Пролог. Всю жизнь пианистка…
Это чудо, это чудо,
Это музыка повсюду,
Прилетает ниоткуда
И играет и поет…
Музыка – это моя прошлая жизнь. Музыка – это то, чем я жила. Я занималась музыкой с детства. Помню, как мама впервые посадила меня за пианино и я расплакалась. Но мне суждено было стать пианисткой, ведь мои родители – музыканты. Папа – дирижер симфонического оркестра. Никогда не забуду его вечные репетиции, мурлыкающие песенки под нос. Он вечно куда-то спешил, а не могла понять, куда… Он очень любил мою маму. Часто весной, придя с работы, он приносил ей букет цветов. Маленький букет ромашек. Маме нравились ромашки.… А потом мама садилась за пианино и играла какую-то грустную мелодию. Папа садился на кресло рядом и, устало закрыв глаза, слушал. Обычно в такие моменты меня отправляли в свою комнату делать уроки. Как будто бы я ничего не понимала…
А Мама…Мама работает учительницей в музыкальной школе, именно она стала моей первой учительницей. Сначала я ненавидела уроки музыки, но потом полюбила. Я была, или, по крайней мере, старалась быть примерной ученицей в школе, любимой дочкой дома.… А мама ничего этого не замечала или делала вид, что не замечала, все время кричала на меня, ругала, говорила, что я бездарность и у меня нет совершенно никаких способностей к музыке. Мне было очень обидно, я закрывалась в комнате и, уткнувшись в подушку, плакала.
Так все свои 14 лет я прожила в доме, где звучала музыка. Неудивительно, ведь я родилась в семье музыкантов. Раньше я гордилась этим. А теперь нет. Я больше никогда не буду играть на пианино. Никогда…
Глава первая. А что такое счастье?
Я проснулась на рассвете, когда еще бледные звезды мигали на сонном небе, укутавшись в утреннюю дымку, и первые солнечные лучи, едва касаясь ватных облаков, пробивались на землю и, как будто еще не до конца проснувшись, заплетались в кронах деревьев на горизонте. Мелкие пташки перекликались звонкими голосами у меня под окном, сварливые вороны уже что-то делили на дороге. Где-то вдалеке прокричал петух. Странно, раньше я никогда не слышала петухов в городе…
Мне захотелось выбежать на улицу, вдохнуть этот утренний воздух. Весь дом спал. Я тихонько пробралась в прихожую и, стараясь не шуметь, вышла на улицу.
Прохладный ветер дыхнул мне в лицо своей утренней свежестью. Он, немного поиграв в моих волосах, пролетел мимо, оставляя за собой аромат утра. О, Природа! Как ты прекрасна в эти утренние часы! Нежно-зеленые листочки трепетали на легком ветерке, а жемчужная роса на тоненьких травинках переливалась в первых лучах солнца. Я смотрела на всю эту красоту и улыбалась. Какое-то необычное и радостное тепло потекло по моему телу, согревая душу. Вот оно, счастье! А мы, глупые люди, ищем его в деньгах, в карьере. А ведь достаточно только взглянуть на солнечный лучик!
Я брела по безлюдной улочке, и мне казалось, что я плыву, ступая по мягкому облаку. Я вдыхала аромат сирени, и мне казалось, что я вот-вот потеряю сознание. И почему я раньше не гуляла утром? Мне кажется, что я уже давно в этом мире. Да-да, совершенно в другом мире, где зарождается новая жизнь, новый день, где все просыпается, радуясь жизни, каждому ее моменту. И мне стало горько на душе, потому что люди не замечают всего этого, они топчут все, что мешает им на пути. И это ужасно!
Вы скажете, что я слишком романтична. Возможно, вы правы. Но разве это плохо? Неужели вы тоже из тех людей, которые не видят красоты? Почему мы должны ждать, когда счастье упадет нам на голову? Почему, когда оно у нас перед носом? Почему мы должны обходить его стороной, ожидая чего-то большего? Почему мы не хотим жить сегодняшним днем, не вспоминая вчерашних обид и не думая о завтрашних испытаниях? Почему?… Ну, почему?
