Дачи в Слоновке – чудеснейшая вещь из всех, выдуманных природой и людьми, которых, кстати говоря, здесь не так уж и много. Дачники долго думали отчего вдруг появилось такое название: оптимисты решили, что когда-то тут намеревались построить цирк, даже слонов привезли; а реалисты, что Ганнибал, возвращаясь из Альп сделал небольшой крюк и оставил здесь своих слонов. В сущности все это не так важно. Важно, что слоны стали всенепременнейшим атрибутом дачной жизни: речка Хоботная, улица Слоновая, переулки Хвостовой, Бивневый, Большеухий, Толстокожев, каждая вторая собака носит гордое имя Моськи и считает наследственным правом на всех лаять. Беспокойства это, к счастью, не приносит никакого, поскольку со времен славной прародительницы Моськи выродились и обмельчали.
Зеленый рай, приправленный цветочками – так следует назвать это место. Выбеленных домиков почти не видно – они одеты деревьями и подпоясаны цветочными клумбами. Улица Слоновая, летом пыльная, спускается от леса прямо к речке Хоботной, точнее сказать болотцу Хоботному, потому что эту узкую извилистую протоку только патриотичный дачник осмелится назвать притоком Волги. Он же там и купается, точнее сказать моет ноги – глубина не позволяет мыть что-либо расположенное выше. Эта речка Хоботная – любимое место отдыха. На каждом изгибе и в каждом загибе – по скамеечке, так, что дачники сидя напротив друг дружки беседуют не повышая голоса или рассеяно наблюдают, как плещутся головастики у их ног. Рай, просто рай для измотанного горожанина! Дурманящий аромат цветов, разлитый в воздухе, душицы и земляники, липы и смородины лишь слегка, самую малость подпорчен запахом тины, приносимым с болотца только когда дует южный ветер. Правда летом он дует почти каждый вечер. Но это не важно, совсем-совсем не важно! Главное, что все дачники совершенно искренне считают Слоновку раем земным.
В свою веру они обратили сейчас же после прибытия молодую супружескую пару – Вадика и Катерину, решивших провести недолгий отпуск уединенно. Они поселились в домике возле леса, заросшем виноградом до самой крыши и окруженном буйством васильков, колокольчиков, ноготков и незабудок. В первое же утро к их резиденции, когда по одному, когда по двое потянулись соседи. Они пили чай на веранде, кушали печенье, знакомились и давали советы. На третий день Катя и Вадик плюнули на уединение и стали сами ходить в гости.
Недели две они бродили в лесу, гуляли по Хоботной до Волге, увязая в иле, купались и отбивались от слепней. По вечерам пили чай у соседей и наблюдали закат, сидя на скамеечке, а после слушали скрип кузнечиков и смотрели на Млечный путь. В общем, день был до безобразия полон.
И вот, когда оба были захвачены нереальностью этой цветущей жизни, случилась гроза.
- Будет гроза, непременно будет, - сказала соседка, заглядывая через забор в их садик, когда они утром пили чай на веранде.
- С чего вы взяли? – удивился Вадик, который всегда всему удивлялся, - на небе ни облачка, и по радио ничего не говорили.
- А я говорю будет.
Соседка открыла калитку и вошла, ведя на веревочке белого в рыжих пятнах теленка, которого, кстати, звали Ганей в честь великого слоновода и слонооставлятеля Ганнибала. К бесцеремонным вторжениям Вадик с Катей успели привыкнуть, оставив всякую надежду на уединение: дачники простодушно считали участие в жизни соседей приятной обязанностью.
Ганя сонно охлопывал бока хвостом, цокая переминался с копыта на копыто и наблюдал, как баба Зина прихлебывает чай из пиалы и рассказывает трогательную историю про внуков, которых надо отвезти в город, и теленка с гордым именем, которого не на кого оставить. Поняв, что все взгляды обращены на него Ганя, смутился и чихнул, закатывая глаза. На глазах у бабы Зины выступили слезы умиления. Она предупредила с дрожью в голосе, что Ганя не выносит сырости, посоветовала разместить его в комнате и даже вызвалась это сделать, но, получив решительный отказ, засеменила к выходу.
Вадик проводил ее взглядом и сказал:
- Не хватало еще, чтобы эта парнокопытная тварь ночевала с нами под одной крышей! Отправим его в сарай, самое место для коров.
