Глава 10. Развитие по всем направлениям
Еще одним новым и интересным направлением работы для КЗПЧП стала добыча так называемых органопрепаратов. Органопрепаратами называют препараты, полученные из органов, желез и тканей человечества. С предложением производить их к руководству завода обратился академик Сергей Мягкохуевский. Это был замечательный ученый. Сын знаменитого поэта Семена Мягкохуевского, Сережа с ранних лет заинтересовался медициной и смежными науками. Экстерном окончив медицинскую академию, он попал на фронт, где работал в полевых госпиталях Третьего украинского и Второго белорусского фронтов. Приобретя бесценный опыт практической медицины, будущий академик Мягкохуевский занялся проблемой органопрепаратов, которых так не хватало на войне. Первое время молодому учёному приходилось сталкиваться с серьёзными трудностями, чтобы доказать право на существование своих идей. Мало кто верил в правильность предположений высказываемых Мягкохуевским, а так как для проведения экспериментов по ним требовались значительные средства, то он везде получал отказ. Но учёный не сдавался, продолжал работать в своей теме и в 1966 году получился Государственную премию за свои открытия.
Далее путь учённого лежал через множество ярких открытий к новым наградам и всемирному признанию. Поэтому когда академик Мягкохуевский обратился на КЗПЧП с предложением о сотрудничестве, руководства завода живо откликнулось на это. Лепольд Курвель лично выехал в Москву для переговоров и вскоре вернулся с двумя докторами медицинских наук Александром Клиторсом и Евгением Защемияичко, на которых и было возложено налаживание нового производства. Если ранее внутренние органы направлялись на гастрономические цели под видом потрохов и ливера, то сейчас появилась возможность использовать их куда более эффективно. Специально для этого был создан участков органопрепаратов и Бюро органов, обеспечивавшее научное сопровождение работ.
Для производства органопрепаратов использовали сырье трех видов: эндокринное, ферментное и специальное. Эндокринное сырье - это железы, не имеющие выводных протоков и отдающие свои секреты в кровь и лимфу, а также железы с двойной секрецией, т. е. имеющие внутри и внешнесекреторные функции. К этому виду сырья относятся следующие железы: гипофиз (нижний придаток мозга) и эпифиз в черепной полости; щитовидная и паращитовидные (околощитовидные) железы в области шеи; зобная железа в области шеи и грудины; поджелудочная железа,
яичники, надпочечники и желтое тело в брюшной полости; семенники в паховой области.
Ферментное сырье - это железы, которые выделяют секрет в полость организма, а также другие виды сырья человечественного происхождения, используемого для производства ферментов и препаратов ферментативного действия. К этому виду сырья относятся поджелудочная железа (функция ее внешнесекреторная), слизистая оболочка желудков и тонких кишок.
Специальное сырье - это кровь, желчь, желчные камни, спинной мозг, стекловидное тело глаз, эмбрионы, селезенка, эпителий языков, печень, легкие, женские молочные железы, мышцы.
По предложению академика Мягкохуевского, курировавшего работы из Москвы, запланировано было наладить на КЗПЧП выпуск препаратов гормональной (инсулин, адреналин, фолликулин, питуитрин и пр.), ферментной (пепсин, панкреатин, желудочный сок), экстрактивной (пантокрин, миоль и др.) и лечебно-питательной (из крови) групп. Также в планах был выпуск прочих лечебных препаратов из животного сырья (активированный животный уголь и пр.). Препараты хотели выпускать в сухом и жидком виде.
Новое производство требовало большой организованности и высокой культуры. Ведь сбор сырья (желез, органов и тканей) и первичная его обработка предусматривали наилучшие условия сохранения всех активно действующих веществ, находящихся в сырье при жизни. Учитывая особенности сырья, необходимо было постоянно контролировать ход технологического процесса, начиная с сырья и кончая готовой продукцией. Контроль готовой продукции заключался в проверке соответствия ее действующим стандартам, техническим условиям или требованиям фармакопеи. Для этого использовался технохимический, бактериологический и биологический контроль. Биологический контроль заключался в проверке активности выпускаемого препарата на опытных особях человечества или на их изолированных органах. Кроме того, все препараты для инъекции обязательно проверялись в этих же условиях на отсутствие токсичности (способность оказывать вредное действие).
Технология сбора сырья была поставлена таким образом, что все виды сырья собирались сразу же после убоя и разделки туш человечества, признанных здоровыми санитарной экспертизой. Затем следовала немедленная очистка эндокринного сырья, не допускающая накапливания его в течение более чем 15 мин после извлечения. Очищать сырье следовало возможно быстрее. Согласно разработанным Бюро органов нормам, сырье должно было законсервировано не позднее чем через один час после извлечения, а некоторые виды сырья даже быстрее (например, гипофиз через 30 мин). Сырьё с признаками заболевания и кровоизлияниями браковали. В процессе сбора и первичной обработки сырья особое внимание уделялось строгому соблюдению всех санитарно-гигиенических требований к помещению и инвентарю.
