Второй день поезда уходили без меня. Не было билетов. Я простирала к бессолнечному небу руки, и снег забивался в рукава шубы, падал за воротник, впивался в лицо. Такая боль, словно не пространство – тело мое живое пронзали гудящие зеленые вагоны, клочья души, как обрывки газет, крутились под колесами автобусов, меня размазывали по асфальту трассы сотни машин, но ни в одной из них не было Тебя!
Не было Тебя!
А море смеялось, море билось в нервной истерике почти под окнами Твоего дома. Того, что я видела издали, раз даже держалась за ручку калитки, но никогда, никогда не переступала порог…Море прощалось с Тобой. Ты прощался с морем. Ты собирал вещи, чтобы уехать. На ветках деревьев в маленьком саду замерзала роса. Или – слезинки? Деревья помнили нежность Твоих рук. Они так не хотели прощаться. Земля, неуловимо пахнущая Тобой, пружинисто приникала к ботинкам, силясь запечатлеть на своей плоской груди еще хотя бы один след.
Нас разделяли сотни километров. Твой голос из невыразимого далека звал меня, и я готова была лететь на зов, но… Если бы птицы поделились со мной крыльями! Если бы тело стало легким, как пушинка, чтоб ветер унес его! Стать невидимой, бесплотной, просочиться сквозь…И ожить теплой дождевой каплей на Твоей руке…
Ты не хотел уезжать один. И не было рядом никого, кто бы отправился с Тобой. За Тобой – хоть на край света! Не было никого, кто бы рискнул ступить на обжигающий снег Твоей подзвездной вершины. Никого! Ни женщины, ни друга! Только я посмела поднять глаза в ослепительную высь, и остаться живой. Выдержала взгляд и не сгорела, просто расплавилась, забыла свое имя, и стала Тобой. Познала высшее – таинство со-причастия.
Это был не снег – это так сияла седина в твоих волосах. Сколько тебе лет – тридцать, сорок, вечность?! Медовая вечность – в мимолетном прикосновении горячих, обветренных губ…
Голос звал, звал, звал… А сквозь мое теряющее очертанья тело проносились машины и поезда, вырывая из него крошечные молекулы любви. Когда последний мерцающий атом исчез в сгустившихся сумерках, я поняла, что наконец свободна. И могу быть с Тобой! Больше нет плоти, подверженной старению и смерти. Я стала сверкающим снегом на Твоей вершине!
Ты совсем не удивился, увидев меня рядом. Только смущенно спросил: «А где твое тело?»
«Его разнесли по свету поезда. Весь мир теперь – мое тело. Ты – в нем. Разве не чувствуешь? Я касаюсь тебя, я проникаю в тебя с каждым вздохом. Я – воздух!»
«Ты была прекрасна. Ты хотела быть со мной. Но трудно любить Бога! Даже- земного…», - непрошенная слезинка предательски блеснула на щеке. Я хотела стереть ее, но пальцы прошли сквозь твое лицо, и я одернула руку…Ты горько усмехнулся:: «Ну что, приятно быть бесплотной? Как ты поедешь со мной?» Я не ответила – просто превратилась в солнечный луч и серебристой змейкой скользнула в карман твоей рубашки.
Машина уже ждала за воротами. Ты сел за руль и захлопнул дверцу. Окна дома погасли, как будто там внезапно выключили свет.
«Куда мы едем?», - собственный голос показался мне тонким и звенящим, как колокольчик.
«Мы едем навстречу солнцу. Туда в теле – нельзя, потому я и позвал тебя с собой. Плоть не дает взлететь!»
Обледенелая дорога казалась черным зеркалом, отражающим небо. Встречных машин не было. То справа, то слева вырастали среди голой степи заснеженные курганы.
«Это – земля наших предков, это наша земля! Никто никогда не сможет отнять нас у нее. Мы – скифы по крови!» - Ты вынул из ножен старинный акинак. «Не веришь – это меч самого Арея! Видишь – бурой ржавчиной въелась в священную сталь пролитая вражеская кровь».
Я готова была рассмеяться, думая, что ты шутишь, но в этот момент из клинка полыхнуло пламя, и рука твоя, сжимающая тяжелую кованую рукоять, стала легкой и как будто прозрачной. Ты преображался на глазах. Волокна льняной рубахи, наливаясь тяжестью, свивались в узорчатое плетенье кольчуги, кожаная кепка на голове превратилась в шлем, а машина – в вороного, закованного в тяжелую броню коня. За плечами Твоими грозовой тучей взвился черный плащ, и русые с проседью волосы засверкали на нем, как снег – на вершине горы. Зеленые глаза метали молнии.
Я припала лицом к твоей широкой груди. В ветер летел нам навстречу, а ты смеялся, бросив поводья и управляя конем одними ногами. Левой рукой ты прижимал меня к сердцу, а в правой полыхал купальским цветком тяжелый сверкающий меч.
Мы летели по заснеженной степи. Чуткий конь сам выбирал дорогу. Впереди курган. На вершине – костер. Или – это так сквозь тучи прорывается солнце?! Только несколько лучей – сквозь полог нависающего мрака. И тогда Ты метнул свой меч в эту угрожающую тьму. Вращаясь в полете, клинок вспорол небо, и из рваной дыры хлынул ослепительный свет.
«Ты рискнула полюбить Бога? – тихий шепот отозвался в самой глубине сердца. -Смотри же, моя дерзкая, смотри, моя ясная, как сияют наши заоблачные чертоги!!!»
30.01.2004