше, чем большинство, но все равно почти такой же.
Уж и сама не знаю, почему, но эта мысль мне здорово подняла настроение. Так что в самом лучшем расположении духа я зарулила в родной дворик, припарковала машину и зашла в квартиру.
Так, все в порядке. Отключенный телефон свою функцию выполнил. Теперь бестолковая Леночка вполне может вспомнить о том, что ей нужно куда-нибудь позвонить. Ну, хотя бы бабушке, узнать, как там ребенок. А следствием этого будет то, что рассеянная девушка наконец-то подключит аппарат.
- Добрый вечер! Ну, как там Димка? А, ну хорошо. А вы мне не звонили? Нет? А то у меня телефон был отключен, а я совершенно об этом забыла, только сейчас и вспомнила. Ага, ну ладно. Спокойной ночи.
Что ж, прекрасно!
Сейчас только и остается, что перекусить с книжкой, попить чаю с сигаретой и снова с книжкой, прихватить с собой трубку на случай внезапного Сашкиного звонка и опять-таки с книжкой плюхнуться в кровать, забраться под теплое одеяло и всем своим существом ощущать, насколько прекрасна жизнь.
Я вовсю погрузилась в очередную запутанную историю о Даше Васильевой, когда зазвонил телефон. Машинально я взглянула на настенные часы – ого, уже почти час! Мой муженек окончательно обнаглел: мало того, что является чуть ли не под утро, так еще и звонит предупредить об этом в такое время, когда я обычно уже десятый сон вижу!
- Алло, - буркнула я. – Алло, кто это?
Молчание. Я хотела было уже сказать свое обычное «Вас не слышно, перезвоните», как из трубки послышалась музыка.
Сначала я отметила, что именно ее я слышала сегодня вечером откуда-то издалека, словно через стену.
А потом и вовсе узнала…
«По острым иглам яркого огня бегу, бегу, дорогам нет конца… Огромный мир замкнулся для меня в арены круг и маску без лица!»
Руки тряслись и не слушались, и я только с двадцатой попытки попала на клавишу отбоя.
Вот и все…
У Инночки эта история с ночными звонками продолжалась, насколько я помню, неделю или две. А вот сколько у Зои – неизвестно. По-моему, пара дней, не больше.
Кукушка, кукушка, сколько мне жить осталось?
Что ж, пожалуйста! Эта дура из наших кухонных ходиков проскрипела всего один раз. Как говорится, получите и распишитесь!
Я вылезла из кровати, натянула свитер и потащилась на кухню, где были сигареты и мартини. По пути я завернула к входной двери и заперла на все имеющиеся запоры. Разве что не стала шваброй подпирать. Ну и, само собой, проверила задвижки во всех окнах.
Ничего, все образуется, говорила я себе, прихлебывая любимый напиток. Еще не все потеряно. Предупрежден – значит вооружен. Ничего, вот приедет Сашка, пожалуюсь ему, поплачусь, а он всю эту дребедень мигом прекратит. Тем более, что он вот-вот должен приехать.
Или хотя бы позвонить.
Точно, сейчас он позвонит, и я ему скажу, чтобы немедленно ехал домой!
Наверное, я почти уговорила себя, потому что, когда снова раздался телефонный звонок, я вовсе не испугалась, а наоборот, с готовностью схватила трубку.
Однако при первых же аккордах мои волосы зашевелились и, что гораздо хуже, я полностью протрезвела…





35
И отлетит душа моя как птица!
Я чувствую, как смерть близка… Ну, будем!
За полет! Есть повод, чтоб напиться!

Последователь Фауста, явно промахнувшийся с собственной музой..

Сашка явился уже после трех.
К этому времени я благополучно вылакала остатки мартини и скурила полпачки сигарет. Гонимая безвыходностью и стрессом, я залезла в сокровенные Сашкины запасы и сварганила себе «отвертку». В общем, к моменту прибытия не слишком трезвого мужа я не очень-то сильно отличалась от него по своей кондиции.
- Алена? В чем дело? Ты почему не спишь?
- Не сплю, - упрямо мотнула я головой. – И спать не буду. Вообще! Никогда до конца дней своих!
- Ну-ну, не обижайся! Я звонил, но тебя дома не было.
- Я – была. Дома была. Телефон был отключен с позавчерашнего дня. А сейчас вообще, наверное, не работает.
- Почему? – удивился муж.
- А я его – об ст-т-тенку! – я настолько экспрессивно махнула рукой, что чуть не заехала супругу по физиономии.
- Алена!!! Да ты пьяна!
- Мыгы, - согласилась я и даже кивнула. – В последний раз в жизни!
Сашка явно был озадачен.
- В последний? – вопросительно протянул он. – Это что же значит? С этих пор ты даже пива пить не будешь? Абсолютная, так сказать, абсц… абстиненция, да?
- Неправда! – я отрицательно помотала указательным пальцем перед его носом. – Никакая не абстиненция, просто буквально через пару дней меня убьют, вот и все! Тебе не кажется, что это вполне достаточный повод для того, чтобы выпить? По крайней мере, для тебя. Представляешь, меня не будет, и никто никогда не будет уже тебя пилить, донимать по поводу ремонта или денег. Ну просто рай настанет! Так что давай, наливай!
Я, конечно, была не совсем адекватна. Но пока я, представив себе собственную безвременную и насильственную гибель, уже была готова разреветься всласть, мой благоверный принялся трезветь прямо на глазах.
- Постой, постой! С чего это такие кардинальные выводы?
- С «Арлекино», - охотно ответила я, но при виде его совершенно ничего не понимающей физиономии поняла, что требуются объяснения. – Мне сегодня в телефон Пугачева пропела «По острым иглам яркого огня…»
К моему удивлению, супруг вовсе не проникся, а принялся пьяно и мерзко хихикать. Он изо всех сил старался сдержаться, но у него ничего не получалось.
- Извини, Алена, но мне это напоминает что-то вроде «мокрым веслом по голой заднице».
От возмущения я буквально одним глотком допила свою «отвертку».
- Алена, ты мне объясни, глупому, что такого страшного кроется в ранних хитах Аллы Борисовны?
- Собственно, в них – ничего, - согласно кивнула я. – Только вот есть один ньюс… нюанс! Вот уже два раза «Арлекино» предварял гибель человека, для которого звучал по телефону. Помнишь, мы с Ленкой тебе рассказывали? Первой была наша юристка Инночка, второй – бухгалтриса Зоя. Ну, а теперь – я.
- Послушай, дорогая! – такое вот Сашкино обращение не предвещало ничего хорошего. – Ты мне уже все уши прожужжала с этими своими бабами. Так что же это получается? Ты назюзькалась, как поросенок, только лишь из-за того, что какой-то идиот по телефону прокрутил тебе «Арлекино»?
Я налила себе еще немного.
- А ты считаешь, что этого недостаточно? При двух-то предыдущих трупах?
- Слушай, Алена, по-моему, ты сгущаешь краски. Ладно, я ничего не имею против того, что тебе вдруг захотелось выпить. Более того, я тебя очень даже хорошо понимаю…
Мне оставалось только саркастически хмыкнуть и отхлебнуть из стакана.
- Так вот, выпить с тобой я всегда рад, но зачем же делать мировую трагедию из чьей-то глупой шутки? Ну, ты же взрослый человек, подумай! Эти звонки – не более, чем идиотский розыгрыш какого-то кретина. И не стоит обращать на это внимания, честное слово, не стоит!
Я только тяжко вздохнула.
- Да ладно тебе, - в кои-то веки раз Сашка привлек меня к себе и чмокнул в лоб. Ну да, как покойника. - Фигня все это, давай я лучше расскажу тебе одну историю. На самом деле было! Одному мужику жена изменяла. Причем он даже знал того типа, с которым она крутила шуры-муры, но предпринять что-то – руки были коротковаты. Он – туда, сюда, а она – все равно. Что тут делать? Разводиться? Так у них дети, а он к ним здорово был привязан. Да и половина бизнеса на нее записана. Ну и, само собой, любил ее, сучку. Вот и решил наказать.
Сашка отвлекся только на то, чтобы из моей уже бутылки налить себе рюмочку и с удовольствием опрокинуть.
- Так вот, - продолжил он. – Мужик подгадал момент, когда его кастрюля намылилась к любовнику и решил обломать ей весь кайф. А, надо сказать, была у них собачка – симпатичная такая питбулечка, девочка. Ну а у девочки, само собой, время от времени были обычные женские проблемы, да как на тот грех, именно тогда и случились. Ну, я ж говорю, мужик-то хахаля ее знал – не только по бизнесу пересекались, в одном собачьем клубе состояли. И уж предположить, что тот, провожая даму, выведет на улицу своего барбоса, было не так сложно. Вот он провел ладошкой под хвостом у своей собаки, а потом, будто бы заигрывая, жену-блудницу по круглой попке погладил. И отпустил «к подруге»…
Сашка был в собственном репертуаре. Только мне стоило отвлечься от проблем и заинтересоваться его дурацкой историей, как он принялся раскуривать сигарету, наливать себе выпивку – в общем, тянул паузу, как в театре.
- Ну и? – не выдержала я.
- А? – Сашка удивленно вскинул бровки. – А, ну а дальше – все ясно. Зверь был молодой, гормоны играли вовсю, вот и извел на лапшу ее пальтишко, немалых, кстати, денежек стоившее. Ну и, само собой, вопли типа: «Идиот! Убери свою ненормальную собаку!» – «Дура, не бей животное!» – не способствовали развитию нежных чувств. В общем, дамочка вернулась домой оттра… в общем, осчастливленная по самое не могу: сначала ублаженная кобелем рода человеческого, а потом чуть было не продублированная его хвостатым собратом. Говорят, красива была – глаз не оторвать: косметика – по всей физиономии, шмотки напоминают наряд папуаса, а прическа – Тарзана с химзавивкой. Ну и, само собой, слезы, сопли до полу, глаза, как у бешеной кильки – мечта поэта, а не женщина!
- И что же муженек? – я уже почти успокоилась, но на всякий случай плеснула еще немного.
- А ничего, - ухмыльнулся супруг. – Все, как и должно быть. Мир, дружба, жвачка. Почти что любовь. Вот такая вот история. А ты тут себе голову забиваешь всякой ерундой! Ложись-ка ты спать и не придумывай лишних проблем. Спокойной ночи!
Он все так же чмокнул меня в лобик и отправился баиньки. Буквально через несколько минут до меня донесся счастливый богатырский храп.
А у меня же сна не было ни в одном глазу.
Более того, мне чуть плохо не стало.
Неспроста эта история про неверную жену, ой, неспроста!
И еще эта музыка в соседней квартире…
А вдруг это он меня выследил?
Но причем тут тогда Зоя и Инна? А если действительно причем? Ведь я так и не удосужилась просмотреть распечатку того файла, который прислала Ленкина подружка!
Я судорожно бросилась к сумке, в которой уже пару дней у меня мялась и мусолилась бумажка с информацией. Словно путешественник в знойной пустыне к воде, я припала к этим жалким листочкам. Конечно же, не забывая отхлебывать из стаканчика.
Правда, толку от всего этого было – чуть.
Какие-то названия, директора, главбухи. Ну, пару раз встретилась фамилия Зои – и что? Кроме нее, там фигурировали и Данилов, и Гусев с Инночкой, и Костя, и еще штук пятьдесят народу различного пола и возраста, даже Игорь свет Петрович затесался как-то. Ну и без Кузнецова Александра не обошлось, это уж, как он выражается, само собой.
Только вот как связана гибель наших дам с продажей сантехники производственно-коммерческой фирмой «Наташа»? И какое отношение ко всему этому имеет газетное сообщение о том, что АО «Инвестпром» приобрело контрольный пакет акций АО «Проминвест»?
Нет, хоть и говорят, что, мол, без ста граммов не разберешься, но мне не помогла и куда более значительная доза. Быть может, если завтра удастся обдумать все это на трезвую голову, да еще и привлечь к процессу мозги Александровны, которые, как ни крути, как минимум за полголовы сойдут, так, может быть, что-то и получится!

36
С утра с трудом глаза открылись,
Башка трещит во сне и наяву…
Раз я болею – значит, я живу!

Творческий последователь Декарта, наплевательски относящийся к собственному здоровью.

По ком звонит колокол?
Хемингуэй написал, помню.
Только вот какого икса он звонит сейчас и у меня дома? Помнится, старина Хэм утверждал, что «он звонит по тебе», то есть в данном случае – по мне.
Неужели так все запущено?
Я приоткрыла один глаз. Второй отказался открываться напрочь. Но и этого хватило, чтобы увидеть полное отсутствие колоколов, хоралов, а также ангелов с трубами.
Тогда откуда же этот грохот, рев и звон?
Голова весила тонны полторы, и поэтому мне потребовалось просто титаническое усилие для того, чтобы повернуть ее в сторону. Все оказалось проще и прозаичнее. Прямо над ухом орал будильник.
Утро… На работу… О-о-о-ой! Кошмар какой…
Стеная и охая, я доплелась до ванной.
Из зеркала на меня смотрела изрядно помятая физиономия, обрамленная всклокоченными волосами. Один глаз явно был меньше, чем второй. Зато мешки под обеими были просто на загляденье и по своей синеве давали сто очков вперед тусклому зимнему небу.
Даешь Бабу Ягу без грима!
А морщины! Откуда их столько набралось за одну ночь?
Интересно, а зубы не выпали?
Я тщательно оскалилась. Нет, все на месте. Ну, по крайней мере те, которые были с вечера.
Ну и рожа!
Ужас, летящий на крыльях ночи!
Впрочем, так ему и надо, этому Кузнецову!
Я плеснула холодной водой в то, что у нормальных людей называется лицом, и смогла добрести до кухни.
Зря я, наверное, наезжаю на Сашку. Он-то ребенка накормил (об этом красноречиво свидетельствовала гора грязной посуды), отволок в школу, да еще и для меня поставил на видное место пакет с апельсиновым соком – самым, по-моему, лучшим опохметологическим средством.
Собственно, и будильник-то он мне завел, чтобы я на работу не проспала…
Паразит! Убить мало.
Я честно вылакала почти литр сока, кое-как сварила кофе и попыталась привести себя в порядок, даже нарисовала на физиономии слабое подобие человеческого лица. И уже только после этого вспомнила о вчерашних событиях.
Не даром говорят, утро вечера мудренее. Потому что сейчас все это вовсе не казалось мне страшным, опасным.
Честное слово, мне было так паршиво, что только «спасибо» сказать была готова тому таинственному убийце, который извел почти половину женского состава нашей фирмы, если бы у него руки до меня дошли именно сегодня утром!
В довершение всего на улице сыпал мерзкий, отвратительный дождик. Не иначе, как новогодний сюрприз от небесной канцелярии. Даже коротких перебежек до парковки хватило бы при такой погоде для того, чтобы превратить моего песца в облезлую кошку. Я со вздохом достала из шкафа мамин подарок, с сомнением посмотрела на гигантский кленовый лист, но все же надела это счастье на себя. Буду изображать спортсменку на отдыхе.
К собственному удивлению, я все-таки добралась до офиса. Естественно, все были уже на месте, даже Александровна. Я наскоро разболтала себе кофе и только сейчас вспомнила про свое обещание.
- Извини, дорогая, но книжку я тебе так и не принесла – забыла! – я тяжко вздохнула. – Правда же, ты не убьешь меня за это?
- Как тебе сказать, - протянула Александровна. – Случается, убивают и за меньшее!
Я чуть не подавилась этим самым кофе.
- Выглядишь, как с бодуна, - с присущим ей тактом и пониманием во всеуслышание заявила моя подруга и напарница. – А, кстати, об убийствах! Ты знаешь, почему блондинок хоронят в треугольных гробах?
Я только молча помотала головой. Даже, кажется, дышать забыла.
- Потому, что в горизонтальном положении их ноги сами собой раздвигаются, - Ленка засмеялась с самым довольным видом. – Так что, девушка, рекомендую тебе о гробе побеспокоиться заблаговременно. А вдруг – что? Бегай тогда, ищи, спецзаказ оформляй…
- Может, прямо сейчас начинать суетиться? – как мне казалось, с сарказмом спросила я.
- А что? Можно и сейчас. Поставишь дома как напоминание о бренности человеческого существования, - довольно миролюбиво ответила Кузнецова-старшая и, как ни в чем не бывало, уткнулась в компьютер.
А у меня все внутри похолодело.
А вдруг это – она?!
Инночку Александровна, само собой, не любила. Да и на Зою злилась не меньше моего. Но – чтобы убить?!
А, собственно, что я о ней знаю кроме того, что она у нас – особа неординарная и при этом – совершенно непредсказуемая?
Может быть, у нее манера такая – ежели что не понравилось – по башке, и все дела, а?
Стоп-стоп, а ведь Зоя что-то кричала насчет диска с Пугачевой!
А вдруг она, сама того не зная, права оказалась, и Ленка ее пристукнула исключительно в целях собственной безопасности, совпавших на тот момент с интересами фирмы?
И Надьке пару дней назад что-то говорила о музыке по телефону, точно!
Да, но причем тут тогда я?
Я-то с ней не ссорилась, мужиков не уводила, да и перед начальством прикрыть старалась.
Хотя… Кто ее знает? Вдруг ей, с ее пуританскими замашками, просто мой образ жизни не нравится?
Я осторожно покосилась в ее сторону.
Надо же, сидит себе спокойно, по клавишам барабанит, будто ничего и не произошло…
Да нет, вряд ли это – она! Ну, не может этого быть!
Тем более, что в тот вечер, когда убили Зою, я лично подвозила ее до метро.
И, к тому же, она информацию у подруги запросила.
Ага, информацию! В которой ничего не поймешь. А что? Вроде как и старается помочь, а на деле - все наоборот. А что касается того вечера, то что помешало бы ей добраться до Зои от метро, а не от офиса? Ну, да! Она ведь говорила что-то о том, что, мол, тупым тяжелым предметом по голове даже я бы справилась, не говоря уже о ней самой!
Стоп, она ведь машину не водит и, значит, не могла бы сбить Инночку.
А что, разве так сложно попросить кого-то из ее многочисленных знакомых, которые не имеют представления о ее отчестве? Мало ли кто может среди них обнаружиться?
Ой, не знаю, не знаю… И боюсь, что ежели узнаю, то это будет последняя информация в моей жизни!
- Эй, девушка, ты курить идешь?
Я чуть не подпрыгнула.
Курить?!
Курить, конечно же, хотелось неимоверно. Но, стоило мне лишь подумать о том, что придется торчать в коридоре с Ленкой вдвоем, с глазу на глаз, как всякое желание тут же пропадало.
- Н-н-нет, пожалуй, - промямлила я. – Что-то мне как-то не по себе…
- Ну, как хочешь, - пожала плечами она и отправилась на перекур в гордом одиночестве.
А я сидела, тупо уставившись в компьютер, и думала, что же мне делать дальше. Хотя бы в ближайшее время – в обед, потом… Как, ну, как мне избежать такого приятного еще вчера общения? Александровна-то не дура, мигом сообразит, что я все поняла, и уж тогда мне проблем не избежать, факт!
Когда она вернулась, я сделала вид, что просто чрезвычайно, до неприличия занята.
Но это спасло ненадолго, ибо тут же явился Дмитрич и прямо с порога заявил:
- Так, девушки! Новогодний вечер, как вы слышали, назначен на завтра. И посему вот вам некоторая сумма, - он принялся отсчитывать купюры. – Съездите, пожалуйста, на рынок или в магазины какие, купите, что покушать.
Только не это!
А Ленка, как ни в чем не бывало, принялась уточнять:
- А что конкретно?
- Ну, салатики там… Фрукты-овощи, ветчинки хорошей бы… И вообще, как вы смотрите на то, чтобы на сегодняшний день работу закончить и в счет этого приготовить какое-нибудь вкусное мясо, а?
Отрицательно! Крайне негативно!!!
Моя мудрая и осторожная душа прокричала, как резаная, я же сама молчала и пыталась улыбаться. Надеюсь, что выходило не слишком уж противоестественно.
- А, отлично! – подхватила Александровна и повернулась ко мне. – Так и сделаем. Сейчас поедем, все купим и отвезем к тебе. Мяско или курочку замаринуем, специями засыплем, чтобы завтра – на сковородку и сразу же сюда, на стол. ОК?
«Подсудимый, признаете ли вы себя виновным? Согласны ли вы с применением в ваш адрес высшей меры наказания?»
- Да, - безнадежно кивнула я.

37
Снизойдет на душу благодать,
Если повезет в горячем споре
Оппоненту точно в рожу дать!

Неудивительно, если с такими наклонностями он не задерживается ни на одной работе.

