Я нашла Лору на улице. Это была светло-коричневая собачка неизвестной породы с крайне умными голубыми глазами. Острая курносая мордочка, похоже, раньше была веселой, а теперь смотрела испуганно и затравленно.
Я (мне тогда было 8 лет) не могла спокойно пройти мимо этого несчастного создания, тем более, что собачка сидела прямо возле моего подъезда. «Это судьба!» - убеждала я себя. - «Я просто не могу не взять ее себе!» Я понимала, что лукавила сама с собой, но мне всегда так хотелось завести собачку. Мама не позволяла мне этого сделать. «Ты подумай, какая это морока! Ведь с собакой придется гулять, кормить ее, учить, следить за ней. А представь, что будет, если она заболеет!» Доводы были более, чем веские, и я успокаивалась до тех пор, пока не видела на улице веселую колли или энергичную таксу, играющую со своим хозяином.
- Пойдем, - позвала я собачку. Она повернула ко мне свою острую мордочку и недоверчиво посмотрела на меня. - Пойдем со мной, - настойчивее повторила я, боясь, что собачка сейчас передумает. Она сделала нерешительный шаг в мою сторону, а потом будто улыбнулась и подбежала ко мне. Обнюхав мои колени и облизав мне руки, она подняла мордочку и посмотрела мне прямо в глаза, словно спрашивая: «Ты правда меня зовешь? А не обманешь?». «Нет-нет,» - заверила я ее. - «Идем!»
Я пошла к лифту, собачка потрусила за мной.
На своем этаже я подошла к двери И, повернув ключ, открыла ее, пропуская собачку внутрь.
- Ну вот, - сказала я ей. - Теперь ты будешь жить здесь.
Собачка подняла голову и ответила мне на своем немом языке: «Сгодится!»
Я лежала в кровати и в который раз перебирала в уме события сегодняшнего вечера. Лора (моя новая собака) спала, свернувшись калачиком у меня в ногах.
Увидев меня и собачку, мама едва не упала в обморок. Потом, для порядка, немножко поругала меня, но, увидев слезы в моих глазах, вздохнула и разрешила пойти и вымыть собачку.
Испустив вопль атакующих индейцев, я помчалась в ванную, где в ожидании своей участи сидела собачка (тогда я еще не дала ей имя). В процессе мытья обнаружились белые пятнышки на боках и на правом ухе. Шею собачки обвивал кожаный ошейник, на котором была выдавлена надпись: «Лора».
- Лора? - спросила я. - Тебя зовут Лора?
Собачка обернулась на звук голоса, удивленно посмотрела на меня и опять отвернулась.
- Значит, Лора, - удовлетворенно констатировала я.
Мама со мной согласилась, имя ей тоже понравилось. Потом мы накормили Лору кашей специального приготовления, погладили, почесали за ушком и улеглись спать.
Среди ночи я почувствовала, как в ногу уткнулся мокрый холодный нос. Лора засунула голову под одеяло и обнюхивала мою ногу. Я почесала мохнатую голову за ушком и отвернулась к стене. Через секунду раздался скрип кроват, и мне на ноги легло что-то тяжелое. Я рассмеялась, прижала ступни к теплому боку Лоры. Сразу же стало тепло и спокойно.
«Все-таки у меня лучшая мама на свете!» - подумала я, закрылы глаза и уснула.
Прошло две недели. И я, и мама свыклись с мыслью, что теперь у нас дома живет собака.
Впрочем, мама настояла на том, чтобы мы развесили в нашем районе объявления: «Найдена собака, цвет светло-коричневый, глаза голубые, на боках и правом ухе белые пятнышки».
Про имя Лора писать не стали, мы все же не были уверены в том, что собаку так зовут.
Но прошло две недели, никто так и не объявился, никто не искал Лору, никто не интересовался судьбой красивой светло-коричневой собачки с умными голубыми глазами.
И вот в один далеко не прекрасный день, когда я, вернувшись из школы, как всегда играла с Лорой, мама вошла в комнату с бледным лицом и заплаканными глазами.
- Доченька, - сказала она. - Лору придется отдать.
Смысл слов не сразу дошел до меня, а когда я поняла, то почувствовала, что все кругом куда-то поплыло.
- Как? - прошептала я. - Как отдать?
- Объявился ее хозяин, - ответила мама. - Лора - не наша собака, у нее есть другой хозяин, который ее любит и ищет.
Я медленно опустила голову и дала Лоре очередной кусочек колбасы. Собачка, еще не подозревавшая о скором прощании, радостно схватила лакомство и замерла в ожидании следующего кусочка.
Хозяин пришел через полчаса. Это был дяденька с каким-то серым, землистым лицом и кругами под глазами (впрочем, теперь я с полным правом могу назвать его рослым мужиком с испитым лицом). Увидев Лору, он ен обрадовался, только свирепо глянул на нее своими маленкими глазми и буркнул:
- Нашлась, Дунька, убегала, гадина.
- Она не Дунька, - обиженно сказала я. - Она Лора.
- Чего? - лицо мужика вытянулось.
- Лора, - хмуро повторила я.
«Хозяин» собачки расхохотался.
- Лора! - смеялся он. - Ну я не могу! Лора, вот…
Наконец досмеявшись, он вновь помрачнел.
- Дунька она всю жизнь была, - заявил он.
- У нее надпись на ошейнике «Лора», - сопротивлялась я.
- Дунька она, - упрямо повторил он. - Мало ли, что написано.
После их ухода я выглянула в окно. Хзяинт собачки вел ее на поводке. Лора, унюхав что-то в кустах, побежала туда. Хозяин резко дернул ее за ошейник, а потом изо всех сил хлестнул поводком. Лора заскулила и сжалась в комочек.
Тут я разрыдалась. Мама принялась успокаивать меня.
- Ну хватит, хватит, - говорила она. - Мы с тобой купим другую собаку, самую лучшую.
- Не надо мне другую, - всхлипывала я, трясясь в рыданиях. - Не надо самую лучшую! Лора самая лучшая!
Я проплакала до самого вечера, а потом, уже без слез, подумала: «Бедная моя Лорочка! Он будет ее бить… Бедная моя собачка!»
Прошел месяц. Однажды, когда я шла из школы домой, мой взгляд упал на светло-коричневю собачку, испуганно вжавшуюся в стену и затравленно смотревшую на меня.
- Лора! - Все еще не веря себе, позвала я. - Лорочка!
Собачка нерешительно подошла ко мне и заглянула мне прямо в глаза. Я взяла ее на руки и понесла к себе домой. Я чувствовала, как под шерсткой испуганно бьется маленькое сердечко, и думала: «Она сама убежала! Она сама меня нашла. Это моя собака! Это судьба!».