Несправедливости жизни посвящается…
Она домыла последнюю тарелку, выключила воду и быстро окинула взглядом кухню. Похоже, все было сделано. Она еще раз прошла по комнатам, машинально переставляя безделушки на полках и поправляя диванные подушки. До прихода мужа оставалось как минимум 5 часов.
Она зашла в ванную, опустилась на край маленького бассейна и уперлась взглядом в зеркало. Из безупречно уложенной прически выбилась маленькая прядка, она взяла расческу и осторожно поместила ее на место. Несколько минут она и ее отражение бессмысленно смотрели друг на друга. Вдруг в ее глазах зажегся какой-то дикий огонек, она поджала губы, резко выдохнула…
-Ненавижу. Да пошло все…!
И с размаху запустила в зеркало щеткой для волос. Хрупкое стекло мгновенно пошло паутиной трещин и водопад осколков рухнул на модный итальянский кафель.
Она подошла к другому зеркалу и внимательно исследовала свое лицо. Немного подумав, стерла тщательно наложенную косметику и слегка растрепала волосы.
-Для глянцевой обложки уже не сойдет, но … мне нравится.
Она хмыкнула и пошла одеваться.
На улице было холодно. В своем детском порыве она забыла, что сейчас все-таки конец февраля, а машина в ремонте и одеться надо соответствующе… Осенние ботиночки быстро промокли, и огонек в глазах быстро потухал. Она оглянулась на свой теплый, но такой опостылевший дом, упрямо вздохнула и хмуро побрела к метро.
-Девушка, зачем вы грустите?
Она вздрогнула, подняла голову и недоверчиво уставилась на незнакомца.
-Вы здесь уже полчаса сидите. Я на вас смотрел-смотрел и все-таки решил спросить…
Он явно начал теряться под ее строгим взглядом. Она успокоилась и снова откинулась на спинку лавочки. Поезда приходили и уходили. А она все равно не знала куда ехать…
Она ответила, даже не ему, а скорее куда-то в пространство:
-Ботинки промокли. И жизнь не удалась.
-Рассказать не хотите?
Она усмехнулась.
-Вы что, психоаналитик?
-Нет, фотограф. Так что?
Она уже открыла рот, чтобы отказаться…
-А.. собственно… - Она заглянула ему в глаза. Он ждал. – Хочу. И…только здесь очень шумно… У вас есть время?
Он посмотрел на часы и на отходящий поезд.
-Да. Судя по всему, мой знакомый уже не придет. У меня 7 часов до самолета.
Она удивленно вскинула на него глаза.
-Ах, даже так…
-Да, я в командировке был… Простите, не сказал сразу…
Она перебила.
-Ничего, ничего… Тем лучше.
Он быстро взглянул на нее, но промолчал.
-А где..?
-Тут недалеко есть неплохое кафе. Как вы смотрите..?
Он кивнул.
-Как скажете.
-Ваш заказ.
-Да, спасибо.
Она взяла в руки аккуратную белую фарфоровую чашечку.
-Здесь делают очень хороший кофе. Лучший из тех, который обычно подают в подобных местах….
-Может быть. Я не пью кофе.
-Да? Бережете сердце?
Он усмехнулся.
-Кажется, мы сюда пришли, чтобы поговорить о вас, а не обо мне.
Она слегка кивнула.
-Да, конечно… Вы не возражаете, если я сниму ботинки. А то они начали оттаивать, и там образуется небольшое болото.
-Я-то не возражаю, только как это…
-А мне плевать. Мне себя жалко.
Она воровато оглянулась, быстро скинула обувь и с наслаждением положила ноги на низкую батарею.
Он рассмеялся.
-Сколько вам лет?
Быстро разомлев от тепла, она чуть прикрыла глаза.
-Двадцать девять. А что, я неприлично себя веду?
-Просто мне сейчас почему-то показалось, что вы намного моложе.
-Если это комплимент, то это лишнее.
-Нет, правда. Просто вы себя повели, как девчонка. А если вы так не любите комплименты, то в виде компенсации могу сказать, что сначала вы выглядели на все свои двадцать девять.
-Ну, это уж точно лишнее. – Она расстроено уткнулась в свою чашку и, немного помолчав, задумчиво произнесла, – А всего какие-то 4 года назад я была так бесстыдно молода. И так хотела жить. А что сейчас? Посмотрите мне в глаза. Скажите честно, они хоть немножко сумасшедшие?
