СГУЩЕНКА
– Мишка, ты случайно не видел, кто к сгущенке приложился?
– Видел! Кошка.
– Правда?
– Правда, только она немножко грязная.
– Как это?
– Правда бывает чистая, а эта не очень-то.
– А у кошки не слиплось нигде?
– Нет, и даже зубы не заболели.
РЫБАЛКА
Пришли на берег, разматываю удочку, слышу, как Мишка говорит собаке: «Вот видишь, Дружок, с какой радостью нас встречает местное население?»
– Какое это население? Где ты его видишь?
– Комары… аж пищат от радости!
РЕКЛАМА
Смотрим телевизор, начинается реклама, Мишка изрекает:
– Перхоть и облысение…это же ТАК естественно!
– Как «так»?
– Ну, как осень, как листопад, как критические дни…
Жена выключает ящик.
– Пойдем погуляем, хватит в ящик пялиться.
КЛАССИКА
Читаем известные стишки, Мишке все хочется самому. Торопится слегка коверкает слова… вместо вагоновожатый у него получается «вагИновожатый». Легкое остолбенение и перестрелку взглядами он не замечает, чешет дальше…
В ГОСТЯХ
– Вот тебе, Миша, разные конфеты к чаю. Выбирай, какие больше нравятся.
Парень он разборчивый, и чересчур прямолинейный.
– А можно я буду выбирать те, которые мне меньше не нравятся?
НА ОЗЕРЕ
Купались, отдыхали, катались на катамаране... Мимо шло большое почтенно семейство. Впереди почти незаметная в густой траве с колокольчиком, прикрепленным к ошейнику, бежала такса.
– Смотри-ка! Такая маленькая, а скорость больше ста километров, удивился Мишка.
– С чего ты взял? – не понял я.
– Колокольчик как на нашей «Тойоте» подает сигнал, что собака слишком быстро бежит, – пояснил он.
Смотрит в зеленую озерную воду с катамарана.
– Какая пыльная вода!
– Это планктон.
– Да? Не мешало бы кита сюда пустить, за лето откормился бы как бычок у деда…
Разглядывает камыши, хмурит брови, качает недоуменно головой.
– Что ты там увидел?
– Ну, это же и есть камыши?
– Да.
– Понять не могу, как там камышовые коты живут? Гнезд не видно. Сыро. Нашего Мурзика туда только на веревке затащишь. Там только морской котик приспособится…
– Камышовые коты привыкают.
– А камышовые собаки бывают?
– Не встречал.
ДОМА
– Что строишь? – поинтересовался я у Мишки, который развил бурную строительную деятельность в углу палисадника.
– Дом.
– Тебе места мало в нашем?
– А вот женюсь, куда Машку приведу? Свой, папка, угол нужен. Пора уже, факт.
– А сможешь достроить?
– Не боги горшки обсирали…
Идем усталые из гаража, несем картошку, овощи и соленья. Я несу большую сумку, но и Мишка усердно тащит большую свеклину. Парень аккуратный, несет, стараясь поднять так, чтобы она не доставала крысиным хвостиком до земли. Вдруг останавливается, глаза округлились…
– Папка, за что их репрессировали, – без пробуксовки выдает редкое слово.
– Кого? – Удивляюсь я и слову и теме.
– Их! – Кивок на бельевую веревку. На ней висят, слабо шевеля ногами детские колготки, а по обе стороны, как почетный караул, прицепленные прищепками за уши огромный оранжевый заяц и симпатичный коричневый пес.
– Носы не вытирали, голову с мылом не мыли.
– Трудная у них жизнь, почти как у меня…
РЕИНКАРНАЦИЯ
Вынесли мусор, возвращаемся домой.
– Папка, неужели и с нами вот так же?
– Как?
– А вот как с ними, – показывает на бродячих собак, запрыгивающих в контейнеры.
– А что с ними случилось?
– Ну, так это же люди, души переселились, понимаешь! А в новой жизни после помойки, какими они станут, представь.
ОБЕД
Июль. Воскресный день. У жены позади трудная неделя: комиссия, аттестация, да еще и подпростыла слегка. Утром сообщаю:
– Объявляю сегодняшний день международным женским днем.
– Перегрелся? – интересуется половинка.
– Просто день у меня такой, делаю добрые дела, помогаю сирым и убогим…
– И сам все сваришь?
– Запросто.
– Что приготовишь?
– А что душе угодно?
– Так… значит, омары надоели, лангустов нет, отбивные ты как всегда переотобьешь… сделай что-нибудь вегетарианское. – Не успеваю собраться с мыслями, слышу радостное Мишкино предложение.
– Мам, пап, я сейчас огурец помою!
И все бы ничего, пусть бы себе болтал. Только вот нет его у меня...