Они сидели за столиком напротив меня в небольшом уютном кафе. Я смотрела на них, улыбаясь, уж очень непохожими они были. Первая – улыбчивая девушка с вьющимися светлыми волосами, большими голубыми глазами, ямочками на щеках – все время ерзала на стуле, оглядывалась, бросая любопытные взгляды по сторонам. Вторая – девушка-пацаненок в бесформенных весьма поношенных джинсах и клетчатой рубашке, с забранными в тугой хвост золотисто-каштановыми волосами, с ехидной улыбкой и недоверчивыми глазами – чуть сутуля острые плечи, сидела напряженно, будто бы готовая к прыжку. Они разговаривали в полголоса, а я, невольно поддавшись любопытству, старалась прислушаться, но до меня доносились только обрывки фраз и звук их голосов. Один – высокий и звонкий, часто прерывающийся заливистым смехом. И второй – подхриповатый низкий, часто обрываемый паузами из недосказанных мыслей.
Но вот дверь кафе громко распахнулась, и обе девушки повернули голову. Вошедшая девушка – высокая и стройная – привлекла не только их взгляды. Походкой от бедра, методично отстукивая неспешный ритм каблучками своих сапожек на шпильках, она направилась к тем двум, за которыми я наблюдала. Сев к ним за столик, новенькая эффектно закинула ногу на ногу, будто бы не заметив несколько пар мужских глаз, впивающихся в ее стройные ноги, провела рукой с безупречным маникюром и стильными кольцами по огненно-рыжим волосам, оправила обтягивающую кофту с глубоким вырезом и широко улыбнулась:
- Привет, девочки. Пардон, задержалась…
Не дав открыть рот девчушке с большими голубыми глазами, девушка-пацаненок ворчливо сказала:
- Ты всегда опаздываешь, Рия, мы почти привыкли.
- Да, ладно тебе, Мара, не начинай, - ответила та и достала двумя пальчиками длинную тонкую сигарету, - куришь?
- Не это, - фыркнула в ответ Мара, доставая свои сигареты.
- А ты, малыш? – улыбнулась Рия другой девушке, но так отрицательно покачала головой, почти с испугом глядя, как ее подруги затягиваются.
В каждом движении Рии сквозила легкость и плавность пантеры. Она, казалось, все делала, четко следя за собой. Каждая мелочь от поворота головы до затягивания сигаретой была идеально поставлена и безупречна красива.
Мара закуривала привычно, в ней не чувствовалось ничего пафосного. Она все делала так, как ей было удобно. Мара курила, крепко держа сигарету большим и указательным пальцами, воровато оглядываясь, как будто она делала что-то противозаконное.
Рия с наслаждением выпустила тонкую струйку сиреневого дыма в потолок и подмигнула подругам.
- Ну, рассказывайте, как ваши дела. Марька, не смотри так на меня, а то мне становится стыдно за то, что я вообще родилась!
Марька надула губки и упрямо тряхнула головой:
- Рия, ты же не курила! Ты же говорила, помнишь? Что твои моральные принципы…
- … никогда не позволят мне это делать, - закончила ее фразу Рия. – Да, да, малыш, помню-помню. Просто понимаешь, время идет, моральные принципы меняются…
Марька возмущенно на нее смотрела.
- Да, малыш, я изменилась. Все меняется. Нужно и самой меняться, чтобы ужиться в этом мире.
- С каких пор ты подстраиваешься под кого-то?! – ухмыльнулась Мара, вдавливая свою сигарету в пепельницу.
- Нет, подстраиваться я так и не научилась. Зато теперь я научилась делать так, чтобы все подстраивалось под меня. – Рия блеснула белозубой улыбкой.
- Так нельзя! – запротестовала Марька.
- Отчего же, малыш? Чего ты добилась своим желанием всем помогать и извечным стремлением изменить мир в лучшую сторону? Сколько тебя знаю, все все время пытаются тебя обидеть и уничтожить. – Сказала Мара. – Рия в чем-то права, вот только я считаю, что она унижает себя подобным поведением.
Рия рассмеялась:
- Мара, ты неисправима! Оставь Марьку в покое, она просто еще жизни не знает, опыта ей не хватает.