Я шла, вот так вот размышляя о жизни, о людях, не замечая, как люди стали выходить из домов, куда-то торопясь, как первые машины проезжают по дороге. Как просыпается город. Нужно спешить, мои родители скоро проснутся. Пора домой. Начинать новый день. Тишину нарушало ровное похрапывание папы из спальни. Я открыла дверь в свою комнату. В окно моей обители смотрели четыре любопытных голубиных глаза, с интересом разглядывая меня. Ах да! Я же совсем забыла насыпать вам чего-нибудь вкусненького в кормушку, которую мы с братом делали прошлым летом. Я пошла на кухню и стала осматривать в поисках чего-нибудь съестного для моих пернатых друзей, но кроме старого зачерствевшего батона ничего не нашлось. Помню, брат учил меня, что в таких случаях батон нужно размочить в молоке.
Мой брат будет орнитологом. Он с детства увлекается птицами. Был организатором живого уголка в школе. Каково же было негодование родителей, когда он заявил, что свою жизнь посвятит именно птицам, а не музыке. Теперь он уехал за границу получать специальность того самого орнитолога, оставив меня одну среди людей, помешанных на музыке.
Я открыла холодильник, чтобы взять молоко и… О, Боже! Как я могла забыть! Ведь у мамы сегодня День Рождения! В холодильнике стоял торт с надписью “Пусть сбудутся все мечты!” ()Что ж, что-нибудь придумаю, а сейчас меня ждут голуби. Я накрошила хлеб в кормушку. Потом легла на кровать, укутавшись в теплое одеяло и притворившись крепко спящей и совсем не гулявшей хорошей девочкой.
Вскоре в соседней комнате зазвенел будильник, и послышались голоса проснувшихся родителей. Скоро папа придет будить меня. Вы удивитесь, почему именно папа, я вам скажу: так уж сложилось у нас в семье, папа всегда приходил сказать “Спокойной ночи!” и поцеловать перед сном. Мама больше любила брата, возлагала на него надежды в плане музыки (меня-то она считала и теперь считает бездарностью), а потом, когда он ушел к птицам, обиделась на нас всех, в особенности на меня. мама говорила, что это я настроила брата против нее, а ведь я ничего такого и в мыслях подумать не могла! Мама все время меня обижала, но я уже привыкла, хотя возможно ли привыкнуть к обидам? Я с удивлением и с завистью слушала других детей, когда они говорили о своей маме, о ее любви и ласке. Я всю жизнь производила впечатление на ее гостей, и они восхищались мной, а мама все равно почему-то искала во мне недостатки. Только перед ними, гостями, она могла посадить меня на коленки, нежно обняв, показывая свою материнскую любовь. А я чувствовала всю эту неискренность, фальшивость, и мне было противно, но тогда я была бессильна что-либо сделать. Я часто задумывалась над тем, как убежать от всего этого, не повторить ли поступок брата, когда он ушел из нашей семьи, но я вспоминала папу, доброго папу, полную противоположность маме.
Он вошел в комнату. Сел на кровать рядом и долго смотрел на меня, наверное, жалея будить.
- Дочка, вставай, – ласково сказал он, гладя меня по руке. – Опоздаешь в школу.
Я, якобы нехотя, приоткрыла глаза и сладко зевнула.
- Вставай, вставай. И не забудь поздравить маму с Днем Рождения, а то я тебя знаю. – улыбнулся папа, он, как ни странно очень любит маму.
- Встаю, еще минутку.
Папа вышел из комнаты, я встала и уже собиралась войти в зал.
- С Днем Рождения, дорогая! – это папа уже поздравлял ее.
А у меня нет подарка. Что делать? Я посмотрела на букет сирени на столе, собранный мною сегодняшним утром. Вот его и подарю. Я , натянув джинсы ,вышла в зал.
- Мамочка, с Днем Рождения! – стараясь как можно радостнее, сказала я и протянула букет.
- Спасибо, доченька. Ах, какой красивый букет! Откуда он? – она сказала это так ,что я чуть было не поверила, что ее слова искренни.
