Дородная Виолетта Борисовна, завхоз детской поликлиники, как всегда пришла на работу пораньше. Работник она ответственный, с утра надо проверить, всё ли в порядке после ночи у сторожихи, убирает ли территорию дворничиха… Ей бы, по осанке, главврачом, а не завхозом работать. А что, справилась бы!
Впрочем, завхозом Вилетта Борисовна была раньше. Сейчас она заместитель главного врача по хозяйственной части. С соответствующей заместителю главного врача, а не завхозу, зарплатой. А нынешний главврач раньше была заведующей поликлиникой, тоже с соответствующей разницей в зарплате.
Виолетта Борисовна теперь отвечает только за слесарей, сторожей, дворничиху и здание с сантехоборудованием. За медицинское оборудование, за мягкий инвентарь – халаты, простыни и тому подобное, слава Богу, отвечает второй заместитель по хозяйственной части. А куда деваться! Ответственности прибавилось!
В дверь кабинета постучали. Выждав положенное время, зашла дворничиха, от порога запросила извиняющимся голосом:
- Виолетта Борисовна, перчатки бы…
И тут же оправдалась:
- Метёлок-то мне муж навязал, с ними проблем нет. А перчатки совсем изорвались…
- Миленькая, ну ты ж сама знаешь наше финансовое положение! Ни на что денег не хватает! В первой поликлинике, вон, завхоз для ремонта пошла на стройку, ведро песку украла. Финансирование совсем на нуль упало! Ты уж тряпочку какую подшей на перчатки, поработай. Может, в следующем месяце выделят на инвентарь немного денюжек!
Виолетта Борисовна умоляюще сложила руки на груди и посмотрела на дворничиху так страдальчески, что та устыдилась своей несерьёзной просьбы.
- На бинты, вон, хирургам нашим, даже денег нет! – добила аргументом дворничиху Виолетта Борисовна.
Дворничиха тяжело вздохнула, зачем-то посмотрела на свои драные перчатки, махнула рукой, не сказав ни слова, вышла из кабинета.
Виолетта Борисовна тоже протяжно вздохнула. Тяжёлые времена наступили!
В дверь несмело поскреблись.
- Виолетта, ты тут? – послышался заискивающий голос из образовавшейся в дверном проёме щелки.
- Заходи, Катя, заходи! – снисходительно разрешила Виолетта Борисовна.
В кабинет зашла Катя, соседка Виолетты Борисовны.
- Ну как, есть что? – заинтересованно спросила Катя, шныряя глазами по кабинету.
Как будто могла что увидеть! Виолетта не дура, чтобы выставлять свои богатства на люди!
Виолетта Борисовна открыла шкаф, вытащила картонный ящик, шмякнула его на стол.
- Пятьдесят пар, как и говорила.
Катя радостно нырнула в ящик. Пятьдесят пар рабочих перчаток – славненько!
- В какую цену? – чуть подозрительно спросила Катя.
- Ну, в какую… Как и всегда! Снижения цен пока не было! – пошутила Виолетта Борисовна.
- По десятке за пару, значит? – уточнила Катя.
- По десятке. Пятьсот рубчиков.
Доход, конечно, небольшой, но в хозяйстве и небольшой доход сгодится, - подумала Виолетта Борисовна.
- А у тебя по какой цене пойдут? – в свою очередь ревниво спросила она компаньонку.
Катя "стояла" на базаре. Торговала по мелочи, чем придётся. А "приходило" в основном от доброй соседки Виолетты.
- И у меня цены прежние. По двадцатке за пару.
- Тоже, значит, пятьсот срубишь, - позавидовала Виолетта Борисовна.
- Так, миленькая, я ж отстоять за эти пятьсот должна, и в холод, и в непогоду! Тебе легко – получила, да сбыла… А я… - возмутилась соседка.
- Ага, легко! – возмутилась своим сложностям больше соседки Виолетта Борисовна. – Мне ж всё это выдают не для просто так! Я всё сэкономить должна! Попробуй, отбрешись от них, когда все тебя за грудки берут! Только что дворничиха приходила – вынь да положь ей!
- Да уж, да уж… - примиряющее закивала Катя и заискивающе глянула в глаза Виолетте Борисовне. - Ещё что будет?
- Зайди к концу недели, мыло обещали дать.
- Хозяйственное? Хозяйственное что-то плохо берут. Да и цена на него… Стоять на холоду за такую цену – себе дороже.