-Иногда. Когда вы снимали обувь, да. Это вам очень идет.
-А ведь раньше так было всегда. У меня была куча поклонников, и все сходили по ним с ума.
-А куда делась вся ваша куча?
-Пришел один, и всех распугал.
-Он что, такой страшный?
-Нет. Он мой муж.
-Муж? А, может, я тоже испугаюсь и убегу. Он у вас ревнивый?
-Чего вам бояться-то? Вы же со мной не спать собираетесь?
-Уже нет. Извините, глупая шутка.
-Да даже если бы и собирались… Ему главное, чтобы я была. Гостей иногда принимала. За квартирой смотрела. Ну, понятно, чтобы давала иногда. Правда, когда он приходит с работы его обычно все равно ни на что не хватает. И ему же льстит, что у него жена… - Она осеклась и быстро взглянула на него.
-Что?
-…Красивая. Моя внешность соответствует его имиджу. Правда, и моему тоже.
-Вы что, модель?
-Спасибо, но нет.
-А, если не секрет,…
-Не надо.
Над столиком повисла тишина.
-Может еще кофе?
-Да, пожалуйста. Если я вас не сильно разорю. Вообще-то, это не очень честно, самой приглашать вас сюда за ваш же счет.
-Ничего. Это не обременительно. Вы не очень-то любите поесть.
- На самом деле, просто настроения нет. Считайте, что вам повезло.
Она рассеянно взглянула в окно. В зале притушили свет. Темно-синий сумрак через окна заползал в маленькое кафе, делая его как-то по-домашнему уютным.
-Быстро темнеет. И снег опять пошел.
-Да. Может хоть скажете, как вас зовут.
Она перевела взгляд на собеседника и, на мгновение дольше, чем она бы хотела, в нем сохранилось отражение тоски и глубокой усталости. Но через минуту он опять стал циничным и равнодушным.
-Вы женаты? У вас есть семья?
Он промолчал.
-Да, простите, я знаю. Мы говорим не о вас, а обо мне. – Она резко тряхнула головой, - А какой смысл представляться? Может, через 5 минут, может, через 2 часа, но мы расстанемся и … все.
-Вы правы. Но у нас есть пока эти 2 часа…или 5 минут. Так что там у нас с мужем?.. И может быть вам все-таки заказать чего-нибудь поесть?
-Кажется, вам надо было куда-то лететь?
-Да, спасибо, что напомнили. Вы меня совсем заговорили.
Она грустно усмехнулась и наклонилась за ботинками.
-Сами виноваты. А они уже совсем сухие. И теплые.
Он задумчиво теребил салфетку.
-Вы знаете…
Она подняла голову из-под стола.
-Да?
Он улыбнулся.
-Опять сумасшедшие. Так вот… Я через две недели опять здесь буду. Проездом. Вы не хотели бы…
Ее взгляд вспыхнул детской радостью, но она ответила короткой улыбкой.
-Правда? Тогда…
Немного поколебавшись, она залезла в сумку и вытащила толстую папку.
-Это… Я пишу немного. Вы можете почитать…, если хотите, конечно. Это еще не очень обработано… Я ношу с собой, вдруг что-то в голову придет…
Все еще вопросительно глядя на нее, он осторожно взял папку.
-Не бойтесь, не кусается. Можете в конце написать, что вы об этом думаете… Только честно. Мне самой она не очень нравится… Я не знаю,… чего-то не хватает, но я никак не могу понять, чего. Я обычно ни с кем не советуюсь, но все-таки хочется знать… А отдадите через две недели. Здесь же. В то же время.
-Спасибо за доверие. И… до свидания?
- Это вам спасибо. До свидания.
Он кивнул ей, а она в первый раз заметила, что у него кошачьи желто-зеленые глаза.
Бросив сумку в коридоре и забыв снять обувь, она прошла в комнату и упала в кресло. Через несколько минут хлопнула входная дверь.
-Солнышко, я дома!
Она не пошевелилась. Впервые за 4 года она не вышла его встречать. Он заглянул в ее комнату и, не обнаружив ее там, пошел в ванную.
Она встала и подошла к двери.
Ее муж застыл над грудой осколков, растерянно глядя на то, что осталось от зеркала. Услышав шаги, он резко оглянулся и вздрогнул, увидев ее.
