В марте 1953 года я не скорбел с большинством советского народа по поводу смерти тирана 5 марта. В семье были репрессированные сталинским режимом, и 1952 год происходил под страхом депортации евреев и «дела врачей».
Каждый год 5 марта отмечается в семье как праздник, хотя участников, свидетелей эпохи, становится всё меньше. Праздник и послужил поводом к написанию этого эссе.
В заголовке эссе я привёл перевёрнутую известную сентенцию о солдатах, маршировавших по мосту, не для того, чтобы опереться в последующих рассуждениях на эту поговорку (поговорки не всегда справедливы), а для того, чтобы подчеркнуть отличие позиции большинства евреев от позиции одиночек в обсуждении вопроса о возможной депортации евреев в отдалённые районы страны во время диктаторского правления Сталина. Да и не стал бы я вспоминать это несостоявшееся, к счастью, действие, если бы периодически не возникала полемика на эту тему на страницах русской прессы и не задевала бы моё, и уверен многих, еврейское самосознание – якобы, негоже евреям клеветать на Сталина (им должно быть стыдно!) будто он задумал такую акцию, коль нет документальных свидетельств и, опять якобы, не было ни экономических, ни политических предпосылок ни во внутреннем, ни в международном положении страны. Соглашусь, возможно, не было!
А были ли предпосылки, в интересах народа, о котором так заботилась и афишировала свою заботу Советская власть, когда затевались процессы большого террора, Антифашистского еврейского комитета, «дела врачей»? Их тоже не было, но с одной оговоркой – предпосылки были как личное желание Сталина, его идеи-фикс. Об этом дальше.
Зададимся вопросом: зачем такая акция могла понадобиться Сталину? Мне кажется (пусть меня простят историки за собственную точку зрения, но я соприкоснулся с эпохой собственной кожей), что у Сталина была цель – построить общество, в котором каждый получал бы блага по потребности, а отдавал бы силы обществу по способности в сталинском понимании «потребностей и способностей». Мы все помним формулу коммунизма. Но как построить такое общество при ограниченных возможностях экономики? Ответ: внушить народу сталинское понимание «потребностей и способностей». Чтобы выполнить эту задачу (она одна из многих задач для достижения цели – «коммунизма»), потребовались преступные изыскания и действия (подавление инакомыслия, разгром оппозиции, судебные процессы, приговоры «троек» и т.д.), которые породили другие, не менее преступные задачи (политические убийства, концентрационные лагеря, депортацию народов, уничтожение интеллектуальной элиты страны). И «опыты» показали свою эффективность: для воздействия на сознание людей надо выработать у них определённый условный рефлекс - рефлекс страха. Если есть этот рефлекс, то можно внушить всё что угодно. Нового в этой мысли нет: история человечества полна примерами. Литература также не обошла рефлекс страха стороной. Достаточно вспомнить пьесу Афиногенова «Страх».
Сталину надо было укрепить страх людей перед властью, сделать из них зомби, заставить из страха верно служить режиму, а евреям, опять же из страха, отказаться от еврейского братства, от сочувствия Израилю, который СССР лицемерно признал, а потом «отрёкся» (не похоже ли это на пряник и кнут?).
Тиран внушал страх своими действиями - и добился своего. Мы, жившие в сталинскую эпоху, и сейчас не избавились от условного рефлекса страха даже в Америке, не говоря о современной России, где страх снова возрождается взрывами домов, политическими убийствами, ангажированностью судей, гонением на предпринимателей, отказом от независимости прессы и т.д.
Вернёмся к депортации.
Нет документов об организации депортации, но есть логика действий Сталина и логика событий. Евреи как инструмент насаждения страха были выбраны и удобны в силу личного антисемитизма вождя и стремления иметь «внутреннего врага». Это позволяло натравить другие народы на евреев и лишний раз показать, что нет неприкасаемых. Можно отвергнуть мнение об антисемитизме Сталина, ссылаясь на его широкоизвестные высказывания, но от логики поступков Сталина никуда не уйти. Опыт депортаций уже был.
Давайте предположим, что некий суд рассматривает обвинения, выдвинутые против Сталина. Обвинение о депортации евреев не может быть принято, так как события не было. Но, может быть, было такое намерение? Однако международное право утверждает, что за намерение нельзя судить, хотя в сталинскую эпоху это происходило сплошь и рядом. Снимает ли такое суждение с повестки дня суда вопрос о депортации евреев? Полагаю, что нет.
У Сталина было преступное намерение – взрастить страх. И он его вырастил и внушил в сознание людей возможную реализуемость депортации так же, как внушил, что советское общество - самое демократичное и гуманное («Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек»). Этому есть косвенные доказательства: откройте сотни сайтов и документов в сети Интернета на эту тему, и вы их получите. Материалы найти легко, достаточно набрать в поисковом ключе слова – «Депортация евреев в СССР». Историк скажет: «Это не документы. На них нет ни подписи, ни печати Сталина или его приспешников».
А нужно ли опираться на подписи и печати? Социальные науки давно пользуются опросами общественного мнения и по ним делают выводы, которые подтверждаются практикой. Есть специальные приёмы построения представительной выборки для таких оценок. На вероятностных оценках основана современная физика и без них не было бы ни достижений компьютерных технологий, ни полётов в космос. Почему же упомянутые документы и тысячи личных свидетельств не могут быть представительной выборкой, которая доказывает с высочайшей вероятностью возможность преступного намерения Сталина, делая намерение – план депортации – свершившимся фактом. Мне опять скажут, что никто не делал такого расчёта. Его надо сделать прежде чем утверждать, что нет доказательств.
Допустим, Сталина судит суд присяжных. Сегодня нет более справедливого по форме суда при наличии косвенных доказательств. Примут ли присяжные представленные косвенные свидетельства как доказательства? Надеюсь примут, если суд будет происходить в демократической стране с добросовестными и образованными учёными-экспертами. Тогда преступное намерение станет доказанным преступным поступком.
И последнее. Кому на руку поиск доказательств, что Сталин не намечал депортацию? Мне кажется, это нужно только черносотенной команде, которая ухватится за это предположение.
Пусть историки утверждают, что документы не найдены. Но история как наука полезна человечеству объективными оценками прошлого, а не поспешными выводами. В первую очередь должны быть осторожны в своих выводах историки-евреи (вспомните, как ловко и охотно цитирует историков-евреев Солженицин в книге «200 лет вместе», когда это ему выгодно). Историки при своих оценках могли бы исходить их принципа Гиппократа: «Не навреди». Я - за универсальность этого принципа, не исключая необходимости предоставления как неопровержимых фактов, так и косвенных оценок.
Вот таким был мой «поток сознания», по образному выражению Джойса, когда писалось это эссе.
© Copyright: Виталий Аронзон, 2004
Свидетельство о публикации №1403120131