Последний кофе.
Я выскочил из сабвея на станции Крещатик, быстро пересек переполненный би-боями, би-герлами и прочими детьми поколения пепси и Бритни Спирс небольшой пятачок, находящийся прямо перед выходом из станции и оказался на достаточно свободном участке улицы.
Был ранний, но, тем не менее, уже темный вечер. Длинные кривые фонари ярко освещали центральную рю. В их свете отчетливо были видны капли дождя, падающего с серого днем и скрывающего ночью звезды неба.
Ноябрьский ветер лениво бросал в меня редкие капли мелкой воды и трепал своей холодной кистью волосы на голове. Я повыше поднял ворот шерстяного пальто от Henry Lloyd и втянул шею в плечи.
Быстро перебежав закрытое для транспорта в уик-энд авеню, я оказался на четной стороне улицы, где в основном располагались административные учреждения столицы, жидко разбавленные бутиками фирм, которые раньше гордо носили приставку “top” (увы, времена те канули в бездне истории) и ускорил свой шаг, монотонно втаптывая коричневыми ботинками Сlarks жидкую воду в потрескавшуюся дешевую плитку грязной осенней мостовой.
Пройдя, возможно, сотню метров, я резко свернул направо в неосвещенный узкий переулок между билдингами мэрии и магазина торгующего спортивными товарами, осторожно перепрыгнул через черную продолговатую, словно щедрая чернильная клякса, лужу и пройдя в другой конец прямоугольного дворика, толкнул рукой тяжелую дубовую дверь клуба “44”. Из дверного отверстия вырвалось тепло и тихие звуки блюза. Я, прячась от сырости и ветра, поскорее вошел во внутрь и плотно затворил за собой дверь. В освещенном приятным тусклым светом коридорчике стоял молодой человек и курил вкусные, пахнущие кофе длинные сигареты, выпуская красивые, точные с точки зрения геометрии, колечки приторно сладкого дыма в полумрак. Миновав лестницу, я оказался в колбасообразном зале. По правую сторону от меня, как и от любого вошедшего сюда, находилась барная стойка, слева же, располагались столы и небольшая сцена. На ней уютно разместилась клубная группа, играющая спокойные, успокаивающие и согревающие далеким летним теплом мотивы. Я снял очки и, протерев их плотным клетчатым платком, водрузил обратно на положенное им место. Прищурился и вгляделся в густой, словно утренний туман, сигаретный дым. Зал не был полностью заполнен. Некоторые столы пустовали. За другими же восседала скучающая и не очень публика, в основном моего, может быть чуть старшего возраста. Между столами с ловкостью цирковых обезьянок маневрировали официанты мужского и женского пола. Аня была тут, слава Богу. Она сидела за столиком в другом конце помещения и пила пиво. Я двинулся в ее сторону, расстегивая на ходу непослушные пуговицы пальто.
- Привет, - я подошел к ее столику и легонько поцеловал в щеку.
- Привет, привет, - деланно злорадно ответила она, - где тебя носит, дорогой?
- Пробки, - соврал я.
Не было никаких пробок, да и “дорогим” для нее я уже не был. Поезд наших уже давно как невнятных отношений катился к чертовой матери под откос, с каждым днем набирая все больше и больше скорости под весом совершенных нами ошибок и оставляя нам с каждым пролетевшим километром все меньше шансов на спасение.
Я сел на свободный стул, предварительно повесив на его спинку слегка влажное пальто, оставшись в пиджаке от Ralph Lauren.
- Looking good, - улыбнулась мне Аня и сделала глоток пива из высокого стеклянного стакана.
- Спасибо, стараюсь, - сказал я и добавил, - да и ты тоже, ничего, - провел по ней уставшим взглядом – голубой реглан крупной вязки Tommy Hilfiger, который мы покупали вместе, голубые джинсы Calvin Klein, эффектно подчеркивающие ее не ставшую хуже с самого дня нашего знакомства фигуру - и взял свой бокал.
Сделал несколько осторожных мелких глотков. Любимый мною Guinness. Холодный.
Мы продолжали молчать некоторое время, и пили пиво. Говорить особенно было и не о чем. Все было сказано нами уже давно. Наверное, мы смирились.
Я допил свое пиво и отставил в сторону пустой бокал. Тут же, из неоткуда, появился бой и забрал его.
- Еще? – поинтересовался он.
Я кивнул.
- Что-то к пиву?
Я отрицательно покачал головой.
- Даме? – спросил он.
- Дама, ты будешь что-то? – засмеялся я. Почему-то то, что Аню приняли за мою девушку меня дико развеселило.
Аня юмора не просекла и угрюмо покачала головой. Бой ушел и через две минуты принес мое пиво.