Я приткнула машину совсем неудачно. Само собой, все было занято, и пришлось издалека тащить тяжеленные пакеты с едой, то и дело попадая в невидимые в густых сумерках лужи. По-хорошему, следовало бы сходить два раза, но уж больно мерзко было на улице – начавшийся еще с утра дождик перешел во что-то невообразимое: с неба сыпалась какая-то отвратительная мокрая каша, которая норовила забраться в любую щелочку одежды.
- Так, просьба не пугаться. То, что ремонт нужен, осознала давно и без посторонней помощи. Так что не трать силы, раздевайся и проходи, - руководила я. - Сейчас кофейка попьем горяченького и примемся!
Я прошмыгнула на кухню и поставила чайник.
Пока Ленка глазеет на мои облезлые пенаты, нужно хоть немного разгрести гору грязной посуды!
В принципе, с ее присутствием я как-то смирилась. По крайней мере, на сегодняшний вечер, поскольку в офисе не осталось человека, который не знал бы, что обе Кузнецовы намерены нынче заниматься совместными закупками и готовкой. И уж, случись со мной что, Ленке и самой мало не покажется.
Чайник весело засвистел. Я метнулась к банке, и…
О, нет! Ее донышко покрывал тоненький слой кофейной пыли.
Фразу, которая у меня нечаянно вырвалась, вряд ли можно было бы назвать образцом изящной словесности.
- М-м-мда-а-а, - протянула Александровна. – Это не есть гуд. Даже, можно сказать, совсем не гуд!
- Может, чаю, а?
Она только помотала головой:
- Ладно, схожу. Какой сорт вы, девушка, предпочитаете?
- Что, и в самом деле пойдешь? Там же фиг знает что творится!
- А представляешь, что творится в моей башке без кофе? – хмыкнула она. – Не боись, не замерзну. И уж не растаю – точно.
Ленка пошла в прихожую, сняла с вешалки свой полушубок из китайского волка и недоверчиво принюхалась:
- Вот же зараза! Только стоит ему чуть намокнуть, как сразу же начинает вонять псиной. И чего я не надела дубленку?
- А ты возьми мою куртку, - предложила я. – Во-первых, она не промокает, а во-вторых, твой «зверь» пока подсохнет.
Ленка напялила мою канадскую куртку, с сомнением посмотрела на коротковатые рукава, махнула рукой и отправилась за кофе.
- Капюшон надень! – крикнула я ей вслед.
Ну и отличненько, я пока домою посуду.
Когда на кухне все сверкало и блестело, я решила, что в магазине, наверное, очередь, и поставила варить ингредиенты для салата.
После того, как я вымыла и порезала на порции мясо, я подумала, что ее, заразу, только за смертью посылать.
А уж когда до меня дошло, что в моем положении смерть не стоит поминать даже мысленно, наконец-то раздался звонок в дверь.
Хорошо, что я уже немного привыкла к стрессу. Потому что в противном случае инфаркция, как выражается Александровна, была бы мне обеспечена.
На пороге стояла она сама, то есть, конечно же, не инфаркция, а Александровна, но в каком виде!
Волосы в разные стороны, глаза совершенно безумные и тоже, кажется, в разные стороны, под правым начинает наливаться конкретный фингал, а со сбитых костяшек пальцев сочится кровь. При этом левая рука продолжает судорожно сжимать извазюканную в грязи пачку «Якобса».
- Что случилось? – прошептала я, едва не сползая по стене.
- …дь, … … …ть!!! – только и произнесла она. – Сигарету дай?
Кое-как негнущимися пальцами правой руки она пыталась схватить сигарету, но безуспешно. В левой же намертво была стиснута пачка кофе. Наверное, она никогда уже его не выпустит, отстраненно подумала я. Так и хоронить придется, с «Якобсом» в руке. В конце концов пришлось мне самой прикурить ей сигарету.
После нескольких затяжек она, похоже, стала потихоньку приходить в себя. По крайней мере, вопреки моим ожиданиям, поставила кофе на обувницу и принялась стягивать с себя куртку. И тут только мы обе обратили внимание, какой вид приобрела моя «обнова»: ни красного, ни, тем более, белого цвета практически не было видно из-за разводов грязи, правый рукав оторван, а на кленовом листе красуется след от ботинка размера эдак сорокпоследнего.
Увидев это, Александровна произнесла тираду минут на пять, причем ни одно из этих слов я бы не повторила при Димке. Я даже и не подозревала, что всегда сдержанная и спокойная Ленка умеет так ругаться!
- Что случилось? – повторила я.
- Если б я сама знала! – пожала она плечами. – У тебя выпить не найдется?
Хорошо, что мы с Сашкой вчера не всю водку вылакали, подумала я и принялась разбалтывать ей «отвертку». Эдак она в ответ на мой следующий вопрос потребует травы или ширнуться. Где ж я ей это возьму?
- Спасибо, - пробормотала Ленка, отхлебнув сразу полстакана, после чего сняла ботинки, аккуратно пристроила их на ту же обувницу, забрала кофе и потопала на кухню.
Кажется, не все так безнадежно!
- Представляешь, ничего не понимаю! – принялась она говорить даже без моих понуканий. – Добежала до магазина, купила кофе. Вышла оттуда, смотрю – действительно, льет будь здоров. Ну, я капюшон и натянула. Топаю себе по улице, про наши делишки думаю. Заметь: никого не трогаю! Почти к самым воротам подошла. Тут вдруг слышу сзади: «Здравствуйте, вы – Елена Кузнецова?» «Да», - говорю, а сама себе мозгую, кто ж тут меня знает, кроме тебя? Да только не успела я эту мысль додумать, как какая-то свинья хватает меня за руку, а у меня в ней – кофе! Ни фига себе, думаю, как же мы без кофе-то, а? Я вырываюсь, а тут другой тип подскакивает, тоже хватать начинает и, представляешь, волокут меня в какую-то машину, в которой уже услужливо распахнута дверца!
- А что за машина?
Зазвонил телефон – совершенно не кстати!
- Алло! – рявкнула я. – Алло! Вас не слышно, перезвоните, пожалуйста.
Я повесила трубку, подумала и вообще отключила телефон: а пошли они все!
- Так что там за машина была?
- Я почем знаю? – передернула плечами она. - Темная и большая. В марках я и так-то не особо разбираюсь, а тут, думаешь, у меня была возможность рассмотреть?
- Ну, а дальше?
- Дальше… А дальше у одного из типов в руке появился баллончик, и тут я поняла, что дело серьезно, и их вряд ли интересует мой драгоценный кофе. В общем, одному саданула локтем в «солнышко», второго запустила через спину. Только было собралась применить самый надежный прием всех восточных и западных единоборств…
- Это – какой? – перебила я. – Меня научишь?
- Запросто, - кивнула она. – Развернуться на сто восемьдесят градусов и… улепетывать, что есть сил!
- А-а-а, - разочарованно протянула я.
- Ну, так вот. Только было я собралась задать стрекача, смотрю – из машины еще один выскакивает, и – наперерез! В общем, что было дальше, я помню очень смутно. Вроде бы тот, которого я запустила в самом начале, так и не поднялся. А этих двоих я лупила чем попадя и по чем попадя, пока не поймала одного из них на отхват, а после него, знаешь ли, с асфальта встать сложновато. Ну, а когда последний из кретинов бросился меня душить, бросила его через голову, «пистолетик» называется.
- Это – как?
- Тебе показать? – хмыкнула она.
- Нет, не надо!!!
- Потом подобрала кофе и все-таки дошла до тебя, - закончила она. – Бли-и-ин, куртку жалко! Новая совсем, красивая такая!
- Да ладно тебе! – махнула я рукой. Кажется, мне уже не придется делать над собой усилия, чтобы носить мамин подарок. – Она мне все равно не очень нравилась.
- А вообще-то ее нужно постирать, причем прямо сейчас, пока грязь не въелась, а рукав можно починить, - продолжала бубнить Ленка. – Хочешь, а тебе его пришью так, что даже заметно не будет? Знаешь, мой Вовчик пока вырос, столько всего изорвал – не накупишься, вот я и наловчилась. А сколько штанов ему пошила, да и курток тоже – не пересчитать!
- Да оставь ты в покое куртку! – не выдержала я. – Лучше на руки свои посмотри!
- А, да, - кивнула она. – Помыть бы надо. Да и йодом залить не помешало бы. Йод у тебя есть?
Я метнулась к аптечке, попутно выхватывая из морозилки лед – приложить ей под глаз.
- Ты лучше вот что скажи, - допытывалась я, поливая подругу йодом. – Как тебе удалось не просто вырваться, а еще и отдубасить этих подонков?
- Сама не знаю… У-у-уй!
- Терпи! Давай другую.
- Ага, - кивнула она, перехватывая пакетик со льдом свободной рукой. - Чес слово, понятия не имею! По всей видимости, они не намерены были меня убивать. По крайней мере, прямо там. И даже бить особо не собирались. Хотели утащить куда-то – и все. Ну, а я-то подошла к делу со всей серьезностью.
Через четверть часа руки Александровны больше всего напоминали пятнистые лапы какой-нибудь гиены.
- А все эти «через бедро» и прочие премудрости – откуда ты это умеешь?
- Ну, во-первых, «через бедро» я действительно не умею, рост слишком большой, чтобы в моем весе это было эффективно, а потому никогда не делаю. А во-вторых, у меня все же коричневый пояс по дзюдо.
- Че-е-его? – у меня в прямо смысле слова отпала мандибула.
- А я разве не говорила? – Александровна аккуратненько, одним пальчиком, подняла мой подбородок. – В отечественной классификации соответствует разряду кандидата в мастера.
- Ничего себе! А я и не знала, - и тут меня стало просто корчить от смеха. – Думаю… Думаю, они тоже… даже и не догадывались!
Кузнецова-старшая хмыкнула, оценивающе посмотрела на остатки «отвертки» в стакане, заглотнула все это разом и уставилась на меня инквизиторским взглядом:
- А теперь, подруга, колись, кому это ты успела так здорово насолить!
Мой смех сразу же пропал. Зато пугачевскую песню слышала почти как наяву и уж совсем явственно ощущала покрывающуюся мурашками кожу.
Стоп, стоп!
Так ведь теперь абсолютно ясно, что это – не Ленка! Стопроцентно, абсолютно, однозначно!
А, значит, у меня есть союзник! Абсолютно надежный и верный, который к тому же прекрасно понимает серьезность ситуации.
И тут что-то во мне будто сломалось. Я разревелась так, что уже Ленка разбавляла сок водкой и отпаивала меня. Что можно было понять из моих истерических воплей, я не знаю, но она все это время слушала меня очень внимательно.
- Знаешь, - всхлипывая, закончила я, - я ведь и тебя подозревала!
- И давно? – брови Александровны удивленно приподнялись. Особенно левая.
- С сегодняшнего утра.
- А с чего это?
- А с треугольного гроба для блондинок! Представляешь, выслушивать такое после того, как всю ночь этот «Арлекино»… - я готова была вновь разрыдаться.
- Ну, извини, я же не знала! – развела она руками. – Ты вот давай-ка сопли вытирай, да побыстрее! Думать надо!



38
«Милиция! Спасите, помогите!
Меня убить хотят!» – «Хотят? Всего-то?
Когда убьют, тогда и приходите!»

Жертва разгула преступности и общей криминализации страны.

Часы показывали половину одиннадцатого.
Водки в бутылке оставалось на донышке, сок давно закончился, половины пачки кофе как не бывало. Сквозь плотную дымовую завесу на кухонном столе кое-как просматривались терпеливо дожидающиеся своей очереди продукты.
Но самое печальное было в том, что мы так и не придумали ничего путного, как ни крутили Риткины бумажки. Конечно, общее количество подозреваемых сократилось на одного, и на столько же возросло число доморощенных детективов, но дальше дело не пошло.
Кто же? Дмитрич? Сашка? А, может быть, Игорь или его жена – он что-то говорил, помнится, о знакомой, которую машина сбила, да и в списках имеет место быть.
- Странно, - пробормотала Александровна. – Очень и очень странно.
- Ты о чем?
- Об этой информации. Смотри, есть несколько линий, которые цепляются одна за другую, но нигде больше одного раза не пересекаются. К примеру, что твой Сашка не только знаком с Дмитричем, но и провернул с ним несколько хороших сделок, мы и так знаем. И он же являлся поставщиком для МП «Сатурн», в котором когда-то работала Инночка. И вот теперь думай, следствие ли это того, что Москва – большая деревня, или на самом деле за этим что-то стоит. И так – по всем нашим персонажам. Никак не пойму, то ли информации недостаточно, то ли наоборот, она избыточна.
- Скорее, второе, - хмыкнула я.
- Не факт, - покачала головой Кузнецова-старшая. – Только сейчас все это не имеет принципиального значения – как бы мы ни хотели, а двинуться дальше не можем.
- Может, в милицию обратиться, а? – робко предположила я.
- И что ты им скажешь? – веско заметила Ленка.
- Ну… Расскажу, как есть.
– Ага! «Дяденьки! Тут такое дело… Мне кто-то по телефону музыкой надоедает, а еще у нас бухгалтрису убили, тоже после телефонных звонков, а еще раньше – юристку грузовик сбил!» В огороде бузина – в Киеве дядька!
- Но ведь они же должны разобраться! Это же их работа!
- Мыгы, должны, - кивнула она. – Только не будут. Знаешь, что обычно предпринимает доблестная милиция по факту обращения обиженных преступным миром граждан?
- Ну, дело уголовное заводит, а что?
Александровна тяжко вздохнула и посмотрела на меня взглядом старой мудрой Тортиллы на глупенького деревянного Буратино.
- Если дело завели, так по нему работать надо. А ну как не раскроют? Процент снижается, понимать надо! Вот они и заводят дело в самом крайнем случае, когда уже не отвертеться. Ну, к примеру, если есть труп со следами насилия.
Меня передернуло.
А Ленка, как ни в чем не бывало, продолжала:
- В противном случае доблестная милиция со всем рвением принимается за сбор компромата на потерпевшего или там заявителя – типа, сам хорош. А иногда выкапывается такое, что тот предпочитает сам по-тихому забрать свое заявление и молчать в тряпочку, пока срок давности не выйдет.
- Да уж, - протянула я. – Особого ума не надо, чтобы раскопать историю моих недавних похождений…
- Ну, с тобой они даже возиться не станут, - «успокоила» меня подруга. – Услышав такую историю, любой нормальный человек тут же отправил бы тебя в Белые Столбы.
- В смысле? В психушку, что ли?
Александровна великодушно кивнула.
- А почему же именно туда? А не в Кащенко или на Канатчикову дачу? – я попыталась съехидничать.
- Можно, конечно, и в Кащенко, - безмятежно согласилась Ленка. – А вот на Канатчикову дачу – вряд ли, там уже давно – детская больничка.
- А жаль, - непонятно почему, продолжала я. – Дача как никак!
- Я тебя умоляю! – фыркнула она. – Тоже мне, дача! Барак рядом с железной дорогой!
- А ты-то откуда знаешь? – я оторопела – все-таки моя подруга по всем статьям была личностью неординарной, и кто ж ее знает, до какой степени!
- Да… Приходилось бывать, - многозначительно протянула она, но потом не выдержала, рассмеялась, глядя на мою вытянувшуюся физиономию. – Нет, не в качестве пациента – у меня родственница сначала там работала, потом в Белые Столбы перебралась. Так что, в случае чего, пристроит тебя наилучшим образом!
- Спасибо, дорогая! – огрызнулась я. – Лучше скажи, что делать будем? Слушай, а что, если в какое частное агентство обратиться?
- Ну, обратиться-то мы, считай, уже обратились. Больше, чем Ритка, никто все равно не сделает, а уж денег слупят – по самое не могу. Знаешь, давай-ка мы с тобой перейдем на более эффективную систему принятия решений, а?
- Чи-во? – вытаращилась я.
- Ну, я имею в виду, давай будем решать задачи по мере их поступления. Я вот что думаю: после моей сегодняшней драчки тот, кто все это затеял, наверняка хоть как-то себя проявит, а? Хотя бы позвонит, поинтересуется. Так что давай докурим и наконец-то возьмемся за готовку, - Александровна с наслаждением, с хрустом потянулась, громко ойкнула и сложилась пополам. – Вот же зараза, как все болит!
- За готовку? – удивилась я.
- Ну, да, а что? – все еще морщась, она поднялась с табуретки и поковыляла к раковине. Все равно пока ничего умного в голову не лезет. А тупая физическая работа, как известно, способствует просветлениям.
Как ни в чем не бывало, она принялась разделывать курицу.
- Слушай, а давай, ты сама ее посолишь, а? А то мне щиплет!
Глядя на ее распухшие ободранные пальцы, я готова была обругать себя последними словами. Тоже мне, подруга! Ей же, наверное, больно незнамо как!
- Вот елки-палки! Что ж ты не сказала?
- Да ладно, - она пожала плечами. – Не впервой. М-да-а-а… Все бы ничего, если бы не эта дурацкая вечеринка завтра. Куда я с такой физиономией и ручищами?
Что верно, то верно: видок у нее был отнюдь не предновогодний. Скорее даже конкретно послепраздничный: несмотря на наши усилия, правый глаз солидно заплыл. К утру отек должен бы пропасть, но, боюсь, синяка все равно не избежать.
- Может, мне не идти, а? Позвоню Дмитричу, скажу, что заболела. К примеру, живот скрутило – с толчка слезть не могу. Вареньевна, мол, гадостью какой-то вчера накормила. А ты подтвердишь, а?
Я только скрипнула зубами.
- И как ты думаешь, будет народ после таких заявлений есть то, что я принесу, а?
- М-да, тогда вся наша сегодняшняя работа – насмарку! – Ленка принялась озадаченно скрести затылок.
- К тому же я просто боюсь… - выдавила я. – Без тебя… Вдруг это – кто-то из наших, а?
- К сожалению, не исключено, - протянула Александровна. – Слушай, может, Гусеву рассказать? Тем более, что он и так готов охранять тебя денно и нощно. А тут – причина более чем уважительная, а?
- Да ну! – отмахнулась я. – Еще чего не хватало! Чтобы он провожал меня из сортира на кухню?
- С этим ты, пожалуй, и сама бы справилась, - хмыкнула она. – А вот обезопасить тебя возле дома и в подъезде не мешало бы. К тому же, если уж на то пошло, он по своим старым связям мог бы и в милиции изложить всю эту историю более или менее связно.
- Все это верно, - протянула я. – Только ты уверена, что даже он поймет правильно? Что не наберет в голову всякой ерунды относительно моих нежных чувств к нему? Вот же угораздило же тогда ляпнуть!
- Может, и наберет, - пожала плечами Ленка. – Тебе-то что?
- Ну, хорошо, хорошо! Наверное, я так и сделаю, только не завтра.
- Почему?
- Сама посуди: толпа народу, все вокруг тусуются, болтают друг с другом, и тут я хватаю Гусева за фалды и начинаю что-то сбивчиво шептать ему на ушко.
- И в самом деле, ерунда получается, - согласилась Александровна. – Во-первых, кто-то запросто сможет услышать то, что слышать не должен. А во-вторых, такое шептание в любом случае вызовет нежелательные подозрения.
- Вот именно! Кстати, возвращаясь к завтрашней вечеринке. Скажи на милость, как мы объясним твой вид? – позволила себе поинтересоваться я. – Между прочим, о первоочередных задачах!
- Ну, - пожала плечами Ленка. – Шла с рынка к парковке с сумками и навернулась. Со мной и не такое бывает!
- Ага, и тот, кто устроил сегодняшнюю катавасию, враз тебе поверит!
- К сожалению, ты права, - Александровна задумалась. – Слушай, а что, если мы события сместим во времени?
- Это как это? У тебя есть очередная подруга, у которой ты можешь позаимствовать на денек машину времени?
- Нет, не так кардинально, - улыбнулась она. - Завтра приедем на работу как ни в чем не бывало, а потом на глазах у изумленной публики разыграем спектакль по поводу идиотского падения неуклюжей Александровны прямо на лестнице! Тогда даже фингал можно будет маскировать прямо там, в присутствии всех заинтересованных.
- Так ведь ссадины-то на руках у тебя уже засохнут!
- Ну, это-то как раз пустяки! – отмахнулась Ленка. – Не боись, будут свеженькие и душераздирающие!

39
«Снимают фильм, - подумал я сначала. –
Не очень натурально морды бьют».
Но я ошибся – самому попало!

Начинающий кинокритик и постановщик трюков с собственным участием.

Хорошо, что йод испаряется довольно быстро, и что у меня не было дома зеленки.
Все прошло, как по маслу.
Еще с вечера мы подготовили всю еду, Александровна позвонила домой, что остается у меня. Ее муж должен был приехать только тридцатого, а убедить маму и сына удалось довольно беспроблемно. Так что к моменту Сашкиного возвращения она мирно посапывала на Димкином диване.
А один из главных подозреваемых на данный момент, мой драгоценный муженек, как ни в чем ни бывало пробурчал что-то, обозначающее дежурное приветствие, молча кивнул в ответ на сообщение о ночующей у нас Ленке, поковырялся в салатике и отправился на боковую.
За все годы нашего брака я замечала за ним много разного. Кроме артистических способностей. Мне иногда просто лень выводить его на чистую воду, когда он врет, но вижу-то я это почти всегда. А уж если что придумал и тем паче сделал, так его просто распирает от тщеславия, скорее помрет, чем не похвастается.
А тут – ни вопросов тебе, ни даже показного участия – как, мол, ты после этих идиотских вчерашних звонков, дорогая?
Заплевав всю кухню через левое плечо, постучав по разделочной доске и для надежности – по собственному лбу, сложив крестиками все десять пальцев, я все же решила, что это – хороший знак.
С утра мы быстренько мотанулись – докупили салатики. И даже вовремя вспомнили о Дмитриче, приобрели для него вполне приличную «Zippo», заехали переодели Ленку, ухитрившись как-то скрыть от маминого взора печальное состояние ее физиономии, и снова вернулись ко мне, жарить-парить.
В общем, в половине пятого мы уже отирались в родных коридорах с объемистыми пакетами наперевес. Кругом не было ни души.
- Ну, что? Приступим? – подмигнула мне Александровна все еще заплывшим глазом.
Я только пожала плечами.
А Ленка вдруг встала на колено и принялась елозить им по полу, никогда не отличавшемуся стерильностью.
- Твои брюки!
- Не боись, они и не такое видывали, - улыбнулась она. – Тем более, что я тихонечко – только пыль собираю. Зато выглядеть будет просто чудесно! Так, физиономию – на потом, ты будешь меня спасать холодными примочками, так что я сразу же приобрету совершенно естественный вид. С руками – вообще просто. Р-раз!
Она резко сжала пальцы в кулак, и сквозь подсохшие корочки стала сочиться кровь.
- Так, порядок, - поморщилась она. - Теперь – пакеты!
Оба кулька синхронно полетели на пол. А грохоту!
Из комнат тут же начали высовываться любопытные физиономии, где-то вдалеке хлопнула и наша дверь.
Взору любопытных предстала восхитительная картинка: Александровна сидит на полу, стеная и держась за физиономию, я мечусь между рассыпанными кульками, а прямо посередине коридора истошно звякая, крутится крышка от кастрюли. Кино и немцы!
Я вспомнила школьный драмкружок и завопила, увидев Костю:
- Да помогите вы кто-нибудь!
Через пять минут не перестающая весьма натурально стонать Александровна была извлечена из полушубка и усажена в кресло. Я квохтала над ней с мокрым носовым платком, рискуя задохнуться от сдерживаемого смеха, а остальной народ принялся разбирать то, что осталось от наших вчерашних приготовлений.
- Вот это да! – удивился Дмитрич, открывая первый пакет. – А ведь ничего страшного-то не произошло! Только чуть-чуть соус от мяса пролился!
Не даром Ленка говорила, что классно умеет упаковывать!
Да и, если честно, что могло сделаться пластиковым банкам с салатами?
- Ой, а тут – катастрофа! – расстроилась Наденька над вторым пакетом. – Что-то разбилось!
Правильно я сообразила засунуть туда банку с какой-то древней баклажанной икрой, которую уже с месяц назад есть было опасно, а за всеми этими делами руки никак не доходили выбросить! Зато сейчас – как нашла!
Конечно же, спустя минуту Надюша с удивлением отметила, что остальной провиант, хоть и был перемазан «икрой заморской» дальше некуда, нисколько не пострадал. Правда, ей пришлось наморщить носик и все же отмыть жестяные банки с горошком и кукурузой от останков баклажанов, но в свете последних событий это только радовало.
- Надо же, - продолжал восклицать Костя. – Как хорошо, что торт несла Вареньевна!
А ты думал, дорогой, мы глупее тебя?
В общем, благодаря моим стараниям, глаз Ленки приобрел свежеподбитый вид – ах, бедная Александровна стукнулась о перила, когда падала; руки подозрений не вызывали изначально, так что никому не пришло бы в голову связать вчерашний боевик на Старо-Конюшенном с ее сегодняшним плачевным состоянием.
Если честно, то меня это очень даже радовало. Кто бы ни были те неизвестные нападавшие, но меня лично они не знали, факт. Ленку за меня приняли только из-за близости к дому да злополучной куртки. Так пусть теперь думают, что их отметелила именно я!
Стоп-стоп, вроде как ценная идея проскочила…
- Вареньевна, о чем ты там мечтаешь? – от голоса Дмитрича я даже вздрогнула. – Давай, подставляй бокал!
Тьфу ты, елки зеленые!
В кои-то веки раз какая-никакая мыслишка завелась, видать, от сырости или пустоты, да и ту спугнули!
Вечер прошел, как и все такие же вечера: леди и джентльмены пили и закусывали, выслушивая по пятнадцатому разу истории из жизни Дмитрича, периодически пытаясь улизнуть на перекур в противофазе с боссом и оставляя ему в качестве безропотного слушателя бедного Гусева – в общем, все, как обычно. Кроме, пожалуй, одного – Данилов так расчувствовался, глядя на растерзанную Ленку, что осчастливил ее зеленой бумажкой вне очереди, кроме той, которая была вручена ей в конвертике, как и всем остальным. «Пропьем на пиве вместе», - шепнула мне она во время очередного перекура.
Ну, и еще удалось вручить ему зажигалку – хотя бы для того, чтобы он не выскакивал в коридор, как только нам приспичит покурить – и содрать с остальных денежки в качестве вклада в подарок.
Примерно к одиннадцати удалось убедить Дмитрича в том, что пора бы и по домам – чудесно, могло быть и хуже.
За весь день никто так и не поинтересовался моей персоной, что немного настораживало, но не пугало. Выпив немножко вина, я почти убедилась в Сашкиной непричастности ко всей этой истории.
Даже если он и пронюхал что-то про Игоря, то причем тут Зоя и Инночка?
Да и потом, не его это методы.
Учинить какую-нибудь гадость в стиле той истории с собачкой, что он мне рассказал как нельзя кстати – это да. Напугать до полусмерти телефонными звонками – всегда пожалуйста, а вот устраивать засаду с привлечением никому не известных людей и машин – увольте! Для этого господин Кузнецов слишком ленив.
Ах, да! Я ведь именно об этом и подумала, когда Дмитрич сбил меня с толку – что нападали какие-то посторонние мужики, которые меня совсем не знали – при идентичности наших с Александровной имени и фамилии внешне нас спутать все же довольно сложно.
И все же, и все же…
Они подошли к ней и спросили фамилию. То есть по какому-то признаку опознали.
По куртке! Точно!
Значит, следили…
Но тут опять непонятно: или на работе, или уже потом, возле дома видели, как я выходила из машины в мамином подарке.
Стоп, но в таком случае Сашка стопроцентно ни при чем – он-то и понятия не имел, что мне приспичит напялить краснолистную куртку!
Придя к таким радующим выводам, я с легким сердцем оставила мытье посуды все на ту же Наденьку, которая утешилась тем, что все-таки исхитрилась припрячь к этому делу Олежку, подхватила всерьез и надолго освобожденную от хозработ Александровну и двинулась в сторону стоянки такси. И даже отвергла Ленкину помощь в обеспечении круглосуточной охраны моей персоны – все же в кои-то веки раз ее муж приезжает, нельзя быть такой законченной свиньей! Хватит и того, что она проводила меня до двери в квартиру.
Укладываясь спать в самом наилучшем расположении духа, я все же сочла за благо не посвящать Сашку в подробности вчерашнего вечера – мало ли что?