- Туалетное, туалетное привезут.
Катя отсчитала Виолетте Борисовне пятьсот рублей, подхватила ящик с перчатками, поблагодарила благодетельницу и заторопилась из кабинета.
Виолетта Борисовна немигающее уставилась в стену. Плохие времена наступили! Всё по счёту, всего мало… Вот раньше было! Перчаток – горы! Мыла – тонны!
В кабинет без стука вошла медсестра хирургического кабинета. Вот наглая! Никакой субординации!
- Виолетта Борисовна, мыло надо.
Виолетта Борисовна тяжело вздохнула, молча встала, достала из шкафчика четвертушку хозяйственного мыла, подала медсестре. Сама резала, руки мозолила!
- Виолетта Борисовна, нам положено туалетное! Мы же руки портим хозяйственным мылом! По пятьдесят раз в день мыть… - начала возмущаться медсестра.
Виолетта Борисовна не любила хирургических медсестёр – вечно им то это дай, то то… Умные больно все!
- Миленькая, - страдальчески сморщила лицо и скорбно сложила руки на груди Виолетта Борисовна, - ну где ж я тебе туалетное мыло возьму? Сама знаешь, какое финансирование! Хорошо хоть, хозяйственное смогла выбить, а то и такого не давали! А вы сложитесь по рублю, да и купите себе кусок… Ваши же руки – вам о них и беспокоиться!
- Да нам куска мыла на неделю не хватает! – возмутилась медсестра.
Вот наглая!
- Мыло купи, ватман купи – начальство велело санбюллетень написать!
- Ой, уж ватман! Он три рубля стоит! Уж про такие мелочи говорить… – пристыдила медсестру Виолетта Борисовна.
- Ватман, мыло, ручки и стержни, клей, кнопки и крем для рук, чтобы дерматита не было… Если всё покупать – ползарплаты уйдёт на "мелочи"!
- Ну нет денег! Сама знаешь – недофинансирование какое! – рассердилась Виолетта Борисовна.
- Вечно у вас недофинансирование! А у заведующей поликлиникой, - медсестра назвала начальницу по-старинке, - кондиционер в кабинете появился и мебель новая!
- Это внебюджетные деньги, это спонсоры помогли! – защитила начальницу заместительница.
Медсестра неверяще отмахнулась, молча вышла из кабинета.
Санитарка хирургического кабинета обходила перевязочную и на многочисленных бирках, привязанных к банкам с раствором хлорамина, к кастрюлям, приспособленным для обработки инструментов, ко всему, к чему можно привязать бирки, писала сегодняшнее число. Это значило, что раствор она поменяла сегодня, кастрюлю обработала сегодня, всё сделала сегодня. Хотя дезраствор был залит неделю назад, и всё чистилось и менялось по мере загрязнения и выдыхания, а не по графику и не соответственно числу на бирке. На кой чёрт менять эти вонючие растворы, если любой проверяющий смотрит не в банку, и проверяет не то, что в неё налито, а что написано на бирке. А бирок в кабинете штук пятнадцать. Пока все заполнишь… Надписав сегодняшним числом бирки, санитарка закончила утреннюю "уборку" и села в гипсовой вязать мочалки. На зарплату санитарки не проживёшь, а мочалки на базаре спросом пользуются.
Пришла медсестра. Заглянула в перевязочную. Всё, вроде, чисто и на месте. Приоткрыла стерильный столик. С утра положено менять инструменты и перевязочные материалы… Но вчера перевязок было мало, на сегодня инструментов хватит. Ну их к чёрту!
Надписала на бирке сегодняшнее число – столик перекрыт.
Открыла стерильную биксу с инструментами, которые она должна использовать сегодня, высыпала их в тазик, понесла в стерилизационную. На обработку надо сдавать инструменты каждый день!
Вернулась в кабинет, достала несколько журналов, принялась вписывать в графы сегодняшние числа. Персонал осмотрен – кожа чистая, стол перекрыт, влажная уборка утром санитаркой сделана… Вытащила из кармана несколько старых индикаторных бумажек, вклеила ещё в один журнал: стерилизация сегодняшнего материала, согласно прошлогодним бумажкам, качественная. Усмехнулась. А эта бумажка нестандартного цвета - прочь её! У нас всё качественно!
