Захар Архипов ездил в город к сыну. Перед дорогой домой выпили с ним бутылку коньяка за двенадцать рублей. Но потом, уже в автобусе, Захар посчитал и понял, что на двенадцать-то рублей можно было выпить и получше. Тихо и безнадежно страдая, он увидел, что водитель (он же кондуктор) не впускает какого-то пьяного парня. Захар повеселел от этой сцены, но вдруг заметил (он наблюдал, высунувшись в окошечко), как тяжело качнулась у парня пола пиджака, та, которую раньше не было видно. Захар не мог ошибиться, он знал, что может так откачиваться.
- Да впусти ты человека, - неожиданно громко крикнул он водителю.
В автобусе даже засмеялись - проснулся или что?
- Впусти, впусти, а контролер остановит... - ворчал водитель и не пускал парня, кажется, лишь потому, что тот не пер нагло, а неуверенно упрашивал.
И Захар не выдержал. Вскочил, двинулся к кабине. Останется, чего доброго, этот дорогой попутчик в пиджаке с отдутым карманом. Но тот был уже на подножке. Захар возвратился. Парень прошел на последние места. Когда мимо проходил, Захара так и тянуло дернуть его за рукав, но побоялся, что бабы раскусят в чем тут дело. Вот теперь страдания-то настоящие и начались.
Автобус пылил по дорого, пассажиров трясло, как дрова, и Захару и вовсе было плохо. Одно село уже миновали, людей осталось мало, все они переместились вперед, где трясло поменьше, и последние места освободились. Одного этого парня там и колотило, да ему было все равно - лишь бы ехалось. "Может подсесть к нему", - мучался Захар. Но - бабы!
"Гонят вас куда-то черти, разъездились..." - злился он на них.
Но бездействовать было нельзя, и Захар решил: "Черт с ними, с бабами!"
И тут автобус тряхнуло на маленьком мосточке, скрипнули тормоза.
- Воды долью, - крикнул шофер, - можете попить, если кто хочет.
Парень поднялся и вышел. Тут уж Захар не сплоховал.
- Куда едешь? - спросил он у речки.
Со стороны посмотреть - случайно спросил, от нечего делать. Парень вяло махнул рукой по ходу автобуса:
- Туда...
- Туда значит, - обрадовался Захар - А я видел тебя там, только вот имя не вспомню.
- Где-е? Где ты меня видел? Не был я там.
- Как так? - удивился Захар - Куда же ты едешь?
- К жене еду, - повеселел пьяный парень, - ждет она меня.
- Да кто она жена-то? Я же там всех знаю.
- Не-а, не знаешь, - мотнул парень головой, - она туда два дня как уехала. И сама не здешняя.
Захар почувствовал, что уходит от него что-то, прямо из пальцев выскальзывает.
- Ты сам-то здешний?
- В детстве тут жил.
- А-а, ну так вот я и вспоминаю, - вновь обрадовался Захар.
- Не-а, - парень опять мотнул головой, - я тут маленький был. Меня никто не помнит.
- Как это не помнит? А я вот помню. Погоди, как же мать-то твою зовут?
- Анастасия Ивановна Ефимова.
Захар задумался - действительно какие-то незнакомые люди. Выручил автобусный сигнал.
- Родню нашел, - неожиданно даже для себя, объявил Захар в автобусе.
- Родню? - удивился парень.
Захар уселся рядом, обхватил за плечи.
- А вот давай-ка разберемся, - громко, чтоб все слышали начал он.
Захар смутно помнил - была у него какая-то далекая родственница Анастасия, правда, вроде бы с другим отчеством, но сейчас это не важно. Он знал, если разбираться, так все люди между собой родня.
- Так вот, - продолжал он, - твоя мать была сестренницей моей жены. Их пятеро было, сестренниц-то: Анастасия Ивановна, Татьяна Ивановна.
Нет, все это было слишком длинно, а ехать оставалось мало. - Ну, как? Доходит?
- Не-а...
- А мать я хорошо помню, царство ей небесное, - вздохнул Захар.
Сказал и замер. Как-то само собой выскочило про это "небесное". А вдруг жива у него мать?
Но парень промолчал. Слава богу, угадал.
- Да и как ее не помнить, - успокоился Захар, - мы же росли вместе. На быках пахали... Мать погоняла, а я за плугом, за плугом.
- А вот я мать не помню, - грустно сказал парень.
- Так ты же маленький был. Но я тебя помню.
- А я, почему тебя не помню?
- Так я же и говорю, что ты маленький был. Я мать твою знаю. Ее же Анастасия Ивановна звать? Так или не так?
- Так... Во, так ты, и вправду знаешь...
- Ну, вот, наконец-то дотумкал, - засмеялся Захар. - Ну, так родня мы или нет?
- Родня, - пришлось согласиться пареню.
Теперь Захар обрадовался всерьез. От ожидания горло уж до трещин иссохло, ладони раззуделись.
- Отметить бы надо это дело, - шепнул он на ухо, - надо, надо отметить. Знал, так с собой бы прихватил.
- Нет, не надо, - качнул головой парень, мне больше нельзя. Мне надо до жены доехать.
- Ну, немножко-то...
- Не-а! Жена ждет.
- Нашел кого бояться. Что за мужик, за родня такая!
Парень молчал и лишь качал головой.
- Да наливай ты! - вдруг не выдержал Захар.
- Чего? - изумился парень.
- Да есть же у тебя. Там - в кармане.
Сопротивляться было бесполезно, парень достал бутылку. Зубами оторвал пробку.
- Подставляй!
- Нечего, - засуетился Захар.
- Попробовал пить из бутылки, сильно трясло. Глотнул немного. Горлышко колотило в зубы. Так пить только себя мучить. Посидел, подождал, пока ухабы кончатся. Вроде дождался, а в голове от того, что успел все же хлебнуть - замутило. Снял кепку, положил рядом. Только поднес горлышко к губам, тряхнуло так, что вместе с парнем оказались в воздухе. Трясло и раньше, но как-то не особенно замечалось.
- Да едь ты тише! - вконец разозлившись, крикнул Захар водителю.
Теперь уже и длиннота бабьих языков была не страшна - встречу отмечал. Глотнул еще немного. Сморщился. Подсунул парню. Тот от радости добавил еще и совсем охмелел.
- Приедем, пойдешь со мной, - бормотал он Захару, у меня и родни-то ведь не осталось, померли почти все. Приедем, жена обрадуется. Проводишь меня?
- Провожу, провожу, - успокоил Захар, - я как услышал тебя, так по голосу и определил, что родня.
Парень был рад. Бутылку сунул во внутренний карман.
- Давай еще? - предложил Захар.
- Нет, сначала до места, а уж потом...
Захар влез в его распахнутый пиджак, хлебнул немного и возвратил - теперь было уже достаточно.
Автобус неожиданно резко накренился, и парень мешком свалился меж рядов. Захар сидел, смотрел на него и вдруг расхохотался:
- Даешь ты братец... Напился, как свинья. А тебя жена ждет не дождется.
- Что приехали? - поднимаясь, спросил парень - Не надо, не ругайся... Я редко...
Незаметно надвинулись огоньки села. Автобус пробежался по улице и остановился. Приезжий вышел, навалился на подвернувшийся штакетник. В какую сторону идти - не знал. Было тихо. Пассажиры устало расходились по домам. Парень хоть и был смертельно пьян, но слышал знакомый, удаляющийся голос: "Понимаете, бабоньки дорогие, родню в автобусе встретил. Посидели, поговорили. Выпили за встречу. Что разве нельзя?"
И голос этот чему-то смеялся...
1978 год.