40
Опять не нравятся мои привычки!
Всю жизнь стараюсь стервой стать,
Но все меня считают истеричкой!

Ну, вот, подгреб себе для полного счастья женский стишок! Или пол сменил?

Новый год, Новый год, Новый год!
На мой взгляд это – самый замечательный праздник. Даже лучше, чем день рождения, который, как ни крути, праздник только одного человека. Ну, разве что еще и его близких. Впрочем, Сашкин день рождения я и с большой натяжкой не могу назвать для себя праздником. Даже когда по причине собственной крутости он стал стесняться приглашать народ в нашу задрипанную квартиру, и все мероприятия перенеслись в рестораны, все равно для меня это – хуже каторги. Только видеть эти рожи, лучащиеся тупым самодовольством, для меня – большое испытание, а уж разыгрывать радушную хозяйку – и вовсе непосильная задача.
Другое дело – мой собственный, день варенья Вареньевны. Собираются мои подруги, сами по себе или с детьми-мужьями – неважно. Существеннее другое – на таких вот праздниках весело не только мне, но и всем остальным. Даже Сашке.
Собственно, этим же хорош и Новый год, к которому прилагается не только всеобщее праздничное настроение, телепередачи и поздравления президента, но и, что важнее, выходные, когда с чистой совестью можно забить на работу на денек-другой, а если сильно повезет, то и на несколько.
Особо размахиваться в этот раз не стали, тем более, что народу собиралось немного: две Таньки с семействами да мы. Первоначально планировались еще Светка с Володей, но у них поменялись планы. Я хотела было вытащить еще и Александровну, но у той по факту приезда мужа были запланированы многочисленные мероприятия с родственниками.
Откровенно говоря, после последних событий у меня появилось нехарактерное желание окунуться с головой в домашние предновогодние хлопоты.
Тридцатого числа я планировала закупку продуктов.
Валяясь в кровати, я со смаком представляла, что же сготовлю такого вкусненького, необычного, удивительного. И, самое главное, сколько денег потребуется на эти изыски.
Только вот за утренним кофе все мои планы полетели в тартарары.
- Алена, а не приготовить ли нам на Новый год фондю? – полюбопытствовал муженек.
Понятное дело, слово «нам» не стоило воспринимать буквально, поскольку на себя Сашка брал все самое сложное, а именно генерацию идей и общее руководство. А мне оставались лишь сущие «мелочи» вроде реализации его грандиозных планов.
- Саша, но ведь у нас нет фондюшницы, - робко возразила я.
- Не проблема, – пожал плечами муж. – Для этого можно использовать все, что угодно: плитку, сухое горючее, примус, в конце концов!
- А где ж его взять, примус этот?
- Дорогая, ну хоть что-то ты в состоянии сделать сама или нет? – Сашка демонстративно отставил почти полную кружку с кофе. – Спасибо за завтрак!
И что теперь прикажете делать?
Можно, конечно, послать его нафиг вместе с его фондю и ограничиться тем меню, которое я тщательно спланировала, нежась под одеялом. Только вот тогда он будет дуться неделю, и прости-прощай такой долгожданный праздник! Все настроение испортит, причем не только мне, но и гостям.
Так что, выбирая из двух зол меньшее, я принялась обзванивать всех подряд.
«Здравствуй! Как дела? И у меня – нормально. А нет ли у тебя часом примуса – на Новый год одолжить?»
Как правило, радость, звучавшая в голосе собеседника по самому факту моего звонка, как-то сразу тускнела с последним вопросом, а беседа очень быстро завершалась.
Нет, я не в обиде. Я даже удивлена великотерпению моих друзей – сама я после такого вопроса не мудрствуя лукаво порекомендовала бы обратиться в психушку. Как это Александровна говорила? А, в Белые Столбы! И то, что никто из собеседников еще не послал меня туда, можно было считать почти чудом.
Большим чудом было бы только отыскание примуса…
Кстати, Александровна!
- Привет! Что делаешь?
- Да вот, собираюсь на рынок – сегодня ведь муж приезжает! А что?
- Слушай, а нет ли у тебя случайно примуса?
- Случайно – нет, - после такого ответа я совсем уж было собралась приуныть, но Ленка продолжила. – Он есть совершенно закономерно. А какой модели тебе нужен?
- А что, они еще и разные бывают?
- Разумеется! А вообще, скажи на милость, зачем он тебе сдался? Может, тебе еще выдать палатку и спальники?
Пришлось глубоко вздохнуть и изложить ей Сашкину идею новогоднего ужина.
- Классно! – вопреки моим ожиданиям, эта ненормальная пришла в восторг. – Приезжай и забирай!
- Слушай, а давай ты не на рынок пойдешь, а я сейчас заеду, заберу примус, и мы вместе съездим хоть в «Рамстор», а?
Такое бывает нечасто, но иногда и мои идеи принимаются «на ура».
Конечно, и там тоже была предпраздничная толкотня, но все же не такая, как на рынке. Так что мы достаточно быстро закупились, и я доставила Александровну домой.
- Ну, а как ты вообще? – спросила она, когда я уже заезжала в ее двор.
- В смысле?
- Да все в том же: музыка по телефону не беспокоит?
- С того раза – больше ни одного звонка, тьфу-тьфу-тьфу! – за неимением под рукой деревяшки, я постучала по собственной голове.
- Да, совсем забыла спросить. Ты с Гусевым не говорила?
- Когда? – пожала плечами я. – На вечеринке ты видела, что творилось – толпа, и каждый норовит что-то рассказать. А он оказался единственным человеком, который был готов слушать других. Потом поговорю. Наверное, уже после праздников.
- Ну, ладно. А как Сашка?
- Да вроде нормально, - я вздохнула. – Если не считать дурацкой идеи с фондю.
- Ну и отлично! Будем надеяться, что «арлекинам» хватило того, что они от меня получили! – хмыкнула Ленка. – Только ты, будь уж так добра, отзванивайся мне ежедневно а то и почаще, хорошо?
- Да ладно тебе!
- Никаких «ладно»! Обещай!
Что делать? Пришлось и в самом деле пообещать, иначе бы она от меня не отстала.
На обратном пути я заскочила за сувенирчиками для детей одной и второй Татьяны, купила очередной комплект «Лего» для Димки, который, я уверена, спустя неделю будет ровным слоем лежать по всей квартире, и парфюмерный набор для Сашки.
Так, на сегодня – все! Можно будет придти, сунуть продукты в холодильник и немножечко отдохнуть-почитать, предвкушая праздник.
- Алена, мне не нравится наш потолок! – услышала я, только войдя в квартиру и не успев даже поставить на пол пакеты.
Это был один из тех редких случаев, когда я была согласна с мужем на все сто процентов. Мне лично потолок не то, что не нравился – вызывал категорическое отвращение. Но что-то, какое-то восьмое чувство, все же удержало меня от восторженного поддакивания.
И совершенно правильно, поскольку после обычной паузы он не преминул добавить:
- Нам должно быть стыдно перед гостями! С этим срочно нужно что-то сделать!
- Послушай, Саша, уж не хочешь ли ты прямо сейчас взяться за побелку потолка?!
Муж окинул меня взглядом, исполненным презрения.
- Алена, когда ты научишься думать? Мы же попросту не успеем!
Я, хоть думать, по его мнению, и не умела, была с ним полностью согласна. А потому молчала в тряпочку, ожидая продолжения.
- Его надо чем-то замаскировать!
Действительно, это же – раз плюнуть! Каких-то двадцать с хвостиком квадратов!
- И чем же? – позволила я себе полюбопытствовать.
Сашка глубокомысленно воззрился на пятна плесени, пробивающиеся через побелку, которая помнила мою бабушку еще молодой.
- Ну, можно сделать из бумаги дракона и подвесить его к потолку. Да так, чтобы он крыльями размахнулся на всю комнату.
Спокойствие, еще раз спокойствие и христианское смирение! Истерику необходимо отложить, хотя бы на послепраздничные дни, а поэтому падать в обморок и даже тихонько сползать по стенке категорически воспрещается! А поощряется думать, и чем быстрее – тем лучше!
- Саша, но ведь сейчас вовсе не год дракона, - тихонько возразила я.
- Да? А чей?
- Овцы или козы. Согласись, ни та, ни другая не будет смотреться под потолком, - сказала я, а сама тихонько подумала, что, если бы наступал год свиньи, то облезлый потолок можно было бы запросто маскировать Сашкиной тушей – а что, даже размерчик подходящий!
- Ну, дракон – вообще символ обновления в китайской мифологии, - возразил он.
- Тогда его надо вешать как раз в канун китайского Нового года, в феврале.
Сашка не ответил, глубоко задумавшись.
Отлично! Не упускать инициативу!
- Саш, у меня другая идея…
- М-м-м?
- Прекрасное новогоднее развлечение для всех гостей. Накупить фломастеров и красок и разрешить всем желающим рисовать на стенах. А самым трезвым – еще и на потолке!
- А что? Это действительно здорово! – обрадовался муж.
Я мысленно перекрестилась и поволокла продукты на кухню.

41
Влюбился я… Ну, что же тут поделать?
Тебя я рыбкой нежно называл,
Но знать не знал, какая же ты СТЕРЛЯДЬ!

Нет, с полом все в порядке, пьян был, наверное. А вот с любовью – как обычно.

С горячим можно было особенно и не выдрючиваться, поскольку главным блюдом вечера планировалось фондю. Так, на всякий случай, исключительно ради консерваторов, которые каким-то чудом могли объявиться в нашей компании, я запекла курицу. Ну, салатики: из кальмара, из тресковой печени. Конечно же, оливье – с самого детства не могу представить себе Новый год без него. Грибочки, дачные консервы, маслины, бутерброды, сыры – того-сего набралось предостаточно.
Начало праздника было назначено на восемь, так что раньше половины девятого – девяти я никого не ждала. С удовольствием понежилась в ванной, заслоняясь новенькой Марининой от облезлых красот родных пенатов, привела себя в порядок, отзвонилась всем и вся, в том числе и Александровне с ежедневным отчетом, выслушала поздравления от тех, кто позвонил мне, в том числе от Игоря свет Петровича и, не спеша, принялась накрывать на стол.
Кроме закупки спиртного, Сашке была поручена очень важная и ответственная задача: поставить елку.
Для этого вовсе не надо было бегать по елочным базарам в поисках пушистой красавицы, прибивать крестовину, отпиливать лишние сучья, а потом опутывать это чудо проводами гирлянд и увешивать хрупкими шариками и колокольчиками.
Нет.
Уже несколько лет назад, не снеся новогодних баталий мужа со строптивым деревом, приносивших одни убытки, причем иногда – весьма ощутимые, я купила маленькую такую искусственную елочку. На ней уже даже были прикреплены и лампочки, и украшения. Всего и делов-то – достать из антресоли.
Но только не у господина Кузнецова!
Как в три приема положить слона в холодильник? Открыть холодильник, положить слона и закрыть холодильник. На мой взгляд, те же три приема требуются для того, чтобы достать елку из антресоли: открыть дверцу, достать коробку, закрыть дверцу. Ах, да! Потом ее, нашу новогоднюю красавицу, необходимо еще извлечь из коробки и поставить на стол – еще два приема, итого – пять. И уж последним, шестым, нужно воткнуть вилку в розетку, чтобы зажглась гирлянда.
Пока я металась по кухне, до меня несколько раз донесся грохот. Потом звон. Потом и вовсе как-то странно мигнула лампа. Тут уж даже мое новоприобретенное христианское смирение не выдержало: Новый год без электричества – слишком уж, на мой цивилизованный взгляд, оригинальная затея!
К моему удивлению, картина разрушения была не так уж и велика: всего-то оторвалась и упала дверца от антресоли, которая и так держалась на одном ржавом шурупе, опрокинулся стул да разбилось блюдо. Его, конечно, жалко, но могло быть значительно хуже.
Посреди стола гордо красовалась помятая растопырка с приплюснутыми украшениями и сбившимися набок лампочками.
- Ну, Алена? Долго ты еще будешь возиться? У меня уже все готово!
Без четверти девять заявилась вторая Татьяна вместе с семейством.
Дело в том, что мои Татьяны строго пронумерованы. И тому есть очень веская причина.
Вся история началась давно, лет десять назад. В то время Сашка, еще совсем начинающий, можно даже сказать, слабо оперившийся бизнесмен, познакомился точно с такой же «акулой империализма» по имени Женя Самарин. Не прошло и полугода после их знакомства, как Женя решил жениться – что ж, дело вполне естественное, тем более, что за своей девушкой, симпатичной блондинкой по имени Татьяна, он ухаживал уже давно и страстно.
Однако после свадьбы ситуация стала меняться, и сильно. Прежний пылкий возлюбленный уступил место домашнему животному в стоптанных тапочках с бутылкой пива в руке. Но это – полбеды.
От некоторых своих привычек Женя так и не смог отказаться, а именно с тем же постоянством звал гостей в дом и устраивал вечеринки. А Татьяна – что? А ничего! При всей своей нелюбви к процессу готовки, она поила-кормила ораву «бизнесменов» и всяческих прихлебателей с завидным смирением. Одолжить его, смирения этого, у нее, что ли? Эх…
Самое обидное в этих вечеринках было то, что буквально через час-полтора Женя доходил до кондиции и тихонечко отрубался в спальне, оставляя своих гостей на жену. И в гордом одиночестве той приходилось выслушивать все эти благоглупости, которые они называют деловыми разговорами. А потом еще и убираться, посуду мыть.
Надо сказать, не все Женькины гости были законченными кретинами и скотами, и кое-кто из максимально сердобольных принимался помогать измученной хозяйке. И как-то так получилось, что все чаще и охотнее эту роль брал на себя Андрей…
Понятное дело, вскоре последовал развод и новая свадьба. А так как в роли Женькиной жены Татьяна стала подругой нашей семьи, мы продолжили общаться с ней и с Андреем. Правда, старались делать так, чтобы они не попадали в одну компанию с Самариным.
И вот однажды Женька позвонил и пригласил нас в ресторан. При этом голос у него был такой… странно-таинственный, что мы с Сашкой все истерзались от любопытства.
- Знакомьтесь, - Самарин представил нас очаровательной брюнетке. – Моя жена – Татьяна!
- А ты что, женишься только на… - начала было я, как тут же Сашка, знающий мою «деликатность», всей своей тушей наступил мне на ногу. – Ойййй-чень приятно! Лена.
Есть люди, которым нравятся внешние параметры женщин: цвет волос, фигура. Кто-то балдеет от стройненьких и высоких, кому-то нравятся пышечки… А вот наш Женька, похоже, западает только на имя, потому как внешне две его жены были полнейшей противоположностью.
Единственная трудность состояла в том, что я толком не знала, как мне вести себя с этой второй Татьяной. С одной стороны, она – Женькина жена, да и вообще очень приятная девчонка. А с другой – я ведь дружу с той, с первой Таней!
Но сложность разрешилась как-то сама собой – оказывается, наши с ней мамы работали в свое время в одном и том же проектном институте, и у нас оказалось огромное количество общих знакомых. И говори после этого, что Москва – гигантский мегаполис!
Так все и продолжалось какое-то время. Мы периодически виделись с Татьяной-первой и ее Андреем, встречаясь в другое время с четой Самариных. В этом было единственное неудобство: часть вечеринок и посиделок, приуроченных к неким датам и событиям, приходилось дублировать, и я так от этого устала, что уже подумала, не упразднить ли их напрочь, как события стали снова развиваться по уже единожды написанному сценарию.
Точно так же, как и раньше, Женя звал гостей в дом и абсолютно аналогично исчезал в спальне. Ах, бедная Танечка! Она так устала, ей же надо помочь – на этот раз «доброго самаритянина» звали Колей…
Шутка судьбы состояла в том, что Андрей и Коля давно дружили, и поэтому нет ничего удивительного в том, что и их жены тоже стали закадычными подружками. А во избежание путаницы все в нашей общей компании с моей легкой руки тоже стали их нумеровать: Татьяна-первая – жена Андрея и Татьяна-вторая – жена Коли. Получается очень весело, когда одна из них знакомит вторую с кем-нибудь из своих друзей.
- Знакомьтесь, это – Татьяна, вторая жена моего первого мужа, - говорит Татьяна номер раз.
- Это – Татьяна, первая жена моего второго мужа, - вторит ей Татьяна номер два.
Непосвященные в подробности истории как правило впадают в ступор. Причем некоторые - надолго.
Как-то сложилось так, что после второго развода Женька несколько выпал из компании, с головой ушел в прелести холостой жизни и очень редко встречался с кем-либо из нас. Зато для меня сразу же отпала необходимость в дублировании праздников.
Но, поскольку сегодня должны были быть только все свои, можно было обойтись без особых церемоний.
- Привет, с наступающим! – Татьяна сунула мне в руки объемистый пакет. – Там – тортик, шампанское и еще по мелочам.
- Ага, хорошо. Спасибо, проходите, раздевайтесь, – я унеслась на кухню. – А где Коля?
- Сейчас придет!
Странно. Ну да ладно, их дела.
Татьяна едва успела распаковать своих Данилу и Машу, как снова раздался звонок.
- А, это, наверное, Коля! – метнулась к двери я.
Но на пороге стояла Татьяна номер один с Никитой и Варей. И без Андрея.
Ничего не понимаю!
- Привет, раздевайтесь, проходите, - пробормотала я.
- С наступающим, счастья в дом, здоровья, успехов, - затараторила Татьяна.
- А…
- А Андрей сейчас подойдет!
Тут обе Тани как-то странно переглянулись, и, только было я собралась подумать над этим, как Первая сунула мне в руки очередной пакет:
- Там салаты, рыба заливная…
- Гадость? – обреченно кивнула я.
- Почему – гадость? – опешила Танька-раз.
- По фильму, - пожала плечами я.
Обе тезки еще раз переглянулись и совершенно непонимающе уставились на меня. Пришлось давать объяснения.
- Во-первых, вы обе явились без мужиков. А где могут быть мужики без жен 31-го числа? В бане! Потом кого-то посадят не в тот самолет, он перепутает квартиру и в итоге будет кричать: «Ну, что за гадость, эта ваша заливная рыба!» Впрочем, гадостью рыба была в Питере, так что твоя может оказаться вполне съедобной.
- Она что, уже пьяна? – спросила Первая у Второй, напрочь игнорируя мое присутствие.
Та уставилась на меня, наклоняя голову вправо-влево, как это делают собачки, и через некоторое время изрекла:
- Не похоже. Скорее, переработалась немножко.
- Ну, это лечится, - небрежно махнула рукой Номер Один. – Бокал-другой шампанского – и будет как огурчик!
- Зелененькая и в пупырышку? – брякнула я.
- Боюсь, парой бокалов не обойдется, - задумчиво протянула Таня-два. – Ну да ладно, чего-чего, а лекарства у нас хватит!
Как ни в чем не бывало, обе двинулись на кухню и принялись что-то складывать-перекладывать на блюда и в салатницы, поминутно шлепая дверцей холодильника. Я только и могла, что, стоя у самой двери, пытаться что-то рассмотреть.
- А ты что здесь топчешься? – обернулась Татьяна-раз. – Не мешай, мы все сделаем сами. Иди-ка лучше отдохни!
Неужели все так плохо, подумала я. Если уж Танька берет на себя роль хозяйки…
Между тем в определенных кругах нашей небольшой компании веселье вовсю набирало обороты. Идея рисования на обоях пришлась по вкусу всем, и недостатка в энтузиазме у юных декораторов не наблюдалось. При этом они носились по всей квартире, устилая путь Димкиными игрушками, визжали, дрались, мирились, смеялись – в общем, вели себя совершенно нормально. Елка сверкала, телевизор пытался перекричать детей – праздник приближался. Только Сашка был немножко не в своей тарелке из-за отсутствия привычной мужской компании и хмуро потягивал пиво в одиночестве.
Нет, ну, выдумали! Отдохни!
И как я, спрашивается, отдохну? С книжкой поваляюсь прямо в вечернем платье под детские вопли?
Александровне позвонить, что ли?
Только я протянула было руку к телефону, как тот заверещал сам, да так резко, что у меня сердце ухнуло куда-то в район пустого желудка.
- Алена, ну что ты там стоишь? – подал голос супруг. – Не слышишь что ли, телефон звонит! Возьми трубку!
Легко сказать! А если – опять?
Уже настроившись на привычные аккорды, я все же неимоверным усилием воли поднесла трубку к уху.
- Алле, с нступаюшшим вас, - пробормотал не сильно трезвый мужской голос.
Ничего не понимаю! А где «Арлекино»?
- Алле, ничче не слышу, алле?
- Алло, кто это? – наконец-то сподобилась ответить я.
- Ленка, ты, што ли? Эт я, Женя. Во-о-от. Пздравляю я вас! С Новым годом, в общем!
- А, Женя! И тебя также!
Тут же из кухни высунулись две головы: одна с черными, вторая – со светлыми волосами. Все с вами ясно, девушки!
- Так вот. Щчассья, здоровья…
- Спасибо, Женя! И тебе: здоровья, успехов всяческих. И, главное – удачи! Ну, чтобы все у тебя было хорошо!
- Да-а, все – отличчно! Спсиба! Я вот что хочу сказать… Я скоро женюсь, во-от!
- Да?! – я удивилась совершенно искренне. - И как же ее зовут?
- Кого – ее? Катьку, что ли? Так ведь Катя и зовут!
- Э, нет, Женя. Ничего не выйдет!
- Пошшему? – оторопел Самарин.
- Так ведь у тебя судьба такая – жениться на Татьянах! Познакомишься с очередной Таней – тогда и звони!
- Ты так думаешь? А Катька тогда как?
Вот же елки-палки, вечно так: сначала ляпну и только потом подумаю! Взяла за здорово живешь испортила человеку настроение на праздник! Нужно было срочно исправлять ситуацию.
- Что ты, Женя! Я просто шучу! Может быть, как раз с Катей у тебя все сложится удачнее.
- А-а-а! Ну, тогда ладно, - повеселел Женька. – В обшшем, с Новым годом и это… Привет там всем!
Я повесила трубку и повернулась в сторону кухни. Обе Татьяны замерли, как изваяния, опасаясь прослушать хоть полслова, того и гляди, лопнут от любопытства.
Ну, я вам покажу «Отдохни!»
С самым невинным видом я зашла на кухню и уставилась на салатницы.
- Ну, что? Все разложили? Может, еще нужна какая-нибудь посуда?
Сейчас меня растерзают! Интересно, которая из них не выдержит первой?
- Да нет, всего как раз хватило, - как-то сдавленно произнесла Вторая. – Только вот салфеток мы не нашли!
- А, да! Совсем забыла! Они у меня тут, в шкафчике – я принялась не спеша рыться на полках.
Сзади послышался звук, очень сильно напоминающий скрежет зубовный.
- Лена, э-э-э… А кто это там звонил? – Номер Раз постаралась произнести максимально небрежно, и, надо сказать, у нее почти получилось.
- А, Женька, - отмахнулась я, выуживая наконец-то пачку салфеток со специальной новогодней расцветкой.
Воздух в кухне накалился и чуть было не посыпались искры, как вдруг снова раздался звонок в дверь, и я, бросив на стол салфетки, под самым благовидным предлогом улизнула в прихожую.
На пороге стояли Деды Морозы. В количестве двух штук.
У одного, который пониже, была борода из каких-то ниток, державшаяся на веревочке, красный колпак и Колины очки. У второго, более высокого, вся физиономия была залеплена ватой, а на голове красовалась задрипанная шапка с торчащими в разные стороны развязанными ушами. Правда, объемистые пакеты были у обоих.
- Здравствуйте, дети! – пропел голосом Андрея тот, что в шапке.
- Вот это да! – пробормотал Димка, самый старший среди детворы. – В прошлом году ни одного не было, а зато сейчас – целых два!
Остальным было не до этих тонкостей, и они с радостным визгом облепили обоих.
Дедовья с горем пополам пытались перекричать мелкоту:
- Мы шли к вам долго, по снежной зимней дороге, с самого, можно сказать, полюса! – вещал Коля.
- А я думала, что сразу с двух, - брякнула я, но, по счастью, никто не услышал.
- Мы узнали, что здесь, в этом доме, собрались замечательные детишки, которые знают много всяких стихов и песен, - вторил Коле Андрей. – И мы принесли им подарки!
Продолжая вещать, деды стащили с себя куртки-дубленки, кое-как разулись и ввалились в гостиную.
Понятное дело, праздник начался. Тут же, окончательно и бесповоротно. Потому как дети верещали и вопили, как ненормальные, не желая соблюдать очередность в рассказывании стишков и исполнении песенок. Ладно – маленькие, так ведь и Димка не отставал! Деды Морозы вразнобой требовали одновременного исполнения самых различных номеров программы, а Сашка, вдруг вспомнив о роли хозяина, принялся их угощать.
В общем, дурдом на выгуле! Если Александровна окажется права, и мне придется прибегнуть к услугам ее родственницы в Белых Столбах, то, по всей видимости, я буду чувствовать себя там, как дома.
В итоге самые мелкие, Данилка и Варя, что-то не поделили, кто-то кого-то толкнул, и Данила въехал носом в пол. По сравнению с раздавшимся ревом пароходный гудок кажется тихим шелестом. Зато остальные слегка утихомирились, и Коле удалось хоть как-то структурировать праздник. Он внес здравую идею: раз Дедов Морозов – два, подарков – тоже два, то и детишки должны дважды веселить публику. Однако в настоящий момент он, Коля – главный Дед Мороз, и поэтому пусть все исполнят по стишку-песенке для него, а уже потом он передаст власть деду номер два.
И что теперь в этом случае делать мне со своими подарками? Не наряжать же Сашку третьим Дедом Морозом!
Ребятня выступала довольно бодренько – сказалась хорошая домашняя подготовка. При этом обе мои Татьяны сидели, как на иголках, вполуха слушая собственных чад и прожигая во мне дырки своими взглядами.
Первая часть культурной программы завершилась довольно быстро, посему решено было чуток расслабиться и взрослым, выпить за старый год. Исполнивший свои функции Коля незаметно стянул колпак, отцепил бороду и, потирая руки, уселся за стол. Андрей смерил его гневным взглядом, но вату с физиономии отлепить не посмел. А выпить-то хотелось!
- Теперь я знаю, почему в сказках пишут «по бороде текло, а в рот не попало», - хмыкнула я, протягивая ему салфетку.
Леди и джентльмены выпили и закусили, и можно было со спокойной совестью удалиться на кухню – перекурить. Да и следовало бы, потому что даже при всех своих мстительных планах я не рассчитывала, что пытка неутоленным любопытством так затянется. Поэтому, едва прикурив сигарету, я принялась говорить:
- Женя звонил, всем привет и поздравления передавал.
- Ну и? – не выдержала Татьяна-первая.
- И еще сообщил, что собирается жениться, а его невесту зовут Катей.
- А кто она? Откуда? Кем работает? – не унималась Номер Раз.
- А паспортные данные и размер обуви тебе не сообщить? – окрысилась я. И в самом деле, такого дурака сваляла – ничего у него не узнала! – Да и пьян он был, вряд ли что мог рассказать связно. Позвонишь завтра – типа как с праздником поздравить – и все сама выспросишь.
- Слушай, подруга, а что ты там говорила насчет того, что, мол, когда познакомится с Татьяной – пусть звонит? – наконец-то полюбопытствовала и Вторая.
- Ну, сама подумай: разве может быть у него что-то серьезное с девушкой, которую зовут не Таней? Я ему так и сказала!
- Нет, мой бывший муж неподражаем! – всплеснула ручками Таня-раз.
- Наш муж, Танечка, - мягко поправила ее Таня-два. – Наш муж!
- А, ну да! Извини, - милая улыбка в сторону тезки. – Конечно же, наш муж! Но все равно - с него с ума сойти можно! Небось, с этой своей Катей только вчера познакомился, и уже…
Она не успела договорить, потому что дверь в кухню приоткрылась и появилась ватная физиономия ее нынешнего мужа:
- Девочки, давайте побыстрее, а то я хочу уже вручить дитям эти подарки в конце концов и снова почувствовать себя человеком!
Просьба Андрея была признана вполне справедливой, и все потянулись обратно в гостиную.
Праздник входил в нормальную рабочую колею, потому что на этот раз обошлось без рева и разбитых носов. Только вот мамы-то с детишками рассчитывали только на одного Деда, и репертуар юных артистов был практически исчерпан первым выступлением. Хитрый Димка обошелся школьной программой, а вот Маша, не зная, как расплатиться со Стариком за подарок, уже совсем было собралась зареветь, как инициативу перехватила Первая Татьяна:
- А давайте все вместе устроим театр! И поставим спектакль! И все будем артистами!
- Нет, так не пойдет, - подал голос мой муж. – Все не могут быть артистами!
- Почему? – удивилась та.
- Если театр настоящий, то в нем обязательно должны быть зрители, - глубокомысленно изрек Сашка. - Хотя бы один! А иначе это будет не театр, а ерунда какая-то.
Я-то уже поняла, к чему он клонит, а вот наивная Танька растерянно спросила:
- И что же теперь делать-то?
- Ладно, - произнес господин Кузнецов. – Так и быть, выручу вас – я буду вашим зрителем!
- Ур-р-р-ра-а-а-а!!! – дружно завопили дети и со всех сторон повисли на Сашке.
Надо же, как, оказывается, просто стать популярным!
Между тем последний Дед Мороз, изнемогающий в бороде и в шапке, тоже решил воспользоваться моментом:
- Да-а-а, - протянул он. – И в самом деле, зритель в театре – самая главная фигура. И поэтому я поручаю ему ответственнейшее дело – раздать подарки юным артистам после представления. А меня ждут длинные дороги темной ночью! Я должен идти. Прощайте, дети, до следующего года!
Андрей развернулся и величественно двинулся к выходу, по пути незаметно юркнув в ванную.
Постановку пьесы решено было провести в новом году, так как стрелки часов уже ползли в сторону двенадцати, а мы даже толком и не выпили за старый год. А некоторые, пребывающие нынче в ванной, вообще были голодными.
Кстати, сколько он там может торчать? У него что, расстройство желудка приключилось?
- Тань, что там с твоим мужем?
- А я почем знаю? – округлила глаза Номер Раз. – Это ведь ты с ним по телефону говорила, а не я!
Наверное, я стала тупеть. Потому что мне понадобилось какое-то время, чтобы переварить сказанное ею:
- Знаешь, дорогая, я имею в виду не «вашего мужа», общего, а твоего личного, который уже полчаса, как застрял в сортире. Я вежливо так и ненавязчиво интересуюсь, Новый год он тоже там встречать будет или как?
- Андрю-у-уша! – бросилась она к двери. – Андрюшенька, ты там живой?
Раздалось неразборчивое бурчание. Причем какое-то не очень-то уж радостное.
- Андрюша, что случилось? Тебе плохо?
- Нет, мне очень даже хорошо, - прорычал тот, открывая дверь, - Просто лучше некуда!
- О-о-о-ой, - тоненько взвизгнула Танька.
Совершенно очевидно, что все, по крайней мере, все взрослые, тут же ломанулись в сторону нашего многострадального санузла. Детишки, правда, пользуясь паузой, продолжили декорирование нашей гостиной.
- Ну, что? – рявкнул Андрей. – Довольны?!
Нашим глазам предстало воистину жуткое зрелище. Вместо ватной бороды все его лицо покрывал какой-то белый налет, сквозь который проглядывали проплешины алого цвета. Так что физиономия экс-Деда более всего напоминала покрытый плесенью помидор.
- А чем ты приклеивал вату? – ненавязчиво поинтересовалась Татьяна-вторая.
- Тем, что дал мне твой муж! – буркнула жертва праздника.
Все тут же уставились на Колю.
- Ну, купил клей в ларьке, а что? Сам виноват: пристал, как смола: и ему надо бороду, хоть тресни! Свою-то я еще неделю назад одолжил, а где я ему бы взял еще одну прямо перед самым Новым годом? Вот и пришлось выкручиваться: шарики для снятия макияжа и клей!
- Надеюсь, это был не «супер-глю»? – пробормотала я. – Тот вообще сходит только через неделю-другую вместе с верхним слоем кожи.
Татьяна-раз издала какой-то утробный звук, Андрей принялся изо всех сил тереть физиономию, доводя кожу до малинового цвета, а Коля бросился в прихожую.
- Нет! – радостно закричал он через минуту. – Это всего лишь «Момент»!
Этот отрадный факт вселил кое-какие надежды, и Татьяна сама бросилась на спасение мужниной физиономии.
- Объясни мне, Коля, с какого-такого перепугу вы оба вырядились Дедами Морозами?
- Так ведь мне Таня велела! – удивился он. – Я специально остался, чтобы зайти попозже. Вхожу в подъезд, достаю свою бороду, смотрю – этот идет!
- Кто – идиот? – окрысился Андрей. – На себя посмотри! Да не дергай так, больно же!!! – это уже жене.
- Ну, увидел меня и заладил: тоже, мол, бороду хочу, - как ни в чем не бывало, продолжал Коля. – Тебя, мол, дети не узнают, я меня – сразу же. Вот и пришлось…
- А попросту свалить все функции на тебя? – продолжала любопытствовать я.
- Так ведь ему тоже Таня велела! – удивился Коля. – Как же он мог иначе?
И почему родители не назвали меня Таней? Смотришь, и я хоть что-то могла бы «велеть» своему мужу.
- Мама, тети Тани! – подбежал Димка. - Вы – как, Новый год собираетесь праздновать?
- А который час?
- Так ведь без десяти уже! – ответил ребенок.
Тут же все заквохтали, закудахтали и бросились в гостиную. Сашка по дороге решил завернуть на кухню за шампанским и на вираже хорошенько припечатал к стене первую Татьяну. Впрочем, обошлось без больших жертв и серьезных разрушений.
Без семи все быстренько выпили еще разик за старый год, чтобы, хай ему холера, все проблемы там и остались, голодный Андрей забрасывал в себя салаты с бутербродами, открывал шампанское, а я судорожно пыталась найти пульт от телевизора: сделать погромче, когда начнут бить куранты.
Ну… Наконец!
Пусть все у всех будет хорошо!
Пусть все будут здоровы, и ни у кого не будет проблем!
Пусть… Пусть просто я буду жива, пусть закончится этот кошмар, пусть все вернется на круги своя!
- С Новым годо-о-ом! – все кричали вместе и сразу, чокались и загадывали желания.
Замечательный все же праздник!

