Посвящается тем двум людям, которые изменили
мои взгляды на жизнь, мир и судьбу человека:
Александру Данилюку и TenderDeath (ImmortalFilth)
Пастельные тона
или Черный ангел Ада
Лучшее место для одиночества –
середина многочисленной толпы...
Не важно
Глава первая
СКИТАЛЕЦ
«Боже! Сколько дней я иду,
Но не сделал ни шаг…»
ДДТ
Хмурый осенний вечер опустился на большой город. Небо стало темным-темным, словно какой-то великан обмакнул кисточку в темно-синюю краску, а затем провел несколько раз по небу. Воздух не спеша остывал, ветер крепчал, и стаями начали роиться в воздухе комары. Один за другим зажигались фонари вдоль дороги. По асфальту ветер гнал опавшие листья. С тихим таинственным шорохом они бежали куда-то вперед, сами не подозревая, где закончат свое путешествие.
Как гирлянды на новогодней елке, загорались на домах огни – это люди, возвращаясь с работы, включали свет, кто на кухне, стараясь скорее приготовить уставшей семье поесть; кто в зале, чтобы улечься, наконец, на диван и уткнуться в телевизор; кто в спальне, чтобы лечь спать и отдохнуть за целую неделю, которая была такой трудной…
По улице ехал автобус. Новенький, ярко-салатовый. Автобусный парк только недавно пустил по линиям такие. В городе они еще редкость. Уже поздно, а потому людей в нем немного. Все, кто в этот день работает, уже вернулись домой, а ночная смена отправится на дежурство чуть позже. Салон автобуса хорошо освещен, и этим решил воспользоваться мужчина солидного вида, с дипломатом в руке. Он открыл какую-то очень толстую книгу и увлеченно ее читает, усевшись прямо под лампочкой. Рассеянный ее свет падает на пожелтевшие книжные страницы, и, кажется, будто это неотъемлемая часть тайны, которая поселилась в этот вечер в автобусе.
Недалеко от него сидит молодая мама с маленькой девочкой на руках. Малышка уже заснула, а мать ее устало смотрит на бегущий куда-то вдаль пейзаж. Она тоже выглядит очень уставшей и утомленной.
На задней площадке стоит парень в кожаной куртке и сосредоточено смотрит в ту точку, где земля (то есть темно-серый дорожный асфальт) соединяется с небом в единую плоскость.
Тихое и размеренное шуршание шин по асфальту. Снова и снова. Остановки здесь длинные, машин на дороге уже почти нет, а потому никто не мешает автобусу двигаться быстро. Расписания движения у этого маршрута нет, а водителю (молодому парню в клетчатом свитере) тоже хочется поскорей добраться домой.
Парень вдруг обернулся и посмотрел на своих попутчиков. Долго-долго изучал он взглядом мужчину, а потом остановился на маленькой девочке, так и не взглянув на ее мать. Что-то наподобие грустной улыбки промелькнуло на его лице, и сразу пропало. Он снова стал серьезен. Когда-то давно, быть может, года два назад (а это очень давно), он мог бы с уверенностью сказать, что ошибся. Тогда все было гораздо проще, а сейчас…сейчас он не может даже предположить, не то, что сказать с уверенностью, что происходит.
За автобусом на сухом асфальте остаются две мокрые полосы – следы от шин, которые где-то уже проехали по луже.
Было непонятно, что так тревожит этого парня. А что какая-то загадка не дает ему покоя, видно сразу. Все его чувства и эмоции четко написаны на лице. Если бы рядом оказался человек, который умеет читать лица и душу человека, сколько странного, тоскливого и загадочного, радостного и страшного он смог бы прочитать в этом человеке. А ведь это всего один человек, лет которому, если судить по внешности, около восемнадцати. А сколько таких людей вокруг нас, которых просто некому прочитать?!
Вот и остановка. Уже совсем стемнело, и, когда автобус открыл двери, в салон ворвалась вечерняя прохлада. Никто не вышел, зато к присутствующим присоединился еще один мужчина. На вид гораздо старше первого, но более энергичный. Он не стал садиться, а остановился рядом с парнем и тоже стал смотреть в окно. Снова быстро едет автобус по пустой дороге вдаль. Конечная еще не скоро, маршрут очень длинный. Через несколько минут мужчина сделал шаг в сторону парня и внимательно на него посмотрел. Тот не мог не заметить изучающего взгляда. Он повернулся вполоборота к незнакомцу и выжидательно на него посмотрел.
- Молодой человек, вы наблюдаете Вселенную? – Спросил мужчина.
- Нет, - Раздраженно начал, было, парень,- я просто…
- Не продолжайте! – поднял руку мужчина, - я и так все про вас знаю. Просто решил проверить, насколько был прав.
- Вы не можете все про меня знать, - разозлился (но как-то устало) парень, - Я сам про себя не все знаю.
- А я понимаю вас. Я тоже был когда-то давно молодым, таким, как вы. Я тоже так смотрел в окно на серую дорогу, ТАК ЖЕ смотрел на убегающую дорогу поздно вечером. Я тоже, как и вы сейчас, был одиноким в этом таком большом городе. Один, совершенно один. Вы должны понимать, что этого редко кто может избежать. Обычно через это проходят все… - сказал мужчина и вздохнул.
Парень повернулся к нему и внимательно посмотрел на лицо собеседника. Тот не был стар, но на его лице кое-где уже проступили морщинки. Глаза ярко блестели, и было совершенно непонятно, какого они цвета – карие или черные.
- Откуда вы знаете, что я одинок?
В это время автобус сделал крутой поворот, после которого почти сразу должен остановиться. Самая короткая остановка во всем маршруте. От резкого поворота девочка проснулась и громко, на весь автобус, заплакала. Пока парень повернулся посмотреть, что случилось, автобус открыл двери. Снова пахнуло холодом. Когда он обернулся, то увидел, что его собеседника нет рядом, но двери еще не закрылись. Парень быстро выскочил из автобуса буквально в последний момент перед закрытием дверей. Странный попутчик заинтересовал его.
На остановке никого не было. Парень оглянулся – справа простиралось огромное темное поле, сзади дорога, ведущая туда, откуда он приехал. А впереди, весело подмигнув задними фарами, тронулся автобус. Не его, а другого маршрута. Поскольку человека на поле не было видно, значит, он уехал на этом автобусе. Парень очень огорчился, а потому поначалу даже не почувствовал пронизывающего ветра, который довольно настырно лез под тонкий свитер. Он еще раз оглянулся, но, уверившись, что мужчины нигде нет, вздохнул и застегнул куртку на молнию.