- В сарае протекает крыша, и он не корова.
- Последний аргумент особо убедителен. Зато гадит он больше коровы, а я не хочу чтобы наш дом превратился в свинарник.
Словно в подтверждение этих слов Ганя проделал как раз то, чего Вадик боялся.
- Вот-вот, полюбуйся. Начинаю уважать его за честность.
Кате осталось только согласится: пристыженную парнокопытную тварь отправили в сарай.
Весь день стояла прекрасная погода. Катя и Вадик намеревались идти на вечернюю прогулку, когда вдруг собрались тучи, и хлынул дождь. Телевизора не было, радио только шипело, поэтому они молча уселись друг против дружки у окна и уставились на дождь. Сверкнула молния. Катя поежилась и сказала:
- Бедный Ганя!
- Ничего, переживет.
Помолчали. Громыхнул гром.
- С детства не люблю коров.
- За что?
- Лягаются. Что ты на меня так смотришь? Да, лягнула. И совсем не смешно.
Снова помолчали. Дождь с глухим звуком бился в стекло.
- Может собаку заведем?
- Лучше кошку.
Вадик подумал.
- Давай и собаку, и кошку.
Опять помолчали.
- Может чаю попьем?
Катя встала и пошла на кухню.
- Смотри, слон! – закричал Вадик.
- Ах боже мой, какой это слон, это - Ганя!
- Стой, ты куда, это слон был, я видел уши! И хобот! Галоши надень!
Оба они выбежали из домика – Катя за Ганей, Вадик – за слоном.
Белое пятно удалялось к лесу, и Катя кинулась ему вдогонку, спрятав подмышку галоши, чтоб не промокли. Ей чудились всякие ужасы, если Ганнибал не найдется, - от заплаканной старушки до злобной фурии в облике бабы Зины. Пятно уже добежало до леса и скрылось в кустах.
Добравшись до опушки, Катя стала соображать, куда бы она пошла будь она теленком. В темноте, среди деревьев ничего белого уже не было видно. Большой овраг! Они с Вадиком там часто гуляли и постоянно видели какую-нибудь корову, видно трава в овраге вкусная. Если Ганя не дурак, пойдет туда - в своей железной логике Катя была уверена и побежала, хлюпая босоножками. Вперед до большой сосны и направо. Через десять минут она стояла на краю Большого оврага и всматривалась в темноту.
Вдруг на склоне мелькнула какая-то тень. Катя замерла от ужаса. Кто-то запыхтел, выругался – было слышно даже сквозь шум дождя - и вылез из оврага. Потоптался на месте и, Катя вросла в землю, направился в ее сторону.
Увидев Катю в полуметре от себя, субъект схватил холодной рукой ее запястье и крикнул что было мочи ей в ухо:
- Слона не видели?
Катя заорала не своим голосом и огрела субъекта галошами по лбу. Субъект охнул и покатился туда, откуда вылез. Катя проводила его взглядом и приготовилась бежать, как только он поднимется. Но субъект не поднялся. И даже не выругался. При свете молнии Катя увидела, что он так и лежит себе на дне оврага. Подождав минут десять, она решила спуститься - съехала по мокрым листьям прямо к тому самому месту. Лежал он неподвижно. Наклонившись к нему, Катя увидела на лбу след от галоши. Субъект явно был мертв и холоден как рыба.
От сознания того, что рядом лежит мертвец, по телу пробежали мурашки и стало холодно. Катя еще раз потрогала его руку, заглянула в зрачки, послушала дыхание – все равно мертв. Вот незадача! Хлюпик какой – умер от удара галошей! Даже смешно. Но вместо того, чтобы засмеяться, Катя разрыдалась и поползла наверх, сжимая в руках орудие убийства.
Кое-как она добрела до опушки, продираясь сквозь кусты и врезаясь в деревья. Слева маячило что-то белое. На опушке к ней подбежал запыхавшийся Вадик, взял под руку и повел домой, по пути вдохновенно рассказывая о своем ночном приключении. Оказалось, что он побежал в противоположную сторону и наткнулся на Ганю. Тот рысцой бежал на водопой.
- Глупая корова, кругом воды – по колено. – прокомментировал сей факт Вадик.
