Мста - не мзда. Из цикла Сладкий яд

               
В стиле деревенского репортажа.

     Ольга шла из больницы. Февральская позёмка злой змеёй ползла за Ольгой. Она бесцеремонно задувала за воротник, безжалостным жалом прикасалась к глазам, превращая слёзы в колючие  льдинки, распахивала полу пальто и холодила живот, в котором ещё четыре дня назад была жизнь, которая восторгом подпирала горло и заставляла сердце замирать от предчувствия чего-то необычного. Плакала Ольга в своей жизни последний раз.
    

     Теперь этого необычного не будет никогда. Врачи вынесли беспощадный приговор. Ольге было всё равно. Нет, так нет.
      
    
     Когда она пришла с фермы в неположенное время, то ещё из сеней  увидела, как её подруга, Шурочка, сидела верхом на её муже, который держал Шурочкину грудь в своих больших ладонях зажмурив глаза. Оба отдавались процессу с очевидной и виртуозной страстью. Увиденное произвело на Ольгу трагическое воздействие. У неё потемнело в глазах и она со страшным шумом грохнулась в обморок. Её, всё ещё без сознания, погрузили в сани и повезли в райцентр.  Рядом сидел муж и держал её за руку.


      Плод девочки от четырёхмесячной беременности появился на свет так же стремительно, как и обморок матери часами ранее.

     - Когда муж пришёл в больницу, она решительно сказала: - уходи! Мне ты больше не нужен.

     По прибытии домой Ольга надела траур и всю остальную жизнь носила вдовье платье.  Муж ушёл к Шурочке. Через год у них родился мальчик. Когда муж забирал их из родильного дома, неподалеку стояла Ольга и смотрела, как муж принимал сына на руки.
 
     Ольга ходила в своём трауре, как тень. Сухопарая, в чёрном платочке с  запрокинутой головой и тонко поджатыми губами. В деревне стали её бояться. - «Тронутая», - говорили люди и старались обходить её избу стороной. Куда бы Ольга не пошла, она обязательно подходила к Шурочкиной избе и подолгу стояла, глядя на окна.
     Мальчишки жутко её боялись, но когда она поворачивалась к ним спиной, они бросали в неё всё, что подворачивалось под руки. Если даже они и попадали в неё, она никогда не оглядывалась назад не удостаивая обидчиков даже взглядом.
    
     Бывшего мужа Ольги всё чаще стали видеть пьяным и довольно скоро он стал пить немилосердно. Когда напивался, во всём клял Ольгу. Шурочка долго терпела и однажды они, всей семьёй тайком выехали из деревни, куда, никто не знал. Через неделю из деревни исчезла Ольга. Она нашла их и продолжала казнить  их своим присутствием. Уже и сыну исполнилось семнадцать  лет. Мир не без добрых людей: - кто-то рассказал ему о семейной трагедии. Однажды Сёмка подкараулил Ольгу на мосту, когда она шла домой. Было уже темно. Днём ещё подпилил доску мостка. Ольга и наступила на этот спил. Упала с большой высоты, но сломала только ногу. Утром обнаружилась порча деревенского имущества. Учитывая последствия Ольгиной травмы, виновника обнаружили сразу. Отец пытался взять вину сына на себя, но благородная попытка не увенчалась успехом.  Шурочка в ногах валялась у Ольги, прося за Семёна, но Ольга только сказала:

     - Пусть Бог рассудит.

     - Бог, в образе прокурора, рассудил строго: учитывая несовершеннолетие преступника и первую судимость, дали  Семёну  три года.
    
     Однажды пришли к Ольге Шурочка и муж. Просили прощения. Шурочка волчицей выла, муж плакал, как дитя. Только Ольга сидела с тонко поджатыми губами и твердила, как заведённая:

     - Бог  рассудит.
    
     С этого момента скатилась жизнь у Шурочки с мужем  с катушек. Однажды утром не проснулся муж. На сорок пятом году жизни.  Похоронив мужа,  Шурочка тоже надела траур. Постарела, стала седая, сгорбилась. Зимой и летом ходила в подшитых валенках, шаркая и загребая ногами. 

     И Шурочке и Ольге было по сорок два года. Шурочка держалась из последних сил ради сына, а Ольга, ради Шурочки.
    
     Семёна Шурочка так и не дождалась из зоны. Сгинул он там, получив ещё срок.

     Пошла Шурочка на могилку к мужу, рассказать о сыне. На следующее утро там и нашли Шурочку.  Похоронили её рядом с мужем.
    
     Месяц ходила Ольга на кладбище,  часами молча стояла возле могилок.
    
     Еще через неделю Ольга слегла и в крещенские морозы умерла, оставив записку, в которой написала:

     - Господь наказал меня карой мщения. Благодарю, тебя, Господи! Эта самая сладкая кара.

     Читатель вправе воскликнуть: - не может быть! Или, не должно так быть! И доля гневной правды прозвучит в его словах.

     Воистину,- мста, не мзда! оборони любого и каждого, Создатель!