Делегация собралась, машина ждала у входа в гостиницу, пора было выезжать на переговоры. Переводчица была пьяна вдрызг. Пока что это знала только она. Ей предстояло забраться в микроавтобус, на переднее сиденье, рядом с водителем, и она понимала, что ей совершенно не под силу задрать ногу на высокую ступеньку. Если она это и сделает, ей все равно не удастся перенести на эту ногу центр тяжести, напрячь ее и, даже опираясь на дверцу, переместить свое хлипкое тело на сиденье. Поэтому она медлила, как будто надеясь на чудо, что вот сейчас хмель рассеется, и паралич пройдет. Чиновные иностранцы тем временем рассаживались поудобнее и, пока не отъехали, проверяли содержимое кейсов - не забыты ли сувениры, визитки, контракт. Кто-то, пользуясь моментом, звонил домой по мобильному; дамы в последний раз оглядывали свои аксессуары - все были при деле. Однако это не могло длиться бесконечно: сейчас все торжественно замрут, уладив свои предстартовые дела, затем удивятся, отчего это возникла заминка, потом разразится скандал. Шофер уже ерзает на своем водительском месте и косится в сторону странно ведущей себя особы, которая вроде вот-вот должна скомандовать отъезд, но упорно молчит, вцепившись в ручку с внутренней стороны дверцы кабины. Тормознутая какая-то. Она ему уже слегка не нравится, однако же и он пока не унюхал, в чем дело. Поразительно, но она совершенно не помнит, где и когда это она так набралась, что употребляла и с кем. И почему не сработало реле. Такого с ней еще не было. Она всегда знала, сколько сил сберечь и для чего. И до дому на окраину добиралась благополучно, даже по ночам, в зимнее время, автостопом, в состоянии тяжелой эйфории. А теперь вот, поди ж ты - лето, ясное утро, простой маршрут - и такой позор. Конец карьере. Не бог весть какой карьере, конечно, но все равно обидно погореть из-за собственного скотства. Надо хотя бы ухитриться залезть в микроавтобус. Что будет дальше - будет дальше. Выиграть еще пятнадцать минут по дороге до места. В машине можно и помолчать, главное, чтобы не укачало и не закрывать глаза, потому что тогда будет ощущение, будто взлетаешь: дорога вроде ровная, а опустишь веки - и нарастает гравитация, словно на крутом подъеме, и чувствовать себя начинаешь, как плохо тренированный космонавт. Она предприняла отчаянную попытку оторвать от тротуара стопу, напрягла всю свою волю, сколько ее оставалось, чтобы не потерять равновесие, и проснулась.
Этот кошмар снился ей уже не в первый раз. Надо думать, не в последний. Раньше она просыпалась от наводнений, землетрясений, цунами, еще раньше, в детстве - от того, что ее преследовали ядовитые змеи или съедал волк. Случалось ей во сне спасаться от маньяков, бывать в эпицентре ядерного взрыва, сражаться в рядах партизан и даже ходить на явочную квартиру к самому Ленину, но то, что с ней творилось теперь, не имело аналогов. Две минуты, которые оставались до звонка будильника, она лежала, размышляя: к чему бы это? Может, действительно бросить пить, пока не зашкалило всерьез? Может, она уже и наяву потеряла чувство меры и приличий? Да кто ж знает, что это такое - приличия? А кто знает, тот не скажет. И вообще - у каждого свои приличия, причем для себя - одни, для других - соответственно, другие. Особенно это становится наглядно, если над кем-нибудь пошутить. Один сразу набычится, другой затаит обиду внутри и лягнет спустя время, а третий и вовсе не поймет, подумает, что его хвалят. Даже если похвалишь чересчур, так, как вроде бы и неприлично хвалить, - а все одно за чистую монету примет. Встала под звуки «Калинки». Заткнула будильник. Время шесть сорок утра. Переговоров нет, голова трезвая, руки-ноги работают. Настроение джинсовое, но прийти на службу в джинсах - это почти все равно что напиться без повода. Интересно, почему в мыслях вертится один и тот же мотивчик? Верно, национальный субстрат просится на волю, подзуживаемый восторгом, с которым подопечные воспринимают те пословицы, что рассыпают в процессе делового общения русские собеседники. «Пиво без водки - деньги на ветер!»; «С утра выпил - весь день свободен!»; “Чай не водка, много не выпьешь!”; “Пивом душу не обманешь!” Пришельцы так радуются, когда до них, как они думают, доходит суть и соль нашего культурного наследия (а воистину доходит лишь в процессе практики, болезненно и туго), что хочется соответствовать их ожиданиям и дальше, невзирая на опасность перегнуть и вызвать уже настороженность. «Не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки!»; «Поздно выпитая вторая - напрасно выпитая первая!» Лучше скверная известность, чем никакой. Изобрази из себя что угодно - пьянчужку, дурочку не от мира сего, гулящую девку - и поверят. Ролевые игры от скуки. Выгнали бы уже, что ли. Хотя нет, не надо. Что за суицидальные мысли такие? Литература виновата. Вторая сторона русского бэкграундa - стремление к состоянию «чем хуже, тем лучше». Лишь бы не скучно. По-вашему - идиотизм, по-нашему - полный порядок.