Прошло, наверное, двадцать минут, а улица все не заканчивалась. Десятки маленьких магазинчиков, задержав дыхание, смотрели во тьму, стараясь не спугнуть немногочисленных посетителей. Те, в свою очередь, стремительно уносились прочь, не желая упускать удачу, позволившую им и так слишком многое.
Спереди то и дело долетал надрывный хохот. Ему вторило сдержанное мерзкое хихиканье. Но как я ни прибавлял шагу, весельчаки оставались вне моей досягаемости.
Начался град. Белый, твердый, крупный, как горох. И будто бы вместе с ним - по кусочкам возникая из темноты - передо мной вырос мальчик.
- Вот, - сказал он, протягивая мне пакет. - Это вам. Дедушка просил передать.
- Что это? - хотел спросить я, но из груди вырвался надрывный хохот. Проходящие мимо женщины с испугом глянули в мою сторону и поспешили в ближайший магазин.
Зазвонил телефон.
- Алло, - сонно пробубнил я в трубку.
- Мишка, ты? - радостно поинтересовались оттуда.
- Нет, не Мишка, - еле шевеля губами, произнес я. - Не туда попали.
- Да ладно тебе! Едем на рыбалку или нет?
- Не туда попали! - рявкнул я в ответ. - Номер надо правильно набирать!
Нажав на отмену, я отколупнул у радиотелефона крышку и вытащил из него батарейки. Немного подумав, забросил их в дальний угол комнаты и снова плюхнулся на подушку.
Как ни странно, мальчик меня понял.
- Дедушка сказал, что срок оплаты истек. Теперь вам придется хранить их у себя, - он сухо улыбнулся и снова протянул мне пакет.
- Но, - теперь мой голос был подобен мерзкому хихиканью, минуту назад доносившемуся спереди, - но это невозможно. Я не смогу все время следить за ними.
Мальчик опять улыбнулся:
- Когда вы оплатите очередной срок, дедушка с радостью примет их назад.
- Я завтра же все сделаю. Завтра же! - голос начал клокотать, перекатываться в воздухе огромными валунами, дробиться на камни и рассыпаться мелкой галькой.
С новой силой застучал отбойный молоток. Раздалось шипение. И снова молоток. Шипение. Засмеялись рабочие…
- Да что же это?!
Я вскочил с кровати и подбежал к окну. Маленькие человечки в оранжевых куртках копошились прямо перед моим домом. Они с ожесточением размахивали руками, пытаясь перекричать работающий компрессор, а когда тот утихал - дружно смеялись.
Куски асфальта мирно покоились на молоденькой травке, с каждым новым ударом молотка ожидая подкрепления.
Окинув недовольным взглядом преобразившийся двор, я захлопнул окно и вернулся в постель.
- Хорошо, - кивнул мальчик, - дедушка обязательно с вами поговорит. Завтра.
Я хотел было возразить, но мощный порыв ветра ударил в спину и сбил меня с ног. Рядом что-то взвизгнуло, загудело и осыпалось. Задребезжала витрина в ближайшем магазинчике, погас свет, щелкнул замок.
Последнее, что я помню - коричневый бумажный пакет в груде битого стекла и сухая мальчишеская улыбка, застывшая на одном из осколков.
***
- Я не понимаю, - сказал Перовский, - объясни.
- Ну как же, - поморщился я. - Это совсем просто. Главное - знать правила, которые, кстати сказать, весьма тривиальны. Следи, чтобы не было пробежек, двойных ведений, а по кольцу со временем научишься попадать.
- Ты о чем? - уставился на меня Перовский. - Какие пробежки, какие двойные ведения? Что с тобой?
Я недоуменно огляделся. Зал, в котором мы сидели, был выполнен в китайском стиле - экзотические рисунки, иероглифы, азиатская музыка. Даже все официанты были то ли китайцами, то ли японцами - никогда их не различал. На тарелке передо мной лежали тонкие наполовину желтые, наполовину белые продолговатые кусочки («свиные ушки» - вспомнил я) и белые с желтизной кубики - сыр тофу.
- Так о чем мы? - переспросил я Виталика.
- Вообще-то - о твоем странном поведении, - ответил Перовский. - Ты мне толком так ничего и не рассказал. При чем тут осколки?
- Какие осколки?
- Ну, знаешь!
***
Народу в автобусе почти не было, и я всю дорогу проехал сидя.
Странное чувство - нечто вроде де жа вю, понимание того, что это уже было или будет, неизбежная повторяемость, наложение событий - не спешило покидать меня. То и дело вспоминался вчерашний разговор с мальчиком. И сон. Абсурдный сон - отражение давешней встречи в невероятно кривом зеркале. В голове сплошная каша - тягучая холодная овсянка. С каждой новой мыслью я ощущал, как увязаю еще больше.
Стоп! Я тряхнул головой. Что происходит? Куда делся ресторан? И откуда эти мысли? «Должно быть, заснул за газетой, - мелькнуло в голове. - Единственный выходной - пятница, и то поспать не дали. Теперь вот организм добирает».
За окном мелькали сплошные девятиэтажки, и кое-где, на месте снесенных пятиэтажных домов, прорастали огрызки недостроенных высотных зданий, облепленных похожими друг на друга рабочими.
***
Горячую воду отключили, поэтому пятый день подряд приходилось греть ее в ковшике, разливать по стаканам, а потом уже умываться, чистить зубы, бриться.
Опять утро, черт бы его побрал.
Повесив полотенце на крючок, я вышел из ванной и пошел в комнату за телефонной трубкой. Батарейки были на месте.