Первым делом на КЗПЧП был налажен сбор эндокринного сырья. По ходу технологического процесса на участке убоя и разделки туш сбор и обработку эндокринного сырья начинали на конвейере голов по специально разработанной методике. Щитовидные железы после отделения головы от туши между третьим и четвертым кольцевыми хрящами оставались на участке трахеи, отрезанной с головой; отделенная голова навешивалась на крюк, темечком к сборщику, при этом трахея растягивалась и по бокам ее у щитовидного хряща прощупывалась щитовидная железа. Захватывая по очереди левую и правую доли, их отрезали ножом. От жировой и соединительной тканей железы очищали изогнутыми ножницами. Паращитовидную железу удаляли после отделения щитовидной железы.
Бюро органов разработало два способа удаления паращитовидной железы, названные по именам разработчиков способами ****арцова и Групповущенко соответственно. Способ ****арцова заключался в следующем: голову навешивали так же, как для отделения щитовидной железы и, нащупав сонную артерию, слегка оттягивали ткань и делали надрез ножницами, обнаруживая паращитовидную железу (небольшую по размеру) и вырезая ее ножницами с загнутыми концами вместе с окружающими ее тканями. Затем оттягивалась пленка, обволакивающая железу, и отрезалась так, чтобы железа осталась сверху у ножниц. Обрабатывались обе стороны головы, извлекались две паращитовидные железы.
Способ Групповущенко был более сложен: голову подвешивали за нижнюю губу на крюк конвейера так, чтобы она была обращена нижней челюстью к сборщику желез; мягкую часть челюсти разрезали во всю длину от губы до шеи (через этот разрез свешивается язык). Левой рукой сборщик сначала захватывал с правой стороны ткань, прилегающую к трахее, оттягивал ее немного вперед и острым ножом подрезал ткань, отсекая ее от головы, а затем, расправив складки соединительной ткани, находил около общей сонной артерии паращитовидную железу, которую отрезал вместе с окружающими тканями. Здесь важно было не спутать эту железу с многочисленными лимфатическими узлами (они более светлые и мягкие). Но для опытных рабочих это не составляло большого труда. Изъятые железы накапливались на подносах и передавались для очистки, заключающейся в том, что среди тканей отыскивали паращитовидную железу, вырезали ее ножницами с загнутыми концами и очищали от посторонних тканей.
Семенники извлекали при разделке туши после брюшного разреза по линии ****ской дороги, для чего сначала освобождали семенники от мошонки, перерезая семенные канатики. Последние удаляли вместе с оболочками путем продольного глубокого надреза по всей длине семенника. В случае направления семенников для производства ронидазы внутреннюю оболочку не отделяли; семенники очищали от жировой ткани, отжимали кровь из семенных канатиков, удаляли наружные оболочки и механические загрязнения. Семенники от особей человечества, не достигших половой зрелости, отбраковывались. Семенники накапливались в эмалированных ведрах и в протяжении не более полутора часов отправлялись на замораживание.
Поджелудочную железу извлекали вместе с внутренностями при нутровке. Её отделяли ножом от окружающих органов и тканей, не допуская повреждений. У молодых особей поджелудочную железу отделяли вручную. Отделенную железу передавали на расположенный вблизи стол очистки, где от неё отделяли жир, соединительные ткани, пленки, остатки выводных протоков. Очистка железы проводилась всё теми же ножницами с изогнутыми концами. Подрез прорезей делался около железы, в месте расположения вены. Очищенные поджелудочные железы складывались в тазики. По мере накопления, но не позже, чем через полчаса их отправляли на замораживание. Особо нужно отметить, что существовала специальная инструкция, запрещавшая одновременную обработку на столе вместе с поджелудочной железой других желез.
Яичники извлекали вместе с внутренностями в начале нутровки или вместе с маткой. Отделяли яичники от внутренностей только после осмотра их врачом. Яичники очищали от прилегающих тканей, частей яйцеводов и связок и в эмалированных тазах отправляли на замораживание.
Зобную железу собирали от молодняка человечества и отделяли после нутровки, раскладывая ливер так, чтобы она оказалась сверху. Сначала отделяли грудную часть железы, а затем шейную, лежащую вдоль трахеи, а также тонкие лопасти, расположенные вдоль трахеи. Очистка железы заключалась в отделении при помощи ножниц сгустков крови, жира и соединительной ткани. Железы с кровоизлияниями, атрофией и другими изменениями отбраковывались. Очищенные железы в тазиках направлялись на замораживание.
Надпочечники, как правило, собирали лишь от здорового человечества, но для производства адреналина годились и надпочечники больных особей человечества, при условии нормальной температуры при убое. От такого человечества надпочечники и собирают и обрабатывают отдельно, соблюдая специальные условия. На КЗПЧП использовалось два способа извлечения надпочечников:
-после выемки желудочно-кишечного тракта левой рукой рабочий захватывал по очереди каждый из надпочечников, оставшихся в туше, а правой осторожно отрезал их;
надпочечники отделяли от туши вместе с ливером; последний клали на стол и разбирали на отдельные органы (легкие, печень, сердце и т. п.), после чего каждый надпочечник вместе с жировой капсулой осторожно отрезали ножом, чтобы не порезать надпочечник.
-у молодняка человечества надпочечники извлекали перед отделением почек, непосредственно из туши. Собирали надпочечники в закрытые тазики, так как их гормон разрушается под действием дневного света, особенно прямых солнечных лучей.
