Мышинский нигде не работал. Мышинский подрабатывал. Везде понемногу, Рабочим сцены, грузчиком на рынке, натурщиком в художественном училище. Заработанные средства тратил на мороженое и кофе. Мороженым щедро угощал студенток художественного училища, за что слыл добрым малым и иногда пользовался их хорошим к себе расположением. Мышинский любил природу, носил семейные трусы, никогда не курил и не пил водки. А еще, он в совершенстве владел эстонским языком и знал парочку карточных фокусов.Как и откуда он появился в городе, и чем прежде занимался не знал никто. Сам он о себе ничего не рассказывал. Случалось, что он целыми днями лежал на берегу реки, закинув руки за голову, смотрел в небо и сочинял песенки.
Ходили слухи, что он служил на границе и там чуть ли не задержал опасного нарушителя, который ранил ножом его любимого пса и, якобы, после того как пес сдох, он бросил службу и уехал куда глаза глядели. Впрочем, ходили и другие слухи, будто Мышинский потомок княжеского рода, отсидел аж пятнадцать лет лагерей, а теперь живет на ренту от доходов своего прадеда. Все это был конечно вздор. Всякий более-менее разумный человек мог в том легко убедиться, взглянув в ясные, ничего не выражающие глаза Мышинского. Какая рента, какой там, к черту, княжеский род, и где та граница, на которой зарыта собака, убитая контрабандистом?