- Что расскажешь? – спросила Аня.
- А что, рассказывать-то, ничего не происходит, жизнь ***вая вещь, кругом серость и посредственность и..., - я оборвался.
Аня вопросительно подняла брови, и посмотрела на меня.
- Ну-ну, продолжай, - подтолкнула она меня.
- И с тобой еще...у нас, типа, - промямлил я.
Она с деланным непониманием посмотрела мне в глаза.
- Что со мной, милый, - с искусственным удивлением в голосе нежно спросила она, сделав ударение на последнее слово.
- Бля, не называй меня милый, - взбесился я и больно ударил кулаком на столу.
- Извини, - кажется, испуганно, пролепетала она.
Мы молчали. Я материл ее тихонько про себя, сделал большой глоток пива и достал из кармана пачку Embassy, потом долго рылся в брюках в поисках зажигалки. Аня протянула мне свою, и я благодарно кивнул. Протянул ей открытую пачку, и она взяла сигарету. Я дал ей огня. Прикурил и сам. Сделал несколько затяжек и почувствовал, как нервы понемногу приходят в норму. Вернул Ане зажигалку, и она спрятала ее в карман своей красной спортивной куртки Lacoste.
- Так, ты что-то начала говорить, - увидев, что я немного успокоился, сказала она.
- Забей.
- Ну, все же, - она не унималась и сексуально облизала фильтр сигареты. ****ь!
- Ты, типа, не знаешь, - зло прошипел я и отхлебнул пива. Бокал опустел, и я движением левой руки показал бою, что необходима еще одна порция.
- Почему же, знаю, догадываюсь, вернее, просто хочу услышать это от тебя, - сказала она и улыбнулась, - все нормально, Дим, не переживай ты так.
- Ага, я, типа, не хочу тебя терять, - сказал я, принимая у боя третий бокал пива за вечер.
- А, кто же хочет?
- Издеваешься, - я влил в себя полпинты напитка и подкурил от тлеющего бычка новую сигарету.
- Нет, нет, что ты, - улыбнулась она.
- Бля, закрыли тему, - я устало затянулся и откинулся на спинку стула.
- Ты, не “блякай” мне тут, писатель, блин.
- Мое дело, - огрызнулся я, и допил остававшееся на дне бокала пиво.
Мы молчали.
- Все еще пишешь? – неожиданно для меня спросила Аня, проведя медленно пальчиком по граням бокала. В другой бы момент, я мог подумать, что она меня хочет, но только не сейчас.
- Ага, пишу, - ответил я не выражающим особого энтузиазма голосом.
- И, как, опубликуют твой дебютный роман? – спросила она, давая своим тоном понять, что уже знает мой ответ.
- А, ***, его знает, - вздохнул я и грустно посмотрел на пустой бокал. Хотелось пива, но уже не здесь, мне необходимо было сменить обстановку. А еще, очень было бы неплохо пойти и отлить.
Всего третий бокал. Отлить и снова в бой. Первая ссора у нас произошла как раз из-за, якобы, моего алкоголизма. Чепуха! Сама бы на себя посмотрела, будто она пьет мало! Что такое для меня три бокала пива? Да, ничего! Бывало, выпивал и все двенадцать, вдалбливая под конец вечера последний гвоздь программы в виде тугого и крепкого джойнта. Да, бывало, что после таких доз я проводил ночь (или ее остаток, слизко переходящий в хмурое утро) обнявшись с толчком и жестоко блюя. И, что? Что дальше? Причем тут наша любовь, Аня? Между прочим, ради тебя, я бросал пить много раз, окончательно завязал с травкой и всякой кислотой. Разве этого мало? Где же справедливость? Моя вина была в том, что я иногда перепивал пива. Ты меня простить не смогла. Я же, прощал, будучи хоть и занудой, но реалистом, прощал тебе то, что ты спала с другими. Глупо. Страшно глупо, Аня, несоизмеримо несправедливо.
Я снял очки и поклал их на стол. Все стало совсем уж нечетко, и я слегка прикрыл почему-то красные глаза.
- Злые дяди издатели не хотят публиковать великого писателя, так кажется, Дмитрия Факовского, - спросила она немного с сарказмом, но без издевки, потому это и не вызвало у меня злости.
- Они еще не готовы принять меня таким, в данном виде, - я помолчал, - мне надо как Лимонову ехать в ЮэСэЙ или Париж и писать там, возможно, тогда меня воспримут. Им нужен кто из вне, своих собственных трабл-боев хватает и без меня.
- Меня возьмешь? – спросила Аня улыбалась.
- Подумаю, - засмеялся я.
- И зачем ты ездил в эту Англию?
Я неопределенно пожал плечами.