Далее следовала очистка надпочечников от жира, оставшегося на их поверхности, от кровеносных сосудов и прирезей посторонних тканей. Если на поверхности надпочечников обнаруживалась черная пигментация, то их браковали. Консервировали надпочечники не позже, чем через час после извлечения из туши.
Гипофиз собирался после разруба голов. Делать это нужно было очень осторожно, чтобы не повредить его. Сбор должен был проходить быстро, чтобы избежать инактивации гормонов. После удаления мозга из черепной коробки находили углубления турецкого седла и остроконечным ножом подрезали остаток толстой фиброзной ткани, находящейся между гипофизом и мозгом. Гипофиз захватывали двумя пальцами и, придерживая голову, отделяли ножом от прилегающей губчатой ткани. Позже для извлечения гипофиза стал использоваться гипоэкстрактор, который позволял делать это до разруба черепа, немедленно после отделения голов от туши. Гипофизы молодняка извлекали также без разруба черепов, высверливая их специальной машиной, разработанной конструкторами предприятия.
Если головы человечества подвергались шпарке или опалке, их сразу после этого охлаждали в проточной холодной воде для предотвращения инактивации гормонов. Извлеченные гипофизы (всех видов) собирали в лотки и очищали ножницами от прилегающих тканей: фиброзной, остатков мозговой и костной, отбраковывая дефектные железы. После очистки гипофизы человечества разделяли на переднюю и заднюю доли, а затем направляли на консервирование.
Работа на новом производстве требовала безупречной организации, отточенной слаженности и высокого мастерства работающих. Вспоминает работник участка органов Валентин Уёбко:
-Я сперва работал рубщиком мяса в разделочном цеху, а потом объявили набор для сборщиков на участок органов. Чтобы попасть туда нужно было сперва пройти трёхмесячные курсы подготовки, которые проходили в актовом зале завода. Многие из-за этого не пошли, потому что взрослые мужики, а тут писать тетради, экзамены сдавать, вдобавок за обучение платили среднюю зарплату по предприятию, а рубщики по сдельной оплате всегда получали больше остальных. Я бы и не пошёл, но к нам в цех пришёл Евгений Защемияичко, отвечавший за организацию производства органопрепаратов. Он рассказал о важности нового производства, о высоких требованиях к работе на нём и я решился. Написал заявление, прошёл курсы и был направлен на выемку яичников. Нелёгкий труд, тем более, что нужно было постоянно следить за качеством сырья, при малейшем подозрении сигнализируя врачу смены, который и принимал окончательное решение. Работали будто ювелиры, потому что одно неловкое движение и ценный орган приходил в негодность, а ведь от него зависело здоровье, а может даже и жизнь советских тружеников. Старались, как могли и быстро поднаторели.
Для добывания органопрепаратов особое значение имела подготовка инструментов работы, а также сохранение на участке стерильности. Вспоминает главный инструменталист Юрий Бздящий:
-Меня пригласили на участок органов в 1978 году. Ни участка, ни лаборатории инструментов тогда ещё не существовало, они строились. Надо было организовывать лабораторию по подготовке инструменты на ходу, при этом учитывая высокие требования и правила контроля за производством органопрепаратов. Положение усложнялось тем, что оба автоклава в которых производилась стерилизация инструментов, были полностью загружены и работать на них было сложно. А ведь время запуска производства приближалось. В связи с этим начальник цеха органов Евгений Защемияичко поставил передо мной задачу: срочно организовать стерилизацию инструментов на любых площадях предприятия. Я обошёл весь завод и нашёл небольшую комнатку, примыкающую к складу. Это оказалось единственным местом, где можно было установить новый автоклав и начать стерилизацию. Комната давно не использовалась и была в жалком положении, поэтому работы практически пришлось начинать с нуля. Вдобавок не хватало специалистов, знакомых с оборудованием и разбирающихся в режимах стерилизации. Пришлось обучать выпускников техников. Автоклав был запущен в работу через месяц. Доставка стерильного инструмента производилась в герметических ведрах, изготовленных по моим чертежам службой главного технолога.
Вторым важным направлением работы было сохранение стерильности в самом цехе. Здесь был использован опыт кровного цеха. Дополнительно я разработал Правила, учитывающие специфику нашего производства. В помещении трижды в день проводилась влажная уборка хлорированной водой, а раз в неделю полная дезинфекция. Работники работали в специальных полиэтиленовых накидках и резиновых перчатках. Использованные инструмент собирался в трехведерные емкости после чего отправлялся к автоклаву на стерилизацию. Подход к чистоте на участке был очень строгий, поэтому ни одного сколько-нибудь серьёзного случая нарушения санитарного режима зафиксировано не было. Нас каждый квартал проверяла городская СЭС, серьёзный и независимый контролёр, но, за исключением нескольких мелочей, никаких замечания к работе участка не было. В первый же год работы наш участок получил грамоту за лучшую стерилизацию производства на министерском конкурсе. А ведь в нём участвовало свыше полутора сотен предприятий. Это было настоящим признанием работы участка органов и самого КЗПЧП, который неизменно из года в год завоевывал переходящее Красное знамя Министерства перерабатывающей промышленности за производственные достижения.