42
Работаю в театре, самым главным:
Ведь если б на спектакль я не ходил,
То кто б актерам деньги заплатил!

Театральный сноб с манией величия.

Понятное дело, что после шампанского народ стал требовать выхода во двор и запуска фейерверков, которыми в изобилии запаслись не только хозяева, но и гости. И точно так же ясно, что в этом мы были не одиноки. Даже в нашем крошечном дворике толпился народ, что уж говорить об Арбате, с которого доносилась форменная канонада. Каждый новый запуск сопровождался криками и воплями, и даже было решено провести блицконкурс на самого громкого крикуна. Димка был вне конкуренции!
Наконец, боезапас был расстрелян, и все, продрогшие и проголодавшиеся, вернулись в квартиру.
- Алена, давай, неси фондю! – «слабым манием руки» велел Сашка.
- Как интересно! – тут же оживилась Татьяна-раз. – А что, вы фондюшницу купили?
- Пока – нет, - ответила я. – Обошлись подручными средствами.
Заинтригованные дальше некуда, гости мигом расчистили место в середине стола, куда я тут же водрузила видавший виды примус Александровны. Надо сказать, она меня проинструктировала достаточно подробно, но все равно я слегка побаивалась – а вдруг пойдет что-то не так, и все загорится? Дом-то старый…
Но, к моему удивлению, примус занялся аккуратненьким синеватым пламенем, и не оставалось ничего другого, как взгромоздить на него бабушкин чугунок, наполненный подогретым маслом.
Народ проникся энтузиазмом и тут же принялся насаживать на вилочки ломтики мяса и совать их в кипящее масло. Была только одна проблема – не подпускать слишком уж близко совсем мелких во избежание неприятностей. Но родители успешно с этим справлялись.
Вообще говоря фондю – замечательная штука для вечеринки: его можно есть потихоньку, по мере собственного приготовления и при этом не прерывать неспешную интеллектуальную беседу. Конечно, наш самопальный вариант был не самым лучшим - масло чадило, а сам примус немилосердно коптил, но, думаю, пятна сажи на потолке вряд ли даже когда-нибудь смогут конкурировать с плесенью. Однако когда собеседникам стало трудно разглядеть друг друга, а мелкие принялись кашлять и тереть глаза, эксперимент было решено прекратить и открыть балкон. Не наевшиеся принялись за заливную рыбу, которая вопреки гнусным киношным инсинуациям, оказалась просто великолепной.
Как только квартира немножко проветрилась, неугомонная малышня стала требовать спектакль. Пришлось выкопать какую-то Димкину книжку со сказками и приступить к распределению ролей.
Поначалу Андрей принялся категорически отказываться от участия, мотивируя это потрепанностью внешнего вида и подавленностью морального состояния.
- Да брось ты! – принялась уговаривать его Татьяна-два. - Очень даже ничего! Вполне эротично. Тебе бы еще зубы такие – вампирские, и будешь вылитый Дракула, который чуть больше, чем положено, пролежал в сырости.
Дракулы в сказке не было, и поэтому Андрею досталась роль дуба-колдуна. Хороший получился дуб, древний такой, лишайниками покрытый. А растопыренные руки вполне сошли за развесистые ветви.
У подножия дуба раскинулась красивая зеленая полянка. Полянкой была Татьяна-два, растопырившаяся на полу, насколько смогла. Доходить до полного экстремизма и красить ее в зеленый цвет не стали, решили, что хватит и того, что она и в самом деле красивая.
Мне досталась скромная роль яблоньки, Варя была курочкой, Данила – петушком, Маша – белочкой, Никита – зайчиком, а Дима – серым волком. Коле досталась роль колодца с «журавлем». Червячков, кузнечиков и стрекоз решено было изобразить на все тех же обоях в качестве декораций. Понятное дело, Таня-раз читала авторский текст, в соответствии с которым происходило действие. Точнее, должно было происходить, потому что в итоге началась такая кутерьма, что разобраться в ней не было уже никакой возможности.
Наш единственный зритель аплодировал и всячески поддерживал артистов, а в завершение представления одарил их подарками.
Пока я стояла, растопырив руки и опустив голову, изображая яблоньку, мне пришла в голову замечательная идея: рассовать детские подарки в их одежки. Мол, это – Дед Мороз, уходя, оставил им сюрприз. Или даже нет, он заглянул на минуточку посмотреть на спектакль, и это ему так понравилось, что он оставил еще подарки.
Понятное дело, что ответом на мою идею был очередной взрыв счастливого визга.
Но все хорошее имеет скверную привычку заканчиваться. Наша малышня уже еле держалась на ногах, и родители принялись вызывать такси, хотя настроение было прекрасным, и расходиться никому еще не хотелось. Но – что поделаешь!
И только Андрей по-прежнему сидел хмурый.
- Андрюш, ну что ты, в самом деле? – улыбнулась я. Праздник же!
- Вот-вот, - кивнул он. – И не просто праздник – Новый год. А его, насколько мне известно, как встретишь, так и проведешь. Так что же теперь, мне весь год придется ходить заплесневелым?
Интересно, а как все сложится у меня самой?
Вроде бы все было замечательно, но…

43
Красное, помятое
Солнце встало с бодуна –
Утро доброе, страна!

Так выглядит привычный мир через многогранную призму пустого стакана.

Я открыла глаза… и тут же подскочила прямо в кровати, дикий крик прилип к губам: на меня в упор пялилась какая-то жуткая рожа! Помогите!!!
И только потом, кое-как скрипя мозгами, мне удалось сообразить, что это – одно из последствий вчерашнего «вол-арта» - разрисовывания стен. Сама виновата, не проследила, и вот – результат! Прямо перед кроватью красуется отвратительное мурло с вампирскими клыками, нарисованное, к сожалению, очень и очень здорово.
С Новым годом, Елена Валерьевна!
Кое-как я проснулась, напялила халат и выбралась на кухню.
За что люблю послепраздничные дни, так за обилие всякой вкуснятины в холодильнике. Стоит только открыть дверцу, и можно не дурить себе голову готовкой.
Вторым замечательным качеством утра после вечеринки является тот факт, что Сашка, имеющий привычку просыпаться ни свет, ни заря, как правило, к моменту моего пробуждения успевает уже перемыть всю посуду. Это странно и непонятно, но ему и в самом деле нравится мыть посуду! По всей видимости, именно из-за этого до сих пор мне не удалось расколоть его на нормальную посудомойку.
Но сегодня все было иначе. На всех горизонтальных поверхностях громоздилась грязная посуда вместе с объедками, а на диване в гостиной валялся Сашка.
- А, Алена! – прохрипел он. – Доброе утро.
- Доброе… А что с твоим голосом?
- Знаешь, я, кажется, простыл, - еле произнес он и закашлялся.
Да уж! С новым счастьем…
Дело в том, что мой муженек практически не болеет. Такое ощущение, что у него все внутренности из железа – ни на сердце, ни на почень-печки он никогда не жаловался. Да и простывает он крайне редко. Только вот ежели подхватит какую заразу, то это – всерьез и надолго. И все сразу: горло, кашель, температура. И при этом – полное нежелание лечиться. Единственное лекарство, которое он признает, должно содержать не менее 40% C2H5OH, и мне всегда стоит огромных трудов уговорить его принимать что-нибудь другое, например, ампицилин или хотя бы аспирин. Впрочем, завидное здоровье, как правило, не позднее, чем через неделю одерживает верх над любой инфекцией, но сама эта неделя!
Предвкушая все предстоящие радости, я принялась за разгребание авгиевых конюшен.
Ах, да! Надо же позвонить Александровне!
Где же может быть трубка? А, вот она, спряталась между тарелками на столе.
Я быстренько набрала номер.
После десятого или двенадцатого гудка сонный голос пробурчал:
- Алле!
- Ты что, спишь, что ли? – удивилась я.
- Нет, то есть да. А который час? – Ленка смачно зевнула в трубку.
- Да уже третий…
- А, тогда и в самом деле пора вставать, - логично рассудила она. – Кстати, с Новым тебя годом! Ну, как встретили?
- Да нормально, только вот Сашка заболел – простудился.
- Не есть гуд, - согласилась она.
- А вы?
- Да, нормально! Можно даже сказать, весело. Я тебе потом расскажу. Но это – ерунда, - Александровна снова зевнула. – Я тут пару мыслей придумала, пока водку пьянствовала и безобразие нарушала. Надо будет обсудить потом, оки?
- Разумеется.
- Вот и чудненько. Да, самое главное! Как, все тихо, не звонили?
- Нет.
- Ну и отлично! Быть может, на этом все и закончится? Хотя… Ну, да ладно. Отзванивайся, как договорились, а в понедельник увидимся на работе, хорошо?
Я повесила трубку. Интересно, что это она там уже надумала?
Ладно, потом разберемся. Пока более актуально другое.
И я принялась за миски-тарелки. Удивительно, как много грязной посуды остается от довольно небольшой компании!
Как это говорила Александровна? Тупая физическая работа способствует умственным просветлениям?
Что мы, в таком случае, имеем?
Тот факт, что это Ленка, а не я отколошматила бандитов, остался никому неизвестен. Мы, как люди, явились на корпоративную вечеринку, и все заинтересованные смогли пронаблюдать меня в добром здравии и прекрасном состоянии. Никто из коллег-сослуживцев не задавал двусмысленных вопросов о том, как у меня дела. А это может означать только одно: никто из них не при делах, и все мои заморочки не имеют никакого отношения к делам нашей фирмы.
Или другое. Все были заняты искалеченной Александровной, а уже после того, как ее привели в порядок, вопрос о моих делах звучал бы и вовсе глупо.
- Привет, мам! – заспанный Димка в трусах и майке заглядывал в кухонную дверь. – А когда кушать будем?
- Сейчас, домываю посуду, и поедим! Сходи посмотри, как там папа, а то он заболел. И, если не спит, спроси, будет ли он кушать.
- Мыгы, - кивнул ребенок и ушлепал.
Ну ладно, работу пока оставим в покое. А кто вообще звонил мне в последнее время и интересовался делами?
А кто только не звонил! Игорь, мама, Светка, Женька Самарин… Разве всех упомнишь, да еще в канун Нового года! И ведь что характерно: даже при поздравлении вначале каждый вежливый человек спрашивает: «Как дела?» Правда, только истинный зануда и в самом деле начинает рассказывать о перипетиях жизни со всеми подробностями. В чем - в чем, а уж в занудстве меня обвинить сложно, и потому я лишь коротко бросала: «Все нормально». При этом подсчитать, скольким людям я сама позвонила, разыскивая примус, вообще невозможно. И точно также начинала разговор: «Как дела?» – «Нормально, а у тебя?»
М-да, и тут тупик вырисовывается!
Из коридора раздался какой-то грохот и хриплое бормотание сквозь зубы. Ага, кажется, муж проснулся!
- Кушать будем? – просипел Сашка, заглядывая в дверь.
- Да, садись, я уже заканчиваю. Или, еще лучше, пошурши в холодильнике и вытащи что-нибудь вкусненькое.
Пока я домыла бокалы, на столе уже красовалось почти все вчерашнее меню, а муж и сын с нетерпением поглядывали на меня.
Нет, все-таки есть хорошая штука – праздники! А уж Танькина заливная рыба – вообще прелесть просто!
- Ты извини, что я не помогаю, - пробормотал Сашка после «завтрака», по времени соответствовавшего либо позднему обеду, либо раннему ужину. – Что-то я совсем расклеился!
Что это с ним? Извиняется? Видно, и в самом деле заболел не на шутку!
Я чмокнула его в лоб. Горячий!
- А температуру ты мерил?
- Еще чего!
- Саша, ну ты совсем, как маленький! Знаешь, давай так: я снова помою посуду и вообще приберусь, а ты за это померишь температуру и, если будет нужно, выпьешь таблетки!
- Вот еще, - буркнул он. – Только таблеток мне не хватало!
- Ну, Саш! Я ведь делаю то, что мне не нравится – посуду мою, например!
- Ладно, - муж нехотя согласился. – Только сделай чайку горячего – совсем горло заложило.
- Сейчас, а ты пока вот, градусник возьми!
Картина была ясна минут через пять: тридцать восемь с половиной и все горло красное. Вот же елки-палки! Я-то знаю, что мне простыть – раз плюнуть, поэтому всегда нормально одеваюсь. А этот выскочил вчера, когда фейерверки запускали, в одном свитере, и вот – пожалуйста! Теперь и не сходишь никуда, придется все праздники сидеть дома!
- Ой, мама, а что это тут? – радостно завопил Димка из гостиной.
- Где?
- Да под елкой!
- Не знаю, подарки, наверное, - улыбнулась я и подумала, как хорошо, что я успела сунуть туда свертки после ухода гостей. – На них что-нибудь написано?
- Да, идите сюда!
Мы с Сашкой понимающе переглянулись и двинулись в гостиную. А ребенок уже вовсю шурудил под елкой, вытаскивая оттуда свертки и кулечки. Только их было как-то странно много…
- Так, тут написано «папа Саша», держи!
Сашка развернул сверток.
- Что ж, у Деда Мороза хороший вкус, - улыбнулся он, нюхая туалетную воду.
- Это – мне, это – опять мне! – бормотал счастливый ребенок. – А это – маме Лене! Тяжелый какой!
Мне – подарок? Ничего не понимаю! Ну и дела. Я разорвала обертку – внутри лежали новенькие Маринина и Донцова!
- Ну, Дед Мороз, ну, спасибо!
Сашка хмыкнул, порываясь что-то сказать, но все заглушили радостные Димкины вопли: в обоих кулечках были «Лего», причем они прекрасно комбинировались между собой и с тем набором, который уже был у него.
Все-таки не даром я так люблю Новый год!
Сашка был накормлен таблетками и уложен, Димка тихонько возился у себя в комнате с новыми игрушками, я с чистой совестью забралась под теплое одеяло, включила настольную лампу и принялась читать, нисколько не сожалея, что все праздники придется провести дома.