Действительно, зачем? Потерял я тебя, Аня, не из-за Англии, а вопреки ей. Что я там добыл? Жизненный опыт. И, что главное, я стал писать. Дело даже не в том материале, который лег в основу моего первого романа, просто все сложилось так, что я захотел писать. А вот ты...Англия должна была еще больше сплотить нас, а вышло, видишь, наоборот. Хотя, если разобраться, при чем тут она? Все дело в нас: в моем похуизме и тяге к ненужным вещам в ненужный момент, и твоем желании давать больше, чем я мог взять.
Немного уже неуверенным движением я вновь взял со стола пачку Embassy и вопросительно посмотрел на Аню. Она вздохнула, порылась в кармане куртки и протянула мне зажигалку. Я прикурил и выпустил нечеткое колечко дыма в тусклый воздух. Колечко, тут же, потеряло остатки формы и неприятно защипало мои влажные глаза. Протянул ей зажигалку назад, но она лишь отрицательно покачала головой:
- Пускай на столе лежит.
Я пожал плечами и положил металлический источник огня рядом с моим пустым бокалом. Вновь появился бой и поинтересовался, не желаем ли мы выпить еще. Я взглянул на Аню, она лишь отрицательно махнула головой. Локон рыжих (она вновь покрасилась) волос неуклюже упал на лицо, на мгновение, скрыв правый глаз. Тут же, привычным движением руки, она поправила волосы.
- Принесите счет, - сказал я бою и потушил только на половину выкуренную сигарету в уже непустой черной пепельницы с клубной эмблемой.
Почему-то, мне вспомнился рассказ какого-то забытого в тот момент автора, о девушке, которая любила воровать пепельницы с клубной эмблемой. Следовать ее примеру я не стал, как, впрочем, и не вспомнил автора данной истории.
Бой принес счет, аккуратно положив листок в кожаную книжечку. Я бросил на цифры взгляд и извлек из внутреннего кармана пиджака несколько купюр. Вложил их в книжечку и протянул бою, кивком головы дав понять, что сдачи не надо. Сегодня я был при деньгах. Как странна была та легкость, с которой я с ними расставался, не заботясь о том, что, возможно, завтра мне не на что будет купить пачку кефира на завтрак, дабы поправить ослабленный выпивкой организм.
Аня вопросительно посмотрела на меня, дескать, пойдем уже?
- Я отойду, на минутку, - вставая, ответил я.
- Отлить? – слабо улыбнулась она.
- Ага, - ответил неуверенной улыбкой я, вспомнив, как мы чуть не занялись сексом с ней в туалете Макдональдса, который находился всего в пяти минутах ходьбы от клуба, в котором мы сейчас находились. Помешала нам лишь охрана и то, что были мы настолько пьяны, что не смогли сделать все оперативно.
В сердце неприятно кольнула иголочка грусти и ностальгии.
“Еще, расплачься, возьми, дурак”, - зло подумал я про себя и отправился в сторону мужского туалета.
Плотно закрыв за собой дверь, я оказался в освещенном мягким голубым светом, который легко лился из-под высокого потолка, помещении с тремя умывальниками под огромным зеркалом, пятью писсуарами и тремя кабинками. Судя по ощущениям и отсутствию характерных звуков, я был тут один.
В ушах тихонько гудело: то ли от выпитого пива, то ли от оглушительной тишины.
Подойдя к писсуару, я аккуратно расстегнул и приспустил немного штаны. Взял в правую руку член и направил желтоватую струю, стараясь попадать в дырочку.
Почему-то, стало немного холодно и член немного защипало. Я побыстрее закончил ритуал, смахнул последние капли, протянул руку и, оторвав кусок мягкой (наверное, дорогой) туалетной бумаги, промокнул головку. Подтянув штаны, я застегнул зиппер и затянул ремень. Живот, после мочеиспускания, заметно уменьшился. Я облегченно вздохнул.
Подойдя к умывальнику, я повернул ручку вправо и подставил холодные ладони под теплую струю воды. Вымыв руки, я оторвал кусок бумажного полотенца и насухо вытер их.
Облокотился на умывальник и уставился в зеркало. На меня смотрело уставшее существо с алкоголическими мешками под глазами.
Не выдержав зрелища, я оторвал взгляд и резко вышел из туалета. Дверь, как мне показалось, слишком громко грохнула за моей спиной.
Аня уже одела куртку и, держа в руках свой рюкзачок Daniel Ray ждала меня, стоя возле стола.
- Извини что долго, - сказал я, протягивая руку за пальто, одновременно беря другой рукой пачку сигарет и пряча ее в карман брюк.
- Совсем не долго, - ответила Аня, но я пропустил ее возможную колкость мимо ушей.
