«Мы спали, обнявшись, и ночь напролет
я невыносимо хотела ее»
(яшка каzанова)
Ничего не было. Я вернулась с чистой совестью и незапятнанной репутацией. Нет, было: ресторан-забегаловка, бутылка водки, неожиданно появившаяся из-под сиденья служебной Газели, везущей только нас, лично нас двоих, ананасовый сок, ее ноги, которые она намеренно сильно открывала, движением юбки вверх. Да, она садилась, как шлюха, юбка ей явно мешала, она гладила себя по икрам, она смеялась, она смотрела в глаза. А в завершение целого дня вместе, рядом, постоянно рядом… В завершение - диван. На котором ничего не было.
Она вернулась из московской командировки около двух недель назад. Ее повысили: дали звание капитана. Вернулась рано утром.
- Капитан Лунева с семинара по комплектованию кадров прибыла! – доложила она начальнику, поглаживая его по плечу. У нее есть такая привычка – поглаживать всех: по плечу, по руке, по спине. Даже по волосам, но это мне довелось узнать позже.
- Леночка, - нерешительным тоном начал он. С ней все заговаривают нерешительно. Каждый боится ее обороны, чаще без предупреждения. – Л-л-леночка, тут еще одна командировочка намечается. Недалеко, да и ненадолго.
- Ну, если никого лучше меня нет, то поеду. А никого лучше меня нет, я согласна.
- С Дарьей поедете, - взгляд в мою сторону. - Она будет присутствовать в секции по новшествам организации делопроизводства, а ты – по работе с аттестованным составом.
Пауза. Жду ее реакции.
Мне:
- Никого лучше нас нет, Дашенька.
Начальнику:
- Когда собираться?
Я знала, через два дня мы с ней отправляемся в Ангарск. Полчаса езды туда и сутки – там. Вдвоем. Было сложно сосредоточиться на работе. Я еще не могла привыкнуть к тому, что она вернулась из Москвы. Я привыкала сталкиваться в ней в дверях кабинетов, встречаться глазами, вовремя отвечать.
Блистающая властность и стервозность. Колючее: «Принеси мне приказ! Быстро!» Жалящее: «Дашенька, ты врешь». Я изнемогала от желания – да! Я роняла из рук листы и не попадала пальцами в клавиатуру. Я хотела ее так, как десятки любовников, ожидающих, когда же она уже, наконец, приедет из командировки. Ксерокс тоже чувствовал себя взбудораженным: зажевал полпачки бумаги зараз, заскрипел, простонал, вырубился.
А потом ее голос доносился из коридора, когда она раздавала поручения направо и налево. Потом она забежала ко мне в приемную и как будто на репетиции новой роли (четко и выжидающе) сказала:
- Дашенька, я хочу курить, - улыбка, магически ядовитый взгляд. – Дашь мне сигарету?
- Конечно, - и предательское дрожание рук, достающих пачку Salem`а. Она это видела: она усмехнулась, глядя на мои руки. Вышла, постукивая каблучками. Я умылась ледяной питьевой водой из стакана.
Совместное предкомандировочное утро. Я не постучалась, я никогда не стучусь в дверь. Даже к начальнику. Она по-детски спрятала баночку пива под стол. Я хмыкнула. Она поднялась с кресла, схватила сумку и продефилировала мимо. Очень близко. Ее духи ударили в голову острой ассоциацией. С ней же.
Да, она ненавидит меня. Она позвала меня на ужин в ресторан после семинара в чужом городе, потому что ненавидит меня. Мы ели сига, запеченного в овощах, пили что-то ананасовое и водку. Меня привычно тянуло на нетрезвую откровенность, но, слава богу, она не давала мне говорить. Она курила одну за одной. Вопрошала, почему я курю так глубоко резко. Не придраться. Звала меня танцевать. Нет, нет, я не танцую. Мысленное: решайся, прижми ее к себе, вдыхай ее изысканность, хотя бы просто возьми ее за руку. Приглашает снова:
- Пойдем танцевать. Я скажу тебе спасибо. Я отдамся тебе. Слышала?
Слышала? Она улыбается. Черт возьми, она улыбается. Я не могу придумать, куда исчезнуть, чтобы прокрутить много-много раз в голове то, что она сказала. Шутя сказала, с издевкой, с насмешкой.
- Скоро вернусь, – пулей вылетаю на улицу. Свежий воздух, как спасение. Зима, меня колотит. Не могу же я вечно здесь стоять. Минуты тянутся невозможно медленно. Да, она прилично набралась. Да, она ненавидит меня (равно: хочет). Сотни раз «да», но я обязана держать себя в руках.
Пока я отсутствовала, она успела предъявить претензии администратору ресторана в том, что указанный в меню вес не соответствует весу подаваемых блюд. Следовательно, цену они назначают завышенную. Администратор, даже понимая абсурдность ее обвинений, приносит бесплатную порцию какого-то мясного блюда, извиняется. Он не смог устоять перед ней. Перед ней никто не может устоять. Почему я ломаюсь, когда эта женщина предлагает мне свое гибкое тело для танца? Не потому ли, что я знаю, что не смогу остановиться, если…
Ночь. Мы не можем понять, где мы. Иркутск? Ангарск? Какая-нибудь Еланка, располагающаяся между? Автомобиль. Все та же служебная Газель.
- Елена Николаевна, что дальше, что дальше-то?..
Мне темно, я мучаю ее риторическими вопросами неизвестного происхождения. Она мучает меня бесцельным оголением плеч. Она п р о с т о т а к расстегивает кофточку. Жарко? Конечно, зимой в машине очень жарко. У меня отнимаются ноги, но дыхание горит. Я не могу смотреть на ее шею.
- Прекрати, - мое первое обращение к ней «на ты».
-Что?!
- Прекрати.
Отворачиваюсь смотреть в окно. Заледенело. Оттираю теплыми пальцами стекло. Вижу деревья и огни. И больше ничего не вижу.
- Вот здесь и пробудем до утра. В техслужбе нежесткий диван. Завтра Евгений снова увезет нас на семинар.
Мы на работе. Шофер желает нам спокойной ночи и уходит в гараж. Я провела с ней день. Она кажется мне близкой. Она близко. Мы сидим на краю дивана, как-то расслабленно и поздно. Она курит. Говорит и курит. Смотрю ей в лицо: ресницы слиплись, глаза пьяны, но не легкомысленны. Мне хочется перестать сдерживать себя. Провожу взглядом по губам – открытые, зовущие, способные предать любого в самый уязвимый момент. Она замолкает и сосредоточенно смотрит на меня несколько секунд. Потом выбрасывает сигарету в пепельницу в виде лебедя. Проводит рукой по моим волосам. Я сглатываю невозможность. Мне страшно пошевелиться. Еще мгновение и мир полетит к чертям.
Мы спали вместе. На одном неразложенном диване. Она была полностью раздета, я осталась в брюках и лифчике. Мне кажется, предыдущее предложение звучит, как сухие факты оперативной сводки. Это сухие факты. Мы спали вместе. Я позволила себе ответить на объятие во сне. Но не больше.
… Мне очень ее хотелось.