Наташкин муж хотел дубленку. Она позвонила подруге и выяснила, что можно купить в кредит. Муж получил премию на работе, и хотелось потратить ее с умом. Сделать это сразу, конечно, не получилось, потому что первым делом они напились. Наутро вышли из дома и на такси поехали в указанный подругой магазин. Выбирали – Наташка держала, прижимая, куртку мужа и ужасалась, какой он красивый. Он нервничал и стеснялся продавщицу. Неловко просовывал руки в тесные меховые рукава и совершал странные движения. «Любимый мой, – думала она, – милый, зачем так серьезно ко всему относиться?..»
Их так взбудоражил разноцветный мех, что было решено приодеть и Наташку. Она робко вспоминала свое прошлой зимой купленное пальто, смотрясь в зеркало. Шуба ее красила. Высокая, тонкая детка – Наташка игриво вертелась, ей хотелось целовать этот свежий шов на узком воротнике. И продавщица отложила покупки, теперь требовалось заполнить анкету. Муж сделал сто помарок. Сказали, что нужно заполнять заново, а они пока направят сведения в банк. Наташкин муж писал, сгорбившись, уткнувшись коленями в подсказывающую продавщицу. Время от времени он поднимал голову и смотрел в выпуклые вороньи глаза с доверчивостью человека, которого растлевают.
Банк сомневался. Наконец вынес приговор: даст кредит на одну дубленку, а другую, пожалуйста, сами покупайте. Сразу возник вопрос – кому первому? Наташка отступила: все-таки мужу. Его же, наверное, оскорбляла эта мелкая человеческая суета, писанина и сомнения. Продавщица сказала, что выбранную женскую вещицу отложит на три дня. Она удалилась делать новый запрос банку, и муж заявил, что не смеет Наташку задерживать, потому что у него все равно «другие планы». Хмыкнула и выбежала на улицу.
В продуктовом Наташка приобрела шампанское. Когда вы долго живете вместе с мужчиной, вы как бы измеряете его глубину, вы становитесь отчасти им. Он просит купить ему носки, раздевается, вы видите его яйца и невозбужденный член, похожий на гусиное горло. Вы готовите ему еду, вместе моетесь – вы впадаете в пространство общих воспоминаний, шуток и знаете, как быстрее всего друг друга взбесить. Становится все грустнее. Он уезжает и все время звонит, он омерзителен, но это уже не он, это – то, что есть в вас. После ссоры вы подходите сзади, покусываете хрустящие волосы, и вдруг начинаете понимать, что жизнь проходит и все соревнования безумны.
Из дома Наташка позвонила старому другу Артуру. С решимостью нищего он принимал любые приглашения. Через полчаса звонил в дверь. В легком халатике с тремя оторванными пуговицами она открыла. Артур принес мрачное вино и порнографическую кассету – он сказал, что это очень художественно, «трип» – как он выразился. Спросил, как семейная жизнь.
– Ой, знаешь, – Наташка уселась и выставила ноги из-под халатика, – мне иногда хочется сбежать!
– А ты его любишь? – Артур орудовал со штопром.
Она задумалась:
– Он меня любит, я жалею его за то, что он меня любит...
Наташка в этот вечер налегла на шампанское. Она рассказывала про летний отдых, а тело, как бы даже стыдясь ее глупости, принимало завораживающие, длинные положения. Ее кокетство было бессознательным – так красуется животное. За разговором выяснилось, что Артурова мать не пила полгода, но встретила какого-то Сашу, они начали пьянствовать, и теперь Саша живет у них... Наташка невнимательно слушала, все время звонил телефон. Это был муж, но она решила не брать трубку. Она обещающе улыбалась Артуру и представляла, как муж мечется, нервно дышит в мобильник – судорогой накатывала радость его боли. Она его мучила.
Выпивка закончилась. Наташка вынесла собутыльнику деньги и послала его в магазин. Зевая, она постелила себе. Ей было смешно и как-то щекотно, если сегодня они переночуют не вместе. Что же ты будешь делать? – думала она и принимала позы у зеркала. Наташка плохо спала. Часто просыпалась и смотрела на мужа. Он лежал, голенький, поджав стрекозиные ножки, приоткрыв рот, как сосущий младенец. Хотелось его ударить. Во сне он ласкался к ней. Упрямо разводя сжатые руки, он просился в мякоть ее груди, прижимал, не отпуская, и даже на ее недовольное вздрагивание бормотал что-то и еще настойчивей прижимался.