Другим важным направлением участка органов был сбор ферментного сырья. Его собирали по ходу переработки человечества. Слизистую оболочку снимали с желудков после их промывки и освобождения от содержимого. Желудки в вывороченном виде подвешивали на крючок или надевали на деревянную болванку со штифтом в верхней части, предотвращающим смещение сычуга или желудка. Операция снятия состояла из нескольких действий. Сборщик захватывал слизистую оболочку пальцами левой руки, слегка оттягивал от других слоев желудка и срезал острым ножом. Между слизистой оболочкой и мышечным слоем образовывалась ровная блестящая поверхность с розовым оттенком. Срезанная слизистая оболочка не должна была иметь прирезей жира и мышечной ткани. Срезанную слизистую оболочку складывали в эмалированные ведра, взвешивали и направляли либо в переработку, либо на замораживание.
Желудки человечества не промывали водой во избежание потери фермента, поэтому отделенные и освобожденные от содержимого сычуги очищали: снимали рукой с поверхности желудка жир и кровеносные сосуды, после чего нижнее отверстие завязывали шпагатом или суровой ниткой. Через верхнее отверстие со стороны двенадцатиперстной кишки желудок надували воздухом до трехкратного увеличения объема, затем завязывали и это отверстие. Надутые воздухом сычуги направляли на консервирование сушкой.
Слизистую оболочку тонких кишок (двенадцатиперстной и тонкой) собирали для выработки холензима. Кишки отделяли в процессе нутровки животного, причем тощую кишку только частично (отрезок 3-4 м). Отделенные кишки тщательно промывали теплой водой температурой 30-35° С: сначала внутри, а затем выворачивали и промывали снаружи. Слизистую оболочку снимали ножом и складывали в эмалированные ведра, а затем немедленно перерабатывали либо консервировали.
Желчь собирали после извлечения внутренних органов. Сборщик брал желчный пузырь рукой ближе ко дну, слегка оттягивал от печени и надрезал ножом между пузырем и печенью до шейки пузыря так, чтобы при нем осталось как можно меньше прирезей. Затем пальцами захватывал шейку и зажимал ее, чтобы желчь не могла вылиться из пузыря. После этого ножом или ножницами перерезался проток, отделяя пузырь. Освобожденный пузырь переворачивался вверх дном и, нажимом на стенки, выдавливалась желчь через проток в воронку с четырьмя слоями марли, которая служила фильтром для задержания слизи, желчных камней, песка н других взвешенных частиц. Затем желчь сразу перерабатывали либо консервировали.
Желчные камни собирались только от взрослого человечества, благополучного по инфекционным заболеваниям. При этом использовалась металлическая воронка с впаянной в нее металлической сеткой, выстланной несколькими слоями марли, на которой и задерживались камни. Собранные камни (размером от пшеничного зерна до горошины) протирались марлей для удаления слизи, укладывались на небольшие противни с бортиками и направлялись на сушку.
Спинной мозг собирали после распиловки туш. Его извлекали из расширенного позвоночного канала, очищали от кусочков костной ткани, удаляли твердую и паутинообразную оболочку. Отбраковывали спинной мозг, несоответствующий требованиям, т. е. с воспалением гнойного характера, лимонно-желтого цвета, с выступающими на поверхности инфильтратами (темно-красные и красно-коричневые участки). Затем спинной мозг отправляли на переработку или консервирование.
Эмбрионы извлекали в начале нутровки, не допуская наличия посторонних тканей, после чего с их поверхности удаляли слизь и сгустки крови и на противнях направляли на замораживание.
Эпителий языков снимали после чрезвычайно тщательной обработки языков. Слизистую оболочку собирали до наступления окоченения с языков взрослого человечества, благополучного по всем видам заболеваний. Эпителий снимался в стерильном боксе, стерильным инструментом (бритвой, острым циркулярным ножом, специальным прибором), не срезая мышечную ткань. Толщина среза эпителия по нормам составляла 0,3-0,5 мм. В стерильных условиях эпителий помещали в охлажденный раствор.
Мышцы молодняка не заготовляли заблаговременно. Заготовка их являлась началом технологического процесса получения препарата. Человечеству вводили в яремную вену раствор сернокислого магния или внутримышечно миоре-наксанта (ботилин, дителин), а затем снимали с него шкуру, освобождали мышцы от костей и немедленно их охлаждали, погружая в воду со льдом и поваренной солью. Быстро охлажденное мясо (в течение 25-40 мин) направляли на производство препарата АТФ (аденозинтрифосфорная кислота).
Керотинсодержащее сырье - это непищевые отходы мясной промышленности, используемые для производства аминокислот. Заготовка и предварительная обработка его осуществлялась с соблюдением ветеринарных и санитарных правил. После комплектования этого сырья по видам его освобождали от посторонних примесей и просушивали, после чего использовали в производстве либо хранили в соответствующих условиях. Хрящи (трахеи и носа) использовали как сырье для препарата хонсурид-хондроитинсульфат. Заготовляли сырье в субпродуктовом цехе в соответствии с действующими инструкциями и направляли на холодильную обработку.