- А это будет моим маленьким секретом. – мне не хотелось рассказывать ей о сегодняшней прогулке.
- Мое ты чудо! – пропела она, заключив меня в свои объятия.
И тут у меня возник вопрос:
- Мама, а что такое счастье?
- Ты – мое счастье! – улыбнулась она, еще раз обняв.
А я поверила.
Глава вторая. Звезды
Звёзды, красные звезды,
Тучи, черные тучи,
Слезы безумные слезы…
Диагноз: девочку глючит…
Сhelsy
Вечером того же дня мама захотела устроить “грандиозный праздник” в честь своего сорокапятилетия, я вот только не знаю ,чем он отличался от всех остальных точно таких же скучных дней рождений с пустыми поздравлениями, мартини с плавающими в нем кусочками льда, все теми же гостями. Возможно для мамы дороги эти люди, но для меня это какая-то загадка… Недавно у нее появилась подруга, мне она сразу не понравилась. Крашенные в белый цвет волосы, собранные в пышный хвост на макушке, вечное обтягивающее ее неидеальную фигуру черное платье, яркая косметика, грубый голос. Я не понимала и до сиих пор не могу понять ,чем же она так понравилась моей матери.
Сын этой странной особы был ее полной противоположностью. Стройный и высокий, в его внешности было что-то очень необычное, что-то, что заставляло людей оборачиваться ему вслед, когда он проходил мимо и в то же время что-то колючее, чужое, что отталкивало, заставляя опускать глаза под его холодным взглядом, таким же, как и у его матери. Это единственное их сходство, которое я заметила в тот вечер. Я чувствовала, как он смотрел на меня, сверля взглядом, а я… Мне было жутко неуютно и почему-то страшно. Глупо, странно… Кто бы мог подумать ,что именно из-за него моя жизнь так изменится, но об этом чуть позже…
Среди приглашенных была и мамина подруга по работе Мария Александровна, для меня просто Маша. Я очень ее люблю. Мне нравилось холодными вечерами, когда за окном бушевала непогода, сидеть вместе с ней и мамой на кухне за чашечкой горячего кофе, слушая, как они обсуждали своих учеников, других учителей, друзей, мужей, модные новинки. Эта, казалось, совсем еще юная неопытная девушка была настоящим другом, частичкой нашей семьи. Она стала для меня идеалом. Еще совсем маленькой я повторяла все ее фразы, типа “не волнуйтесь, дорогая”, “все к лучшему”, “это всего лишь новое испытание”. Мне нравился ее официальный тон, поведение, походка, голос, осанка – ВСЁ! Когда она приходила к нам в гости, я не отходила от нее ни на шаг. …Но сегодня она явно чувствовала себя не в своей тарелке, среди этого постоянного сигаретного дыма, плоских шуток и пустых разговоров. Она была ,как всегда, очаровательна. В моем любимом розовом платье, с милыми кудряшками на голове. Она хлопотала на кухне, подавая к столу. Позволить гостю обслуживать себя! Только мама способна допустить такое!
Ее муж нашел способ избежать общения с этой “мадам в черном”, как окрестил ее мой папа, и моей сумасшедшей мамочкой. Закрывшись с моим родителем в комнате, они слушали классическую музыку известных композиторов XVIII века, ведя светский разговор о политике, жизни и, может быть еще каких-нибудь мужских делах. Я не была знакома с этим мужчиной до этого дня, но сразу ,увидев его на пороге нашей квартирки, заметила в его глаза ту добрую искорку, такую же, как у его жены. Он, галантно поцеловав маме руку, преподнес ей букет ее любимых ромашек. От него веяло какой-то чистотой, порядочностью, он мне сразу приглянулся. Я, честно говоря, немного завидовала им с папой, потому что они сумели оградиться от всей “грандиозности” этого вечера.
