..., семьдесят пять, семьдесят шесть, семьдесят семь, … Считаю пульс в черепной коробочке. Главное хорошенько расслабиться, определить место своего мозга в пространстве, и ты услышишь биение крови. Нужно сохранять энергию, которая уходит и уходит. Я догадывался, что можно ждать от них подвоха, но эта шутка зашла далековато.
Как последние законопослушные мы были в посольстве в 9 часов утра, за полчаса до назначенного интервью. Как хорошо, что мы не совсем дураки и уже через полчаса поняли, что здесь мы надолго. Я слишком много думаю. Береги энергию, чучел. Один, два, три, четыре …
…, двадцать семь, двадцать восемь, двадцать девять, … Бум, бум. Стараюсь не расплющиться под грузом ответственности. Не позволять главному заявителю отвлекаться на общение с женой и двумя дочками. Подготовка была проведена основательно. Последняя неделя – массаж, лошадиная доза витаминов, аскорбиновая кислота. Контрастные ванны для разжижения шлаков. С утра выдал всем боекомплект мелких плиток шоколада. В дипломате запасной комплект гематогена. В карманах две пачки глюкозы, пачка цитрамона. Совершенно разучился сдавать экзамены. Полгода назад сдавал на водительские права, переволновался, отсыпался неделю. Все тут дрожат. Мы что, все предатели? И эта канцелярская … , конечно же, нас презирает. Работка не пыльная. Раз в полчаса объявление по селектору, и пачка тебе долларов. Не знаю, не знаю. Считаю себя ищущим человеком, желающим пройти путь пионера. Один, два, три, четыре …
…, шестьдесят шесть, шестьдесят семь, шестьдесят восемь, … Всего на сегодня семь семей заявителей. Наш номер четвертый. Но если учитывать, что начали вызывать с пятого, потом шесть, семь, один и так далее, то мы последние. Открыл глаза и обнародовал шутку дня – кровь сосать решили погодить, вкусное на третье. Успеха не имел. Устали, наверное. Это потому что болтают много, а время то уже 16 часов. Может быть, в 17 часов лавочку закроют. Скажут - приходите завтра. Где-то надо ночевать. Придется опять менять билеты. Самые умные из нас предлагали купить на обратный путь на 12:30. Максимум что удалось, уговорить на 15:30. И когда Embassy имело lunch breake, мы теряли силы и деньги на обмене билетов. Старался не брать в голову. Делайте, что хотите. Моя задача на сегодня – считать пульс. Всё время сбиваюсь. Один, два, три, четыре …
… сорок два, сорок три, сорок четыре, … В соседнем потоке опять негра оформили. Они идут вне нашей семерки. И быстро так. Без очереди, пятнадцать минут и очередной негр в Канаде. Такими темпами они быстро станут черной страной. По селекторной связи объявляют много армянских и разных южных фамилий. Эта Кинжибулатова достала, целый день про неё радио говорит. Чуть ниже, у нас за спиной, бойко не по-русски беседуют. Несколько раз пытался переводить, только через час дошло, что это не английский. Человек пять, таджиков что ли. Их вызывают туда же, куда негров. Но уж больно редко. Мы что-то среднее между неграми и таджиками. У нас хоть очередь двигается. А таджиков как было пятеро с утра, так и сейчас пятеро. Один, два, три, четыре …
…, пятьдесят восемь, пятьдесят девять, шестьдесят, … Главное не тратить энергию. Не надо проговаривать заготовленные английские фразы. Поздно, уже поздно. Сейчас можно только попытаться сохранить остатки сил и попытаться выплеснуть, если не получится то выбрызнуть что-нибудь на них. А эти подготовки … Пошел почистить костюм от кошачей шерсти, оторвал пуговицу. Ну его, еще одна еле держится. Кстати, можно было ботинки не драить и зубы не чистить. Когда открывается дверь, мы видим, что интервью идет через стекло. А фразы. Мне все равно сейчас всё не вспомнить. По пять предложений в теме. Шестьдесят восемь общих тем, сорок компьютерных. Девяносто пять формулировок из компьютерного словаря. Чего только нет. И дни рождения, отпуска, работа, хобби, terrible ночи в паровозе, кошки жующие мои Микрософт сертификаты. Формулировки же из компьютерного словаря, мне точно в жизни пригодятся. Буду понимать, что люди вокруг говорят. Всё, всё хватит. Спать, спать. Один, два, три, четыре …
…, восемьдесят семь, восемьдесят восемь, восемьдесят девять, … Что же такое делается? Никак не могу добраться до ста. Мы последние остались. Предпоследние вышли в слезах минут сорок пять назад. Слышно было, что они не справились с английским, перешли на русский. Вот так вот. Три года ожиданий. Все мы в этом зале образованные, по своему, интересные люди. Доверяемся чужим людям. Что мы забыли в чужой стране, такой вопрос сейчас не поднимается. Сейчас задача: держать экзамен о прожитых последних годах, не потерять уверенность в себе вообще, подвести итог в себе и в других.
Это ужас како-то. Не у кого спросить. Может, про нас забыли. Канадцы все попрятались в глубине здания. Русские, которые на подхвате, просто вежливо посылают. Младшая дочь не выдерживает, идет от окна к окну скандалить. Удается достать номер телефона, по которому, где-то в глубине здания, о нас могут вспомнить. Верный своей сберегательной тактике, ни во что не ввязываюсь. Остальные пошли звонить. В это время нас вызывают. Очередные две таблетки цитрамона в рот. Поехали.