44
И как она узнала, кто я, где я?
Негаданно, нежданно, сразу, вдруг
Пришла ко мне она – моя идея!

Ну, хоть в чем-то ему повезло!

Совершенно мерзкое дело – идти на работу в понедельник. Да еще и после праздников. И учитывая то, что почти все сотрудники спокойно сидят дома, смотрят телевизор и трескают новогодние тортики. Одно утешает – всего на каких-то два-три часа.
Во вторник – Рождество, а в среду, как ни крути, надо выезжать в Смоленск – автоагрегатный завод ждет. Вот Дмитрич и решил собрать так называемую «выездную бригаду», обсудить, что и как. Так что должны были быть он сам, я, Александровна и Костя. Когда я пришла, все были на месте.
Кстати, об Александровне. Получилось на редкость неловко: обрадовавшись книжкам, я забыла обо всем на свете и не позвонила ей в субботу, только вечером об этом вспомнила. Ну, думаю, ладно – если что, она бы сама мне позвонила. И как-то совсем не обратила внимания на то, что вот уже два дня – ни одного телефонного звонка. Как-то совсем из головы вылетело!
Вспомнила я об этом только тогда, когда она заявилась собственной персоной.
- Привет, как дела? – с порога спросила Ленка.
- Привет… Заходи… А что ты не позвонила? Вдруг бы нас дома не было?
- Ну, если бы я вас не застала, то уже вся московская милиция была бы на ногах!
- В честь чего это? – я ничего не могла понять.
- В честь того, что ты пропала, всерьез и надолго, - пробурчала она, снимая дубленку. Договорились же, что каждый день будешь отзваниваться! А ты не только сама не звонишь, так еще и трубку не снимаешь! И что, скажи на милость, я должна думать?
Я судорожно принялась искать трубку по всей квартире. На сей раз она была обнаружена под моей кроватью – даже никого не обругаешь за то, что не кладут на место. И не подавала никаких признаков жизни.
- Саша, что у нас с телефоном?
- Откуда я знаю? – отозвался муж. – А что?
- Не работает…
- И что теперь? Вот проблема! Завтра позвонишь, вызовешь телефониста!
Я только было хотела возразить, что, мол, как же я позвоню, если телефон неисправен, как Александровна вклинилась:
- Да о чем тут спорить? Смотрите, из «базы» провод выдран прямо с мясом!
И тут мне отчего-то вспомнился грохот, который раздался первого числа в тот момент, когда Сашка изволил выйти к завтраку…
- Отвертка есть? – спросила Ленка.
- Попробую найти, - пожала я плечами и принялась рыться в ящике, носившем гордое имя «инструменты», в который Сашка только складывал всякие свои приобретения и никогда потом не доставал их оттуда. – Такая подойдет?
- Нормально, - она открутила нижнюю часть, присобачила проводки и собрала агрегат обратно за считанные минуты. – На, держи!
Самое смешное, что он работал!
- Ладно, хорошо, если все хорошо, но ты меня больше так не пугай! – пробурчала Ленка, натягивая дубленку.
- Может, хоть кофе выпьешь?
- В другой раз, - улыбнулась она. – Меня в кои-то веки дома муж ждет! Да, вот еще. С телефоном вашим надо делать что-то кардинально – я там кое-как сляпала, но, боюсь, долго все это не выдержит, так что имейте в виду! Все, пока!
Она помчалась по лестнице, даже не дожидаясь лифта.
Так вот, собрались мы вчетвером, и, хочешь – не хочешь, пришлось натягивать на опухшую от праздников голову все эти заморочки автоагрегатного завода. Итак, еще раз, что они там делают? Цистерны всякие, прибамбасы, которые превращают обычные грузовики в дорожную технику, и еще миллион всяких мелочей, включая совки для мусора. О-о-й! Это ж с ума сойдешь, обсчитывая всю эту дребедень! Александровна тоже заметно поскучнела – ей придется делать маркетинг по огромному количеству не связанных между собой видов продукции. То есть один проект превращается как минимум в десяток по объему работы… М-да…
- Так, всем задача ясна? – кажется, только Дмитрич пылал энтузиазмом по поводу предстоящей командировки. – Тогда завтра в семь – возле офиса. И, пожалуйста, не опаздывайте. Валерьевна, Александровна, вы слышали?
Слышали, конечно!
- Константин, ты не проспишь?
- Обижаете! До свидания, Виктор Дмитриевич, до завтра!
- Всего хорошего.
Костя поскакал вперед, следом за ним вышли мы, а Дмитрич еще копошился в офисе.
- Александровна, тебя подвезти?
- Ну, если ты будешь настолько перпендикулярна… - протянула Ленка.
Мы загрузились в машину.
- Ну как, проводила своего? – спросила я.
- Да, еще вчера вечером, - вздохнула она.
- И когда теперь приедет?
- Летом, наверное. Или, если все будет нормально, мы с Вовчиком к нему съездим весной, на детские каникулы. Если Дмитрич отпустит.
- А куда он денется!
Да уж, не позавидуешь Ленке: она – тут, в Москве, а муж – в другой стране. И видятся раз в полгода.
Интересно, а вот если бы Сашка вот так вот взял бы и уехал, далеко и надолго?
Наверное, первое время я была бы просто счастлива – никто не бурчит, не требует носки-трусы, не загружает несусветными идеями, не ломает мебель… Только вот через месяц-другой взвыла бы!
- Тоскливо?
- Не то слово… - пробурчала она. – Даже домой неохота. Ты будешь смеяться, но меня эта командировка радует – оченна уж тяжко вот так вот торчать дома, где только вчера он был, а сейчас – нету!
- Слушай, а может, заедем сейчас куда-нибудь, кофе выпьем? – предложила я.
- Здравая мысль! – согласилась Александровна. – Тем более, у меня есть, что тебе сказать.
- А, да! Ты же еще первого числа, когда я звонила, что-то такое говорила! Кстати, почему не раскололась, когда забегала ко мне?
- Первого? – Ленкины брови удивленно поползли вверх. – Интересно, что я имела в виду? Наверное, сон какой-то очередной приснился. Точно, ты ведь меня разбудила!
Нет, с ней определенно можно сойти с ума!
- И сейчас тоже ты мне хочешь поведать свой сон?
- А? Нет, - она энергично замотала головой. – Тут – совсем другое дело. Тебе не кажется, что во всей это катавасии мы кое-что упускаем?
Мысль была по своей сути верная. И, что характерно, всеобъемлющая. Чуть бы побольше конкретики, и ей бы, мысли этой, цены не было!
- Как тебе сказать… - пробормотала я, заруливая на парковку возле «Кофе-Бин» на Покровке – Я в этом уверена. Только вот знать бы еще, что именно! А что, есть какие-то идеи?
- Вот именно! – она отстегнула ремень безопасности и открыла дверку. – Только давай – не на ходу. Сядем, возьмем по кофе и сигаретке, и тогда я тебе все изложу обстоятельно.
В такие дни, как сегодня, когда москвичи только отходят после праздников, а приезжие или уже отбыли домой после отдыха или еще не прибыли в столицу для работы, в таких вот кафешках очень мило, даже пустовато как-то. Зато нет лишнего шума и гама, не орет музыка, и можно спокойно обсудить все дела. И, что немаловажно, за прекрасный кофе не надо отдавать половину зарплаты.
- Ну, так вот, - начала она, когда девушка осчастливила нас волшебным напитком. – Мы с тобой совсем выпустили из виду Костю.
- Мыгы, - кивнула я. – А также большую часть населения Москвы и пригородов. Чем тебя уже Костя не устраивает? Ты же сама говорила, помнится, что тот, кто грозится вслух, никогда свои угрозы не осуществляет.
- Говорить-то говорила. И буквально до вчерашнего дня он устраивал меня полностью.
- И что же произошло вчера? – клещами из нее все тянуть, что ли?
- Видишь ли, как я уже тебе сказала, вчера я проводила мужа и болталась по городу в состоянии рассеянной тоски. Зачем-то поперлась в Манеж. Хожу, глазею на все подряд и вдруг возле магазинчика, который торгует всякими оружейными красивостями, вижу господина Семенова собственной персоной! Только было собралась бросаться ему на шею, как смотрю – к нему подходит какой-то молодой человек.
Ленка принялась раскуривать сигарету. Нет, честное слово, они с моим Сашкой – два сапога пара! Изведут меня на нервы, напрочь изведут! И нет никакой разницы, что один делает это сознательно, а другая – исключительно из личной бестолковости.
- И что? – не вытерпела я. – У того молодого человека было две головы?
- А? Нет, голова была одна, но зато какая! Точнее, голова-то была самая обыкновенная, но вот лицо на ней было очень приметным, - Ленка глубоко вздохнула. – Если мне не изменяет память, именно оно, это лицо, мелькало передо мной в тот момент, когда я дубасила бандитов возле твоего дома. Вот так-то, деушка!
- Ни фига себе! – вырвалось у меня. – Неужели это – и в самом деле Костя? Ну, а причем тут тогда я? Я вроде ему ничем не насолила?
- А причем ты, если это – не Костя, а, скажем, Дмитрич или наш программист Леша? Чем ты могла насолить хотя бы Дмитричу? Более того, ценный во всех отношениях работник!
- Не знаю, - промемекала я. – Слушай, а ведь и в самом деле в то утро, когда мы узнали, что Зоя убита, Костя спозаранку торчал на работе!
- И что?
- В общем-то, ничего, - пожала я плечами. – Только очень странно – такого за ним отродясь не водилось.
- Вот-вот!
- Только я все равно не понимаю, где и когда я перешла ему дорогу!
- Думаю, он, то есть Костя, скорее всего, решил, что тебе что-то известно, - задумчиво произнесла Александровна. – Может быть, дело как раз в том, что ты слышала это его неосторожное высказывание. Или же, весьма вероятно, что-то связывало его с Зоей и Инной помимо работы. И на это «что-то» ты вполне могла наткнуться, разбираясь с купленными ею холодильниками-пылесосами.
- Но ведь там ничего эдакого не было! То есть было только то, что было! – возразила я.
- А вот этого тот же Костя мог и не знать, - Ленка отхлебнула из чашки. – По крайней мере, не знать наверняка, а только догадываться. И действовать соответственно.
- К чему ты клонишь?
- Сколько прошло времени, как тебе начали звонить?
- Ну… - я постаралась вспомнить. – В позапрошлую среду. Помнишь, я как раз явилась после этого на работу никакая, а ты тут еще принялась дурацкие анекдоты рассказывать?
- После чего попала в разряд главных подозреваемых и получила по физиономии, - хмыкнула Ленка. – Все верно. То есть прошло уже больше недели. Отсюда можно сделать один вывод.
- Хочешь сказать, меня только попугать решили? – скрипнула я мозгами.
- Вот-вот. Хотели бы убить, то уже бы давно…
Меня передернуло. А та, как ни в чем ни бывало, продолжала:
- У меня еще тогда, после той драчки, возникла мысль, что как-то все было… Несерьезно, что ли. Точно, только страху нагнать! И еще есть одна мысль по поводу. Если наши предположения верны, то чувачок, который встречался с нашим Константином, должен был ему все обстоятельно рассказать. То есть объяснить, почему это ты на следующий день после нападения явилась на вечеринку в целости и сохранности. Так что или тебя оставят в покое, или, как это ни печально, примутся за тебя снова. Одно радует: бандиты – тоже люди, и Новый год существует для них тоже. Пока выпьют, пока опохмелятся… Думаю, раньше Рождества ни у кого до тебя руки не дойдут. А вот потом…
- Да уж! – вздохнула я. – Кажется, впервые в жизни я радуюсь предстоящей командировке! О-о-ой!
- Что?
- Так ведь Костя-то тоже с нами едет!
- Ну и что? – удивилась Александровна. – Он у нас не дурак, далеко не дурак – вспомни, самый высокий IQ из всех нас. Так что пока, скорее всего, он возьмет тайм-аут. Ну, а раз он не знает, что мы знаем, то мы можем более внимательно к нему присмотреться, обдумать все. А, когда вернемся, нужно будет обязательно поговорить с Гусевым.
- Да, верно. Хорошо бы к тому же посмотреть все наши бумаги еще раз – и Зоины платежки, и договора, - подумала я вслух. – Скорее всего, в них что-то есть, но вот что? Нет, все-таки жаль, что уезжаем, я бы прямо завтра за них бы и взялась!
- С документами – это правильно, надо обязательно прошуршать еще раз. А! Вот! Надо обязательно наковырять из них как можно больше конкретики: фамилий, названий организаций. Я тогда еще разок озадачу Ритку – смотришь, что-то прояснится!
При одном только воспоминании о распечатках информации от Ленкиной подруги мне чуть плохо не стало. Кстати, об информации!
- Погоди-ка, концы с концами не сходятся! – подпрыгнула я. – Помнишь, Рита должна была прислать тебе информацию, и в воскресенье кто-то отирался в офисе, пытаясь уничтожить письма?
- Ну, - кивнула Кузнецова-старшая.
- А у Кости нет ключа!
- Может, и не было. Да только вот сегодня я пришла раньше – сама не знаю, как получилось – а он был уже там. Один, Дмитрич явился уже после меня!
- М-да-а, - протянула я. – Весело. А Гусев ничего не говорил тебе по поводу того странного визита?
- Когда? – пожала плечами она. – Я же тоже видела его в последний раз, когда и ты – на вечеринке. И понятия не имею, что там с его расследованием.
Я только вздохнула.
- Ну, что? Допила? Тогда пошли, быстренько тебя заброшу, а то у меня муж дома один больной плачет!
А вот как раз дома меня ожидал сюрприз. На который я наткнулась сразу же, в прихожей. Вместо нашей раздолбанной «базы» и вечно пребывающей неизвестно где трубки на полочке красовался новенький навороченный аппарат.
- Саша, откуда это?
- Из магазина, - пробурчал муж.
- Слушай, ну зачем же ты выходил? Там холодно, погода мерзкая, а у тебя – температура!
- Да ладно, мне даже полезно было пройтись немножко вечерком. Я ведь только до Калининского – и обратно. А телефон давно надо было уже поменять. Нравится?
- Конечно! – улыбнулась я. Стильный такой!
- Ну, я рад. Ты инструкцию почитай: там и память, и определитель номера. По крайней мере, не будут звонить всякие придурки!
У меня подкосились ноги. Что, опять? Ну, да! Все правильно Ленка говорила: чувачок встретился с Костей, они обсудили ситуацию, и принялись звонить по новой! Даже не дотерпели до Рождества – надо же, какие трьюженики!
Стоп-стоп!
Так ведь Костя был вместе с нами в офисе и не стал бы звонить мне, зная, что меня нету! Значит, не он! Уф-ф, классно, а то больно уж тяжело ехать в командировку рядышком с убийцей.
Но тогда кто же?

45
Что представляет собою троллейбус?
Это – практически тот же автобус,
Только ему изменяет жена.

Инженер–матримонолог со склонностью к систематизации фактов.

Часы показывали начало восьмого. Точнее, семь часов двенадцать минут, и не мои часы, а Александровны. Но суть от этого не менялась: я, Александровна и предполагаемый убийца Костик на пятнадцатиградусном морозе торчали возле темного и мрачного здания. С другой стороны зловеще поблескивал под тусклыми зимними фонарями грязно-синий лед, сквозь редкие прогалины в котором виднелись свинцово-черные воды реки, и угольное небо отражалось в замерзших волнах и Костиных очках…
Стоп-стоп, я же вчера додумалась, что Костя – не убийца, потому как он знал, что я на работе, и не стал бы звонить! Надо бы рассказать об этом Ленке, но при Косте неудобно как-то, еще не так поймет.
Да, собственно, и в реке нет ничего зловещего нет. Просто омерзительно холодно!
- Так, перехожу к магическим способам вызова Дмитрича! – заявила Александровна.
- Интересно-интересно, - пробормотал Костя, уставившись на нее. – Каким-таким способам?
Я ничего путного не ожидала и поэтому просто полезла в сумку за сигаретами.
- Рекс-пекс-фекс! – Ленка сделала то же, что и я: достала сигареты и закурила. – Минуты через две-три появится.
- Почему? – недоумевал Костя.
- Потому, что сигарета курится примерно минут пять. По крайней мере, у меня и вот такая вот стандартная, а не длинная. Значит, не более пяти. Но ведь должно же быть какое-то западло, чтобы я докурить не успела? Значит, две-три, максимум – четыре.
- Не понял, - помотал головой Костя.
- Что тут не понимать? – пожала я плечами. – Самый старый способ вызова общественного транспорта. Как только закуришь на остановке, сразу же появляется. По отношению к автобусам и троллейбусам срабатывает практически безотказно. Только вот подействует ли на Дмитрича?
- Ну, не подействует, так хоть покурим! – не стала спорить Кузнецова-старшая.
- Курить – здоровью вредить! – назидательно произнес Костя.
Ко всеобщему удивлению, не успели мы докурить, как и в самом деле подъехал Дмитрич. Причем выглядел он так, будто подняться – поднялся, но так и не проснулся.
- Доброе утро, - буркнул он, выходя из машины. – Давайте, забрасывайте сумки в багажник! И вообще, не смотрите на меня так, особенно Валерьевна! В конце концов, могу я хоть раз проспать или нет?
Интересно, и как это особенно я на него смотрела?
- Виктор Дмитриевич, вы печку включите погромче, вот Вареньевна сразу же и подобреет, - Ленка воткнула свои пять копеек и, как ни в чем не бывало, уселась на переднее пассажирское сиденье, поскольку сзади ее, видите ли, укачивает.
А мне что теперь, рядом с убийцей сидеть?
Хотя нет, опять забыла, это же не он!
И вообще, не тянет он на убийцу! Какой-то слишком уж правильный…
В любом случае, не будет же он вот так вот прямо в машине убивать меня, верно? Так зачем зря время терять, когда можно поспать в свое удовольствие?
Ну, или хотя бы подремать. Какой тут сон, в самом деле, когда Дмитрич всю дорогу травит байки, а Александровна вторит ему.
Ненавижу командировки!
Где-то не доезжая Вязьмы Дмитрич отвлекся от рассказов и заявил:
- Сейчас съедем с трассы, нужно тут заскочить к одному директору, напомнить о себе. Тут – совсем рядом!
Только не это! Он там снова зацепится языком, а мы будем сидеть в машине, как идиоты!
При подъезде к городу шеф вдруг встрепенулся:
- Ой, тут же пост ГИБДД! Елена Александровна, быстренько пристегнитесь!
Та стала судорожно сражаться с защелкой, и метров за двадцать до поста ей это удалось. А с меня почему-то вся сонливость слетела разом.
Несмотря на усилия Александровны, мент махнул нам остановиться. Кряхтя и бормоча что-то нечленораздельное, Дмитрич стал выбираться из машины – на разборки.
Дело в том, что у него всегда с собой в кармане какое-то немыслимое количество всевозможных аусвайсов. Я бы не удивилась, если бы среди них обнаружился билет общества защиты памятников архитектуры рядом с удостоверением личного помощника президента. Надо сказать, все эти «корочки» сильно облегчают взаимопонимание с представителями закона на местах - на моей памяти он еще ни разу не платил штраф. Но что меня поражает больше всего, так это способность Данилова мгновенно сориентироваться и выловить в этой пачке бумажку, самую нужную в данный момент.
- А почему вы нас остановили? – спокойно, даже приветливо начал он. – Мы ведь пристегнутые ехали!
- Вы превысили скорость, - так же вежливо и приветливо ответил милиционер.
- Не может быть! – удивился Дмитрич. – Мы ведь ехали всего шестьдесят!
- А у нас здесь ограничение – сорок! Вон знак, смотрите!
- Так я же и говорю – сорок!
Милиционер впал в ступор. По всей видимости, с такой наглостью он еще не сталкивался.
- Ну, ладно, мы тогда поехали, да? – на всякий случай бросил в его сторону Данилов и уселся за руль. – Неужели тут и правда – сорок? Надо будет запомнить!
Все обошлось. В том числе и с визитом к знакомому директору, который занял не более пятнадцати минут. Наверное, того просто не было на месте. Так что спустя еще пятнадцать минут на спидометре снова было сто тридцать, а еще через пару часов мы уже въезжали в Смоленск.







46
О, яркий символ личности свободы,
Ее вершина суверенитета –
С защелкой дверь в кабинке туалета!

Непримиримый борец со всякого рода притеснениями свободной в своих отправлениях личности.

На вахте сидел хмурый усатый и очень серьезный дядя. Бдел, причем вовсю. А потому, сурово сдвинув кустистые брови, начал допрос:
- Вы – к кому?
- К Генеральному, - пояснил Данилов.
- И что, он вас ждет? – стаж работы в органах так и пер из вахтера.
- Да, безусловно. Мы – из Москвы, приехали бизнес-план делать.
- Я должен вас зарегистрировать, - смирился с неизбежностью нашего проникновения во вверенное ему предприятие суровый страж. – Ваши фамилии!
- Кузнецова, Кузнецова, Семенов и Данилов.
А дальше началось полнейшее маппет-шоу.
«Так не бывает, - кричал его многолетний опыт. - Дурят голову серьезному человеку, проходимцы, спекулянты московские! Где это видано, чтобы у нормальных людей были такие фамилии? Они бы еще назвались Ивановым-Петровым-Сидоровым!»
«Но ведь Генеральный и в самом деле предупреждал, что приедут москвичи», - робко возражали дисциплина с субординацией.
- Ваши документы! – буркнул он, сдвинув брови так, что глаз вообще не стало видно.
- Пожалуйста, - Дмитрич сунул вахтеру наши паспорта.
«Ну, вот! Все в порядке», - вздохнула субординация.
«Ничего подобного! – не сдавался опыт. – Документы и подделать недолго. Особенно у них там, в Москве!»
Дядя изучал наши паспорта вдоль и поперек, чуть ли не на нюх и на вкус, а все эти мысли крупными буквами читались на его физиономии. И, когда я уже почти потеряла надежду когда-нибудь попасть на завод, он все же вернул документы и выписал какие-то бумажки, которые предполагалось отметить у Генерального, а потом вернуть ему.
Ладно, вернем!
Мы поднялись по лестнице и зашли в приемную Генерального, по случаю чего была подана команда «Свистать всех наверх!»
Как же мне все это надоело!
Заводы, физиономии вокруг – разные, а все остальное всегда одно и то же!
Когда собрались представители всех служб, Данилов начал «презентацию команды», как он это называет, то есть принялся долго и красочно рассказывать, какие мы у него умные и замечательные.
Нам надо ввести в перечень услуг новый пункт – исцеление от комплексов. Один раз свозить какого-нибудь бедолагу в командировку с полной Дмитричевой «презентацией» - и восстановление порушенного самоуважения обеспечено!
Я все уже поняла. Давно и прочно уразумела, что заводчане собираются делать цистерны для молока, топлива, сжиженных газов. И что ко всем ним применяются различные стандарты. И даже успела зазубрить, какая из организаций осуществляет проверку технического состояния. Дали бы мне циферки, я б уже все и посчитала, вместо того, чтобы слушать, как Дмитрич с местным директором уже который час переливают из пустого в порожнее.
Впрочем, все равно надо ждать, когда откопируют и принесут баланс.
Что там еще? Навесные скребки, щетки для уборочной техники…
- Слышь, тетенька? – дернула меня за рукав Александровна.
- А?
- Курить хочу, аж морда трещит, - пожаловалась она. – У тебя есть какие-то предположения насчет вероятности окончания сего почтенного мероприятия?
- Ты что же, собираешься ждать окончания? Еще чего не хватало! – я перегнулась через стол к директору. – Виктор Дмитриевич, нам в туалет надо!
Он молча кивнул, а все остальные как-то странно уставились на нас.
А чего я такого сказала?
Как все стандартно на наших родных предприятиях! Здесь тоже курилка была оборудована практически в отхожем месте. Ну да ладно, зато у нас впервые появилась возможность поговорить свободно.
- Хорошо-то как! – промурлыкала Александровна, с наслаждением затягиваясь.
- Поесть бы еще, - пробормотала я. – Я просто умираю от голода!
- Относись к этому философски, - пожала плечами Ленка и взглянула на часы. – Пройдет минут девяносто, и ты будешь в очередной раз лопаться от переедания!
Я даже не нашлась, что ответить на эту ее наглость, но тут совсем другая мысль пришла мне в голову: а ведь мы-то с ней со вчерашнего дня с глазу на глаз не оставались! И я даже не познакомила ее со своими выводами.
- Слушай, это – не Костя! – радостно сообщила я.
- Так а кто про него говорил? Ясное дело, не он, а ты!
- С ума сошла, да? – у меня глаза на лоб полезли. – Кто, как не ты же сама меня вчера уверяла, что видела его в обществе чувачка, который покушался на тебя-меня?
- Ах, вот ты о чем! – она еще раз затянулась. – Мы вроде про обед говорили… Ну, да, видела, и это вызвало у меня определенные подозрения, а что?
- Так вот, вчера мой Сашка купил новый телефон, с определителем! – я с торжеством посмотрела на Ленку.
- Хм… Поздравляю, конечно, телефон – штука замечательная, но как это снимает подозрения с господина Семенова?
С ума с ней сойдешь! Иногда – да, соображает, и неплохо. А порой просто показывает чудеса тупости! Пришлось разжевывать:
- Сашка – больной. Понимаешь?
- Мыгы, - кивнула она.
- Вечером выбрался из дому и поплелся в магазин за телефоном. Не за водкой, заметь! Ну?
- Ну? – никогда не замечала прежде, но иногда во взгляде Александровны проскакивает что-то коровье.
- С ума с тобой сойдешь! Причина для этого должна быть! Весомая, убедительная и неизбежная. Как дефолт.
- Постой-ка, ему что, звонили в твое отсутствие? – наконец-то дошло до нее.
- По всей видимости, да. Иначе бы ни за что не пошел. Да и потом пробормотал что-то о звонках, которые не будут больше меня донимать. А, как тебе известно, Костя был с нами на работе и прекрасно знал, что меня нет дома. Так что это звонил не он!
- Интересно-интересно… - пробормотала Ленка. – А в котором часу это было?
- Не знаю, - растерялась я. – Он что-то говорил о том, что, мол, прогулялся вечерком по морозу. А что?
- А ты не забыла, сколько времени мы просидели в кафе? А потом тебе еще приспичило везти меня домой. Так-то, деушка!
У меня все внутри похолодело.
Это что же, я сегодня несколько часов просидела прямо рядышком с убийцей, который только и ждет случая, как извести меня? У меня чуть ноги не подкосились.
Александровна выбросила окурок.
- Не знаешь, что у нас сегодня в вечерней программе? Очередное нарушение безобразия вкупе со спортивным режимом путем распития спиртных напитков или что другое? Неохота мне что-то, да и тяжко после всех этих праздников.
Сидеть рядом с Костей? Пить водку с убийцей? Нет уж, увольте! Лучше уж я вообще никуда не выйду из этого заводского сортира!
- У меня идея получше, - предложила я. – А пошли в гости к моей бабушке, а?
- Классно!
- Только она у меня… Как бы это выразиться? – промямлила я. - Со странностями немножко.
- Это как?
- Ну, загнуть может так, что уши в трубочку свернутся, если что не по ней.
- Подумаешь, - хмыкнула Ленка. - Да я и сама могу при случае!
Точно, может! Я тут же вспомнила свою разодранную новую куртку и сопутствующий монолог подруги.
- Тогда после заселения в гостиницу сразу же сматываемся, покупаем тортик и двигаем! – я подвела итог.