Как можно заметить, очень важным элементом в производстве органопрепаратов была их обработка холодом. Хотя Бюро холода было расформировано, на предприятии оставались высококлассные специалисты в этой области, которые оперативно решали все поставленные перед ними задачи. Так для нужд участка органопрепаратов были разработаны две морозильные установки, а также построен большой холодильник хранения. К участку также подвели отдельную ветку, позволявшую вывозить готовую продукцию в вагонах-рефрежераторах. Комплексный подход в построении производств продолжал оставаться одной из самых сильных черт КЗПЧП.
Добытое сырье органопрепаратов частично обрабатывалось на месте, а частично отправлялось для переработки на другие предприятие. Постепенно удельный вес отправляемого сырья снижался, так как на участке органопереработке запускались все новые производственные мощности, в результате чего участок постепенно перерос в цех.
Благодаря разработкам Бюро органов на КЗПЧП выпускалась самая широкая гамма органпрепаратов, но лидирующие позиции занимали так называемые сухие препараты. Их выпускали в виде порошка, таблеток и драже. Производство сухих препаратов включало следующие процессы: измельчение, в некоторых случаях экстракция и высушивание сырья, обезжиривание высушенной массы, окончательное измельчение, расфасовка и таблетирование порошка.
Менее распространенным было на КЗПЧП производство жидких органопрепаратов. Жидкими препаратами называются такие, которые получены путем экстракции действующих начал (гормоны, ферменты), их выпускали для внутреннего приема и инъекции, поэтому технология производства жидких препаратов была очень различной. Производство жидких препаратов для приема внутрь включало следующие процессы: измельчение сырья, экстракция, обработка экстракта, получение препарата, исследование препарата в лаборатории, фильтрация препарата и разлив во флаконы; обработка жмыха (твердой части препарата). Для производства жидких препаратов так же, как и для сухих, применяли полуавтоматические дозирующие машины.
Уже к концу 1979 года можно было смело говорить о выходе производства органопрепаратов на полную мощность. Комиссия Совмина, осуществлявшая проверку нового вида деятельности КЗПЧП признала итоги работы в данном направление выполненными отлично. Прибыв на предприятие неожиданно, члены комиссии долгое время не могли поверить, что на заводе не знали о приезде комиссии. Слишком уж всё было отлажено. Зная, что всех недостатков не спрячешь, члены комиссии с жаром принялись изучать деятельность КЗПЧП, однако недостатков обнаружить им так и не удалось. Предприятие подтвердило свои флагманские притязание не только по министерству, но и на уровне всего народного хозяйства СССР.
Академик Мягкохуевский, приезжавший на завод после комиссии заявил, что в Конотопе была осуществлена его мечта. Знаменитый ученый потом каждый год приезжал на завод, предлагаю к осуществлению свои разработки, общаясь с учеными из бюро органов, присылая для практик своих аспирантов. Это был далеко не единственный случай тесного сотрудничества между предприятием и наукой.
Между тем новый 1980 год привнёс в жизнь предприятия много нового. Прежде всего, в очередной раз сменилось название. Теперь бывший Конотопский завод полной человекопереработки стал называться Конотопским человечествоперерабатывающим комбинатом (КЧПК). Название отражало рост предприятия, по своим мощностям уже выросшего за пределы обычного завода. КЧПК был действительным объединением промышленных предприятий различных отраслей, в котором продукция одного предприятия (участка или цеха), служила сырьём или полуфабрикатом для другого.
Вслед за изменением названия перед КЧПК были поставлены и новые цели. По соглашению с правительствами стран Варшавского договора, в Конотоп стали производиться поставки человечества, предназначенного для переработки. Это увеличило общий вал сырья на 15-20%. Впрочем, качество нового сырья было весьма высоким, так что выход готовой продукции вырос почти на четверть. Правда, не обошлось и без трудностей. Если человечество поступавшее с просторов СССР было в достаточной степени спокойным и беспрекословно выполняло команды, то с партиями сырья из стран соцлагеря было сложнее. Это объяснялось как языковыми трудностями, ведь персонал КЧПК не знал целой гаммы языков поступающего сырья, так и структурой непосредственно человечества. Из социалистических стран поступали в основном диссиденты и прочие предательские элементы, настроены враждебно к советскому строю и к самой идее человекопереработки. В этой связи нередки были случаи сопротивления, попыток к бегству и прочих явлений, плохо влиявших на производственный процесс.
Руководство КЧПК просило проводить предварительную обработку сырья, как это делалось в СССР. Здесь на первичных пунктах сбора сырья определялись смутьяны, которые выделялись из общей массы и перерабатывались отдельно, по так называемой жесткой схеме. Она включала в себя комбинированное психофизическое воздействие, которое позволяло подавить негативные моменты в настроение сырья. К обработке оно поступало сломленным и вялым, практически не сопротивляясь. Жесткая схема была разработана еще в семидесятых годах, по распоряжению ЦК КПСС. Планировалось использовать её для решения проблемы еврейской иммиграции, когда документы на выезд из страны массово подали документы десятки тысяч лиц еврейской национальности. Так как в этой среде были сильны антисоветсткие взгляды и убеждения, то можно было ожидать попыток саботажа переработки. Поэтому была подготовлена специальная схема, согласно которой уезжанцам обещали выезд, собирали на специальных пунктах, где применяли жесткую схема воздействия. Затем отправляли на переработку в Конотоп, где были подготовлены дополнительные производственные мощности и разработана специальная рецептура для изготовления гастрономической продукции из еврейчатины. Это мяса отличалось невысокой питательностью, но было весьма пикантным по вкусу. В год на заводе могли бы перерабатывать около 70 тысяч евреев, помимо основной производственной программы.