В соседнем кабинете врач ортопед начал приём. Разговаривает громко, всё слышно. Её доктор задержится минут на сорок. Станет он за зарплату ниже прожиточного минимума торопиться!
- Да… да… Вы знаете, возможно у девочки начинающийся варикоз! – сочувствует ортопед мамочке, которая привела на приём дочь. – Да, и в четырнадцать лет может быть… Да… гормональная перестройка… Вы знаете, у меня есть комплекс лекарств… Да, очень качественное лекарство… Сто восемьдесят рублей упаковка… Нет, на неделю… Сколько надо? Ну, понимаете, микрососудистые изменения… Месяц надо попить… Ну что вы! Разве по нынешним временам это дорого? Тем более, для своего ребёнка! А представляете, что будет, если через три-четыре года у неё на ногах вылезут вот такие гроздья варикоза?! Девочка невеститься начнёт, а у неё – варикозные узлы на ногах!
Во, ломит доктор! Какое отношение варикоз имеет к ортопедии? К ортопедии, может, и не имеет… Но доктор – дестрибьютер какой-то фирмы, распространяет пищевые добавки, вот все свои ортопедические болячки и переводит в разряд "нуждающихся в лечении" пищевыми добавками, впаривает пациентам свой товар. Жить-то надо!
Новый пациент. Подросток с тормознутым голосом.
- Я эта, шёл, на машину загляделся и эта, упал. Спина болит.
- Ты записывался? У меня приём по записи.
- Да я не знал, что надо записываться. Спина болит.
- Ну, во-первых, я принимаю по записи… А во-вторых, с травмами надо к травматологу. Ты к травматологу не ходил?
- Да я не знал, к кому идти.
Оба надолго замолкают. Пацан – понятно, почему молчит. Ждёт решения доктора по своему вопросу. А доктор что делает? Пишет бумажки? Или думает? Долго думает!
- Ну я эта, - не выдерживает молчания пацан, - если надо, схожу к травматологу. Спина у меня болит…
- Раздевайся, я тебя посмотрю! – раздражённо, с акцентом на "Я", командует ортопед.
Вообще-то, если честно, в травме он разбирается не очень. Впрочем, в своей ортопедии тоже.
- Та-ак… - удовлетворённо урчит ортопед. – Сколиоз у тебя небольшой… Ну, назначать лечение насчёт сколиоза тебе смысла нет, всё равно ты в поликлинику ходить не будешь1
- Нет, ну почему… - пытается возразить пацан.
- Будешь? – скептически удивляется ортопед. – Да ладно! Не будешь ты ходить! Тем более, что тебе не особо и надо…
Снова в кабинете надолго всё затихает. Спину, что-ли, он так долго рассматривает?
- Ну-ка, носки сними, - командует, наконец, ортопед.
Опять молчание.
- О-о, дорогой! – сочувственно поёт ортопед, - да у тебя плоскостопие! Тебе плоскостопие никто не ставил?
- Не ставил, - подтверждает пацан, вряд ли зная, что значит это слово "не ставил".
Снова повисает длительное молчание. Очень длительное. Интересно, что они в это время делают? Пацан, понятно, ждёт. А доктор? Пишет? Сколько можно писать?
- Ну, напиши ему освобождение, - наконец, обращается к медсестре ортопед.
Снова долгое молчание.
- От физкультуры? – догадывается пацан.
- От физкультуры, - важно подтверждает ортопед.
- На неделю? – с надеждой спрашивает пацан. Физкультуру он, вероятно, не любит.
- На месяц, - ошарашивает пацана нежданным счастьем ортопед. – А потом с папой-мамой придёшь. Надо с ними поговорить. Тебе насчёт лечения смысла нет говорить. Скажу сейчас, а у тебя в другое ухо вылетит…
Пацан уходит, на радостях забыв об ушибленной спине.
По пути на работу хирург детской поликлиники Антон Викторович догнал знакомую женщину, пошёл рядом. Погружённая в мысли, женщина не замечала попутчика. Антон Викторович коснулся её локтем. Женщина лишь слегка отодвинулась.
- Тебя сейчас украдёт кто – не заметишь, - пробудил от раздумий женщину Антон Викторович.