47
Ползет по жизни старая развалина,
Скрипя суставами и что-то бормоча…
Как в темном царстве тень от светлого луча!

Геронтолог–любитель и оптик–новатор в одном лице.

Моей бабуле 81 год – возраст более чем почтенный.
Когда-то давным-давно прабабушка и прадедушка перебрались в Москву, и в этой квартире, в которой сейчас обитает мое собственное семейство, жили они и девять их дочерей. Бабушкины сестры повыходили замуж, поразъехались, кто куда, и только она осталась жить там же вместе с мужем, моим дедом. Здесь же родился и вырос мой папа, и уже потом, когда он учился в институте, дедушку перевели по работе в Смоленск. Как-то так получилось, что, даже выйдя на пенсию, дедушка не стал перебираться обратно в Москву, они с бабушкой так и остались здесь. Зато я каждое лето приезжала к ним в гости, где сразу же подпадала под бабушкино влияние: язычок у нее всегда был острый, а под старость и вовсе стал раздваиваться. Сколько я ее помню, она никогда не лезла за словом в карман. Да и выраженьица употребляла такие, которые детям слышать не рекомендуется. По крайней мере, слово «курва» я впервые услышала именно от нее.
Дедушка умер почти год назад, но бабушка не осталась совсем уж одна: в Смоленске живет папин младший брат дядя Гена, мой двоюродный братец Мишка, причем оба они - врачи. Кстати, по смутно доходившим до меня слухам, Мишка вроде бы собрался жениться и поселиться со своей женой здесь же, у бабушки. Вот заодно и разузнаем!
От гостиницы «Россия» до пешеходной улочки с гордым названием «им. Ленина» было рукой подать. Так что, наскоро побросав вещички в номер, мы с Александровной зашли в первый попавшийся магазинчик, купили тортик и двинулись к бабуле.
- Ух, ты! Это что – кремль? – Ленка вертела головой во все стороны.
- Ага, - кивнула я.
- А почему он такой – кусками?
- Ну, сама подумай: столько войн прошло, разбомбили. Вот частично посносили, частично оставили. Знаешь, как классно зато было здесь играть в детстве?
- Могу себе представить, - мечтательно протянула она.
- Ну, вот мы и пришли, - я даже и не знала, как мне сказать-то. – Понимаешь, бабуля у меня может выкинуть, что угодно.
- В смысле?
- Ну, не узнать меня. Или оказаться не в настроении и тут же начать ругаться. В общем, ты постой пока на площадке, ладно?
- Ладно…
Я позвонила в дверь. Бабуля открыла почти сразу же:
- Вот это да! Лена?! Откуда ты взялась?
- Да вот, в командировку приехала, решила зайти.
- А что ж ты не позвонила? Я бы обед приготовила. Ну, заходи давай, не стой на пороге-то!
- Бабуль, я с подругой…
- Так а где она?
- Там, - я кивнула назад.
- А че она там торчит? Не соображает, что ли? Пусть тоже заходит!
Начало было вдохновляющим.
- Давайте, девочки, проходите. Ой, а ведь у меня-то и покормить вас нечем! Что же ты не сообразила предупредить, а?
- Да ладно, бабуль! Мы сытые.
И в самом деле, в заводской столовой нас накормили на славу.
- А подругу-то как зовут?
- Тоже Лена и тоже Кузнецова, - улыбнулась Александровна.
- Вот тебе раз! Ты что ж это, специально ее выбирала, да?
- Да нет, работаем вместе. Бабуль, чаек поставь, а? Мы тут тортик принесли.
- Ну, чаек успеется, сначала хоть супу по тарелочке съешьте, - возразила она. – Давайте, давайте, руки мойте – и за стол!
Пришлось подчиниться.
Когда на столе дымились и исходили ароматами тарелки с супом, бабушка предложила:
- Девчонки, а вы, наверное, выпить хотите? Вон, смотрите, сколько у меня этого добра, выбирайте!
- Откуда? – удивилась я.
- Так все наши окрестные бабки к Мишке лечиться ходят, вот и несут.
- Кстати, как он? – спросила я. – Я слышала, жениться собрался?
- То-то и оно, что собрался, - буркнула бабуля. – Нашел себе…
- А что такое? – удивилась я.
- Я ему сто раз говорила: ты – принц, а у нее – нос лопатой! Да где же он меня послушает! Вот, уже заявление в ЗАГС подали, ко мне переезжать собираются, - бабка вздохнула. – Так че вы пить-то будете? А то я бы с вами тоже рюмашку пропустила!
Выбор и правда был фантастический. Решили остановиться на «Амаретто».
- Ну, будем! – бабуля лихо опрокинула рюмашку. – А вы ешьте, ешьте!
- А ты сама?
- Да я только вот посуду помыла. Чаю пока поставлю.
Как ни странно, но бабулин суп мы проглотили в мгновение ока. А тут как раз и чайник вскипел.
- А торт-то красивый какой! – залюбовалась бабуля, открывая коробку. – Небось, из Москвы везли? Здесь у нас таких нет, и не ищи!
Ленка только было рот открыла, чтобы расставить точки над «i», да я вовремя толкнула ее под столом ногой. А бабуля продолжала:
- Да, у нас таких не купишь! Я-то пошла как-то раз, а мне продавщица, стерва эта, сует не торт, а дрянь какую-то кособокую. Думает, раз я старая, так мне все равно, ничего не вижу, ничего не понимаю. Ну, я ей и говорю: «Нечего мне тут тощих лягушек подсовывать!» А она не поняла и отвечает: «Что вы, еще и лапки оближете!» Тут я ка-ак разозлилась! Да и тоже, наверное, не поняла, только отвечаю ей: «Тебе жопу подсунешь, так ты и жопу оближешь!» Развернулась и пошла. Без торта.
Я тихонько скосила глаза на Александровну: боюсь, еще несколько минут или пара бабушкиных реплик, и я останусь без напарницы – лопнет, как пить дать, лопнет!
- Ну, что? Еще по одной? – предложила я.
- Давай, - кивнула порозовевшая бабуля. – Ну, и как вам там работается?
- Нормально, - пожала я плечами. – Вот, приехали на автоагрегатный завод, бизнес-план будем делать.
- Бизнес-планы, бизнесмены, - пробурчала бабуля. – У меня тут соседка одна есть, тоже с какими-то бизнесменами работает. Юристка, понимаешь ли! Ну, какая же ты юристка, говорю я ей. Для этого же законы надо знать, а тебя попросишь принести свеклы, так ты через пять минут и забудешь!
Тут Александровна уже не выдержала и заржала почти в голос, чем нисколько не смутила бабушку – похоже, ей даже нравилось такое внимание.
- Ну, может быть, как раз законы-то она знает, - все еще сквозь смех возразила Ленка.
- Да какое там! – махнула рукой бабуля. – Это сейчас все кругом – бизнесмены, а раньше у нее эти все время шоркались, военные маленькие… Как их? А, вот! Прапорщики! Вечно шляется пьяная, как бэля. Туфли напялит на каблуках, а ходить не может. Один раз встречаю ее – еле ковыляет. Что, говорю, сучка? Каблук сломала, да? Ну, так иди ко мне, у меня есть рюмка точно такая же, как твой каблук этот, дам тебе, и клей дам, приклеишь!
Тут уже мы обе не выдержали.
- А вторая – так еще лучше, - продолжала бабушка. – Она у нас пси-хо-лог! Говорит, преподает где-то. А я у ней спрашиваю, мол, как же ты можешь преподавать, если ты – полная дура? Только и умеет, что семочек на лестнице наплевать. Однажды поймала ее, говорю: «ты, сучка, б..ь, я же вчера лестницу помыла, а ты тут наплевала! Быстро возьми веник и вымети, а то я на тебя Барыню напущу!»
- А кто такая Барыня? – полюбопытствовала Ленка.
- Да соседка моя, дверь напротив, - ответила бабуля.
- Такая же бабулька, на пару лет моложе. Они всю жизнь то дружатся, то ругаются, - вполголоса добавила я.
- Ой, а с Барыней у нас какая история была однажды, - бабуля, найдя свободные благожелательные уши, совсем разошлась. – Давайте еще по одной, и я расскажу вам!
Количество жидкости в бутылке стремительно уменьшалось.
- Так вот, однажды, летом еще, к нам как-то залетела саранча. А у меня Мишка как раз был, вот он и говорит: «Бабуля, мол, саранча какая огромная!» А я ему отвечаю: «Что, больше тебя? Нет? Так что ж ты испугался?» Только он хотел было ее поймать, как она вылетела и села прямо на дверь Барыни. Ну, думаю, не уйдешь! Схватила тряпку, толстую такую, из клеенки, да ка-а-ак шлепну по этой саранче! А потом Барыня мне и говорит: «Ой, Анна Петровна, мне в дверь СТУЧАЛИ!» А я молчу, не признаюсь. Только и сказала: «Ты – молодая, вот тебе и стучат!» А она говорит, заходи, мол, ко мне посидеть. Еще чего! Я и раньше-то не ходила!
- Бабушка, ты кушай торт! – давясь смехом, сказала я. - А то мы по второму куску уже, а ты все с первым воюешь!
- Да ну, я и так – толстая! – возразила она.
- С чего это ты решила? – опешила я.
- Решишь тут, - вздохнула бабуля. – Старик-то мой помер, вот и мне пора к нему собираться, заждался, поди!
- Да ты чего, бабуль? Ты еще сто лет проживешь!
- Не перебивай! – махнула она рукой. – Так вот. Помирать мне уже скоро, подготовиться надо. Вот я представила себе гроб, как я в нем лежу, и подумала: что надеть? Так прикидывала и эдак, потом собрала подружек и говорю им: «Если помру в светлый день, то хороните меня в сиреневом, у меня к нему даже шарфик есть. А если в пасмурный – то в черном. Как черная ночь». А сама потом думаю: надо самой сперва посмотреть, какая я в гробу буду! А это платье, мать его растакую, одеть-то одела, а снять не могу – растолстела! Уж думала ножиком разрезать или звонить кому – кое-как вылезла. Мишка пришел, говорю ему: «А как же вы меня, такую толстую, одевать в него будете?» А он мне и отвечает: «Не волнуйся, бабуля, тебя в морге подкроят – подрежут, будешь у нас, как огурчик!»
Александровна посмотрела на часы:
- Слушай, Вареньевна, нам уже пора бы!
- Куда это вы собрались? – всполошилась бабушка.
- В гостиницу, - ответила я.
- Ишь, чего придумала! Какая еще гостиница? Здесь останетесь!
- Ну, бабуль, у нас же там – директор, велел явиться. И потом, завтра с утра – снова на завод.
- А завтра придешь?
- Не получится… Мы ведь, как только закончим, сразу же на машине – домой.
Еле-еле отбились.
Выйдя на улицу, мы тут же полезли за сигаретами – при бабушке, понятное дело, курить я не осмеливалась.
- Да-а-а, - протянула Ленка. – Теперь мне понятно, в кого у тебя такой характер!

48
И понял я – убийца где-то рядом!
Мне истина как милость снизошла,
Когда я отхлебнул из чаши с ядом.

Сократствующий детектив–тугодум.

К обеду, наконец-то, все закончили и даже собрались ехать. Меня облагодетельствовали неподъемной пачкой балансов за разные годы, Александровна, бормоча сквозь зубы что-то малолитературное, тащила кипу всяких бледно-серых бумажек, долженствующих изображать собой рекламные проспекты предприятия, Костя скупал в окрестных ларьках «Сникерсы» на обратную дорогу, а Дмитрич в полнейшем удовольствии потирал руки – Генеральный подписал договор, сумма в котором превышала первоначально оговоренную раза в полтора.
Собственно, не зря он нас нахваливал, не зря!
Один вой Александровны чего стоил!
Смоляне были убеждены, что маркетинг по проекту у них практически готов. Впрочем, так оно и было, если брать за основу их представление об этом самом маркетинге. Так что Ленка их немножко просветила. И, если исходить из разницы в суммах, это был самый дорогостоящий на моей памяти урок.
- Что-то устал я, - пробормотал Дмитрич, подходя к машине и прикуривая от подаренного нами «Зиппо». – Может, кто-нибудь из вас поведет? Вареньевна, у тебя права с собой?
Права-то у меня всегда с собой всегда, только вот после своей малютки «Рено» в огромадной директорской «бээмвухе» я чувствовала себя водителем автобуса – однажды мне уже доводилось вести Дмитричев «крокодил», и у меня не было ни малейшего желания повторять свой опыт. Поэтому я заверещала, что было сил:
- Нет, нет! Я не могу: я вижу только капот и небо над ним! И не просите, не буду!
- Костя, а ты не боишься больших машин?
- Не понял! – удивился тот. - А с чего я должен их бояться, если я даже грузовиком могу управлять, у меня как-никак категория «С»!
- А, ну тогда садись за руль, а я – рядышком, - кивнул Данилов. – А вам, девушки, придется назад!
Мы с Ленкой переглянулись и принялись моститься на заднее сиденье.
- Категория «С», говорите? – шепнула она тихонько. – А ведь спереть бесхозный грузовик на какой-нибудь стройке – раз плюнуть. А потом, понятное дело, бросить, руль – вытереть, и все дела!
Я была полностью согласна с подругой. До такой степени, что онемела всерьез и надолго, только молча забилась в уголок.
Так что же теперь будет?
Выходит все-таки, это – Костя. Последняя надежда – это только если за время моего отсутствия эти дурацкие звонки продолжались.
Хоть бы это так и было!
Не знаю, мы с Ленкой столько сил и извилин потратили на то, чтобы вычислить убийцу, а теперь, когда, казалось бы, все ясно, мне почему-то совсем не по себе… Жутко.
Костя – убийца?
Что-то совсем невероятное. Мы ведь столько лет проработали вместе! Три года? Да нет, почти четыре. И что, выходит, я его вовсе не знаю? Кошмар какой-то…
Стало темнеть. Александровна, как ни в чем не бывало, принялась посапывать рядышком, Дмитрич рассказывал Косте очередную историю то ли о рыбалке, то ли об охоте, а у меня все мысли торчали в разные стороны…
Что же теперь делать?
Во-первых, эти наши подозрения и Костины права категории «С», конечно же, хорошо вписываются во всю систему. Но этого – мало. К примеру, пойди я в милицию с этими фактами, меня в лучшем случае засмеют. В худшем… Впрочем, Белые Столбы мне Александровна уже обещала.
Рассказать все Гусеву?
И что? Тот быстренько все бросит, уверится в том, что это именно Костя укокошил его ненаглядную Инночку, Зою и собирается для ровного счета прикончить меня?
Сомневаюсь! Фактов пока маловато…
То есть сами по себе они очень даже весомые: звонки, нападение, злоумышленники. Только вот, если центральной фигурой всего этого становится наш господин Семенов, получается как-то неубедительно.
Так что в любом случае надо сделать то, что мы и собирались – а именно посмотреть все Зоины документы. Точнее, не столько Зоины, сколько наши, то есть всю бухгалтерию: кто, куда и кому платил, за что и сколько. Чую, тем самым местом, на котором сижу, чувствую, что тут есть, тут должна быть какая-то связь со всем происходящим.
А потом уже идти со всем этим к шефу безопасности.
- Елена Валерьевна! – неожиданно гаркнул Дмитрич.
- А? Что?
- Вы что там, спите, что ли?
- А даже если бы и так - что, нельзя разве? – удивилась я.
- Конечно, нет! Документы изучать надо, бизнес-план готовить!
От возмущения я потеряла дар речи.
- Ну, ладно, Константин, - как ни в чем не бывало продолжил Данилов. - Я уже немножко пришел в себя, давай снова поменяемся!
По счастью Лена так крепко уснула, что Косте пришлось устроиться на переднем сиденье рядом с Дмитричем.
Отлично просто! Не представляю, как бы я смогла ехать рядом с ним.
Дмитрич уселся за руль, и мы снова понеслись вперед.
Только вот под ближайшим путепроводом нас ожидал патрульный автомобиль ГИБДД.
- Влипли! – пробурчал Данилов, когда полосатая палочка, словно шлагбаум, перекрыла нам дорогу, и вышел из машины.
Он что-то долго объяснял милиционеру, но, в конце концов, вернулся. Очень довольный.
- Ишь ты, деловой! – дернул головой наш директор. – Штраф сорвать хотел!
- И что? – полюбопытствовал Костя. – Пришлось платить?
- Еще чего не хватало! – от возмущения Дмитрич вдавил педаль газа в пол.
- Так а как же вы отбрехались?
- Да не брехал я, правду сказал – продолжал возмущаться и давить на газ Данилов. – Показал ему свое пенсионное удостоверение и говорю: «Парень, мол, ты что? Откуда у бедного пенсионера деньги на штраф?»
И в самом деле, когда покупаешь на пенсию такую машину, на штраф уже ничего не остается!
Подстегнутые неосторожным милиционером, мы долетели до Москвы, как птицы, и в половине одиннадцатого я была уже дома.
- Привет! – чмокнула я Сашку. – Как дела?
- Нормально, проходи давай, я сейчас чаю поставлю.
У меня брови поползли вверх – почти как у Александровны. Сашка – на кухне? Это что-то новенькое!
Впрочем, посуду он моет почти всегда. Да и завтрак сварганить может, если я сплю. Но так вот, в моем присутствии – что-то странное.
- Как съездили? – спросил муж, наливая чай.
- Нормально, пожала я плечами. – Все, как обычно. А вы?
- Тоже все в порядке. Димка даже «пятак» получил по математике.
- Молодец какой! – я наконец-то решилась. – Звонил кто-нибудь?
- Да, Татьяна-вторая, в гости звала на выходные.
- А еще?
- Не волнуйся, больше музыки не было, - улыбнулся он с самым довольным видом. – Наверное, услышали сигнал определителя и бросили эту идиотскую затею.
Хорошо, если бы так!
А если перерыв в звонках связан всего лишь с отсутствием в Москве и меня, и Кости?
Ой, не знаю, не знаю!
Ладно, утро вечера мудренее. Завтра попробуем что-то выяснить.

49
Я чувствую, опасность где-то рядом…
Что делать? Драться? Убежать? Кричать?
Не знаю, право… Тут подумать надо!

Наверное, именно с него Роден лепил своего “Мыслителя”.

