Первая встреча.
Однажды меня привели к психологу. Вернее, это был психиатр, о чем гласила надпись на двери его кабинета. Но те, кто меня туда привел, так долго говорили мне о том, что это именно психолог, что мне стало очень грустно, как только я подумала о том, как они огорчатся, узнав, что на самом деле это психиатр. Знаете, ведь если человек долго-долго убеждает в чем-нибудь другого человека, так это означает только одно: этот человек очень хочет верить в то, в чем пытается убедить других, сам, но по каким-то причинам не уверен в правильности своего мышления. Так вот.
Как только я поняла, что меня ведут к психиатру, а не к психологу, я сразу же постаралась об этом забыть. Ведь я так не люблю огорчать людей.
Когда я вошла в кабинет с надписью «психиатр», и за мной закрыли дверь с той самой неправильной табличкой, я увидела миловидную женщину, похожую на морскую свинку с невозмутимым лицом, если морские свинки вообще способны иметь выражения лица. Первым делом она меня предупредила о том, что она именно психолог, а не «кто я подумала». И тут же я догадалась о том, что она намекала мне на то, чтобы я молчала, если знаю, кто она на самом деле. И я, будучи очень добрым человеком, подмигнула ей в знак согласия. Я с радостью приняла эту игру, она показалась мне забавной.
И так мы договорились, что я буду приходить к ней раз в неделю в назначенный час. Мне не очень это понравилось, ибо я никогда не прихожу никуда вовремя, но деваться было некуда.
Встреча номер два.
Первые трудности начались, когда она назвала свое имя. Знаете, у меня чертовски плохая память на имена. Почему-то ее имя – Эльвира Максимилиановна Разеунардх – показалось мне особенно сложным, и я решила называть ее тетя Эльмакс, отчего у нее затряслась нижняя губа и на глазах выступили слезы умиления. Ведь я знаю, как некоторым людям приятно, когда к ним относятся с такой нежностью.
Потом меня усадили за стол, дали в руки разные фломастеры и листок бумаги. Тетя Эльмакс попросила меня нарисовать что-нибудь. После сорока минут тяжелейшей работы, я почувствовала себя Пикассо и Томом Сойером одновременно и гордо представила свое творения изумленным глазам тетушки Эльмакс. Она отошла на безопасное расстояние и поинтересовалась, что же я нарисовала. Честно говоря, это меня чрезвычайно обидело. Вы же понимаете, в наше время столько безкультурных людей, которые не умеют ценить настоящее искусство. Мне стало очень неприятно, ведь в этой безграмотной стране с полным отсутствием всяческих моральных принципов и хоть малейших элементов воспитания мне приходилось жить. Однако я все же решила быть снисходительной и попытаться привить нерадивому люду хоть что-нибудь прекрасное. Поняв, часть гениальности моего творения, конечно, не всю, но было бы глупо требовать этого от нее, тетушка Эльмакс, конечно, поспешила извиниться за свое невежество и обещать мне доложить «кому надо» о моих талантах. Но вы же понимаете, из-за природной скромности я не могу позволить себе выступать на публике. К тому же все эти надоедливые фотографы и журналисты, утомительные пресс-конференции и выставки, этот продажный мир шоу-бизнеса, где нет места высокому полету моей фантазии… Конечно же, я поспешила отказаться, но дабы не обижать мою милую морскую свинку, как я про себя иногда называла тетушку Эльмакс, я пообещала подумать над ее предложением. Она героически приняла мой тонкий отказ и постаралась всем своим видом продемонстрировать мне жалкую попытку сохранить спокойствие. Про себя я отметила, что актриса из нее, пожалуй, не выйдет, но я не считаю нужным пресекать даже такие жалкие порывы присоединить себя к миру великого искусства.
Встреча номер три.
В этот раз тетя Эльмакс решила поиграть со мной в еще более забавную игру. По правилам она должна была говорить какое-нибудь слово, а я должна была говорить все, что мне приходит на ум. Она мне нравилась все больше и больше!…
- Дверь, - проникновенно сказала тетушка Эльмакс.
- Все зависит от того, какая она. – Гордо ответила я.
- Как это?
- Вот так. – Ох, уж эти глупые люди, все время все приходиться объяснять. Я смотрела на тетушку Эльмакс с нескрываемой тоской, но она так и не догадалась сама. – Двери бывают разные.
- Открытая дверь, - тетушка Эльмакс улыбнулась, и ее губы задвигались, как будто какие-то невидимые вибриссы на них резко пришли в движение.
- Если Вы имеете в виду открытую дверь, значит где-то должен быть кто-то, кто эту дверь открыл. Видимо этот «кто-то» хотел выйти, а значит, за той дверью ничего интересного нет. Либо же наоборот войти, а значит, нашему «кому-то» что-то там надо было, а это в свою очередь уже заманчиво. Ибо если наш «кто-то» так рвался за эту дверь, значит, там вполне может быть что-нибудь занимательное. Итого: найдите этого «кто-то» и спросите у него, зачем он открывал дверь и почему, а я тут не при чем. Я вообще тут сидела.