-Здравствуй, я думал тебя нет. Почему ты не отзываешься? - Он внимательно посмотрел на ее бледное без косметики лицо. - Ты неважно выглядишь. Ты заболела? И что случилось с зеркалом? Зачем ты его…
Она перебила:
-Я развожусь с тобой.
Он замолчал и непонимающе уставился на нее.
-Ты слышал?
-Да, но я не понял.
-Мне все надоело. Я с тобой развожусь.
-Почему? Я мало зарабатываю? Я плохо тебя обеспечиваю? Ты кого-то нашла?
Она оперлась на косяк и вздохнула.
-Вот только про деньги не надо. Я получаю не меньше тебя. У меня новая книга на подходе. Я решила, что скорее всего ее опубликую. Гонорары обычно более чем... Меня, как ты знаешь, раскупают хорошо. Это во-первых. А насчет того, нашла ли кого-нибудь… Нет. Не нашла. Я просто устала. От тебя. От всего. Мне не нужна такая жизнь. Мне не нужен ты. Это я тебе нужна. А ты мне нет.
Он резко замотал головой.
-Стоп-стоп-стоп. Подожди. Пожалуйста, все сначала и по порядку. Только давай сначала сядем, чайку попьем, успокоимся. А потом обсудим все как следует…
Он подошел к ней и легко погладил по плечу. Она отстранилась. Он убрал руки и успокаивающе улыбнулся.
-Давай я все-таки уберу стекло, а то примета плохая. А ты включи пока чайник, ладно?
Она нервно покачивала ногой под столом и в восьмой раз за последние 2 часа посмотрела на часы. Слишком поздно, он уже не придет. Она взяла сумку и встала.
-Извините, это не вы ждете такого симпатичного мужчину, темноволосого, с такими странными зелеными глазами?
Она оглянулась на молоденькую девушку-официантку.
-Да, я.
У девушки от удивления расширились глаза.
-Ой, а я вас знаю! Я ваши книги запоем читаю, они так захватывают… Если бы он сказал, что это вы, я бы сразу…
Она поморщилась.
-Вы, наверно, обознались.
-Но…
Она резко перебила.
-Так что хотел этот мужчина?
Девушка сжалась под ее ледяным взглядом и протянула ей папку.
-Он был здесь сегодня утром, просил вам это передать, но он не назвал вашего имени. И своего тоже. Сказал, что он должен уехать и не сможет сам передать… Сказал, что вы будете за этим столиком, в белой меховой шубке и в коричневых ботинках. А вы в пальто и сапогах, поэтому я и не…
-Хорошо, спасибо.
Она выхватила папку из рук вконец растерявшейся официантки, быстро накинула пальто и почти выбежала на улицу.
Как и две недели назад шел снег, но он уже не ложился на дорогу ровным, пронзительно белым полотном, а образовывал на ней грязно-серую корку, которая быстро таяла и становилась такими же грязно-серыми лужами. Это был март.
Отойдя от кафе на пару шагов, она остановилась и открыла папку. Из нее чуть не выпал длинный глянцевый пакет. Она подхватила его, вытряхнула содержимое себе на руку и охнула от удивления. На ее ладони лежало около дюжины фотографий. На них не было людей, только снег, дома, деревья, небо, река подо льдом. Но они так точно отражали настроение ее книги, так органично в ее вписывались, что она онемела от восторга и благодарности. Это было как раз то, чего не хватало для завершенности. Все еще не отойдя от шока, она бережно спрятала свое сокровище и открыла последнюю страницу. После печатного текста, десятки раз исчерканного и выправленного ею от руки, незнакомым четким почерком, почти печатными буквами, была приписана одна фраза: «Вы не любите комплименты, но может вы попробуете это издать?»
Она улыбнулась.
-Теперь-то точно попробую.
Крупные холодные хлопья мягко падали на бумагу, чернила расплывались. А она стояла и улыбалась.
-Уважаемые покупатели, напоминаем вам, что сегодня в отделе художественной литературы проводится презентация новой книги писательницы, уже хорошо известной широкому кругу читателей…
-А все, о чем вы пишете в своих книгах имеет под собой какие-то реальные факты?
-Имеет. Может не совсем в таком виде, как я это описываю, но имеет… Как вас зовут? Георгий? Георгию, Наталье и дочери Надежде?..
