Началась вся эта история с любви. Это только в красивых буржуйских фильмах все любовью заканчивается, а у нас с нее, проклятой, все только начинается. А заканчивается… Эх, чем только ни заканчивается!
Короче говоря, Виктор Сергеевич Шаповалов, представительный мужчина пятидесяти с чем-то лет, директор нашей маленькой, но гордой фирмы, влюбился. Вообще-то эта напасть приключалась с ним регулярно, как обострение язвы, два раза в год – в апреле и в октябре. Но в этот раз глубокое чувство нагрянуло в неурочный сезон, а именно – зимой. Поэтому Виктор Сергеевич заволновался. Он тщательно изучил свои ощущения и пришел к выводу, что эта любовь и есть та самая – главная, последняя и на всю жизнь.
Об избраннице его мы ничего не знали. Известно было лишь, что она юна, стройна, как кипарис, грациозна как газель… Ну, и умна, как аксакал. Пусть же эти сравнения останутся на совести Виктора Сергеевича. Самая главная любовь произвела на нашего начальника ошеломляющее воздействие. Уже через месяц он разгуливал по офису в джинсах, насвистывал песенки из репертуара модных групп и то и дело говорил: «Круто!». Когда он заявил своей секретарше Мадлене Иосифовне: «Приколитесь – я машину долбанул», - ей едва не пришлось вызывать «скорую». Когда он закрасил свою благородную седину краской «шоколадный темно-русый», «скорую» было решено вызывать ему.
Виктор Сергеевич был счастлив. Он парил в облаках своего счастья, не замечая ни осуждающих взглядов Мадлены Иосифовны, ни пальца, которым крутил у виска водитель Валера... И лишь одно обстоятельство омрачало его счастье, а именно – богатый жизненный опыт, осевший неистребимыми сугробами на наиболее заметных частях тела. Неизвестно, имело ли это какое-то значение для юной пассии нашего начальника, но он сам по этому поводу страшно переживал. В общем, Виктор Сергеевич решил худеть. На помощь супруги Веры Андреевны в этом вопросе рассчитывать не приходилось. Вера Андреевна была женщиной мудрой, и всем увлечениям своего супруга, включая последнее, особого значения не придавала. Лишь изредка жаловалась:
- Нормальные-то мужики в этом возрасте уже на завалинках сидят, радикулиты греют. А этот все по девкам…
- Ну откуда? – жаловался потом Виктор Сергеевич завхозу, - Откуда она знает про нормальных мужиков, если ни за кем, кроме меня, замужем не была?!
Словом, рассчитывать оставалось только на свои силы.
Виктор Сергеевич начал похудание с того, что прочел от корки до корки и уничтожил в бумагорезательной машине книжку с описаниями всевозможных диет, сопроводив эту операцию словами:
- Сами путь это жрут.
И пошел своим путем. Путь был прост и прям. Из заботливо приготавливаемых Верой Андреевной бутербродов он стал употреблять в пищу только колбасу, предварительно выковыривая из нее жир. Уцелевшие же куски хлеба, по каким-то лишь ему понятным мотивам, заворачивались обратно в целлофан и складывались на верхнюю полку холодильника. Так продолжалось, пока полезное пространство в холодильнике не сократилось почти на треть.
- Виктор Сергеевич? – спросила Мадлена Иосифовна, вываливая на стол начальника большой пакет с нарезанным хлебом.
Начальник занервничал, как шестиклассник, у которого учительница обнаружила в дневнике презерватив.
- Мда… Я… это… Сам все собираюсь давно выбросить… Но как-то, знаете ли… Перед уборщицей неловко. Хлеб все-таки…
- И что теперь? – секретарша высокомерно подняла брови, - Покупать еще один холодильник?
- Ээээ… Может, гренок нажарим, а? Говорят, с сыром вкусно…
- Лучше уж сразу сухарей, - пробубнил из своего угла завхоз, вот уже неделю лишенный возможности ставить в холодильник термос со своим домашним обедом.
- Не выдумывайте, - оборвала начальников Мадлена Иосифовна, - Если уж неловко выбрасывать, отнесите собакам на стройку. Их вся округа кормит, так что ничего неудобного здесь нет.
Идея отдать отходы начальской диеты собакам коллективу понравилась – животных любили все. Но месить грязь на стройке никому не хотелось. Поэтому после недолгих препирательств Виктор Сергеевич вздохнул, надел пальто и выдвинулся из офиса на стройплощадку.
Вернулся он через полчаса и снова водрузил пакет с хлебом на свой стол. Пакет в размерах не уменьшился, но заметно вымок и покрылся мелкими брызгами грязи.
- Не жрут! – удивлялся Виктор Сергеевич, растерянно пожимая плечами и ни к кому персонально не обращаясь.