Он не знал, что делать. Здесь он никогда не был, но знал, что автобусы ходят очень редко. Просто удивительно, что сейчас их было сразу два. Он посмотрел на часы, став почти под самый фонарь, который тускло, но все же освещал остановку. Боже мой! Половина двенадцатого! Это сколько же времени он уже болтается по городу!
День сегодня был очень насыщенным. В восемь утра он, как обычно, отправился на занятия. Четыре пары, которые его ждали сегодня, пугали своей длиной и нагрузкой. Но, что поделаешь, на улице было уже довольно холодно, а потому студенты решили посидеть в теплых аудиториях, вместо того, чтобы просиживать все это время в холодном сквере напротив. После четвертой пары, когда уже было понятно, что день совершенно не удался, парень решил не заезжать домой, а поехать покататься по городу. Ему всегда лучше думалось в транспорте, когда можно смотреть на убегающую вдаль дорогу и думать…о чем угодно, никто не будет мешать. Однако мужчина его очень заинтересовал своей фразой об одиночестве. Попал в точку.
Парень еще долго стоял, задумавшись, а затем не спеша побрел по полю в ту сторону, где, как он полагал, должен был находиться центр города, чтобы оттуда поехать, наконец, домой. Поле было серо-коричневое, с недавно вспаханной землей, с вырытыми кротом ямками, с остатками неубранной ржи. Эти несжатые колоски цеплялись за джинсы и оставляли на них следы-полоски. Идти по полю нужно было долго, и вскоре парень понял, что на последний транспорт он уже не успеет. Нельзя сказать, что это обстоятельство его очень огорчило. Теперь его уже ничто не могло огорчить.
Тем временем на хмуром осеннем небе появилась полная луна. Прозрачно-золотая, с проблесками седины, она гордо смотрела вниз на людей, как смотрят короли на свою свиту. Кое-где загорались звезды. Одна за другой, на разном расстоянии от луны. Вот уже и очертания Большой Медведицы появилось четко, словно кто-то взял капиллярную ручку и соединил звездочки тонкими, но яркими линиями. А вот и Полярная звезда! Теперь-то парню точно не потеряться в далеко распростертом поле. По звездам он умеет ориентироваться отлично.
Между тем, в воздухе повисло ожидание грозы. Слабые электрические разряды то там, то тут мелькали в воздухе над полем. Парень посмотрел на небо – там собирались огромные грозовые тучи. Одна темнее другой, фиолетово-синие, с розовой каемкой, они устрашающе нависли над незащищенной местностью. Он ускорил шаг. Но конца полю так и не было видно. Просто голая земля на все пространство, которое охватывал взгляд. Ни одного дерева, ни одного куста. Парень и вовсе побежал, надеясь, что успеет до начала грозы добраться до окраины поля, где, если он все правильно вспомнил, должен стоять вагончик. Несколько месяцев назад на окраине начали строить коттеджи. Строители, конечно же, пустят его к себе.
Он поставил горячую чашку на стол и посмотрел за окно – там бушевала гроза. Широкими пластами лилась с неба вода, словно начался Второй Всемирный Потоп на земле.
- Что, парень, согрелся малек? – спросил самый старший из рабочих. Наверное, бригадир.
- Да. Уже согрелся. Спасибо за приют. Гроза поменьше станет, пойду домой.
- Ну, сейчас! Собрался домой! У нас ночевать будешь. – Подал голос другой рабочий из дальнего угла вагончика. – Ишь, какой! В грозу его домой отпускать! Шиш! – и он показал парню тяжелую фигу. Рука у него была большая, а потому фига получилась весьма впечатляющая.
- Ляжешь на ту вон кушетку, – махнул рукой бригадир, – без слов и пререканий!
- Хорошо, - согласился парень. Он уже очень устал и хотел спать, а поскольку домой сегодня все равно не попасть, то почему бы ни выспаться?..
Он улегся на кушетку и сонным взглядом обвел вагончик – его временный приют. Помещение было совсем маленьким, в нем и умещались-то только три кушетки, маленький столик, да масенькая печурка в самом углу. Ее, видно, топили долгими зимними вечерами, если оставались ночевать на объекте. Небольшое окошко было завешено кусочком ситца, наподобие домашних занавесок. На стене висели три полки. На самой верхней парень увидел большие плоскогубцы и молоток, на нижней лежало множество коробочек, баночек и свертков. Средняя была пуста. «Наверное, в коробках гвозди» почему-то подумал он и почти в то же мгновение уснул.
Когда он открыл глаза, было далеко за полдень. Небо, кусочек которого выглядывал между шторами, было уже совершенно светлое. На нем не видно ни облачка. Парень сел на кушетке и сладко потянулся. Нужно было пойти к рабочим и, поблагодарив их за ночевку, идти домой. О том, что происходит сейчас дома, он предпочел не задумываться.
- Рома, подавай кирпич, что ты уснул, что ли?!
- С тобой уснешь! Кричишь, как моя теща, ежели мегафон возьмет! Слышу!!!
- Привет, малый! – увидел парня Рома.
- Привет! Я домой пойду, грозы ведь уже нет.
- Гроза часа три назад кончилась! Ты дрых еще тогда сладко! – закричал с третьего этажа недостроенного дома бригадир. – Иди уж! Удачи тебе!
- Спасибо!
Интересно, как долго может тянуться пустырь? Он шел, наверное, уже минут двадцать, а тому все не было видно края. Сколько хватало взгляда, простиралась пустыня – ни одного дерева, ничего. Только пустырь. Ни одного человека не было видно. И он решил, что бесконечно. Однако уже через пять минут ходьбы он увидел вдалеке на пригорке железнодорожную станцию. Слава богу! Он ее знал. От станции прямо до дома ходил троллейбус. Всего каких-то восемь остановок. Парень ускорил шаг и вскоре добрался до станции.
Здесь, как всегда было много людей. Все куда-то торопились и громко кричали что-то друг другу. Странно, никакого поезда не было видно. Он взглянул на часы – Мамочка моя! Четверть третьего!