**********************
За стеклом прячутся от нас две канадки. Одна в возрасте моей дочери, вторая старше моей жены. Которая помоложе, назвалась офицером и представила другую как помощницу. Понятно. Старшая сдает дела. И домой, домой – всё осточертело. У официального офицера, может быть, это и первый день. Приходила фотографировать зал ожидания. Попросили меня остаться в кадре. Ну, а что? Я прилично одет. Второй мой костюм. Видели бы они первый, с бабочкой. Интуиция подсказывает, что жалко будет девочке испортить фото. Между прочим, интуиция – это неспособность сформулировать то, что понял.
К встречи с нами готовились, три года срок не малый. Сразу сообщили четыре вопроса, которые будем обсуждать. Тесты английского не сдавал – вот сейчас и будет тест. В итоге я понял, что тесты сдавать и не надо. Сдашь и не сможешь здесь подтвердить свои способности – это очень плохо. А если здесь подтвердишь, то и сдавать не надо. И сразу набросились на старшую дочь. Что училась? Что бросила? Зачем опять училась? Дочь так бойко залопотала по-ихнему. Попытался вспомнить хоть одну свою фразу, результат напугал. К тому времени, когда ей сказали, что 23 года многовато для dependent и нечего было скакать из одного института в другой, я уже пришел в себя, и успел расстроиться, и осознать что дочь приносится в жертву для общей победы.
Зато по основному вопросу, о работе, я их помотал. Женщины даже не юзеры. Ищут информацию в компьютере о программировании по ключевым словам. Когда я говорил про Языки, они спрашивали: French? То похохотал с ними, когда я упорно, раза три, на вопрос о моей конкретной работе рассказывал о нашей группе. Я смеялся, так как вопрос я понимал, но мы же группа. Так хотелось прорекламировать Нижне-Тагильские шарикоподшибники. Другой раз рассердился на вопрос. Как вы пишите программу? Сижу перед экраном и давлю клавиши. Проще показать, чем рассказать. И потянулся к их компьютеру, не обращая внимание на стекло. Получилось очень выразительно, и они, глубже к себе, развернули экран. Ладно, - говорю. Процесс создания программы включает следующие, почти равнозначные по времени стадии. Постановка задачи, кодирование, тестирование, внедрение, поддержка. Тут все захотели узнать, как же я тестирую программы. Цитрамон начал действовать, и я стал рубить воздух руками. Вот я делю программу на блоки. Вот ставлю checkpoints. Запускаю, смотрю результаты, продолжаю исполнение. И так step by step. Блок за блок, кровь за кровь.
Следует сказать, что вопрос о написании программы единственный из поставленных, не вошёл в число моих 200 тем. Правило программирования – пользователь до конца не предсказуем. Остальные примерно 15-20 вопросов, аккуратненько из списка. Приноровился к стеклу. Раза два, не поняв вопрос, показывал на свои уши – не слышу ничего. Чтобы не перепутать всякие have-has-had, заглушал и проглатывал окончания. И хорошо иметь по эту сторону стекла пару понимающих английский и с чётким русским шепотом.
Стыдно было за странички из Интернета, которую мои девушки выдали за поиск работы. Канадскую сторону заинтересовали странички в трудовой о поощрениях. Дочь пришла на помощь, сказав, что там ничего интересного. Не скажите. За участие в переписи населения, которого побольше, чем у вас. За чистку картофеля в совхозе, который грязнее, чем у вас.
В конце господа офицеры устали, и на слово поверили в непереведенную последнюю строчку в трудовой. Жеглова на вас нет. Вдруг там написано, что убил я директора и приговорен к пожизненным пыткам в security. Но так все устали, да и участь была уже решена. Я начал плыть. Когда обещал дослать перевод, спутал Next и Last, упустил Will и еще несколько глаголов. Стекло все покрыло.
Когда мы вышли из кабинеты, в зале уже собирались утренние и вчерашние. Слушатели сказали, что восхищались нашим английским. Мой идиотский смех пришелся в ладошку. Чувства были смешанные. Прошли, да не все. I did it. I did it. Слышу голос жены:
- Теперь главному заявителю придется ехать, немного там пожить.
Бог ты мой. Я так увлекся ролью, что всё забыл. Я ведь некуда не еду. Всё делалось, чтобы отправить детей в Канаду. Я простой советский парень. Мне ближе Горбачёв. А Брежнев мне как отец родной. Правда есть в глубине души меркантильная надежда. Когда-нибудь, когда пенсии будет хватать только на оплату квартиры и на размачивание хлебушка водой из под крана, поживиться за счет дочерей и зятьев.
Практически пустое посольство я покинул в 17.30, держа в руке медицинские формы. Только в уголочке сидело трое таджиков. Процесс пошел. Все-таки не пятеро. Good luck ребята, или вы здесь ночуете? Подведем итог. Four remarkable nights with good shake and strong wind in the compartment. Всего 500 $ за удовольствие завершить этап в жизни. Последние три года по 1-2 часа английского в день, хоть и бессистемного. В последнюю неделю по 10 часов. Теперь освободится время. Я смогу написать много хороших рассказов. Не то, что этот. Ближайший собираюсь опубликовать в марте. Пока есть только название - «Если очень-очень …» , но это про другое.