“Их бин Люся. Майн мутер Оля. Фатер ист тут”.
Эта фраза была первой в диалоге моей бабульки и моего немецкого дедушки.
………………………………………………………..
Я немецкий отпрыск, но думаю, что во мне ни одной капли доброй бюргерской крови не осталось. Наверно я ее всю отдала Русским Людям, будучи донором, по зову совести и чести.
Те слова в начале текста являются цитатой из бесконечных сентиментальных рассказов моей любимой бабушки Люсечки.
Так она выжав из себя все слова на немецком и страстное желание жить и дать жизнь еще одному поколению Пастушенков, краснея и вздрагивая, выпалила тираду в лица молодых бойцов Ваффен СС. Было это в трагическом 1941.
Михаэль полюбил ее с первого взгляда. Он как мог пытался уберечь Люси от проверок-допросов-расспросов полицаев и офицеров Абвера.
Раз в неделю село прочесывалось подразделением Михаэля.
Почти всегда кого-то расстреливали в близлежащих оврагах.
Бабушка Люся мазала лицо сажей и надевала платок по самые глаза, прикидывалась больной туберкулезом, но так и не смогла заставить себя забыть о Михаэле.
Наступила весна 1942 года, бабе Люсе было всего-лишь восемнадцать.
У каждой девушки есть один единственный пронзительный миг абсолютного счастья в любви,который не зависит ни от каких условностей,войн и времени суток.
Михаэль в ту весну стал отцом моей матери.
Проклятая ВОЙНА разрушила счастье моей бабы Люси.
Скоро,очень скоро, она беременная, хоронила в собственном дворе ,на огороде, отца своего будущего ребенка.
Моя семья пережила суд скорый и неправый. По этапу в скотовозах ушли все.
Как смогла выжить моя бабушка?
Сколько издевательств ей пришлось пережить…
Сейчас Она веселая и общительная старушка, а я с ужасом вспоминаю давний крик бывшего вертухая, ныне простого Сибирского Пенсионера: “Сука Вы****очная! Там твоя бабка в сугробе жопой в мерзлоту врастает!
Мухой к ней лети!”
Тогда я совсем маленькой была.
А Люсечка ослабла совсем, ей нужен был наш Михаэль.
Пухен-Брюхен - ник-нэйм моей Люсечки времен фашистской оккупации Смоленска.
Я бы этого урода, который ей это погоняло привесил, сегодня бы морально четвертовала…