Яркий, яркий свет. После десяти, нет двадцати лет абсолютной кромешной темноты. Это была ОНА, по-другому сказать невозможно, ОНА с большой буквы! Было такое ощущение, как будто где-то под левой грудью провели испытание ядерной бомбы. Вначале это страшно, но, в тоже время, притягивает, а потом взрыв – сердце будто пропустили через распылитель баллончика с краской, и оно мельчайшими красными частицами разлетелось по воздуху. Оставшийся после пламени дым, наполнил меня полностью. Моя душа буквально задыхалась от него. Такого со мной еще не было, но это лишь усугубляло ситуацию – Она принадлежала другому человеку… моему очень хорошему другу…
Хотелось умереть, но при этом жить хотя бы для того, чтобы день ото дня видеть ее улыбку, слышать ее голос и вдыхать ее аромат. Не запах, а именно аромат. Наверное, легендарный нектар, который пили боги Олимпа пах именно так. Любой, даже начинающий, психиатр поставил бы мне диагноз «шизофрения», если бы услышал, КАК я о ней говорю…
Ее звали Настя. Ей было девятнадцать, но при этом, в отличии от большинства девушек этого возраста, она была интересна мне. С ней можно было говорить о чем угодно, у нее был свой необычный взгляд на мир. Все это притягивало так, как будто она была Землей, а я каплей дождя, летящей вниз, - нам суждено было соединиться…
Дима был мне очень близким другом, это было единственным препятствием для меня. Мы общались достаточно долго, и никогда никому третьему не удавалось нас поссорить. Но каждый раз, когда мое воображение рисовало мне их вместе наедине, во мне созревала тихая ненависть, тем более ужасная, что она не была открытой.
Мы часто гуляли втроем, им это не доставляло никаких неудобств, а для меня это был лишний повод увидеть Настю. Дима ничего не подозревал, мое влечение к его девушке скрывалось под маской постоянной иронии по отношению к ней.
Не было никаких сомнений, что, пригласив их ко мне домой на ночную вечеринку, я получу согласие. Так и получилось, Дима с Настей были очень рады и даже обещали помочь в приготовлениях к этому событию.
Martini Bianco, любимого Настиного напитка, было куплено в избытке. Остальные гости принесли с собой разнообразные вина и легкие закуски. Все происходило в лучших традициях эстетских домашних вечеринок. Martini было разлито в красивые бокалы, нарезанные закуски красиво выложены на тарелках, тост сказан.
Расчет был верен: после энного количества выпитого вина и других напитков глаза гостей начали весело поблескивать, в Настиных загорелись лукавые огоньки. Все расположились на большом, предварительно заботливо разложенном, диване. Благодаря моим усилиям, Дима оказался между мной и Настей. Когда они в очередной раз слились в страстном поцелуе, ее рука скользнула по моей. Не случайно… Мои ощущения были сравнимы разве что с прыжком в прорубь в двадцатиградусный мороз после часа, проведенного в парилке.
Когда осталось только нас трое, а мы с Димой пошли провожать к двери последнего гостя, Настя осталась лежать на диване. Аккуратно за спиной бой-френда мы встретились; не поцеловались, наши губы лишь на секунду соприкоснулись, но приток адреналина от этого усилил ощущения в десятки раз. Это было что-то невообразимое… Но через короткое время Настя с Димой тоже ушли. Уснуть не получалось до самого утра.
Сдерживаться получалось ровно неделю. Больше не было сил. Первая sms’ка была отправлена мной…а она ответила…Там было много слов, но среди них: «Я хочу тебя»… Мне казалось, что я заново испытываю свое рождение и все лучшие ощущения, которые были в моей жизни. Через несколько дней мы встретились и долго-долго говорили, словно это был последний разговор в нашей жизни. Мы полностью открылись друг другу…
Дима был дорог и ей, и мне, поэтому мы встречались за его спиной, ничего ему не говоря, считая, что так мы убережем его от душевной травмы. Так продолжалось семь месяцев.
А потом он увидел нас вместе в кафе, мы целовались. Он так и не оглянулся на наши окрики, развернулся и ушел. Через два дня мне позвонила его мама и сказала, что не знает, что происходит с Димой, что он ни с кем не разговаривает, выходит из своей комнаты один раз в день – поесть. Ни мои, ни Настины попытки поговорить с ним хотя бы по телефону не увенчались успехом. А через пять дней его мама позвонила еще раз и попросила придти на следующий день на Димины похороны: сидя ночью, когда все спали,
в ванне он перерезал себе вены лезвием опасной бритвы…
С тех пор мы с Настей не общались, она больше не звонила мне, а я – ей. Смерть Димы ужаснула нас обоих, мы чувствовали свою вину, которая увеличилась бы в тысячу раз, если бы мы встретились.
Прошло полгода, ощущение своей вины постепенно проходило, события лета стали словно затягиваться туманом и постепенно стираться из памяти. У меня была уже другая девушка, Катя, симпатичная и интересная. Жизнь налаживалась. У меня так и не получилось понять, чем же меня так притягивала Настя, наверное, все дело было в адреналине, который мы оба получали, встречаясь за спиной Димы и рискуя быть разоблаченными. Кто знает…
А всего через два месяца после Кати я встретила молодого человека, который перевернул мой взгляд на жизнь. Я поняла, что я не лесбиянка…