На остановке было слишком пусто по сравнению с многолюдной станцией. Только группа ребят и девчонок с гитарой стояли неподалеку от навеса. Парень оглянулся на проделанный путь. Остановка находилась на холме, отсюда открывался прекрасный вид на пустырь, и даже вдалеке черной точкой виднелся строительный вагончик. Ничего себе прогулка пешечком! А ведь началась она еще вчера.
Подошел троллейбус. Ярко синий и не очень полный. Парень вошел и сел у окна. Раз выдалась минутка для размышлений, которые навевала ему дорога, то почему бы и не поразмышлять? В транспорте было теплее, чем на улице, пахло краской и почему-то жареной картошкой. Он задумался…
Троллейбус остановился около кинотеатра, парень вышел и не спеша, побрел во дворы, в сторону дома. Интересно, они уже все больницы и морги обзвонили, или еще нет? А впрочем, неважно! Какая разница, сколько заведений они смогли обзвонить, если вот он – живой и здоровый – возвращается домой.
Возле подъезда толкалась молодежная тусовка, которая почему-то вопреки всем негласным правилам и бесстрастной статистике, собралась здесь в три дня.
- Эй, пацан, закурить не будет? – окликнул Данилу один из парней.
- Нет.
- Ну и зря, - проронил тот и отвернулся.
Даня поднялся на родной пятый этаж и выудил ключи. Осторожно стал открывать двери. Но тихо не получилось, ключи звякнули, а в квартире мигом отозвалась Жуля. Маленькая болонка всегда радостным лаем и визгом встречала хозяев. Вот и сейчас она даже подбежала к двери и начала прыгать на нее, чтобы быстрее встретить своего любимца.
- Вернулся блудный сын! - услышал Данила громкий крик отца.
Он вошел в прихожую и погладил Жулю:
- Ну, что, милая, довольна, что я вернулся? Довольна, конечно!
- Добрый день, молодой человек, - в прихожую вышел отец, - вы к нам по какому поводу?
Даня счел за лучше пока промолчать.
- Ваше сиятельство так редко появляется дома, что нам с матерью остается только повесить фото на стену, чтобы не забыть, как выглядит старший сын. Между прочим, мать с головной болью…
Даня разулся и пошел в ванную. Отец последовал за ним:
- Ладно, сударь, рассказывай, где был. А прежде скажи мне спасибо, что мать не с инфарктом, а только с головной болью. Когда ваше преосвященство не явились ночевать, мне пришлось сочинять, что я был предупрежден по телефону, о вашем отбытии на день рождения друга, а потому ждать тебя следует завтра к полудню. А ты явился уже в начале четвертого! Из-за тебя лгать приходится! – насупился отец.
Но Даня крепко обнял его, шепнув:
- Батя, ты самый классный!
И отец перестал сердиться. Попросил только, чтобы следующий раз сын звонил домой, сообщая, когда вернется.
В комнате грохотал магнитофон. На тахте, в окружении журналов, газет и, раскрытых где придется, тетрадей лежал Кирилл.
Даня лег на диван и закрыл глаза. Сразу наступила темнота. Он даже удивился – куда делись яркие блики? Снова открыл глаза. Закрыл. Бликов не было. «Ну и черт с ними!» - устало подумал он и уснул.
Глава вторая
СКВЕР, ГДЕ ПАДАЮТ ОСЕННИЕ ЛИСТЬЯ
«…Из крайности в крайность,
ища смысл, чтобы остаться…»
TenderDeath
- Данюх, вставай! Эй, пора просыпаться!!
Он открыл глаза и увидел Кирилла, который сидел на тахте в позе лотоса и выжидательно смотрел на него.
- Что ты хочешь?
- Ты идешь на «Ленсус» сегодня?
Даня встал и глянул на часы. Старый будильник на журнальном столике показывал без пяти минут восемь. Вечера, конечно.
- Ты свой тусовкой идешь? – уточнил он у брата.
- Ага. А ты что, никого не найдешь там, что ли?!
- Найду!
Даня пошел в ванную, чтобы привести себя в порядок. Зеркало отразило усталого и небритого парня со взъерошенными волосами. Он долго смотрел на свое отражение, а потом обреченно потянулся за безопасной бритвой.
Даня любил вечерний город. Вечером и шумные проспекты, и безлюдные улочки, и центральные скверы приобретали особую притягательность. В ночных сумерках сказочно горели фонари, и окружающее казалось чем-то странным и загадочным. Романтика сумерек, как называл ее он и романтика тьмы, как ее называет большинство, очень нравилась парню. Его тянуло в дорогу, как только за окном начинало смеркаться.
Они шли в один из скверов, где должны были встретиться с компанией Кирилла. Ходьбы от сквера до клуба было около пятнадцати минут, поэтому лучшего места для встречи предложить никто не мог.
Не было полной тишины – шуршали по асфальту легковушки, скрипели троллейбусы, играла музыка из окон окружающих домов.
Кирилл и Данила шли молча. А о чем они могли разговаривать? Между братьями никогда не было тесной дружбы, несмотря на то, что разница в возрасте почти не ощущалась.
Сквер был небольшой, но очень уютный. В самом центре его находилась большая клумба, а по окружности шли скамейки. Кирилл присел на одну из них. Даня остановился рядом. Ему было грустно. Хотелось смеяться и плакать одновременно. Невдалеке на лавочке сидела компания парней с гитарами. Привычную вечернюю тишину нарушали их веселые песни и звон металлических гитарных струн. Даня замер, вслушиваясь в знакомые мелодии любимой группы. Было холодно, но он не застегивал куртку. Он замер и не шевелился, боясь спугнуть нахлынувшие мысли. Он уже почти не слышал слов, до него доносились только обрывки мелодии и чувства. Чувства, которые захлестнули его полностью:
-Кирилл, на тебе ключи! – подошел он к брату и протянул связку, - ты придешь раньше меня. Я не пойду с вами.
Кирилл вопросительно на него посмотрел:
- А куда ты?
- Далеко. Я не хочу на дискотеку. Я пойду к ним, - он кивнул в сторону парней, - поэтому домой вернусь за полночь.
Он повернулся и не спеша, побрел туда, откуда доносились громкие крики рок-песен. Его переполняло изнутри неведомое доселе чувство. Мыслям в голове стало тесно, он шел и старался ни о чем не думать, но получалось плохо. Воздуха не хватало, потому что в груди что-то защемило, отчего вдруг захотелось сделать глубокий-глубокий вдох, а потом закричать на весь сквер, побежать куда-нибудь…
Он шел к ним, улыбался и мысленно уже подпевал им, даже пальцы его еле заметно начали двигаться так, словно под ними был до боли знакомый гитарный гриф.