Но мне тоже было чем заняться и кого развлечь: маленький трехлетний мальчик – сын вышеописанной пары. Он тоже очень старался найти себе занятие в моей комнате среди стареньких игрушек, а я, как могла, пыталась все-таки устроить этому белобрысенькому и такому же, как и его матери, кучерявому созданию маленький праздник, ради которого он пришел к нам. Мы носились по комнате, изображая индейцев, игрались в войнушки и прочие мальчишеские забавы, пускали бумажные самолетики с балкона.
***
Я играла на пианино свою любимую пьесу для гостей. Маша, подперев рукой подбородок, слушала мою игру, закрыв глаза и немного покачиваясь в такт музыке, как настоящая учительница по фортепиано. Ее муж, Иван Иннокентьевич, как истинный ценитель музыки, комментировал моему отцу мои ошибки, или, наоборот, удачные места. Папа с любовью смотрел на меня, как видно, гордясь своей дочерью. Мне это было очень приятно. Мамина “подружка”, казалось, вообще не обращала на меня никакого внимания, все так же продолжая разговаривать с моей мамой. А мама только и делала, что визгливо хохотала на ее тупые шуточки. А мне все равно, я привыкла. Наверное, вам необычно видеть, как я терплю свою мать, но иногда мне даже приходит мысль о том, что она мне вовсе не мать, а так, горничная, которая даже готовить толком не умеет, все время питается заказной пицей и курит дешевые сигареты.
После концерта она, как всегда ,усадила меня на колени, и говорила гостям, что я самый лучший ребенок на свете. Тьфу! Как мне противно это слышать после всех ее упреков по поводу моей несобранности и бездарности. Мне хотелось закрыться в своей комнате, стать на подоконник и расплакаться в открытую форточку.
***
Я вставила в плейер кассету Энрикио Мариконе, легла на розовое покрывало своей кровати и лежала так, слушая с открытыми глазами и, пытаясь взять себя в руки. Я ненавидела такие вечера, такие дни рождения, такие бледные звезды, которые издевательски смотрели на меня через форточку, уличные фонари возле магазина, любившие заглядывать ко мне в комнату.
- Почему ты не любишь звезды? – от неожиданности меня слегка передернуло, почему-то я не заметила, как кто-то вошел в мою комнату.
Я обернулась. Возле двери стоял тот юноша, сын маминой “подруги”, на которого я обращала внимания в зале.
- Почему вы не постучали?
- Я стучал, ты не слышала. – просто ответил он. Мне не понравился этот слишком быстрый переход на “ты”. – Раньше я тоже не любил звезды, они напоминали мне о моей сестре.
- А где твоя сестра?
- Она умерла, – безразлично ответил он.
- Извини, – мне стало неловко, – как это произошло?
- Она разбилась. На мотоцикле. Так все считают. Но ее убили. Я точно знаю, ее убили. – Он помолчал. – У нее был друг, так, просто знакомый, они ехали на мотоцикле. Ночью. Он остался жив, а она умерла на месте. В тот день я проснулся еще до восхода солнца, у меня был жар. Из окна на меня смотрели вот такие же бледные звезды, как и сегодня. На утро я узнал, что моя сестра мертва.
Лучше было бы, если он не говорил мне этого, мне хотелось прижать к себе этого… человека, обнять, пожалеть. Но он быстро перевел разговор на другую тему:
- Ты хорошо играешь на пианино. – улыбнулся юноша. – В детстве мать водила меня в музыкальную школу, но я сразу же понял, что это не мое. Но, похоже, родители наградили тебя своим умением.
“Почему он такой” –с улыбкой подумала я. – “Я ему верю”.
- Я люблю музыку. – ответила я.
Глава третья. Туман
мне уже никто не поможет…
Больше звезды не казались мне такими надоедливыми, как несколько часов назад ,когда я еще не была знакома с ним. Он научил меня любить их, хотя разве можно научить любить? Любовь… Раньше я думала, что любовь – эта какая-то сказка, которую выдумали писатели романов. А теперь я поняла, что любовь – это все, все, что окружает меня, все, чем я живу, чему радуюсь. Я люблю все: небо, цветы, кошек, папу, брата, Машу, мечтать, дарить подарки, смотреть на облака за окном…. Я поняла это. И теперь я буду дорожить этим чувством. Чувством любви. Нежной любви к каждому… Человеку.
