...Одна читательница сказала на какой-то встрече: «Я поняла, что к творческому человеку с обычными мерками подходить нельзя». Она - поняла, а остальные - понимают ли? Сколько раз «твердили миру» о тонких и ранимых поэтических душах? Набили оскомину. Но за нашими улыбками - боль: неизбываемая, вечная. Боль - только ли за нас самих? Да нет, - скорее, за тех, кто рядом. Конечно, можно жить спокойно. Зарабатывать деньги, растить детей, ходить в магазины... И умереть лет... во сколько? В шестьдесят? А мы умираем в двадцать семь, в тридцать три... в сорок... От сердца - профессиональной болезни писателей. От сердца... От слишком большого сердца. Или не от сердца? Да, скорее, от другой, более страшной болезни, имя которой - саморазрушение. Мы - саморазрушаемся. А почему?
Можно делать вид, что в стране все хорошо. Можно возмущаться на кухнях. А можно - орать до хрипоты, зная, что никто - ну почти никто! - тебя не услышит. Никто не знает, что будет завтра. Никто не верит в то, что завтра будет хоть чуть-чуть лучше. Как писал когда-то Башлачев:
Мы строили замок, а выстроили сортир.
Ошибка в проекте...
Да нет, не ошибка! А если даже и ошибка, то - намеренная. И тогда ради чего - всё? Ради кого мы пишем? Говорим - ради себя, не оглядываясь на читателя, не потакая его вкусам. Да, так и нужно. Пишем ради себя, хотя каждый наш рассказ, каждый стих отнимает у нас дни, а то и месяцы жизни. Но рассказы и стихи эти лежат почти мертвым грузом, потому что печатать - негде. И мы отыскиваем деньги, чтобы издать сборник тиражом хотя бы в две-три сотни экземпляров (безнадежные романтики!), прекрасно зная, что деньги эти не вернутся, и снова жены, давно махнувшие рукой на нас и нашу бедность, - внешне махнувшие, - внутренне будут злиться на нас, таких «непрактичных». (Господи, знали бы мы, во что это все выльется, - не женились бы, и саморазрушались бы в одиночку, это было бы гуманнее...)
Мы, люди творческие, не вписываемся в эту жизнь. Должен быть какой-то противовес бессонным ночам, одиночеству в толпе. Должен быть хоть какой-то отдых от стресса, который мы испытываем, вживаясь в своих героев, проживая их жизнь. Должен быть... Но его - нет. Отдыха - нет (творчество - наркотик, и пусть кто попробует сказать, что это не так!). Денег - нет. Сытый писатель - нонсенс. Сытому ничего не нужно. Сытый никогда не пойдет против. Сытый всегда - «за». Творческий человек всегда - в оппозиции власти.
Каждый из живущих людей - воздушный шарик, к которому привязаны нити, не пускающие его ввысь, от земли. Чем больше нитей, тем крепче привязан человек к земле. Эти нити - Суетность, Семья, Работа, Увлечения, Друзья. Творческий человек лишен практически всех этих нитей. Он живет в придуманном, созданном им самим, его воображением, мире. Мир этот может в какой-то степени повторять мир окружающий (реализм), может его романтизировать, идеализировать (романтизм, фэнтези), может ухудшать (боевики, детективы), но все равно этот мир придуман. Писатель живет там, - не здесь. Его герои для него живее тех, кто находится рядом с ним. И потому - друзей практически нет. Писатель (вообще любой творческий человек) по сути своей - одиночка. (Нить рвется...) Суета житейская - не для писателя. Ему нужна тишина. Покой. Работать в бедламе - невозможно. У писателя, далеко ушедшего от обычного, не-творческого, окружения, семьи, по сути дела, нет. Он либо разведен, либо у него вторая (третья... четвертая...) семья, либо он вообще никогда не женился (вариант: она не выходила замуж). Либо семья (формально) есть, но взаимопонимания - никакого. Со стороны близких чаще всего - полное непонимание саморазрушения (кто скажет, что близкие неправы?!) и неприятие его. «Ты должен жить для семьи и для детей!» Да, должен. Не не мо-гу! Потому что живу для людей - абсолютно незнакомых. Своими рассказами (стихами) помогаю им жить, выкарабкиваться из их проблем, я спасаю множество людей и... оставляю все проблемы своим близким. И мы все - в долгу у них. Да, в неоплатном. (Еще одна порванная нить...) Работа. Вы практически не найдете обеспеченного писателя (не говорю о детективщиках и иже с ними). Писатель зарабатывает (на нелитературной работе) от двух до пяти тысяч рублей. Литература не кормит совсем. Работа для писателя - лишь способ получения хоть каких-то денег, чтобы иметь хоть какую-то возможность писать. Держится ли он за эту работу? Нет. Потому что держатся обычно за высокооплачиваемую работу. За низкооплачиваемую - не держатся. (Рвется нить.) Увлечения. У писателя , по большому счету, оно одно: литература. Это, по существу, единственная нить, связывающая писателя с землей. Понимая это, писатель держится за нее, лелеет... И когда строки вдруг уходят (месяц... два... три... - без строчки!), закрадывается, точит сомнение: а что если - всё, никогда ничего не напишется? Трагедия для тонкой души. Рвется последняя нить. С землей уже ничего не связывает. Лети!
Но есть еще одна нить. Еще более тонкая, неверная. Можно назвать ее как угодно: поэтически - Муза, житейски - любовница. Можно относиться к этому спокойно, можно ругать и судачить. Но это - еще одна, тончайшая, нить, не пускающая писателя в мир иной. Чаще всего она - ненадолго, появляются другие, обыватель судачит о легкости нравов, но... Возьмите всю (или хотя бы русскую) литературу и вычеркните - безжалостно! - все стихи, посвященные любовницам. Мы потеряем огромное количество прекрасных произведений.
Итак, две нити. Две тонкие нити. Созидая, творя наши рассказы, стихи, романы, мы либо добровольно уходим из жизни, либо саморазрушаемся (по сути, тоже - добровольно). И процесс этот - необратим и неизбежен. Мы устаем от такой жизни, от непонимания близких, а возвращаться к другой - не хотим. Среди жен, к сожалению, Муз нет. Ну почти нет. Исключение, скорее, подтверждает правило. А больше всего угнетает наблюдаемая нами возня вокруг архивов писателей после их смерти.
И невольно закрадывается мысль: саморазрушение человека созидающего государству выгодно. Творческая оппозиция исчезает. Люди думающие, анализирующие время нынешнее, уходят в небытие. Государству они не нужны. Государство поддерживает тех, кто разрушает. У человека разрушающего появляются деньги и власть. И возможность разрушать дальше - практически неограниченная.
Со времени застоя ничего не изменилось. Творческий человек опять уходит на кухни. Опять - в самиздат (как можно иначе назвать изданные не через издательство, мизерными тиражами, книги? Как можно назвать интернет?). Слава богу, за самиздат пока не сажают (пока?..).
Может ли созиданию не способствовать саморазрушение? Вряд ли. Все в мире уравновешено. И, значит, наш удел - саморазрушение.
...Не тверди, что нас жизнь не давит,
Что мы к поступи смерти глухи.
- Просто не на кого оставить
Неприкаянные стихи.
Только это и держит. Но удержит ли?..
31.01 — 1.02.04.