- При чем тут опыт?! – Марька негодовала, ее глаза блестели, щеки разгорелись. – В том, что я умею видеть в людях хорошее и стараюсь быть человеком, а не бесчувственной статуей, количество прожитых мною лет не отражается. И, между прочим, по крайней мере, у меня есть люди, которые готовы умереть за меня, готовы помочь мне в беде, которые переживают за меня, которые меня любят!…
- Эти люди первые ударят тебе в спину, - сказала Мара.
Рия пожала плечами:
- Не обязательно. Ну, есть они, малыш, ну, хорошо! Пусть будут! Используй их, пока они тебе могут что-нибудь дать! Зачем себя-то на них тратить?!
Между подругами вот-вот должен был разгореться нешуточный конфликт, но в это время какой-то мужчина подошел к ним и, улыбнувшись, предложил бутылку какого-то дорого вина. Марька растерялась, Мара фыркнула и отвернулась, а Рия одарила его голливудской улыбкой и, мурлыча, что-то ответила. Мужчина засмеялся, поклонился, выпил по бокалу вина с ней и отошел.
Рия пожала плечиками, но в ее серых глазах засветилось что-то почти хищное, отливающее удовлетворенной самовлюбленностью.
- Мужчины… - промурлыкала она.
Марька серьезно посмотрела на нее и улыбнулась:
- Он тебе понравился?
- Нет.
- Но…
- Боюсь, он одарен огромным количеством дефектов, которых я не потерплю…
- Мужчина – один большой дефект природы, - сквозь зубы процедила Мара.
- Ну, зачем же так? – рассмеялась Рия. – Мужчины бывают очень забавными…
Марька грустно смотрела на подруг:
- Неужели вы стали такими циничными? Куда же пропали ваши мечты и желания?
- В этой жизни нет места романтики, малыш – покачала головой Рия, - это очень неудобно.
- И опасно, - добавила Мара. – И цинизм тут не при чем. Это самосохранение.
- Но как же тогда любовь? Как же нежность? Как же простое человеческое доверие?!
- Доверять стоит только себе, Марька, с этим ничего не поделаешь. В этом даже Мара со мной согласиться. – Вздохнула Рия. – Иначе будет очень больно. Пусть люди доверяют тебе. В конце, концов, им это будет неплохим уроком.
- А лучше вообще с этим завязать, - улыбнулась Мара. – Никакого доверия, никакого предательства, никаких обязательств. Человек человеку – волк.
- Но как же так можно жить? – на голубых глазах Марьки заблестели крупные слезы. – По-вашему, надо жить, предавая и используя, губя и разрушая… Но зачем тогда жить вообще?! Зачем тогда человеку дана душа?!
- Именно для того, чтобы эту душу оберегать, приходиться так жить. К тому же, Марьк, не так уж это и плохо, поверь мне! Просто живи в свое удовольствие! – улыбнулась Рия.
Мара передернула плечиками:
- Стерва, - ухмыльнулась она.
Рия рассмеялась, смотря через плечо Марька в глаза какому-то мужчине.
- Может и так, зато я хорошо знаю, кто я и чего мне нужно от этой жизни. Я не пытаюсь стать кем-то другим.
- Я тоже знаю, чего хочу, - холодно ответила Мара, - и, может, не ношу мини-юбок и не заигрываю с мужиками. Зато я никому ничем не обязана и не чувствую обязанностей не перед кем. Я сама себе хозяйка.
Марька покачала головой, опустив грустные глаза в пол:
- Вы обе давно разучились чувствовать. Чувствовать так, как умели раньше. Так, как чувствую я. Всей душой. Каждый раз. Вы пытаетесь скрыть свою обиду, свои раны за ненавистью и презрением, мотивируя все какими-то моральными принципами и взглядами на жизнь. Но больше всего на свете вы хотели бы, чтобы кто-нибудь вас переубедил. Больше всего на свете вы хотите доверять.
Обе подруги хотели было что-то возразить, но вдруг меня окликнули, и я повернулась к только что пришедшему знакомому.
- Привет, - улыбнулся он. – Давно ждешь? Извини, я думал, ты как всегда опоздаешь.
- Да, нет, ничего, - улыбнулась в ответ я.
- Ты так внимательно туда смотрела, что увидела?
- Да… так… - смущенно проговорила я, покосившись на столик, за которым сидели те три такие разные девушки.
Но их не было. Не было и их столика. Я сидела напротив большого зеркала…
16.02.04