Как странно, среди гостей на празднике взрослых, я видела холодного, чужого человека, который сверлил меня ле-дяным, надменным взглядом, из-за которого хотелось сквозь землю провалиться, а потом в моей комнате я встрети-ла совсем не такого, доброго, чуткого друга, но в то же время серьезного человека. Но в то же время мне было не по себе от его грустного, очень взрослого взгляда, хотя он был старше меня всего на год, и одновременно необычайно тепло от его улыбки. Он охотно рассказывал о своих увлечениях, друзьях, о своей собаке по кличке Пират…. но он ни слова не упомянул о своей матери, семье. Я и не спрашивала, мне было так хорошо с ним.
Я смотрела на догоравшую свечу на столе, которую зажгла несколько часов назад, когда Саша попросил меня соз-дать атмосферу таинственности и, быть может, какой-то романтичности. Мы представляли себя средневековыми колдунами, он научил меня гадать по руке. А я только удивлялась его удивительной фантазии.
***
Я сидела на берегу озера, рассматривая рыбешек в прозрачной воде. Солнце собиралось ко сну, разглядывая себя в зеркальной глади озера. Вечер обещал быть теплым.
- Ты любишь смотреть, как солнце готовится ко сну? – услышала я знакомый голос.
Я обернулась и увидела его. Такого же спокойного и твердого, такого же теплого и родного. Я нисколько не удиви-лась, что он был рядом. Он всегда был со мной. В моем сердце.
- Да, я часто сижу здесь, даже тогда, когда солнца не видно и идет дождь, - я посмотрела ему в глаза. – Почему ты пришел?
- Я скучал.
- Скучал? Обо мне?
- Да, то есть… Катя, приходи завтра к нам. – растерянно пролепетал Саша, ковыряя мокрый песок. – Пожалуй-ста. Я познакомлю тебя со своими друзьями.
- Хорошо, - прошептала я.
- Завтра в восемь. Возле старых гаражей. – Он резко встал, кинув воду песок, и ушел.
А я смотрела на последние лучи заходящего солнца, и соленые капли смешивались с озером…
***
А вокруг никого. Только одна пустота. И туман. Изменчивый туман. Он обнимает меня пушистым облаком, обвола-кивает со всех сторон, еще чуть-чуть и задохнусь. А он продолжает беспощадно душить, забирая соки жизни. Я слышу крик, мольбу о помощи, но это не мое дело. Холодные звезды в моих глазах навсегда погасили свои весе-лые огоньки…
Ночь. Волшебная красавица-ночь, но я не вижу ее грации, ее красоты.
Море. Море шумит, что-то шепчет мне, но я ничего не понимаю. Оно кидается мне в ноги, умоляет, заклинает оста-новиться, но мне уже все равно.
Небо. Небо плачет, и я плачу, все смешивается в сплошной серый дождь.
Я снимаю одежду и бегу. Бегу на помощь. Море обжигает ледяной водой, но я их не чувствую, я бегу, падаю. Острые камни больно впиваются в колени.
- Еще чуть-чуть, еще совсем немного, я бегу, я бегу к тебе, бегу… - огромная волна обрушилась на нас и унесла за собой, туда, где мы любили друг друга…
***
- Каждую ночь? – Оля озабоченно посмотрела мне в лицо.
- Каждую. После маминого дня рождения. И причем я всегда просыпаюсь на одном и том же месте, там, где нас накрывает волна.
Оля сделала задумчивое лицо, после паузы она тихо спросила:
- Как ты думаешь, это может быть связано с твоим знакомством с Сашей? Ты видела лицо того, кого спасала?
- Не знаю. Я слышала голос, но лица я не видела.
- Странно. Голос тебе не знаком? Может, ты слышала его когда-то?
- Нет, я же говорила тебе.
- А ты видела смерть? Конкретно тот момент, когда вы умирали? – подруга напоминала мне детектива на допро-се.
