Где-то между свободными, длинными рукавами и пылью на острых ботинках Стинга, затерялся голос, похожий на шуршание солодового потока, ссыпаемого в амбар. Черные с проседью, деревянные его стены залиты оранжевым солнцем.
Ветер, полный и широкий, носит соломинки и перья, запахи близкого жилья, уставших животных, теплых песен, и недалекое море носит ветер.
Я помню, что когда подставляешь лицо под такой ветер, – оно впитывает в себя все краски приносимые им.
Я помню, что это очень улыбчивое ощущение. Нельзя не улыбаться, глядя сквозь такой ветер на солнце. И потом, вечером нельзя об этом промолчать, отвечая на чей-то теплый взгляд.