Их было человек восемь, они сидели на лавке и около нее, стояли за ней и пели, а точнее, кричали, вкладывая в песни свой смысл и свои чувства. Гитары было четыре. На них играли те, кто сидел на скамейке.
Почти все были в кожаных куртках, банданах и черных джинсах. Количество металлических заклепок, булавок и кнопок стремилось в их одежде к бесконечности. Даня подошел к ним и остановился в нескольких шагах.
Когда песня закончилась, один из гитаристов повернулся к парню:
- Привет, брат!
Даня сделал шаг вперед и протянул руку:
- Даня.
- Вадим. Или Райд, - засмеялся он и пожал руку.
-Сколько уже? – хмуро поинтересовался Райд, после того, как они перепели почти все альбомы этой группы.
- Пятнадцать минут первого.
- Пойдемте, - без энтузиазма предложил Граф.
Он казался здесь совершенно случайным человеком, но это было не так. Просто всем своим видом он разительно отличался от компании. На нем были серые джинсы и светло-серый свитер. Вместо положенных ботинок были тщательно начищенные туфли, а вместо косухи – черный плащ. Волосы Графа были коротко пострижены и аккуратно уложены. Правда, что Граф.
- А может, сегодня не пойдем? – устало спросил Кронт.
- Пойдем, - решил за всех Граф. Он встал и сделал несколько шагов по направлению к выходу. Даня пошел за ним. Он не знал, куда они идут и зачем. Знал только что пойдет с ними. Торопиться ему было некуда.
- Ты хорошо поешь, - сказал он, поравнявшись с Графом, - учился в музыкалке?
- Нет, - Граф помолчал несколько секунд, а потом добавил – там бы так не научили. Это жизнь научила. Она такая штука, которая не оставляет выбора. Или ты делаешь, как она требует, или она уже больше ничего не требует… кроме души.
Даня внимательно на него посмотрел и не удержался:
- Ты думаешь, они, - он кивнул на ребят, - с ней уже расплатились за возможность выбирать?
- Думаю, что еще не до конца. А ты зачем пришел?
Даня сначала хотел сказать, что это не его, Графа, дело, а потом почему-то произнес:
- Потому что я запутался. Я лишился в жизни самого главного – ощущения себя, лишился своих принципов и взглядов…
Граф остановился и посмотрел ему в глаза:
- Ты еще не потерял себя окончательно.
- Почему ты так решил?
- Человек, который потерял себя, не может долго существовать. Он попадает под чье-нибудь влияние, начинает впитывать принципы и взгляды окружающих, говоря, что это его взгляды и его принципы. Если ты понимаешь, что начал терять себя, еще не все потеряно. Ты…. Не уходи сейчас, ладно? – тихо, как будто умоляюще прошептал Граф и пошел быстрее, оставив Даню в задумчивом оцепенении на несколько секунд.
Он в несколько быстрых шагов догнал собеседника и несколько минут они шли молча. Тишину, в конце концов, нарушил Граф:
- Ты когда-нибудь задумывался о том, что такое смерть?
В тишине сентябрьской ночи при свете полной луны вопрос прозвучал немного зловеще и Граф сам это заметил. Но ждал ответ.
- Смерть для тела или для души?
- Смерть для тела – это и так понятно… - усмехнулся тот.
- Нет. Но, наверное, это потеря всего, - Данила не знал, как ответить на такой вопрос. Это было странно, но он понимал, что не случайно встретил их в сквере. Возможно, именно здесь он найдет ответы не многие вопросы, которые ему не давали покоя.
В кустах послышался слабый писк. Граф повернулся на звук и полез в кусты. Через несколько минут он вытащил на свет маленького облезлого котенка.
- Малую животину кто-то выкинул, изверги! – изрек Кронт.
- Надо его чем-то покормить!
Райд вытащил из кармана деньги:
- Сгоняйте кто-нибудь в ночной за пакетом молока.
Несколько секунд – и по улице раздался топот ног одного из компании.
- Всего. Слово-то какое, а?! – продолжил Граф начатый разговор. Котенка он прижал к себе и закрыл от холодного ветра краем плаща, - Смерть для души – это безразличие. Этого нужно бояться, - он помолчал несколько секунд, а потом продолжил, - Не бойтесь врагов, в худшем случае они убьют вас. Не бойтесь друзей, в худшем случае они предадут вас. Бойтесь равнодушных, ибо с их молчаливого согласия происходят все убийства и предательства на земле.
Даня смотрел на него с удивлением и пониманием. Он был согласен с последней фразой, но не мог понять, что делает человек с такой философией, с такими взглядами на жизнь, в этой компании. Он даже хотел спросить об этом, но почему-то передумал. Только сердце его забилось чаще, как тогда, когда он впервые поцеловался…
Кронт разлил по стаканам первую бутылку пива и привстал:
- Давайте выпьем за знакомство!
Они сидели в сквере на набережной за небольшим круглым столиком. Котенок, наверное, сейчас уже спал. Его напоили молоком и отнесли Графу. Младшая сестра обещала присмотреть за найденышем. Даня смотрел на новых знакомых и никак не мог найти то общее, что, несомненно, связывало воедино их, Графа и его, Даниила. Граф сидел рядом и молча допивал первый стакан.
Мысли судорожно бились в виски и не давали сосредоточиться. Сердце бешено колотилось, и Даня не мог понять, что это значит. С ним никогда раньше не было ничего подобного.
Между тем парни уже налили по второй, и Райд даже успел произнести тост. За что пили, Даня не услышал, но уже добросовестно сделал большой глоток, когда поймал на себе взгляд Графа. Тот сидел совершенно прямо, гордо расправив плечи. Он внимательно и выжидающе смотрел на Даню. Их взгляды встретились, и тот, склонившись в его сторону, тихо проронил:
- Уходи отсюда. Скорее!
Даня непонимающе посмотрел на него и удивленно приподнял брови. Граф, не спеша, словно лениво, встал и побрел вдоль набережной. Спустя несколько минут Даня его догнал:
- Что это значит? Почему я должен уйти?
Граф остановился и несколько секунд молча смотрел на спокойную поверхность темной воды:
- Луна высоко, а на воде дорожка от нее. На воде ее свет, ее отблески. Красиво, правда? – он повернулся к Дане, и тот увидел его бледное, озаренное луной, лицо.