- Алло, Виталик? Мне нужно с тобой встретиться. Да, срочно. Нет, теперь вполне серьезно. По телефону не могу, давай через час в китайском ресторанчике. Да, в том самом. Хорошо, тогда через полтора. Вкратце? Ладно: такое ощущение, что схожу с ума. А больше и сам не знаю. Конечно, но встретиться все равно надо. Да. Все, пока.
И только после того, как положил трубку, я понял, что не все так просто, одним сумасшествием здесь не обойдешься. И сон тут ни при чем - слишком логично для сна. Пока эту логику трудно понять, невозможно прощупать, без риска наткнуться на ложные ветви, но она явно есть.
***
В глубине квартиры защебетала птица, и я отпустил кнопку звонка.
- Кто там? - глухо донеслось из-за двери.
- Олег Итаев, - удивленно произнес я. - Мы, наверное, договаривались.
- Секунду. Сейчас открою.
Зазвенела цепочка. Щелкнул замок. Другой, третий. Отворилась дверь.
- Заходи.
Квартира незнакомца выглядела немного странно - покрытая тряпками мебель, застланный полиэтиленом пол, выложенные плитками стены. Да и сам хозяин был еле виден под огромным махровым халатом, доходившим ему до пят, и светлой вязаной шапочкой, призванной сдерживать от попадания в глаза длинные его волосы.
- Не люблю лишней суеты, - признался он, - уборка, стрижка и тому подобное. Есть куда более важные вещи, для которых и предназначено отпущенное нам время. Вот вы, например, из-за одного часа сна убили больше суток, в то время как я за этот же час заработал себе около месяца безбедного существования. Безбедного как приложение к существованию. Работа такая.
- Не могли бы вы мне напомнить, зачем я пришел, - попросил я. - А то замотался…
- Ах да, - улыбнулся незнакомец, - ты ведь у нас блуждаешь. Давай сюда свой пакет. К завтрашнему утру думаю управиться.
Я опустил взгляд и непонимающе уставился на свою руку. В ней был зажат коричневый бумажный пакет.
***
Когда я пришел в ресторан, Перовский был уже там. Он сидел за столиком у окна и вертел в руках зубочистку.
- Ах, вот, для чего тебе нужны лишние полчаса, - сказал я, усаживаясь на стул напротив него.
- И для этого тоже, - пожимая протянутую руку, улыбнулся он. - Рассказывай.
- Прямо так сразу?
- Ты же сказал - срочно. А заказ я уже сделал.
- Хорошо, - я вздохнул и попытался сосредоточиться. Перовский смотрел с интересом. - Сегодняшнее утро началось с обеда в этом ресторане. Мы с тобой сидели и разговаривали, но время было более позднее, чем сейчас, и еду нам уже принесли.
- Серьезно? - перебил меня Виталик. - И что я заказал?
- Мы ели «ушки», грибы, тофу, что-то еще.
- Хм… давай дальше.
- Дальше - я оказался в автобусе. Куда ехал, не имею понятия: вокруг были спальные районы, стройки, в голову лезли совершенно безумные мысли. Потом было утро: я разогревал воду, умывался - видимо, недавно проснулся. Именно тогда я решил позвонить тебе. Затем я очутился в незнакомой квартире, где разговаривал с ее хозяином, и отдал ему пакет…
Подошедший официант принялся сервировать столик, и мне пришлось замолчать.
- Я слышал о таком, - сказал вдруг Перовский. - Люди, у которых открывается дар предвидения, страдают подобным синдромом. Они не могут поначалу отличить реальность от видения и живут в сумасшедшем мире с постоянным ощущением де жа вю. Лет десять назад, сразу после Аварии, к нам в больницу каждую неделю привозили по паре таких больных. Процент самоубийств был колоссальным: их приходилось держать под непрерывным присмотром и почти все время - в смирительных рубашках.
- Нет, - я замотал головой. - Не может быть. Прошло столько лет… К тому же, это скорее похоже на осколки, чем на видения.
***
…достав из пакета часы, поставил их на стол.
- Мда, - сказал незнакомец, - хорошо ты их. Как умудрился?
- Пока не знаю, - пожал я плечами, - но, кажется, догадываюсь.
***
Батарейки пришлось доставать из-под шкафа трубой от пылесоса - вместе с кучей пыли и шахматными фигурками. Наконец работа была закончена: я вставил продолговатые оранжевые «пальчики» в трубку и набрал номер, значившийся на визитке.
- Алло! Здравствуйте. Это Вадим? Я по поводу часов…
***
- Ты же знаешь, что часы ввели после Аварии, - говорил Вадим. - В них содержится наша жизнь (как кощеева смерть - в яйце), наше время, наше сознание. И если их повредить, последствия могут быть самыми разными. Например, история с провидцами - есть не что иное, как отставание или спешка часов. Именно поэтому их стали отдавать на хранение, где специалисты следят за точным ходом и состоянием нашего времени…
***
Оглушительно заверещал будильник, уже в третий раз за это утро вырывая меня из сна. Сначала телефон, потом отбойный молоток, теперь он!
Я в бешенстве соскочил с кровати, схватил с тумбочки осточертевшие часы и изо всех сил швырнул их об стену. Послышался обиженный звон, треснула картинка перед глазами. Вспомнился улыбающийся мальчик-курьер с коричневым пакетом в руке.
Чувствуя, как начинают дрожать руки, я бросился к разбитым часам, встал на колени и аккуратно поднял их с пола. Из-под полуотвалившейся крышки будильника торчала белая визитка.
***
- Человек может прожить без часов не больше двух суток - они сильнее жажды или голода. Они сильнее всего. Главное - не забывать заводить их, а дальше - дело техники.