Однако решением ЦК от схемы еврепереработки отказались и разрешили им выезд. Схема была заморожена и возвращена к действию только в 1980 году, когда на КЧПК поступили первые, после чешских событий, крупные партии импортного человечества. До этого в Конотоп поступали лишь кубинские контрреволюционеры и афганские мятежники, однако речь там шла о нескольких вагонных партиях, что было настоящей каплей в море поступающего сырья.
На КЧПК с энтузиазмом отнеслись к поступлению зарубежного человечества. Чтобы не ударить в грязь лицом, был проведен капитальный ремонт железнодорожных путей, ведущих к предприятию, портов приёма, цеха первичной обработки. Также был расширен участок по применению жесткой схемы. К приезду летом 1980 года первого эшелона сырья из Польши все работы были закончены, как это водилось в Конотопе, без спешки и основательно. Вспоминает Антон Суньвынев, возглавлявший в то время партком предприятия:
-Эшелон должен был прибыть с утра, но немного опаздывал. Настроение у всех было праздничное, весь коллектив нарядно приоделся, чтобы не ударить в грязь перед зарубежными товарищами, производственная территория сверкала свежей краской и чистотой. Возле цеха первичной обработки играл оркестр городского дома культуры. Мы знали, что эшелон будет из Польши и попросили играть произведения польских композиторов. Конечно волновались! Одно дело наших перерабатывать, это дело привычное, а то иностранцы. Оно понятно, что люди, но всех интересовало качество сырья. Какая упитанность, качество кожи, что за кровь и кость, другие насущные вопросы. По словам наших специалистов, выезжавших за рубеж давать консультации по вопросам транспортировки сырья, человечество должно было быть самое отменное по всем параметрам. Это радовало, потому что с высококачественным человечеством и работать приятно, так сказать душа поёт, производственные показатели повышаются.
Часа два простояли, когда наконец показался эшелон. Тридцать два вагона, по сто пятьдесят голов в каждом. Около пяти тысяч голов. Это мы сразу прикинули. Заиграл оркестр, наши тепловозы стали растягивать вагоны в порты, все заглядывали посмотреть, что ж оно там за люди. Как стали выгружать, так увидели, что сырьё отличное. Упитанные, ухоженные, здоровые. Мечта, а не сырьё. Я тогда ещё подумал, что только так план перевыполним, с таким то сырьём.
Специально под иностранное человечество была приспособлена работа цеха первичной переработки. Сырьё сразу же сортировалось по половым и возрастным градациям, после чего отправлялось на участок очистки, где работали сразу три парильные помещения. Перед ними сырью предлагалось снять одежду и пройти санобработку. Учитывая, что на пунктах сбора человечество не мылось, большинство соглашалось с этими требованиями. Для усиления доверия вход в парильные помещения совмещался с выходом, будучи отделён лишь стеной из стекла. Благодаря этому люди спокойно шли в душ. Если же всё-таки попадалась смутьяны, то они мгновенно изымались из групп и отправлялись на обработку по жесткой схеме.
После помывки сырьё распределялось по узким коридорам, где опытную вязальщики обездвиживали туши человечества, связывая по рукам и ногам, а на рот наклеивая широкую повязку изоленты. Затем туши подвешивались к верху ногами и поступали на участок убоя. Обычно это происходило без сбоев, хотя случаи сопротивления бывали. Однажды в переработку попал бывший чемпион ГДР по боксу, пытавший бежать из страны. Но это выяснилось позже, а тогда туша сырья смогла вырваться из рук вязщиков, а ведь там работали крупные и опытные мужчины. Вспоминает Семён Синезолупов, вязщик высшей категории, бывший свидетелем неудавшегося побега сырья.
-Я то поставлен был на прём сырья, чтоб за ребятами следить. Потому что, как придёт немецкое сырьё, так бывали случаи избиений, когда и серьёзных. Очень уж не любили немцев, у кого отец на войне погиб, у кого дед. И сколько им не объясняли, что к нам на завод уже не немцы поступают, а сырьё, всё равно срывались. Били, а значит и кожа портиться и органы повреждаются, качество нарушается, а то ещё могли и насмерть зашибить. Тогда попробуй кровь сцедить, другие затруднения. Руководство меня знало, как человека ответственного, который чувствам волю не давал, поэтому всегда ставило меня на немцев.
Значит работаем, вяжем немцев, смотрю я какое сырьё доброе идёт и радуюсь за смежников. Немцы, то все гладкие, кожа беленькая, без прыщей и прочего, ни тебе больных, ни татуированных. Отборное сырьё. Когда слышу - шум в соседнем коридоре. Я туда, гляжу, а там двое вязчиков лежит и немец, здоровый такой, белобрысый. Бежит прямо на меня. Только я то опытный вязчик, я то двадцать лет на заводе, кого только не вязал. Знаю, что главное неожиданность счудить. Я немцу в ноги как брошусь. Он не ожидал и полетел кувырком. А я свисток из кармана достал и как свисну. Это сигнал тревоги. Немец вскочил, шагов десять к выходу пробежал, а тут его боец из карабина снял. Аккурат в голову, даже не дёрнулся. Мы его подобрали и на конвейер, чтоб успеть разделать, пока не остыл. Относительно срыва расследование провели. Я то сразу понял, что нарушили мужики технологию. Там же чётко было, что только из дверки появляется, хватать и руки заламывать. Один держит, второй вяжет, потом ноги и рот. Если бы так делали, ничего бы и не было. А они ему морду решили начистить. Заехали, другой бы коньки откинул, а он же боксёр, привычный. Устоял, да их надавал. Сняли с работы, перевели в котельную и выговор. Просились потом хлопцы обратно, но у нас строго тогда было. Нельзя трудовую дисциплину нарушать и всё. Точка.