Взгляд серо-голубых глаз острыми иглами пронизывал душу Данилы, острые скулы и длинный прямой нос делали его лицо еще более вытянутым и худым. Тонкие губы, сжатые в единую полосу довершали портрет. Перед ним стоял сам Граф Дракула. Какая-то неземная красота и притягательность были ему присущи, отчего даже Даня невольно позавидовал…
- Странно, люди не видят того, что находится совсем рядом. Они стремятся к тому, что от них так далеко, не уделяя внимания таким близким вещам, - продолжил он.
- Что ты имеешь ввиду?
- Люди летают на Луну, стараются найти «братьев по разуму», изучают воздействие марса на Солнечные вспышки, но никто не обращает внимание на проблемы взаимоотношения простых смертных людей. Люди умеют передавать миллиарды байт информации за несколько секунд, но не умеют говорить простых вещей. Они создают законы, но сами их не придерживаются… Они, наконец, не умеют самого главного – не умеют понимать и любить…
Граф говорил спокойно, но довольно громко. В голосе его то и дело возникали стальные нотки. Сказав последнюю фразу, он снова посмотрел на водную гладь.
- Ты не прав, Граф, - неуверенно возразил Даня.
- Неужто?..
- Ты говоришь, что люди не умеют говорить простых вещей… Это не так! Мы ведь говорим, мы ведь можем…
Граф усмехнулся и вздохнул:
- Люди не умеют говорить правду. Не умеют открывать свои чувства другим, не умеют… а может просто не хотят… или боятся. Да, скорее всего, просто боятся, говорить о том, что чувствуют, о том, что думают. Человечеством управляет страх. Именно он отправляет человека убивать, это он толкает человека в пропасть и именно он спасает его от смерти. Страх! Вечный черный призрак, который бродит за человеком всю его жизнь, наступая порой на пятки, - глаза Графа загорелись, он говорил оживленно, уверенно и страстно, - не дает ему уснуть…
- Люди умеют говорить правду! – возразил Даня.
- Нет!!! Люди не умеют дарить тепло, радость и свет! Они не могут согреть и полюбить незнакомого человека. И даже порой на самом деле любимого не могут одарить счастьем и теплом… Не спорь!
Снова несколько секунд тишины. Даня пытался понять, что за человек стоит перед ним, что за философию он проповедует, каких целей добивается. Но ему, однако, это не удавалось. Граф тем временем лег на парапет и опустил руки в воду.
- Что тебя связывает с этой кампанией, с ними? – тихо спросил Даня.
- Не знаю. Наверное, то, что и я, и они – Зло.
Даня присел рядом и совершенно искренне удивился:
- Ты – зло?
Граф поднялся и отряхнул свитер. Сел на край парапета и задумчиво посмотрел вдаль:
- Зло. Так и должно быть, только тебе этого не понять. Мы – представители Зла, ибо оно есть и должно быть на земле. Ты все еще веришь в сказки, где Добро обязательно побеждает Зло? Тогда ты глуп, ибо на земле этого не будет никогда. Мы – то, что уравновешивает чашу Добра.
- Но зачем?
- Зачем?.. В этом мире все должно быть уравновешено. Если есть день, значит обязательно есть и ночь. Если ты видишь белое, значит, есть черное, иначе понятия «белое» не существовало бы. Как понять, что есть Добро, если бы не было Зла? Если бы человечество не знало его, не знало бы страха… Оно погибло бы… Запомни, брат – в этом мире Добро никогда не победит Зло, ибо границы между ними давно стерты… И уже никто не может с уверенностью сказать – «Смотрите, люди – это есть Зло!»
Даниил смотрел на своего собеседника с немым изумлением. Казалось, он не ошибся, когда назвал его Граф Дракула. Но сейчас его хотелось еще назвать Проповедником. Он искренне верил в то, что говорил, стараясь убедить и Данилу в своей правоте:
- Я пришел к ним, когда мне не куда было идти. Как ни странно это звучит, но здесь я обрел себя, я понял, что живу, а не просто существую. А ты… уходи! Уходи от нас, ибо твое дело – Добро. Ты должен защищать мир от таких, как мы. Поверь – мы по разные стороны баррикад, а потому тебе сейчас нужно уйти, - Граф говорил это с сожалением, но твердо и уверенно, - Иди!
Он опустил глаза, медленно повернулся спиной к Дане и медленно побрел дальше. Сделав несколько шагов, остановился и встал на парапет лицом к мутной воде. Раскинул руки, и на ветру затрепетали полы длинного плаща, короткие темные волосы. Даня стоял и смотрел на четкий черный силуэт в призрачном свете луны и думал. Думал о том, что Граф, наверное, не ошибся – ему не место в этой компании, ему пора уходить. Но ведь не просто так… Он подошел к Графу и стал рядом с ним. Тот опустил руки:
- Ты уходишь?
- Да. До встречи! – он протянул ладонь.
- Прощай!
Граф шагнул назад и решительно направился в сторону столика под старой ивой. В глубокой тишине осенней ночи глухо раздавались его шаги. Несколько секунд Даня стоял, ошеломленный таким прощанием, а затем опустил руку и спустился с парапета. Граф окончательно растворился в окружающей темноте.
Глава третья
ВОСПОМИНАНИЯ
«И не плачь, если можешь, прости…»
ДДТ
Когда Даня проснулся, за окном уже рассвело. Через тонкие занавески просачивались яркие солнечные лучи. Он посмотрел на термометр на стене и поежился – вылезать из-под теплого одеяла совсем не хотелось. Но надо было. Он обещал старым друзьям, что приедет, а значит, ничего уже не поделаешь. Тахта была пуста – видимо, Кирилл проснулся раньше, и уже занял ванную. Даня решил не спешить, а еще несколько минут полежать в постели и помечтать.
Раньше он специально поднимался раньше всех, чтобы в одиночестве и сонной утренней тишине выпить чашку горячего кофе и распланировать предстоящий день. Но просыпаться в шесть утра было с каждым разом все труднее, и, в конце концов, Даня отказал себе в удовольствии раннего завтрака.
Дверь открылась, и в комнате появился Кирилл. Весь его вид свидетельствовал о том, что он только что принял душ – волосы были еще мокрыми, а из одежды на нем красовались лишь плавки и полотенце.
- Доброе утро!