Наташка мстительно улыбнулась сама себе. Вернулся опьяневший Артур. Наташка рассеянно смотрела в окно. Его пальцы скользили по засаленному краю халатика. Чтобы не показаться невежливой, она вдруг начала громко хохотать. Артур попросил поесть. Наташка лениво поднялась и достала из холодильника сырое мясо. Раздумывала, покачивалась, облокотившись на толстую белую дверь. Внезапно подобрев, хозяйка поставила на стол оливки и вчерашний салат. Артур принялся есть, мелко стуча по тарелке, а Наташка распустила волосы. Тут раздался звонок в дверь.
Они переглянулись.
– Ну, это он.
– Впустишь? – Артур весь подобрался.
– Посмотрю...
Спотыкаясь, она подошла к двери и завозилась с замком. Муж был пьян, дубленка где-то потерялась. Он напряженно встал на кухне у стола. Наташка его пихнула и плюхнулась на свое место.
– Ты не сядешь? – нервно спросил Артур.
Муж сел и придвинул себе шампанское. Он пил из бутылки. Все молчали, и только Наташка улыбалась, пьяно свесив голову.
– Как вам моя жена?
– Мы давно знакомы. – Артур вдруг шально осмелел.
– И как она? – настаивал муж.
– А тебя волнует? – дерзко крикнул старый друг. – Ты же гомик!
Муж пристально смотрел на Наташку. Он поправил воротник рубашки и плеснул шампанским Артуру в лицо.
– Пошел вон! – крикнула Наташка.
Муж вдруг сдался. Он начал извиняться, ссылаясь на то, что выпил и потерял над собой контроль. Обреченно он спросил, почему у Артура сложилось такое о нем мнение?
– Ты мне сам предлагал, не хочешь повторить? – Артур пыхтел, сжав дрожащие зубы, его глаза тараканами носились в орбитах.
– И кто из нас кого будет? – Муж выглядел как человек, принявший решение.
– Конечно, я тебя!
Это было неожиданно. Муж вскочил и перевернул стол. Взвизгнула обрушенная посуда, осколки вонзились в мясо, из салата вылетели зеленые колеса огурцов и покатились по полу. Наташка кричала, толкая почему-то Артура. Распущенные волосы напоминали желтое полотенце, которым кто-то размахивает. Муж задорно схватил эти волосы и вытолкнул Наташку в коридор. Он дал ей пинка, и она упала на коленки. «Тварь!» – он ударил ее в висок. Артур торопливо допивал из бутылки, которая стояла на подоконнике. Покончив с ней, он выбросился из квартиры.
Наташка плакала, пьяная, сидя на полу. Муж глупо просил прощения.
– Принеси мне расческу, – зачем-то попросила она.
Он покаянно направился в комнату, но тут же вернулся и начал бить ее по щекам.
– Ты с ним трахалась, шлюха?! – орал он. – У тебя кровать расстелена, ты почему в таком виде? Признайся, шлюха!
Наташка мычала, пряча лицо от кулаков. Кровь теснила рот – она выплюнула длинную, в бурых прожилках слюну и провела языком по губам. Губы были разбиты. Она как будто взбесилась:
– Да! – прорыдала. – Трахалась! И буду, и буду! Захотела и трахалась, понял?! Потому что не могу уже с тобой, ненавижу тебя!
Как замедленные темные мухи они метались в пустом рукаве коридора. Он бил ее, прощал, от злобы она тоже его ударила – злобный кулачок бросился в щеку, и кожа затрещала, как разрезаемый кочан. Он уходил, и она, раскромсанная, бежала босиком по шершавому асфальту. Потом примирились окончательно. Еще выпили и легли...
Утром Наташка пила чай. Муж пришел на кухню в трусах – она отвернулась. Он жестко взял ее за подбородок и рассматривал лицо.
– Зубы целы?
Наташка презрительно кивнула. Муж, почесываясь, лезет в холодильник и сообщает, что нет никакой еды.
Они шли на шаг друг от друга, в молчании. Наташка, забившаяся в темные очки, и муж, тоже как будто крепко избитый. Было трудно понять, кто из них страдал больше. Шли в аптеку, за мазью от ушибов... Наташка оступилась и наклонилась, чтобы поправить расшатавшийся каблук.