Это был один из редчайших случаев, когда сырью удавалось даже вырваться на территории цеха. Что касается пошедших на жесткую схему, то обычно дело обходилось тем, что расстреливалось несколько главных смутьянов. Это настолько шокировало остальных, что у них начиналась реакция торможения, что использовалось для переработки. В редких случаях, приходилось применять физическое воздействие или электрический ток. В самом крайнем случае, убой сырья производился методом расстрела. Но это было скорее исключением, чем правилом.
С началом поступлений на КЧПК партий иностранного человечества неожиданно возникла проблема одежды бывшей в употреблении. Если советское сырьё приходило в одежде плохого качества, которая автоматически направлялась в виде рвани на производство бумаги, то новое сырьё приезжало в одежде хорошего качества, которую направлять на утилизацию было жалко. Появились случаи, когда работники цеха первичной переработки пытались вынести снятую одежду за пределы предприятия, что вообще то было нехарактерно для комбината. Чтобы не допустить развития этих тлетворных явлений, Леопольд Курвель принял решение об открытие на территории завода комиссионного магазина в котором могла бы продаваться снятая одежда. Перед этим её в обязательном порядке подвергали стирке, чтобы не допустить возможной передачи инфекционных болезней. Таким образом, заводская комиссионка стала первым в городе сэкондхэндом в те времена, когда о таком слове даже не слышали.
Ещё одним интересным направлением работы КЧПК стала переработка русалок, водяных и других водных млекопитающих. Ранее им отдавалась незавидная роль героев старинных сказок и вопрос промышленной переработки не ставился. Однако с осушением больших площадей болот, другими мелиоративными работами, встал вопрос об использовании водяного сырья. К тому появились случаи, когда водное сырьё, теснимое из привычных мест обитания стало переселяться в реки, сельские пруды и другие обжитые человеком водоёмы. При этом исследования показали, что взрослая русалка съедала в день около пяти килограмм рыбы, то есть даже небольшая колония этих животных могла наносить существенный ущерб рыбному хозяйству. Вдобавок появилось несколько случаев нападения оголодавших русалок на человека, в связи с чем Совет Министров принял решение о массовой очистке водоемов СССР от этих млекопитающих. Переработку собранного водного сырья было приказано взять на себя КЧПК.
Леопольд Курвель доказывал, что его предприятие не должно отвлекаться от высокой цели человекопереработки на всяких существ, однако Академия наук СССР приняла решением о значительной социальности этих водных млекопитающих и невозможности причислить их к животному миру. Это позволило мясокомбинатам дружно отказаться он новой и неизвестной работы, сулившей куда больше заботы и неприятностей, чем экономического эффекта. Ничего не добившись в министерстве, Леопольд Курвель решил показать, что для КЧПК не существует слишком сложных целей и всякая задача по плечу. Было подписано распоряжение о создании Водного бюро, которое должно было провести научно-технологическую подготовку производства. Для работы в бюро были приглашены ученые и специалисты с ведущих рыбоперерабатывающих предприятий страны. Возглавил Водное бюро опытный практик и хороший руководитель Джафар ***лиев, свыше тридцати лет проработавший на Банковском рыбокомбинате, ведущем рыбоперерабатывающем предприятии на Каспии.
Джафар ***лиев родился в семье рыбака, в небольшом селении в низовьях Куры. Окончив школу с отличием он был призван на фронт, однако в боевых действиях поучастовать не успел, потому война закончилась. Поступил на рыбопромышленный факультет Бакинского морского института и завершил учебу с красным дипломом. Сразу же после института пришёл на Банковский рыбкомбинат, тогда вполне рядовое рыбоперарабтывающее предприятие. Прошёл весь путь от бригадира раздельной бригады до главного инженера производства. Во многом благодаря его работе Банковский рыбкомбинат стал ведущим рыбоперерабатывающем предприятием на Каспийской море, обогнав даже знаменитый Астраханский рыбкомбинат.
Прибытие в Конотоп столь значительного специалиста как Джафар ***лиев, было как заслугой Леопольда Курвеля, умевшего увлекать людей на достижение самых высоких целей, так и заслугой высокой репутации КЧПК, работать на котором было счастьем для любого специалиста.