Я надел пальто, и мы двинулись к выходу, протискиваясь через заметно оживившуюся, за время нашего здесь пребывания, толпу. Иногда, приходилось легонько работать локтями и произносить емкие фразы, извиняясь за то, что случайно наступил на чей-то лакированный ботинок. На ходу я застегнулся, оставив в покое лишь две верхние пуговицы.
Мы вышли в коридорчик. Парень с вкусными кофейными сигаретами пропал. Я принюхался, и мне показалось, что их аромат еще где-то витает под потолком. Дернув дверь на себя, я пропустил Аню в темноту, сам же вышел за ней следов.
После тепла и уюта клуба, вечерний город встретил нас недружелюбными ударами мокрого ветра.
- Fucking shit, - я поморщился и повыше поднял ворот пальто.
- Не холодно? – спросил я Аню.
- It`s ok, - ответила она, перебрасывая через плечо лямку рюкзака.
Я по привычке взял в свою ладонь ее хрупкую ладошку. Она, тоже по привычке, не сопротивлялась.
Мы молча миновали переулок, и вышли на оживленное авеню. Кругом сновали вопиющие своей банальностью и маскарадной серостью люди. У меня легонько закружилась голова, и появилось почти паранойное желание исчезнуть отсюда.
- Куда пойдем? – спросила Аня.
- Подальше отсюда, - ответил я, и потащил ее вдаль от противно жужжащей пестрой и местами провинциальной толпы.
Пройдя Крещатик-стрит, мы свернули направо и, миновав несколько десятков метров по бегущей резво вверх улице, остановились возле небольшого и неприметного бара.
- Ты уверен, что нам сюда? – спросила Аня, скептически осматривая деревянную дверь, в которую нам предстояло войти.
- Вполне. Доверься мне, - улыбнулся я и, отворив дверь, впустил Аню во внутрь.
Мы оказались в небольшом, всего на шесть столиков, прямоугольном помещение. Играла тихая музыка, приятный тихий свет медленно падал с высокого потолка. Кроме нас, здесь была еще одна пара – парень и девушка. Наверное, настоящая пара, в отличие от нас с тобой.
Мы сели за самый дальний столик. Я помог Ане снять куртку и бросил ее вместе с рюкзачком и своим пальто на пустующий рядом стул.
Подошел бой и с учтивой улыбкой протянул нам меню.
- А тут неплохо, - сказала Аня осматриваясь, - никогда не была в этом месте, его с улицы и не заметишь.
- Не всегда стоит клевать на неоновые вывески и прочую рекламу мишуру, - с умным видом изрек я.
Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись. Я раскрыл меню и зачем-то взглянул в него, хотя и так было понятно, что я буду пиво. Осознав всю бессмысленность своего поступка, я передал меню Ане. Она полистала его и с улыбкой отдала мне.
- Давай напьемся, - предложила она, совершенно неожиданно для меня.
Я удивленно уставился на нее.
- Кто-то твердил о вреде алкоголя, - нравоучительно начал я.
- Это же твоя профессиональная болезнь, я все понимаю, милый, - она рассмеялась. Я так и не понял, расценивать ее последнюю фразу как сарказм или высшее благословение.
- Ну, если ты этого хочешь, - начал я, потирая руки.
- Перестань! – весело расхохоталась она и зрачки ее огромных, зеленоватых при царящем тут полумраке, глаз загадочно сузились, давая мне понять, что настроена она очень и очень решительно.
- Бутылку водки и закуски, - сказал я подошедшему бою.
- Какой именно закуски, - учтиво поинтересовался он.
- У вас есть лимон? - весело спросила Аня, еле сдерживая смех.
- Да, - ответил бой и немного поклонился.
- Тащите, - сказала Аня и, не выдержав, рассмеялась.
Бой вопросительно посмотрел на меня, на что я лишь пожал плечами.
- Будете что-то пить, - спросил бой, забирая меню.
Я посмотрел вопросительно на Аню.
- Факовский, я хочу напиться с тобой, как в старые добрые времена, - ответила Аня, вонзаясь в меня взглядом своих очаровательных глаз.
- Нет, - ответил я бою и тот удалился.
Я достал из кармана брюк пачку сигарет, сунул одну в рот. Аня учтиво поднесла мне огонь, и я прикурил. Благодарно кивнув, я откинулся на спинку стула и стал внимательно рассматривать ее. Что это было? Намек на возможные новые отношения? Глупости! Этого в действительности не хочет ни она, ни я. Пьяные выходки, моей экс-герлфренд? Но, она не так уж и много выпила, чтобы начинать вот такое.
- Чего уставился, Факовский, - с играющей улыбкой на губах оборвала она мой слишком пронзительный взгляд.