Тетя Эльмакс смотрела на меня почти с восторгом. Но за всю свою жизнь я так привыкла к подобным проявлениям эмоций, что в какой-то момент они попросту мне надоели. Всякий раз, как на меня восхищенно смотрят, я рефлекторно начинаю зевать, и мне делается скучно.
- Птица. – Быстро среагировала тетя Эльмакс.
- Какая?
- Курица.
- Синяя кожа, совсем-совсем неприятная на ощупь. Жалкие грязноватые перья, малюсенькие глазки, в которые очень сложно посмотреть, а я люблю смотреть собеседнику в глаза. Нет, я не люблю кур. – Заключила я.
- Собеседнику?
Я кивнула.
- Ты разговариваешь с птицами? – удивленно спросила тетя Эльмакс.
- А Вы… НЕТ?! – это открытие меня потрясло. Только в этот момент пелена упала с моих глаз, и мир людей предстал во всем своем омерзительном уродстве. Меня так жестоко лишили моих светлых иллюзий. Разбили мои мечты, мои надежды. Это было ужасно. Спустившись с облаков на землю, я была сполна наказана за столь наивные взгляды на жизнь. «Если эти люди не умеют даже разговаривать с птицами, то на что их вообще стоило одарять таким благом, как жизнь?! За что им это? За такую длинную жизнь не научиться даже разговаривать с птицами!…» Нет, это никак не укладывалось в моей голове…
Встреча номер пять, потому что из-за своих переживания я ничего не помню из встречи номер четыре.
Тетушка Эльмакс продолжает настырно требовать моего драгоценного времени. Теперь она хочет, чтобы мы с ней встречались два раза в неделю. Нет, я, бесспорно, могу понять, что ей хочется, как можно больше времени проводить рядом со мной.
На этот раз она придумала нечто совсем необычное. Она попросила меня рассказать ей о моей жизни. Нет, Вы себе можете это представить?! Ну, конечно, я очень смутилась. Для начала мне пришлось поучительным тоном ей декларировать права человека на личную жизнь, потом я возмущалась ее несдержанности и приводила ужасные примеры того жуткого состояния, до которого ее может довести ее фанатизм и попытка обожествить меня, и, наконец, мне пришлось признаться, что ее вопрос застиг меня врасплох, ибо у меня было такое количество жизней, что вот так просто вспомнить все сразу мне не под силу. Тетушка Эльмакс долго думала и что-то записывала в свою большую тетрадь, а потом восхищенно посмотрела на меня и попросила рассказать что-нибудь из какой-нибудь своей жизни. Конечно, меня начинало тяготить ее любопытство, и мне пришлось строго пресечь ее попытки выведать хоть что-нибудь, намекая на то, что мое безграничное терпение тоже обладает способностью истощаться. В итоге после моих долгих разъяснений, в течение которых тетушка Эльмакс прилежно пыталась все записывать (я, конечно, старалась говорить как можно медленнее, четко выговаривая каждую буковку, дабы ей было легче делать свои записи), мы пришли к консенсусу. Он состоял в том, что отныне и впредь тетушка Эльмакс не будет пытаться что-либо разузнать про мои прошлые жизни, а я в свою очередь обязуюсь сохранять спокойствие и терпение столь долго, сколь это будет возможно.
Вскоре мне наскучила эта беседа, и тетушка Эльмакс предложила мне чаю. Я неуверенно кивнула, и вскоре она принесла чудесную чашечку с чаем. Я опять немного смутилась. Подумать только, какое невежество: тетушка Эльмакс предлагала мне чаю, не спросив сам чай, хочет ли он вообще быть предложенным. Увидев, мое недоумение, у нее хватило воспитания поинтересоваться, в чем, собственно, дело. И мне опять пришлось все ей растолковывать. Право же, это так утомительно! Но Вы себе не можете представить, какое же меня настигло удивление, как только я узнала о том, что людей, ко всему прочему, не приучают с детства вежливо разговаривать с окружающими их предметами! В очередной раз меня постигло ужасное разочарование. Я никак не могла понять, каких моральных принципов придерживаются эти люди, чего они хотят от жизни, когда они не умеют находить общий язык даже с окружающими их вещами! Если так плохо обстоят дела с вещами и с птицами, представляете, как должно быть трудно им поладить друг с другом?! Поистине, очень непонятный народ…
Встреча номер девяносто восемь, потому что мне казалось, что именно столько времени мы с ней общаемся.
Следующий раз тетушка Эльмакс поразила меня тягой к правилам. Вы не можете себе представить, как, оказывается, люди любят правила! С самого раннего детства людей приучают к правилам, которые сами люди и выдумывают. Но вот что странно! Люди говорят: «Так надо» или «Это правильно», и с гордым видом начинают доказывать чьи-то чужие убеждения по поводу того, как следует жить! Но когда ты пытаешься спросить, чего хотят они сами, люди недоумевают, искренне удивляются, пожимают плечами и бурчат что-нибудь вроде «Ну… Как всегда…» или выказывают огромное желание следовать тем самым заповедям, которые придумали сами же люди, но чуть ранее. Вы даже себе не представляете, какой ужас вырисовывается на их лице при моей попытке спросить, почему они сами не хотят внести «поправки» или как-нибудь изменить эти самые правила, по которым живут. Увы, люди совершенно не приспособлены к самостоятельному анализу собственных действий. В большинстве своем, все люди не довольны чем-нибудь в своей жизни или всей своей жизнью в общем, но они винят, кого угодно в своих несчастьях, но никогда не задумываются о смене «правил игры». У них в головах так прочно засело это самое «так принято», что ни один человек не способен от него отделаться.