- Неудивительно, - Сан Саныч заглянул в пакет, - Я бы тоже не стал. Вы что, не видите? Там же грибы!!!
И в самом деле, когда хлебные куски вывалили горой на роскошный полированный стол Виктора Сергеевича, обнаружилось, что почти все они покрыты аккуратными круглыми бляшками плесени.
- Все равно, - решил начальник, - Выбрасывать хлеб нехорошо.
Следующий день мы начали в небывалом трудовом единении, стоя вокруг стола начальника, срезая и соскабливая с собачьего лакомства пушистые голубовато-зеленые бородавки. На лице Мадлены Иосифовны играла гримаса брезгливого удивления – не столько всем происходящим (она давно уже работала с Виктором Сергеевичем, и ничто ее уже удивить не могло), сколько тем, что ей приходится в этом происходящем принимать участие. Чтобы скрыть свои эмоции, она по привычке продолжала бдить.
- Валерий! Валерий, вы халтурите! Посмотрите, сколько у вас осталось.
Валера пригнулся, как провинившийся кот, и вытащил из общей кучи заплесневелый кусок хлеба, который бросил туда без обработки.
- Сан Саныч, а вы! Смотрите, сколько вы срезаете!!! Этак у вас все в крошки уйдет!
Виктор Сергеевич работал молча и самозабвенно.
Когда все было готово, он лично проверил каждый кусок, сгреб их все в пакет и снова надел пальто.
- Ну, если уж и на этот раз откажутся!!!
Вернулся он через час, еще более обескураженный, чем накануне. Оказалось, собаки приняли его неприветливо. Собственно, ему даже не дали времени раскрыть пакет и выложить угощение. Собачья стая, решившая, что чужак покушается на ее территорию, гнала Виктора Сергеевича до самых ворот, а некоторые, наиболее отчаянные – даже дальше, а один из псов, судя по всему, предводитель, изловчился и оторвал карман с пальто нашего начальника.
- Ну ничего, ничего, я его рожу хорошо запомнил, - грозно кипятился Виктор Сергеевич, пока завхоз суетился вокруг и щеткой стирал с него грязные следы собачьих лап.
Судя по размерам этих следов, Виктор Сергеевич еще дешево отделался, однако из-за оторванного кармана ему пришлось отложить свидание со своей подружкой. Наш начальник был эстет и пижон, и не мог появиться перед девушкой в пальто, истоптанном беспризорными собаками.
- И чего это они на меня накинулись? Я ведь только угостить хотел…, - сокрушался начальник, разглядывая отвергаемое собаками угощение, спустя какое-то время, когда свидание было уже отменено и пальто вычищено.
- Может, им сухомятка не понравилась, - предположил Сан Саныч.
- Может быть… А что же делать?
Мадлена Иосифовна на секунду оторвалась от газеты и посоветовала со всей язвительностью, на которую только была способна (а способна она была на многое):
- В ресторан их пригласите… Или намажьте хлеб маслом.
- Маааааслом? – задумчиво произнес Виктор Сергеевич с такой интонацией, что секретарша замерла и выпрямилась в своем кресле, - Маааслом?... Валера!, - начальник полез в карман за бумажником, - Ну-ка, поди сюда!
Конечно, мазать для собак хлеб маслом никто не собирался. Валера был командирован с магазин с наказом купить гусиного паштета. Немного, банки три-четыре – для начала.
- Д-для начала чего? – испугался завхоз.
- Завтра узнаете, - обнадежил его Виктор Сергеевич, - Сегодня на стройку идти уже темно.
Следующий день у нас вновь начался с трудового подъема. Мы всем коллективом мазали хлеб гусиным паштетом. Было решено не использовать весь хлеб сразу, а сделать только пару десятков бутербродов на пробу. Из четырех банок их получилось двадцать пять штук, но два в процессе работы незаметно сожрал Валера.
И Виктор Сергеевич, для которого накормить несчастных бездомных собак уже стало делом чести, вновь отправился привычным маршрутом.
Собаки издали принюхивались к паштету, но подойти ближе не решались.
- Вы только гляньте, - Виктор Сергеевич присел на корточки и распахнул пакет, чтобы собакам было лучше видно, - Вку-у-усно!!! Ну? Ням-ням!
Из группы собак выдвинулся рыжемордый предводитель – тот самый, который сорвал свидание Виктора Сергеевича. Он сделал несколько шагов в сторону нашего начальника и остановился.
Как уверял Шаповалов, диалог на этот раз непременно бы наладился, если бы Виктором Сергеевичем чрезвычайно не заинтересовался прораб.
- Ты чё здесь забыл? Ты чё сюда каждый день шляешься? А ну, пшел вон! Собак кормить? Я т-те щас покажу собак!
