Откуда-то взялась печаль, и вот, сам не знаю почему, печалюсь, помню и пою за тобой, нестройно, как умею, догоняю твои слова. Да, мой город стоит на холодной земле, может быть, он большой, но есть и больше, да и земли есть холоднее. Но больше нет нигде дру-гой звезды по имени Солнце. И здесь среди нас нет нигде тебя!
Я помню, я видел стены, раскрашенные твоим именем, стены, по ко-торым медленно сползал свет звезды, целые улицы, покрытые вслед за тобой цветами, жаль, в последний след. Но ты же сам говорил, что "если есть шаг, должен быть след". Жаль, что он всегда такой пе-чальный. Хотя за окном видна даль, и много чего происходит. А са-мое смешное, что все также кричат УРА! и также бегут ВПЕ-РЕД, и ты будешь смеяться, но над этим всем также встает звезда. Но самое интересное, что некому крикнуть сейчас: «Мы вместе!», хотя все знают уже давно, в каком мы месте...
Солнце смотрит на меня каждый день, но то ли я глух, то ли оно слепо, мы друг друга уже не понимаем так хорошо, как раньше, и остается только беспокойная ночь. Сигареты и чай – такая же про-стая схема, как и то, что, может быть, уже нечего ждать? Каждый день многие из нас садятся в седло и уже их никогда не догнать. Бесконечные дни, в которых звучат имена последних героев. И дав-но уже в горле комом застыл крик, и от навязчивых слез в глазах ту-ман, и снова не уснуть от этих мыслей. Такое ощущение, что нас вышибают, как кегли в боулинге – только встань, и тут же – бац! и у кого-то в очередной раз "страйк", а бездушная рамка снова выстав-ляет тех, кому умирать молодым. И толку-то от того, что мы знаем, что так было всегда. Кому-то везет больше, кому-то меньше, кто-то успел спеть, а кто-то и рта не успел открыть. И ком, что застыл в горле криком, все подкатывает и подкатывает к сердцу. И что же де-лать, если этот вовремя ненажатый курок так далеко отбросил те-перь меня от этой звездной пыли на сапогах, мягкое кресло отсидело зад, а клетчатый плед не дает встать и идти.
Кто-то скажет, что время "пачки сигарет" прошло, что пафос не сто-ит жизни, в этой простой жизни, в которой так тепло. Да что там, время вообще прошло, и в кассетнике давно кончилась пленка, но, если я заменю батарейки, эта музыка станет вечной!
И, вскинув голову не просто так, а чтобы открыто взглянуть этой звезде, позволив себя опалить, и, может быть, даже упасть, я, может быть, узнаю, что это такое – быть опаленным этой звездой по имени Солнце.