Увидев, что иным способом такую тушку не остановить, Вадик схватил его за хвост. Почуяв хватку виновника своег стыда, Ганя отлягнулся. Челюсть не сломалась. Вадик этому удивился и был бесконечно Гане благодарен. Даже позволил ему бежать дальше.
- Вот. Все-таки толковая корова выйдет из этого Гани! – заключил он и посмотрел на Катину реакцию. Реакции не было.
Они подошли к дому. Поставив галоши в сторонку, сняв босоножки и сев на скамеечку у двери, Катя произнесла, трагически заламывая руки:
- Я убила человека!
- Да-а-а? – изумился Вадик, и в простоте своей спросил:
- Зачем?
- Болван!
Катя вскочила.
- Я…я, а ты…ты, - всхлипывала она, - бесчувственное животное!
- Ну уж нет! Бесчувственное животное бродит сейчас по реке и тоже чуть не сделалось убийцей!
По тому, как всхлипывания перешли в рыдание, Вадик понял, что сказал не то.
- Я не… не… уби-и-и-ийца!
Рыдание грозило перейти в истерику. Вадик категорически не знал, что нужно делать и решил молчать.
- Чем ты его? – через некоторое время спросил он.
- Га-ало-о-ошей! Я не хотела его убива-а-ать! – и зарыдала пуще прежнего. За окном дождь лил с прежней силой, сверкали молнии и гремел гром.
- Что нам теперь делать? – спросила Катя выплакав все слезы.
Вадик мысленно перебрал все возможные варианты и пришел к выводу, что перво-наперво нужно избавиться от трупа.
- Ты сиди здесь, а я пойду найду его и закопаю.
Катя испугалась.
- Нет, пойдем вместе.
- Ты вся промокла, лучше сиди дома.
- Ты тоже промок.
Взявшись за руки, они вышли из домика и твердыми шагами отправились в лес. Мокрые черные деревья, большая сосна, направо, жуткая темень, Большой овраг. Вместе спустились на дно.
- Ну, где он? – спросил Вадик, держа Катину руку и оглядываясь по сторонам.
- Он должен лежать здесь.
Катя упорно заглядывала под каждый кустик, встала на колени, чтобы удобней было. Вадик ползал за ней, иногда бросался в сторону и вместо трупа натыкался на мокрое прогнившее бревно. Через час стало ясно, что мертвеца тут нет.
- Может мы не в тот овраг пришли? Может он в Отлогом?
- Да нет же, он был в Большом.
- Ты могла перепутать лево и право. Пойдем до сосны.
Большая сосна, налево, Отлогий овраг. Среди деревьев мелькали два белых пятна, но Вадик и Катя героически сползли вниз. Еле передвигая ноги, они обшаривали овраг метр за метром, пока Вадик не сказал:
- Все. Хватит. Его здесь нет. Уже светает. Пойдем домой!
- А как же мертвец?
- Если мы не нашли, никто не найдет. Лучше чемоданы соберем.
Вадик вдруг засмеялся.
- Мы же и лопаты не взяли! Вот дураки!
Утром гроза неожиданно кончилась. В первый раз за лето улица Слоновая утопала не в пыли, а в грязи. Приготовив чемоданы и поставив Вадика на стреме, Катя осторожно выглянула в окно проверить пути отступления.
- Вот он, вот он! – закричала она.
Во дворе был…слон! Большой и белый он стоял возле калитки, помахивал хвостом и с видом философствующего эстета отправлял в рот Катины любимые васильки. Рядом был Ганя, и давешний мертвец с красивой красной шишкой на лбу пытался с забора залезть на слона.
- Кто? Слон? Ганя?
- Да нет же мой труп! Какой красавец! Смотри на шишку. – Катя запрыгала на месте.
Обладатель шишки Катиному появлению во дворе не обрадовался.
- Нервы лечить надо, девушка, – грустно заметил он, сидя на слоне, и попросил открыть калитку.
После обеда прибежала баба Зина с вытаращенными глазами.
- Видали? Видали? – на все лады кричала она. – Слон! Ух какой огромный!
Она отхлебнула чаю и начала рассказывать, как мимо проезжал цирк, как слона потянуло на родину, как он слонялся по полям, как вспоминал славный поход Ганнибала, как ночью прятался в лесу, и как его привел слоновод Ганя. Все поселковые Моськи торжественно провожали слона и были от него в восторге, Ганя тоже - из него получилась толковая цирковая корова.