С этими словами прораб отобрал у начинающего собаколюба пакет с бутербродами и невежливо вытолкал Виктора Сергеевича за ворота, бросив ему в спину уничтожительное:
- Гринпис, бля…
Виктора Сергеевича никто никогда не обзывал Гринписом. Поэтому он расстроился. Он расстроился так, что у него прихватило сердце, и ему пришлось пить корвалол из рук Мадлены Иосифовны и по ее же приказу отменить очередное свидание.
- Виктор Сергеевич, - проникновенно пела Мадлена Иосифовна, вливая в начальника очередную порцию лекарства, - Вы ведь уже не мальчик. А вдруг что…
Однако в том, что касалось собак, наш шеф проявил куда больше силы воли. Уже через несколько дней собаки признали его своим. Они охотно принимали у него бутерброды с паштетом, а когда паштета не было – с колбасой, и даже, к его огромному удовольствию, в привычное время уже поджидали его у ворот. Работяги на стройке тоже к нему привыкли, стали привечать и зазывать с собой выпить рюмочку, а иногда просили «Сергеича» сгонять за пивком и жвачкой.
Виктор Сергеевич проводил на стройке все больше и больше времени, а потом подолгу рассказывал нам о нравах и взаимоотношениях, царящих в собачьей стае.
- Ух, ну этот их главный… Ну, тот, который мне пальто порвал. Ух, сволочь! Ух, крутой!!! Уважаю…
В один прекрасный понедельник наш начальник не явился на работу. При этом он не позвонил заранее и не предупредил о своем отсутствии, как обычно это делал. Сан Саныч, подозревая недоброе, сбегал на разведку на стройплощадку, но там обнаружилась только стая собак, ожидающая своего паштета. Ни начальника, ни его водителя на стройке не оказалось.
После обеда появился Валера. Один. Облик его был ужасен. Джинсы по колено были покрыты толстой коркой грязи, цемента и кирпичной крошки. Та же смесь покрывала весь его левый бок от бедра до уха. На руках багровели свежие ссадины.
- Валера?! – только и смог сказать завхоз.
- И где же это мы были? – высокомерно отреагировала Мадлена Иосифовна…
Валера несколько минут пошевелил губами, беззвучно произнося то, что нельзя было произнести вслух в присутствии пожилой дамы, и объяснил:
- Да сучку, блин, его ловил, - сопроводив это более чем странное объяснение кивком в сторону пустующего стола Виктора Сергеевича.
- Кого? – хором переспросили мы все.
- Да эту…, - Валера снова на пять минут отключил звук, - Всю стройку, блин, за ней облазил…
Пока мы молчали, пытаясь понять, каким образом юная пассия Виктора Сергеевича попала на стройку, Валера огромными глотками хватал из кружки кофе.
- Зззачем? – нашелся наконец Сан Саныч.
- Скучает он, бля, без нее. Кобель, - и Валера снова мотнул головой в сторону начальского стола.
- Валерий, - строго изрекла Мадлена Иосифовна, никогда не одобрявшая Валериной неформальной лексики, - Не забывайте, что каким бы он ни был, его личная жизнь вас не касается. Кроме того, он платит вам зарплату, и вы должны…
- Да в гробу я видал такую зарплату, - истерически взвизгнул водитель, - Если за нее приходится… Я ему не ветслужба!!!
- Валера-Валера-Валера, - забормотал завхоз своим самым успокоительным голосом, которым он не раз усмирял даже главного бухгалтера, - Успокойся и объясни, в чем дело. Почему за сучкой гонялся по стройке? Почему кобель сам не приехал?
Интонация завхоза, как всегда, подействовала магически. Валера криво заулыбался:
- Гы… Потому что у него прав нет, - и добавил, осененный внезапной догадкой, - Так вы что, не в курсе?
И поскольку мы действительно были не в курсе, Валера нас немедленно в него ввел. Оказалось, что еще в пятницу после работы они с Виктором Сергеевичем завернули на стройку, посулами и уговорами заманили в «Мерседес» собачьего пахана – того самого, к которому наш начальник проникся особым уважением, - и увезли его на дачу.
- Говорит, всегда хотел на даче такую собаку. Личность, говорит, - Валера выразительно постучал себя пальцем по лбу, - А на стройке у него подружка – белая такая, на носу клякса… Вот я ее с утра тоже на дачу отвез.
- А сам Шаповалов где?
- Где-где… На даче. Вторую конуру строит… А у меня, блин, весь салон псиной провонял…
Из-за провонявшего псиной салона, а также из-за того, что постройка конуры заняла гораздо больше времени, чем предполагал Виктор Сергеевич, еще одно свидание пришлось отменить.