Я ехала на работу и даже боялась предвкушать копошение в бухгалтерских бумажках. Кажется, лет сто назад я тоже рвалась в опостылевший офис, надеясь прищучить одну известную мне аферистку, но…
Впрочем, что может случиться с бумажками?
Да все, что угодно!
Пожар, наводнение, похищение неизвестными злоумышленниками с непонятной целью и даже поедание мышами. А при моем фантастическом везении в сейф запросто может угодить метеорит откуда-нибудь из созвездия Лебедя.
Я так себя убедила во всевозможных катаклизмах, что даже сама была здорово удивлена, обнаружив и офис, и сотрудников, и сейф на предполагаемых местах.
- Добрый день, - коротко буркнула я, входя в кабинет Дмитрича. – Я возьму папочку с бухгалтерией?
Он удивленно покосился и уже было открыл рот, чтобы выяснить мою неожиданную любовь к тому, от чего я всегда отбивалась всеми силами, как тут вдруг на мое счастье зазвонил телефон.
- Алло! Да, совершенно верно. Мы занимаемся и бизнес-планированием, и маркетинговыми исследованиями под заказ, и многими другими проектами…
Ну, это – надолго! Сейчас Данилов примется распрягать, какие мы замечательные, а через часок-другой выяснится, что звонящему нужно всего лишь продать или купить партию подержанных покрышек или списанные компрессоры.
- Виктор Дмитрич! Ключи-то от сейфа дайте!
- Программы развития и реструктуризации, - не отрываясь от телефона, он принялся шарить по карманам. – А также проводим санацию и банкротство предприятий…
Продолжая заливаться соловьем, он бросил связку на стол.
Я забрала документы и, уже выходя из кабинета, столкнулась с Костей и даже, кажется, слегка шарахнулась от него. Впрочем, он и не заметил.
Кажется, мне сегодня везет! Мало того, что ничего не сгорело, так еще и шеф в ближайшее время будет капитально занят, потом станет обдумывать разговор, после чего отправиться перекурить – времени достаточно, чтобы изучить не только пару папок, но и средних размеров библиотеку. И то, что Костя не явился минут на пять раньше, тоже является несомненной удачей – он засел за компьютер в Дмитричевом кабинете и вряд ли в ближайшее время вынырнет оттуда.
Итак, начнем!
Не вдаваясь в особые подробности, я стала выписывать на отдельный листок самую краткую информацию: название фирмы, имена директора и бухгалтера, суммы договоров и виды услуг.
Я исписала уже почти целую страницу, когда явилась Александровна.
- Ну, как дела? С Гусевым не говорила?
- Нормально, - кивнула я. - Его еще не было.
– Что делаешь?
- Да вот, поднимаю бухгалтерию.
- Хорошее дело, давно следовало заняться, - она включила компьютер. – Только вот не понимаю, как это поможет нам изобличить Костю?
- Во-первых, Костя все же как-то должен быть связан с Зоей, иначе зачем ему тогда было бы ее убивать?
- Логично, - кивнула она.
- Во-вторых, я это точно знаю, Дмитрич кое-что проворачивал через Костин чепешный счет, и надо посмотреть, что там и как. А в-третьих – ты же сама говорила сделать это!
- Ну, раз я говорила, значит – делай, - пожала плечами эта невозможная и уткнулась в монитор.
Вот тебе и раз!
Кажется, на помощь мне рассчитывать не стоит. Ну да ладно, что ж теперь поделаешь!
- Всем привет!
Я обернулась – на пороге стояла Ольга.
- О! Кто к нам пришел!
- Всех – с прошедшими праздниками, - улыбнулась та. – Вот, съездила домой и вернулась. Ну, что у нас актуально на текущий момент?
- Автоагрегатный завод в Смоленске, - вздохнула я.
- И планируемое убийство, на этот раз – Вареньевны, - со всей деликатностью сообщила Александровна, оторвавшись от компьютера.
- К-как? – выдохнула Ольга, шлепаясь на ближайший стул.
- Ну, как именно, еще по счастью неизвестно, - невозмутимо пожала плечами Ленка. – Пока только Арлекино по телефону донимает, да была одна небольшая потасовочка.
- Ничего себе! И что же теперь делать?
- Пытаться вычислить убийцу, - так же безмятежно добавила она. – Чем и занимается сейчас предполагаемая жертва.
- Я могу хоть чем-то помочь? – пролепетала Ольга, глядя на меня расширенными от ужаса глазами.
А вот это – уже совсем другой разговор!
- Да, конечно! – кивнула я. – Вот, бери пачку договоров творчества покойной Зои и выписывай на листик информацию.
Вдвоем пошло значительно быстрее.
- Ну, что? Много наковыряли? – примерно через полчаса поинтересовалась Ленка.
А ведь и в самом деле – немало! У меня заканчивался уже пятый лист, да парочка была у Ольги.
- Ладно, давайте сюда вашу писанину, - пробурчала Кузнецова-старшая. – Приведем ее в божеский вид.
- А ты что, тоже решила взяться за это? – удивилась я.
- А как же! Куда ж вы без меня, - рассмеялась она. – Думаешь, чем я тут все утро занимаюсь? Слепила базушку в Аксессе, сейчас внесу то, что вы тут нацарапали, и потом можно будет хоть проанализировать нормально.
- А если убийца найдет этот файл? – спросила Оля.
- Во-первых, не найдет – запрячу так, что игла в яйце в утке в зайце в сундуке на дубу в тридевятом царстве покажется примитивным тайничком. Во-вторых, кроме меня Аксесс все равно никто не знает, в-третьих, закрою паролем.
- Ну, пароль-то и взломать недолго, - не сдавался ребенок.
- Правильно, - согласилась Александровна. – Но это – если ты умеешь это делать и знаешь, что есть нечто, им закрытое, и где оно, это нечто, находится. А наш убийца, если мне не изменяет память, во всех компьютерных делах – полнейший чайник. Помнится, он на полном серьезе пытался с помощью Вовочкиной примочки с «Форматом» уничтожить информацию…
Она как-то странно застыла, уставившись в стену. Я посмотрела туда же, но ничего интересного не обнаружила.
- А не он ли нам «троянца» подпустил, а? – не унималась Оля.
- Не-а, - протянула я. – Это ведь еще до Зоиной смерти было! Эй, Александровна, мы когда вирусов гоняли – до того, как Зою порешили или уже после?
- А? А, до, конечно. Даже еще до скандала, сразу после смерти Инночки, - она снова уставилась в стену.
- Эй, девушка, вернись к коллективу! О чем ты так напряженно думаешь?
- Да вот, - она глубокомысленно поскребла затылок, - вспомнила про «Формат» и про то, что у некоторых чуть инфаркция не случилась по поводу знакомства с ним. Помнишь, я Владимировне его нечаянно отправила?
- Мыгы.
- Ну, я и подумала, что давненько ей не звонила. А было бы неплохо вместе кофе попить.
Боюсь, что даже до того, как наш штатный душегуб доберется до меня, в нашей организации станет еще одной жертвой больше – убить ее мало, честное слово!
- Да, дело, безусловно, самое нужное и важное, - произнесла я, как мне казалось, со смертельной дозой яда в голосе. – Особенно в нашей ситуации и особенно – сейчас!
- Молодец, Вареньевна! – к моему огромному удивлению, просияла та. – Четко фишку рубишь!
Я?! Фишку рублю?
Я совсем перестала соображать, что к чему.
- Зато я ничегошеньки не понимаю, - растерянно пробормотала Ольга.
- Видишь ли, моя подруга – финансовый гений, - с удовольствием принялась пояснять Александровна. – И это признают не только друзья вроде меня, но даже ее собственные работодатели. Ну, и платят соответственно, потому как только она может придумать какие-то хитрющие схемы проводок денег, которые основательно помогают их бизнесу. Так что, думаю, если мы в результате поисков напоремся на фирмочки, которым непонятно за что перечислялись наши денежки, можно будет спросить у Владимировны, что она о них знает.
- А как мы узнаем, что это именно те непонятные фирмочки и есть?
- Ну, к примеру, договора на перечисление денег за покупку бумаги или заправку чернильницы для принтера – вещи понятные и реальные, - пояснила я. - А вот за маркетинговые исследования – полнейшее фуфло. Зато никакая проверка не подкопается, всегда можно взять какую-нибудь бумажку и сказать, что, мол, это – результаты тех самых исследований и стоили они как раз несколько тысяч долларов.
- Ну, чернила с бумагой я тоже бы не стала так вот сразу исключать, - протянула Александровна.
- Это еще почему? – удивилась я.
- Все зависит от количества этих самых чернил. А вдруг окажется, что за последние три месяца мы приобрели их в объеме примерно одной железнодорожной цистерны, а?
- Логично, - не могла не согласиться я.
- Так что давайте, ковыряйте, а я буду пока потихоньку вбрасывать все это в файл.
- Я одно не пойму, - не сдавалась Оля. – А почему нельзя вот так вот просто взять и вытащить сведения из бухгалтерской программы, которой пользовалась Зоя?
Мы с Ленкой переглянулись.
- Именно, что нельзя, - вздохнула я. – Потому как наша Зоя, сколько ни пытались установить ей хоть какой-то пакет, так и не смогла обучиться и договора клепала в Ворде. Точнее, у нее были составленные Инночкой «болванки» на все или почти все случаи жизни, и она только подставляла туда циферки.
- А что, разве невозможно все эти данные вытащить хотя бы из текстовых файлов?
- В том то и дело… Она, видишь ли, после распечатки договора не сохраняла.
- Действительно, тяжелый случай, - покачал головой ребенок.
- А ты думала!
Мы все втроем углубились в работу.

50
Ну, что за жизнь! Спокойствия – ни дня.
Я знал, что есть враги, но чтобы столько!
И всем приспичило убить меня!

Жертва собственной популярности в кругах определенного рода.

Вскоре после обеда мы с Ольгой закончили выписки из папок за последние два года. Глубже копать, на мой взгляд, смысла не было – если бы проблема существовала раньше, то и прихлопнули бы Зою тогда же.
Пользуясь тем, что Данилов вышел на перекур, а Костя побежал за своей условно-съедобной пиццей, я тихонько вернула документы на место. Тем временем Ленка уже закончила составлять свою базу данных.
Только вот нормально приняться за ее изучение никак не получалось: то Костя ел совсем рядом, то принялся кому-то названивать, раз пятьдесят требуя пригласить к телефону либо Виталия, либо Геннадия, то в перерывах разглагольствовал о собственных смоленских впечатлениях – кошмар, да и только!
Одним словом, когда он, предупредив Дмитрича, где-то в половине пятого отчалил, а следом за ним умотал в Министерство и сам Данилов, мы все втроем вздохнули с облегчением. Гусев, поприветствовав всех и покрутившись с часок в офисе, тоже куда-то улетучился, и даже если бы я и хотела с ним переговорить, такой возможности мне не представилось. Леша отсутствовал по причине сессии, а Надюша как обычно сидела в приемной и разрывалась между полировкой ногтей и пасьянсом, так что, можно сказать, мы остались только втроем.
- Ну, давай! – толкнула я Александровну. – Что у нас там?
Листки медленно выползали из принтера.
Оказывается, моя полная тезка не теряла времени даром: не только внесла всю информацию, но и сделала несколько оченна интересных выборок!
Итак, непонятно за что наша славная консалтинговая компания платила денежки следующим организациям:
1. ПКФ «Крафсит», директор Пигулич Владислав Олегович, бухгалтер Вавейко Н.П.;
2. ЧП «Драгон», директор Ганецкий Геннадий Андреевич, бухгалтер все та же Вавейко;
3. ПКФ «Неатон», директор Волопаев Виталий Сергеевич, бухгалтер Смирнова Т.Н.;
4. ООО «Грандвиз», все те же Ганецкий и Вавейко;
5. ТОО «Ерсел», директор – Пигулич, а бухгалтер на этот раз – Смирнова;
6. ЧП «Карнеол», Волопаев и Вавейко;
7. ПКФ «Траверс», снова Пигулич и Смирнова.
Но самым интересной была следующая информация. Оказывается, все за те же маркетинговые исследования мы получили сумму в один миллион шестьсот девяносто две тысячи рублей от компании «Вордкрафт», директором которой являлся Ганецкий Г.А., а бухгалтером – Смирнова Т.Н.
- Вот они, те денежки, те почти шестьдесят тысяч баксов, которые Зоя провела тайком от Дмитрича! – обрадовалась я.
- Смотри-ка, а на следующий день все они ушли все в тот же «Траверс»! – не менее моего ликовала Александровна. – Итак, мы имеем некий списочек, с которым уже можно работать. Оченна хорошо! Я пошла звонить Ритке.
Она пристроилась на угол стола и принялась барабанить по клавишам телефона.
- Алло? Маргариту, пожалуйста! Привет, это мама Лена. Ну, как дела? Тоже потихоньку. Все-то ты знаешь, просто противно с тобой разговаривать! Скажи тогда сразу, что я тебе должна: коньяк, тортик? Нет, путевку на Красное море я не потяну… Спрашиваешь! Конечно же, с удовольствием попью пива! Хорошо, тогда я зашлю тебе махонькое письмецо. Там – пять фамилий и восемь названий фирм. Нет, подробно не надо! Только о них самих – кто такие, чем занимаются и прочее. Ну, разве что пересекаются они где-либо с одним частным предпринимателем. Да, и паролем закрой на всякий случай. Ну, пусть будет «полная победа» в русской транскрипции. Ага, хорошо! Буду ждать. Заранее спасибо, чаушки!
Ленка повесила трубку и с хрустом потянулась:
- От-тлично! Ритка сейчас не занята, и поэтому скорее всего завтра с утра мы будем иметь информацию на всех этих гавриков.
- Елена Александровна, а Елена Александровна? – подала голос Ольга.
- Чего?
- А почему вы так странно представились – «мама Лена»?
Александровна рассмеялась:
- Это – мое старое прозвище. Видишь ли, мы с Ритой вместе занимались дзюдо, тренировались в одной секции. Только я, в отличие от остальных девочек, начала занятия в уже довольно солидном возрасте – года двадцать три мне было или около того. А еще у меня уже тогда был маленький Вовчик, которого я периодически таскала с собой в зал. Вот и пошло – «мама Лена». Ладно, я пошла писать письмо Ритке!
- Дзю-до… - только и пробормотала ошарашенная Олька. – И «полная победа» оттуда же?
Ленка только молча кивнула и тут же уткнулась в компьютер.
Что ж, дело сделано. Или, по крайней мере, та его часть, которую можно было завершить сегодня. Так что ничего другого не оставалось, как взяться за калькуляцию, к примеру, цистерн для перевозки молока.
Только вот никак они, цистерны эти, не налезали на голову, в которой роем мельтешили всякие посторонние мысли.
Так, если это – все же Костя, то он ушел на встречу, а потому вряд ли на сегодняшний вечер в моей собственной музыкальной программе запланирован «Арлекино».
Хотя не исключено, что Костя вернется не так уж и поздно, и тогда…
Так ведь сейчас у нас стоит определитель номера! А бегать с плеером по улицам для того, чтобы осчастливить меня Пугачевским хитом, он, скорее всего, поленится.
А если это – все же не Костя?
Опять буду сидеть весь вечер, как на иголках, и вздрагивать от каждого телефонного звонка!
И тут, как на то зло, телефон как раз и зазвонил. Вздрагивать? Хорошо, если бы так! Я чуть до потолка не подпрыгнула вместе с креслом!
- Вареньевна, тебя! – Ленка протянула мне трубку, не отрываясь от монитора.
Я опасливо взяла трубку, будто та в любой момент могла обернуться гремучей змеей, несколько раз вдохнула-выдохнула и уже тогда пролепетала:
- Алло?
- Лен, привет! – это был Игорь. – Ну, как дела?
«Как сажа бела», - чуть не сказала я чистую правду. Но вместо этого ответила:
- Да ничего, нормально. А у тебя как?
- Тоже ничего. Только вот по тебе соскучился очень. Что делаешь сегодня вечером?
Что я делаю? Трясусь дома от страха, что же еще!
- Да ничего особенного…
- Может, встретимся, а?
И тут вдруг непонятно почему на меня нахлынули воспоминания с нашего последнего свидания: шампанское, музыка за стеной, а потом… Потом весь этот ужас с телефонными звонками, дыхание смерти в затылок…
- Ты знаешь, я что-то не совсем здорово себя чувствую, - я сказала чистую правду, если рассматривать моральный аспект такого понятия, как самочувствие.
- Жа-алко, - разочарованно произнес он, надеюсь, непритворно. – Ну, ладно, поправляйся! Я тебе тогда через пару дней позвоню, хорошо?
- Да, конечно.
- Или, может, сама мне позвонишь?
- Обязательно! – пообещала я и повесила трубку.
Только вряд ли я сподоблюсь выполнить это свое обещание.
Уж не знаю, что произошло и что тому причиной, но что-то сломалось, перегорело…
Да и, в конце концов, тут речь идет о моей жизни, и лишний раз подставляться, разъезжая по съемным квартирам, нет никакого желания.
По крайней мере, пока.
- Эй, тетенька, ты что – ночевать тут собралась, что ли? – вернул меня к действительности голос Александровны.
А ведь и правда – уже начало седьмого! По счастью, никакого аврала на данный момент нет, и можно со спокойной совестью ехать домой. Дмитрич и тот после своего Министерства не вернулся. Или это сейчас так называется – «пойти в Министерство»? Впрочем, какая разница!
- Девушки, вас до метро подкинуть?
- Сейчас, Елена Валерьевна, я только листочки наши соберу – мало ли чего! – Оля принялась деловито сгребать в стопочку и наши с ней черновики, и распечатки. – Погодите-ка! А кому так упорно звонил сегодня Костя?
- Кажется, Валентину какому-то, - отозвалась Ленка.
- Нет, не Валентину, - возразила я. – Виталию или Геннадию.
- Точно! – кивнула она. – А что?
Ольга молча сунула нам под нос распечатку, в которой прямо тут же шариковой ручкой подчеркнула две фамилии: Ганецкий Геннадий Андреевич и Волопаев Виталий Сергеевич.

51
Сверкает снег, и солнце светит,
Мороз бодрит, как Coca-Cola,
И сопли падают до пола.

Простуженный оптимист, отягченный художественными взглядами на обычные явления природы.

За вечер, ночь и утро не произошло ничего примечательного. Если не считать принесенную Сашкой огромную банку мороженого, которое мы с огромным удовольствием употребили на десерт.
Надо же!
Каждое утро просыпаюсь с мыслью: а ведь я все еще жива! Никогда раньше не замечала, как все-таки красивы заиндевевшие деревья, искрящиеся синевой сугробы. Точнее, замечала. Когда-то очень давно, в детстве, когда зима означала коньки, лыжи, Новый год, каникулы и подарки.
Вот и сейчас градусник показывал почти минус двадцать, я вся продрогла, пока завела машину, но все равно – как же это было замечательно!
Хотя бы потому, что этого солнечного морозного утра могло и не быть. По крайней мере, в моей жизни.
Когда я зашла в офис, Александровны еще не было. Я тут же открыла почтовую программу.
Странно! Кто-то уже читал сегодняшнюю корреспонденцию. Кто бы? Дмитрич и Гусев никогда этого не делают, Надюша – и подавно, а больше никого пока не было.
В папочке «Входящие» лежало письмо от Риты. Плохо, если кто его видел, подумала я и попыталась открыть вложенный заархивированный файл. Но не тут-то было: программа требовала пароль.
Ладно, придет Ленка – разберемся, а пока можно спокойно разболтать себе кофе и покурить.
Только было я собралась заняться привычными ежеутренними процедурами, как вошла Александровна.
- Привет, тетенька! Почту смотрела?
- Да, только не открывается, пароль требует.
- Дык! – довольно усмехнулась она. – Набери-ка в русском регистре слово «Иппон».
Ага, наверное, это и есть та самая «полная победа» в дзюдо.
Файл тут же раскрылся, и я отправила его на печать. Так что, пока мы приготовили себе кофе, все уже было готово. Взяв листки, мы отправились в самую дальнюю и конспиративную курилку – в лифтовой.
- Ничего себе! – произнесла Ленка, бросив взгляд на распечатку. – Ты только глянь!
И в самом деле, посмотреть было на что. Господа Ганецкий, Волопаев и Пигулич в разное время в общей сложности побывали директорами более чем трех десятков различных фирм. Причем если один был директором, то, как правило, двое других тусовались в учредителях. Среди учредителей порой попадались и другие лица, в частности, в некоем ООО «Тервидор», образованном года два назад и спустя полгода ликвидированном, одним из учредителей являлся некто господин Семенов.
- Смотри! – я ткнула пальцем в знакомую фамилию.
- Ну, это еще ничего не доказывает, - охладила мой пыл подруга. – Ты что же, и вправду думаешь, что фамилия «Семенов» – значительно более редкая, чем «Кузнецов» или, скажем, «Гусев», - она указала на данные по фирме «Трансбелтум».
Точно, Гусев! И, так же, как и Семенов – даже без инициалов. А вот еще и Данилов – ПКФ «Керншталь».
- Ну, что будем делать? – почти риторически спросила я.
- Не знаю, - пожала плечами Александровна. – Во-первых, надо все же проконсультироваться с Ириной. А потом уже будем думать, что делать дальше. Может, Гусеву рассказать, а? Хотя меня все-таки немножко смущает наличие его фамилии в этих списках…
Зайдя в офис, мы увидели бьющуюся в рыданиях Надюшу.
Ну, нельзя же так переживать из-за пасьянса!
- Что случилось? – спросила Кузнецова-старшая.
- Ой, Елена Александровна! Только что звонила Костина Люда… На него напали вчера поздно вечером, стреляли-и-и! А-а-а! Я не могу-у, ужас како-о-ой!
- Он – жив?
Надюша громко высморкалась и быстро-быстро закивала:
- Да, да! В тяжелом состоянии в больнице, без сознания. Но врачи сказали, что жить, возможно, будет.
- Да уж!
- Ой, я не могу-у-у больше! Мне страшно, всех кругом убива-а-а-ают! Я уволюсь, завтра же уволюсь! Я жить хочу-у-у-у!
- Успокойся, Надюша, - невозмутимо произнесла Ленка. – Уж тебе-то ничего не грозит. По крайней мере, пока.
- Почему? – секретарша ошалело уставилась на нее, продолжая изредка шмыгать носом.
- Как говорит Елена Валерьевна, Надежда умирает последней. Даже песня такая есть. А мы, как видишь, пока еще живы, так что тебе и вовсе волноваться незачем!
Как ни странно, эта фантастическая тирада возымела действие: наша чувствительная девушка прекратила рыдать и принялась обдумывать сказанное, а при очень скромном объеме ее собственного ОЗУ этот процесс грозил растянуться надолго, по крайней мере, до конца дня.
А у меня по спине, где-то между лопаток пробежал мерзкий холодок…
- Надя, а где Виктор Дмитриевич и Владимир Александрович? – осведомилась моя тезка.
- Сразу же уехали, только я не поняла, куда: то ли в больницу к Косте, то ли в милицию.
- Ясно. Мы тут с Еленой Валерьевной потолкуем маленько, ты постарайся взять себя в руки. Жив Костя, и слава Богу. Может, ему еще помощь от нас потребуется – кровь для переливания или еще что. Так что возьми кофейку выпей и успокойся, хорошо?
Та послушно закивала и бросилась к чайнику, ну а мы пошли к себе.
- Что делать будем? – спросила Ленка, плюхаясь в свое кресло.
Я только пожала плечами.
- Прокололись мы с Костей, - пробормотала она. – Еще как прокололись! Даже неудобно – всякую гадость думали о человеке, а тут…
- Все верно, - согласилась я. – Только вот, кажется мне, идея со всеми этими жучками, Ганецким, Пигуличем и Волопаевым, не лишена смысла.
- Точно! Тем более, помнишь, Оля подметила, не исключено, что с кем-то из них он как раз вчера и встречался. Так что я пошла звонить Ирине.

52
Философ мне ответил на вопрос
О сути денег: «Это – просто пыль!»
Я понял. Покупаю пылесос!

Начинающий уборщик–экономист.