- Ой, здравствуй, - увидела, наконец, Антона Викторовича женщина. – Задумалась, вот, о проблемах. Дочь у меня… Ездили на консультацию в областную больницу. Посмотрел доцент, сказал что ничего страшного. Но порекомендовал дополнительные снимки шейного отдела позвоночника сделать, чтобы исключить что-то. С рекомендациями вернулись к нашему доктору. Тот посмотрел дополнительные снимки: "О, - говорит, - серьёзный случай. Что же вы здоровье своего ребёнка так запустили? Вам надо сильно лечиться!" Расписал лечение: "Это, - говорит, - под стопы, это – от поясницы, это – для спины, это – на шею…" Упаковал, одним словом, ребёнка с ног до головы. Выписал направление в местный филиал областной фирмы. "Последние разработки, - говорит. – Приобрести можно только по моему направлению! Если кто захочет, пусть обращается ко мне". Пришла в фирму. Приняли меня, как родную и горячо любимую. После наших поликлиник непривычно даже, что здесь так сильно тебя любят. По предъявленному направлению местные фирмачи областного масштаба насчитали: восемь тысяч с меня, по минимальным расценкам. "Ой, - говорю, - сегодня у меня немножко не хватает, я завтра приду…" А сама к доктору: "Нет у меня, говорю, таких денег…" А доктор: "Ну, ничего… Случай у вас не такой уж и тяжёлый… Вот у меня есть препарат плаценты, последние разработки фирмы… Другой фирмы. Очень помогает от всего! Достать в аптеках невозможно, потому что препарат в стадии апробации, только через меня можно приобрести. Если кто захочет полечиться, пусть ко мне обращается… Семьсот девяносто девять рублей всего стоит упаковочка на один курс. А курсов надо для полного лечения…" "Так вы что, на моей дочери решили препарат апробировать?" – прерываю я доктора, не дослушав, сколько надо упаковок по неполных восемьсот рублей для полного лечения. "Ну что вы!" – замахал на меня доктор руками и хотел рассказать, почему препарат в стадии апробации распространяется для лечения детей. Но я его опять прервала: "У меня, - говорю, - и на сторублёвый препарат деньги надо с получки выкраивать…". "Ничего страшного, - оптимистично успокаивает меня доктор, - заболевание у вашей дочери банальное. Электрофорез назначим, прогревания бесплатные в поликлинике – помогут. Правда, там талоны на ближайший месяц уже розданы…"
Антон Викторович улыбнулся.
- Тебе смешно… - обиделась женщина. - Как же это получается? Первый раз доктор дочь увидел: "О, как запустили! Вам надо серьёзно лечиться!" А через день: "У вас ничего страшного, прогревания-притирания помогут…"
- Понимаешь, сейчас многие фирмы распространители медицинских товаров и препаратов предлагают медработникам сотрудничество, выплачивают им комиссионные с продажи. Если бы ты купила у фирмы товаров на те восемь тысяч, "направитель" получил бы от фирмы гонорар рублей в пятьсот-шестьсот.
- А препарат плаценты? Я слышала по телевизору, что плацентомаск применяется для лечения кожи лица? А у ребёнка ортопедическая патология, заболевание костей!
- Мне тоже рассказывали о распространителях, которые усиленно рекомендовали покупать таблетки для лечения плоскостопия.
- Что же это за врачи! – возмутилась женщина. – На страданиях пациентов наживаются!
- Если разобраться, врачи не от хорошей жизни этим занимаются. Я, например, работаю врачом больше двадцати лет. Оклад полгода назад был – тысяча двести рублей. Плюс надбавка за стаж, за совместительство, минус подоходные. Итого – тысяча шестьсот рублей в месяц на руки. При прожиточном минимуме в две тысячи. Да, повысили зарплату, аж на тридцать три процента! А прожиточный минимум опять вперёд ушёл! Один раз в год медицинское руководство премией нас осчастливливает. Ко дню медика. В этом году мне дали двести шестьдесят рублей. Можно ли требовать высокоморальных поступков от работников, получающих зарплату ниже прожиточного минимума? Можно ли, получая зарплату, вдвое меньшую, чем зарплата уборщицы на самом захудалом предприятии города, не брать взяток, не намекать, что дополнительные медицинские услуги требуют дополнительной оплаты, не распространять чудо-таблеток, помогающих от плоскостопия, и чудо-поясов, улучшающих пищеварение и потенцию? Вот и получается, что та медицина, о которой вам рассказывают из телевизора руководители города и здравоохранения, сильно отличается от медицины, с которой вы встречаетесь в больницах и поликлиниках города.