Вскоре в собачьей стае на стройке случилось пополнение. Недавно родившиеся у одной из собак щенки прозрели и начали вылезать в свет. Бутерброды с паштетом могли плохо повлиять на их нежные желудки. К тому времени запас наших хлебных корок уже давно подошел к концу, и Валере было вменено в обязанность каждый день покупать свежий хлеб и паштет в магазине в соседнем подъезде. С появлением на арене щенков на водителя возложили также приготовление для них геркулесовой каши с мясной подливой. За это начальник избавил его от поездок на техосмотры, заправки и в автосервисы. Валера теперь часами просиживал в кухне, с отвращением ворочая в кастрюле липкую серую массу ножкой от стула.
Щенкам такой рацион шел на пользу, в чем мы убедились, когда Виктор Сергеевич принес одного из них в офис.
- Знакомьтесь. Это Клепа. Он будет здесь жить.
- Что, прям здесь? – ужаснулся завхоз.
- Ага, а что? На овчарку похож, правда?
Своей статью щенок напоминал скорее оживший пылесос на колесиках, но лицо Виктора Сергеевича светилось такой отеческой гордостью, что мы не решились открыть ему на это глаза.
- Виктор Сергеич, а вы… это… маму его видели?
- А как же?! Конечно, видел! Умная…
- А размером?
- Ну… Вот так, примерно, - Виктор Сергеевич полоснул рукой воздух где-то на уровне столешницы.
- А папу?
- Папу тоже, наверное, видел. Их там много. Но я не знаю, кто из них папа. А что?
- Да я просто прикидываю, каким он вырастет, - завхоз задумчиво потер подбородок.
- А каким бы ни вырос – лишь бы здоровым. Места хватит, - отрубил начальник, и щенок остался жить в нашей квартире.
Теперь, помимо приготовления геркулесовой баланды, в обязанности Валеры входили ежедневные, по три раза в день, прогулки со щенком. В свободное от прогулок время щенок слонялся по квартире, путался у всех под ногами и непрерывно ел.
- Идиотка! – шепотом обличала себя Мадлена Иосифовна, глядя, как Клепа (уменьшительное от Заклепандий) расправляется с геркулесовой кашей, - Зачем я сказала ему про собак?
Клепа прожил у нас не больше недели. По счастью, первым же ботинком, в который написал щенок, оказался уличный ботинок Виктора Сергеевича.
- Ах ты, гаденыш, - ласково пожурил его начальник и поставил ботинок сушиться на батарею…
Первым ботинком, который Клепа изгрыз до полной непригодности, по стечению обстоятельств оказался второй уличный ботинок Виктора Сергеевича.
- Ну ты га-а-ад, - уже менее ласково сказал шеф.
После чего здраво рассудил, что держать в офисе уличного пса – безумие, и… увез Заклепандия на дачу.
- Ну не обратно же на стройку его выгонять! – оправдывался он перед коллективом, - Это же неэтично…
Через пару дней оказалось, что так же неэтично оставлять на стройке остальных щенков, тогда как их брат наслаждается роскошной кухней и теплой конурой возле обустроенного загородного дома.
Пробегав полдня по стройке за оставшимися там тремя щенками и проехав полсотни километров за рулем «Мерседеса» с ними на заднем сиденье, Валера стал мрачен и неприветлив...
Поэтому за щенячьей мамой Виктор Сергеевич заезжал на стройку сам. Ему кто-то сказал, что в этом возрасте щенки еще иногда питаются материнским молоком. Правда, с мамой сначала вышла неувязочка. Виктор Сергеевич сильно куда-то спешил, поэтому второпях изловил и засунул в машину другую собаку, как две капли воды похожую на искомую маму, но кобеля. Надо ли говорить, что и он остался жить на даче?!
Между тем свидания с юной возлюбленной случались все реже и реже. Собачья свора на даче требовала много времени и сил. А уж когда в салоне «Мерседеса» завелись блохи, великому и глубокому чувству и вовсе пришел конец. Правда, Виктор Сергеевич этого даже не заметил. Новое увлечение захватило его с головой еще сильнее, чем неудавшаяся последняя любовь. Он стал завсегдатаем Птичьего рынка, где ему втридорога впаривали кожаные ошейники и поводки, выдавая их за последний писк собачьей моды, он задружился с самыми популярными и дорогостоящими ветеринарами города, он лично пробовал на вкус собачий корм, покупая его в магазине…
Вскоре Виктор Сергеевич насовсем перебрался жить на дачу, где пристрастился к долгим неспешным утренним пробежкам в компании своей стаи. Он посвежел, помолодел и подтянулся. Благородная седина вернулась на его голову, а бес покинул ребро…
Мы блаженствовали.
И только Вера Андреевна иногда жаловалась:
- Нормальные-то мужики в этом возрасте еще по девкам бегают, а этот… собачий приют завел.