- Да вот пытаюсь понять, what the fuck с тобой, - ответил я задумчиво и бросил окурок в пока еще пустую пепельницу.
- А, что? Только ты имеешь право напиваться, блевать на мой ковер и дебоширить? – спросила она, и, кажется, в ее голосе не слышалось иронии, проскакивали даже далекие отголоски затаившегося в ее глубинах гнева.
Понятно! Она хочет проучить меня! Хочет показать на своем примере меня со стороны! Хочешь потягаться со мной, ты, рыжая сучка, ну, давай!
- Молчу, молчу, - примирительно закивал я, - хочешь напиться, хочешь посоревноваться со мной, я буду только рад.
- Вот и отлично, дорогой.
- Не называй меня, пожалуйста..., - начал я, но в это мгновения на стол перед нами опустилась запотевшая бутылка водки “SV” и тарелочка с лимоном. Рядом бой поставил две рюмочки.
- Что-то еще? - поинтересовался он.
- Пока, все, - ответил я.
- Пока мы не начали...у тебя есть деньги, а то я могу заплатить? - спросила Аня.
- I am ok, - ответил я, и стал привычным движением открывать бутылку водки.
Водка была холодной, стенки бутылки были покрыты тоненькой корочкой льда. Бутылка приятно охлаждала руку своим вкусным весом. Я открутил пробку, положил ее на стол и разлил нам по полной рюмке.
- Ты не против, малышка, если дозы будут классическими? – съязвил я.
- Нет, малыш, смотри сам не загнись, - парировала она и взяла своими тонкими пальчиками рюмку.
- Ну, за нас давай, - сказал я.
Мы чокнулись. Я профессионально заглотнул, она же выпила маленькими глоточками, немного сморщив с непривычки глаза (я специально следил за ней боковым зрением). Я взял кусочек лимона и зажевал. На моем лице не дернулся ни один нерв. Аня скривила лицо и тихонько кашлянула.
- Что такое, солнышко, тебе не понравилось? – улыбаясь, спросил я, с аппетитом пережевывая лимон.
- Нет, нет, - замотала она головой, стараясь придать своему лицу невозмутимое выражение.
Я решил проучить ее. Победить красиво и быстро.
- Между первой и второй, как ты знаешь, - сказал я, беря бутылку.
Видимо, она хотела что-то возразить, но я уже налил водку в рюмки и взял свою. Немного неуверенно, Аня взяла водку.
- Твое здоровье, - сказал я, поднял водку и выпил.
- И твое, - ответила она.
Я спокойно зажевал водку лимоном и уставился на Аню. Она несколько испугано посмотрела на меня, поднесла рюмку к губам и спешно выпила. Лицо ее скривилось – водка шла тяжело. Она схватила кусочек лимона и поспешно закусила.
Я посмотрел на бутылку:
- Еще на три рюмки, выдержишь?
Она закивала головой. Если сказать, что мне было ее жаль, пусть даже и немного, то это будет неправдой. Она сама захотела этого.
Я закурил, пуская дым вверх. Аня протянула руку за сигаретой. Зря, девочка, очень зря.
Сделав несколько затяжек, я протянул руку к бутылке.
- Не части, - пробормотала она.
- Боишься? – улыбнулся я, чувствуя, как алкоголь сводит мышцы лица.
- Не части, пожалуйста, - попросила она и жалобно посмотрела на меня.
Сердце монстра оттаяло, и я решил немного поберечь ее. Поставив бутылку обратно на стол, я докурил сигарету, после чего разлил по третей.
Мы взяли рюмки.
- Третий – за девушек. Так как за столом у нас девушка одна, то я пью за тебя, самую лучшую девушку в мире, - изрек я и только потом осознал, что я брякнул.
- Да, ну ладно, - потупив глаза, сказала Аня.
Возможно, у нее что-то кольнуло. Надо напоить ее и дать чувствам вырваться наружу. Я почувствовал, как мой член несколько напрягся. Неужели, чует что-то?
Мы выпили. Третья пошла не очень. Ане особенно. Она закашлялась.
- Слушай, может ну ее на *** эту водку? – спросил я сочувственно, раздобрев от выпитого.
- Нет, я хочу продолжать, - замотала головой Аня.
- Как знаешь, - ответил я.
Четвертую рюмку мы выпили за здоровье, что было очень банально. Она пошла плохо обоим. Слава богу, оставалось совсем немного.
Пятую, осмелев, я предложил Аня выпить на брудершафт. Она согласилась. Мы допили водку и несколько неуклюже, виной тому была некоторая наша стеснительность и выпитая водка, мы поцеловались. Покраснев оба, словно школьники, мы сели на свои места.