Она сидела за столом на небольшом возвышении, атакованная журналистами и просто любопытными, машинально отвечая на вопросы надписывая свои книги.
-Скажите, а у вас есть свой гений или муза, которые вас вдохновляют?… Кому, кроме вас еще можно сказать спасибо за ваши произведения?
Она впервые задумалась над вопросом.
-Пожалуй, нет. Мой гений это жизнь. Только этой книгой вы, пожалуй, частично обязаны еще одному человеку. Или случаю. Или и тому, и другому.
Журналисты оживились.
-Можно поподробнее? Кому же, если не секрет?
Она опустила голову к очередной книге. Она жалела, что затронула эту тему.
-Ну,… у меня были некоторые сомнения, стоит ли ее публиковать... Своеобразный кризис жанра. А он меня… убедил. И фотографии в книге сделаны им.
-Да, мы как раз собирались спросить, а почему фотограф не упомянут среди создателей книги?
-Он… - Она сильнее сжала ручку, которой расписывалась, - Он пожелал остаться неизвестным.
В конце концов, это не такая уж неправда, - она слегка пожала плечами.
-А можно все-таки узнать его имя?
Она сделала вид, что отвлеклась на следующего желающего получить ее автограф. А что она могла ответить? Человек с кошачьими глазами?
Презентация заканчивалась. Успех был потрясающим, на полках почти не осталось ее книг. Она устало подписывала их для последних желающих.
-Как вас зовут? – Не поднимая головы она задала привычный вопрос.
-Вы не поужинаете со мной сегодня вечером?
Она вздохнула. Он был пятым.
-Боюсь, что… Вы?!
Ручка выпала у нее из рук. Он улыбнулся своими странными зелеными глазами.
-Зачем так на меня смотреть, я не привидение… Я вас поздравляю. У вас сегодня бешеный успех, и он, кстати, вполне оправдан. А я и не знал, что это не первая ваша проба пера. А то бы судил построже.
Она заулыбалась.
-Узнаю вашу манеру разбавлять мед дегтем. И, между прочим, успех не только у меня, но и у вас тоже. Если бы не вы… Если бы не ваши фотографии… Спасибо вам за них огромное. Но как вы смогли так…
Он оглянулся.
-Давайте мы все-таки потом об этом поговорим. А то на вас претендуют еще раз, два… 4 человека. А потом мы пойдем… куда-нибудь. Я задолжал вам ужин.
-Как вам подписать книгу?
Он пожал плечами.
-Как хотите.
-И вообще, это не честно. Вы теперь знаете мое имя, а я ваше нет.
Он усмехнулся.
-Будете себя хорошо вести, скажу.
Она покачала головой, задумалась и вывела:
«Ну,… спасибо тебе, Ч. с К. Г.».
Он следил за ее рукой. Когда она дописала, он поднял голову.
-А…
-Будете себя хорошо вести, скажу, – ехидно передразнила она.
-Постараюсь не умереть от любопытства. – Не менее ехидно ответил он. - На самом деле я хотел спросить,… а мы разве уже на ты?
Она посмотрела на то, что написала, и удивленно произнесла:
-Оказывается, да.
Он рассмеялся.
-Ну что за женщина! Мне с вами никак не удается проявить инициативу. Вы все делаете первой.
-Я еще не говорил, что ты очень красивая?
Она оторвалась от тарелки и настороженно посмотрела на него.
-Кажется, сейчас последует какая-нибудь гадость.
-Нет, пока не придумал. А если серьезно, то, когда я тебя там увидел, среди этой большой серой толпы, я понял,… насколько ты особенная… Тебя видно сразу. Ты выделяешься. Ты не такая, как все. Мне даже захотелось это сфотографировать.
-Да? И как бы ты это назвал?
-Бабочка среди муравьев. И приколотая булавкой.
Она молча взглянула на него и опустила глаза.
-Ты ведь понимаешь, о чем я. Ты не можешь летать. Хочешь, но не можешь. Я знаю это чувство. – Он тоже опустил голову и тихо добавил. - Потому что я тоже не могу.
После паузы она первая нарушила молчание.
-Ты в первый раз что-то сказал о себе.
-Я знаю. – Он стиснул в руках чашку. – Моя жена…
-Подожди, - она положила свою руку на его. Он слегка вздрогнул. – Если не хочешь, не надо. Не рассказывай.