- Оля, я же тебе все это рассказывала. Я не видела смерти. Но мне не было страшно, даже наоборот, в какой-то степени приятно…
- Ну, вдруг ты еще что-нибудь вспомнишь. Я читала, что такие постоянные сны могут быть связаны…
- Оль, ну, хватит. Пошли, звонок скоро, мадам следователь, – я, приобняв ее за плечи, улыбнулась, и мы пошли в класс. Через минуту прозвенел звонок на урок.
***
- Катя, может, хватит спать? Ты, дорогуша, последнее время слишком задумчивая. Всегда, делаешь умное лицо и сидишь с таким видом будто бы я – ученик, а ты мой учитель. Возомнила себя неизвестно кем! Помечтала и хватит. Тебе экзамены сдавать в следующем году, а ты, как маленький ребенок. И не надо говорить, что ты больше так не будешь, знаю я тебя. Открывай тетрадь и пиши. Только, пожалуйста, не стихи, а то, что я диктую. В конце урока соберу тетради и посмотрю, как ты работала на уроке, оценку поставлю в журнал.
Вы, дети, учитесь не для меня и не для своих родителей, для себя учитесь! Как сейчас будете учиться, тем вы и будете в жизни. И никто вам после школы не поможет, по головке не погладит. Катя, звезда моя, чем ты сейчас занимаешься? Ничем? Вот я и вижу, что ничем. Руки в ноги и за работу. Пишем с новой строки…
Глава 4.Новые люди
Мне было очень страшно, какая-то пустота пронизывала меня с головы до ног, и казалось, что вот-вот из-за угла выскочит кто-то с ножом в руке… Я шла, стараясь забыть о страхе, представить встречу с Сашиными друзьями. Кто они? Почему именно здесь? В этом заброшенном месте? Может, Саша не тот за кого себя выдает? Нет-нет, такого не может быть. Саша хороший, он защити меня… или нет? О, Боже, где же все? Может, я перепутала время? Место? Может, вообще никакой встречи быть не должно и все это мне снится? Олька, как мне тебя не хватает, ляпнула бы что-нибудь не в тему, веселее было бы. Но я решила не звать ее… Что это? Какая-то тень… Катя, у тебя уже галлюцинации начинаются… Опять эта тень. "Кто здесь?!" - я не узнала свой голос, эхом застывший в воздухе.
На меня смотрели десять глаз, с подозрением изучавших каждую мелочь на мне, словно пытаясь отыскать что-то, к чему можно было бы придраться. Я не понимала, что во мне не так, и в который раз задавала себе вопрос, что это за люди, что они делают в этом мрачной месте.
На небе постепенно появлялись звезды, мелкие и неприятные, как какая-то сыпь на коже. В дали одиноко стоял фонарь. А на меня все так же смотрели. Наконец смуглый черноволосый парень подошел ко мне и протянул руку:
- Костя. Мы не знаем, кто ты такая, друг Алекса - наш друг. Мы тебя принимаем. А сейчас ты должна идти домой.
"Как домой? Я ведь только пришла. И куда меня приняли?" - мысли перемешались в моей голове, и я уже ничего не соображала.
- Саша? - я неуверенно посмотрела на него.
- Алекс. Называй меня Алексом. Тебе правда пора. Твоя мама, наверное, волнуется. В любом случае уже поздно. Я не смогу проводить тебя. Поговорим завтра. Уходи.
Ничего не понимая, я развернулась и пошла… но не домой, а на озеро.
Придя домой, я сразу же позвонила Оле, чтобы она успокоила меня. Мы долго о чем-то разговаривали, подруга уговаривала меня не связываться с Сашей, но я не могла поверить, что он такой. Хотя может, только там, только в той компании. Я просто терялась в догадках. Положив трубку, я села в кресло и, уставившись в стену, прокручивала сегодняшний день. Я не заметила, как папа подошел ко мне.
- Катюша, что с тобой происходит. Ты какая-то странная последнее время. Может, у тебя случилось что?
- Нет, папа, все в порядке. Просто я очень устала. Пойду спать.