Подошел бой и спросил, не желаем ли мы еще чего-то. Я бы с удовольствием выпил еще бокальчик пива, но Ане явно был необходим свежий воздух, поэтому, попросив принести счет, я расплатился, помог экс-герлфренд надеть куртку, и, набросив свое пальто, взял девушку за руку, и мы вышли на улицу.
Была уже ночь, незаметно подкралась она к нам из-за могучих спин пивных бокалов и бутылки водки. Я посмотрел на часы: было около одиннадцати часов. Подумал о том, что в скором времени закроется метро, да тут же и забыл об этом.
Трафик почти прекратился, лишь одинокие машины проезжали по рю, на которой мы находились. Свет во многих окнах погас. Горела лишь неоновая реклама и уличные фонари. Дождь прекратился, ветер стих. Воздух был чистым, если не брать во внимание его некоторую водянистость.
Аню немного трясло: то ли от холода, то ли от алкоголя.
- Are you ok? – спросил я, заботливо обнимая ее.
- Fuck it, I am ok, - ответила она и крепче прижалась ко мне, - пойдем куда-то, Дим?
Ее голос был просящим, покорным. Алкоголь сделал свое дело и сейчас она была в моей власти. Возможно, точно так же ее добивались и другие кобеля, с которыми она мне изменяла.
Я взял ее за хрупкие плечи и повернул к себе лицом. Я не хотел чего-то конкретного, я просто хотел ее в этот вечер. Поэтому, решил врать и играть не по правилам.
- Аня, - я приблизил свое лицо к ее глазам, - я все еще love you.
Глаза ее сделались совсем грустными и в них блеснули капельки тепла. Я поцеловал ее, и она ответила мне, протиснув свой горячий язычок в мой рот.
Мы целовались некоторое время. Мимо проходили одинокие люди, не обращая никакого внимания на двух пьяных молодых людей.
Неожиданно, она оторвалась от меня и весело посмотрела мне в глаза.
- Пошли, - хитро шепнула она, и в глазах ее запрыгали веселые бесенята.
- Куда? – откровенно не понимал я.
- В туалет, - она захихикала.
- Ты хочешь сказать..., - начал я.
- Ага, попробуем то, что у нас так и не вышло, - она тянула меня за руку в сторону ближайшего Макдональдса.
- Ты серьезно? – я все еще не верил.
- Факовский, не задавай лишних вопросов!
Она потащила меня вниз по стрит в сторону Крещатика. На главной рю столицы было почти пустынно, иногда попадались загулявшие парочки, дежурные полицаи и грустные представители субкультур. Мы быстро пересекли авеню и остановились возле светящихся словно врата Рая дверей Макдональдса. Член набух и больно упирался в штаны.
Аня толкнула стеклянные двери, и мы оказались внутри. Тут сидели немногочисленные кучки пестрых и счастливых подростков, пахло жаренной картошкой и чем-то сладким.
Мы прошли через вкусный зал и остановились возле двери в мужской туалет. Убедившись, что нас никто не видит, мы укрылись в нем.
Тихо играла поп-музыка. Было чисто и светло. Я осмотрелся: кроме нас тут никого не было.
Аня открыла дверь одной из трех кабинок и, втащив меня во внутрь, заперла ее на замок.
- Ты точно уверенна? – начал я.
Она стала возиться с молнией на джинсах. Тут было очень тесно, и я плохо представлял себе, как мы будем это делать. Справившись с джинсами, она принялась быстро расстегивать мои брюки, усевшись на крышку туалета.
Я снял мешающее мне пальто и бросил его на крышку толчка.
- Расстегни куртку, - скомандовал я.
Она расстегнула и глубже вдвинулась в глубь кабинки.
- Надо поменяться местами, я хочу быть снизу, - сказал я.
С трудом, но нам удалось развернуться. Теперь уже я сел на крышку туалета и достал из расстегнутых брюк стоящий уже давно член. Аня попыталась раздвинуть ноги, но приспущенные джинсы ей явно мешали.
- ****ь, - выругалась она.
- Твою мать, - поддержал ее я.
Аня приспустила джинсы еще ниже и с горем пополам смогла раздвинуть ноги, после чего неуклюже уселась на мои ноги, обняв при этом меня крепко руками.
Я взял член рукой и, с некоторым усилиями ввел в ее влагалище. Она стала двигаться, принимая его глубже. Там было мокро и тепло. Было жутко неудобно, но, в то же время, прикольно.
Она закрыла глаза и, издавая звуки похожие на стон, принялась двигаться на мне. При всем своем желании, я бы не смог пошевелиться, поэтому, был вынужден отдаться ей.
Через несколько минут этого безобразия и почувствовал, что скоро буду кончать.
- Ань, я кончать щас буду, - честно предупредил ее я.