Он прерывисто вдохнул и покачал головой.
-Моя жена… на 6м месяце. Я не хотел этого ребенка. И она тоже его не хочет. Она хочет, чтобы я остался. Я сказал, что разведусь с ней и просил ее сделать аборт. Потом мне пришлось уехать в Берлин, а… она меня не послушалась. А сейчас уже поздно.
Он отпил из высокого бокала. Она вертела в руке нож.
-Мой муж… уговорил меня не разводиться с ним. Он сказал, что это важно для его положения в фирме, да и для меня это вытекло бы лишней шумихой в прессе. Но мне кажется, ему просто льстит, что его жена – модная писательница. Он купил себе отдельную квартиру. Формально мы остаемся мужем и женой, но на самом деле…
Она замолчала. Они оба как будто застыли на фоне тяжелого бархата летних сумерек. Ветер поднял и швырнул в низкое окно целую тучу белых снежинок.
-Опять снег.
-Тополь облетает.
Он отвлекся от окна.
-А почему ты не хотела книгу печатать?
-Очередная булавка…
-Почему? Мне казалось, ты в своем творчестве сама себе хозяйка. Ты же пишешь, чтобы выразить себя. Потому что хочешь. Разве нет?
Она грустно улыбнулась.
-Это раньше так было. Когда я была свободна. Когда я не была известна. Я писала то, что хотела, но это не всем нравилось. Меня не хотели издавать. Потом я нашла этот стиль. Это было открытием, меня быстро полюбили. Только это была уже не совсем я.
-Как ты можешь так жить? Ты не любишь то, чем занимаешься?
-Ну почему? Я же люблю писать. И я нашла свой способ делать то, что хочу. И заодно отомстить.
Он вопросительно посмотрел на нее. А она задумчиво не отрывала взгляда от июньской метели.
-Ты ведь читал ее?
-Да, конечно.
-Помнишь главную героиню, Светочку?
-Она у тебя лучше всех получилась. Одуванчик такой… С кого ты ее писала?
-В том-то и дело. Была у меня соседка. Тихий шизофреник. И парень ее, наркоман с пятилетним стажем. Водил в ее квартиру девок. Она же дура, все равно ничего не понимает. Заразил ее сифилисом. Сам погиб от передозировки, а она через два года от голода. Забыла, как дверь открывается, а соседей позвать не может. Сначала штукатурку со стен ела. Через две недели по запаху нашли. Ну что, узнаешь, на что похоже?
-Господи. – Он ошарашено смотрел на нее, как будто не узнавая.
-А по писаному, так она девочка-ангелочек, он тоже ничего себе… Ромео. Они друг друга любят, но он все равно умирает. Жизнь несправедлива. Все плачут. Несколько других сюжетных линий, - если хочешь, могу рассказать, откуда я их брала, - плюс пара-тройка постельных сцен, бытовые мелочи, немного философии. Книга считается серьезной, рассчитана на широкую публику и имеет бешеный успех. Что, шокировала я тебя? А как ты думаешь, издали бы меня, если бы я написала все, как есть?
Он медленно покачал головой.
-А я ведь даже не догадывался. И когда делал фотографии…
-Может ты не догадался умом, но ты почувствовал. И твои фотографии это доказывают. Ты смог показать то, что хотела, но не смогла я. Обыденность. Бессмысленность. Безысходность. Ты показал застывший момент. Голый. Если поймешь его, кажется, что поймешь все. Твоя река… Пробирает до костей. Там нет ветра, нет вообще никакого движения. Даже то, чего нельзя остановить, замерло подо льдом. Но на самом деле… она течет. Этого не видно, но стоит подумать… Господи, если бы я могла писать о том, о чем хочу, и так, как хочу, я бы столько могла им показать!…
-А почему ты не хочешь попробовать? Это могло бы быть очередным твоим открытием.
-У меня свой имидж, черт бы его побрал. Если я напишу правду, меня не поймут. Никто не хочет ее видеть. Им нужна сказка. Если не совсем, то хотя бы полусказка. И они ее получают.
Она зло сжала кулаки. А в глазах стояли слезы.
-Достань ее.
Он положил перед ней книгу с ее автографом. Она перевернула ее. На заднем титуле была напечатана ее фотография и краткие сведения об авторе. Она цинично усмехнулась.
