...Я вошел и увидел окно. Большое, почти во всю стену. И из него шел теплый осенний свет. Он медленно вливался в окно большими теплыми волнами, разбивался о пластиковый подоконник , затекал под столы и стулья, проливался сквозь щели книжных шкафов и заливал всю комнату. Свет захватил меня, как прохладная речная вода, медленно понес куда-то и что-то зашептал… зашептал… Мне было грустно и весело одновременно. Я тихо зажмурился, улыбнулся и спросил:
- Здравствуйте. А скажите, у кого я мог бы застраховаться?
Кожа кресел колыхнулась, пахнуло духами и я почувствовал, как свет стал кругами расходиться от этих незаметных движений.
- Здравствуйте-здравствуйте!.. Агентов сейчас, к сожалению, нет. Но вы можете их подождать.
Я подождал когда круги дойдут до меня, немного покачался на этих теплых волнах и открыл глаза. Передо мной было все тоже огромное окно. Со вздохом отвел взгляд от окна и посмотрел на офисный стол. Ноги. Каблуки-шпильки. Бесперебойник и шнуры. То, что страховых агентов нет, я знал и сам.
- Ну хорошо, я подожду… Я все равно здесь… Пойду на воздух, покурю, а то жарковато тут у вас… - сказал я шпилькам.
- Они не долго, должны скоро быть – блеснула из-за стола вежливая улыбка.
Ручка двери была приятно прохладной. И коридор офиса был приятно прохладный. И перила на лестнице были приятно прохладные. И небо было синее-синее и прохладное. Осень, улыбаясь сквозь облака, гладила ладонями ветерка верхушки зеленых-зеленых рябин. Я вышел, перешел дорогу и сел в троллейбус. Кондуктор смущенно улыбнулась и не отдала сдачу. Троллейбус был полупустой, ржавый и какой-то бесшабашно веселый. «Тролейбус, который идет на восток» - подумал я и сел к окну. Здесь тоже было большое и теплое окно. Я снова зажмурился на трепетавшие листьями тополя, мелькавшие за окном. Летел на качающихся волнах теплого воздуха и было так все просто и хорошо, что хотелось заплакать. Хотелось выйти, подойти к зеленому старому тополю, заплакать и спросить у него – почему, за что это со мной, чем виноват я, почему так хорошо и гадко на душе. Троллейбус грохотал, перепрыгивая с разбегу дорожные канализационные решетки, люди входили и выходили, а я все ехал и ехал. Было какое-то гадкое чувство детского обмана. Как будто я отбирал у ребенка взрослое портмоне. Он не знает, как оно к нему попало, не знает зачем, но знает что в нем что-то ценное, что отдавать его нельзя и изо всех сил пытается спрятать его за спину. И все время мне мерещились глаза маленькой девочки, синие и испуганные, и боялась она меня, серого волка, который подкрадываюется и подкрадывается, заговаривает зубы и, в конце концов, съест таки ее и отберет все, что она так безуспешно пыталась спрятать. И сидя в троллейбусе я со стороны наблюдал, как стальной, холодный, такой холодный, что я непроизвольно ежился под теплым осенним солнцем, рационализм жестоко и методично душил у меня в душе синию нежность детских глаз.
Все, что было нужно я уже знал. Машин было две. На одной модем. Подключены они обе к сети или только одна - значения не имело никакого. Имело значение только одно – за обеими машинами сидели девушки. И главное , какие девушки. Такие губы, бюст и шпильки имели к компьютерам такое же отношение, как я к Большому балету. Фенечки и рюшечки на системном блоке, аккуратная офисная карандашница с презервативами в отделении для скрепок, пудреница и зеркальце, прислоненное к принтеру… Сидящие работают за машинами постоянно. А это важно. Это очень важно для того, что я задумал. Впрочем, план был совсем не оригинальный. Тупой и простой, вроде того, как подойти сзади и дать человеку дубиной по голове. Теперь главное не переборщить. Моей девушке надо было дать такое задание, чтобы она справилась. И справилась сама, без помощи соседки. Хотя, конечно, к соседке она не обратится в любом случае – у одной из девушек на столе стоял букет. А две девушки сидящие в одном помещении, никак не могут быть подругами, если у одной из них букет, а у другой его нет. Если, правда, у одной из них не день рождения. Но дня рождения ни у кого не было... Из реестра Пенсионного фонда я знал, что в конторе официально работают четверо: директор, два агента и секретарь. Плюс весь информационный мусор, который пихают в базы все мало-мальски опытные администраторы, типа дней рождения и идентификационных кодов. Как будто цифровой код что-то может сказать о человеке... Впрочем, всеобщая инвентаризация личностей, иногда полезна, как в данном случае. Обе девушки на директора не тянули. Значит шпильки - агент, а с цветами - секретарь.
Я улыбнулся, вспомнив шпильки. Удар ее глаз по моему лицу, плечам, разочарование и вежливая просьба подождать агента. Каталог Avon, мерцание скринсервера отдыхающего Nortona на экране, плюс презерватив в карандашнице. Она такая же агент, как и секретарь. Ее обязанности более-менее ясны. Директора я заочно знал…
Но был еще один человек – тот, который устанавливал и налаживал эти машины. Тот, который ставил модем и сеть. И она могла обратиться за помощью к нему. Этого человека я не знал и это меня беспокоило больше всего. В общем, нужно было послать такое письмо, чтобы девушка справилась сама, да еще и гордилась самостоятельно выполненным заданием и проявленной инициативой. Препятствий не было, проблем не было, но что-то мне мешало выйти из троллейбуса и сесть за компьютер. Мешала осень… рябины…синие детские глаза, испуганно прячущиеся за качающимися тополями...