- Давай, солнышко, давай, - шептала она задыхаясь.
- Я, типа, хочу спросить, в тебя кончать, что ли? – спросил я.
- Да-да, - видимо, ей был пофиг.
Зато не все равно было мне. Перспектива того, что она от меня может залететь при данном положение вещей, меня абсолютно не радовала.
- Короче, - сказал я, выдернул член и кончил на дверь кабинки.
- Еще, - зашептала она.
Времени не было. Я быстро снял ее, посадил на туалет и припал ртом к ее сочным половым губам. Она закричала и я понял, что сейчас нас пропалят. Путем орального секса я смог довести ее до оргазма за секунд тридцать, больше времени у нас не было, и она бурно кончила мне прямо в рот. После чего, откинулась устало на бачок и застонала.
Я встал, застегнул брюки и одел пальто.
- Аня, вставай, щас у нас проблемы будут, - сказал я, помогая ей подняться на ноги.
- Было супер, спасибо, - тихо сказала она и поцеловала меня в губы.
Мы вышли из кабинки. На наше счастье, в туалете все еще никого не было. Я подошел к умывальнику и вымыл испачканное ее выделениями лицо. Рядом стояла Аня и тоже проводила себя в порядок. Видно было, что после алкоголя она немного пришла в порядок.
- Мы не будем жалеть о том, что произошло? – спросил я, повернув голову в ее сторону.
- Не знаю, Факовский, - сказала она и выключила воду.
- Это же не значит, что мы снова, ну, парень и девушка? – немного испуганно спросил я.
- Конечно, нет, глупенький, - она посмотрела на меня совершенно трезвыми глазами и улыбнулась.
На сердце отлегло. Мы осторожно вышли из туалета и двинулись к выходу. Вроде бы, никто ни о чем не догадывался. Подростки мирно жевали свои гамбургеры, молодые студенты-официанты были спокойными и улыбчивыми. Сколько мы пробыли в туалете, минут десять?
- Куда пойдем? – спросила Аня, когда мы вышли на улицу.
- Метро скоро закрывается, - заметил я.
- Ну и что? Ты спешишь?
- Нет вообще-то, - ответил я, - пойдем выпьем пива?
- Согласна, - она взяла меня за руку, - веди.
Мы двинулись вправо в сторону Европейской площади, там находилось вполне неплохой бар, где я и собирался остановиться.
Перейдя пустынное авеню, мы пошли вдоль огромного здания – Дома Профсоюзов.
Неожиданно, из темноты появилась плотная фигура, замотанная в темный китайский пуховик и сверкая белыми, как жемчуг зубами на черном фэйсе.
- Hey, girl! – окликнул нигга Аню.
Мы остановились.
- Хорошая чикса, - сказал нигга на ломанном русском, улыбаясь.
Я нащупал в правом кармане семидесятисантиметровую цепь, которую, по приобретенной еще во времена бесшабашной юности привычке, я всегда ношу собой. Горячая плоть ладони приятно обхватила холодную сталь.
- Ах ты, сука, - тихонько прошептал я и, улыбаясь, двинулся в сторону нигги.
- Факовский, не надо, - попросила Аня.
- It`s ok, - ответил я продолжая приближаться к нигге, который весело улыбался.
- Тебе нравиться моя чикса, а, парень, - спросил я, улыбаясь во весь рот.
Нигга оскалился и энергично закивал головой. Находясь всего в двух метрах от его темной фигуры, я почувствовал запах дешевого алкоголя.
Я достал из кармана цепь и медленно намотал один ее конец себе на кулак.
На лице нигги мелькнула тень сомнения.
- Good girl, is not she? – спросил я с оксфордским придыханием, продолжая улыбаться и сделал еще один шаг в сторону засранца.
Нигга закивал. Как мне показалось, уже менее энергично.
- Ну, так возьми ее, сука, - прошипел я и резко выбросил правую руку вперед. Кусок цепи хлестнул ниггу по глазам, тот схватился за лицо и со стоном упал на колени.
Не давая ему опомниться, я нанес точный удар ботинком мерзавцу в живот и тот неуклюже завалился на бок.
- Никогда не приставай к белым девушкам, вонючая черная жопа, - орал я, нанося удары ногами по его телу: ботинки вкусно входили в сочное тело. Нигга стонал.
- Еби своих черных ****ей, в своей fucking Африке, ты, ****ый matherfucker! – орал я, и принялся поливать его ударами цепи, целясь в лицо.
Нигга скрючился в форму зародыша, обхватил черными руками разбитую голову и выл.
- Возвращайся в свою Африку и еби свою шлюху мать, ты, черножопая тварь! – я размахнулся и нанес сильный удар ногой прямо нигге в зубы. Послышался сочный хруст.