- Доброе, - отозвался Даня и вылез из-под одеяла.
- Я думал, ты еще спишь…
- Как видишь, уже нет. Ты куда-то идешь?
- Да, - Кирилл стал натягивать на себя джинсы, - Собираемся с друзьями в клуб на концерт «рок коронация». А ты?
Даня достал из шкафа полотенце и, бросив его на диван, стал делать зарядку:
- Да так. Думал поехать в школу, у них, кажется, сегодня игра межклассовая. Хочу малых поддержать, как они нас когда-то.
- До вечера! – Кирилл оделся и взял рюкзак, - если мы, конечно, увидимся сегодня!
- Пока! – отозвался Даня и услышал хлопок входной двери.
Даня принял душ и выпил чашку горячего сладкого кофе. Глаза слипались даже не смотря на то, что холодный душ обычно выгонял остатки сна. Оделся и машинально сунул в карман телефонную карточку и блокнот. Это всегда может пригодиться.
Игра была неплохой. Но Даня ехал на другой конец города далеко не из-за игры. Верные друзья, старые учителя, с которыми он провел веселые одиннадцать лет, стоили того, чтобы проснуться в воскресенье раньше обычного и просидеть полтора часа на холодной земле школьного стадиона.
Бывший 11-ый «Б» был безмерно рад тому, что собрался почти полным составом. Не хватало только двух человек. Зашли в школу, в свой старый класс. Даже сели за свои парты. Ничуть не поменявшаяся Галина Васильевна тоже пришла пообщаться со своими бывшими учениками. За окном ветер гнал опавшие листья, запоздавший солнечный зайчик озорно прыгал по темно-коричневой доске. Все было как всегда. Как всегда Марина, весело улыбаясь, уселась за парту рядом с Игорем, как всегда долго искал себе место Роман, как всегда задумчиво улыбался Наташе Вадим… Только место рядом с Даней непривычно пустовало. Весело и шумно обсуждали институтские дела, шутили и смеялись. Но вот все как-то сами по себе успокоились и замолчали.
- Жаль, что с нами нет сейчас Вали… - громко и четко произнес в наступившей тишине Руслан. Он всегда говорил так – громко и четко, исключая какие-либо эмоции. Но все знали, что он очень чувствительный и впечатлительный, просто никогда этого не показывает, - Жаль, что ее нет рядом…
Все смущенно молчали, потом сзади послышался звук отодвинувшегося стула. Затем еще один и еще. Даня очнулся и тоже встал. Волна прошла по всему классу. Двадцать парней и девушек стояли, опустив головы и плотно сжав губы. Встала и Галина Васильевна. Раздался всхлип, а затем Наташа, закрыв лицо руками, выбежала из класса. Никто даже не поднял глаз. Даня ощутил, как теплый шершавый ком подбирается к горлу, не давая дышать и мучительно раздирая горло изнутри.
Когда стали расходиться, на улице уже темнело. Осенний холод проявлял себя во всей силе, и девушки ежились от холода, стараясь идти поближе к парням, которые, как стены, могли защитить их от пронырливого резкого ветра. Загорались фонари, бывший 11-ый «Б» уходил из школы. Все шли привычным за столько лет маршрутом – через детский сад на остановку около магазина.
- Даня, я рада, что ты пришел, - сказала Наташа, - я думала, что ты не захочешь…
- Почему? – удивился он, - разве я когда-нибудь отрывался от коллектива?
- Не отрывался… Но мы думали, что раз Вали нет…
Даня сжал губы, стараясь ничем не выдать чувства, попытался даже улыбнуться:
- Кто это вы?
- Я и Катя. Извини, если это не так, потому что…
Он остановился, повернулся к ней лицом и аккуратно положил ладонь на ее губы, заставив тем самым замолчать. Посмотрел ей в глаза и сказал:
- Ты и Катя были неправы. Если я и не стану что-либо делать, потому что ее нет, так это влюбляться. Поняла? А теперь давай помолчим.
Он убрал ладонь и ускорил шаг, чтобы догнать ушедших вперед одноклассников.
Остановился около скамейки на террасе магазина – здесь так любила сидеть Валя. А сейчас только тусклый свет высокого фонаря освещал темный асфальт. Больше они не будут сидеть здесь рядом и мечтать…
Глава четвертая
КОГДА ХОЧЕТСЯ ПЛАКАТЬ
Мужчины тоже плачут… Но только в
одиночестве и только когда идет дождь…
Александр Данилюк
Слезы – это только соленая вода?..
Я
В универе как всегда было суматошно и очень шумно – все куда-то торопились, бежали, сбивая друг друга, кричали и путали аудитории.
Даня шел, наблюдая за всей этой суматохой, и удивлялся – когда-то он так же бегал вместе с ними. А теперь не хотел и уже не мог. Просто в нем что-то изменилось за последние несколько дней. Что-то важное, раз оно не давало ему возможности жить так, как он жил несколько лет до этого. Все, что казалось важным или просто привычным теперь вызывало удивление - «я делал так? Зачем?»
В одном из коридоров его догнал одногруппник:
- Привет, Данька! Давно не виделись!
- Привет!
- Постой! Как тебе предложение не идти на черчение, а поехать посмотреть новые струны к гитаре? Скоро концерт по случаю юбилея факультета, а струны порвались...
Даня не раздумывал ни секунды:
- Поехали!
Ему сейчас было наплевать на угрожающее число «энок» в журнале, ему было все равно, что будет потом. Сейчас ему хотелось просто уехать подальше отсюда, чтобы не видеть эту суету, не думать об уроках – все казалось таки далеких и излишним, что он даже сам насторожился. Но делать ничего не стал.
- Смотри, как парень нажрался – на ногах не держится! – показал Витя в сторону молодого человека, который действительно еле-еле передвигался вдоль небольшой речушки.
Никого поблизости не было. Даня с Витей потому сюда и приехали, что не хотели никого видеть – нужно было в спокойной обстановке прорепетировать новые песни.
- А может, он и не нажрался, а с ним что-нибудь случилось? – высказал Даня свое предположение. Ему отчего-то показалось, что этого молодого человека он знает. Он даже пошел ему навстречу.
И не ошибся. Уже находясь в нескольких метрах от отчаянно шатающегося парня, Даня узнал Графа. Он сжимал ладонью левую руку чуть ниже локтя.
- Граф, что с тобой?