С Ириной я встречалась и раньше – Ленка давно с ней дружит, так что мы пересекались несколько раз на всяких днях рождения, посиделках и в банях. Ира – тетя в высшей степени интересная и неординарная, это я поняла сразу. Она старше меня лет на десять, при этом фигурка, как у девочки, стильная стрижка, я уже не говорю об одежде. Знала я и о том, что она работает финансовым директором в очень серьезной корпорации. Но вот так, в обстановке, приближенной к рабочей, я видела ее впервые.
На входе в офисное здание нас встретил секьюрити – молодой человек в отличном костюме, у которого, судя по выражению лица, кроме мускулов в наличии имелся еще и мозг.
- Добрый день, - приветливо улыбнулся он. – Вы к кому?
- К Ирине Владимировне, - ответила Александровна.
- Как о вас доложить?
- Лены Кузнецовы, две штуки.
Помимо воли его брови вскинулись вверх, но, посчитав, по всей видимости, этот вопрос выходящим за рамки собственной компетенции, он добавил:
- Будьте любезны, подождите здесь, пока я о вас доложу.
Я даже не успела толком рассмотреть лощено-функциональный интерьер, как он вернулся:
- Проходите, пожалуйста! Ирина Владимировна ждет вас. Вторая дверь направо.
Насчет того, что она «ждет» нас – было сильно сказано.
Ирина говорила по телефону, а перед ней в позе провинившегося школьника стоял еще один молодой человек в безупречном костюме.
- Привет, садитесь, - бросила она. – Это я не тебе. Да все нормально, перекинем через английский счет в Швейцарию, а уже оттуда проплатим. Да, так будет дешевле. Не волнуйся, это – мои собственные счета. Да, конечно, - тут зазвонил еще один телефон. – Подожди секунду! Алле? А, привет. Спасибо, нормально. К сожалению, да, немножко занята. Ага, где-нибудь через полчасика. Пока, - она снова поменяла трубки. – Ну, я тебя слушаю. Да, высылай. Нет, на следующей неделе не смогу – я улетаю в Лондон, а оттуда – в Стокгольм. Ну, разве что недели через две-три. Ну, созвонимся.
Ирина нажала на рычаг телефона и тут же снова принялась щелкать по кнопкам:
- Мариночка, пожалуйста, два кофе нам сюда. Да, конечно, и один чай.
Она наконец повесила трубку и повернулась к продолжавшему переминаться с ноги на ногу юноше.
- Ну?
- Ирина Владимировна, так ведь я…
- Что – ты? – она встала и прошлась по кабинету. - Читать не умеешь? Так этому обучают в первом классе средней школы. Или в арифметике не силен? В общем, так. Времени тебе – до конца рабочего дня. Ты исправишь все, что напортачил.
- А-а-а… - промемекал тот.
- А вот как именно ты будешь это делать, меня не интересует в принципе. Пошел!
Он и пошел, едва не столкнувшись в дверях с миловидной девушкой, несшей изящный подносик с чаями-кофеями и прилагавшимися к ним аксессуарами.
- Спасибо, Мариночка. Уф-ф, с ума с ними можно сойти! – она снова уселась за стол. - Ладно, что там у вас, рассказывайте, Лены Кузнецовы, две штуки!
- Вареньевна, давай, лучше ты, а то я не сильно разбираюсь во всех этих финансовых вопросах, - перевела стрелки моя подруга и с самым невинным видом принялась потягивать кофе.
Я, как могла более сжато, пересказала наш производственный роман: историю гибели Инночки под колесами грузовика с предшествовавшей этому музыкой, сагу о финансовых проблемах, возникших по Зоиной бестолковости, криминальную драму о следователе, потребовавшем фантастическую сумму для закрытия дела, мюзикл «Арлекино» уже в адрес Зои с финальным актом ее гибели и закончила триллером о себе самой, включающем боевик в исполнении Александровны.
- Как ни бились, мы не смогли вычислить, кто бы это мог быть. Единственной зацепкой нам показались Зоины выкрутасы, вот мы и повыписывали из договоров некоторые фамилии…
- Ну, во-первых, о вашей покойной бухгалтрисе. Развела она вас, как котят. На все эти суммы развела, потому что, если уж дело заведено, его так просто не закроешь. А если нет, то суммы требуются гораздо меньшие, - ответила Ирина. – Фирмочки же такие называются «пылесосами».
- Как? – переспросила Ленка.
- Именно так, «пылесосами». Это – целый бизнес. Как правило, существует команда людей, некоторые из которых занимаются исключительно юридическими вопросами открытия-закрытия. Дело ставится на поток. Через свеженькую фирму с большей или меньшей наглостью проводится обналичка, а когда ситуация становится слабо контролируемой, ее в лучшем случае закрывают.
- А в худшем? – пролепетала я.
- В худшем… - усмехнулась Ирина. – В худшем обнуляют счета и ищут лоха, которому лень возиться с бумажками для открытия собственного предприятия по ремонту часов – пошиву трусов, и впаривают ему это сокровище. А он потом всю оставшуюся не знает, как отбиться от проверок.
- Да уж! – протянула Александровна.
- Так вот почему у них большая часть фирм – закрыта! – осенило меня.
- У кого это – «у них»? – полюбопытствовала Ирина.
Ленка полезла в сумку за листочками:
- Вот, смотри! Вот этим и этим мы перечисляли деньги по договорам за всякую лабуду. А вот – остальные их фирмочки. Видишь, два бухгалтера на всех и тусуются по всему списку.
- Ба-а-атюшки! – протянула Ира. – Господа Ганецкий, Волопаев и Пигулич!
- Ты их знаешь? – обрадовалась я.
- А то! Как раз те самые «пылесосы» и есть. Три молодых парня, которые всякий раз норовят обжулить клиента. В общем, говнюки порядочные. Только им все сходит с рук, потому как крышует их какой-то дядя из органов. Кто точно, не знаю. А почему вы решили, что они имеют отношение ко всей вашей истории?
- Если совсем уж честно, то ни в чем мы не уверены, - вздохнула я. - Ищем, где светлее. Но, с другой стороны, Зою убили буквально сразу же после того, как случилась вся эта катавасия с деньгами. Лен, я ничего не путаю?
- Да вроде нет, - отозвалась она. – Может, чуть больше недели прошло, максимум – две. Она потом еще скандалила, будто это я ей кручу по телефону «Арлекино», помнишь?
- Ага, - кивнула я.
- И потом, - продолжила Александровна. - Когда на Староконюшенном меня приняли за Вареньевну и хотели утащить в машину, то это были как раз три каких-то кекса. Вот и здесь мне стало подозрительно, что действуют три человека. Тем более, ты говоришь, что они – молодые парни.
- И не забудь про Костю! – напомнила я.
- А кто такой Костя? – поинтересовалась хозяйка кабинета.
- Наш коллега, - пояснила Лена. – Буквально в первых числах я случайно увидела его в Манеже в обществе одного из нападавших, что меня сильно удивило.
- Мы даже думали, что это он – убийца, - встряла я.
- Ага, буквально до сегодняшнего дня, - кивнула она. – А сегодня позвонила его девушка и сказала, что он ранен и находится в больнице в тяжелом состоянии. В него стреляли.
- А вчера он разыскивал по телефону Геннадия или Виталия и собирался с кем-то из них встретиться, - закончила я.
- Интересное кино! – покачала головой Ирина. – Вот что, девушки. Вы тут кофе допивайте, а я пока позвоню. Есть у меня один знакомец, который просто спит и видит, как бы схватить этих субчиков за причинное место, да им все выкрутиться удается. Может, с вашей помощью на это раз у него получится?
Ирина пододвинула к себе телефон.
- Да, Лен, откуда вся эта информация? – она кивнула в сторону наших листочков.
- Да все оттуда же, - пожала плечами та.
- А, тогда хорошо. Ну, как там Рита поживает? Сто лет ее не видела… - она нашла нужный номер в записной и принялась бойко барабанить по кнопкам. – Здравствуйте, Романа Викторовича можно?

53
Какая боль! Какая боль!
Ну, кто ж так сдает? Три шестерки
И только один король!

Поклонник «Чайфа», имеющий пристрастие - время от времени перекинуться в «дурачка».

Мы уже выпили по третьей чашке кофе, сходили перекурили, потому как Ирина, уже несколько лет, как бросившая курить, табачного запаха не выносила, и в ее кабинете дымить запрещалось; она сама выстроила еще нескольких нерадивых сотрудников, причем сделала это с такой убедительностью, что мне самой почему-то хотелось куда-то деться, хоть под стол забиться. То есть миновал почти час, когда приехал этот ее знакомый милиционер.
Роман Викторович, или просто Рома, как он сам себя назвал, оказался симпатичным чуть лысоватым брюнетом, стройным и подвижным, словно кошка.
- Здравствуйте! Извините, что застрял – транспорт, что б ему!
- Садись давай, - кивнула ему Ирина. – Вот, девушки тебе хотят кое-что рассказать о твоих подопечных!
Я вздохнула и второй раз за день принялась рассказывать нашу историю.
Надо сказать, Рома очень даже впечатлился. Глазки заблестели, принялся шуршать в кейсе и вытащил на стол объемистый конверт.
- Хорошо, что Ирина Владимировна в двух словах сказала мне, в чем дело, - произнес он. – Я на всякий случай захватил фотографии. Елена, вы сможете посмотреть их?
- Конечно! – кивнула Александровна.
- Понимаете, я пока не хочу привлекать к этому делу лишнее внимание, - он в замешательстве потер нос. – Поэтому, девушки, попрошу вас быть понятыми на опознании. Я сейчас предъявлю Елене Александровне фотографии, и она попытается узнать на них тех лиц, которые напали на нее возле дома Елены Валерьевны.
При словах «понятые» и «опознание» что-то странно екнуло и задрожало внутри. Но что ж поделаешь, надо так надо!
Рома вывалил на стол перед Ленкой ворох фотографий самых разных мужиков. С ума сойти, да в такой куче я бы и собственного мужа не узнала! Но Кузнецова-старшая довольно быстро выудила первую:
- Вот! Этот тип нападал на меня и потом встречался с Костей. Ага, вот и второй, - она уверенно отложила еще одну фотографию.
А с третьим возникла заминка. Александровна тщательно перетрясла всю пачку и принялась рассматривать ее по второму разу. И уже только тогда не очень уверенно вытащила последнее фото:
- Очень похож, но на все сто я не уверена. Может быть, прическа другая – здесь-то он почти лысый. Но процентов на девяносто могу сказать, что это – он, последний из нападавших. Его я, кажется, успокоила броском через спину.
- Да он это, он, - счастливо улыбнулся Рома, убрал остальные фотографии, а эти три сложил в аккуратный рядок. – Знакомьтесь: господа Пигулич, Ганецкий и Волопаев. Попались, голубчики! Все равно упеку их, хоть и не по своему ведомству, я-то ведь в ОБЭПе работаю, а тут – епархия убойного отдела. Ну ничего, есть там у нас пара толковых ребят, только счастливы будут. Теперь этим уже не отвертеться, и даже папик не поможет!
- Папик? – удивилась я.
- Ну, «крыша» их. Вот же где скотина – ведь из наших бывших. Хитрый, зараза! Весь из себя такой вежливый, обходительный – бархатный прямо. Ко всем, буквально ко всем умеет найти подход. Знает, кому, когда и, главное, сколько сунуть, кого припугнуть, кого мягко отстранить, а… - он в сердцах махнул рукой. – Я просто держу пальцы крестиком – вдруг через этих и на него выйдем, а?
- А как его зовут? – едва шевелящимися губами произнесла я, уже зная заранее ответ.
- Гусев, Владимир Александрович Гусев.
- Начальник службы безопасности нашей фирмы, - прошелестела рядом Ленка.

54
Кроссворд пытался как-то разгадать.
И все бы ничего, подходит слово,
Но букв в нем – три, а клеток – целых пять!

Начинающий филолог, пребывающий в восторге первого знакомства с алфавитом.

Я не могла поверить, но зима уже вроде бы, тьфу-тьфу-тьфу, закончилась.
И даже дело не в том, что на календаре была вторая половина марта – все растаяло, потекло и даже уже начало высыхать. Но, самое главное, в воздухе уже носился тот ни с чем не сравнимый, неописуемый запах, когда сразу же становится понятно – весна пришла. Закончилась эта бесконечная стылая зима, и скоро уже можно будет не напяливать на себя толстые шмотки, станет тепло, светло и вообще замечательно!
Мы с Александровной смылись сегодня с работы пораньше, и в этом был еще один аспект заканчивающейся зимы – кажется, вместе с ней ушли и все проблемы. Мы спешили в «Сырную дырку» – чудесный ресторанчик в Китай-городе, где сегодня должны были расставиться все точки над «ё». Рома и его коллега из убойного отдела, серьезный, даже где-то суровый, хотя и юный Петр Алексеевич, который даже не предложил звать его Петей, обещали рассказать нам все детали.
Когда мы зашли в это белое, словно последний островок уходящей зимы, помещение, господа милиционеры уже ждали нас и даже сделали заказ – буквально через минуту расторопная девушка принесла нам пиво (мне персонально – безалкогольное) и фондю. А я, хочешь – не хочешь, вспомнила поговорку о том, что, мол, как встретишь Новый год, так его и проведешь. Вот уж не думала, что эта Сашкина затея будет иметь такое продолжение!
- Как там ваш Костя? – после дежурных приветствий осведомился Рома.
- Спасибо, нормально. Из больницы выписался, на следующей неделе выходит на работу, - ответила я. – А в июне у него свадьба.
- «Вылечился и женился», - хмыкнула Ленка.
- В смысле? – тут же сдвинул брови Петя, то есть, конечно же, Петр Алексеевич.
- Да, ерунда, - махнула рукой я. – Внутрикорпоративные шутки. К делу не относится. Вы лучше скажите, как это получилось так, что Гусев убил Инночку? В голове не укладывается… Он все время ее опекал. Собственно, только из-за него наш Данилов терпел ее, потому что как юрист та была ниже нулевой отметки. Да и на похоронах все мать утешал, был чернее тучи.
- Вот именно, - поддакнула Александровна. – Мы же только из-за этого буквально сразу же исключили его из числа подозреваемых!
- А он и не убивал ее, юристку эту вашу, - небрежно бросил Петруша и принялся лениво ковырять фондюшной вилочкой кусочки мяса.
- Петь, а Петь? – воззвал к нему Рома. – Совесть поимей, а? Девушки и так напереживались по самое не могу, причем ни за что, ни про что, а тут еще тебя за язык тянуть надо!
- А что – я? Я – ничего, - пожал плечами тот. – В общем, Инночку вашу и в самом деле сбил пьяный водитель. Тоже, кстати, тот еще клиент – его дружки сперли где-то навоз, на дачу. А для того, чтобы отвезти это «счастье», не придумали ничего лучшего, как еще и угнать грузовик. А этот деятель единственный из всей компании имел права, когда-то в УПК учился на водителя, однако с той поры за баранкой не сидел. Вот и выпил для храбрости. Итог вам известен.
Ужас какой! Погибнуть под дерьмовозом!
- Гусев и в самом деле опекал Инну, - добавил Рома. – Дело в том, что она была дочерью его погибшего друга, тоже милиционера. Уж не знаю, как там было на самом деле, но вроде как ее отец жизнь спас этому негодяю.
- Зря он это! – брякнула я. - А как же тогда «Арлекино»?
- Ну, тут совсем другая история! – на этот раз суровый Петя даже улыбнулся. – Не поверите, еле-еле разобрались! Это детишки шалили – пацанва лет по десять.
- Зачем? – удивилась я.
- А кто их разберет! Инночка-то ваша отнюдь не красавицей выросла, а детвора – народ жестокий. Особенно по отношению к тем, кто хоть как-то реагирует на их выходки. Дразнили ее «жиртрестом», потом надоело, хотелось чего-то новенького. Вот и решили донимать ее музыкой по телефону. Схватили чуть ли не первую попавшуюся кассету – и вперед! Кто ж знал, что потерпевшая воспримет все совершенно иначе.
- Кто бы мог подумать! – пробормотала Ленка.
- Между прочим, - добавил Петюня, - Гусев тоже сначала не поверил в такую нелепую смерть своей подопечной. И, понятно, начал копаться. Ну, о телефонных звонках он знал…
- Кто ж о них не знал у нас на работе! – влезла я.
- … и поэтому сразу же заинтересовался звонившими, - продолжил он, недовольно вскинув на меня брови. – Нашел их сразу же, но никому не говорил об этом.
- Интересно, почему? – снова не выдержала я.
Петр ибн Алексеевич недовольно засопел, но все же стал рассказывать дальше:
- Этого мы толком не знаем. Может быть, уже тогда у него созрела мысль взять Зою в кулак со всеми потрохами, может, так решил оставить, про запас – это, в общем-то, не так уже сейчас и важно. Гораздо существеннее другое…
Он отхлебнул пива, достал из пачки сигарету и принялся неторопливо елозить спичкой по истертому коробку.
- Пе-етя! – предостерегающе улыбнулся Рома.
- Уже и покурить нельзя спокойно! – буркнул тот. – Между прочим, эти его фокусы – это уже твоя забота, я все равно ничего в этом не понимаю и никак не могу уразуметь, почему «про водку» надо писать вместе!
Надо же, оказывается у мистера Серьезного Сыщика даже есть чувство юмора!
- И в самом деле, пусть Петя хоть перекусит немного, а я вам расскажу об этих махинациях, - с удовольствием подхватил эстафетную палочку Рома. – Команду из этих паршивцев он сколотил довольно давно, когда еще только собирался увольняться из органов. Подловил всех троих на каких-то мелких прегрешениях перед законом и закрутил дело, а они и пикнуть против него боялись. Он даже по горячке в самом начале влез в учредительство одной из таких фирм–«пылесосов». Точнее, тогда он просто собирался заняться бизнесом, это потом уже он нашел золотую жилу на лохотроне.
- А что, разве на обналичке можно заработать большие деньги? – усомнилась Лена.
- Можно и на обналичке, если поставить дело с размахом, - кивнул Роман. – Но ребятки нашли кое-что получше. Заметьте, сам Гусев нигде не светился, делая все через своих подручных. Сначала они довольно долго «прикармливали» клиента, то есть выполняли все без сучка, без задоринки и с процентом гораздо ниже, чем у конкурентов. Так продолжалось когда год, когда и два. Особо накладно не было, потому как в подобной разработке у них крутилось от пяти до десяти организаций в год. Да, забыл совсем! Самое важное! Владимир Александрович, как правило, устраивался в самую крупную из имеющихся в разработке компаний-жертв на должность…
- Начальника службы безопасности, - вздохнула я.
- Верно, - улыбнулся он. – А потом вдруг, совершенно непонятно как, проверенный годами бухгалтер компании что-то путал с платежами, и возникала реальная угроза уголовного дела и прочих неприятностей. И тогда уже мудрый, честный и добрый Гусев закрывал всех своей могучей грудью, и директор фирмы, вместо того, чтобы прямиком топать в тюрьму, сохранял и свободу, и бизнес. Впрочем, выплаты иногда были такими, что фирму приходилось закрывать. Ну, или, по крайней мере, сокращать половину сотрудников, в их числе – и начальника службы безопасности, которому писались восторженные рекомендации и из последних денег выдавались премиальные.
- Ничего себе! – вздохнула Александровна.
- А с чего это проверенный бухгалтер начинал путать платежи? – насторожилась я.
- Ну, Елена Валерьевна! – улыбнулся он и даже руками развел. – Вы же прекрасно понимаете, что практически у каждого бухгалтера есть семья, близкие. Быть может, какие-то свои скелеты в шкафу. Или финансовые трудности, или еще какая-нибудь дребедень в жизни. А если говорить о вашей Зое, то она и так потихоньку подворовывала…
- А! Все эти холодильники-микроволновки! – чуть не закричала я.
- Вот именно! Так что заставить ее работать на себя Гусеву было раз плюнуть. Сначала она, конечно, артачилась, но куда деваться? Тем более, что он посулил ей приличный куш. И она, мало того, что загнала ваши деньги непонятно куда, еще и провела через ваши счета собственные деньги Гусева. А потом уже разыгрывалось второе действие спектакля под названием «жадный следователь». Хоть кто-нибудь из вас видел того следователя?
- Вроде нет, - промемекала я.
- Помнишь, Дмитрич говорил еще, что Зоя сама нашла деньги под проценты, а Владимир Александрович отвез всю сумму? – вспомнила Ленка.
- Точно!
- Вот-вот, - кивнул Рома. – Никакого следователя и никакой одолженной суммы не было и в помине! Просто, если бы все стало развиваться, как того хотел Гусев, вам пришлось бы уплатить еще и проценты.
- А что пошло не так? – снова встряла я.
- Зоя запросила слишком уж большую долю. Гусев и так ее убеждал, и эдак – а она ни в какую! Даже шантажировать его стала. Надо сказать, он не сразу пошел на крайние меры, сперва хотел припугнуть. И тут очень кстати оказалась история с «Арлекино». Он утащил диск из стола Елены Александровны и принялся названивать строптивой бухгалтрисе, но та, на свое несчастье, ничего не поняла, посчитала глупым розыгрышем и уже практически вышла на ребяток, которые могли бы здорово дать прикурить и самому Гусеву, и его шестеркам. И тому уже ничего другого не оставалось, как с ней расправиться.
- Ну, это понятно, - кивнула я. – Но я-то тут причем?!
- Вы… - Рома хмыкнул и откинулся на спинку стула. – Во-первых, вы стали нечаянным свидетелем того, как Гусев убалтывал Зою…
- Я?!
И тут память услужливо нарисовала картинку – я мечусь в поисках телефона, озабоченная по самое не могу выходками своей машины, на столе стоит Зоина сумка, а из-за двери доносятся звуки перебранки….
- Боже! Какая я идиотка!
- Люблю самокритику, - небрежно бросила та, которую я искренне считала своей подругой.
Роман улыбнулся и продолжил:
- Собственно, Гусев не был уверен в том, слышали вы что-то существенное или нет. Потому и потащился за вами – помогать с машиной. И, на первый взгляд, вы и в самом деле в тот вечер были заняты другими вопросами…
Я почувствовала, что краснею – надо же! Такого за мной уже много лет не наблюдалось!
- Он стал снова подозревать вас немного позже. Вы с Еленой Александровной дружите, не так ли?
- Ну, да, - пожала плечами я. - А что?
- Вот. Он услышал краем уха, что ваша подруга запросила у кого-то информацию о Зое и Инне и решил, что это, скорее всего, с вашей подачи. Вот и захотел уничтожить данные. Желательно все, а еще инсценировать поломку компьютера или вирус, тем более, что у вас такое случается сплошь и рядом. Поэтому и пришел в офис в выходной. Ну, а вы тоже хороши: начали кричать, что, мол, кто-то чужой бродит по офису, в компьютере ковыряется!
- Да, но зачем он запускал раз за разом эту дребедень, которую шутки ради мой сын написал? – удивилась Александровна.
- Видите ли, он-то воспринял все серьезно и даже злился, что ничего не получается – может, не те опции выбирает? Если честно, то он не очень-то шарит во всех этих информационных штуках. Точнее, совсем не разбирается.
- Это-то нам известно, - вздохнула я. – И тогда думали на кого угодно, только не на него.
- Тем более, Гусев сам принялся кричать, что, мол, он и подходить к ним боится, помнишь? – встряла Ленка.
- А что ему оставалось делать, когда вы его буквально к стенке приперли со своим «Или вы, или чужой!» Он и так-то ощущал себя не в своей тарелке, а тут и вовсе решил, что вы о чем-то догадались! Выкручивался, как мог. А потом решил припугнуть вас на всякий случай и принялся звонить. Видит – результата нет…
- Как – нет! – возмутилась я. – Да я чуть не поседела от страха!
- Ну, он-то этого не знал, вот и решил припугнуть вас посерьезнее, - Петя дожевал кусок мяса и вступил в разговор. – Велел своим подручным нагнать страху на девушку в красно-белой куртке, которая ездит на темно-синем «Рено» и проживает на Староконюшенном. Но, на ваше счастье, из машины вы вышли вдвоем с подругой, а потом уж Елена Александровна и вовсе спутала им все карты.
Он с уважением посмотрел на мою подругу.
- Ну, да! – хмыкнул Рома. – Вы настолько сбили их с толку, что на некоторое время Гусев взял тайм-аут – он пытался просчитать, с чем он столкнулся в вашем лице – супервумен, да и только! Ну, а вы, по счастью, не теряли времени даром.
- Ну, хорошо, здесь – понятно, - кивнула Александровна. – А причем тут Костя?
- Костя – это совсем другая история, - вздохнул Петр. – Он и в самом деле давно работал с этими ребятами, хотя в учредителях у них состоит его однофамилец. Как и Данилов. В общем, господин Семенов потихоньку обналичивал через них денежки, а ребята от большого ума решили его банально кинуть – подумаешь, ЧП какой-то! И знать не знали, что он работает в одной компании с Гусевым! Костя, понятное дело, стал требовать свои деньги, а Гусев, как узнал обо всей этой истории, запаниковал. Ему показалось, что тот что-то знает. Тут – Зоин труп на нем, госпожа Кузнецова выкидывает коленца, да еще и Семенов права качает! В общем, сдали у него нервы, решил убрать, да промазал, ранил только.
- И что, Костя его узнал? – спросила я.
- Какое там! – махнул рукой Петр. – Он его и не видел – шел себе домой после очень неприятного разговора с Ганецким, и вдруг… Это уже потом удалось расколоть самого Гусева. Так что, девушки, если бы не вы, кто знает, сколько он и его гаврики дурили бы людям головы. Поэтому от имени следствия объявляю вам благодарность!
И что теперь с ней делать, с этой благодарностью?
Вскочить по стойке «смирно» и гаркнуть на всю «дырку» «Служу Советскому Союзу?» Так ведь и его, Союза этого, давным-давно нет…
- Да ладно тебе, Петь! – улыбнулся Рома. – Девушки и вправду молодцы. Спасибо вам и… Будьте счастливы!
Примерно в начале восьмого мы покинули гостеприимный беленький ресторанчик. На небе еще догорали последние краски заката.
- Смотри-ка, - толкнула меня Ленка.
Обнявшись, перед нами шла парочка. Что-то очень знакомое…
Парень наклонился и заботливо поправил девушке шарфик, и в это время фонарь осветил его профиль.
- Это ж Леша, наш программист!
- Мыгы, - кивнула Ленка. – Наш Леша и наша Оля.
Точно, Оля! Как это я сразу не заметила! Весна…
- Ну, что? Я – в метро, - улыбнулась Ленка. – А ты куда?
- Домой, куда ж еще, - пожала я плечами. – Сегодня Сашка обещал прийти пораньше, хочу приготовить что-нибудь вкусненькое, и вообще…
- А, ну да… Весна, - понимающе кивнула Ленка. – Слушай, ты не сможешь послезавтра закинуть меня в Шереметьево?
- Уже послезавтра? – удивилась я. – Конечно, и отвезу, и встречу. А когда ты обратно?
- Первого – Вовчику в школу надо.
- Ну, мужу привет передавай!
- Обязательно, - улыбнулась она. – Лен, а Лен? Ты не могла бы выполнить еще одну мою просьбу?
- Какую?
- Очень тебя прошу, постарайся больше не влезать ни в какие истории. По крайней мере, до моего приезда!








Минск-Стокгольм,
2002-2004.