-Ты это читал? Много потерял. Узнал бы обо мне много нового. Молодая, успешная писательница… Красота во всем, внешняя,… в творчестве… Как ты думаешь, если бы они узнали то, что знаешь ты, они посчитали бы это красивым?… Закончила журналистский факультет МГУ. Удачная семейная жизнь… Ага, очень удачная. …Предпочитает домашнюю кухню. Музыка… Книги…
Она отшвырнула книгу и с тоской уставилась в окно.
-Они все пишут для кого-то. Про семейную жизнь для женатых и замужних. Про кухню для домохозяек. Про музыку для молодежи. Про книги для рекламы. А кому интересно, что я люблю весну, мартини с вишневым соком, запах горящих свечей, мягкую мебель, в которую можно забраться с ногами, классику и тяжелый рок, желательно вперемешку, что я обожаю кошек и боюсь больших собак и темноты, и поэтому не выключаю на ночь настольную лампу. Что я люблю ирисы и терпеть не могу эти красные розы, которые мне все время дарят. Я вообще, не выношу красный цвет. Что я не люблю быть кому-то что-то должна. И хочу просто быть собой. И что еще я хочу маленькую девочку, похожую на меня, и что у меня никогда ее не будет, потому что я не могу иметь детей…
-Мне. Это интересно мне. – Он вложил ее ладонь в свою, а она крепко в нее вцепилась. По ее щекам бежали слезы.
-Пробка. Ты опоздаешь на поезд.
Ее машина была зажата со всех сторон. Светофор уже 20 минут не желал переключаться. Она подвозила его до вокзала.
Он посмотрел на часы.
-Тут далеко?
Она оглянулась.
-Нет, почти приехали. Отсюда видно: вон там макушка торчит? Если я тебя сейчас выпущу, то еще успеешь.
Он оглянулся на нее.
-Неужели мы так просто…
-Да, иди. – Стараясь не смотреть на него, она уперлась взглядом в приборную доску. – Заправиться надо бы…
Он взял сумку и осторожно вылез из машины. Она опустила стекло.
-А что все-таки значит Ч. с К. Г.? Я достаточно хорошо себя вел?
-Достаточно. Человек с кошачьими глазами.
Светофор лениво переключился сначала на желтый, потом на зеленый. Бешеный поток резко рванул через перекресток.
-Эй, может ты дашь свой телефон?!…
-А может ты скажешь, как тебя зовут?!…
Их вопросы быстро потонули в реве озверевших машин. Течение поволокло ее прочь.
-Ты найдешь меня. – Тихо сказала она, поднимая стекло.
Стоя на дороге, он смотрел ей вслед.
-Я найду тебя.
- Здравствуй, я пришел, как обещал. Прости, что так поздно. Это тебе. – Он положил на холодный гранит 50 солнечно-желтых ирисов. Их быстро начал присыпать первый наглый снег. – Я все-таки развелся. Жена родила мертвого ребенка. Это, наверно, жестоко… но я отколол одну свою булавку. А ты отколола все сразу. Только я все лишь развелся, а …ты умерла. И вот… Еще для тебя… Он подложил под ирисы фотографию.
-Я вас знаю?
Он резко оглянулся. За его спиной стоял молодой представительный мужчина с букетом красных роз.
-А вы ее муж, как я понимаю.
-Да, а вы…
Он отвернулся.
-Я ее знал. Как она умерла?
-Разбилась. 2 месяца назад. …Она мне про вас ничего не рассказывала. – Ее муж опустил глаза на цветы. - И… она разве любила ирисы?
-Да. И терпеть не могла красный цвет.
-А я не знал. – Он посмотрел на розы в своих руках.
-Вы много чего о ней не знали.
Он погладил камень и сквозь слезы улыбнулся ее фотографии на памятнике.
-Все плачут… Жизнь несправедлива…
Он подхватил свою спортивную сумку…
-Прощайте!
..И быстрыми шагами стал удаляться по аллее. Его ботинки оставляли четкие черные дыры в хрупком белом настиле.
-Эй, а как вас хоть зовут?
-Человек с кошачьими глазами!
Ее муж недоуменно пожал плечами, наклонился над могилкой и поднял фотографию. Сплошной стеной падал снег, а за оконным стеклом на раме, расправив крылья, сидела бабочка. Живая. И свободная.
12 - 20 января 2001