Парень внимательно посмотрел на Даню:
- Здравствуй. Со мной почти все нормально. Только у меня здорово разрезана рука. И еще ногам тоже здорово досталось.
Тут только Даня заметил, что брюки Графа, как и свитер, во многих местах порезаны, а сквозь них течет кровь.
- Надо вызвать скорую!! – крикнул Даня другу. Благо у того был с собой мобильный, - Так что с тобой случилось? – спросил он у Графа.
- Все потом. Когда я смогу нормально говорить, - выдохнул Граф, - Сейчас это трудно, извини.
Медсестра закончила наложение последней повязки, и Даня, наконец, получил возможность поговорить с Графом.
Они сели на лавочки в коридоре, и Даня повторил свой вопрос.
- Это случилось по моей же глупости. Просто имел несчастье повздорить с тремя молодыми людьми по поводу музыкальных пристрастий. Вот что значит уметь хорошо владеть ножами. Но они правы.
- Почему? – удивился Даня, - Почему ты решил, что они правы?
Граф вздохнул:
- Потому что в нашем мире действует закон джунглей – кто сильнее, тот и прав. А все остальное – это уже не правды, а оправдания... Например, то, что их было больше, или то, что у меня не было ножа...
Даня внимательно посмотрел на него – кажется, Граф действительно говорил серьезно. Но Даниле было сложно поверить, что можно действительно верить в то, что он говорит.
- Наверное, ты думаешь, что я сам не верю в свои слова. Но это не так. Я себе верю, потому что то, что я говорю, я уже успел выстрадать и понять на собственной шкуре.
Он вдруг отвернулся и резко замолчал:
- Да, впрочем, тебе это совсем не интересно. Большое спасибо, что ты меня спас.
- Да что ты... – смутился Даня.
- Если бы не ты – я бы только-только попал в больницу. И еще не ясно, сколько крови потерял бы. Так что я тебе обязан жизнью, – сухо ответил Граф.
Даня не знал, что ответить. Он смотрел на Графа и думал о том, что всегда хотел быть похожим на него. Граф резко повернулся к нему:
- Хочешь, дам совет? Если очень хочется плакать от физической боли – закуси губы до крови и терпи. Если хочется плакать от душевной боли – дождись, когда никого не будет рядом, и когда будет идти дождь... И тогда – к черту гордость! От себя не убежишь. Страдать стоит только ради тех, кто тебе действительно дорог. И всегда – ради своих врагов.
Это тебе еще пригодится в жизни.
Даня удивленно молчал.
- Ты прости, что я говорю, как учитель или как отец. Просто я правда, знаю о жизни больше, чем ты. Хотя возрастом мы не отличаемся. Но у некоторых в жизни год – как три, а у некоторых три – как год... Все зависит от человека, от его выбора. Ты хороший парень. Мы еще увидимся.
И он зашел в перевязочную. Даня еще несколько минут сидел, размышляя над словами Графа. Наверное, он был прав... Даниле отчего-то стало очень грустно. Действительно – Земля круглая – за углом встретимся. Это уж как будет угодно судьбе.
Даня заспешил домой – завтра предстоял тяжелый день. К нему нужно было морально подготовиться.
Глава восьмая
ЧТО ТАКОЕ ЛЮБОВЬ
Любовь – одна, а подделок под нее – тысячи.
Автора не помню
Лекции пролетели на удивление быстро. Даня никого и ничего вокруг себя не видел и не замечал. Время текло для него сегодня слишком быстро. На перерыве он остановился возле окна и с удивлением заметил, что на улице идет снег. Несколько минут он стоял и изумленно смотрел на небольшие ажурные снежинки, которые легко кружились в воздухе, то планируя вниз, то неожиданно поднимаясь вверх, почти растворяясь на фоне светлого неба. А действительно, ведь уже совсем скоро будет зима... Как странно меняется погода – каждый день сюрпризы. Нужно будет надевать теплую куртку, а не это легкое пальто. Но все это потом, когда-нибудь завтра, а сегодня день будет долгим и трудным.
- Привет! – подошел Вадька, - Как настроение?
Даня протянул руку и попытался улыбнуться:
- А каким оно может быть сегодня? Очень тоскливо...
- Понимаю.... Тяжело тебе... Я думал, ты не придешь сегодня в универ.
Даня скривился:
- Я тоже! Но пропускать два дня подряд?.. Я не хочу быть в черном списке.
- Тебе на него не наплевать? – удивился Вадим, - Объяснил бы старосте, что за дело, никто бы и не узнал...
- Я не подумал об этом.
- Даня, ты так совсем в себе замкнешься, перестанешь общаться с людьми. И так уже на дикаря какого-то похож. Никто ведь не виноват, что так случилось, почему ты зол на всех людей?
- Я не зол на всех. Чего ты пристал? Неужели человек не может даже побыть недолго один?! Я просто никого не хочу видеть и слышать!! Я хочу уйти.
Даня отошел от окна и сделал несколько шагов в сторону аудитории, в которой через пару минут должна была начаться очередная пара. Вадим догнал его и положил руку на плечо:
- Можешь быть один столько, сколько тебе вздумается, только не убегай от людей совсем! Ты не имеешь права, слышишь! Ты сам себе не хозяин!! – Вадька крепко тряхнул его и вдруг добавил совсем другим голосом, - Хочешь, я поеду сегодня с тобой?.. Ты думаешь, всем наплевать на нее и на тебя? А это не так, брат...
Даня обернулся и посмотрел другу в глаза. В них не было издевки или усмешки, которые он ожидал увидеть. Там была только надежда на согласие, была боль за него, Даню. И он не смог отказать:
- Конечно, поедем...
Снег тонким слоем лег на промерзшую землю. Это было похоже не кружевную салфетку, которой укрыли черную землю.
Даня и Вадька шли между могил, стараясь не топтать почти сравнявшиеся с землей могилы, оставшиеся с прошлых веков. Вадька иногда чуть отставал от друга, останавливался и читал надписи на памятниках. Он бывал здесь гораздо реже, чем Даня.
Даня шел уверенно, но неторопливо. Сначала он боялся приходить сюда поздно вечером, а теперь ждал, чтобы стемнело. В темноте всегда было проще. Ему хотелось плакать, но он стеснялся Вадьку.
На Валиной могиле лежали две ярко-красные розы. Утром сюда приходили ее родители. Даня положил еще две... Присел на корточки рядом с памятником. Он не смотрел на фото – оно было не самым удачным, она была слишком веселой здесь.