У людей везде правила. У них рассчитано все до мелочей, начиная с того, что одеть и заканчивая тем, что сказать. Поверьте, несмотря на все свои жалкие попытки казаться самостоятельным отдельным организмом, люди никогда не смогут существовать вне социума. Но вот, что меня удивило. Они не желают признаваться в этом и всячески пытаются опровергнуть это мнение, называя его ошибочным. Они сами придумывают для себя правила, очень их ценят и любят, стараются им следовать, но при этом при каждом удобном моменте пытаются их нарушить! Причем умышленно! Обязательно злорадно осознавая, что они сделали это нарочно и что это неправильно. Право же, эти люди такие забавные! И очень милые в своей непосредственной детскости…
Встреча номер пятьсот тридцать два.
Тетушка Эльмакс – яркий представитель рода человеческого меня всегда поражала. Я ей очень была благодарна, ведь именно она являлась моим главным источником знаний о людях и их жизни.
В этот день тетушка Эльмакс рассказала мне о страшной тайне. Сама того не желая, она открыла мне самую главную проблему человечества. Оказывается, Вы не поверите, но больше всего люди боятся… Кого бы Вы думали? СЕБЯ! Они чрезвычайно боятся своих мыслей. Видимо, наделив их способностью мыслить, кто-то забыл наделить их способностью «переваривать» эти самые мысли. Они так зависят от среды своего обитания, но об этом я уже говорила, что боятся не только сказать что-нибудь не так, но даже подумать! Оказывается все, чему научились люди за это долгое время – это думать о том, что они думают. Они научились прекрасно отфильтровывать свои идеи. Мысли, не подходящие по общепринятому стандарту или неугодные их носителю по какой бы то ни было причине, просто не имеют права дальше существовать в человеческих извилинах. Знаете, это выглядит ужасно! Вы никогда не наблюдали за тем, как человек прогоняет свои мысли?… Мысль не успевает родиться, увидеть свет, освоиться, как человек мгновенно хватает ее за шкирку и выталкивает из своей головы. Мысль сразу пугается, теряется и погибает. Обычно она предпринимает еще пару-тройку попыток вернуться, но человек – существо чрезвычайно упрямое – не пускает ее, прочно заблокировав свою голову. Примерно тоже самое происходит и с человеческими чувствами. Правда, если честно, по моим собственным наблюдениям, чувства намного сильнее и навящевее мыслей, они не так просто покидают нутро человека и еще долго терзают его и зачастую заседают там надолго. С сердцем, как оказалось, люди справляются намного хуже, чем со своей головой, однако они не оставляют попыток и здесь завоевать первенство. Людям нравиться чувствовать себя сильными и грозными. Наверное, им никогда не понять, что они регулярно теряют в бесконечных гонках за нормами, продиктованными массой, которую составляют сами же люди…
Встреча номер последняя.
И так, я приняла твердое решение попрощаться с тетушкой Эльмакс. Она, конечно, была иного мнения и всеми силами старалась меня задержать и даже плотно забаррикадировала дверь своим письменным столом и большим шкафом, но я осталась непоколебимой и решительной и вышла через окно. Нет, не пугайтесь, у тетушки Эльмакс большое чудеснейшее окно с длинными занавесками, на которых я и повисла в надежде добраться до земли. Конечно, все прошло не так гладко, как я себе представляла, и занавески едва ли дотянулись до четвертого этажа, поэтому мне пришлось висеть на них примерно час, пока, наконец, кто-то не принес длинную лестницу и меня не сняли оттуда. На память я захватила с собой кусочек занавесок тетушки Эльмакс, ведь за время наших бесед я уже успела привязаться к ней, и мне было очень жаль ее оставлять без своего плодотворного присутствия. Однако я твердо решила посетить этот не до конца изученный, таинственный и непостижимый, мир людей и собственными глазами удостовериться в том, что они еще не потеряны навсегда для общества, а главное, для себя самих.
И вот, я, полная оптимизма и жаждущая познать неизведанное доселе и прекрасное, простилась с тетушкой Эльмакс и десятью людьми в белых халатах, которым почему-то все время казалось, что мне холодно, и они пытались меня закутать в белое платье с ужасно длинными рукавами и не желали слушать ничего насчет того, что белый мне не идет, и умчалась на пегой лошади какого-то проезжающего мимо полицейского в милый и чрезвычайно забавный мир «хомо сапиенс сапиенс», как они любят себя называть, эти милые создания - люди.
10.02.04