Я не люблю.
Растерянная, я стою посреди комнаты и чувствую, как мягкая, возвышенная грусть ласкает плечи и проникает в сознание. Я держу в руках фотографию человека, о котором знаю гораздо больше, чем следует знать друг о друге незнакомым людям. Я устало вглядываюсь в его единственный раскрытый глаз и прислушиваюсь к своему сердцу. Оно излучает неловкость, сомнение, дрожь, интерес и волнующую нежность. Словом, множество хороших и разных чувств. Кроме одного. Как бы я ни уговаривала свое сердце пойти на компромисс — оно непреклонно. Каждый день, изучая эту глупую фотографию с одним распахнутым глазом, я понимаю, что не люблю. Точнее так понимает мое сердце. Оно может прыгать, разрываться, улыбаться и опрокидываться, но любить - уже, наверное, никогда. Этот безумный, забавный, сугубо 17-летний вывод принадлежит вовсе не сердцу, а разуму. Именно он, разум заставляет расположенные в непосредственной близости от себя глаза каждый день всматриваться в раскрытый глаз и воздействовать на сердце внушением. Сердце непреклонно. Оно слишком хорошо знает, как все должно быть на самом деле. Знает, что самый плохой оригинал лучше идеальной копии. А если оригинала нет, или же он забыт, похоронен и увековечен, не стоит его воскрешать в фотографиях с распахнутым глазом. Голубым распахнутым глазом. Ну это уже совсем жестоко.
…Любить – значит питать иллюзии. Иллюзий я не питаю. Я прекрасно понимаю, что человек на фотографии не стоит сейчас в растерянности посреди комнаты, вглядываясь в мое изображение с распахнутым глазом. И это огорчает: легче питать иллюзию, смутно осознавая ее нереальность, чем отрицать любые иллюзии, ничего не осознавая.
Вообще-то рассуждать о любви по фотографии, наверное, глупо. Последний раз я видела человека с распахнутым глазом месяц назад. В эту мимолетную секунду мое сердце не затрещало по швам, не сошло с ума, захлебнувшись адреналином, и не грозилось порвать грудную клетку. Мое сердце сжалось. Робко, больно, прерывисто, не оставляя пустых клеток, сомнений, знаков вопроса и шансов на спасение. «Мы попали, детка»,- подумалось моему сердцу.
Да, мы попали. Месяц назад. Любовь на расстоянии – занятие для мазохистов. Нам казалось, это временно. Оказалось, нет ничего более постоянного, чем временное.
И тем не менее я раздаю обещания, целую кучу обещаний, абсолютно не отдавая себе отчета в необходимости их дальнейшего исполнения. Я обещаю себе, другим, человеку на фотографии. Обещаю скромно и самоуверенно, в шутку и всерьез, головокружительно легко и обдуманно грустно. Обещаю, не веря в свои слова. «Мы его сделаем»,- подсказывает сердце. Сердце страдает юношеским максимализмом. Я – не страдаю.
Я целую фотографию, чувствуя, как по коже носятся сладковатые мурашки, кладу ее в письменный стол, потом, подумав, достаю и кладу под подушку, улыбаясь исключительной детскости своего поступка. Я касаюсь фотографии кончиками пальцев, больше ничего не обещая. Я улыбаюсь во сне, и теперь тихая нежность ласкает мне плечи. А потом я вдруг вспоминаю Владимира Высоцкого и выдаю в своей интерпретации:
Я смеюсь - и значит я живу.
Я живу - и значит я люблю.
Люблю? Люблю… Люблю. Я все-таки люблю. Наверное.