По приезду на предприятие Джафар ***лиев, первым делом взялся за подготовку базы под приёмку рыбосырья. Так как крупных рек в районе Конотопа не протекало, то была осуществлена постройка крупного бассейна, в который можно было сгружать поступающее сырье. Затем началась перестройка бывшего участка копченостей под новые производственные нужды. В три месяца это огромный объем работы был осилен. Выступая на торжественной приемке первой цистерны водного сырья Джафар Хуйлиев сказал:
-По своей питательности рыба почти не отличается от мяса. Входящие в её состав белки и жиры хорошо усваиваются человеческим организмом. Рыба переваривается быстрее и легче мяса, что создает ошибочное представление о её меньшей питательной ценности. Между тем, рыба не менее питательна, чем мясо, ее жир усваивается лучше, чем всякий другой, белки её полноценны, а то что она легче и быстрее переваривается, является её положительным свойством. Я не хочу сказать, что продукция мясопереработки менее важна, лучше всего в пищевом рационе чередовать рыбу и мясо. Это делает питание более полноценным и разнообразным.
Совсем неточно и неверно ходящее мнение о неприятном вкусе и запахе водного сырья. Вкус и запах свежего мяса русалок безупречен, оно почти целиком, более 95 процентов, усваивается организмом. Наша задача донести этот прекрасный продукт на столы советских тружеников!
Сразу было решено, что водное сырье будет идти преимущественно на гастрономические цели, так как налаживать более глубокую переработку чешуи или рыбной крови не имело смысла из-за кратковременности периода переработки. По оценкам Министерства, всё водное сырье должно было быть полностью переработано в течение двух лет. По настоянию Джафара ***лиева, основной упор в переработке водного сырья был направлен на производство филе. Вот как аргументировал он свою позицию:
-Каждая хозяйка знает, как неприятно разделывать и чистить свежую рыбу, особенно если у рыбы колючие плавники или очень крепкая чешуя. Чтобы помочь хозяйке и избавить её от неприятной работы, мы должны вырабатывать готовое рыбное филе.
Рыбное филе - это мясо свежего водного сырья, освобожденное от несъедобных и малоценных частей (внутренностей, крупных костей, чешуи, плавников), тщательно промытое, уложенное в виде брикета и замороженное при низкой температуре. Такой подход освобождал советских женщин от длительной и неприятной работы, давая возможность легко и быстро приготовить вкусные и питательные рыбные блюда. Вдобавок, отходы водного сырья не выбрасывались, а шли на переработку. В среднем количество отходов составляло около 20% общей массы водного сырья.
Кроме производства филе, было налажено и копчение водного сырья, при котором использовались антисептические и вкусовые свойства дыма. Обработка велась как холодным копчением (в течении до пяти суток и при температуре не выше 40 градусов), так и горячим (до 5 часов при температуре дыма до 100 градусов). Для копчения использовались сухие дрова, стружки и опилки обязательно лиственных пород деревьев. Соответствующие договора были заключены с местными лесхозами.
Дым сообщал кускам водного сырья так называемый "колер" - цвет от золотистого до коричневого и своеобразные, только копченным продуктам свойственные вкус и запах. Существовало и небольшое производство консервов. Также выпускалась русалочья икра (с одной туши до 3-3,5 килограммов). Это был очень ценный в питательном отношении вкусный пищевой продукт. Икра содержала значительное количество полноценных белков, жира, витаминов, особенно она была хороша для лиц, нуждающихся в усиленном питании. По калорийности русалочья икра превосходила мясо, молоко и другие продукты, давая около 250 калорий на 100 грамм продукта. Её упаковывали и отправляли в жестяных банках для реализации торговой сетью.
В технологии переработки водного сырья не было ничего нового. Русалки поступали на участок убоя, где забивались с помощью аппарата ЕТР-350. Голова туши помешалась в специальную выемку, где фиксировалась, после чего выдвижной пробоец совершал прокол черепа до мозга. Затем туша подвешивалась на конвейер и отправлялась на очистку, которая была механизирована с помощью электроперфораторов ЗТ-2099. После очистки чешуи, туша попадала на участок разделки, где работники с электроножами разрезали брюшную часть, удаляли кишки, выбирали икру, отрезали хвост и плавники, резали тушу на части. Куски тушу шли дальше, на копчение или с них срезалось филе. Кости и чешуя использовались для приготовления животных кормов, куда шли и остатки мясного производства. В течении двух с половиной лет на КЧПК было переработано около двухсот тысяч туш водного сырья, после чего участок водных продуктов был закрыт. Но это случилось уже после событий 1981 года.
Полезный рецепт: "Русалка в белом вине".
Филе русалки, нарезанное на куски, и ломтики грибов (белых или шампиньонов), уложить в неглубокую кастрюлю, посолить, посыпать перцем, влить белого вина и три четверти стакана бульона (или воды). Варить русалку 15-25 минут. Срезав с булки корку, разрезать мякиш наискось крупными и мелкими ломтиками. Крупных ломтиков нужно нарезать по одному на каждый кусок русалки, а мелких по два и поджарить их на масле. Когда русалка сварится, слить бульон в другую кастрюлю и приготовить соус. Бульон кипятить до тех пор, пока его не останется около стакана. Прибавить к нему неполную столовую ложку муки, смешанную с таким же количеством масла и, помешивая, кипятить 3-4 минуты. Полученный сосу снять с огня, положить в него кусочек сливочного масла и снова размешать, чтобы масло соединилось с соусом, добавить соль и процедить. В готовый соус добавить чайную ложку лимонного сока или разведенной лимонной кислоты.