Вадька присел рядом.
- Здравствуй, Валя... Вот мы к тебе и пришли. Извини, я раньше не приходил – я боялся... Не тебя... Не кладбища. Я боялся себя, - прошептал Даня, - Да... Твой парень оказался трусом... Ты не знала, прости, я обманывал тебя. Но я тебя любил и люблю до сих пор. Я пришел потому, что мне нужно рассказать тебе многое...
Говорить было тяжело, к горлу подступали слезы, и Даня ничего не мог с этим поделать. Прозрачные капли текли по щекам. Он не стал их вытирать. Вадька словно растворился в сгущавшихся сумерках – его не было ни видно, ни слышно. Он просто тихонько читал молитву, потому что верил в Бога и в жизнь после смерти.
Они пришли на остановку, и Даня устало присел на скамейку. Тяжесть куда-то исчезла, казалось, что Валя где-то совсем рядом.
- Даня, спасибо, что разрешил мне поехать с тобой, - тихо сказал Вадька.
- Отчего же? – удивился он.
- Я многое понял за этот вечер... Валя ведь тоже любит тебя... До сих пор.
- Как думаешь – она попала в рай? – неожиданно для себя спросил Даня.
- Хочется в это верить... Но ведь никто не может этого знать...
- Я всегда буду любить ее. Что бы со мной не случилось, - твердо сказал Даня, - ты свидетель. Это не просто слова – это клятва. Можешь убить меня, если я ее нарушу.
И Даня решительно сжал кулаки. Вадька кивнул. Спорить было бессмысленно.
Глава пятая
ЗНАКИ НОВОЙ ЭРЫ
«Последнее слово всегда остается
за тем, у кого руки не связаны»
Лукьяненко
«Знаки новой эры – вера и террор –
Смесь Дьявольской силы...»
Ария
Даня возвращался из университета в хорошем настроении – снег почти везде растаял, солнце грело уже совсем по-весеннему. Да еще и Наташа обещала сегодня позвонить.
За последнее время изменилось очень многое. Порой Дане даже казалось, что он начал новую жизнь, а то, что было до нее – всего лишь кошмарный сон. Нет, он не забыл его, но уже так не боялся прошлого. Мир менялся, и вместе с ним менялся Даня. Он хотел перемен, и они случались.
Графа он больше не видел. «Наверное, судьбе это больше не нужно» - думал иногда Даниил с грустью. Но судьбе не противился. Сегодня же отчего-то решил зайти. Адрес он помнил очень хорошо. А в том, что Граф будет дома, у него не было никаких сомнений.
Он позвонил. В квартире послышалась возня, а потом торопливые шаги. Через несколько секунд дверь легко открылась. На пороге стояла сестра Графа – девчонка лет двенадцати в легком синем платье.
- А вы к кому?
- Граф дома? – после некоторой заминки спросил Даня. Он только сейчас понял, что не знает его имени, - Он дома?
- Конечно, - ответила девочка, - А где же ему еще быть? Проходи!
Она отошла в глубину коридора, давая Дане возможность зайти.
- Кто там, Женя? – услышал он голос Графа.
- Это к тебе!
Даня зашел в комнату. Граф сидел с книгой в кресле. Лицо его было бледным, а глаза странно блестели. Он внимательно посмотрел на гостя:
- Здравствуй, Даниил! Я сегодня утром говорил Жене, что ты придешь...
Даня остановился в нескольких шагах от него:
- Здравствуй. Я просто давно тебя не видел.
Он подошел, протянул Графу руку.
- Спасибо, что пришел, - Граф пожал руку, - Я рад тебя видеть. Удивительно, но, кажется, искренно. Такое бывает редко.
Даня сел на диван:
- Что у тебя нового?
Граф улыбнулся грустно и сказал:
- Почти ничего. Тебе, Даня, очень повезло. Ты можешь жить на рубеже веков. Ты можешь жить в согласии с этим миром. Это хорошо. У тебя большое будущее – не упусти свои возможности.
Даня удивленно смотрел на Графа:
- Ты все это серьезно? О чем ты? Опомнись! – засмеялся он.
- Я пока еще могу говорить серьезно и правдиво. Начинается новое время, новая эра, новая эпоха. Она будет очень жестокой, но тебе удастся в ней нормально жить. Ты сможешь. Ты все-таки еще не гранит и не сталь. Тебе проще. Не гнись слишком под законами современности, но и не выступай против них слишком жестко и часто. У тебя получится. За такими, как ты – будущее. Главное не пропустить знаки...
Даня умоляюще на него посмотрел:
- Может, объяснишь, о чем ты? Какое будущее? А ты?
- А я... Я не буду в нем жить... Для меня жизнь закончится скоро. Я уже ничего не могу сделать – запрет наложен на мою душу. Верь в то, что мир можно изменить к лучшему и борись! Не слушай никого, потому что право только сердце. Я хочу в тебя верить... Раньше я думал, что человеку вера не очень нужна... А теперь понимаю, что неважно во что – но верить нужно обязательно. Неважно, во что! В Бога, в президента, в друга, в любовь, в светлое будущее, в страх, в себя или в голубое небо... Это все второстепенное. Я хочу верить в тебя...
Моя болезнь неизлечима... Мне осталось немного... Через некоторое время меня не станет... Ты больше никогда не придешь сюда... Забудь меня и Женю. Мы вряд ли увидимся еще раз... Я не думаю, что слишком задержусь на этой земле. Зачем тебе знакомый, который вот-вот отправится на тот свет?
- Ты веришь в Бога? – спросил на этот раз Даня.
- Раньше верил, а теперь нет. Мы не сошлись во мнениях.
- Что это значит?
- Я думал, что люди должны жить хотя бы до тех пор, пока у них не появятся внуки... Он думал иначе. Мои родители не дождались даже моей свадьбы, не говоря уже о Жениной. И я решил, что я не доверяю ему, не верю ему... ибо он – не мой Бог... – тихо сказал Граф, - Но ты иди вперед! Счастливо! И... прощай!
Даня вышел из подъезда и никого не увидел во дворе. На душе было ужасно муторно и тошно... Ну что же... Даня оглянулся на кирпичное здание чьего-то последнего приюта. На четвертом этаже у окна стоял парень. На глазах Дани появились слезы, и он впервые сознательно не стал их сдерживать... Силуэт исчез.