- Факовский, хватит, - Аня схватила меня за руку и оттащила в сторону.
- А какого он...? – начал я.
- Хватит с него, - попросила Аня.
Я согласился, достал сигарету и закурил, наблюдая за тем, как нигга медленно, словно в замедленной съемке, поднимается, и уходит прочь в свой темный переулок, откуда он и появился.
- White power! – кричу я ему в след и начинаю дико смеяться. Аня не выдерживает и начинает хохотать тоже. Мы падаем на ступеньки Дома Профсоюзов – обоих нас корчит от смеха.
- Все, хватит, - просит Аня, делая попытку отдышаться.
- Гребанный matherfucker, - смеюсь я и помогаю ей подняться со ступенек на ноги.
- Пошли уже пиво пить, фашист, - улыбается она.
- Я не фашист, Ань, я просто не люблю, когда такие мудаки как он, трахают белых девочек, - вздыхаю я.
- Да, пошли уже, - Аня тянет меня за руку.
Мы проходим несколько десятков метров и оказываемся в баре, куда мы, собственно и направлялись.
Нам на встречу выходит поношенная блондинка официантка и интересуется, что мы будем пить.
Я заказываю два пива и чипсы. Бар пустой, кроме нас и поношенной официантки жизни больше не наблюдается.
Мы выпиваем по бокалу пива, потом еще по одному. Аня рассказывает мне про дядю, с которым она сейчас спит. Я уже пьяный, поэтому воспринимаю все сказанное очень спокойно и лишь грустно улыбаюсь, дабы не показать мое равнодушие. Это завтра, вместе с похмельем на меня навалится депрессия и, скорее всего, я опять напьюсь. Нахуя ты делаешь это, Аня, если знаешь, что со мной будет вот такое? Нахуя?!
Мы выпиваем по третьему пиву и поношенная официантка сообщает нам, что бар закрывается. Я смотрю на часы – уже час ночи.
Аня сходила в туалет отлить.
С грустью смотрю в окно и вижу, что опять пошел снег. Мы расплачиваемся и выходим в его холодные обьятия.
- Что дальше? – спрашивает Аня.
- Метро не ходит, машины уже не ездят, - вздыхаю я, - пошли еще потрахаемся?
- Хватит с тебя, - смеется она.
Мы идем, держась за руки. Все бары уже закрыты. Ночь, все же.
Вдруг, неожиданно для уставших путников, попадается горящее окно. Мы входим во внутрь – небольшой бар, никого нет.
- Молодые люди, мы уже закрываемся, - говорит нам, появляясь из-за стойки высокий сухой официант.
- Десять минут не потерпите? – прошу я.
- Хорошо, потерпим, - улыбается он.
Мы садимся за столик.
- Пиво? – спрашиваю я.
- Да, ну его, - грустно вздыхает Аня, видно, что ей уже и так хорошо, без пива.
- Два кофе прошу я.
Через две минуты появляется официант и ставит перед нами две чашечки кофе и сахарницу. Я бросаю кубики в жидкость и лениво размешиваю его ложечкой. Пью. Прекрасный, густой, горячий и взбадривающий.
Смотрю на Аню. Она медленно тянет свои губки к чашке. Почему мы расстались с тобой, Ань? Из-за моего псевдо-алкоголизма? Не смеши меня. Ты перестала в меня верить? Потеряла надежду, что мои книги все же опубликуют, что я, все же, стану великим писателем? Наверное, да, Ань. Тебе нужны деньги, крутые машины и шмотки прямо сейчас. К сожалению, из нас не вышло Эдда и Наташи, хотя все так классно начиналось.
Я допиваю свой кофе и чувствую как из глаз потекли предатели-слезы. Осторожно, чтобы Аня не заметила, я вытираю их рукавом пиджака.
- Спасибо, - говорю я официанту и кладу рядом с пустыми чашками банкноту.
Мы выходим. С серого неба медленно падает белый снег. Взявшись за руки, мы идем в его глубокую лирику.
- Аня, я ссать хочу, - говорю я.
- Давай, я подожду, - отвечает она.
Я подхожу к зданию и, даже не прячась от возможных копов, начинаю мочиться на его серую стену, прикрывая член от холодного ветра. Аня стоит в трех метрах, смотрит в другую сторону и курит.
Прячась от холода, мы садимся прямо на ступеньки в трех стенах Дома Профсоюзов, закрываясь от холодного ветра и острых кусков замерзшей воды.
Я обнимаю Аню правой рукой, и она делает то же самое.
- Холодно, - шепчу я.
Потерпи, - отвечает она и кладет мне голову на плечо, - все изменится, все будет хорошо.